Текст книги "Плейлист «Долго и счастливо»"

Глава 36
Джейсон

♪ I DON’T KNOW WHAT TO SAY | BRING ME THE HORIZON

В глазах Слоан потухла последняя искра. Она несколько секунд молча смотрела на меня, потом развернулась и медленно побрела в ванную.

– Эрни, созвонимся позже.

Я положил трубку и пошел за ней. Закрыв лицо руками, она сидела на закрытой крышке унитаза. Я присел перед ней.

– Мне жаль, Слоан.

Я не знал, что еще сказать. Мне действительно было жаль. Жаль каждый гребаный день, проведенный здесь.

Это не жизнь. Слоан устала и измотана. Она скучает по друзьям и семье. Я делал все возможное, чтобы хоть как-то скрасить ее дни, но заставлять жить ее в таких условиях жестоко.

– Мне нужна всего лишь минутка, чтобы все это переварить, – не отнимая рук от лица, тихо произнесла она.

Она так ждала возвращения домой. Так скучала по Кристен и хотела выполнить заказ. Это было все, о чем она говорила. И вот все ее надежды разом рухнули.

Что это за дурацкий юмор у вселенной: моя работа требует постоянного движения и переездов, а ее – полного и абсолютного спокойствия?

– Эй, – я поцеловал ее в коленку. – Может, нам удастся сходить в Лувр? – с надеждой предложил я, зная, что, скорее всего, меня тут же пошлют на следующие гастроли и ничего не выйдет.

Должно быть, она тоже это знала. Потому что ничего не ответила.

– Слоан…

Она глубоко вздохнула, оторвала кусок туалетной бумаги и высморкалась.

– Ладно. Что есть, то есть. – Она шмыгнула носом. – Мы ничего не можем изменить. А долго еще так жить? – Ее красивые глаза воспалились. – Когда у тебя заканчивается контракт? Эрни же сможет потом договориться о других условиях, да? Мы сможем попросить составить более щадящий график? Более предсказуемый?

– Да, но… – От того, что мне предстояло ей сказать, в груди закололо.

Подписывая контракт со студией, я был в каком-то экстазе. Большинство музыкантов получают предложение на один альбом с возможностью продления контракта, если все пойдет хорошо. Два альбома – если студия в тебя верит. Редко кому удается получить такое предложение, которое сделали мне, – и я его принял, потому что они с точностью предвидели то, что происходит со мной сейчас: славу.

Эрни предупреждал, что я привязываю себя к ним, но тогда мне было плевать. У меня контракт с одним из самых топовых лейблов в мире. Я хотел быть привязанным к ним. Я хотел стать знаменитым, как Дон Хенли.

Работа меня не пугала. Невозможно было представить такого развития событий, при котором я бы не хотел, чтобы за мной стояли такие влиятельные в музыкальной индустрии силы. Эрни договорился о шикарных роялти и бонусах – о таком задатке я не мечтал даже в самых смелых фантазиях. Я понимал, что они будут выжимать из меня все соки. Но я был одинок, привык к гастролям, дорога меня нисколько не утомляла, да и создавать музыку всегда было легко, поэтому я совершенно не сомневался в том, что смогу выполнить все условия контракта.

Но все изменилось.

Создавать музыку я не мог. Надо было думать о Слоан. Над головой, словно чертова гильотина, вечно висела Лола. Контракт давил меня своим весом. А мне очень хотелось успевать. Хотелось управлять славой и успехом, хотелось иметь время на жизнь – потому что сейчас ничего этого не было и в помине.

Она ждала моего ответа.

– Как долго?

Я покачал головой.

– Слоан, никаких точных сроков нет. У меня контракт на четыре альбома. Саундтрек был первым. Нужно еще три.

– Хорошо. Сколько времени на это уйдет?

Я молчал, не в силах ответить.

Она облизнула губы.

– Полгода? Год на каждый? Сколько примерно?

– В среднем у большинства музыкантов уходит три года на один альбом.

Слоан отпрянула, словно получила удар под дых.

– Три года? – процедила она, уставилась на колени и стала раскачиваться. – Три года, Джейсон? – Она снова подняла заплаканные глаза на меня. – Каждый альбом?

Я знаю, что это долго…

Внезапно она побледнела.

