Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1"

Кто же из европейских лидеров, имея такие примеры перед глазами, зная, что под влиянием недовольства, вызванного проведением политики жесткой экономии в регионе, сменилось уже полторы дюжины правительств, будет проводить политику, полностью адекватную моменту. Да никто. Дальше, как в знаменитой песенке из кинофильма «С легким паром!»: «Думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь».

Проблема № 8. ЕС утратил путеводную звезду. У него нет стратегии. Раньше была, а теперь нет. Жить, развиваться, побеждать в отсутствие стратегии невозможно. Только сиюминутными усилиями подпитывать костер интеграции очень сложно. А все, что касается создания бюджетно-фискального, банковского союза и пр., относится к их числу. Это не то, чем можно увлечь массы. Что вызывает интерес. На что разумно делать ставку, борясь за голоса избирателей. Не говоря уже о привлекательности сиюминутных мер для новых поколений, вливающихся в самостоятельную жизнь.

Преодолеть вечный раздор между Германией и Францией, построить мирную Европу, заставить в прошлом враждебные политические элиты работать вместе, упразднить границы, объединить континент – все это было чрезвычайно выигрышными, высокими, благородными целями. Они притягивали, завораживали, поднимали людей. Делали их участниками великого проекта. Заставляли гордиться. Верить. Уважать себя. Превращали всех в соратников. Последователей. Зачастую даже в евроэнтузиастов.

Отсутствие стратегии убивает идею, порождает пассивность, неверие. Вынуждает людей искать альтернативу. Ранее ее не было. Теперь она появилась. В прошлом интеграция воспринималась как линейный процесс, хотя ничего линейного в ней не было. Имелось в виду, что страны ЕС будут идти от одной победы к другой, от одного свершения к следующему. Подобные настроения выдохлись.

Альтернатива заключается в движении вспять. В ограничении своеволия Брюсселя. В возвращении национальному государству части суверенных полномочий, которые оно передало наднациональным институтам ЕС. За движение от поступательной к сбалансированной интеграции выступает все более значительная часть населения ЕС.

Когорты евроскептиков пополняют отнюдь не только те, кого начинают привлекать популисты и крайне правые. За пересмотр соотношения полномочий между ЕС и государствами-членами выступают всё более мощные отряды правящего класса. Причем не только в Великобритании. А вот это уже несколько другая ситуация. Чтобы не растерять поддержку электората, традиционно проевропейские партии, как, например, в Нидерландах[389]389
  Frans Timmermans. Monnet’s Europe needs reform to fit the 21^st century // Financial Times, November 15, 2013.


[Закрыть], корректируют свое отношение к ЕС. Возникает принципиально иной политический расклад.

Значит, задачи выработки новой, ориентированной в будущее, притягательной стратегии выдвигаются для ЕС на передний план. Вновь, как и на заре интеграции, становится важным, чтобы у ЕС появился горизонт планирования на 5–10–15 лет вперед и чтобы предложенное им видение будущего устраивало европейский социум.

Или задачи создания «новой мечты», как предлагает об этом говорить бывший глава ВТО Паскаль Лами, изготовившийся побороться по итогам выборов в Европейский Парламент весной 2014 г. за кресло будущего председателя Европейской Комиссии или Европейского Совета[390]390
  Цитируется по Paul Taylor. A Continent in need of a new dream // International New York Times, November 26, 2013. – P. 20.


[Закрыть].

Проблема № 9. Европейская интеграция превращается, а в каких-то элементах даже вырождается в элитарный проект. Пропасть между верхами и низами углубляется. Сказка – что европейская интеграция всегда была элитарным проектом. Неправда. Она была близка массам. Она зажигала. Они ее поддерживали. Они чувствовали, как жизнь меняется к лучшему. Они принимали непосредственное участие в осуществлении проекта. Не только голосуя за проевропейские партии. Не только активно осваивая транснациональное пространство, меняя свой образ жизни, свои привычки и предпочтения. Они всегда имели возможность через механизмы интеграции, процедуры защиты и продвижения своих интересов заставлять национальные правительства, национальную бюрократию, национальный государственный аппарат следовать мейнстриму. Они могли заставлять национальную администрацию применять не свое, а наднациональное право, поскольку оно обслуживало их интересы.

