Текст книги "Узурпатор"

Президент Гильдии Ювелиров приблизился к помосту, куда перед этим его приспешники поставили Трофей.

– Ваши Королевские Величества! Полноправные Властители Высот и Глубин, Монархи Адской Бесконечности, Отец и Мать Всех Фирвулагов, Владыки Всем Известного Мира, извольте лицезреть!

Сияя улыбкой, карлик отступил в сторону, указывая на драгоценный стул. Шарн с любопытством взглянул на Трофей, но не двинулся с места.

Айфа строго ткнула пальчиком в достопочтенного Ючора:

– Ты уверен, что устройство работает?

Мастер сорвал с себя шапку и бухнулся на колени.

– О да, моя королева!

– Только после тебя, милый, – оборотилась королева к мужу.

Шарн величаво прошествовал к Поющему Камню, остановился, повернулся и медленно опустил на него монаршее седалище.

Под сводами шатра прозвучало восемь нот. Они гудели, как огромные колокола, вобравшие в себя множество экзотических голосов. В воздухе словно бы ощущалось чье-то физическое присутствие, и фирвулаги не только услышали, но и прочувствовали их; одна нота отражала и оттеняла другую чудесными гармоническими вибрациями. Казалось, мелодия вызвала отклик всей земли – от окружающих скальных монолитов до самых костей слушателей. Каждая реприза музыкальной фразы была громче, торжественнее, проникновеннее предыдущей.

Клише. Ноты.

Не в силах опомниться от первого потрясения, Тони Вейланд расхохотался. И хотя пение Камня заглушало все звуки, король Шарн все равно расслышал его и встал. Музыка стихла раскатистым диминуендо, а безумное хихиканье Тони все звучало шокирующим контрапунктом, пока он не осознал, что все умы гуманоидов в негодовании устремлены к нему.

Поперхнувшись смехом, он пробормотал:

– Мм, э-э, видите ли… это… то есть… – И промурлыкал в том же ключе какой-то напев, странным образом слившийся с еще звенящим эхом песни Камня. – Ну, это что-то вроде шутки… Вроде розыгрыша проклятого Денни Джонсона или еще кого-то… Колпак под колпаком, под колпаком колпак!

Гигантский альбинос с просвечивающими внутренностями навис над несчастным Тони, а следом за ним Карбри, Скейта и все карлики.

– Заткнись!

Карбри пожал плечами.

– Ваши Величества, он малость обалдел с дороги. Погодите, он вам все расскажет.

Шарн завертелся волчком, принимая нормальное обличье. Затем поднял руки, и яростное бормотанье, послужившее аккомпанементом неуместному выступлению Тони, стихло.

– Благодарим наших верных слуг из Гильдии Ювелиров и ее президента Ючора Кропотливая Лапа за добросовестную работу, – вымолвил в наступившей тишине король. – Пусть Поющий Камень отнесут в королевскую сокровищницу, где он будет храниться в неприкосновенности до Великого Турнира, который состоится через десять недель.

Раздались аплодисменты. Айфа нахмурилась, глядя на съежившегося от страха металлурга. Крепко держа за руки, конвоиры скрестили под его подбородком стеклянные алебарды.

– Кто этот ублюдок? – поинтересовалась королева.

– Сейчас допытаемся, – сказал король.

– Я люблю ее всей душой, но она так ненасытна, – рассказывал Тони Вейланд. – Я понял, что мне надо хоть немного передохнуть – иначе конец. То есть… будь у меня мой серебряный торквес, я бы сдюжил. Но с голой шеей…

К счастью, у меня был друг, Дугал, он тоже выбрал себе невесту из племени ревунов на Великой Любви и тоже был на последнем издыхании, поэтому однажды темной ночью мы удрали, решив пробираться в Горию, к Эйкену Драму. Говорят, он дает торквесы всем, кто станет под его знамя… И вы слыхали?.. Что, не дает?.. Ну надо же, никому нельзя верить?..

Так вот, мы с Дугалом держались в стороне от Нонола и Пликтола: на их берегах непременно встретишь ревунов. Вместо этого мы выбрались к Протосене, реке, которую ваш народ называет Зиколом. Понимаете, мы ничего не знали про гиен.

