Текст книги "Любовницы президента"

Дом оказался небольшим деревянным строением в южной части города. Билл позвонил, услышал «Войдите» и, открыв дверь, ступил на порог. Откуда-то сверху голос Джудит скомандовал:

– Заприте замок и поднимайтесь сюда!

Странное чувство, нахлынувшее сразу, напомнило ему кое-что пережитое в Новой Гвинее, когда внезапный шорох, звучавший посередине чернильно-черной ночи, заставлял волосы на затылке вставать дыбом. Медленно он поднялся по узкой деревянной лестнице. Наверху располагался крохотный коридорчик, куда выходили четыре двери. Все они были заперты. Быстро охватив их взглядом, он по-военному четко определил, что три из них открываются в спальни, а четвертая – в ванную.

– Сюда! – раздался голос Джудит из-за одной двери, которая располагалась в правом углу.

«Какого черта ей надо? – подумал Билл. – Уж не стоит ли она там с бейсбольной битой в руках, чтобы размозжить ему череп?»

Тут он иронически улыбнулся сам себе: «Эй, Шеридан, тебе приходилось бывать и в худших переделках, о чем свидетельствуют орденские ленточки на френче. Надеюсь, ты в состоянии справиться с девятнадцатилетней самовлюбленной дамочкой, которая ровно в два раза младше тебя? Чего ты, черт возьми, боишься?»

Он толкнул ногой дверь и в ту же секунду понял, что весь его внутренний монолог был всего-навсего пустой бравадой и бояться ему как раз было чего. Такого страха он, пожалуй, не испытывал давно!

Перед ним на кровати лежала совершенно обнаженная Джудит с плоскими грудями и выдающимися ребрами.

Это какая-то шутка, думал про себя Билл. Но как раз Джудит выглядела совершенно серьезной и не улыбалась, да и ему, черт возьми, было не до смеха. В действительности Билл находился в самом настоящем состоянии шока и, хотя в комнате стоял холод, чувствовал, что покрывается потом.

– Здесь, кажется, сквозняк, а вы, по-моему, одеты довольно легко, – попытался было пошутить Билл, хотя ничего смешного в сложившейся ситуации, по крайней мере, для него, не было.

– Обещаю, что здесь скоро станет теплее, – голос женщины звучал сдержанно, в нем не было и намека на юмор, так что шутка замерла у него на губах.

– Что вы хотите, Джудит?

– А вы как думаете?

– Я не слишком хорошо понимаю.

– Попытайтесь довериться своим инстинктам.

– Мои инстинкты настоятельно требуют, чтобы я убирался отсюда к чертовой матери, и как можно скорее.

– Я, признаться, думала, что вы умнее. Если вы останетесь, вам же будет лучше.

– Это каким же образом? – Он тянул время, стараясь придумать, что делать дальше.

– Подойдите сюда. Мне не нравится кричать через всю комнату, – сказала она, хотя комнатка оказалась не слишком велика – их разделяло всего несколько футов.

Он преодолел это ничтожное расстояние и нерешительно присел на край кровати.

– Так что же вы хотите? – спросил он снова.

– Интересно знать, а как вы сами думаете? Я хочу, чтобы вы меня трахнули.

Этого не должно было произойти, но ее слова будто хлестнули его. Он словно почувствовал сокрушительный удар в низ живота. Тем не менее, он старался не выдать своего волнения голосом:

– Я люблю Карлотту.

«Как он смеет произносить это имя, когда я лежу перед ним обнаженная? Да люби ты ее хоть до второго пришествия, но тебе, тем не менее, все равно придется меня трахнуть!»

Она принялась гладить свои груди, касаясь сосков кончиками пальцев и лаская их круговыми движениями, не спуская с него глаз. Она уже почти чувствовала его внутри своего тела – его твердый и напряженный член. Ее руки стали постепенно передвигаться все ниже и достигли, наконец, промежности, после чего она ввела себе во влагалище два пальца и стала двигать ими там взад и вперед.

Как ни странно, он наблюдал за ее действиями с известным любопытством.

