Текст книги "Жил-был стул и другие истории о любви и людях"

Петров: – И что же?! Что ты могла понять из той переписки? Просто слова… может, желание поддержать… когда-то близкие люди… Там ведь уже не было любви…

Анна: – Да… в твоих словах… этой твоей Насте… Настя ведь её зовут?.. не было… А в её проскальзывала боль… А ты в то время уже несколько месяцев был со мной… и два года как уехал из Москвы…

Петров: – Я был с тобой, когда отвечал ей… это главное…

Анна: – Сперва… жена… стала тебе безразлична. Потом в твоей жизни появилась Настя… Твоя тайная любовь… Пять лет?! С ума сойти – пять лет?! Сколько у вас всего было… Потом…

Петров: – Потом я уехал… сюда…

Анна: – Да… уехал… И через два года она стала тебе никем.

Петров: – Ну… я, наверное… не «Авось»? Да и жизнь… не опера, всё же… Наверное, я просто не умею любить издалека.

Анна: – Зачем же тогда ей писал?

Петров: – Ну… ей это было важно… Знать… Это многое для неё значило… И потом… я не умею любить издалека… но я могу очень долго помнить…

Анна: – Так себе утешение… Так вот тогда… сбежала… ты уехал… Неделю не писала тебе, не отвечала на звонки, смс…

Петров: – Знаешь… я в ту неделю… не жил…

Анна: – Да, догадываюсь… Но если думаешь, что я в ту неделю была счастлива – ошибаешься.

Петров: – Что делала?

Анна: – Что?! Плакала… молилась…

Петров: – В смысле?

Анна: – Плакала за жену твою, за Настю… За оставленных тобой, брошенных, безразличных тебе, любящих тебя женщин… Молилась. Просила у них прощения… За то, что с тобой… что ты со мной, а не с ними… А ещё плакала за себя…

Петров: – А за себя почему?

Анна: – …Потому что поняла… однажды… не знаю уж как это будет – уедешь куда снова, ещё что-то… но я тоже… стану тебе безразлична… Ну… так ты устроен… Будешь писать мне утешительные смс… желать спокойной ночи… доброго утра… а сам уже будешь любить другую женщину…

Петров (качает головой): – Ты сумасшедшая…

Анна: – Я нормальная!!! Я настолько нормальная… что через неделю поняла… Ты – такой как есть. Любишь. Здесь и сейчас. Искренне. Всю меня! Всё во мне! Так никто любить не будет… В твоей любви можно утонуть… Только нужно смириться с мыслью… однажды она кончится… И будет невыносимо.

Петров (после долгой паузы): – Я собирался развестись…

Анна: – А какая разница? Жену ещё скорее бросишь, чем любовницу…

Петров: – Тебя бы не бросил… Только ты… Ты же знаешь…

Анна: – Сколько раз ты это говорил?! Извини… Ну извини… Ну пожалуйста (берет его за руку, смотрит в глаза). Я знаю… Когда ты так говоришь… как же я тебе верю… Каждому слову… А потом… что-то происходит… Ты летишь домой… и мысли… мысли…

Они некоторое время молчат. Каждый в своих мыслях Звучит какая-то очень красивая плавная мелодия.

Петров: – Дорогая… давай потанцуем?

Анна (удивленно): – Здесь? Ты с ума сошел?!

Петров: – Здесь… конечно здесь…

Анна: – Что подумают?

Петров: – Не знаю… Может, они догадаются… что мы не виделись год?!

Он встает, протягивает руку. Встает и Анна. Они медленно двигаются. Смотрят в глаза друг другу. Да, они давно не виделись. И было много боли. И непонятно, как они вообще жили… Но сейчас – они счастливы. Он подносит её пальцы к своему лицу. Прижимается к ладони щекой. Нежно целует. Как красиво они танцуют, и может, именно то, что оба в пальто, придает какое-то особое очарование этому танцу. Осенний поцелуй.

Камера убегает. Они всё дальше и дальше. Мгновение – и вот мы видим их уже из салона автомобиля. Глазами… Ольги… Они движутся и движутся, а она смотрит и смотрит.

Голос водителя: – Мы тут надолго?!

Ольга (отворачивается с каменным лицом): – Поехали.

Она не выдерживает, опускает лицо в ладони.

А мы снова с нашей парой.

Анна (едва заметно тянется к нему. Он то ли не понимает, то ли не замечает её движения): – Поцелуй меня? Ты не хочешь меня поцеловать?

Петров: – Хочу… Очень… Что ты спрашиваешь?

Они целуются. Страстно. Жадно. Как целуются люди первый раз – не чувствуя друг друга, не зная другого. Просто счастье нового ощущения.

