Текст книги "Голос крови (сборник)"

– Убил бы уже хоть. Чтоб не мучилась, – первое и единственное, что слышит доктор Триген за полдня.

И машинальное «не положено» застревает в горле.

Спустя час он устраивается в кресле напротив Хозьева и отказывается от предложенного из вежливости кофе. В помпезном кабинете как никогда душно, пахнет дорогим парфюмом и лишними людьми.

Их трое. В черных костюмах, светлых сорочках с запонками, очках с антибликовым покрытием. Их нельзя назвать неприятными, просто работа у них такая – промывать мозги и выкручивать руки.

– Согласно вашему последнему отчету, – самый высокий, с золотым зажимом для галстука, листает сшитые в переплет распечатки, – мутацию вызывает фермент, присутствующий в человеке.

Он делает паузу и смотрит поверх бесполезных очков (или они нашпигованы какой-нибудь электроникой?) на доктора Тригена, вынуждая подтвердить вслух:

– Да.

– Этот фермент провоцирует лишь физиологическую мутацию без личностно-эмоциональной трансформации объекта?

– Да.

– Таким образом, заложенные изначально воспитательные устои и этические нормы после мутации сохраняются?

– Да, – чеканит доктор Триген, – если ваши подопытные не склонны думать самостоятельно и напрочь лишены эго.

Высокий клонит голову набок и снисходительно уверяет:

– Дисциплина творит чудеса. Профессор Хозьев, как быстро лаборатория Института сможет подготовить вирус?

Доктор Триген следит за развалившимся в кресле начальником, и пока мозолистые пальцы отстукивают Марсельезу по лакированной столешнице, прикидывает, сколько Институт запросит с госбезопасности за разбавленную физраствором кровь вампира.

Он всего лишь упомянул фермент в отчете. Само наличие фермента – не более. Остальные выводы не на его совести.

Иногда пророк Карвен говорит глупые вещи; доктор Триген не принимает их в расчет, но запоминает. Как цитату: «Великим людям величие ни к чему».

И теперь доктор Триген удивляется ее своевременности. Как удивляется капитуляции Хозьева перед неопределенным «государство в долгу не останется», проницательности Пехова или собственному чутью, не позволившему сдать полный отчет с реальными цифрами. Тогда он думал, для нобелевки слишком мало информации. Сейчас он понимает: даже этой информации за стены Института не выйти.

Интересно, Хозьев тоже подкорректировал отчет перед сдачей наверх?

– У нас две недели, – нервничает начальник.

Даже оставшись наедине, загривком чувствуется слежка. Жучки? Прослушка? Шпионы?

– Понимаешь, на что идем? – спрашивает доктор Триген.

И Хозьев глухо рычит в ответ:

– Да, я понимаю. Но ты дашь им, сколько надо. Выцеди тварь до капли, выпытай, как они этот фермент заносят в жертву, и дай мне готовый продукт, чтобы ввел шприцом и – здравствуй, вечная жизнь терминатора. Все понял? Еще… никому, слышишь, ни одной живой душе, даже тараканам не показывай формулу!

Доктор Триген кивает. И выходит, не пожав начальнику руку.

* * *

Эту лабораторию построили специально, чтобы изучать вампиров. Иначе не объяснить своевременность и крепкие боксы, покрытые серебром инструменты и «Абсолютный очиститель» в комплекте.

О практическом применении системы «Абсолютного очистителя» (на самом деле в названии – аббревиатура на десяток букв, и расшифровку только по бумажке читать) спорили долго и на многих конференциях, чей контингент – профессура рядовых институтов. Ей и вправду незачем выжигать химикатами органику в целом лабораторном зале, ведь образцы локализованы боксами и пробирками. Обычно такие дебаты заканчивались железным аргументом противников «ну разве что инопланетян прятать».

Доктор Триген по второсортным конференциям не ездил и узнавал о спорах со слов Хозьева. Уже тогда он не считал их забавными. Как чувствовал.

Это устройство спроектировали специально, чтобы не оставлять следов. Кнопка в комнате отдыха и химические реактивы в зале с боксом. На эвакуацию, изоляцию или «передумать» дается десять минут. «Органике» даже больно не будет, а снаружи и не заметят, как исчезла нелюдь.