Мы шли вверх по течению день или два, а потом углубились в какую-то адскую чащу. Около полудня наконец набрели на самшитовую рощу – почти открытое место с большими деревьями. И там-то увидели птиц – летательные аппараты, я имею в виду. Боже, я чуть не свихнулся! Огромные махины на ходулях прятались среди ветвей, а люди что-то с ними делали – Бог их ведает! Мы решили дождаться сумерек в кустах, а потом незаметно улизнуть. Но, наблюдая за людьми, мы поняли, что одну птицу готовят к взлету… Разве можно было пропустить такое зрелище? Будь я проклят, если это не магнитно-гравитационный аппарат, действующий на основе ро-поля, то есть по тому же принципу, что яйцеобразные машины в Галактическом Содружестве. Как они попали в плиоцен – ума не приложу!

– Правда?.. На такой же разгромили Финию?.. Черт подери!

– Ну, словом, поглядели мы, как она взлетела и приземлилась. К тому времени совсем стемнело, а в темноте оттуда не выберешься. Ночью на нас напала стая гиен и не разорвала на куски только благодаря Дугалу, который как фокусник владеет мечом. Пока отбивались от гиен, наделали столько шуму, что и мертвых можно было разбудить. Из лагеря первобытных подоспели люди и помогли нам расправиться с остатками стаи.

Но, на мое несчастье, один из первобытных меня узнал…

В Финии я носил серебряный торквес. Первобытные захватили меня в плен, срезали торквес и предупредили: или, мол, буду работать на них, или мне выпустят кишки. Пришлось согласиться, но мы с Дугалом улучили момент и сделали ноги. Мы еще тогда решили бежать к Эйкену Драму, но нас поймали ревуны, и… черт… что толку повторяться!

Короче, этот первобытный – Орион Блу – узнал меня, назвал изменником, и они уж было собрались вздернуть нас с Дугалом без лишних разговоров. Но вмешался Бэзил, их вожак в золотом торквесе, и приказал доставить нас в Скрытые Ручьи, на суд вождя Бурке.

Наутро мы тронулись в путь. Нас сопровождали Блу и трое других первобытных. В дороге напоролись на вашу засаду. Остальное вам известно. Когда я увидел, как бедняга Дугал упал и остальных тоже прирезали, я понял: надо спасать свою шкуру. Ну и завопил про самолеты. Ваш подданный, Карбри, решил доставить меня сюда. Уверен, вы счастливы принять такого гостя.

А теперь жрите мои мозги и будьте прокляты!

Что?.. Да, там было только две машины. Одна на ходу. Другая, наверно, тоже, поскольку вся трава вокруг нее выжжена. Люди таскали туда-сюда какое-то оборудование.

Сколько их было?.. Да мы не считали. Человек тридцать пять, а может, больше… Ну да, как же без охраны? Часовые с железными копьями и стрелами, а один черномазый верзила с шоковым ружьем, ей-Богу!.. При мне они своих планов, разумеется, не обсуждали. Ведь я, если помните, грязный изменник. Двуликий Тони! Сперва предал тану, выбрав жизнь и позволив первобытным срезать мой торквес. Потом первобытных – сбежав с ихних рудников. Потом ревунов и свою жену. А если вы меня сразу не прикончите, то и вас продам! Так-то, тра-ля-ля, лю-лю, ха-ха!

– Ну, что вы скажете? – подала голос Айфа, после того как стражники увели Тони.

– Мы знали, что первобытные снарядили экспедицию на восток, к Могиле Корабля. А теперь знаем, что она увенчалась успехом.

– Как поступим, Ваши Величества? – спросила Скейта. – В Сумеречной Войне и речи быть не может о союзе фирвулагов с первобытными. Они направят машины против нас.

Против короля и королевы за маленьким столом сидели Скейта и ветеран Медор. Они уединились за ширмой в королевском шатре, чтобы взять интервью у Тони, а теперь, когда аудиенция была окончена, задумчиво потягивали охлажденное пиво из высоких стеклянных стаканов.

– Хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Ущелье Гиен находится в непосредственной близости от Нионели, – вымолвил король.

– Думаешь, ревуны участвовали в угоне птиц? – усомнился Медор, вытирая пену с потрескавшейся верхней губы.

– Наверняка, – ответил властелин фирвулагов.