Петров: – Сумасшествие… как же долго я тебя не видел…

Анна: – Сумасшествие – как долго ты меня не увидишь…

Петров: – Я подожду… Ты когда улетаешь? Я увижу тебя завтра?

Анна: – Нет, дорогой… завтра я улечу… Может, ты теперь поверишь, что я захотела тебя увидеть?

Петров: – Да, конечно… Ты ненормальная… во сколько самолет? Я провожу хотя бы?

Анна: – Нет, не надо… Не хочу никаких проводов… Даже родителей и брата не будет… Самолет в двенадцать… И через четыре часа я в Питере…

Петров: – Напиши, когда сядешь… и когда приземлишься… Я буду волноваться…

Анна: – Добавь ещё, что будешь скучать?

Петров: – Да… Буду скучать… Буду ждать твоих смс… звонков… твоего возвращения… Как и всё это время ждал… КАК ЖЕ Я ТЕБЯ ЖДАЛ…

Анна (тихо улыбается, берет через стол его руку, касается губами пальцев): – Спасибо… Спасибо, дорогой, что терпишь меня… ждешь… понимаешь… прощаешь… Мой ты дорогой… Ну вот как без тебя?

Петров: – Как проведешь первый день? Тебя встретят? Твой новый заказчик? Я уже ревную (смеется).

Анна: – Нет. Он в Испании. Вернется только в понедельник или во вторник… Нет, никто не встретит… Красную дорожку не подадут, цветов к ногам не бросят… А день?! Поеду в гостиницу…

Петров: – Да… «Старая Вена»…

Анна: – Да… «Старая Вена»… Раскидаю вещи, душ… Поваляюсь немного… Часов в семь пойду гулять. Где-нибудь там же, недалеко… Гороховая… Невский… Сенатская… Дойду до Исаакия… Постою… подумаю…

Петров: – Помолишься (улыбается)… О чём на этот раз?

Анна: – Так… обо всём… обо всех… о тебе тоже… о себе… Попрошу, чтобы город меня принял… Чтобы всё получилось…

Петров: – Даже не переживай… Всё получится… Волноваться – можешь, переживать – не надо… Ты – умница, всё умеешь… Ты талантлива… Я буду думать о тебе… За твой первый день (поднимает бокал, чокаются).

Анна: – Вечером пойду в этот ресторан… как он?.. На канале? Пушкину посвящен?

Петров: – Да… он на канале… или на набережной Мойки… «Литературное кафе».

Анна: – Сяду там… возьму вино… Или, может, даже водки?! Смотря по погоде… все эти закуски… буженину… миноги… Буду смотреть в окно… опять вспоминать… как мы ездили… как ты вдруг спросил… выйду ли я за тебя замуж… Услышала… сердце остановилось…

Петров: – Да… помню… ты встала, подошла… поцеловала меня… сказала «да»… И всё ведь наврала… Уже тогда ведь знала, что… нет…

Анна: – Я тебе всё объяснила… Ты бы хотел, чтобы я сказала «нет» (продолжает после долгой паузы)… А ещё буду слушать этого старичка… помнишь? Ходит между столиками рассказывает… дуэль… Черная речка…

Петров: – Конечно, помню. Сколько раз там был – всегда его видел… НЕ увидишь… я недавно летал в Питер… он умер…

Анна (опускает голову, она не ожидала): – Значит, без него… Всё равно пойду… Потом… вернусь в отель… бухнусь на кровать… и буду рыдать… рыдать и рыдать…

Петров: – Ты о чём ?! Что с тобой?

Анна: – Слушай… я тебе удивляюсь… ты – умный, взрослый… опытный мужчина… Много видел… Знаешь меня наизусть… всё чувствуешь… всегда знала – от тебя ничего не утаить… А сейчас… ты что, вообще, что ли, НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ?!

Петров (долго молчит): – Кто знает? Может, понимаю… Смотря что скажешь…

Анна (тяжело вздыхает, ей надо набраться мужества): – Я не… на два месяца… уезжаю… У меня контракт… на два года… с возможностью продления… И уж как-нибудь – я сумею там остаться… Собственно… я уезжаю навсегда…

Долгая пауза в разговоре. Не смотрят друг на друга.

Анна: – Ну вот так вот… Что молчишь?.. Скажи что-нибудь… Ну не молчи.

Петров: – Да что сказать… Что-то как-то вроде и много всего в голове крутится… а всё ускользает… Вот подумал, что у нас в Питере, у конторы… большой филиал… И как-то там всё не без проблем… Могу попроситься перевестись…

Анна: – О, нет!!! Только не это!.. Куда мне оттуда бежать дальше?! Какой там самый большой город?!