– Но ты же не можешь ничего сочинить, – прошептала Слоан, будто наконец осознала всю серьезность нашей ситуации. – Значит, еще девять лет? Еще? – Ее глаза умоляли меня сказать, что это неправда.

А я не мог.

Ничего не ответив, я встал, чувствуя, что должен хоть как-то скрасить этот день, но не знал, как.

– Наполню тебе ванну.

Я включил воду в джакузи и налил гостиничного мыла.

– Сегодня оставайся здесь. Ты болеешь.

Она не стала спорить, как делала это обычно, когда я пытался заставить ее заняться собой, а не мотаться со мной, – не знаю, хороший это знак или плохой.

Я поставил ее на ноги и стал развязывать халат. Она казалась заторможенной и избегала смотреть мне в глаза.

Светлые волосы собраны в пучок на макушке. Она больше их не распускала. Редко красилась и не делала маникюр. Мне плевать, как Слоан выглядит. Для меня она всегда красавица. Но меня беспокоило то, что с ней происходит. Она перестала за собой ухаживать.

Здесь она приходила в упадок. Будто я взял с собой в путешествие орхидею и та перестала цвести. Я наблюдал, как цветок увядает, как облетают его лепестки, но ничего не мог поделать. Разве только увезти его обратно домой и пересадить. Но сейчас это невозможно.

Она закашлялась, и мне стало еще хуже, чем прежде.

– Я принесу завтрак сюда, – сказал я. – А потом ты вернешься в постель.

Я помог ей забраться в ванну, а сам пошел в комнату, взял стул и прикатил его в ванную, чтобы организовать для нее стол. Потом принес еду и расставил ее. Я то и дело поглядывал на часы, потому что уже опаздывал. Я должен быть здесь, с ней, заботиться – хотя бы быть рядом, когда она будет готова обсудить то, что только произошло, – но вместо этого надо ехать на, черт бы ее побрал, радиостанцию.

Я поцеловал Слоан на прощание в лоб и ушел. Она не сказала мне ни слова и никак не отреагировала.

За рулем была Зейн, поэтому я позвонил Эрни. Удерживая телефон плечом, я тер виски, пытаясь изгнать из головы наступающую боль.

Он взял после первого же гудка.

– Ты знал, что, когда спишь на диване в гостиной, можно наблюдать за восходом солнца через стеклянные двери?

Я потер переносицу.

– Зря я позвонил в такую рань. Прости, что разозлил твою жену.

– Мои жены всегда на меня злятся. Как Слоан? Нормально восприняла?

Я смотрел в окно на залитые дождем улицы Мемфиса.

– Нет. Она заболела. Она устала. Она несчастна.

– Неудивительно, – хмыкнул он. – Невыносимо постоянно находиться в дороге.

Я устало потер глаза.

– Я грезил об этом всю жизнь, и вот мечта сбылась, а я хочу лишь одного: чтобы все это, черт возьми, скорее закончилось.

Я представил, как Эрни кивает в знак согласия.

– Ты пал жертвой собственного успеха. Пока люди хотят тебя слушать, ты будешь вынужден гастролировать. – Он протяжно выдохнул в трубку. – Знаешь что, друг мой, а у тебя ведь есть выбор.

– Я не собираюсь с ней расставаться.

– Это, конечно, вариант, но я не об этом. Мне, кстати, обидно, что ты думаешь, будто я могу такое предложить. Речь ведь о твоей первой жене как-никак.

Я хмыкнул.

– Можно стиснуть зубы и записать хрень, которую они предлагают.

Из меня вырвался стон.

– Ну-ну, думай позитивно. Все быстрее закончится. Либо это, либо то, а то тебе явно не по душе. Из этого контракта есть всего два выхода. Либо ты его исполняешь, либо тебя кидают. А они бросят тебя только в том случае, если твоя карьера полетит к чертям. А это невозможно, если только не появится какое-нибудь компрометирующее видео, о котором я не знаю.

Я закрыл глаза и откинулся на подголовник.

– Послушай, – сказал он. – Дай ей передохнуть. Отправь на несколько недель домой.

Я поднял голову. Отправить ее домой?

