Текст книги "Любовницы президента"

IV

Когда Фрэнки появилась в Ньюпорте в конце августа, Джудит была расположена к ней весьма доброжелательно и дружелюбно. Они все втроем пили чай на террасе и любовались океаном. Вначале разговор как-то не ладился, но когда Франческа стала рассказывать о своих предвыборных делах, Билл оживился и быстро включился в разговор.

– Фрэнки, ты проделала большую работу на посту губернатора, и избиратели знают это, поэтому ты далеко впереди всех своих конкурентов. Не забывай, что ты известная личность. Они не тронут тебя, так как знают в лицо и по имени. Я чертовски горжусь тобой, Фрэнки! – Билл попросил слугу принести ему рюмку бурбона.

– Да, мы все гордимся тобой, Фрэнки! – добавила Джудит. Может, ты хочешь выпить чего-нибудь?

Франческа вежливо отказалась и молча наблюдала за тем, как Джудит взяла у слуги рюмку и стала игриво дразнить Билла, то поднося ее к губам, то убирая.

– Тебе можно это пить? – спросила Франческа.

Билл засмеялся, печально взмахнув рукой: мол-де меня это уже не испортит. А Джудит добавила, улыбаясь:

– Я прекрасно понимаю, что значит лишить южанина его любимого бурбона.

В этот момент на террасу вышла Эбби, держа за руку маленького Билли. Мальчик вырвался и бросился к Билли громко крича «па-па». Джудит была необыкновенно довольна этим, а Эбби попыталась объяснить Франческе, что мальчик все еще путает своих родственников.

Франческа вяло улыбнулась, а затем просияла от радости.

– О, Билл! – закричала она. – Я чуть было не забыла сказать тебе. Д’Арси беременна!

Билл, корчивший в это время мальчику жуткие рожи, чтобы развеселить, бросил на Франческу удивленный взгляд.

– В самом деле? Это прекрасно. Скоро ты станешь замечательной бабушкой, Фрэнки!

– И ты тоже, Билл! Ты будешь дедушкой! – Она осторожно взглянула на него поверх головы мальчика. Эбби тут же поздравила Франческу, а Джудит сказала:

– Ты должна сказать Д’Арси, что мы все чрезвычайно рады за нее.

– Знаешь, Билл, Д’Арси и Ноэль возвращаются домой.

– Нет, ничего об этом не знал. Я уже несколько месяцев ничего о ней не слышал. – Он сделал вид, что хочет укусить мальчика за палец, и тот снова весело рассмеялся.

– Да, прошло уже два года, и Д’Арси хочет, чтобы ребенок родился здесь. Естественно, я очень рада – мы все будем вместе. – Ее голос сорвался, и она перешла на крик: – Билл! Я хочу, чтобы ты вернулся домой!

Билл замер от неожиданности и вытаращил на нее глаза. Джудит жестом показала Эбби, чтобы она увела мальчика в дом. Эбби подхватила его на руки:

– Нам пора спать, Билли.

– Ты не могла бы нас оставить, Джудит? – спросила Франческа. – Я хочу поговорить с Биллом наедине.

Джудит не пошевелилась:

– Это решит Билл. Если он скажет, я уйду.

– Я думаю, – сказал Билл, – что Джудит имеет право остаться. Она заботилась обо мне все это время… Ты застала меня врасплох, Фрэнки. Я не знаю что сказать.

– Скажи все, что ты думаешь, – умоляла Франческа. Д’Арси возвращается домой, и я бы хотела, чтобы она, Ноэль и их ребенок жили вместе. Ноэль сможет получить степень доктора во Флориде, и мы сможем быть вместе… вместе с тобой. Я все время думала об этом, но я ничего тебе раньше не говорила, потому что здесь, в Бостоне, за тобой присматривали врачи. Сейчас я сама могу позаботиться о тебе.

– Но, Фрэнки, – вполне резонно заметила Джудит, – ты участвуешь в борьбе за место сенатора. Все говорят, что тебя изберут. Как ты сможешь заботиться о нем? Как ты обустроишь его жизнь?

– Это не твое дело, Джудит. Это касается только меня и Билла, Если ты вернешься ко мне, Билл, я брошу все эти выборы, буду заботиться о тебе. Я просто хочу, чтобы мы все были вместе – ты, я, Д’Арси, Ноэль и наш внук.