Доктор Триген перечитывает последний отправленный отчет. Затем – блокнотные записи с самого начала.

Как же тварь сопротивлялась, как бесилась первое время! Будь она действительно мертва, не проходила бы сейчас все стадии умирания. Или это второй круг?

В песочных часах заканчивается время, доктор Триген переворачивает Сфинксов, запуская новый цикл. И словно тумблер переключается в голове, возвращая на передний план очевидные условия задачи:

«тварь не имеет права на существование»

«тварь не имеет права на размножение»

«госбезопасность не имеет прав на тварь»

«госбезопасность не имеет прав на результаты исследований».

От этого и нужно отталкиваться.

У задачи единственный способ решения, а все остальные рождаются под влиянием внешних факторов.

«Пусть найдут другого идиота», – думает доктор Триген, в пыль кромсая блокноты и распечатки своих наработок шредером с максимальным уровнем секретности. Он отгоняет мысль о Пехове (этот выкрутится, этот сразу гниль заподозрил). И иронизирует над собственной совестью: вот паршивка, обнаружила себя только в последний момент, когда терять уже нечего. Где ж ты была все эти годы?

Спала. Но появилась тварь и разбудила.

Никто, даже студенты, не награждали доктора Тригена столь витиеватыми эпитетами. Никто не задавал таких странных вопросов. Не обращал внимания на шрамы. Не рассказывал про кинотеатры.

Не предсказывал будущее так детально, что ждать не имеет смысла.

Интернет всегда под рукой, поэтому доктор Триген без труда бронирует место на полночный сеанс. Он тыкает наугад в первый попавшийся фильм и слегка зависает на количестве билетов. По умолчанию в графе забита «двойка». Доктор Триген жмет «забронировать» и копирует название фильма, чтобы найти во всемирной сети жуткую пиратскую копию.

Только сохранив фильм на личном – чистом от «вампирской истории» – ноутбуке, биохимик разбирает институтский лэптоп и щедро поливает «царской водкой» магнитные пластины жесткого диска.

Выходя из комнаты отдыха, доктор Триген в последний раз переворачивает Сфинксов и нажимает еще одну кнопку, включая обратный отсчет. Десять минут. Девять минут пятьдесят девять секунд. Девять минут пятьдесят восемь…

Двери лаборатории открываются вовнутрь, и это очень удобно при внешних замках. Хлипкая щеколда звякает задвижкой, само ее присутствие здесь кажется насмешкой.

– Решил меня развлечь? – шутит тварь, когда доктор Триген отпирает крышку бокса и устраивает на ее острых коленях ноутбук. – Нет, только не говори, что надумал мне фильм показать, – в ее смехе горькая издевка и чуть-чуть благодарности. – Ну, спасибо. Полтора часа почти что жизни очень скрасит мое бессмертие.

Щелкают титановые затворы, освобождая локти, талию и шею.

– Сладкий, ты меня пугаешь, – пытается ерничать тварь, пока доктор Триген помогает ей сесть в боксе, а затем забирается сам, садясь по-турецки за спиной вампира. – Ух-ты, у нас домашний просмотр мелодрамы! А как же поп-корн?

– Заткнись, Вио, не слышно будет.

И она умолкает. Откидывает голову на плечо биохимика, устраиваясь поудобнее. Двуцветные глаза слезятся, наверное, из-за недосыпа. Оказывается, нелюди даже пахнут, как люди.

На маленьком экране ноутбука оживает помпезная видеозаставка, и становится совсем неважно, что счетчик в комнате отдыха отстукивает последние семь минут.

Ольга Костылева. Сага о любви и женской дружбе

Саманта спешила домой. Уже темнело, солнце давно спряталось за горизонт. «Совсем мисс Макгвайер рехнулась, так долго на занятиях задерживать. Спать тоже когда-то надо. Да и вообще, иди вот теперь в темноте, одна-одинешенька», – бубнила себе под нос девушка.