– Ты теряешь время, – она неожиданно перешла на «ты». – Тебе придется сделать то, о чем я прошу. Ты будешь со мной спать!

– Это почему же? – Он вдруг почувствовал, как внутри него стало расти и накапливаться возбуждение.

– По нескольким причинам. Прежде всего, потому, что я добилась для тебя теплого местечка, но могу с легкостью тебя его лишить. Потому, что я могу познакомить тебя с нужными людьми, которые помогут твоей карьере. Потому, что я в состоянии получить займы для любой политической кампании. Так что прекрати терять время и раздевайся. Помимо всего прочего, ты и сам меня хочешь.

Он попытался засмеяться, но смех вышел хриплым и еле слышным. Тем временем Джудит продолжала раскачивать бедрами в такт движениям собственной руки – вверх… вниз… вверх… вниз…

Наблюдая за ней, вслушиваясь в ее тяжелое от напряжения дыхание, обоняя резкий запах ее гениталий, который словно бы целиком заполнил его ноздри, он понял, что начинает возбуждаться. Это казалось сумасшествием, но даже ее плоские груди с набухшими от страсти сосками выглядели до странности сексуально.

– Ты сделаешь так, как я тебе скажу, хорошо?

– Я не проститутка, которой за это платят, – пробормотал он.

– Ты так в этом уверен?

– Да, в этом я уверен, – со злобой в голосе выкрикнул Билл, но, как ни странно, злость только укрепила его эрекцию.

Ему было ясно, что перед ним лежит шлюха, и ему хотелось навалиться на нее всей своей тяжестью и изо всех сил войти в нее – до самого конца. Ему хотелось причинить ей боль, таранить ее, разорвать се пополам.

Она извлекла пальцы из своих сокровенных глубин и принялась их облизывать. Затем она провела пальцами по его губам, и он почувствовал их солоноватый вкус. Она наблюдала, как растет его возбуждение, и вдруг рассмеялась:

– Что бы ты сказал, если бы я предложила тебе пятьсот долларов за одно сношение, скажем, разок в неделю? Это большие деньги, а у тебя нет ни цента. Человек, который хочет добиться успеха, нуждается в деньгах. Так вот, назовем эту сумму деньгами «на первичное обзаведение».

Он схватил ее за руку и старался держать ее так, чтобы солоноватые пальцы Джудит не касались его губ.

– Так, значит, раз в неделю? И как долго?

– До тех пор, пока я не перестану покупать этот товар.

Он открыл рот и принял в него ее солоноватые от гениталий пальцы, а затем стал кусать их до тех пор, пока она не застонала от боли. Она же прижала ладонь к его набухшему от возбуждения члену и принялась с силой его тереть.

Он подумал о новых костюмах, об автомобиле, даже о Карлотте, к телу которой так и не прикоснулся, но которая тем не менее требовала внимания и подарков, и почувствовал, как от этих мыслей его эрекция достигла апогея: член стал твердым, как железо.

Неожиданно для Джудит Билл резко вскочил на ноги.

– Две с половиной тысячи в месяц чистыми! – произнес он, стягивая с плеч пиджак, вешая его на стул и расстегивая брючный ремень.

Джудит снова засмеялась:

– Так, значит, я была права, а ты – нет. Ты – самая настоящая проститутка. Вопрос только в цене.

Когда он, наконец, разделся полностью, то бросился к ней, стащил ее с постели на пол, навалился на нее всей тяжестью мускулистого тела и хотел войти внутрь, но вдруг неожиданно встретил сопротивление! И тогда он понял, что стонущая под ним на полу шлюха – самая настоящая девственница!

Он с силой проник в нее, не помышляя ни на секунду о том, что причиняет ей боль разрывая девственную плеву. Вперед… назад, потом снова вперед, поднимаясь на руках и снова опускаясь на распластанное тело, стремясь все глубже и глубже, действуя членом, как оружием. Ему хотелось разорвать ее на части – и он это сделает… непременно сделает!

III

– Почему ты, черт возьми, не выходишь за меня замуж? – хриплым шепотом твердил Билл, что есть силы сжимая ее нежные белые руки.