Петров: – В мире? Мехико…

Анна: – Вот мне и в Мехико будет тесно и страшно, если буду знать, что ты там.

Петров: – Страшно?!

Анна: – Да! Страшно! Страшно каждый день идти… и бояться встретить тебя… как суметь пройти мимо?.. просто поздоровавшись?.. Не оглядываясь… не думая – куда ты пошел? Кто тебя там ждет?.. Страшно что-то услышать о тебе в разговоре… ведь начну же выспрашивать… Страшно войти в театр… в ресторан… всегда смотрю – есть ты в зале? Нет? Пару раз видела – уходила… И хорошо – был в мужской компании… А если с женщиной? Ведь увижу – умру просто…

Петров: – Так странно… Ты боишься встретить… А я всё это время думал – у нас большой, но всё же маленький город… однажды я её увижу… и как бы это ни было… с кем бы ни была… буду радоваться… подойду…

Анна: – Ну вот видишь… А я – совсем не так… Засыпаю, просыпаюсь… думаю о тебе… Прошу кого-то… чтобы помог забыть тебя… чтобы ушла эта любовь… отпустила… чтобы снова дышала… радовалась хоть чему-то… Прошу, чтобы ты освободился… Чтобы был счастлив… без меня… снова любил… не думая обо мне… не сравнивая… Невозможно!.. Сплошная боль… И она не притупляется… просто привыкла к ней… Ну вот как быть?!

Петров: – Тогда… зачем ты появилась?

Анна: – Ну… я не могла не появиться… Хотела ещё раз тебя увидеть… вспомнить, руки твои ощутить… губы почувствовать… Ты вот говоришь… ты ждал… надеялся встретить… Но сам ведь не искал?! А вот если бы тебе пришлось уезжать?! Насовсем?! Ты бы не захотел меня увидеть?.. И знала ведь, что этот вечер кончится… сколько бы его ни было… два часа… три… вся ночь… а всё равно кончится… И снова боль… свежая… как одиннадцать месяцев назад… Хочу уехать… ты ведь не можешь любить издалека? Ты ведь не будешь любить? У тебя… всё ведь пройдет?!

Петров (не слушая, обреченно, как последние слова в жизни): – Ты нужна мне… В этом городе ничего нет, кроме тебя.

Анна: – Да прекрати ты!!!.. рвать… ведь не могу же… И тут не могу… И уехать не могу… забудешь ведь… Ничего не останется… Как казнь… всё решено… и сделать нечего… заведенный распорядок… и движешься по нему…

Петров: – Я могу приезжать туда…

Анна: – В офис ваш? Конечно… Ко мне – не надо…

Петров: – Телефон… тот же будет?

Анна: – Да… Только ты не звони и не пиши… Ладно?

Петров: – Совсем? Даже на день рождения?

Анна: – Совсем… Очень тебя прошу… очень… Но… если однажды… ты не выполнишь мою просьбу… я буду очень рада… Но прошу – не пиши… В крайнем случае… если совсем будет трудно… позвони и сбрось… Я буду знать, что помнишь, что думаешь… что нужна… Я тоже наберу и сброшу… Обещаю… И ты всё поймешь…

Петров: – Что-то вдруг вспомнилось… (напевает) – На перроне-е-е-е… у вагона-а-а-а… осталось пя-а-а-а-ть мину-у-у-ут… Ужасно… Считать часы до твоего отлёта… Что потом?.. Считать дни с последней встречи?

Анна (вдруг резко встает, подходит к нему сидящему, сзади… обнимает, запускает пальцы в волосы, утыкается в них лицом): – … Не могу… не могу просто… Какие же у тебя волосы… жесткие… как ты чудесно пахнешь… дорогой мой… единственный…

Петров (не вставая, касается её рук): – … А у тебя руки… сильные… нежные… как я буду без них?!

Анна: – Как-нибудь… (ещё раз целует его, прижимает к себе. Отпускает.) – Я пойду… Мне ещё не пора, но я пойду… мой дорогой… Что-то хочешь спросить?

Петров: – Нет… хотя… нет, не хочу…

Анна: – Точно? Совсем ничего? Береги себя, дорогой… будь счастлив… Любить не будешь… Но… пожалуйста… не забывай…

Анна отходит от столика. Возвращается. Берет цветы. Утыкается в них лицом, будто они – это он. Смотрит на него. Шлет нежный воздушный поцелуй. Уходит.

Антон в задумчивости идет по темному городу. Ветер треплет его волосы, расстегнутое пальто. Он не замечает этого. Какие пустяки?! Голос Антона.

