Текст книги "Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1"

Стоило бы упомянуть еще фронты, открытые внутри ЕС, связанные, в том числе, с разделением интеграционного объединения на преуспевающий и богатый Север и бедный Юг, на Центр и Периферию, на тех, кто имеет возможность пользоваться преимуществами членства в полном объеме, и тех, кто, как Болгария, Румыния или Кипр, их лишены, и т. д. Но и приведенного списка для того, чтобы составить общее представление, более чем достаточно.

В этом контексте новый фронт, на этот раз с Швейцарией, для ЕС крайне нежелателен. Тем не менее, боевые действия на нем уже начались. Пока, правда, с обмена одиночными уколами связанными с ограничением, сокращением, замораживанием и т. д. «Швейцария уже движется по наклонной плоскости самоизоляции своих студентов и ученых от внешнего мира», – предупредила вице-президент Европейского студенческого союза Элизабет Герке[541]541
  Цитируется по Christopher F. Schuetze. Swiss referendum poses threat to study programs // International New York Times, February 24, 2014. – P. 7.


[Закрыть]. Однако в повестке теперь гораздо более серьезные вопросы. Летит вся система двусторонних договоров, если ЕС и государства-члены будут настаивать на том, что вводимые Швейцарией ограничения на свободу передвижения рабочей силы несовместимы с принятыми ею на себя основополагающими обязательствами и базовыми принципами общего рынка. Предстоят обмен встречными и ответными мерами и длительные непростые переговоры.

Кстати, некоторые есовские политики уже высказали пожелание, чтобы швейцарскую делегацию на них возглавил возмутитель спокойствия – лидер Демократического союза центра, политик-миллиардер, сделавший свое состояние в химической промышленности, Кристоф Блохер[542]542
  О нем, в том числе, см. http://www.youtube.com/channel/UCnPDSW23HlXKqYJQxeSamJg; http://www.right-world.net/persons/bloher


[Закрыть]. Ведь одно дело быть отменным полемистом, ярким оратором, уметь зажигать людей и нравиться избирателям, великолепно позировать и играть самого себя в снятом о нем документальном фильме[543]543
  Documentaire suisse de Jean-Stéphane Bron. – Его описание см. Franck Nouchi. La Suisse, dans l’ombre du populiste Christoph Blocher // Le Monde, 19 février 2014. – P. 11.


[Закрыть]. Совсем другое – отстаивать националистическое решение, убеждаясь на каждом шагу, что оно идет вразрез с многими действительно коренными интересами своей страны.

Второе. Результаты референдума в Швейцарии были восприняты в ЕС как отрицание глубинных, ключевых, основополагающих ценностей европейской интеграции. Как удар по всему зданию евростроительства. По его фундаменту[544]544
  Steven Erlanger. Swiss vote puts leaders of Europe on notice. Quotas on immigration highlights the growing strength of populist right // International New York Times, February 11, 2014. – P. 1.


[Закрыть]. Пренебрежение самым дорогим, что есть у ЕС, тем, что принято относить к главным и наиболее крупным его достижениям. И со стороны кого. Не какой-то полуотсталой, периферийной страны, которой еще учиться и учиться у остальной Европы, которой еще догонять и догонять. А со стороны наиболее передовой, наиболее богатой державы, заслуженно считающейся оазисом мира, спокойствия и стабильности, высшим эталоном равенства, демократии и заботы о своих гражданах.

Ведь, даже если хоть чуть-чуть поразмышлять над глубинным смыслом волеизъявления швейцарского электората, получается, что европейский проект начинает восприниматься населением как угроза принятому образу жизни, традиционным ценностям, национальной идентичности в целом. Эта угроза оценивается не как некая абстракция, что-то далекое и отвлеченное, а как вполне реальная, требующая жестких, решительных мер противодействия. За них-то швейцарцы и проголосовали. «Голосование было не против иностранцев, – поясняет один из швейцарских политических деятелей, выступавших против проведения референдума. – Люди просто боятся, что они разрушат нашу культуру»[545]545
  Цитируется по Celestine Bohlen. Swiss vote reflected one canton's fear // International New York Times, February 25, 2014. – P. 2.


[Закрыть].