Саманта вышла на маленькую улочку. Теперь оставалось только пройти по ней, повернуть на свою улицу, протопать ее до конца, и – здравствуй, родной домик. Внезапно впереди замаячил мужской силуэт. Девушка слегка замедлила шаг. Конечно, еще не ночь, но уже довольно темно, да и на улице никого. Хотя, с другой стороны, район жилой, ну что с ней тут может случиться? «И потом, – Саманта вздохнула, – кто на меня позарится?» Метр в прыжке, худющая как палка, и очки на носу. Тоже мне, магнит для сексуальных маньяков.

Приободрившись этим неутешительным выводом, Саманта смело зашагала навстречу незнакомцу. Тот изучал какой-то листочек. Девушка прошла мимо и вздохнула от странной смеси облегчения и разочарования.

– Простите, – донесся вдруг до нее молодой мужской голос. – Девушка, извините, вы не поможете?

Саманта притормозила, настороженно глядя на незнакомца.

– Боюсь, я заблудился, – развел руками тот. – Я переехал буквально на днях и еще не выучил хорошо эту часть города. Мне нужна Лиственничная аллея. Направьте меня, пожалуйста, в правильную сторону, о прекрасная незнакомка.

Саманта неожиданно для себя хихикнула. Ее нечасто называли прекрасной. Точнее – никогда. Пока юноша говорил, она разглядела его лицо и изумленно ахнула про себя. Это был новый парень из ее класса, который, действительно, пришел только два дня назад и толком еще ни с кем не познакомился, но сразу произвел на всех ошеломляющее впечатление. Он всегда ходил в черных очках и темной одежде, а аристократически бледные черты его лица были настолько тонкими и прекрасными, что, казалось, их высек из мрамора гениальный скульптор.

– Я знаю тебя, – неожиданно для себя сказала Саманта. – Ты Роберт Эдвардс, учишься со мной в одном классе.

– Верно, Саманта, – слегка улыбнулся он.

– Ты знаешь мое имя? – удивилась девушка.

– Разве можно не знать имя самой красивой девушки школы? – совершенно серьезно ответил он.

Саманта покраснела и смутилась. До звания самой красивой девушки школы ей было далеко, до звезд – и то ближе.

– И нечего дразнить меня, – обиженно сказала она.

– Я и не думал тебя дразнить, – все с той же серьезностью в глазах сказал Роберт.

– Кхм, да, так какая улица тебе нужна? – деловито спросила она, пытаясь скрыть замешательство.

– Лиственничная аллея, – ответил парень.

– Нам по пути, я там живу.

– Здорово, – просиял Роберт. – Пойдем вместе, проводишь слепца, заблудившегося в трех соснах.

Саманта пожала плечами:

– Пошли.

Некоторое время они шли молча. Саманта теребила завязки на сумке, отчаянно пытаясь придумать тему разговора.

– А ты…

– Я хотел…

Они начали говорить одновременно и так же синхронно замолчали.

– Давай ты первая, – подавив смешок, предложил Роберт.

– Я просто хотела спросить, ты живешь на моей улице?

– Живу, – кивнул Роберт. – Но только такой самонадеянный глупец, как я, мог два дня после переезда потратить на изучение школы и распаковку вещей, даже носа не показать на родную улицу и в результате заблудиться.

Саманта рассмеялась, невольно замедляя шаг. Надо же, она идет в сопровождении одного из самых красивых парней школы.

– И как тебе наш городок? – спросила она.

– Не знаю, я еще его толком не видел. Мне не хватает гида. Не хочешь взять на себя эту тяжкую ношу?

– Только если ты очень хорошо попросишь, – кокетливо стрельнула глазками Саманта.

Боже, она флиртует! Она флиртует с Робертом Эдвардсом! Правда, флирт был бы эффективнее, если бы у нее на носу не было этих дурацких очков. Давно надо было на линзы перейти.

– Я смиренно прошу о такой милости.

– В таком случае, не могу помыслить об отказе, – одарила его улыбкой Саманта.

Становилось все темнее, и Роберт наконец убрал свои черные очки.

– Почему ты их все время носишь? – полюбопытствовала Саманта.