Сейчас общим местом для политиков стало утверждение о том, что массы, якобы, не понимают, что интеграция – это хорошо. Что они не видят и не ценят, как много интеграция им дает. Что, мол, надо снова приниматься за разъяснительную работу и втолковывать заблуждающемуся населению, что только совместными усилиями можно построить светлое будущее и только на том фундаменте, который уже заложен, благодаря тем успехам, которых удалось добиться.

«Чушь! – выкрикивали, реагируя на эти утверждения, всегда спокойные и уравновешенные европейские эксперты из зала и с трибуны. – Народ все видит. Все понимает. Все оценивает правильно. Европейская идея захлебнулась. Черствым хлебом вчерашних успехов не накормить сегодняшних безработных. Витийством о благе интеграции не замазать того, как больно кризис в ЕС ударил по обычному среднему человеку. Все видят, что ЕС скроен таким образом, что одним – все, а другим – ничего. Что одни жируют, а другие страдают». Вывод: некрасиво, нечистоплотно, непорядочно сваливать вину за волну популизма и наступление крайне правых на народ. Пенять ему, что он не ценит и не понимает. Сделайте так, чтобы он снова почувствовал выгоды интеграции, и долгожданный перелом в настроениях электората сразу наступит.

И еще – долго пичкать народ, образованный, знающий, разбирающийся, лишь прошлыми свершениями не получится. Демократия должна отстаивать себя, доказывать свои преимущества на каждом шагу, на каждом витке истории. Пока что очевидно, что в ЕС произошла «китаезация» экономики. У народа, трудящихся, профсоюзов отобрали многое из того, что ими было ранее завоевано. И с правами, и с правовым государством здесь, в Европе, далеко не так здорово, как по инерции обещает мощнейший пропагандистский аппарат западного общества. Позорная разница между мечтами о процветающем обществе и реальностью – вот та питательная среда, благодаря которой набирают силу популизм и протестное движение[391]391
  Повсюду в мире, не только в ЕС – Chrystia Freeland. Plutocrats vs. populists // International New York Times, November 2–3, 2013. – P. 8.


[Закрыть]. Именно она превращает европейскую интеграцию в элитарный проект, противопоставляет его якобы заблуждающемуся и слепому населению.

Проблема № 10. Все последнее развитие ЕС, начиная с большого скачка расширения в 2005 г., противоречит его собственным идеологическим установкам, согласно которым интеграционное объединение, прежде всего и главным образом, базируется на ценностях. Пренебрегая реальностью, пропагандистская машина западного общества продолжает ставить ЕС в пример всему миру. Однако этот пример далеко не тот, что был раньше. Говорить о том, что он померк, было бы преувеличением. Но не видеть, что темных пятен уже ничуть не меньше, чем светлых, просто нельзя. Не получается. Тем более что крайне правые лозунги так легко и органично подхватываются социумом.

В среде европейского экспертного сообщества не осталось никого, кто оспаривал бы, что решение о скачкообразном расширении, в результате которого ЕС присоединил к себе огромную часть бывшего социалистического лагеря, было поспешным и сугубо политизированным. Уже тогда, вместо того чтобы заняться поисками путей совершенствования глобальных механизмов развития, углублением интеграции, модернизацией социально-экономической модели, старые члены ЕС, политическая элита континента сделали ставку на прямо противоположное. Они бросили европейские народы в омут безудержного потребления, за которое приходится расплачиваться нынешнему и последующим поколениям.

Одновременно они постарались добиться конкурентоспособности лишь за счет политического захвата новых рынков, присвоения недооцененных активов стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы и стран Балтии. И снижения издержек производства и предоставления услуг за счет дешевой высокообразованной рабочей силы этих стран. Результат, как показала глубина экономического кризиса, поразившего ЕС, оказался весьма отличным от ожидаемого.

Но наиболее показательны примеры с Болгарией, Румынией, Венгрией и Кипром. В чем состоял смысл присоединения Кипра к ЕС? В том, чтобы, когда придет время, разорить некогда благословенный остров? Сломать его экономику? Превратить в пасынка Европы? А в чем смысл политики беззастенчивой критики Болгарии и Румынии за нарушение взятых обязательств, коррупцию, экономическую отсталость? Зачем было приглашать их в ЕС, а потом никуда не пускать?