Они сидели в недавно приобретенном «плимуте» с открывающимся верхом, за который он заплатил бешеные деньги. Производство легковых автомобилей в связи с военным временем почти прекратилось, и легковушки, особенно с откидывающимся верхом, стали синонимами роскоши. Они с Карлоттой обнимались уже битый час на сиденье автомобиля, причем большей частью они целовались, оттого-то губы у Билла распухли, и он с ума сходил от неудовлетворенных желаний – и физического, и ментального.

– Ты делаешь мне больно, – заметила недовольным голосом Карлотта, выдергивая руку из крепкой хватки Билла.

– Мы женимся, Карлотта, и точка, – убедительно произнес Билл, который решил, что подобный способ обращения с Карлоттой единственно приемлемый. Ей необходимо отдавать команды, а не задавать вопросы и сюсюкать.

– Не глупи, Билл, – засмеялась она, нагибаясь, чтобы поцеловать его в горло, и добавляя Биллу возбуждения, которое и так еще с него не схлынуло. – Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.

– Тебе уже почти девятнадцать. Вряд ли можно назвать это «слишком юным возрастом».

Тут Билл приготовился прочитать Карлотте целую лекцию по статистике. В частности, о том, сколько девушек выходит замуж в шестнадцать или семнадцать лет, но вовремя спохватился: для Карлотты статистика в мире являлась не более чем пустым звуком.

– Но я даже не закончила колледж! Фрэнки меня убьет! Она буквально спит и видит, как мыс ней вдвоем получим образование.

– Ей будет наплевать на колледж, если ты станешь счастливой. Да и кто тебя просит уходить из колледжа, в случае если мы поженимся?

Он и в самом деле думал так: верил в силу знаний. Кроме того, женщина с образованием явится куда лучшей спутницей для человека с серьезными планами в сфере политики. Но какой смысл был сейчас распространяться на эту тему? Было совершенно ясно, что в случае с Карлоттой риторический метод не срабатывает.

Самый лучший вариант – постараться внушить непокорной Карлотте мысль о замужестве с помощью ее сестры. Если бы ему только удалось доказать Фрэнки, что самое лучшее для Карлотты – выйти замуж, пока она не успела натворить глупостей и, возможно, не слишком безобидных… Тогда Франческа начнет атаку на Карлотту, и кто знает, может быть, тогда мечта Билла осуществиться, Карлотта всегда в конце концов соглашалась с сестрой. А главное – он знал наверняка, что Франческа на его стороне. По крайней мере, лучшего друга у него не было, и она всегда соглашалась поддержать его планы. Значит, самое главное – это все-таки убедить Франческу, что чем скорее ее сестра выйдет за него замуж, тем для нее же, Карлотты, лучше.

Он снова попытался поцеловать Карлотту, но она отвернулась так, чтобы он не мог дотянуться до ее губ.

– У меня болят губы. Отвези-ка меня, пожалуй, домой. Завтра с утра занятия в колледже. Ты что, забыл, что я еще хожу в школу? – сказала она резко.

Он решил купить Карлотте обручальное кольцо в качестве подарка к ее приближающемуся девятнадцатилетию. Обручальное кольцо с бриллиантом. Какая девушка сможет устоять перед бриллиантовым кольцом? Все они любят сюрпризы, особенно Карлотта, которая всегда была без ума от подарков и драгоценностей…

Нет, кольцо с бриллиантом несомненно должно сработать! Одно дело твердить девушке о замужестве или даже требовать этого. Совсем другое, когда при этом перед восхищенным взором девицы сверкает какая-нибудь побрякушка, которая, так сказать, своим блеском усиливает значение произнесенных слов. В этом случае если согласие не последует, то желанный приз уберут из-под самого носа капризницы.

Перед походом в магазин он сообщил Фрэнки о подарке.

– Только ничего не говори Карлотте. Я хочу, чтобы это стало для нее сюрпризом. Надеюсь, ты поможешь выбрать мне что-нибудь стоящее. Более того, если она выразит восторг по поводу подарка, ты тоже продемонстрируй не меньший энтузиазм, разглядывая кольцо.