– Гм… у меня глаза болят, – на секунду запнулся парень. – Они на сильный свет реагируют, вот и приходится… гм… спецагента изображать постоянно. Но я не жалуюсь.

Свернув в маленький проулок, они миновали его и вышли на свою улицу.

– Вот мы и… – Саманта запнулась. – Минутку! Ты же сказал, что не знаешь дорогу. А сам свернул в проулок первым. Я тебе его не показывала!

– Хорошо, – развел руками Роберт. – Ты меня раскусила. В общем, это действительно так, я относительно неплохо изучил наш район. А там я стоял, потому что ждал тебя.

– Что? – у Саманты округлились глаза, и она непроизвольно отступила на шаг назад.

– Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Просто… просто ты мне очень понравилась, а ничего умнее, чтобы познакомиться, я придумать не смог.

Он выглядел очень растерянным. Его глаза казались девушке двумя бездонными колодцами. Глядя в них, не хотелось быть благоразумной. «Так, Саманта, возьми себя в руки», – тряхнула головой она.

– Прости, – пожал плечами Роберт, – никудышный из меня конспиратор.

– Я… ээ… кхм… – Саманта растерялась и не знала, что ответить. Она как-то не привыкла выступать в роли понравившейся кому-то девушки.

– И я очень прошу, не отказывай мне в удовольствии лицезреть тебя в качестве моего гида, – торопливо добавил он.

– Да я и не отказывалась, – смущенно ответила Саманта.

– Замечательно! Тогда давай я все-таки провожу тебя домой.

Саманта кивнула и нерешительно сунула свою ладошку в протянутую руку.

Для Саманты настали счастливые времена. Роман с Робертом развивался стремительно. Он был чудесным парнем, нежным, деликатным, добрым – настоящим рыцарем. Иногда Саманте казалось, что он проник в их время из другого века.

Правда, счастье девушки кое-что омрачало. Одноклассники по-прежнему дразнили ее шваброй с глазками, правда, теперь хотя бы не в присутствии Роберта. Все недоумевали, что он в ней нашел, и больше всех думала над этим Саманта. Она всегда считала себя некрасивой заучкой, а тут, пожалуйста, самый лучший парень школы.

Вторым пунктом шел сам Роберт. Иногда он вел себя очень странно: в самые солнечные дни не выходил из дома, днем никогда не снимал черные очки. Все это он объяснял своей болезнью. Но как быть с тем, что он стороной обходил церкви и боялся обычного серебра? Если бы Саманта верила в сказки, она бы решила, что ее парень – вампир. Но девушка не была склонна к мистике, поэтому только волновалась за бой-френда, считая, что из-за болезни у того развиваются фобии.

А в остальном все было прекрасно.

– Сволочь! – фарфоровая ваза со свистом пронеслась по воздуху и шваркнулась об стену. Осколки брызнули во все стороны.

Стефания схватила следующую вазу и метнула вслед за первой.

– Гад!

– Ублюдок!

– Подлец!

– Упырь!

Переколотив в комнате все легко бьющееся, Стефания взялась за тряпки. Она разодрала все простыни и покрывала, а покончив с легкими тканями, на секунду замерла и оскалилась. Ее лицо исказилось и приобрело звериные черты, зрачки стали красными, клыки удлинились. Вампирша зло взвизгнула и растерзала в мелкие клочья два ковра, сопровождая сие действо цветистыми проклятиями в адрес «ублюдка» и «кастрата».

Разорвав и расколотив все в зоне досягаемости, Стефания достала из-под кровати бутылку виски, одним глотком опорожнила ее почти на треть, села на пол и расплакалась.

– Тварь несчастная! Я все для него! Все! А он скотина! Ну, ты у меня попляшешь! Хватит, достаточно я терпела!

Стефания вскочила и выбежала из комнаты. Мгновением позже она уже мчалась по дороге в маленьком затемненном фургончике.

Саманта сидела на скамейке в парке и предавалась мечтаниям. Она только что попрощалась с Робертом: тот спешил куда-то по делам. Домой девушке пока не хотелось, она сидела и наслаждалась вечером.