– Мы опасались подобного исхода после истории с невестами, – угрюмо проронила Айфа. – Фитхарн Деревянная Нога все разнюхал во время своей дипломатической миссии в Нионели. У нас имеется его подробный отчет, который мы завтра представим на Карликовом совете. Номинально Суголл хранит верность Высокой Цитадели. Его подданные трудятся, как бобры, наводя блеск на Золотом поле. Но на их поддержку в Сумеречной Войне можете не рассчитывать. Все племя ревунов переметнулось к людям – это голый факт.

– Но с птицами надо что-то решать, – не унималась Скейта. – И дело не из легких. Слыхали, что сказал тот ублюдок? Первобытные железом охраняют машины.

– Если мы станем прорываться туда силой, – сказал Медор, – то раньше времени насторожим Суголла… Или Эйкена Драма.

– Да хрен с ними! – взревела Скейта. – Вот бы захватить эти машины и летать на них самим!

Медор сочувственно посмотрел на нее.

– Разбежалась! Из первых пришельцев и в живых-то, почитай, никого нет, не говоря уже о тех, кто управлял машинами, когда мы покидали Корабль Бреды. Не думаю, что теперь кто-нибудь из нас способен на такое. Лично я не могу, клянусь Тэ, а ведь во всем Совете я единственный хоть что-то смыслю в технике. Нет, птицы нам без надобности.

– Ну, не скажи. – Огромная пасть Шарна медленно растягивалась в улыбке. – Пораскиньте-ка мозгами. Власть в стане врага перешла к ничтожному человечишке, и он засел в Гории прочнее, чем этого хотелось бы Ноданну и Село. Никогда, помяните мое слово, им не выбить Эйкена из Стеклянного замка с горсткой рыцарей. Даже если у них будет священный Меч.

– Наш Меч! – напомнил Медор.

– Нашел кому объяснять! – огрызнулся Шарн. Как будто не прапрадед моего прапрадеда сражался им в первом Великом Поединке у Могилы Корабля! А придет Сумеречная Война, я возьму его в руки… Если идея моя принесет плоды.

– Я, кажется, догадалась! – воскликнула Айфа. – Ноданн знает, что такое слово чести, не будь он принцем высокожопых! Он никогда не нарушит обещания.

– Кто? – не поняла Скейта. – Какого обещания? Кому?

– Мы расскажем Ноданну о машинах, – объяснил Шарн. – Враг лучше нас в электронике разбирается. Селадейр Афалийский и Туфан – неплохие творцы и оба из первых пришельцев. Более чем вероятно, что они по памяти смогут поднять в воздух птиц. А память подведет, так у них есть технические библиотеки.

– А если тану заберут аппараты себе, тогда сверху нам ничто не будет угрожать! – взволнованно добавил Медор. – Ноданн слишком благороден, чтобы использовать их в Сумеречной Войне.

– А для битвы с Эйкеном это как раз то, что ему нужно, – заметила Айфа.

Медор откинулся в кресле и захохотал во всю глотку.

– Ноданн устроит на коротышку славную Летучую Охоту, не дожидаясь Великого Турнира! И станет королем тану! Вот здорово! А в обмен на нашу помощь…

– Он отдаст мне Меч, – закончил Шарн. – Отдаст, как только завоюет Горию и вырвет Копье из мертвой руки узурпатора.

На лице великанши Скейты было написано благоговение.

– О властитель, мудрость твоя не знает границ!

– Да ладно тебе! – Он отхлебнул пива и подмигнул королеве. – Но временами у меня и вправду бывают наития…

– Когда ты свяжешься с Ноданном? – спросил Медор.

Король напустил на себя таинственность.

– Да вот, выберу ночку потемнее… Он наверняка клюнет – ставлю свою корону! Завтра доложим на Карликовом совете.

Медор поднялся.

– Сказать Карбри, чтобы кончал этого парня… Тони?

Скейта задумалась.

– Дайте-ка его мне на время. – Она улыбнулась в ответ на изумленные взгляды остальных. – Вы что, не знаете меня? Я консервативна до мозга костей. И все же… надо выяснить поподробнее, что на уме у этих ревунов.

Шарн, Айфа и Медор были явно шокированы.

– Попытка не пытка, – рассудительно заметила Устрашительница.

6

В Афалии почти рассвело, и первый прилив эйфории после переговоров с королем фирвулагов уже схлынул.