С Венгрией, похоже, Брюссель вообще опозорился. Националистическое правительство Виктора Орбана, которое пытается хоть чуть-чуть ослабить финансовую удавку ЕС на шее своей страны, как только не поносят. Объявляют авторитарным, предающим идеалы ЕС, попирающим демократические принципы[392]392
  Piotr Smolar. La fin de l’Etat-providence en Europe selon M. Orban // Le Monde, Géopolitique, 7 novembre 2013. – P. 1.


[Закрыть]. Против него и такие санкции пытались ввести и другие. Безуспешно. Теперь вынашиваются планы создания внутри ЕС эффективного репрессивного механизма против тех, кто отступает от высоких идеалов.

Однако идеалы-то с душком. О каких идеалах можно говорить, когда элементарные социальные права населения попираются на каждом шагу, когда под угрозой увольнений синих и белых воротничков заставляют соглашаться на кабальные условия коллективных договоров. Когда ненависть к «понаехавшим» переполняет сердца и во всех бедах, спровоцированных топорным, безжалостным проведением политики жесткой экономии, начинают винить трудовых мигрантов. Причем не только захлестывающих территорию ЕС с Юга, но и даже внутри ЕС.

Ненависть к мигрантам, исламофобия, выдворение цыган, погромы, шествия неофашистов – это что, те самые высокие ценности, на которых строится ЕС? Не говоря уже о тотальной слежке, вмешательстве в личную жизнь, контроле над общественной деятельностью, искоренении инакомыслия. Что-то в «Датском королевстве» явно не так.

Не работает восхваление заслуг ЕС и в том, что касается солидарности и единения. Вместо того чтобы привести к выравниванию уровней экономического развития, экономическая политика ЕС привела к институционализации экономического неравенства между отдельными странами. В одни люди устремляются в поисках лучшей доли, из других уезжают. В одних – денег залейся. Кредиты дешевые. На любые старт-апы можно найти финансирование. Доступ к нему облегчен.

В других мелкие и средние предприятия умирают одни за другими из-за того, что к кредитам не прорваться[393]393
  Isabelle Chaperon. Ces fonds spécialisés dans la reprise d’entreprises au bord du gouffre // Le Monde, Eco&Entreprise, 14 novembre 2013. – P. 4.


[Закрыть]. И в целом ЕС вместо консолидации единого экономического, социального, правового пространства все дальше уходит по пути разноскоростного развития и объединений разной геометрической конфигурации. Есть еврозона и все остальные. Есть Шенген и открещивающиеся от него страны, а также те, которые пока считаются недостойными его, и т. д.

Проблема № 11. Непонятно, считает западное экспертное сообщество, насколько адекватными являются меры по укреплению интеграционного объединения, разработанные институтами ЕС. Еще одним общим местом стали сейчас утверждения о том, что странам ЕС нужно как можно быстрее завершить создание банковского союза, включить общий механизм надзора за банковской и финансовой системой, договориться об общих критериях спасения или же, напротив, ликвидации проблемных банков. Всячески расхваливаются уже предпринятые усилия, связанные с передачей Европейской Комиссии контроля над национальными бюджетами. Однако все они вызывают неприятие евроскептиков.

Сторонники альтернативного развития ЕС утверждают, что сделанное и намеченное в одинаковой степени бьют мимо цели. Они не в состоянии исправить положение радикальным образом. Более того, они ведут к размыванию национального государства, ослаблению государственного механизма управления обществом, утрате способности учитывать национальную специфику в процессе экономического и социального развития региона. Суть критики – все, что делается, неспособно радикально поднять эффективность ЕС как общего механизма управления экономикой всего региона.

Основным инструментом управления и сейчас, и в будущем остается национальное государство. Но в результате преобразований именно его лишают всех тех орудий, которыми оно ранее располагало для того, чтобы быстро и внятно реагировать на меняющийся экономический контекст, заниматься перераспределением благ, корректировать галс экономического развития и пр.

Общая экономическая политика возможна и целесообразна только при выравнивании уровней экономического развития и синхронизации циклов, в соответствии с которыми она осуществляется. До этого очень и очень далеко. Значит, выход на те подходы, которые так настойчиво внедряются ЕС, ведет лишь к подчинению слабых более сильным и навязыванию правил игры, которые выгодны одним и заведомо невыгодны другим.