Причем они не могли не отдавать себе отчет в том, что в отношениях с ЕС в принципе все строится на взаимности и взаимообусловленности, что, вводя запреты и ограничения, они многое теряют. И в плане собственной свободы передвижения, и в том, что касается пользования общими благами единого экономического, правового и гуманитарного пространства. Похоже, недовольство и опасения перевесили все остальные чувства и соображения. Или им что-то не совсем так, не до конца объяснили. По данным социологических опросов, более двух третей населения по-прежнему уверенно высказываются за сохранение самых добрых и тесных отношений с ЕС, считают, что заключенные двусторонние соглашения должны действовать[546]546
  Опубликованных, например, швейцарским журналом SonntagsBlick. Приводится по L’EU suspend ses négociations avec la Suisse – http://www.wort.lu/fr/view/l-eu-suspend-ses-négociations-avec-la-suisse-5301af2ee4b0bd705e960928


[Закрыть]. Может, если бы они знали, что ограничиваемая ими свобода передвижения – это одновременно и свобода научной деятельности повсюду в ЕС, и свобода межуниверситетских обменов, и многое другое, то проголосовали бы иначе. А может быть, и нет. Но это уже, скорее, домыслы и спекуляции.

Факт остается фактом. Швейцарцы сочли, что граждане ЕС относятся к категории других. Им нельзя предоставлять такой же объем прав, как своим. На пути их переезда на жительство и на работу в Швейцарию должен быть установлен барьер. Что выходцы из ЕС – такая же составная часть проблемы иммиграции в страну, как и те, кто стремятся попасть в нее из гораздо менее развитых регионов планеты.

Тем самым они посягнули на еще одну неотъемлемую ценность общего рынка – на недискриминацию. Она лежит в основе всей конструкции европейской интеграции. Страны ЕС борются с проявлениями дискриминации на протяжении всех лет существования интеграционного объединения, добиваясь все более тесного сближения между ними. Швейцарцы проголосовали фактически за введение двойной дискриминации: в отношении всех есовцев в целом и тех, кто, в отличие от успевших это сделать ранее, только собираются попытать счастья на рынке труда Альпийской республики.

В этом плане, с позиций правящего класса ЕС, они нанесли двойной удар ножом в спину. Они поставили под сомнение действительно святая святых европейского проекта.

Европейский Союз записал на свой счет не так мало достижений. Он примирил народы. Сделал новые войны между бывшими противниками невозможными. Создал эффективные механизмы защиты и социализации личности. Построил современную социально ориентированную экономику. Накопил огромные богатства. Добился высочайшего качества жизни для своего населения. Замахнулся на переход к подлинному валютно-финансовому, банковскому, фискально-бюджетному, политическому союзу. Почти сровнял с землей барьеры между входящими в него странами. Отменил внутренние границы. Жемчужиной в этом ряду стало введение единого гражданства и формирование условий, когда люди могут свободно передвигаться в пределах единого экономического пространства и выбирать место работы и жительства.

В отличие от всего остального мира, ЕС удалось вернуться в благодатное время до начала Первой мировой войны, в «золотую эру европейской цивилизации», когда золотые монеты принимались повсеместно на континенте, ничего не мешало пересекать его из конца в конец и паспорт никто не спрашивал. Вот как это время описывает замечательный австрийский писатель еврейского происхождения Стефан Цвейг: «Меня неизменно смешит удивление молодых людей, когда я рассказываю им, что до 1914 года я путешествовал в Индию и Америку, не имея паспорта и ни разу его даже не видев. Вы садились в поезд, сходили с него, и никто у вас ничего не спрашивал… Границы служили не более, чем символическими линиями, которые пересекали столь же беззаботно, как гринвичский меридиан». Мировая война, разъясняет он в книге «Вчерашний мир: воспоминания европейца»[547]547
  http://bookmate.com/books/xCWv2b8i


[Закрыть], похоронила и общий золотой штандарт, и свободу передвижения. А потом, с распространением национал-социализма и его представлений о морали и нравственности, на континенте восторжествовала ксенофобия.

У ЕС получилось ввести единую валюту евро, защитить ее, несмотря на то что кризис суверенной задолженности чуть было не оказался для нее смертельной долей яда. ЕС вернулся в золотую эру и в том, что касается свободы передвижения вообще и свободы передвижения рабочей силы в частности. По данным социологической службы ЕС «Евробарометр», она воспринимается гражданами ЕС в качестве наиболее ценного достижения европейской интеграции. Общественное мнение ставит эту свободу даже выше мирной жизни и общей валюты. Она собрала 56 % голосов опрошенных, по сравнению с 53 %, отданными за мирную жизнь, и 24 % – за евро[548]548
  Приводится по Arnaud Leparmentier. Avant l'invention des passeports // Le Monde, 20 février 2014. – P. 20.