Ноданн, Кугал и Селадейр сидели в разоренной библиотеке замка и попивали кофе с бренди.

Пол был весь усеян поисковыми кристаллами – следами маниакальной погони за инструкциями и учебниками по пилотированию древних летательных аппаратов. Наконец их обнаружили – совершенно не в том отделе, и теперь Селадейр, прихлебывая ароматный напиток, манипулировал с видеодисплеем, а двое других пытались выработать порядок действий.

– Вы только взгляните! – говорил Селадейр, демонстрируя на экране увеличенные схемы внутренних отсеков самолета. – Я совсем позабыл о большом багажном отделении в хвостовой части. На борт можно взять около двухсот воинов. А в двух машинах четыреста – неплохой десант, верно? Послезавтра из Тарасии прилетит Туфан со своими, и у нас будет вдвое больше голов.

– Благодарение Тане, старик обучен пилотажу, – задумчиво проговорил Ноданн. – Но ты, Село…

– Я прошел шестичасовую подготовку на Дуате! – запротестовал ветеран.

– Кто еще может этим похвастаться?

– Когда ты ее прошел? – скептически бросил Кугал. – Тыщу лет назад?

– Так ведь в учебнике все черным по белому написано, – возразил Село.

– Управление предельно простое – никаких вывертов. Держи ее на высоте, прикрывай щитом, а после с короткого радиуса – бац по золотому ублюдку из Меча! Поглядим, как ему теперь поможет сигма-поле!

– И все-таки, по-моему, лучше, если кто-нибудь из молодых творцов…

– Да когда их готовить, твоих молодых? – бушевал Село. – Сам справлюсь! Напичкайте меня перманганатом кальция, пущай Бодуругал со мной поработает, освежит старые рефлексы – и полечу, словно мне перо в задницу вставили! А старый Громоперд меня подстрахует, когда вылетим из Ущелья Гиен.

– Если вылетим, – хмурясь, уточнил Ноданн и плеснул себе еще бренди в чашку с кофе. – Думаю, самое трудное в этом предприятии – начало. Надо увести машины так, чтоб Эйкен не пронюхал.

– Да, у малыша везде шпионы, – согласился Село.

– А Шарн сказал мне, что вожак первобытных носит золотой торквес. Они, конечно, предпочтут у власти Эйкена Драма, нежели меня. Малейшая оплошность в Ущелье Гиен – и они успеют его предупредить. Если нападение на Горию утратит элемент внезапности, это станет нашей роковой ошибкой.

– Чего там, истребим их всех на корню, – уверенно заявил Селадейр. – Вычистим с нашей земли под гребенку, как в старые добрые времена!

В смехе Аполлона прозвучала горечь.

– Я уже не тот Стратег, как в старые добрые времена, а первобытные – не та глупая дичь, как в прошлом году. Они хорошо вооружены. Птиц охраняют человек сорок – не меньше. Причем ни одному из них нельзя позволить даже подать сигнал тревоги – не то что сбежать. К тому же операцию должен провести совсем небольшой отряд. У меня здоровья не хватит, чтобы перенести Охоту в полном составе из Конейна в Герсиньянскую пустыню, а и хватило бы, мне все равно надо экономить энергию, иначе в Гории буду как выжатый лимон.

– Может, повременим, пока ты не окрепнешь… – начал было Селадейр.

Ноданн безнадежно махнул рукой.

– Каждый день проволочки означает, что Эйкен Драм все больше набирает силу. Мерси подробно информирует меня о его состоянии. Она даже… способствует его выздоровлению, хотя и помимо своей воли. Нет. Если мы хотим победить узурпатора, надо выступать как можно скорее.

– И каково же твое решение, брат? – спросил Кугал.

– Надо отобрать небольшую группу самых сильных. На север полетим без иноходцев, на крыльях метапсихического ветра, затем нанесем умственный удар первобытным в Ущелье Гиен – никакого рыцарского противостояния, никакой Охоты. – Ноданн улыбнулся в ответ на мгновенно подавленную ярость, вспыхнувшую в мозгу старого чемпиона. – Ну вот. Село, видишь, как низко я пал? Однако первобытные не находятся в шорах нашей воинской религии, потому и я буду биться всеми правдами и неправдами.