От одной мысли, что придется ездить без нее, у меня скрутило живот. Только благодаря ей мне удавалось сохранять рассудок. Я оказался заложником собственной славы. Запертый в автобусе или гостиничном номере, пока не захочу раздавать автографы, а я не хочу. Вся прелесть этого улетучилась еще много месяцев назад. Я не против сидеть в заточении вместе со Слоан, но одному? Она была для меня всем миром. Моим близким человеком. Предложение отправить ее домой звучало как приговор.

– Чем бы хотела заняться Слоан? – спросил Эрни.

Я сжал виски.

– Она хочет готовить. Рисовать. Видеться с Кристен.

– Отлично, устрой ей это. Ей нужно отдохнуть от всего этого дерьма. Выгорание не шутка, а вы еще даже не улетели за границу. Потащишь Слоан в таком виде в Англию, а там акклиматизация, упадок сил. В итоге она сделает то, что сделала моя вторая жена, – соберет вещи и свалит от тебя к барабанщику, пока ты где-нибудь в Берлине настраиваешь звук.

Я устало кивнул.

– Она еще и болеет? – уточнил он.

– Уже несколько недель, – признался я. Наверное, надо было свозить ее в больницу, но температуры у нее не было, а выбраться куда-то не так уж просто.

– Я пришлю рок-врача, чтобы он ее осмотрел.

– Кого?

– Рок-врача. Музыкального доктора. Они обслуживают гастролирующие группы. И придут к вам. В Мемфисе есть один хороший парень. Я его пришлю. Он ее подлечит – антибиотики, укольчик B12, и она тут же встанет на ноги. Короче, это я беру на себя, а ты пока думай, как на несколько недель отправить ее домой.

Я тяжело вздохнул.

– Да, пожалуй, ты прав.

– Конечно, прав. Ладно, мне пора. Надо принести жене мимозу и кредитную карту в постель, иначе моя спина никогда не оправится после этого дивана.

– Почему бы тебе не отключать телефон? – устало спросил я.

– Потому что я должен быть на месте, когда звонят клиенты. То, чем занимаешься ты, в тысячу раз тяжелее того, что делаю я. Если бы в свое время у меня был агент, который брал бы трубку, чтобы посоветовать мне, как вести себя с женщиной, глядишь, я бы все еще был женат на первой жене. А она единственная в моей жизни, на ком стоило жениться.

Эрни многозначительно помолчал.

– Береги ее, Джейсон. Другой такой больше не будет.

Глава 37
Слоан

♪ KEEP YOUR HEAD UP | BEN HOWARD

Зейн принесла сироп от кашля и жаропонижающее. Мне надо было поспать и не думать о том, что сейчас сказал Джейсон. В моем состоянии все это казалось слишком большим и необъятным, чтобы осознать в полной мере.

Десять лет.

Такой будет наша жизнь следующие десять лет.

Я не увижу, как будет расти Оливер. Я не буду рисовать. У меня даже не будет дома. Какой в нем смысл? За это время мы проведем в нем всего лишь несколько месяцев.

А другого выбора нет. Я никогда его не брошу. Никогда не решусь на это. Наши судьбы связаны одной нитью – куда он, туда и я.

Меня пугало, как весь мой организм нуждался в сне, потому что в последний раз я таким образом переживала депрессию. Только сейчас я потеряла не кого-то, а себя. Карьера Джейсона поглотила меня целиком.

Я дождалась, когда в Калифорнии будет шесть утра, и позвонила Кристен.

– Господи, такое впечатление, будто у тебя пневмония, – воскликнула она, когда вместо приветствия я зашлась в приступе кашля.

– Знаю. Мне очень плохо. – Я высморкалась в платок. Такер засунул мордочку мне под руку, будто знал, что именно это мне сейчас и нужно.

– Джейсон еще не предлагал подлечить тебя пенисцелином? – хихикнула подруга.

– Чем-чем?

– Мужики считают свой член лекарством от всех болезней. Клянусь, если я окажусь при смерти, Джош тут же начнет подмигивать, типа «Я знаю, как тебе помочь».

Взрыв смеха вызвал у меня очередной приступ кашля.

– Ну как поживает наша группи? – спросила она, когда я наконец успокоилась.

Я вкратце пересказала ей события прошлой недели и поведала об утренних новостях.

– Черт, – ответила она. – Хреново. Что будешь делать?

– Ничего. А что я могу поделать? Это его работа.