Внезапно кусты рядом с ней зашевелились, и из них вывалилась на редкость злющая девица. Черные волосы, аристократическая бледность – она была просто нечеловечески красива, чем-то отдаленно напоминала Саманте Роберта.

– Где он? – рявкнула девица.

– Кто? – испуганно подскочила Саманта.

– Этот ублюдок Роберт! – заорала девица. – Я с него шкуру спущу!

– Простите, вы кто? – пролепетала Саманта, медленно отступая назад от этой сумасшедшей.

– А я его жена, – зловеще заявила девица.

– Вы с ума сошли, – возмутилась Саманта. – Ему же только семнадцать. Он еще школьник.

– А я педофилка, – грозно ответила девица, растопырив пальцы с длинными когтями и наступая на Саманту. – Ну все, молись, Дженни, твой смертный час настал.

– Я не Дженни, – пискнула Саманта. – Я Саманта!

– Как не Дженни? – резко остановилась девица. – Но смска же была для Дженни… Стоп! А звонок на другой номер…

Девица ненадолго задумалась, потом злобно зарычала и стукнула кулаком по стволу дерева так, что кора полетела во все стороны.

– Ах, он змееныш! Так он двух шлюх себе одновременно завел! Скотина! То-то я смотрю, дома почти не бывает. И ведь обещал, подлец, клялся, что все, закончил с девицами. Но нет! Этого сучонка только кол исправит!

– Какой кол? Вы о чем вообще?

– Осиновый кол! Лучше в сердце, но можно и в задницу, тоже ощущения неприятные, – рявкнула девица. – Роберту твоему разлюбезному, который мне рога наставляет! Да и тебе тоже, если подумать. Ууу, – внезапно завыла она. – Сразу с двумя. Надо мной все вампиры смеяться будут.

– Да что вы несете, – возмутилась Саманта. – Роберт самый добрый, самый лучший человек на свете.

– Поправочка, милая. Даже две. Во-первых, он уже больше ста лет не человек, а во-вторых, сука он распоследняя! Бабник!

Саманта попятилась.

– Стоять! Мне не веришь, поехали! Покажу, какой твой Роберт миленький, – девица схватила ее за руку.

– Я буду кричать, – взвизгнула Саманта.

– Только вякни, башку оторву, – девица прошипела это так угрожающе, что Саманта поверила ей без отговорок.

Следующие полчаса пронеслись для Саманты в ускоренном темпе. Сначала девица притащила ее к какому-то фургону, потом они некоторое время петляли по улицам, при этом эта чокнутая явственно принюхивалась и ехала на запах. Саманта только в страхе вжималась в кресло на особо крутых поворотах. Их путешествие закончилось недалеко от окраины города чуть в стороне от маленького коттеджа.

– Ах, он подлюка, – с ненавистью процедила девица.

Саманта посмотрела в ярко освещенное окно на втором этаже и остолбенела. Там ее Роберт, ее верный рыцарь, целовал другую девушку. Мало того, это была Дженни Ллойд, в прошлом – королева школы, одна из тех, кто любил издеваться над Самантой, а теперь – студентка первого курса колледжа.

– Как… я… но… – глаза Саманты наполнились слезами.

– Не реви, дура, – неожиданно спокойно ответила все еще не представившаяся девица. – На вот, глотни лучше.

Не глядя, Саманта машинально сделала большой глоток и закашлялась; слезы с новой силой брызнули из глаз.

– Фуу…. Что это?

– Виски, – отрешенно бросила девица, злобно глядя на окно, где уже погасили свет. – Все, Роберт, это последняя капля, – она выпрыгнула из машины и заметалась взад-вперед. Саманта на негнущихся ногах вышла следом.

– Ах он тварь, мерзавец, скотина, недоносок, – ругательства так и сыпались из уст девицы. В другое время благовоспитанная Саманта наверно уже читала бы лекцию о культуре речи, но сейчас ее мысли занимал Роберт. Как он мог?

Последние слова Саманта непроизвольно произнесла вслух.

– Легко и просто, – огрызнулась девица. – Хобби у него такое – дурочек романтичных соблазнять. Последние двадцать лет так точно. Проклятье, надо мной уже все демоны, все вампиры смеются. Убью сволочь! И сейчас бы убила, если бы могла в дом зайти, не будь я Стефания!