– Я не могу позволить тебе отказаться от места сенатора, Фрэнки. Я не смогу чувствовать себя спокойно.

– Хорошо. Тогда помоги мне. Помоги мне закончить эту кампанию. Рядом со мной. Помоги мне стать настоящим сенатором. Из нас получится хорошая команда. Мы забудем все прошлые ошибки и будем помнить только хорошее. Нас ожидает прекрасное будущее.

Они оба плакали. Билл все еще любил Фрэнки. Он всегда ее любил. Как он мог не любить эту хорошую, добропорядочную женщину, любившую мужа больше, чем себя! Но было ли этого достаточно? Принадлежали ли они друг другу? Может быть, и нет. Он любил Карлотту, но было ли это правильно? А сейчас? Заслужил ли он любовь Фрэнки? А Джудит? В последнее время они привыкли быть вместе и всегда понимали друг друга. Он посмотрел на Джудит.

Джудит улыбалась ему. Он все еще подсчитывает, подумала она. У него должен получиться правильный результат. Что важнее: помочь Фрэнки стать сенатором или помочь сыну стать президентом? Кого он любит больше – Д’Арси или Реда? Какой внук будет для него более дорогим, чем Билли, носящий его имя? А кто сможет заботиться о нем так, как это делала она? И кто понимает его лучше, чем она? Несомненно, только они подходят друг другу. Об этом знали все, в том числе и Билл. Только Фрэнки это было неизвестно.

Прошло несколько минут молчания. Билл подъехал на коляске к краю террасы и долго смотрел на море. Франческа поняла, что это был его ответ. Она поднялась со стула. Поднялась и Джудит:

– Его место всегда было со мной, Фрэнки. Он всегда принадлежал мне, почти с самого начала.

Франческа размахнулась и ударила Джудит по лицу.

На щеке сразу проступила красная полоса. Но Джудит, слегка прикоснувшись рукой к щеке Франчески, сказала:

– Бедная Фрэнки! Ты так ничего и не поняла…

V

– Вот это сюрприз! – весело приговаривала Джейд, похлопывая Д’Арси по ее большому округлому животу. – Самый лучший сюрприз в мире! – Джейд повернулась к Ноэлю: – Звучит банально, но мне кажется, что я хорошо знаю тебя по письмам Д’Арси.

– По каким письмам? – удивилась Д’Арси. – Мы женаты всего лишь два с половиной года.

– Я знаю – вздохнула Джейд, – но здесь, в этом захолустье, я иногда теряю ощущение времени.

– Лондон – это захолустье? – подшучивала Д’Арси.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Это не Америка.

– Хорошенькое захолустье, – сказала Д’Арси, осматривая прекрасную обстановку в комнате. – Если я тебе расскажу о нашем жилье в Мозамбике, ты поймешь, что такое настоящее захолустье. Ноэль хитро подмигнул Джейд:

– Не позволяй ей дурачить себя, Джейд. Для американской принцессы, привыкшей жить во дворце, это была хорошая жизненная практика. Когда она выбегала во двор по нужде, к яме, служившей уборной, помереть можно было от смеха. Должен признать, она выдержала с честью все эти испытания.

Он действительно может гордиться ею, подумала Джейд. Гордость за свою жену присутствовала в его голосе, в глазах, в прикосновениях. Гордость и любовь. Эта переполнявшая их сила любви согревала ее шикарную, но довольно прохладную комнату и комом застревала в горле Джейд. Как это замечательно, что Д’Арси, отвергнутая Редом, нашла своего Ноэля. Это просто чудесно.

– Я так рада за вас обоих, что могу сейчас разрыдаться. Мы все выглядим ничтожными на вашем фоне.

– Не может быть! – воскликнула Д’Арси. – Посмотрите на мисс Великую Кинозвезду, занятую поглощением своего пирога. Конечно, мы еще не видели твои фильмы, но их видела мать, и она в восторге. Она написала нам, что ты не только очаровательно выглядишь на экране, но и прекрасно играешь! Она сказала, что очень рада за тебя, Джейд. Что у тебя есть прекрасный дар… как и у твоей матери.

Джейд чуть было не расплакалась. Она была тронута добротой Фрэнки.

– Мы тоже очень рады за тебя, правда же, Ноэль?

– Разумеется, – ответил он, подмигнув Джейд.