Антон: – Как там у Трифонова?!.. Для счастья нужно столько же несчастья… Да… Инь и Ян… Где нашел слова-то такие?!.. Чтобы радоваться встрече, нужно расставаться… чтобы оценить – потерять… чтобы чувствовать – познать пустоту… чтобы любить – быть одиноким… Так всегда… Всё кончается… И плохое… и хорошее… Одно перетекает в другое… И друг без друга – невозможны…

Холодное утро. Всё тот же ресторан. Петров так же сидит на улице. Нахохлившись, кутается в пальто. То ли пьяный, то ли с похмелья. Мутные красные глаза. Тяжелый взгляд. Дрожит. Перед ним бокал с коньяком. К нему подходит Ольга.

Ольга: – Красавец… Выпил бы кофе?

Петров: – А что?.. имею право.

Ольга присаживается напротив. У неё тоже уставшее грустное лицо.

Ольга: – У тебя телефон отключен… Я волновалась.

Петров: – Ну… наверное, аккомулятор сел… (смотрит на телефон)… М-да… сел.

Ольга: – В честь чего это всё? Петров: – Настроение такое.

Ольга: – Что-то на работе?

Петров: – Нет.

Ольга: – Дома?

Петров только качает головой. Закуривает. Разговор не клеится. Ольга кусает губы, но сдерживается. Ещё сдерживается.

Петров: – Тебе налить?

Ольга: – С ума сошел?

Петров: – Как знаешь… А я ещё глотну… (наливает в бокал, видно, как дрожит рука. Отпивает глоток. Даже не морщится) Как погуляли?

Ольга: – Спасибо. Хорошо… Хотя не буду врать – тебя не хватало.

Петров: – Ну, уверен… без внимания мужчин ты не осталась.

Ольга: – О, да! Не осталась. Один всё рвался провожать… Говорит – уже три часа ночи…

Петров: – Что сказать? Джентльмен… А вы ничего так погуляли…

Ольга: – Интересно… а если бы я согласилась?

Петров: – А ты не согласилась?

Ольга: – А если бы он остался?

Петров: – А он не остался? А я думал – джентльмен… А ты? Что ты? Ты – свободная женщина… Рано или поздно рядом с тобой будет другой мужчина… Ну это же так?

Ольга: – Я не хочу других мужчин.

Петров только кивает обреченно головой. Снова делает глоток. Озирается. Взгляд его долго скользит по небу.

Ольга: – Что смотришь?

Петров: – Да вот… вроде и пасмурно… а погода, думаю, лётная… да?

Ольга: – Она улетает?

Петров долго смотрит на неё. Взгляд его и без того тяжелый, становится мрачнее.

Ольга: – Я вас видела.

Петров: – Следишь, что ли?

Ольга молниеносным движением подхватывает со стола бокал с коньяком и швыряет в него. Петров только успевает чуть опустить голову, чтобы тот попал не в лицо. Осколки. Коньяк стекает по волосам, лицу, по лацканам пальто. Петров только глубоко вздыхает. Стряхивает с себя неуверенными движениями.

Балкон. Какой-то очень высокий этаж. На балконе Анна. Одета в темное пальто. Темная косынка плотно охватывает волосы, но одна прядь всё же выбилась и развевается на ветру… Темные очки, несмотря на пасмурную погоду. Анна очень элегантна… Курит… Смотрит на огромный город, раскинувшийся под ней, утопающий в тумане, бескрайний… красивый… Голос Анны за кадром:

– Петров… Дорогой мой Петров… Мой любимый, мой единственный… Никогда вслух тебе этих слов не говорила… Знаю, как ты ждал, как хотел услышать… а я молчала… Но если сложить вместе, сколько раз я мысленно так обращалась к тебе, из каждого из них получилась бы «Война и мир»… Любимый… Любимый, радость моя, счастье моё, боль моя… всё оставила с тобою… Всё вокруг меня – ты…

…Я встаю с постели наступаю на оленью шкуру, которую подарил ты… Я копаюсь на полке с бельем, думаю, что одеть, а ведь там уже, кажется, и нет ничего, что не подарил бы ты… Суржик… ходит за мной по пятам, виляет хвостом, ждет свой творог с кефиром, а я вспоминаю, как ты стоял на пороге и вынимал его из-под пальто. Такую маленькую, пушистую мочалку. Цветом в твои волосы… Даже имя ему дал ты… Всё вокруг меня – ты… твоя забота, твоя нежность, следы твоего присутствия в моей жизни… Твоя любовь…

…Иногда думаю… как ты прошел через те дни, когда звонил мне, а я не брала трубку, когда писал, а я не отвечала… Откуда во мне нашлось столько… не знаю… силы или жестокости…