Селадейр немного помешкал и выпалил:

– Если ты будешь сражаться с Эйкеном такими же нечестными приемами, народ тебя не поймет. Ведь он – избранник Мейвар Создательницы Королей и утвержден конклавом.

– С узурпатором я встречусь по всем правилам искусства, – разуверил его Ноданн. – Меч против Копья, как дрались на Серебристо-Белой равнине, да не окончили из-за потопа.

– Ну, тогда все в порядке! – просиял старый творец. – Что до угона самолетов… предложение твое любопытно, но как его осуществить? Ведь стоит первобытному в золотом торквесе передать одну фразу – и вся операция насмарку.

– Ох, был бы Кулл жив! – вздохнул Стратег. – В такой переделке воин-корректор нужен как воздух. Он бы рассортировал чужеродные умы, успокоил подозрения, заглушил крики.

– Самые способные умокруты переметнулись к Эйкену или – еще того хуже

– к Дионкету и пацифистам. Мой Бодуругал – превосходный целитель, но в стрессовых ситуациях теряется. А из его подручных ни один корректор не имеет достаточного опыта для работы с голошеими. Адски трудно дурить мозги первобытным, если они не носят серых и серебряных торквесов. А уж как справиться с золотым, я и вовсе не представляю!

– Мерси бы сюда! – продолжал мечтать Ноданн. – Чтобы справиться с людьми, нужен человек.

Чашка Сотрясателя Земли тихонько звякнула о блюдце. Лицо его вдруг просветлело.

– Конечно! – прошептал он. – Конечно!

Клу. Я сделаю это.

Хаген. Совсем сбрендила! Быстро же ты забыла беднягу Элаби ради гуманоида!

Клу. Скотина! (Импульс боли.) Хаген. Ох, черт! Прости… Но ты не должна так рисковать. Ведь мы уже близки к цели. Завтра, если сможем починить гусеницу, пересечем гряду Риф. Жду не дождусь полюбоваться на знаменитый водопад! А после переплывем Средиземку, проберемся вдоль Балеарского полуострова – и вот она, твоя Афалия! Я хочу, чтобы ты встретила нас там, детка, а не пускалась в какой-то бессмысленный рейд со своим новым любовником.

Клу. Я обеспечу Ноданну летательные аппараты для нападения на Эйкена Драма, разве это бессмысленно? При моей коррекции никто из человеческих охранников не забьет тревогу. К тому же для меня это еще важнее, пускай тебе и наплевать, – я спасу человеческие жизни. Я всех надежно отключу, и мы возьмем их на борт как пленников, вместо того чтобы уничтожать, как планировали вначале гуманоиды. А сама я ничем не рискую… Ну, разве что подстрелят из «Гускварны».

Хаген. Из «Гускварны»?! Боже, Клу! Откуда у первобытных настоящее оружие? Я думал, у них все больше луки да стрелы…

Клу. Точно не знаю. Но здесь его очень много, и пользуются им не только первобытные, но и гвардия Эйкена Драма.

Хаген. Вот сучество!

Клу. В маленьком сценарии Кугала и Ноданна мне отводится главная роль, и в то же время опасность для меня минимальна.

Хаген. Что ж, удачи тебе, сестренка. Но смотри: в замок Эйкена ни ногой! Ни под каким видам, слышишь?

Клу. Да ладно, ладно, не бойся.

Хаген. Подумай о нас и о временнОм люке. Мы все рассчитываем на тебя. Только ты можешь быть посредником между нами и отцом. Выйдет же он когда-нибудь из барокамеры… если он действительно там. И когда вернется к жизни, то уж не станет торчать на Окале, а свалится прямо нам на голову, будь уверена. Если кто и способен на него повлиять, так это ты.

Клу. Я все время вызываю его, и никакого толку. Скорей всего, он в барокамере. Если, конечно… Слушай, Хаген, а не могло так случиться…

Хаген. Не будь идиоткой!

Клу. Но ведь Фелиция чуть не убила Эйкена. И если она ретранслировалась в Северную Америку, то могла, невзирая на экраны, заявиться прямо к папе в обсерваторию под прикрытием его внешнего луча…

Хаген. Да жив он, жив, черт бы его побрал!

Клу. Тебе не удалось пробиться к Маниону?