– Да он живет как бродяга. И что, будешь еще десять лет скитаться с ним по всей земле?

– Ну, не все время, – начала защищаться я. – Будут перерывы.

– Когда ты сказала, что чувак живет в трейлере, я должна была сразу понять, что он не из тех, кто пускает корни. – В трубке послышался лепет Оливера. – Если вы хотя бы нормально путешествовали. Помнишь, как в девятом классе мама взяла нас с собой в Коронадо, а у тебя все время текли сопли?

– Да, и она постоянно повторяла «Слоан, это совершенно недопустимо», будто я делала это нарочно, – усмехнулась я.

Мы снова захохотали, и у меня немного поднялось настроение.

– Знаешь что, – вдруг сказала подруга, – я бы тоже пошла за своим Джошем на край света. Если любишь, делай то, что считаешь нужным. Но, пожалуйста, береги себя.

– Я даже не представляю, как здесь можно беречь себя. – Я проглотила вставший в горле комок. – Мне так вас не хватает.

Кристен долго молчала и наконец сказала:

– И нам тебя не хватает.

Мы поговорили еще несколько минут, прежде чем подействовало жаропонижающее. Когда я положила трубку, мне стало немного лучше.

Может, Кристен права. И Зейн – тоже. Надо попробовать. Больше спать. Заняться спортом и хорошо питаться.

Эрни очень настаивал, чтобы мы ехали по ночам, а не днем, и спали в автобусе. Джейсон тоже придерживался этой идеи. Мы пробовали несколько раз, но я так и не смогла привыкнуть. Мой мозг не мог расслабиться, зная, что я лежу в пижаме где-то посреди шоссе. Просто дикость какая-то. И я каждый раз просыпалась, когда автобус притормаживал или заворачивал на парковку.

Но если бы мы жили именно так, а не ночевали каждый раз в гостинице, то у нас были бы выходные. Мы могли бы путешествовать и делать, что захотим. Мы бы просыпались уже в городе, вместо того чтобы вставать в пять утра и весь день проводить в дороге. Может, нам бы даже удавалось иногда погулять или сходить в ресторан. Тогда бы мы лучше питались и я лучше переносила переезды.

Я вздохнула, забралась под одеяло и подсунула под голову подушку. Когда Джейсон вернется, скажу ему, что хочу снова попробовать спать в автобусе. Нельзя, ничего не меняя, ожидать другого результата.

Я задремала, как обычно бывает после жаропонижающего, когда просто погружаешься в какую-то черноту и не видишь никаких снов.

Когда я проснулась, рядом спал Джейсон, обняв меня за талию.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. В комнате темно, но сквозь щелки в шторах пробивается солнечный свет. Джейсон должен был вернуться только вечером: он уехал на интервью, потом у него саундчек.

Я приподнялась на локтях. Часы показывали полдень. Я проспала пять часов.

Джейсон зашевелился и открыл глаза.

– Привет! Ты проснулась. Как самочувствие?

– Так себе. А что ты здесь делаешь?

Он убрал у меня со лба волосы и поцеловал.

– Я все отменил.

– Отменил? – Агент будет в ярости. – Джейсон…

– Не волнуйся, я не отменил концерт. Но день мы проведем здесь. Будешь лежать в постели и смотреть криминальные передачи. Зейн закажет нам ужин в лучшем ресторане Мемфиса, а через час к тебе придет врач.

У меня защемило сердце. Подбородок задрожал.

– Джейсон…

Он прижался ко мне лбом.

– Слоан, прости меня, я совсем о тебе не заботился. Но я исправлюсь.

– Ты не виноват, Джейсон, – шмыгнула я носом.

– Нет, виноват. – Он посмотрел мне в глаза. – Больше всего я хочу, чтобы ты была счастлива. Понимаешь? Я сделаю для этого все возможное.

– Я счастлива.

Но он мне не поверил. Это было видно по его глазам.

Через два часа пришел врач. Оказалось, что у меня бронхит и двусторонний отит. У Джейсона был такой вид, будто кто-то пнул его собаку. Наверное, он чувствовал себя виноватым из-за того, что не вызвал врача раньше, но его вины здесь не было. Я могла сходить в больницу, пока он занимался своими делами, но я просто понадеялась, что все пройдет само.

