Текст книги "Плейлист «Долго и счастливо»"

Я не могу дышать.

Мне стало тяжело. Я начала хватать воздух ртом. По щекам покатились слезы. Меня охватила дикая паника, песок просочился в вены. Я не могла с ним справиться.

Я тону.

Глава 24
Джейсон

♪ BURN SLOWLY / I LOVE YOU | THE BRAZEN YOUTH

Я закинул мешок в отцовский грузовик и закрыл борт, как вдруг услышал завывания Такера. Обошел машину с водительской стороны и увидел Слоан. Она закрывала рукой рот и жадно хватала воздух.

Не раздумывая ни секунды, я ринулся к ней.

– Эй, эй, что стряслось? – Я обнял ее и попытался приподнять голову за подбородок, но она уткнулась мне в грудь и всхлипнула.

Она вся тряслась. Что-то очень сильно ее напугало.

– Слоан, что такое? – Сердце мое бешено колотилось, и по своему голосу я понял, что паникую. – Слоан, не молчи, скажи, что случилось!

Она не отвечала.

Я глянул через ее плечо. Взглядом скользнул по черным колесам мотоцикла, и до меня дошло…

– Мотоцикл, да?

Она с трудом кивнула.

Не говоря больше ни слова, я схватил ее на руки и побежал на открытый воздух.

После аварии Брэндона прошло два года. За это время она наверняка видела тысячи мотоциклов. Значит, только одно могло так сильно взволновать ее: мотоцикл был моим.

Поставив Слоан на газон и придерживая руками, я наклонил голову, чтобы видеть ее лицо.

– Слоан, давай восстановим дыхание, слышишь? Посмотри мне в глаза. Вдох-выдох, медленно и ровно. Сможешь?

Она кивнула и осторожно, прерывисто выдохнула, вытянув вперед губы.

– Послушай, – я постарался удержать ее взгляд и медленно проговорил: – Со мной ничего не случится. Я его продам. Сейчас же. Слышишь меня, Слоан? Я больше никогда на него не сяду.

Она судорожно выдохнула, и слезы хлынули по ее прекрасным щекам. Такер прижался к нашим ногам и обеспокоенно смотрел вверх.

– Прости, – выдавила она из себя.

– Не надо передо мной извиняться, – замотал я головой. – Ш-ш-ш…

Слоан еще несколько раз прерывисто вдохнула, а когда снова заговорила, голос ее был настолько тихим, что я едва разобрал слова:

– У него глаза налились кровью, Джейсон. Его кожу содрало об асфальт. Всю, до самых костей.

Ее слова словно ножом резанули по сердцу. Господи. Что можно на это ответить?

Ненавижу себя. Мне хотелось просто защитить ее. Оградить от этой боли на всю жизнь. Стереть произошедшее из ее памяти. Я бы не задумываясь забрал все ее страдания себе, если бы только мог.

Каждый ее вздох, каждое всхлипывание будто бритвой разрезали меня на куски.

Словно мое сердце расщепилось посередине: одна половина осталась у меня, вторая – у Слоан. Я знал и нисколько в этом не сомневался, что с этого момента должен заботиться о ней больше, чем о себе, – потому что я не смогу жить спокойно, если ей будет плохо.

Через несколько минут она наконец успокоилась.

Когда дрожь прошла, я поцеловал Слоан в лоб и взял в ладони ее лицо. Ее волосы прилипли к мокрой от слез щеке, я убрал их и заправил за ухо.

– Я не переживу, если увижу еще одного человека, разбившегося на мотоцикле, – сказала она. – Пожалуйста, не садись на него. Ты должен обещать мне, Джейсон.

– Никогда. Обещаю, – прошептал я. – Я не оставлю тебя, Слоан. Такое больше не повторится.

Она кивнула, глубоко вздохнула и позволила отвести себя в дом. Все это время в голове у меня крутилась единственная мысль.

Я был благодарен за то, что своей музыкой помог ей пережить самые страшные часы в ее жизни. Что проник ей в сердце, тронул ее и много лет держал в своих объятиях, пусть даже мы об этом и не догадывались.

Я хотел поселиться в ее сердце навечно и никогда не выпускать из объятий.