– Я вам чрезвычайно благодарна, но в действительности, я думаю, вы вдвоем сделали более полезное дело, чем я.

– Все приносят какую-то пользу, – сказал Ноэль. – Мы все делаем то, что можем и к чему мы склонны. И нам очень понравились твои фотографии, которые сделал Джо Гудмен.

– Вы видели их? В Мозамбике?

– Да, их прислала нам Фрэнки. Это отличная работа. Мы надеялись, что будут и другие.

Джейд пожала плечами:

– Я собиралась продолжить съемки, но… потом я встретила Пола Фризона. Теперь он мой режиссер и продюсер. Времени на фотографии у меня просто не стало… Но сейчас и Джо этим больше не занимается. У него более серьезная работа – настоящее дело. Его снимки могут всех взбудоражить.

– Как это интересно, правда, Ноэль? Пока мы здесь, хотели бы встретиться с ним. Может, сегодня вечером? Может, поужинать вместе?

– Его нет в Лондоне, – тоскливо сказала Джейд. – Освещает текущие события в Белфасте. Вообще говоря, последнее время мы редко видимся.

– Почему? – разочарованно спросила Д’Арси.

– Ну, ты знаешь, как это бывает. Джо занят, я тоже, а Пол его недолюбливает.

– Какое отношение имеет к нему Пол? Джо твой друг, а Пол – режиссер. Или нечто большее? Пол твой любовник?

– Д’Арси! – запротестовал Ноэль. Д’Арси отмахнулась от него:

– Это правда?

Джейд наигранно засмеялась. Ей было очень трудно это объяснить, да еще в присутствии Ноэля. Что она могла ей сказать? Что Пол сделал из нее звезду по образу матери и хотел жениться на ней? А Джо заявил, что любит ее больше, чем Пол. А Пол, в свою очередь обвинил Джо в том, что он оказывает дурное влияние на нос и может испортить ее карьеру. Джо пытался убедить се в том, что Полу наплевать на настоящую Джейд… что он хочет превратить ее в бездумную куклу в образе ее матери. Короче, они поссорились из-за нее, и каждый из них запрещал ей видеться с другим…

– Я бы хотела, чтобы вы встретились с Полом. Он действительно очень интересный человек. Но боюсь, что его тоже нет в Лондоне. Он должен быть в Риме на этой неделе, чтобы подготовиться к съемке нового фильма.

– Я бы все же предпочла встретиться с Джо, – сказала Д’Арси. – Он вызывает у меня больше доверия.

Джейд попыталась изобразить улыбку на своем лице.

– Д’Арси, это же не политическая кампания. Джо – просто мой друг. Очень хороший, самый лучший, но все же только друг.

– Меня это не волнует. – Д’Арси вскинула голову. – По тому, как ты мне его описала в письмах, могу судить, что он замечательный человек. Почти такой же, как и Ноэль.

Все весело рассмеялись, но Джейд хорошо поняла, что Д’Арси имела в виду. Это сходство было отнюдь не внешнее, Ноэль был темноволосым и черноглазым, а у Джо были серые глаза и песочного цвета волосы. Ноэль был высоким и худощавым, Джо – невысоким и довольно плотно сбитым, мускулистым. Нет, их сходство было скорее духовным. Оба были откровенно веселыми и честными, обладали кристально чистыми характерами. Оба охотно веселились и шутили, но при этом всегда помнили, что самое важное – это прочная жизненная позиция. Все, что они говорили и делали, было пронизано первородной добротой и отзывчивостью…

– Но если серьезно, Джейд, не кажется ли тебе, что Ноэль мог бы стать прекрасным политическим деятелем?

Джейд не сразу поняла, шутит ли Д’Арси, но она не могла не заметить легкую тень, покрывшую лицо Ноэля.

– Ну, я не знаю. Какого рода политическую деятельность ты имеешь в виду? Конгрессмена или что-нибудь другое?

– Конгрессмена? Бери выше. Я имею в виду президентский пост.

Джейд рассмеялась – Д’Арси просто дурачится. Ноэль тоже рассмеялся, но гораздо менее охотно.

– Моя жена, – сказал он, – убеждает меня в том, что я напрасно теряю свое время, приобретая квалификацию преподавателя, историка. Она хочет, чтобы я стал президентом. Скажи ей, пожалуйста, Джейд, что она немного спятила. Из меня не получится президент.