– Что? – пролепетала Саманта. – Какие демоны? Ты о чем? Почему не можешь в дом войти?

– Да потому что я вампир, – резко повернулась наконец-то поименованная Стефания. Саманта посмотрела на красные зрачки, звериный оскал с длинными клыками, и без чувств опустилась на траву.

– Дура, – констатировала Стефания и вылила на девушку остатки виски. Та пришла в себя, испуганно открыла рот, но некоторое время не могла издать ни звука, столкнувшись взглядом со все еще монстрообразной вампиршей.

– Этого не может быть, – наконец пробормотала Саманта отрешенно. – Вампиров не существует, это миф.

– Да ты что! – оскалился «миф».

– Не ешь меня, пожалуйста, – зажмурилась Саманта.

– Да не буду я тебя есть, – отмахнулась Стефания. – Тебя и на ужин-то не хватит, кожа да кости. Крови нет совсем, что там пить?

Риторический вопрос повис в воздухе. Стефания, сама того не подозревая, наступила Саманте на больную мозоль. Губы девушки задрожали, она начала тоненько подвывать.

– Да, – захлебывалась она слезами, – конечно, не всем же быть моделями с грудью пятого размера и ногами от ушей. Я знаю, что у меня ни кожи, ни рожи. Обязательно в это тыкать? Обязательно издеваться? Совести у тебя нет. Конечно, почему бы и не поиздеваться над уродиной, которая даже вампиру на обед не сгодится.

– Ладно, чего ты, – Стефания даже почувствовала себя неловко. – Может, не все так плохо. Я бы могла предложить твою кровь выпить, только не думаю, что тебя это утешит.

Саманту это, действительно, не утешило, она продолжала реветь.

– Да прекрати ты. На вот, лучше еще выпей, нервишки успокаивает здорово, – вампирша протянула Саманте новую бутылку. Судя по всему, сама она начала успокаивать нервы еще раньше.

– Так Роберт тоже… как ты?

– Ага, – кивнула Стефания. – Моложе лет на тридцать, но смысл тот же.

Саманта сделала основательный глоток и захлюпала носом.

– Да за что же мне все это? – еле слышно прошептала она. – Все по-новой, опять.

– Что по-новой? – поинтересовалась Стефания. – Тебя уже клеили вампиры?

– Да при чем тут вампиры? Просто я думала, что наконец-то нашелся парень, который заинтересовался лично мной, а не прикидывался влюбленным, чтобы я помогала с домашними заданиями или делала контрольные. А потом смеялся с друзьями надо мной, идиоткой. Я ведь думала, что Роберт не такой, что я ему действительно нравлюсь, а он, видите ли, кровушки возжелал. Зачем же издеваться? – распалялась Саманта. – Ну, поймал бы вечером и убил, унижать-то зачем? Или вы не можете без этого?

– Да сдалась ему твоя кровь сто лет… – начала Стефания, но, заметив выражение лица Саманты, исправилась. – Хорошо, хорошо, будем считать – сдалась. Только просто сука он, и все дела. Знала бы ты, сколько времени я на него убила. Адское пламя, на кой я вообще выбрала этого кобеля? Ты бы видела, какие лорды-вампиры за мной ухаживали! Сам наследник Дракулы предлагал руку и клыки, обещал замок в Карпатах отгрохать новый, модернизированный, золотом клялся осыпать, на руках носить. Так нет же! Кретинка! Повелась на смазливую рожу. Уже сколько лет с ним маюсь!

– Сколько? – робко поинтересовалась Саманта.

– Много, – разозлилась вампирша. – Надо мной уже вся нечисть потешается. Нормальные вампиры ночью на охоту за едой выходят, а я – за Робертом и его девками!

– Как же так? – всхлипнула Саманта.