Потому что я окончательно и бесповоротно влюбился.

Глава 25
Слоан

♪ 26 | PARAMORE

Мы вернулись из Миннесоты три дня назад, и каждое утро я с трудом вытаскивала Джейсона из кровати и заставляла становиться Джексоном Вотерсом.

– Разве тебе не нужно собираться? – хихикала я. Сегодня у него была встреча с группой. – Зейн заедет за тобой в семь.

Он пренебрежительно хмыкнул и провел губами по моей обнаженной груди, двигая под одеялом плечами. Я улыбнулась.

Его новая личная помощница Зейн приступила к работе в понедельник.

Суровая на вид, серьезная женщина с прической помпадур, в джинсах с подворотами и с татуировкой голой девицы на предплечье. Она говорила по-испански, имела большой опыт, знала Лос-Анджелес как свои пять пальцев и была просто потрясной.

Зейн сама возила Джейсона на встречи, поэтому ему даже не приходилось садиться за руль. Она следила, чтобы он вовремя поел и никуда не опоздал. Зейн оказалась самой лучшей помощницей. Какая и была нужна с учетом его бешеного графика.

В пятницу вышел новый саундтрек. Всю неделю Джейсон давал интервью то на радио, то на телевидении и каждый день участвовал в фотосъемках. Особенно успешной оказалась песня, написанная для фильма. Его даже пригласили на телешоу в следующие выходные – «Субботний вечер в прямом эфире».

Джейсон принялся стягивать с меня трусики. Я начала извиваться и отбиваться от него.

– Нет, нет, нет. Хватит. Иди в душ.

Он высунул из-под одеяла голову и посмотрел на меня грустными щенячьими глазами.

Я улыбнулась.

– Не хочу потворствовать твоим проступкам. У тебя сегодня выступление на радио.

Он глубоко вздохнул, скатился с меня, перевернувшись на спину, и закрыл лицо руками.

– Ты сводишь меня с ума. Я постоянно тебя хочу.

У меня звякнул телефон, и, ухмыльнувшись, я потянулась за ним.

– Кто там? – спросил Джейсон. На часах было только 6:15 утра.

– Твоя мама.

– Моя мама? Она никогда не пишет эсэмэски.

– Мне пишет, – парировала я, показав ему экран, и стала печатать ответ.

– Невероятно.

– Ну она же не сумасшедшая, чтобы звонить и зачитывать мне рецепт по телефону, – сказала я. – У них уже пятнадцать минут девятого. Она нашла в журнале рецепт мясного бургера, который, по ее мнению, должен тебе понравиться. И еще она спрашивает, не знаю ли я, как варить компот.

– Ты знаешь?

– Ну конечно, – хмыкнула я.

Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Я прижала телефон к груди и заулыбалась.

– Что?

– Давай устроим сегодня свидание.

– В смысле, пойдем куда-нибудь?

Вернувшись из Миннесоты, все совместное время мы проводили исключительно в постели. Последние три ночи Джейсон спал у меня. И мне это нравилось. Нравилось засыпать и просыпаться в его объятиях.

– Хочу угостить тебя вином и ужином, – предложил он, – а потом, держась за руки, прогуляться по пляжу.

Я обняла его за шею.

– Да, мой музыкант, я пойду с тобой на свидание.

Джейсон стал целовать меня, и только я подумала, что снова придется напомнить ему о времени, как он отпрянул и потерся носом о мой нос.

– Слушай, как думаешь, я могу воспользоваться пустым ящиком в комоде? Переложу туда вещи из рюкзака? А рюкзак повесим в шкаф?

На меня словно вылили ведро ледяной воды. И я, не успев подумать, прикусила губу, замотала головой и выпалила:

– Нет. Я не могу.

Искра, зажегшаяся в его глазах, потухла, но он все равно улыбнулся.

– Нет, так нет. – Он чмокнул меня в губы, вылез из постели, пошел в ванную и захлопнул дверь.

Я села и закрыла лицо руками. Эмоции, как мячики, отскакивали от меня, разлетаясь в разные стороны.