Хаген. Нет. Вейко все время пытается, но не может собрать необходимую мощность для скрытого канала… Все-таки он во многом уступает покойному Вону. А работать открытым текстом мы не рискуем. Но, кроме Алексиса, никто на Окале не скажет нам правды.

Клу. Они здесь. Мне пора идти.

Хаген. Будь осторожна, детка, очень тебя прошу!

Клу. И ты тоже… Не сочти за труд, сделай для меня несколько стереокадров Гибралтара. Стоящее, должно быть, зрелище.

Охотники на бекасов из лагеря в Ущелье Гиен наткнулись на Дугала. Через неделю после засады фирвулагов он был все еще жив, но без сознания. Тело его превратилось в кровавое месиво ран и укусов насекомых. Ему удалось проползти около двадцати километров, прежде чем он потерял сознание на болотах чуть южнее самшитовой рощи, где были спрятаны летательные аппараты.

– С восторгом в гроб я лег бы, как в постель! note 22Note22
  В.Шекспир. Мера за меру. Акт II, сцена 4. Пер. Т.Щепкиной-Куперник


[Закрыть] – пробормотал Дугал, когда спасители вытащили его из грязи. – О мавританка! Так горькою своей судьбой измучена, что жизнь на карту хоть сейчас поставлю! note 23Note23
  В.Шекспир. Макбет. Акт III, сцена 1. Пер. Ю.Корнеева


[Закрыть]

– Самой иногда так тошно – хоть ложись да помирай! – откликнулась Софронисба Джиллис. – Ну, выкладывай, сучий потрох, как ты ускользнул от Ориона и остальных.

Но речь Дугала перешла в бессвязный лепет. Уже когда его приволокли в лагерь, он на миг очнулся при виде двух запаркованных машин и простонал:

– Увы! Гордые соколы пойманы и растерзаны… – И тут же снова погрузился в транс.

Фронси и ее спутники отнесли бесчувственного Дугала в лазарет. Сгустились сумерки, чуть щербатая луна посылала свои поисковые лучи сквозь густые ветви самшитовых деревьев и серебрила черную обшивку экзотических птиц. Все бастарды Бэзила, кто нынешней ночью не был в дозоре, собрались возле палатки. Но опытные лекари Тонгза и Магнус Белл никак не могли привести пленника в чувство.

– Думаю, это безнадега, – сказал Магнус Бэзилу. – Парень в шоке. Ко всем поверхностным ранам у него почти наверняка прободение селезенки. Одному Богу известно, как он вообще еще жив.

– Пошли все вон отсюда! – распорядился Тонгза.

Бэзил повел всех на залитую лунным светом поляну.

– Надо непременно выяснить, что сталось с партией, конвоировавшей пленников, – на ходу говорил он Софронисбе. – То ли Дугал просто сбежал, то ли они нарвались на людей Эйкена, то ли на фирвулагов. Ты уверена, что он не сказал ничего осмысленного? Ни намеком не сообщил, что наше укрытие рассекречено?

Чернокожая женщина-монолит пожала плечами.

– Да нет, обычный словесный понос. Все Шекспира цитирует. Когда мы притащили его сюда, он что-то лопотал про машины. Называл их «гордыми соколами» или еще как-то.

Бывший профессор Оксфорда вытаращил глаза.

– Что он сказал? Дословно?

Вперед выступил один из охотников за бекасами.

– Я запомнил! Он сказал: «Гордые соколы пойманы и растерзаны».

Взгляд Бэзила остановился на длинноногих летательных аппаратах с опущенными крыльями и кабинами, напоминающими склоненные птичьи шеи. Он продекламировал:

Был гордый сокол пойман и растерзан Охотницею на мышей Ты был затравлен и убит совой.

note 24Note24
  В.Шекспир. Макбет. Акт II, сцена 6. Пер. Ю.Корнеева


[Закрыть]

– О Аллах! – выдохнул техник Назир.

– Н-да, в точности мои собственные чувства. – Бэзил погладил свой золотой торквес. – Как ни туманно, однако, боюсь, цитата Дугала допускает одно-единственное толкование. И стало быть…

– Стой! Стрелять буду! – раздался крик с противоположной стороны каньона.

Послышались другие голоса и топот ног; среди густых теней за второй машиной вспыхнули лучи электрических фонариков.