Врач прописал мне антибиотик, уколы витаминов, средство от кашля и ингаляцию. После ухода врача мы с Джейсоном легли в постель. Как же нам этого не хватало. Удивительно, но мы будто не виделись несколько месяцев, хотя почти все время проводили вместе. Мы уже забыли, как это – просто жить.

Мы лежали и болтали обо всем на свете, кроме Джексона. Как же я устала от этого Джексона, да и он, я думаю, тоже.

Словно в наших отношениях был кто-то третий. И он требовал нашего постоянного внимания. Вся жизнь превратилась в удовлетворение потребностей Джексона, и впервые за последние месяцы мы наконец-то нашли время для себя. Это здорово.

Может, в этом весь фокус? Может, к этому надо стремиться? Может, если бы мы спали в автобусе, то просыпались бы вот так, рядом и без спешки?

Но, несмотря на то что гастроли высасывали из нас все соки, было в них и хорошее. За последние три месяца я полюбила Джейсона еще сильнее. Я восторгалась им всегда – еще до того, как узнала, кто он такой. Но теперь у меня были сотни причин, чтобы любить его больше.

Я узнала, что он добр и вежлив ко всем: от администраторов гостиниц до кассиров на автозаправочных станциях. Я узнала, что он раздает автографы до последнего человека, даже если очень сильно устал. Он был щедрым. Давал хорошие чаевые и заботился о своих ближних. Он постоянно помогал перетаскивать оборудование, хотя для этого имелись специальные люди. Я узнала, что у него всегда припасены запасные медиаторы, чтобы раздавать их детям, которые хотели получить автограф. А самое главное – я узнала, что он нежно любит меня. Мне казалось, что я – центр его притяжения. Где бы я ни находилась, Джейсон вращался вокруг меня. Его любовь – огромная честь и стоит любых трудностей, как бы тяжело ни было.

Мы лежали на одной подушке и смотрели друг на друга. Он поправил мне волосы, а я внимательно изучала его лицо. Я хотела запомнить все крапинки в его глазах, каждую линию.

– Знаешь, что я могу нарисовать тебя по памяти? – тихо спросила я. – Ты будто въелся в меня, Джейсон.

Он нежно улыбнулся.

– Слоан, я кое-что для тебя сделал.

– Что? – Я прикусила губу.

Он выдохнул.

– Можешь отказаться, если захочешь, но я много об этом думал и считаю, тебе надо согласиться.

– Я тоже кое о чем думала, – сказала я в свою очередь. – Мне кажется, нам надо еще раз попытаться спать в автобусе. Ты прав, так практичнее. А я когда-нибудь все равно привыкну…

– Я хочу, чтобы ты поехала в Или и провела несколько месяцев с моей семьей.

– Что?! – резко выпрямилась я.

Джейсон сел и протянул руку.

– Послушай меня, ладно? На первый взгляд может показаться, что это безумие. Но я хочу, чтобы ты нарисовала ту картину, – сказал он. – И родительский дом – идеальное для этого место. Ты будешь рисовать у окна и смотреть на озеро. Заберешь с собой Такера, и он наконец набегается вдоволь после стольких месяцев заточения с нами. У мамы полный холодильник дичи, ты сможешь готовить и, может быть, снова начнешь вести свой блог. Маме ты понравилась, и она хочет поближе с тобой познакомиться. Миннесота находится в центре, поэтому, в каком бы штате я ни находился, через три часа ты уже будешь у меня, и разница во времени небольшая. Я уже позвонил Кристен. Они с Оливером приедут к тебе погостить на пару недель.

Я ошарашенно смотрела на него.

– Ты… ты позвонил Кристен?

Он не сводил с меня голубых глаз.

– Позвонил. А на День благодарения слетаешь в Калифорнию повидать родителей. Если выедешь сегодня, то закончишь картину до Рождества и успеешь ко мне в Париж. Идеальный план.

Я потеряла дар речи.

– Джейсон, я не хочу оставлять тебя одного…

Но он замотал головой.

– Послушай, хорошо должно быть всем. Гастроли закончатся нескоро. Ты должна делать что-то и для себя. – Джейсон заглянул мне в глаза. – Я хочу, чтобы ты поехала. Пожалуйста.