Проблема № 12. В качестве системного выхода из сложившегося положения предлагаются два принципиально разных, не стыкующихся между собою рецепта и куча их разновидностей. Разберем их в самых общих чертах. Первый рецепт – форсированная федерализация ЕС. Недавно он был озвучен и вполне обстоятельно обоснован бывшим председателем Европейского центрального банка. На ежегодной конференции Жана Моне в его пользу прозвучали сильные, хорошо аргументированные доводы. Лейтмотив всех выступлений – федерализация является естественным продолжением и завершением процесса интеграции. Его высшей формой.

Федерализация открывает путь к созданию подлинного политического союза, без которого экономическое сближение, построение общего и единого рынка, валютный, экономический, бюджетный, фискальный, банковский союз все равно остаются слабыми. Однобокими. Неполными. Лишенными необходимой политической базы. С возникновением федерации так необходимый ЕС гранитный цоколь, наконец, появится.

Федерализация нужна и для придания евро характера общей валюты в полном смысле этого термина. Чтобы евро не нужно было спасать. Прекратились разговоры о развале еврозоны. Не повторялось ничего похожего на оказание разорительной «дружеской» помощи Кипру. Разговоры об общей ответственности, общих долгах, общем обеспечении евро были бы подкреплены делами. Только полное объединение суверенитетов, а не частичное, как ныне, делает общую валюту действительно общей.

Федерализация нужна и для победы коммунитарного метода принятия решений. С его помощью удалось запустить европейскую интеграцию. Превратить ЕС из стандартной, мало что значащей международной организации в интеграционное объединение нового типа. Создать независимый правовой порядок. Добиться всего важного. Существенного. Позитивного. Перейти от интеграции в отдельных сферах промышленности к всеобъемлющей экономической интеграции, а затем и к интеграции в широком смысле слова – интеграции по всем азимутам.

Однако в последние годы государства-члены осуществили национализацию коммунитарного метода и вновь вернулись в ряде принципиально важных областей к осуществлению сотрудничества межправительственными способами. Еврозона работает в межправительственном ключе. За закрытыми дверями. В духе средневекового византийства. Что за ними происходит, никто не знает. Иногда даже не догадывается. Парламенты отстранены. Контроля никакого. Соответственно и никакой демократии. Никакой солидарности. Никакого постмодернизма, изобретение которого ЕС ставит себе в заслугу. С Европейским центральным банком та же история.

О том, как работает ЕЦБ, какие позиции в нем отстаиваются и прорабатываются, чего от него можно ждать – обо всем этом остается только гадать. Вот все европейское-бизнес сообщество дружно и гадает, вместо того чтобы спокойно выстраивать долгосрочную стратегию своей деятельности. Федерализация позволит восстановить значение коммунитарного метода. Вновь подчинит ему все сферы функционирования ЕС и всего интеграционного объединения.

И речь не только о внутренней политике. Окружающий мир меняется. Стремительно. Радикально. Возврат в прошлое невозможен. Уповать на это бессмысленно. ЕС необходимо говорить, в конце концов, одним голосом. Разноголосица, как в отношении Ирака, Ливии, Сирии, Ирана, чего угодно, уже не просто смешна, она непозволительна. Федерализация ЕС поможет изменить ситуацию к лучшему и в этом отношении. Тогда мировые проблемы, будь то борьба с изменением климата или урегулирование самых опасных международных конфликтов, вновь станут решаться с участием ЕС.

Тяжеловесы ЕС перестанут казаться второразрядными крупными державами. ЕС никто больше не осмелится ставить перед свершившимся фактом, как это только что сделали США и Российская Федерация, хладнокровно отстранив Францию и другие влиятельные страны ЕС от урегулирования в Сирии. Никто ничего не будет больше делать за спиной Брюсселя.

Аргументы серьезные, признают оппоненты. Сильные. От них не отмахнуться. С самых первых лет осуществления интеграционного проекта и до настоящего времени ЕС в какой-то степени, как кажется, движется по пути федерализации, по пути отказа национального государства от своих суверенных прерогатив и их делегирования на наднациональный уровень. В Лиссабонском договоре использована классическая федеративная формула распределения полномочий, согласно которой у государств-членов остаются все те права, которые они не передали на более высокий уровень.