– Кому говорю, стоять, не то уложу на месте! – вопил Тэффи Эванс.

Пятна света скользнули по стволу красного дерева, к которому прижалась хрупкая женская фигурка. Инженер в кринолине и круглом жабо наставил на нее копье с железным наконечником, и незваная гостья отчаянно разрыдалась.

Бэзил и все бастарды застыли как громом пораженные.

– Не убивайте меня! – всхлипывала женщина. – Пожалуйста, не убивайте!

Охрана, обступив пленницу, двинулась к Бэзилу.

– По крайней мере человеческой породы, – сообщил мистер Бетси, – а не ихний поганый оборотень!

– Да, да, я человек! – подхватила женщина и споткнулась.

Тэффи Эванс быстро переложил в другую руку шоковое ружье и поддержал незнакомку. Она благодарно улыбнулась ему.

– Не спускай с нее прицела, Тэфф! – предупредил бдительный трансвестит в маске королевы Елизаветы Первой. – Одно неловкое движение – и ты взлетишь на воздух!

– Да будет тебе, – отмахнулся пилот.

Когда пленница ступила в полосу лунного света, она показалась всем настолько безобидной, что даже охранники заметно помягчели. На ней были белые полотняные шорты, клетчатая рубашка, завязанная узлом под грудью, и небольшой рюкзак за плечами. Белокурые волосы, перехваченные на затылке узкой ленточкой, отливали чистым блеском луны. Несмотря на испуганный вид и слезы, она была так ангельски хороша, что у бастардов дух захватило.

Бэзил шагнул вперед; в открытом вырезе рубахи-сафари сверкал золотой торквес. Клу Ремилард подошла к нему вплотную и проговорила:

– Вы, надо думать, профессор Уимборн!

– Боюсь, я не имел чести… – начал было альпинист, но вдруг на него нахлынули боль и досада.

«Как же я мог не узнать Алису?» – подумал он. Взрослую и быстроглазую Алису с лебединой шеей, сбежавшую из Страны Чудес и теперь прикладывающую пальчик к его губам. Одновременно он почувствовал, как глохнет ум, готовый выплеснуть в эфир сигнал тревоги.

– О нет, не надо! – мягко произнесла Клу.

Корректирующие импульсы, точно щупальца морской звезды, потянулись ко всем умам. Бастарды окаменели, точно статуи под августовской луной. «Гускварна» и все железное оружие посыпались на землю. В глазах мистера Бетси, казавшегося разряженной восковой куклой мадам Тюссо (если не считать неуместных усов и козлиной бородки), стояли слезы бессильной ярости.

Оба врача, повинуясь непререкаемой команде корректора, бросили пациента, вышли из палатки и присоединились к остальным.

– Есть еще кто-нибудь? – спросила Клу, глядя куда-то вверх, и, видимо, получила отрицательный ответ. – Стойте, еще не время! – заявила она тоном, не допускающим возражений. – Пока на нем торквес, возможен выброс адреналина.

Бэзил в трансе смотрел, как она сбросила заплечный мешок и развязала тесемки, затем извлекла оттуда остро заточенные кусачки. Абсолютно лишенный воли, Бэзил опустился на колени и подставил шею. Одним движением Клу перекусила обруч, и альпинист без чувств повалился на землю.

– Все, теперь можно, – сказала она.

Парализованные люди не могли издать ни звука: голосовые связки не повиновались им. Но все видели, как в лунном свете материализовались четыре высоких привидения и затмили ночное светило сиянием стеклянных доспехов. Двое излучали зеленоватое свечение творцов, третий был окутан бледными соляными парами психокинетика, а четвертый, возвышавшийся над всеми, сверкал, точно полуденное солнце. Летчики, инженеры, врачи и просто головорезы пришли в страшное отчаяние при виде этого четвертого. Ноданн, первый враг человечества, поклявшийся избавить Многоцветную Землю от всех путешественников во времени – неважно какой ценой.

– Ты обещал, – напомнила ему Клу Ремилард.

– Да, – вздохнул Аполлон.

Почти безболезненным касанием девушка погрузила всех своих пленников в спасительную тьму, и ни один из бастардов (не говоря уже о бредившем Дугале) не очнулся раньше чем через двое суток, проведенных в подземелье афалийского замка; за это время спор между двумя Стратегами уже разрешился.