Обручальное кольцо? Франческе и в голову не приходило, что в своих мыслях Билл забрался так далеко… Обручение, свадьба! Она, разумеется, знала, что Билл был без ума от Карлотты, но бракосочетание? Неужели он не понимает, что Карлотте просто не до этого? Как же тогда она сможет бегать на свидания к своим многочисленным Дикам, Томам и Харри, затянутым в военную форму? Да он просто дурак, этот Билл проклятый, ничего не понимающий в жизни дурак! Он, представьте, думает, что Карлотта, узнав про эту новость, с ума сойдет от радости! А ей еще предстоит разыгрывать роль сестры, до чертиков счастливой от предстоящего брака своей младшенькой! Ничего себе работенку придумал ей Билл – заставить Карлотту принять обручальное кольцо, обручиться, да еще и выйти за него замуж! Это выглядело настолько несправедливо, что, как говорится, дальше ехать некуда.

– Мне кажется, Билл, что ты сегодня просто несносен. Я и думать не могла…

Билл умиротворяюще обнял Франческу за плечи. Она задрожала, но он даже не заметил.

– Знаешь, что я скажу тебе, Фрэнки? Из меня вышел бы прекрасный муж для Карлотты, и я бы о ней по-настоящему заботился. Или ты не думаешь, что я ее недостаточно люблю?

– Ну конечно же, ты ее любишь и будешь о ней заботиться, но…

– Что?

Все дело в Карлотте. Она еще не готова усесться у домашнего камелька.

– Она сделает это, если ты настоишь…

Ах, эта его самоуверенность! С какой стати, в конце концов, она должна на этом настаивать? Может быть, больше пристало ей, Франческе, обзавестись собственным домом и стать женой и матерью? А не ублажать этого красивого, самоуверенного болвана и потакать его прихотям…

Словно прочитав ее мысли, Билл промолвил:

– Для меня лично ты можешь не стараться. Но сделай это для Карлотты. Ты ведь понимаешь, что с таким образом жизни, который она ведет, ей очень легко попасть в беду. За моей спиной она с легкостью избежит ненужных соблазнов.

Этими словами он только подлил масла в огонь. Франческу и в самом деле волновал образ жизни сестры. Она казалась неуправляемой. Не совсем, правда. Вполне в рамках своего юного возраста. В конце концов, может молоденькая девушка побеситься немного? Карлотта, в свою очередь, уверяла сестру, что той как раз не хватает этой самой юношеской беззаботности. По ее мнению, Франческа была как раз слишком тихой, слишком хорошей. Франческа думала, что, может быть, ее сестричка даже где-то права. Из двух сестер Карлотта, конечно же, брала куда больше от жизни.

Итак, Франческа была озадачена. Кто знает, может, Билл и прав – Карлотте лучше всего выйти замуж. «Может быть, эгоизм Франчески мешает устроиться как следует сестре? Вдруг и в самом деле с Карлоттой произойдет что-нибудь ужасное? И что тогда?..

Франческа согласилась помочь Биллу в выборе кольца для Карлотты и даже изобразить столь необходимый восторг при вручении подарка… Но как она сможет уговорить Карлотту принять этот дар?

– А почему бы ей и не принять мой подарок?

Фрэнки заметила, что глаза Билла сузились и приобрели оттенок стали.

– Да потому, что я не в силах заставить принять ее нечто, что свяжет ее судьбу навек. Лишь одна Карлотта знает, любит ли она тебя настолько, чтобы вручить тебе свою руку.

– Да нет же, она меня любит, это бесспорно, – его голос приобрел уверенность. – Она мне сама об этом столько раз говорила. – Неожиданно уверенность в голосе пропала. – А что, она говорила тебе обратное? Что, не хочет за меня замуж?

Франческа заколебалась. Ей не хотелось обманывать никого из них, в том числе и себя. Да и что такое, в сущности, истинная правда?

– Так как же? – настаивал Билл. – Она говорила тебе, что меня не любит?