Вместе с тем есть и целый ряд «но». Их никто не отменял. Понятийный аппарат, раскрывающий термин «федерализация», запутывает дело. Интеграция лишь в некоторых аспектах похожа на федерализацию. Не больше. Во всех остальных это принципиально иной процесс. Его суть состоит не в отказе от суверенитета, а в объединении суверенитетов. Самое главное – на него ни государства-члены, ни политические элиты, ни европейские народы не пойдут. Ни за какие коврижки. Это, как считает внушительная часть экспертного сообщества стран ЕС, не говоря уже о растущей армии евроскептиков, – тупиковый вариант.

Проблема № 13. Конкурирующий вариант – дифференцированная интеграция. Его сторонники утверждают, что ЕС уже давно идет по этому пути. Но стихийно. Хаотично. Бестолково. Надо оседлать волну. Понять, в чем суть определяющего тренда развития ЕС, носящего объективный характер, затем умело, целенаправленно, осознанно руководить процессом.

Символ дифференцированного развития ЕС – еврозона. В ее рамках интеграция на порядок более тесная и продвинутая. В последние годы еврозона дрейфует в сторону фискально-бюджетного союза. Но движение осуществляется с некоторыми изъянами. Его обеспечивают нормы вторичного права, такие как регламенты и директивы, и межправительственные соглашения, а не первичного.

Беда, однако, даже не столько в этом. Хуже другое. Понятия и обязательства расплывчаты. Что государства условились сделать вместе, не очень понятно. Как следствие Суд ЕС не может поддержать применение санкций. Из общего режима на практике все время делаются исключения. В отношении Германии, например, хотя еще до выборов она превысила допустимые показатели, которые государства-члены договорились соблюдать, дабы не допускать слишком уж большие дисбалансы в рамках общего рынка[394]394
  Jack Ewing, Alison Smale, James Kanter. For Germany, big surplus and lots of critics // International New York Times, November 14, 2013. – P. 16.


[Закрыть]. В ноябре против него восстали Испания и Италия, лидеры которых заявили, что не дадут затоптать робкие ростки экономического оздоровления[395]395
  James Kanter. Spain and Italy reject E.U. warnings. Tension spills into open at calls for more austerity in 2014 budget plans // International New York Times, November 23–24, 2013. – P. 14.


[Закрыть].

Кризис привел к появлению двух Европейских Союзов. Но он повлек за собой совсем не ту дифференциацию стран ЕС, на которую делалась ставка. Они сгруппировались вовсе не по принципу принадлежности к еврозоне или отказа от вхождения в нее. Страны ЕС распались на две совершенно другие категории: на бедных и богатых, проблемных и преуспевающих. Таким образом, дифференцированная интеграция идет сама собой. Она пробивает себе дорогу, хочет этого кто-либо в ЕС или нет. Но идет уродливо. И не в ту сторону, в которую руководство ЕС рассчитывает. Тем более ее надо взять под контроль и поставить себе на службу.

Антитеза дифференцированной интеграции – попытка стричь всех под одну гребенку. Она бессмысленна и не нужна, хотя некоторые идеологи интеграции и многочисленные политики ее по-прежнему превозносят. Государствам должна быть предоставлена свобода выбора. Чтобы имелся набор интеграционных проектов, из которых можно было бы брать нужное. Тогда государства-члены не были бы вынуждены из кожи вон лезть, дабы соответствовать требованиям, которые им заведомо не по плечу, не по карману, плюс ко всему прочему еще и не нужны. В отношении же всего набора проектов, как и любого из них, должно действовать железное правило. Суть правила – нахождение разумного баланса между эффективностью и солидарностью.

Итак, дифференцированная интеграция – безусловная реальность современного ЕС. Ее наиболее ярким проявлением является размежевание ЕС на богатый Север, диктующий условия, и проблемный Юг, вынужденный их принимать. Еще одним – нескончаемая перепалка по поводу роли Германии в ЕС. Очередным ее витком стал запуск расследования о слишком большом положительном сальдо текущих операций в нарушение предписаний ЕС. Коли так, дифференцированную интеграцию надо узаконить и институализировать. Индивидуализированное отношение к каждому члену ЕС без исключения – сделать нормой.

Наряду со многими другими, безусловным преимуществом дифференцированной интеграции является то, что она выбивает оружие из рук евроскептиков. Никто никого не держит. Не хотите в чем-то участвовать – ради Бога, не участвуйте. Все в ваших руках. Вы сами делаете выбор. Только сделав его, не мешайте другим, которые хотят.