…Родной мой… прости меня!!! ПРОСТИ!!!.. Но по-другому было невозможно… Прости… Я молилась за тебя в те дни… в пьяном угаре… слушая, как звонит телефон… удаляя твои смс, даже не читая их… ползала на коленях по кухне и всё просила и просила… Я знаю там… наверху… кто бы он ни был… он услышал… И если он когда-то отвернулся от меня, то значит в ТЕ дни… положил свои ладони тебе на плечи, упокоил… утешил… Когда-нибудь он даст тебе силы на новую любовь – я знаю, сколько её, нерастраченной, осталось в твоем сердце…

…Мой любимый Петров… Мой праздник… Скажу тебе одну вещь… никогда… ни до тебя… ни после… ни с кем… не чувствовала себя… любимой женщиной… Ты дал мне это чувство… И я была счастлива. Просто знай это. Я была счастлива с тобой…

…Если бы мы могли быть вместе… если бы только мы могли быть вместе… не было бы в твоей жизни женщины, которая любила бы тебя, как я, ждала бы тебя, как я… умирала бы за тобой каждую минуту, когда ты не рядом…

Но, Петров, дорогой мой… ни ты, ни я… кто-то другой распорядился иначе… Из нас двоих ты был честнее… ты думал о нас в будущем… и ты мог его сделать… А я… я обманула тебя. Меня нельзя любить, Петров. Ко мне нельзя привязываться… Обо мне нельзя думать в будущем…

Продолжает отряхиваться.

Петров: – Вроде интеллигентная ты девушка?! А?!.. Ладно… Можешь думать что хочешь… Я не заставлял тебя за мною следить.

Ольга: – Я не следила… просто ехала мимо… Кто она?

Петров: – Зачем тебе? Её больше нет.

Ольга: – Что значит зачем?! Ты должен был провести этот вечер со мной, а сам в последнюю минуту…

Петров: – Должен был?!

Ольга: – Ну, хорошо. Хотел…

Петров: – Собирался… Это правда. Собирался провести его с тобой. И ночь… А потом – ещё многие дни… Так получилось.

Ольга: – А говоришь, зачем мне?

Петров: – Ольга… тебя это правда не касается.

Ольга: – Касается… оно ведь не потому касается, что ты так думаешь… А потому, что… КАСАЕТСЯ… Так всё же… кто она?

Петров только неопределенно качает головой.

Анна входит в комнату. Какая-то аккуратность той, чистота, идеальный порядок вызывают странное ощущение – квартира уже НЕЖИЛАЯ… Анна идет по комнатам. Не торопясь. Просто идет ещё раз взглянуть… В одной из них – на полу в самом деле шкура оленя… Тут же стоит небольшой чемодан на колесиках… Она присаживается на кровать. Ещё раз окидывает комнату взглядом. Шкура… Ладонь скользит по покрывалу кровати – больше уже этих ощущений не будет в её жизни. Она откидывается на спину, закрывает глаза руками. И снова её голос:

– …Помнишь… мы были в «парке бабочек»?.. так всё красиво… лианы, традесканции, орхидеи… столик… шампанское… огромные бабочки летают, так их много… как ты всё красиво придумал, Петров…

…Я запомнила несколько названий на латыни… там были таблички… Графиум Агамемнон… Папиллио Политес… Папиллио Нериус… Геликония Гортензи… слова-то какие? правда красиво?

…А вот ещё на латыни… Канкро маммарум… или вот… Карцинома ин тубарум утеринарум… Как тебе, Петров? Нравится? Нет?!.. А знаешь, почему?!..

…А потому… что это… НИ ХЕРА! НЕ НАЗВАНИЯ БАБОЧЕК!!!

Это… по-русски!!!.. Ты готов услышать?! Ты же всё хотел?!

…Так слушай!!!

…ЭТО!!! РАК!!! МОЛОЧНОЙ!!! ЖЕЛЕЗЫ!!!.. РАК!!! МАТОЧНЫХ!!! ТРУБ!!!

И ВСЁ ЭТО У МЕНЯ ЕСТЬ!!!!!

Петров: – Так… очень старая знакомая…

Ольга: – Я правильно поняла? Это ОНА?!

Петров: – Не хочу об этом говорить.

Ольга (роняет голову на руки): – Я так и думала… Знала… не хотела верить… Но всегда этого боялась… Она появится… и ты побежишь к ней… Как же ты мог?

Петров: – Ольга… что ты хочешь?

Ольга: – Правду.

Петров: – А по-моему… ты хочешь уничтожить всё, что есть… Правду… какая правда?!.. Правда в том, что её больше нет и не будет…

Ольга: – И это единственное, что тебе сейчас важно.

Петров ничего не говорит.