– Нет…

– В таком случае она говорила тебе о своей любви ко мне?

– Да…

Но Франческа была не слишком уверена, что само значение слова «любовь» Карлотта и Билл трактуют так же, как она…

– Ну вот. Этого я и добивался. Я знаю, что она меня любит…

Все осталось на прежнем месте. Бедняга Билл! Он ведь не знает, что слово «любовь» может иметь разные значения, варианты и оттенки. А скорее всего, для Карлотты просто еще не наступила пора любить… Но если сказать об этом Биллу, тот почти наверняка ничего не поймет. Он слишком влюблен в сестру, чтобы принимать во внимание такие вещи. Дело в том, что сама Карлотта могла воспламенить кого угодно, но вот взамен предложить почти ничего не могла, кроме, разумеется, объятий и поцелуев на заднем сиденье автомобиля, да еще ни к чему не обязывающих танцулек. Вот почему в ее поведении были столь часты невероятной высоты подъемы, которые люди любящие, вроде Билла и Франчески, принимали за настоящее чувство. Но вслед за этим почти всегда наступал спад, оставляя влюбленных в Карлотту людей опустошенными и эмоционально неудовлетворенными.

Кроме того, существовала девственность Карлотты, с которой, по словам сестры, она вовсе не собиралась в ближайшее время расставаться, хотя при этом обожая и поцелуи, и объятия, и даже легкий «петтинг».

– Итак, Фрэнки, узнав кое-что обо мне, прекрати, пожалуйста, читать мне нотации. Я не собираюсь в ближайшее время становиться «падшей женщиной». Это не входит в мои намерения, дорогуша, – тут Карлотта хихикнула. – Я не люблю давать ничего даром, даже если бы у меня возникло неожиданно подобное желание, чего в данном случае нет. И я не хочу вымаливать удовлетворения собственных прихотей у некоего субъекта, которого отчего-то следует называть «мужем». Куда приятней довести парня до белого каления так, чтобы просто шипел от вожделения, а потом… не предоставить желаемого.

Франческа на мгновение опечалилась:

– Но в таком случае ты…

– Ты хочешь сказать, что я обыкновенная «дразнилка»? – Карлотта расхохоталась. – Не бойся произнести это вслух, моя милая. Слова не кусаются. Иногда стоит побыть с мужчинами наедине. Это не столь приятно, как смешно. – Карлотта приняла картинную позу. – Представь себе: он, неважно кто, сгорает от страсти. Его голос дрожит от любовных модуляций. Он молит о сочувствии, о понимании, тяжело дышит, словно у него вот-вот начнется сердечный приступ, или, наоборот, думает меня изнасиловать!

Несмотря на всю эксцентричность Карлотты, Франческа в тот момент затаила дыхание:

– А дальше, как ты поступаешь дальше?

– А ты как думаешь? – Карлотта загадочно улыбнулась. – Глядя на этого человека, слушая его признания в любви, понимая, как он возбужден, я сама начинаю чувствовать, что возбуждаюсь. Мое влагалище, помимо воли, начинает сжиматься, и тогда я… кончаю!

– Я не очень тебя понимаю. Что в твоих устах значит «кончаю»?

– Я имею в виду именно то, о чем только что сказала. Я кончаю. Я получаю оргазм без единого с его стороны прикосновения, – голос Карлотты неожиданно охрип, а глаза заблестели. Франческа была в ужасе и страхе от слов Карлотты и тона, которым они были произнесены. Как старшая сестра и как хранительница морали она прервала эту затянувшуюся беседу, дав при этом понять, что находит тему разговора «неприличной» для порядочной девушки. Тем не менее, ей доставило немалое облегчение сведение, что девственность Карлотты вне опасности, а с Биллом они любовниками не являются. Впрочем, любопытство часто толкает даже таких благовоспитанных девиц, какой почитала себя Фрэнки, на не слишком умные поступки, поэтому почти сразу же она нелогично спросила:

– Ну, а они что?