Дифференцированная интеграция также очень облегчает выработку стратегии. Ведь появление любых новых областей и направлений интеграции превращается в своего рода лабораторию. В ней обкатываются первые наработки. Ведется поиск оптимальных подходов. Накапливается позитивный и негативный опыт. Новые области и направления интеграции оказываются востребованными – отлично. Сомневающиеся государства получают возможность удостовериться в том, что задуманное полезно и перспективно. Никого никуда затаскивать не надо. Они сами увидят, что это им выгодно.

Дифференцированная интеграция – сугубо прагматичный, работающий вариант. Он больше соответствует правде жизни. В принципе многоскоростная Европа и возможность продвинутых интеграционных проектов разной геометрии заложены в учредительных договорах ЕС. Однако у любых прагматичных рецептов, возражают приверженцы идей федерализации Европы, общий недостаток – они слишком принижены. Заземлены. Недостаточно амбициозны. Их трудно продавать избирателю. Кроме того, они появляются не от хорошей жизни. Они, в какой-то степени, признание того, что иначе не получается.

Проблема № 14. Общая внешняя политика ЕС подвергается экспертным сообществом ЕС особенно нелицеприятной критике. По его мнению, она отягощена представлениями прошлого. Основательно застряла в нем. Мало что дает как самому ЕС, так и его государствам-членам. Столь же нереалистична, как и внутренняя политика ЕС. Не учитывает ни относительного ослабления ЕС, ни происходящих в мире перемен, ни того, что мессианство, взятое на себя ЕС, в области продвижения демократии, прав человека и правового государства выглядит все более сомнительно. Внешнюю политику ЕС нужно пересматривать. Причем самым радикальным образом.

Когда российские специалисты встречаются со своими западными коллегами, убедить их настроиться на серьезное обсуждение зачастую оказывается крайне сложным. На это уходит большая часть времени, ведем ли мы речь о публичных конференциях и семинарах или закрытых консультациях. Наши партнеры насмерть стоят, пытаясь доказать очевидно нелепые вещи: будто только в ЕС все хорошо и правильно; все остальные моментально добьются стабильности и процветания, если будут следовать его наставлениям; для этого они должны отказаться от проводимой ими политики, поменять свои политические режимы или людей во власти.

Только убедившись в том, что это пустая трата времени, что факты, которыми мы располагаем, безоговорочно опровергают близкие их сердцу клише, наши визави сдаются и начинают говорить дело. То есть признают, что все в мире наоборот и менять проводимую политику надо как раз ЕС, а не всем остальным[396]396
  Jack Ewing. Euro zone takes a step backward // International New York Times, November 22, 2013. – P. 14.


[Закрыть].

Достоинство дискуссии на ежегодной конференции Жана Моне заключалось в том, что признание неблагополучия ЕС и несостоятельности избранного и проводимого ЕС политического курса было сделано отправной точкой размышлений. Иногда чуть четче, иногда завуалированно и на пленарке и, правда, гораздо чаще, в кулуарах звучали такие мотивы.

Пока еще граждане ЕС составляют 7 % от числа тех, кто живет на нашей планете. Но их доля в народонаселении мира стремительно падает. В обозримом будущем она опустится ниже уровня в 5 %. Надо быть реалистами. С новыми гигантами не только в Азии, но и Африке, и Латинской Америке странам ЕС будет все сложнее конкурировать. Поэтому надо выстраивать со всеми ровные, равноправные отношения. Нужно переходить к политике сотворчества в формировании нового мирового порядка, нового типа международных отношений, которые сейчас развиваются хаотичным образом и непонятно, в каком направлении.

ЕС по-прежнему является одной из крупнейших и наиболее передовых экономик мира. Однако на протяжении двух последних десятилетий ее доля в мировом ВВП неизменно снижается. Особенно чувствительные потери ЕС потерпел в результате глобального кризиса и кризиса суверенной задолженности. В будущем значение Европы в качестве мирового экономического центра будет только снижаться. Она уже начала скользить по наклонной плоскости. Долгожданный выход из рецессии затягивается[397]397
  По такому сценарию прошла, например, международная конференция «The Attitude and Contribution of the European Union and its Member States to the Development of the EU-Russia Relations», 8–9 November 2013, Luxembourg, организованная совместно Фондом «Русский мир», Представительством Европейской Комиссии в Великом Герцогстве и Люксембургским институтом европейских и международных исследований.