Ольга: – А что ж ты… что ж ты не позвонишь ей?! Не бросишься в аэропорт? Не скажешь, чтобы не уезжала?!

Что же сидишь-то… если так любишь?!

Петров: – Ну так… телефон сел… Шучу… Она не возьмет трубку, да и я не хочу… Всё когда-то заканчивается.

Ольга: – Что?! Такая гордая?! Или всё ей, или ничего?.. А вот я всегда брала… Я – не гордая.

Петров: – Ты – да.

Ольга: – Это к тому, что я не гордая?!.. Почему, я гордая… просто я люблю тебя… какая уж тут гордость… Цепляюсь непонятно за что…

Петров едва заметно горько улыбается.

Такси едет по городу. Анна сидит на заднем сиденье. Безучастно смотрит в окно.

– КАК мне было сказать тебе это, дорогой мой?!.. Не могла представить себе и мысли – обнимаешь… как прокаженную… Есть такое выражение… инкуберабельные больные…

… Я умираю, Петров… давно, медленно, а теперь всё быстрее… Однажды, давно… лет семь назад… когда только узнала… решила для себя… не будет химии, не будет операций… Или спасет меня Бог… или проживу, сколько проживу…

…Когда в сентябре ты появился в моей жизни, когда занял в ней всё… всё время, все мысли… когда просыпалась с твоими смс, ждала их в течение всего дня, засыпала с твоим «доброй ночи, любимая», когда в моей квартире не успевали вянуть цветы, когда учила с тобой танго, когда ты оставался на ночь… и я всем телом, кожей, ладонями ощущала твоё тело, просыпалась убедиться, что это не сон, что ты рядом… тогда клялась и говорила себе… если Бог поможет… если остановит эту дрянь, избавит меня от неё… ведь с кем-то же случается такое… Я БУДУ С ЭТИМ МУЖЧИНОЙ ВСЕГДА!!!.. всю оставшуюся жизнь… буду его тайной женой… буду растить его детей… и буду этим счастлива, и не попрошу ничего иного!

… А ещё я говорила себе… Бог не может дать одному человеку всего… Но ведь я не просила всего… Знаешь… мне бы хватило… просто жить… где-то рядом с тобой… знать, что любишь, думаешь обо мне… иногда видеть… быть с тобой… Но мне и этого не было дано…

Ольга закуривает.

Петров: – Ты же не куришь?!

Та только отмахивается рукой.

Ольга: – А скажи… что же она ушла?! Ты же её так любил?!

Петров: – Я ничего не мог дать ей.

Ольга: – Ей многого хотелось?! Она что, не знала, что ты женат?

Петров: – Почему? Знала.

Ольга: – А что же тогда?

Петров: – Ну… очень хотела быть вместе.

Ольга: – А ты?

Петров: – Наверное… и я…

Ольга: – Что же ты не развелся?

Петров: – Может, правильно сделал? Говорят, каждая следующая жена – хуже предыдущей.

Ольга: – А если серьезно?!

Петров: – Ну как тебе сказать?!.. наверное, в жизни есть какие-то аксиомы… навсегда… они не требуют доказательств, только веры… их нельзя нарушать… Иначе попадешь… в какую-то совсем другую реальность… как в какое-нибудь Зазеркалье…

Ольга: – Всё равно не поняла?.. Жизнь у человека одна, ничего дороже собственной жизни нет… Не надо причинять никому специально боль… но… приносить в жертву себя?!

Петров: – Вот послушай… Лет пять назад, ещё на той работе, в Москве… Я оказался с руководителем в одном месте. Приехали на встречу. Но раньше – удивительно, но Москва была пустой. Зашли в кафе – пьем кофе. Ни о чём разговор – у меня вопросов нет, мне всё ясно. У него, видимо, тоже – все его поручения исполняются, всё происходит… Вот просто пустой разговор… И вдруг он мне говорит – я по поводу твоего романа… А у меня в самом деле были в то время очень серьезные отношения… уже около года, наверное… закончились, когда я уехал сюда… Я говорю – а что? Слухи идут?.. Да слухи, говорит, идут. Дело не в этом… Бесконечно далек от мысли осуждать тебя, и мне даже всё равно, чем это кончится… испортишь ты девушке жизнь или нет… В конце концов жизнь так устроена… у мужчины… всегда несколько женщин… Хотя бы потому, что мы стареем не так быстро, как они… Не успеваешь опомниться – ты ещё полон сил, а она… мягко говоря – увяла… И однажды вы начинаете спать в разных спальнях… Это жизнь… Но вот что я тебе скажу, и запомни: жена должна быть одна… Одна должна быть семья… Это – табу… перешагнешь… разрушишь… ничего в твоей жизни не останется… Вообще ничего… Если перешагнешь через это… перешагнешь через что угодно…

Ольга: – Ну… что сказать… умный у тебя руководитель… И что?