– Кто они? Ах, эти парни… Они и представления не имеют, что я достигла пика наслаждения. Ну, а поскольку у них все осталось, как было, они чуть с ума не сходят. Подумай только, они не знают, что делать с собственной эрекцией. Иногда они в прямом смысле теряют контроль над собой. Они бросаются на меня, стараясь силой заполучить желаемое, но, конечно же, – произнесла она гордо, – я им этого не позволяю.

– Что значит заполучить желаемое? Будь любезна выражаться яснее!

– Послушай, Фрэнки. Ты как маленькая девочка, право. Понятно, что мужчины тоже хотят получить оргазм, но когда и ты и он в полном боевом снаряжении, это довольно затруднительно, не так ли? Вот парень и пытается трахнуть тебя, что называется, «всухую», то есть не снимая с тебя штанишек!

– Как ужасно это звучит – «всухую»!

– А как же еще прикажешь называть подобный способ? Всухую и есть всухую. Проникновения во влагалище нет, вникаешь?

– Но если отношение имеет место, как ты выражаешься, всухую, то куда тогда изливается… ну, ты понимаешь?..

– Сперма? Все зависит от того, в брюках он или нет. Если в брюках – все в порядке, тогда, как говорится, в штаны, если же нет…

– Можешь не продолжать! Я и слышать не хочу про эту гадость…

– Можешь не слушать, но я тебе все равно расскажу. Прежде всего, я этого парням никогда не позволяла. Но однажды некий морячок помог себе рукой прямо перед моими глазами…

– И что же ты сделала?

– Ну, имея свой собственный способ вступать в отношения с мужчинами, даже к ним не прикасаясь, я просто получила еще один оргазм вот и все!

Казалось, Карлотта испытывала откровенную гордость за столь необычное изобретение.

– Ну, что ты на это скажешь?

Франческа застыла, не в состоянии выдавить из себя ни одного слова. Но потом она все-таки задала вопрос, тот самый, который ей не хотелось задавать ни за что на свете:

– А как Билл? Что он творит, когда… возбуждается?

– Что ты, Билл – просто душка. Он ничего вульгарного себе не позволяет. Ни в коем случае. И все время старается выглядеть настоящим джентльменом и никогда особенно не напирает. Но у меня, правда, есть подозрение, что, поцеловав меня в щечку и пожелав мне спокойной ночи, он едет домой, а там запирается в ванной и мастурбирует…

– Карлотта!

– Но ты же спросила. А уж если ты спрашиваешь, я не могу не рассказать всю подноготную…

Франческа и в самом деле не была уверена, что захочет эту самую «подноготную» услышать, но, с другой стороны, она бы лопнула от любопытства, если бы не узнала все, до самого конца.

– Так что же еще?

– Я сейчас тебе все покажу.

Она улеглась на ковер в гостиной, и в эту минуту Франческа почувствовала, что Карлотта собирается заняться онанизмом прямо здесь, перед ней. Франческа хотела было запротестовать, но Карлотта велела ей замолчать:

– Я не собираюсь играть с собой, поэтому прошу тебя, старушка, не надо столько эмоций. Но если ты будешь вести себя тихо, я постараюсь сконцентрироваться.

Карлотта закрыла глаза, согнула ноги в коленях и слегка их раздвинула. Некоторое время она находилась в состоянии покоя, но затем ее губы раздвинулись, и с них начали доноситься нежные стоны, которые постепенно стали переходить в тяжелое, затрудненное дыхание. Она сомкнула бедра, затем раздвинула их снова, а потом снова и снова, словно стараясь задать телу определенный ритм. Ее тело напряглось, а потом стало медленно извиваться. Телодвижения сопровождались стонами и выкриками, которые становились все громче и призывнее, а телодвижения ускорялись и ускорялись до тех пор, пока Карлотта неожиданно не издала громкого выкрика, который скорее напоминал вопль. Затем тело ее несколько раз содрогнулось, задрожало и, наконец, успокоилось, хотя она все еще глубоко дышала, с усилием втягивая в себя воздух.

– Ох!.. – выдохнула из себя Франческа, которая, казалось, тоже забыла о дыхании, наблюдая разворачивающийся перед ней спектакль.