[Закрыть].

В дальнейшем ее дрейф на периферию мировой экономики исключить нельзя. Поэтому надо быть реалистами. Нужно переориентировать политику. «По одежке протягивать ножки». Перестать всех поучать. Всем тыкать свиньей в нос. Начать самим учиться. Внимательнее относиться к интересам, чаяниям и потребностям других. Заняться налаживанием ровных равноправных связей. Со всеми. В первую очередь со странами БРИКС, значение которого лидеры ЕС пока еще откровенно недооценивают.

За годы кризиса руководство ЕС и государств-членов наделало слишком много труднопоправимых ошибок. Грубо и неумело проводившейся политикой жесткой экономии оно обрекло ЕС на многие годы экономической стагнации и низкие темпы роста. Безработица, массовое банкротство малых и средних предприятий, скукоживание внутреннего рынка, дисбалансы и диспропорции, негативные процессы в банковской и финансовой сфере[398]398
  Day of reckoning as banks’ bill for misconduct mounts // Financial Times, October 30, 2013. – P. 1.


[Закрыть] тяжелыми гирями будут висеть на есовской экономике. Некоторые комментаторы даже стали пробрасывать мысль о том, что Германия и ЕС в целом превратились в «паразитов» мировой экономики[399]399
  James Mackintosh. German ire over US winning currency wars // Financial Times, November 2–3, 2013. – P. 22; Martin Wolf. Germany is a weight on the world // Financial Times, November 6, 2013. – P. 9.


[Закрыть].

Тем более важно как можно быстрее пересмотреть свои взгляды на окружающий мир. Оценить происходящее максимально критически и заняться приведением своей политики в соответствие с реальностью.

Не стоит забывать также, что население ЕС стремительно стареет. Доля активного населения падает. Забота о престарелых с годами будет отнимать все больше ресурсов, времени и сил. Непроизводительные расходы увеличатся. Современное государство и сейчас еле-еле справляется со своими обязанностями. От многих элементов общества всеобщего благоденствия странам ЕС, увы, приходится отказываться. Государство более не способно выдерживать все наваливающиеся на него социальные обременения.

В будущем будет только хуже. Это та реальность, которую ЕС не может не учитывать. Пока он закрывает на нее глаза. Продолжает пыжиться. Пытается все всем навязывать. Продолжает проводить пагубную политику односторонних действий. С этим пора кончать. Ему нужна совершенно другая политика. На порядок более прагматичная и конструктивная.

Шаг за шагом европейская идентичность народов, объединившихся в ЕС, размывается. Абсорбционные возможности ЕС давно превышены. Мультикультурная политика, приверженность которой прокламировалась ранее, провалилась. ЕС остро нуждается в трудовых мигрантах. В то же время он не способен переварить миграционный поток. Миграционные волны его захлестывают. Отсюда ксенофобия и нетерпимость. Взрыв популизма. Рост симпатий к крайне правым лозунгам.

Уже к середине нынешнего века христианская религия в Европе перестанет быть доминирующей. Другие этнические группы будут все успешнее конкурировать с некогда местным населением. Игнорировать это не получается. Гораздо честнее и лучше уже сейчас в проводимой политике сделать поправку на меняющуюся реальность.

Аргументов в пользу качественно другой внешней политики, по сравнению с осуществляемой ныне, приводилось еще немало. Общий вывод: она тоже должна быть подчинена определенной стратегии, которой пока у Брюсселя нет. Важнейший элемент такой стратегии – перестройка отношений с Российской Федерацией.

Различными странами и политическими лидерами выдвигались очень интересные, перспективные концепции сотрудничества с Россией. Речь шла о формировании общего пространства от Атлантики до Тихого океана. Все эти концепции сейчас становятся востребованными.

Выбор в пользу любой из них мог бы помочь обустроить континент на принципиально новой основе. Окончательно закопать «топор войны», доставшийся в наследие от конфронтационного прошлого. Отказаться от оскорбительной риторики «холодного мира». Превратить нашу большую Европу на деле, а не на словах, в оплот мира, стабильности и процветания.

Сравните то, чем изо дня в день переполнены страницы западных газет и журналов, с живыми голосами участников ежегодной конференции Жана Моне. Как говорится, комментарии излишни.