– Непременно получится! – сказала Д’Арси. – Ты наиболее порядочный человек из всех, которых я знала. Более достойный, чем все претенденты на этот пост, вместе взятые. Посмотри на него, Джейд! Разве он не похож на Линкольна?

Джейд вряд ли могла сказать, что он не похож на Линкольна. Ей просто хотелось, чтобы у них обоих не было никаких разногласий, связанных с будущим Ноэля.

Джейд отвезла их на машине в аэропорт, сожалея о предстоящем расставании.

– Я хочу, чтобы вы остались немного дольше.

– Я тоже. Но мать там одна, а скоро выборы. Она совершенно одинока. И мне неприятно видеть, что ты так же одинока.

– Но это же не так. У меня есть Пол, Джо.

– Нет, ты не сможешь сохранить их обоих, – сказала Д’Арси. – Рано или поздно тебе придется выбрать одного.

Джейд была уверена, что Д’Арси ее не понимает. Джо и Пол были совершенно разными людьми. Отношения с одним из них никак не сказывались на отношениях с другим.

– Поскольку вы охотно даете советы, миссис Ренкин, вы не будете возражать, если и я дам вам один. Оставь в покое Ноэля. Пусть он сам выберет себе жизнь.

Теперь уже Д’Арси была уверена в том, что Джейд ее не понимает. Ведь Ноэль – великий человек. Стране нужны такие люди. Он в десять раз более крупная личность, чем Ред Стэнтон. Ей самой очень хотелось, чтобы Ноэль был выше и лучше Реда Стэнтона. И она сделает для этого все.

– Когда ты вернешься домой?

– Я еще не знаю. Может быть, скоро.

– Ради Бога, постарайся сделать это побыстрее.

Джейд улыбнулась: Д’Арси всегда была такой нетерпеливой. Она всегда хотела, чтобы все случалось вчера.

Они улетели, и Джейд опять почувствовала себя совершенно одинокой. Ей захотелось, чтобы Джо побыстрее вернулся из Белфаста. В конце концов, что он мог там сделать? С ним или без него, этот конфликт, кажется, не будет разрешен никогда.

VI

Когда они вновь вернулись в Бостон из Ньюпорта, Эбби была снова беременна: решила последовать совету Джудит. Вопреки своим собственным убеждениям, она накрепко привязала Реда к себе. Это было нетрудно, поскольку он был легок на подъем, – ему это было так же естественно, как дыхание. Но она ясно осознавала, что это ничего не меняло в их взаимоотношениях.

Когда Эбби сказала Джудит, что даже ее интересное положение не заставит Реда любить жену больше, Джудит не обратила на это ровно никакого внимания.

– Любовь слишком неуловимая вещь. Существуют разные ее формы. Уверена, что Ред любит тебя. А какую любовь ты имеешь в виду? Романтическую? Это для старшеклассниц, Эбби, а ты уже взрослая. Ты образованная и к тому же богатая женщина и должна знать, что романтическая любовь тебе уже не нужна. Конечно же, Ред любит тебя. Почему бы ему не любить жену, помощницу, мать его детей? Любовь означает возможность получать друг от друга все, что нужно человеку. И ты хорошо знаешь, что Реду нужно от тебя. Ему нужна жена, которая будет помогать ему в достижении его целей, будет рядом с ним на протяжении всего трудного пути вверх. Это и есть любовь, Эбби. Уважение и общие цели. Романтическая любовь, так же как и сексуальная, – преходяща. А этот тип любви останется с тобой до конца твоей жизни.

– Но что же мне теперь делать? Неужели мне придется всегда вынуждать его любить себя? – спросила Эбби в отчаянии.

Джудит взглянула на нее с любопытством:

– Ты сама должна ответить на этот вопрос. Что думаешь о любви? Какие чувства испытываешь к Реду? Желаешь ли близости с ним? И волнует ли тебя эта близость?

Эбби была обескуражена. Она даже не могла представить себе, что Джудит будет задавать такие вопросы. Она не была готова к ним. Но что бы она ни ответила, реакция Джудит была ей известна. Ее совершенно не интересовало, любит ли Ред Эбби, ее волновало другое – любит ли Эбби Реда. Джудит всегда хотела, чтобы все любили его. А сама Эбби хотела, чтобы ее любила Джудит.