– А вот так, – передразнила ее Стефания. – Этот подлец в каждом городе по школам носится, малолеток наивных выискивает. А дальше по схеме. Боязнь солнца, темные очки, аристократическая бледность, у девочки появляются первые подозрения, ассоциации проводятся. Потом роковое признание, ах, я несчастный, проклятый всеми демон, который тянется к свету, что сияет в тебе, звезда моя! Тьфу! – сплюнула вампирша. – Аж блевать тянет. Дурехи уши развешивают, а этому сукину сыну только того и надо, готово блюдо.

– Он их убивает? – у Саманты даже слезы высохли.

– Спит он с ними! – зарычала Стефания. – Невинности лишает, извращенец чертов! Твою мать, – тоскливо протянула она, – нормальный вампир кровь бы всю выпил, а этот… трахает. Стыд и позор на мою голову.

– Ой.

– Вот тебе и ой, – раздраженно передразнила вампирша. – Ох, сколько раз я его ловила, сколько избивала до состояния нестояния, пытала, руки отрезала, помнится. Огнем даже прижигала места все ненужные. А что? Все равно отрастет. Клялся и божился, что в последний раз, все, мол, милая, больше никогда. Теперь исключительно в гастрономических целях. Никакого секса, только кровь выпить. Да, конечно! Приезжаем в другой город, и все сначала.

Стефания глотнула виски и продолжила:

– Опозорила себя на весь свет. Причем тот и этот. Но все, больше я этому мерзавцу прощать не собираюсь. Если раньше шлюхи его расплачивались, то теперь он сам в пекло попадет.

– Что ты собираешься сделать? – задрожала Саманта.

– Убью гада, – процедила сквозь зубы Стефания. – Кол в з… сердце воткну.

– Ты что? Так же нельзя! Его надо…

– Что? Что его надо? – снова разъярилась вампирша. – В полицию сдать? Здрасьте, мы вам вампира привели? И не вздумай мне мешать, иначе и тебя пришибу.

Саманта ойкнула.

– А ты меня не будешь убивать? – тихо спросила она.

– Если не будешь мешать, не буду.

– Но ты же вампир!

– И что? Мне теперь на каждого человека бросаться? Ты мясо куриное ешь?

– Ну, ем…

– Ну, так ты что, нападаешь на каждую курицу, которую встретишь? Бред какой-то, можно подумать, я себя в руках держать не умею.

Они сделали еще по глотку.

– Стефания…

– А?

– Если ты не будешь меня убивать, верни, пожалуйста, себе нормальное лицо, мне очень неуютно сидеть рядом с вроде как монстром.

– Да пошла ты, – оскорбилась вампирша, но чудовищный оскал убрала.

Спустя полчаса.

– …а я как идиотка стою, глазами хлопаю. Думаю, сейчас мой любимый Алекс за меня заступится, – Саманта обнимала бутылку и роняла пьяные слезы. – А он только смеялся громче всех, мол, такую уродину только за отдельную плату целовать.

– Вот падла, – лениво бросила Стефания. – Хочешь, найду и горло перегрызу?

– Не надо, – отмахнулась Саманта. – Он ведь прав был.

– Тю, – присвистнула вампирша, – с таким отношением к себе ты точно нормального мужика не найдешь. Больше уверенности в себе, подбородок кверху, грудь вперед, живот втянуть, и пошла, ни на кого не глядя! Они тебя недостойны все! Плевать на них, вот так! Тьфу!

Спустя еще полчаса.

– …и он такой стоит без штанов, а у самого трусы в сердечки, – давясь от хохота, рассказывала Стефания. – Я меч уронила, от смеха разогнуться не могу, все вампиры в истерике на полу валяются. А этот охотник грозный такой, сверху – бронежилет, оружие холодное, горяч… тьфу, огнестрельное, в одной руке арбалет, в другой – кол. Герой дня просто. А снизу, хи-хи-хи, в сердечках… Он весь красный, думала, лопнет. Ан нет, дал деру, только пятки сверкали.

– И что? – хихикала Саманта.

– И ничего. Кончилась карьера охотника на нечисть. Как появится в склепе или на кладбище, все вампиры сбегаются, вопят, просят новый фасон нижнего белья показать. Монахом он стал. Наши до сих пор под стены монастыря паломничество устраивают, подарки там присылают ему всякие, хе-хе, однообразные. Ну, еще по одной?