Петров: – Ничего… Ты спросила, почему я не развелся…

Ольга – А-а-а-а… Я поняла… С женой ты не спишь, но и не разводишься… это семья… это табу…

Петров: – Я после того разговора… вообще… после всего… часто думал… Знаешь… А это не табу даже… не долг… не любовь…

Такси продолжает двигаться по городу. Стоит в пробке. Дергается. Снова замирает. Анне нет до этого дела. … Мой дорогой… ты, наверное… да наверняка замечал, что последнее время… я уклонялась… от близости с тобой… моим великолепным любовником, самым чутким, самым чувственным мужчиной, самым открытым, самым нежным… Петров… мне трудно тебе это говорить… а тогда и вовсе не смогла бы… но секс… стал причинять мне физическую боль… прикосновения к груди… твоё вхождение в меня… как я хотела тебя… и не могла быть с тобой… Трудно это всё говорить…

…Помнишь нашу последнюю встречу… после моего возвращения из Москвы?.. ты всё пытал меня… что я там делала… к кому ездила… Дорогой мой… да я просто была на очередном обследовании… и мне сказали… операция… срочно… если – нет, они не давали мне и года… Я отказалась, дорогой… Какой бы я была после?!.. я даже представить себе не могу!?.. от одной мысли тошно… а ты взгляни в интернете на фотографии… не-до-жен-щи-на…

…И всё, что я тогда по возвращении хотела… единственное… это провести вечер с тобой… может быть… даже ночь… тихо и нежно проститься с тобой…

…Так хотелось ещё раз увидеть твои глаза… прочитать в них любовь… ощутить твоё внимание… почувствовать себя любимой женщиной… желанной… отдаться твоим рукам…

Но ты не дал мне этого вечера…

Петров: – …Это больше.

Ольга: – Что же?

Петров: – Не знаю… воздух… Воздух… Ты его не замечаешь… но всё в твоей жизни есть, только пока есть он… Вот ты говоришь… я не сплю с ней… не говорю о любви… я уже даже не знаю – при каких обстоятельствах я бы сказал ей это… я не вижусь с ней месяцами… но она есть в моей жизни… и вся моя жизнь есть – пока в ней есть она… Она, правда, – воздух… Без неё невозможно ничего… Я работаю, играю в бильярд, сплю, влюбляюсь, читаю, чего-то хочу, о чем-то думаю… только пока есть она… Я же говорю – воздух… его можно не замечать… но без него невозможно ничего…

Долгая пауза в разговоре.

Ольга: – Как же ты живешь, Петров?!

Петров: – В смысле?

Ольга: – Спишь с одной… любишь другую… жить не можешь без третьей… И одного человека тебе уже никогда не хватит… Будешь врать… придумывать… мучиться… Как же ты живешь?

Петров: – Ну… вот как-то… Зато живу…

Ольга какое-то время сидит молча. Достает из сумочки платок. Вытирает уголки глаз.

Ольга: – Извини за бокал? Надеюсь, не очень больно?

Петров: – Ничего. Как-нибудь.

Ольга: – Я, наверное, пойду?.. Ничего не скажешь?

Петров только пожимает плечами.

Ольга: – Скажи… её правда больше нет?

Петров: – Я же сказал: улетела.

Ольга: – Как я понимаю… и тебя у меня тоже нет больше?

Петров молчит.

Ольга (задумчиво): – Надо же… всего только двенадцать часов прошло… А сколько всего изменилось…

Петров: – Да… всего двенадцать часов… Я мог проснуться с тобой сегодня…

Ольга: – Мог… но проснулся другой.

Петров: – Поздравляю. Надеюсь, было хорошо.

Ольга: – Можно подумать… ты ревнуешь? Или тебе есть хоть какое-то дело?

Петров тянется к коньяку. Делает ещё глоток.

Петров: – Ну… как бы там ни было… а узнать это не очень приятно.

Ольга: – А мне, думаешь, приятно?

Петров: – Так это ты из нас двоих очень любишь правду… Я от неё давно воздерживаюсь.

Ольга: – Я не такую хотела правду.

Петров: – Видишь… все хотят правду… Но почему-то только ту, что им нравится, которую хочется услышать.

Ольга: – Ну… мне она не нравится, но зато твоя… девушка… была бы рада услышать нашу беседу… а жена – так и вовсе счастлива… Для всех у тебя нашлись теплые слова…

Петров: – Ты просто не вовремя пришла.

Ольга: – Ты прогоняешь меня?

Петров: – Нет. Что ты?