Зачем он так со мной? Зачем делает вид, будто у наших отношений есть будущее? У нас не настоящая жизнь, а какое-то промежуточное состояние. И он не может складывать свои вещи в мой комод.

Он уезжает.

Я стараюсь и делаю все, что в моих силах, чтобы насладиться этим моментом. У нас осталось так мало времени. На меня, словно огромная волна, накатывала дата начала его гастролей. Этот день неминуемо приближался, и тогда все закончится. Так зачем он подвергает меня такому испытанию? Хочет, чтобы я опять разгружала комод? Ну уж нет, я только-только через все это прошла и больше не хочу.

Я отбросила одеяло, накинула на себя халат, села на краю кровати и, закусив губу, уставилась на гитару, которую он прислонил к стулу. Зашумели трубы, значит, Джейсон включил душ. Я набрала Кристен. Еще рано, но Оливер всегда будит ее в шесть – так и есть, Кристен ответила после второго гудка.

– Джейсон хочет занять ящик в комоде, – прошептала я.

На заднем фоне шумел малыш.

– Так выдели ему чертов ящик, что в этом такого?

– Кристен, он уезжает. Ему придется жить на чемоданах. Такая у него работа. Наши отношения не дом, а палатка. Зачем оставлять здесь свои вещи и вести себя так, будто через две недели ничего не закончится?

– Разве через две недели все закончится? Вы говорили на эту тему?

Я прикусила ноготь на большом пальце.

– Нет, не говорили. Но от разговоров ничего не изменится. Я не собираюсь четырнадцать месяцев любить на расстоянии.

– А может, он пригласит тебя поехать с ним? Если для него все это несерьезно, зачем он назвал тебя своей девушкой и познакомил с родителями?

– Не знаю, – я покачала головой. – До Или он не говорил, что ему продлили гастроли. Может, сам только что узнал? У него наверняка были самые лучшие намерения, но, очевидно, обстоятельства изменились. Да даже если он и попросит, я все равно никуда не поеду. Мы встречаемся всего неделю. Я не собираюсь ехать ни на какие гастроли, а от разговоров этот мыльный пузырь только быстрее лопнет. Я просто хотела еще несколько дней пожить в счастливом забытьи, а он взял и все испортил разговором о комоде.

Мне кажется, мы с Джейсоном оба притворялись, будто никаких гастролей не существует. Ни он, ни я не хотели возвращаться в реальность.

– Пузырь, не пузырь, а вам надо поговорить. И выдели уже, черт возьми, мужику ящик. Он знает каждый дюйм твоего тела. Неужели ему нельзя сложить носки в комод?

Я приложила ладонь ко лбу и откинула назад волосы.

– Не знаю, Кристен, смогу ли я играть с ним в пару. Мне будет очень тяжело после расставания.

– Ты ни за что не отпустишь его, – фыркнула подруга. – Ты ведь уже наполовину в него влюблена.

– Отпущу. Куда я денусь?

Кристен снова хмыкнула.

Я закатила глаза.

– Я не могу четырнадцать месяцев ждать человека, с которым знакома три недели.

– Почему? Через три недели отношений с Джошем я сделала у себя на титьке тату с его именем. Ты не избавляешься от машины, которая едва едет, только потому, что целовалась в ней первый раз. При этом не хочешь поддерживать отношения на расстоянии с мужчиной, который бесчисленное множество раз доводил тебя до оргазма и сделал тебя самой счастливой женщиной в мире?

Я покачала головой.

– Ты помнишь, что я два года хранила в гараже пивную бутылку, потому что из нее пил Брэндон? Разве это не сумасшествие? Я так устала думать о других больше, чем о себе. Впервые в жизни я хочу сделать что-то здравомыслящее, Кристен. Мне было тяжело отпускать на два дня Брэндона на работу. А оставшись с мужчиной, который уедет на год с лишним, я совсем отчаюсь, хоть и наполовину в него влюбилась. Я сейчас живу в промежуточном состоянии, а если и дальше буду принимать решения, которые оставляют меня там, то никогда не выберусь.