– Вы знаете, я обожаю Реда. И, конечно же, испытываю величайшее удовольствие от близости с ним. Но как вы можете спрашивать такие вещи?

– Ну, поскольку ты его любишь, продолжай в том же духе. Люби его, рожай детей и помогай ему в его карьере. Скоро уже выборы. У тебя еще есть пара месяцев, чтобы доказать ему свою незаменимость. Выступай в женских организациях, клубах, церквах, синагогах. Разноси им чай во время приемов. Проведи серию встреч в нашем доме, раз в неделю. Будь вежлива к ним и постоянно напоминай всем, как вы с Редом счастливы и какой у вас замечательный мальчик. Это, несомненно, поможет Реду, и ты увидишь, как он любит тебя.

Первые выступления Эбби были не очень удачными – мешала ее природная сдержанность. Лексика была бедной, а интонации неумелыми. Но с помощью тренировок она добивалась все более впечатляющих результатов и скоро стала специалистом в этом деле. Чем лучше становились выступления, тем большее удовлетворение она получала и тем крепче было желание выступать снова. Часто, сойдя с трибуны, она спрашивала своих сотрудников, как они оценивают ее выступление. И когда слышала, что была великолепна, то испытывала такой неописуемый восторг, которого не знала даже в лучшие минуты физической близости с Редом. Она даже овладела в совершенстве техникой «рукопожатия», что раньше неизменно вызывало у нее только отвращение.

Потом это все неожиданно закончилось. День выборов прошел, и ее охватила грусть, хотя они и победили. На вечеринке, которую Джудит устроила для всех друзей Реда – его сторонников, персонала и добровольных помощников, – когда оркестр заиграл «Снова настали счастливые дни», Эбби охватило щемящее чувство, что это ее лебединая песня. Что ей делать теперь, когда все позади?

Она задала этот вопрос Джудит, надеясь, как всегда, что получит ясный ответ. А та, возбужденная первым успехом, естественно, нашлась: сперва Эбби должна родить второго ребенка. Затем наступит весна – прекрасное время для переезда в Вашингтон, где они отныне будут проводить большую часть года. Конечно, надо оставить за собой родной дом Реда в Бостоне. Но Ред не сможет часто навещать его, у него будет много работы в столице. Ему предстоит обзавестись друзьями и устраивать приемы, а это несомненно является лучшим средством достичь успеха.

– Ты будешь лучшей хозяйкой в столице, Эбби, и наиболее видной из всех жен в Вашингтоне. А когда наступят очередные выборы, снова будешь помогать Реду. Между выборами сможешь обзавестись еще одним ребенком, что, безусловно, укрепит твое положение в обществе. Разве это не захватывающая перспектива?

Разумеется, она права. Но неужели для этого необходимо постоянно рожать детей? Два ребенка – это идеальное количество. Если их будет больше, то это непременно привяжет ее к дому. Но Эбби не хотелось говорить об этом Джудит сейчас. Больше всего на свете ей не хотелось спорить с Джудит… благодаря которой все это случилось.

VII

Д’Арси, вернувшаяся к этому времени в Бостон с малышом Кренстоном (названным так в честь отца Ноэля), прогуливалась со своей матерью по берегу. Беседа шла неторопливо. Дочь шутливо просила мать:

– Когда у тебя будет дом в Вашингтоне, госпожа Сенатор, позаботься о том, чтобы в нем были две гостевые комнаты, так как мы с Ноэлем собираемся часто тебя навещать, и к тому же я надеюсь, что в следующем году у Кренстона будет сестричка или братик.

– Д’Арси! Ради всего святого, Кренстону только два месяца. Куда ты торопишься?

Д’Арси рассмеялась:

– Я совсем забыла, с кем я говорю. Ты же горячая сторонница планирования семьи. Какая сейчас норма? Полтора ребенка на семью или один целый и тридцать четыре сотых?

– В самом деле, Д’Арси, это не смешно. И тебе хорошо известно, что я не поддерживаю идею контроля над рождаемостью. Прекрасно, если люди имеют столько детей, сколько они хотят и сколько они могут…

– Прокормить и обеспечить. И я полностью за это. Думаю, что в качестве сенатора ты сможешь предложить хорошую общенациональную программу планирования семьи. Но нас это не касается, поскольку Ноэль и я хотим полный дом детей и мы сможем о них позаботиться.