– Давай, – махнула рукой Саманта.

И девушки взяли еще по одной бутылке.

Спустя еще полчаса.

– Как думаешь, он ее того… – Саманта мрачно пялилась на окошко.

– Того, – согласилась Стефания. – Или загрыз. Или сначала загрыз, а потом того. Хотя, скорее всего, просто того. Между нами, он вида свежей крови боится. Пьет только из пакетиков. Как я ни билась, не могу приучить засранца. Чуть ли не до слез.

– Вот скажи, на кой он тебе такой? – заплетающимся языком проговорила Саманта. – Ты такая хр… крутая вампирша. А он… бабник! И трус!

– Точно! И я его брошу! С небоскреба! Хорошая идея, за это надо выпить.

Спустя еще полчаса.

– Вых-ходит, ик. Стой, подлый трус! Стефания, он убегает, – заныла Саманта.

– Далеко не убежит, – вампирша, чуть покачиваясь, раскручивала над головой тяжелую цепь. – Иэх!

– Гоооол! – завопила Саманта.

– Молчи, дура! – рявкнула вампирша, нетвердым шагом направляясь к упавшему и запутавшемуся в цепи Роберту. – Скажешь что-нибудь в свое оправдание, холоп?

– Звездочка моя, – явственно затрясся вампир.

– Правильно, сейчас тебя своим светом озарит твоя личная звездочка. Смотри, Саманта, и учись. Вы имеете право на личного сопровождающего в ад, вы имеете право на адвоката, вы не имеете прав распускать свои загребущие лапы, – заорала Стефания в лицо поверженному вампиру. – Вы не имеете права изменять мне! Зато вы имеете право рассыпаться в пыль, вот так!

Чвак! Выуженный Стефанией из кармана кол легко воткнулся в сердце вампира, и тот с легким пшиком рассыпался прахом.

– И все что ли? – обиженно спросила Саманта. – А сколько пафоса было, – подойдя, она пнула пыль ногой. – Знаешь, – плаксиво заявила она, – а завтра я буду рыдать и оплакивать его. Это сейчас я пьяная, и мне его не жалко, потому что он подлец. А завтра протрезвею и буду жалеть. И плакать. И снова одна буду, уууу…

– Не реви, – хмуро ответила вампирша. – Ты одна, потому что за собой не следишь. Я тебя научу. Будешь красавица. Ну ладно, не красавица, но вполне симпатичная.

– Ыыы…

– Поехали, я тебя подвезу.

– Ыы… я не поеду с тобой, ты пьяная, тебе нельзя за руль.

– Это я пьяная? – зарычала Стефания. – А ну садись, я тебя сейчас по ровной линии довезу.

У дома Саманты.

– Забор можно было и объехать, – все еще икая от страха, говорила Саманта.

– Он мне ровную линию перегораживал, – рявкнула Стефания. – Я тебе обещала по ровной довезти, я довезла.

– Ну, – Саманта помахала рукой, – я пойду. А ты заходи почаще, обещала научить, – шаталась Саманта. – Только завтра не приходи, я буду Роберта оплакивать. Я протрезвею и буду оплакивать, я ж его любила.

– Да не любила ты его, – отмахнулась Стефания. – Так, нравился, потому что внимание обратил. Кстати, надо тебя научить отличать, когда любишь мужчину, а когда нет. Бывай, я на днях заеду.

Вампирша повернулась, сделала два шага, ее по инерции занесло вбок и впечатало в яблоню. С дерева посыпалась листва и несколько яблок. Стефания коротко и злобно матюгнулась, поплелась дальше и села в фургон. Спустя минуту автомобиль затарахтел и, виляя из стороны в сторону, синусоидой двинулся по улице.

Саманта сорвала с шеи цепочку, которую ей когда-то подарил Роберт, посмотрела на нее.

– Вот я ведь могу ее сдать, так? Так. Она же сама про охотников рассказала, значит, где-то их можно найти. Да только фигушки! Не буду я никого сдавать.

Она бросила цепочку на землю и старательно втоптала ее в грязь.

– Настоящая женская дружба в наши дни на дороге не валяется.