– Ого, – присвистнула Кристен. – Ты и правда встала на путь излечения. – Из трубки послышалось хихиканье ребенка. – Послушай, Слоан, я очень рада, что ты наконец-то взяла себя в руки. Честно рада. И если считаешь, что отношениям нужно положить конец, когда он уедет, пусть будет так. Но пока, черт возьми, выдели мужику ящик. Ты отдала ему свое тело, так почему бы не поделиться и комодом?

– Черт. У меня каша в голове, – фыркнула я.

– Да уж, но ты из тех, кто любит погорячее. Поэтому он на тебя и запал. Слушай, мне пора. Оливер совсем разошелся. Облил меня из шланга. Созвонимся потом.

Услышав, что душ выключился, я постучала в дверь ванной, откуда доносилось жужжание электрической бритвы. Джейсон пригласил меня войти, и я прислонилась спиной к раковине рядом с ним, мой шелковый халат при этом распахнулся. Он одобрительно заглянул в щелку.

Джейсон совсем не злился.

В ванной стоял пар и пахло его одеколоном. Вокруг талии он повязал полотенце и, стоя перед зеркалом, подравнивал бороду.

Вся эта повседневная рутина всколыхнула во мне чувства. Его присутствие казалось таким закономерным. Как будто всегда так и было. Все было так знакомо и обыденно и оттого вселяло в меня упреждающую грусть, которая, я подозревала, будет расти с каждым днем,

Через несколько недель он уедет. Ванная опустеет. Такер уедет вместе с ним. Джейсон больше не вернется. Из пресловутого ящика комода исчезнут все его вещи.

Снова станет пусто.

– Не волнуйся, – он подмигнул мне. – Я помою за собой раковину. Ты даже не заметишь, что я здесь был.

Какая ирония.

Я слабо улыбнулась ему. Боже, какая же я дура. Всю неделю вела себя как сумасшедшая. Любой бы испугался. Джейсон видел меня в стельку пьяной и вымывал блевотину из моих волос. Он сидел со мной в окружении завалов одежды моего погибшего жениха и смотрел телевизор. Успокаивал меня во время панической атаки и даже обещал продать мотоцикл, лишь бы я не расстраивалась. Я была настоящей психопаткой – минное поле, усыпанное плохими днями и преградами, которые выскакивают в произвольном порядке, без предупреждения.

А он терпел.

По непонятным причинам этот удивительно красивый мужчина, будто сошедший с рекламы электробритвы, готов был ради меня на все, хотя наши отношения уже подходили к концу. А я пожалела для него какой-то ящик в комоде.

Я стояла и наблюдала, как бритва медленно скользит по его шее, он взглянул на меня голубыми глазами, и мне заранее стало его не хватать.

– А ты очень терпеливый, да?

Джейсон обвел меня взглядом и удивленно поднял брови.

– Ну, пока что мое терпение с лихвой окупается.

Преисполненная решимости, я выдохнула через рот. Пусть наши отношения не продлятся долго. Пусть. Но до самого конца я буду брать от них все.

Я достала ключ.

Джейсон застыл и выключил бритву.

Я прижала ключ к его обнаженной груди, рядом с сердцем.

– Бери любой ящик, какой захочешь, – сказала я. – Ставь машину в гараж. И больше не звони в дверь, когда приходишь домой. Хорошо?

От его улыбки у меня защемило сердце. Мне кажется, таким счастливым я его еще не видела.

– Хорошо, – прошептал он, накрывая ладонью мою руку, все еще лежавшую у него на груди.

Мы будем брать от наших отношений все… пока можем.

Глава 26
Джейсон

♪ BROKEN | LUND

Я отправил сообщение и услышал, как пикнул телефон в другом конце магазина.

Джейсон: Ты влипла. Одно слово: кожзаменитель.

Слоан: А как тебе набивные чучела?

Джейсон: А как тебе 70-е?

Я ходил между рядами отдающего плесенью магазина секонд-хенда в Санта-Монике. Из динамиков доносилась песня группы Talking Heads. Слоан посмотрела на меня из другого конца зала и прищурилась. Я подмигнул ей в ответ.