– Ну, если вы хотите завести полный дом детей, может, мне следует снять в Вашингтоне дом с тремя гостевыми комнатами… четырьмя или даже пятью! – Она подняла руки к небу.

– Может, лучше продать «Ла-каса-дель-президенте» и купить небольшой дом здесь и что-нибудь более приличное в Вашингтоне?

Франческа резко остановилась.

– Продать наш дом? Зачем? Я не могу этого сделать! Это же наш дом. Вы выросли здесь!

– Но, мама! Мы больше не живем одной семьей. Я живу в Бостоне, а отец уже никогда не вернется домой. Все уже прошло. Сама об этом говорила. Этим летом ты наконец поняла, что между вами уже все кончено. Между тобой и этим говнюком!

– Д’Арси, не смей так говорить об отце!

– Извини, но я не могла сдержаться. Ты отправилась в Ньюпорт, чтобы уговорить его вернуться домой, а он предпочел остаться с этой ведьмой Джудит! Что я еще могла о нем сказать!

– Ты все еще его дочь, и чтобы не случилось между ним и мною, это не имеет никакого отношения к тебе. Браки, как сама видишь, могут разрушаться, но отношения между родителями и детьми должны всегда сохраняться, при всех обстоятельствах.

– «При всех обстоятельствах»! – это слишком расплывчато. Но дело не в этом. Я надеюсь, что ты подумаешь насчет продажи дома. Мне неприятно думать, что ты останешься совсем одна в этом огромном замке. Это анахронизм. Кто сейчас содержит такие дома? Да еще это дурацкое название!

– Д’Арси, Д’Арси… – Франческа мягко упрекнула ее.

– Да, дурацкое и очень претенциозное. Дом президента! Единственным домом президента является Белый дом, и бывшая королева Флориды, а сейчас Бостона и Ньюпорта, не должна цепляться за него. К тому же если ты продашь его, то сможешь приобрести весьма приличный дом в Вашингтоне, достаточно большой, чтобы приютить нас всех, когда мы переедем туда в семьдесят втором.

– Мне бы хотелось, чтобы ты забыла идею протащить Ноэля в Палату представителей. Когда вы вернулись в прошлом году и я предложила вам переехать ко мне, Ноэль сказал, что он настроен получить степень доктора в Гарварде. Почему бы тебе не оставить его в покое?

Д’Арси подняла камешек и бросила его в море, наблюдая за тем, как он исчезает под водой.

– Я уже сделала это. Он работает над своей докторской.

– Но я же знаю тебя, Д’Арси. Ты не отступишься и будешь обрабатывать его.

– Ты ничего не понимаешь, мама. Он может очень многое предложить обществу. Он будет в десять раз более лучшим президентом, чем Ред Стэнтон. Ноэль действительно верит в людей. А в кого или во что верит Ред?

– Но я полагаю, это же все не из-за Реда?

Д’Арси закатила глаза:

– Ну в самом деле, мама. Я уже вполне взрослая: мать и жена, и очень люблю своего мужа. Просто хочу, чтобы он добился наибольшего успеха…

– Давай попытаемся определить, что означает «наибольший успех»? А как насчет самого Ноэля? Чтобы заниматься политикой, чтобы пройти путь от конгрессмена до президента, нужно очень сильно этого желать, нужно хотеть этого больше, чем чего-либо другого на свете! Интересно, чего Билл хотел добиться больше всего? Карлотты? Реда? Овального кабинета?

– Я уверяю тебя, мама, что к концу семьдесят второго года Ноэль очень сильно захочет стать членом правительства.

– Я надеюсь на это… ради тебя, Д’Арси.

Д’Арси рассмеялась:

– А ради Ноэля?

– И ради него тоже. Я надеюсь, что он будет счастлив.

– Честное слово, мама! Мы все надеемся на это. Что же касается тебя, то очень желаю, чтобы ты все-таки продала этот Дом президента, поскольку, как сама понимаешь, ни один настоящий президент уже не будет жить в нем. Это просто лишняя обуза, а тебе предстоит совершенно новая жизнь! Сейчас ты сенатор Шеридан, и забудь прошлое! Фрэнки Шеридан и Ренкины вступают в новую жизнь… Самую прекрасную из всех возможных. Не забывай об этом!