Карлотта приподнялась с ковра и улыбнулась:

– Видишь, в сущности, мне мужчина вообще не нужен. Могу и тебя научить. Все дело в самоконтроле и умении управлять мышцами – там, внутри. Хочешь, ложись рядом…

Франческа, ужасно заинтригованная и одновременно потрясенная увиденным, пробормотала:

– Может быть, потом, когда-нибудь…

Вспоминая потом эту сцену, Франческа задавалась вопросом, как долго будет Карлотта добиваться оргазма таким столь необычным образом. У нее было такое чувство, что в один прекрасный день занятия любовью наедине с собой прекратятся. Вполне вероятно, это будет своего рода тестом, насколько Карлотта любит того или иного человека. Возможно, со временем она поймет, что то, что она делает для ублажения плоти, недостаточно для того, чтобы любить мужчину и отдаться ему всей душой.

Билл сразу же отказался от тех колец, которые ювелир им продемонстрировал поначалу. Тридцать пять унций, сорок унций… Да Карлотта ему в глаза рассмеется за такой дар.

– Камень должен быть величиной не менее карата, – сказал он.

– В таком случае стоимость карата может возрасти до пятисот долларов – в зависимости от чистоты камня, его окраски и огранки, – предупредил покупателя ювелир.

– Согласен.

Франческа взглянула на него вопросительно, но промолчала.

Когда ювелир продемонстрировал Биллу коробочки, где хранились кольца с бриллиантами по два карата, Билл отверг и их.

– В какую цену может обойтись кольцо с двухкаратным бриллиантом?

– Чем больше по размерам камень, тем выше стоимость за один карат, сэр.

На этот раз ювелир выказал куда больше расположения покупателю. Хотя количество свадебных и обручальных колец, которые он ежедневно продавал, значительно подскочило, поскольку множество молодых людей, прежде чем идти в армию, женились или, по крайней мере, обручались, но мало кто спрашивал кольцо с камнем, превышавшим весом половину карата.

Ювелир принес два подноса с маленькими коробочками – на одном из них находились кольца с кристаллами в два карата величиной, на другом – величиной около трех каратов. Билл, вспоминая слова, сказанные Карлоттой на свадьбе Джудит, что когда она будет выходить замуж, то уж у нее будет бриллиант никак не меньше, инстинктивно отодвинул футляры со сравнительно небольшими камнями и взял в руки кольцо с камнем плоской огранки, которое даже на взгляд тянуло больше, чем на три карата.

Франческа затаила дыхание.

– Одно такое колечко вполне может обойтись минимум в две тысячи долларов, – едва слышно прошептала она.

Интересно знать, он уже настолько втюрился в Карлотту, что это стало сказываться на его умственных способностях?

– Надень его на палец, Фрэнки, чтобы была видна игра камня, – произнес Билл.

Рука Фрэнки задрожала, когда Билл надел ей кольцо на тот самый, третий палец на левой руке.

– Вряд ли ты можешь позволить себе что-либо подобное.

Билл покраснел, поскольку в этот момент подумал, что три тысячи долларов – почти та сумма, которую он регулярно получал от Джудит в качестве месячного «пособия». Он что-то забормотал по поводу денег, которые сэкономил, пока служил в армии.

– А как, ты думаешь, будет смотреться невеста самого многообещающего адвоката фирмы «Хардвик, Хардвик и Линдсей», разгуливая по городу с бриллиантом на пальце величиной с сустав?

– Но тебе он нравится? – настаивал Билл, не обращая внимания на иронию, сквозившую в вопросе Фрэнки.

Она взглянула на кольцо и отрицательно покачала головой:

– Пожалуй, нет. Это оправа для него не подходит.

– Наоборот, крупные камни лучше выделяются в более скромной оправе, а эта изготовлена у Тиффани, – быстро пропел льстивым голосом ювелир. – Вы только взгляните, как он играет! Цвет слегка голубоватый. Отличный камень!