Она договорилась с Зейн, чтобы та высадила меня у «Гудвила». Слоан придумала игру для нашего свидания. Каждый из нас должен был купить другому наряд на пятнадцать долларов, и в этой одежде мы должны были провести все свидание. Идея, конечно, забавная. Но, услышав смех Слоан, эхом разлетевшийся по всему магазину, я понял, что ничего хорошего меня не ждет.

– Сейчас проверим тебя на храбрость, – заявила она спустя десять минут, когда мы оказались на улице. Как же она прелестна.

– Я ничего не боюсь.

– Правда? Думаю, это тебя испугает, – она вытащила длинный красный плащ с узором из маленьких тако и, взявшись за уголки, продемонстрировала его мне.

Я провел рукой по волосам, и Слоан захохотала.

– Ладно. Это всего лишь плащ. Я могу поносить плащ, – давясь от смеха, произнес я. – Я же мужик.

– Пожалуй, с этим спорить не буду.

– Теперь твоя очередь. – Сегодня я решил оторваться на славу, поэтому купил ей пижаму с капюшоном в виде головы единорога и даже с хвостом. Слоан побледнела, чем еще больше меня развеселила.

– А капюшон тоже надевать? – спросила она.

– Естественно. И еще ремень, – я достал золотистый пластиковый пояс чемпиона по рестлингу.

– Отлично, – скорчила она рожу. – Но я припасла еще кое-что для тебя. Знаю, что ты сейчас думаешь. Типа ты – знаменитость, – она помахала передо мной растопыренными пальцами, – и не можешь допустить, чтобы тебя сфотографировали на пирсе Санта-Моники в таком наряде. Это плохо скажется на твоей репутации, Пия сделает выговор, и так далее и тому подобное. Так вот, хочу, чтобы ты знал: я очень осмотрительна и все предусмотрела.

Она отвернулась и что-то надела, а когда повернулась, я чуть не лопнул от смеха. На ней были телесного цвета пластиковые солнцезащитные очки в виде ладошек, закрывающих глаза. Смотреть нужно было в дырки между пальцами.

Мы смеялись до слез и не могли остановиться, пока я не схватил ее и не прижал к груди.

Я не смогу жить без всего этого. Мне очень хотелось, чтобы она поехала со мной на гастроли.

И неважно, что мне придется для этого сделать: оплачивать ее счета, подкупать Кристен. Умолять ее.

Ответа от Эрни – удалось ли избавиться от Лолы – все еще не было, а до этого я не мог поговорить со Слоан. Но, как бы ни сложились обстоятельства, я уже решил, что буду приезжать к ней время от времени. Если она не захочет поехать со мной и не сможет навещать меня из-за Лолы, я буду приезжать как можно чаще. Мы будем болтать по телефону и скайпу. Мы уже имеем такой опыт. И у нас все отлично получалось. В этот раз тоже получится.

Мы нарядились в костюмы. Одежда Слоан нуждалась в небольшой доработке. Мы одолжили в том же магазине ножницы и отрезали у пижамы лапы, чтобы Слоан могла надеть обувь. Потом она сказала, что ей жарко, поэтому рукава мы тоже отрезали.

– Вот так, – Слоан расстегнула спереди молнию и приподняла грудь, при этом изогнутый рог на капюшоне забавно подпрыгивал. – Секси единорог.

Я смотрел на нее через пластиковые пальцы своих новых очков.

– Ну что, теперь ты довольна? Только погляди, в кого ты нас превратила.

– Я довольна, спасибо, – и она победно вскинула голову.

– Знаешь, что ты чокнутая?

– Ты не лучше. – Слоан обняла меня за талию и, прижавшись подбородком к груди, посмотрела мне в глаза. – Кстати! Давай сфоткаемся и пошлем снимок твоей маме.

Мы сделали несколько смешных селфи и отправили их. Как здорово, что они поладили. Я был этому безумно рад.

Солнце уже садилось, и, взявшись за руки, мы пошли на набережную, к Третьей улице, вдоль которой росли пальмы. Нарядись мы таким образом в Или, на нас бы пялились, а здесь мы почти никого не интересовали. Отдельное спасибо за очки. Я взял с собой шляпу и темные очки, чтобы замаскироваться. Последнее время приходилось часто появляться на публике, поэтому, куда бы я ни пошел, меня везде узнавали. Санта-Моника – туристический город. И последнее, чего мне хотелось, – раздавать автографы на свидании со Слоан. Но, похоже, плащ и очки в виде рук сделали свое дело даже лучше, чем мой первоначальный замысел. Никто не ожидал встретить Джексона Вотерса в плаще с узором из тако.