Ольга: – Скажи… я ничего не могу сделать… чтобы… ты остался со мной?

Петров: – Что? Что, например? Ты столько услышала.

Ольга: – Не знаю… На самом деле… я всё это слушаю… а жду одного… ты что-нибудь скажешь… и всё изменится… будет как раньше… Меня отпустит.

Петров: – Ты проснулась с другим мужчиной… А я весь вечер провел с другой женщиной…

Ольга: – Если тебе будет легче… я проснулась одна… и заснула одна… Я не спала… ждала от тебя что-нибудь…

Петров: – Ну… на самом деле мне не легче.

Ольга: – Всё равно?

Петров: – Что ты тянешь из меня? А? Зачем?

Ольга: – Хочу услышать… что-нибудь, чтобы остаться… Ты не попытаешься меня удержать?

Петров: – Я никого не удерживаю… Не удерживал.

Ольга: – Я – не все.

Мы видим изящную руку в перчатке. Берет со стойки паспорт и посадочный талон. Это Анна. Она отходит от стойки регистрации. Багаж сдала, и ничего, кроме маленькой сумочки, у неё нет. Оглядывает зал… Идёт на посадку… У самого прохода ещё раз останавливается, оборачивается. Ищет… Нет… Никого нет в этом зале, кто ей нужен.

…Дорогой… у меня всё меньше и меньше сил… я ухожу… Хоспис… Суржика я пристроила… Ты извини, что я не отдала его тебе. Надеюсь, и ЭТО ты поймешь. Там ему будет хорошо. Новые его хозяева просто помешаны на ирландских терьерах… Жаль, я не увижу… как он будет шуршать листьями с нашей дочкой… ронять её… тыкаться в неё носом…

Господи!! ЧТО ЖЕ ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Ольга встает. Как бы тяжело ей ни было, но она понимает – ждать уже нечего. Никаких надежд.

Петров: – Ольга…

Ольга: – Прощай.

Петров: – Не пропадай, ладно… Я позвоню как-нибудь.

Ольга: – Ой, нет… Не обещай… А то я буду ждать… А ведь напрасно, да?!.. Береги себя, любимый… И не пей столько. Ольга разворачивается, уходит. Петров смотрит ей вслед. За двенадцать часов жизнь его полностью изменилась. Он успел встретить, потерять и отказаться. Он переводит взгляд на небо.

Петров: – Ну… вот и всё…

Салон самолета. Анна у окна. Она не сняла ни косынку, ни пальто, ни очки, ни перчатки… Красивая, но закрытая женщина. Вся в себе. Смотрит в окно. И только по короткому движению кисти догадываемся – утирает слезу.

– А вчера я прощалась с нашим городом… Целый день я гуляла, впитывала его воздух… ещё раз смотрела на его улицы… дома и деревья… Было тихо, спокойно и пусто… Вещи уложены. Все, какие нужно, бумаги написаны… Подруг я повидала ещё на той неделе. Ничего, конечно, им не сказала… Родители и брат будут знать, где я… Я давным-давно с ними всё обсудила… Когда всё кончится, он позвонит тебе…

…Но главное был ты…

Я не могла уехать, не повидав тебя… Просто НЕ-МОГ-ЛА!!!.. Ты же мой праздник! Ты же моё счастье! Ты же мой любимый! Мой единственный!!!

…Я знаю… ну… может, догадываюсь, как больно тебе будет сегодня… завтра… НО Я НИЧЕГО НЕ МОГЛА ПОДЕЛАТЬ!!!.. Ты – мой родной… мой любимый…

Ну вот и всё, мой дорогой… Наберись сил… смелости и терпения… прости меня… я люблю тебя… Я очень-очень люблю тебя… Ты – мой воздух…

Мы слышим голос Антона: «Ну, вот и всё».

Он откладывает ручку. Закрывает последний, третий блокнот. Обводит взглядом стол – пепельницу, полную окурков, чашку недопитого кофе. Тут же бокал из-под коньяка, нарезанный лимон. Блокноты… Его взгляд скользит по кафе. По окнам, задерживается на улице.

Антон: – Ну вот и всё… И что теперь…

Мы видим его лицо, уставшее, с красными глазами. Ещё что-то подсказывает нам, что он прилично выпил. Может, что в движениях? ОН листает блокноты, не задерживаясь ни на одной странице. А перед нами вспыхивают кадры ранее увиденных картин. Кладбище. Ольга с Петровым. Её отец. Анна, улыбающаяся Петрову. Их танец. Петров в аэропорту. Снова с Анной. Целует Ольгу… и ещё что-то… и ещё!!! Антон допивает коньяк. Встает. Выходит в туалет.