Мы смотрели друг на друга. Моя грудь вздымалась и опускалась чуть чаще, чем обычно. Джейсон настойчиво сверлил меня взглядом. Это так заботливо, так мило с его стороны. Правда. Но я не могу… Я ведь не могу?

Когда ушел Брэндон, я разучилась радоваться. Все для меня замерло. Мой мир растекся, словно акварель под дождем. И вот передо мной новый белоснежный холст. Он умоляет меня нарисовать что-нибудь, но мои руки связаны за спиной.

Я опять оказалась в промежуточном состоянии. Снова возвела алтарь, бессознательно, но только на этот раз не для Брэндона или Джейсона. А для Джексона.

Я настолько сильно хотела выполнить этот заказ, что уже физически не могла сдерживать свое желание. Мне надо было куда-то уехать и рисовать. По-другому никак. Другого варианта не существует.

И Джейсон прав. Мне нужно отдохнуть.

Если я в таком состоянии поеду за границу, то просто развалюсь на части. Я была вымотана физически, а в Великобритании мы пробудем даже дольше, чем здесь, и акклиматизация меня окончательно добьет. У меня не осталось больше сил, и если я не восстановлю их сейчас, то что будет потом? Лучше остановиться и сделать перезагрузку. Тогда я снова буду готова идти вперед. Мы попробуем спать в автобусе, и, может быть, все изменится.

Но было кое-что еще.

Если я откажусь и не приму его предложение, он будет чувствовать себя еще хуже, чем сейчас. Ему тоже нужен этот выход, Джейсон хотел мне помочь – для него это очень важно. Я не могла позволить ему носить в себе эту вину.

Я облизнула губы.

– Когда мне лучше поехать?

– Сегодня.

– Сегодня? – Я побледнела. – Через несколько часов?

– Если это слишком быстро и ты не готова, останься еще на несколько дней здесь, отдохни. Но в семь тридцать у меня самолет в Дулут. И если ты поедешь сегодня, то я даже смогу проводить тебя до аэропорта. Я уже договорился с отцом, он тебя встретит.

– Почему каждый раз о поездке к твоим родителям я узнаю меньше чем за двенадцать часов? – покачала я головой.

Он улыбнулся в ожидании моего ответа.

Я посмотрела ему в глаза. Боже, это же целых две недели с Кристен и Оливером! Никаких чемоданов. Мягкая постель. Я смогу спать сколько хочу. Никаких будильников и самолетов. Никаких автобусов и забегаловок. Только живопись.

– Слоан, скажи «да».

– Ладно, – выдохнула я.

– Ладно?

Я кивнула.

Джейсон вздохнул с облегчением. На его лице появилась улыбка, и он провел пальцем по моей щеке.

Он так нежно ко мне прикоснулся, что я затаила дыхание. Он смотрел на меня так, будто перед ним самая красивая женщина в мире. Я болела и вся опухла, но он не обращал на это внимания. Я была для него всем, и он напоминал мне об этом каждый день.

И теперь ему предстоит провести несколько недель без меня. Возможно, даже не один месяц. И он решился на это ради меня. Он шел на жертвы ради меня. Так же как и я жертвовала для него своей жизнью.

Я взяла его руку и стала ее рассматривать, поглаживая мозоли на подушечках пальцев.

– Я обожаю твои пальцы. – Его инструмент. Его талантливые, способные, любящие руки.

– Забирай. Они твои, – сказал он.

Я улыбнулась.

– Ты отдаешь мне пальцы?

– И пальцы, и голос. И спину, чтобы носить для тебя тяжести, и руки, чтобы нести тебя до кровати, когда ты переберешь текилы. И деньги, и время, и сердце. Это все твое, Слоан.

Его слова были наполнены любовью. Он говорил так серьезно, что у меня заболело сердце, а в глазах защипало от слез.

– Если бы я тебя не знала, то сказала бы, что у тебя идеально получается петь серенады.

– Нет, – он помотал головой. – Я так чувствую. Я твой. Весь, без остатка. Мне кажется, я всегда принадлежал тебе. Даже когда ты принадлежала кому-то другому. – Он не сводил с меня глаз. – Такер знал об этом. Ему одного взгляда хватило, чтобы увидеть в тебе мою вторую половинку, и он привел тебя домой.

Два часа спустя мы прощались в аэропорту. Джейсон изо всех сил старался казаться веселым.