Слоан стояла у витрины магазина и глазела на манекен. Я подошел сзади и завернул ее в свой плащ.

– Эй, мне надо кое-что у тебя узнать. – Я поцеловал ее в висок, и она заулыбалась моему отражению в окне. – Где бы ты хотела провести мой отпуск, когда я приеду на пять недель? Если хочешь, можем остаться здесь. Но мама была бы очень рада, если бы День благодарения мы провели у них.

Я увидел, как исчезла ее улыбка.

Она повернулась ко мне.

– Джейсон… – извиняющимся голосом начала она. Внутри у меня все похолодело. – Джейсон, мне кажется, нам нужно быть реалистами, – осторожно продолжила Слоан. – Тебя не будет больше года. Все это время ты будешь в дороге, в разных временных поясах…

– Постой… – я не верил своим ушам. – Ты хочешь расстаться?

Искра в ее глазах окончательно потухла.

– Я не хочу расставаться. Но как продолжать наши отношения, тоже не понимаю.

– Слоан, мы уже проходили через это, – я замотал головой.

– Две недели. И ты работал только на разогреве. Сейчас вся программа строится на тебе. Ты будешь так сильно занят, что времени думать обо мне уже не останется. Даже в прошлый раз тебе не всегда удавалось мне позвонить.

Я снял свои глупые очки и подошел к ней ближе.

– Мы не расстаемся, – настаивал я на своем. – Нет.

– Джейсон, – тихо сказала Слоан, – я не хочу хоронить наши отношения. Не хочу изо всех сил пытаться вспоминать такие счастливые дни, как сегодня.

Я взял ее за руки.

– Мы и не будем. У нас впереди много счастливых дней. Мы будем созваниваться по скайпу, я буду звонить тебе и приезжать при каждой возможности. Будет тяжело, но нам надо постараться. – Я снова замотал головой. – Слоан, чем, по-твоему, мы сейчас здесь занимаемся? Неужели ты думаешь, что для меня это мимолетное увлечение?

– Конечно, нет. Как и для меня. – Она облизнула губы. – Но твои обстоятельства изменились, и, Джейсон, я знаю, чем все это кончится. Мой отец работал за границей, когда я была ребенком. Брак родителей не выдержал такого испытания. Сначала мы не поговорим день. Потом – два. Затем – неделю. И вот ты уже не помнишь, когда мы разговаривали последний раз, потому что это станет нормой. К тому же я прекрасно знаю себя, Джейсон. Все это время я буду страдать. И тебе это не понравится. Я превращусь в параноика, потому что постоянно буду думать, где ты и что с тобой, обижаться из-за того, что ты не позвонил. А ты будешь расстраиваться, потому что я потребую слишком много внимания, а у тебя не хватит времени. Мы начнем забывать друг друга и оба будем одиноки, хоть и вместе. – Она положила руки мне на грудь и подняла грустные, но все равно красивые карие глаза. – Джейсон, я так долго была одинока и несчастна. И больше этого не хочу. Я не смогу. Не могу. И не хочу.

Момент, когда я должен был сказать: «Тогда поехали со мной», повис в воздухе и улетучился. Из-за Лолы у меня не оставалось иного выбора, как упустить его.

– Слоан, не делай этого, – я умоляюще посмотрел на нее. – Пожалуйста.

Я стал внимательно разглядывать ее лицо. Решительный подбородок, спокойные, уверенные глаза. Все решено, и самое отвратительное – я знал, что она права.

Одно дело – мое желание. Я тоже не был рад отношениям на расстоянии, но готов был рискнуть, потому что в противном случае она останется здесь одна, без меня и будет встречаться с другими. К тому же в происходящем была исключительно моя вина: моя работа мешала нам быть вместе.