После долгих торгов Билл выбрал бриллиант несколько грушевидной формы весом более трех каратов и отправился в офис, чтобы выписать счет. Ему не хотелось, чтобы Франческа видела, как он будет расплачиваться пятидесятидолларовыми банкнотами. Кроме того, принимая наличные в крупной сумме, торговец мог бы решить, что деньги нажиты нечестным путем на черном рынке. Да и кто, в конце концов, в наши дни расплачивается наличными?

Когда они уже собрались уходить, внимание Билла, который сжимал в кармане заветную бархатную коробочку с перстеньком, привлекла богато украшенная витрина магазина, где на обитых бархатом витринах лежали дорогие украшения – золотые кольца, осыпанные алмазной пылью, крохотными рубинчиками и маленькими сапфирами или изумрудам

– Вот эти, например – спросил Билл, – можно дарить в знак дружеского расположения?

– Их называют кольцами для «коктейлей», но многие утверждают, что их можно дарить и в знак дружбы.

– Давай-ка взглянем на них, а?

– Что это ты собьешься делать? – прошептала Франческа. Неужели он собирается купить для Карлотты целых два украшения – одно кольцо для дневных приемов, а бриллиантовое – для вечерних?

– Я хочу выбрать подарок для своего лучшего друга, – сказал Билл и нежно улыбнулся своей провожатой. – Мне только что пришло в голову, что если Карлотте вот-вот исполняется девятнадцать, значит, ее сестре скоро будет двадцать лет. Ты никогда не называла мне точную дату своего рождения, поэтому я решил: а почему бы мне не сделать тебе подарок на день рождения прямо сейчас?

Глаза Франчески наполнились слезами:

– Но мне неудобно…

– Очень даже удобно. А то потом ты станешь твердить, что не я твой самый лучший друг.

Ты этого хочешь? – Фрэнки опустила голову, не в силах говорить, слезы душили ее, и под шумок Билл выбрал для Франчески золотое кольцо с изумрудами, которое тут же и примерил на левую руку.

– Нет, сэр, – заметил ювелир, – такие кольца, которые дарятся в знак дружбы, носят на правой руке, а не на левой.

– Вот так-так! – Билл выронил левую руку Франчески из своей и взял ее за правую.

Пока девушка стояла не помня себя, он мгновенно надел ей колечко не безымянный палец.

– Тебе нравится? – спросил он. Фрэнки кивнула. – А по размеру подходит?

Тут у Франчески нашлись слова:

– Как перчатка.

Пока Билл выписывал чек, оплачивая новую покупку, она поднесла руку к глазам, чтобы получше оценить камень. Изумруд. Теперь колечко принадлежало ей, но Билл выбрал камни, которые по цвету идеально подходили к глазам Карлотты.

Билл засунул чековую книжку в карман.

– С днем рождения тебя, Фрэнки, мой лучший друг! – При этом он нагнулся и поцеловал ее.

– Спасибо тебе, – произнесла Франческа, поднимая лицо, чтобы встретить поцелуй, хотя, слегка повернув голову вбок, ей удалось встретить дружеский поцелуй Билла губами. Не впервой им приходилось целоваться, так сказать, по-дружески, но сейчас впервые их губы соприкоснулись. И хотя поцелуй оказался всего лишь мимолетным, она вся затрепетала и невольно потянулась к Биллу всем телом. Кажется, так бы прижалась к нему и не отпускала всю жизнь!

Вот, значит, как чувствуешь себя, когда целуешь любимого человека! Таким вот образом и попадают в расставленные мужчинами сети хорошие девушки…

Теперь она уже могла сама судить о том, что Карлотта не любит Билла, – как же иначе, поцеловавшись с ним, она могла позволить себе встречаться с другими и, хоть на время, разлучаться с любимым? Она всегда считалась «добропорядочной» из двух сестер, а Карлотта «шустрой». Но если бы ситуация изменилась и Билл полюбил бы ее, а не Карлотту, то Франческа никогда в жизни не согласилась использовать вагинальные мышцы так, как это привыкла делать Карлотта, а, наоборот, приняла бы все, что мог бы ей дать Билл Шеридан.