Но просить ее мириться со всем этим дерьмом несправедливо. Она так долго жила в печали, что я не хотел снова подвергать ее такому испытанию. Я желал ей счастья.

Я просто надеялся, что рядом со мной ей будет хорошо.

– Если тебе так лучше, то ладно, – проглотил я вставший в горле ком. – Но я буду ждать тебя, после гастролей – тоже. Я вернусь за тобой. – Я подошел к ней еще ближе. – Скажи, что примешь меня назад. Если у тебя никого не… – Я запнулся на секунду, чтобы собраться с духом. Закрыл глаза и, прежде чем открыть их снова, выдохнул, а потом опять посмотрел на нее. – Пожалуйста, скажи, что после гастролей позволишь мне вернуться к тебе.

– Джейсон, не проси меня обещать. И ты тоже не должен обещать, что будешь хранить мне верность.

– Почему?

– Потому что это значит, что мы будем ждать друг друга.

– Тогда давай ждать, – я затряс головой. – А еще лучше – давай не будем расставаться.

– Я много об этом думала. – Слоан надолго замолчала. – Я не могу заменить храм, который воздвигла для Брэндона, твоим.

Эти слова повисли между нами, и она поймала мой взгляд.

– Давай просто наслаждаться тем, что у нас осталось. Проведем это время в хорошем месте. И ты прав. Возможно, после гастролей мы снова найдем друг друга. Так что не будем говорить друг другу «прощай». Скажем «до свидания». Ладно?

Удивительно, как сильно подействовали на меня ее слова. От боли перехватило дыхание. Будто я только что узнал, что мне осталось жить две недели.

На что я вообще надеялся? Да кто я, черт возьми, такой? Мужик, которого она знает меньше месяца?

В наших отношениях Слоан всегда шла на два шага позади меня. Я это знал. Но если она так легко готова меня потерять, то, может, и не было никакой взаимности. Потому что, испытывай она ко мне хотя бы половину тех чувств, что я по отношению к ней, она бы никогда не решилась меня отпустить.

А она отпускала.

Она уже не была той одинокой, скорбящей девушкой, с которой я познакомился. Эта женщина вполне может встретить кого-нибудь в спортзале или на открытии галереи искусств и к моему возвращению будет потеряна для меня навсегда. Я уже ее теряю.

И, черт бы меня побрал, ничего не могу с этим поделать.

Мы поужинали в итальянском ресторанчике и решили прогуляться по набережной, дойти до пирса, заглядывая по пути в интересные магазинчики. Солнце уже зашло, и на деревьях зажглись мерцающие гирлянды. Мы бросили в фонтан монетки и поглазели на лепные изгороди. Съели по мороженому, послушали, как поет уличный музыкант, и бросили ему в чехол от гитары пятьдесят баксов. Слоан купила маме в подарок книгу с рецептами десертов.

Я старался получать удовольствие. Смеялся к месту и улыбался по-настоящему, глазами. Но все, что я сейчас видел, – конец наших отношений.

По дороге к пирсу мы остановились на светофоре. Слоан обняла меня, прижавшись щекой к моей груди. Я взглянул на ее рогатый капюшон и внезапно захотел впервые признаться ей в любви, прямо там, на оживленном перекрестке.

Все было совсем не как в кино. Ни романтических декораций, ни тихой музыки. В шаге от нас сидел бездомный в майке с огромным стаканом в руке. Какие-то подростки делали селфи, парень в испачканном соусом фартуке из ближайшей пиццерии нетерпеливо жал на кнопку светофора. Мы не сидели на пляже и не катались на колесе обозрения. Она просто обнимала меня за талию, в своем глупом наряде, а я думал лишь о том, что люблю ее.

Но мы расстаемся. Какой тогда смысл признаваться ей в своих чувствах? Чтобы она считала себя виноватой? Чтобы ей пришлось говорить в ответ то, к чему она не готова, а может, даже не чувствует?

Загорелся зеленый, мы перешли дорогу, и момент прошел, а она даже понятия не имела, что случилось. Но это случилось. И будет случаться еще. Будет случаться каждый раз, когда я смотрю на нее.

И даже когда я не буду смотреть на нее, это все равно будет случаться.