[Закрыть].

Причем путь ее утверждения оказался и сложным, и тернистым. Потребовалось добиться взаимного признания дипломов, преодолеть психологические предубеждения, связанные с культурными и языковыми различиями, отрегулировать, пусть и далеко не оптимальным образом, вопросы, связанные с недостаточной совместимостью национальных систем социального обеспечения. На все это ушло очень много времени и сил.

Принцип свободы передвижения провозглашался еще Римскими договорами 1957 г. Взаимное признание дипломов стало реальностью в 1980-е. Но вплоть до конца XX века национальные рынки труда насыщались в основном за счет иммиграции из бывших колоний с неизмеримо более низким уровнем жизни в бывшие метрополии и благодаря особым связям Германии с Турцией и многонациональным населением Балкан. Серьезный перелив рабочей силы начался только тогда, когда ЕС присоединил к себе Восточную и Юго-Восточную Европу и скачкообразно пополнился более бедными странами. За период с 2004 по 2012 г. число граждан ЕС, перебравшихся на новое место жительства в другие государства субрегиона, выросло более чем в два раза – с 1,2 % до 2,8 % и подскочило до 14,1 млн человек[549]549
  Приводится по Arnaud Leparmentier. Avant l’invention des passeports // Le Monde, 20 février 2014. – P. 20.


[Закрыть].

Может быть, статистика и не такая впечатляющая. Вместе с тем важна не столько она, сколько непреложная истина о том, что свобода передвижения – колоссальное достижение, один из элементов качества жизни и необходимое условие возникновения единого европейского социума и функционирования общего рынка, амортизирующего неравномерность экономического развития. По всем этим святым вещам референдум в Швейцарии нанес крайне болезненный удар. Поставил их под сомнение.

Третье. Итоги референдума стали великолепным подарком для всех популистских движений и крайне правых партий континента. Реагируя на них, председатель французского «Национального фронта» Марин Ле Пен отметилась в Твиттере: «Швейцария сказала нет массовой миграции. Браво! Что, теперь Европейский Союз пошлет танки?…»[550]550
  Цитируется по Geneviève Montaigu. Jean Asselborn prévient les Suisses // Le Quotidien, 11 février 2014. – P. 3.


[Закрыть] Особенно в преддверии майских выборов в Европарламент. Они подтвердили то, на чем все эти некогда разномастные, очень непохожие друг на друга политические силы настаивают: народ устал от потока мигрантов, боится за свою социокультурную идентичность, возлагает на них ответственность за многие свои беды и настаивает на его ограничении. Именно за последнее швейцарцы и проголосовали. Кроме того, «стали одним из ярчайших свидетельств того, как ультраправый популизм перекраивает политический ландшафт и политику повсеместно в Европе»[551]551
  Steven Erlanger. Swiss vote puts leaders of Europe on notice. Quotas on immigration highlights the growing strength of populist right // International New York Times, February 11, 2014. – P. 1.


[Закрыть].

Лозунги типа «Франция для французов», «Мы у себя дома», «Финляндия для настоящих финнов» и т. п. за последние годы превратились в забойную часть программных установок всех влиятельных внесистемных политических течений и образований[552]552
  Подробнее см. Abel Mestre. Marine Le Pen laboure le Midi en stigmatisant «l'UMPS» // Le Monde, 25 février 2014. – P. 9.


[Закрыть]. Образ страшного «польского водопроводчика», массово отнимающего рабочие места у коренного населения, в первой половине 2000-х годов уже серьезно навредил планам ускоренного углубления европейской интеграции. Избиратели, не на шутку напуганные им, сначала во Франции и затем в Нидерландах высказались на общенациональных референдумах против проекта Конституции для Европейского Союза и тем самым провалили его.

В результате экономического кризиса и зашкаливающей безработицы количество польских гастарбайтеров снизилось втрое. Потоки жаждущих работы из Болгарии и Румынии не столь мощные, как их пытаются представить. Да и количество мигрантов из неблагополучных Испании, Греции и Италии не такое уж впечатляющее. Но поздно. Негативное отношение к «понаехавшим», питающее убеждение в том, что и низкие зарплаты, и рост преступности, и снижение качества услуг, в том числе социальных – все чуть ли не исключительно из-за них, уже сложилось. Как и к классическим политическим партиям, в частности европейской социал-демократии, которая попустительствовала всему и сейчас продолжает принимать декларативные манифесты вместо того, чтобы действовать[553]553
  Краткое описание основных положений последнего «Манифеста», служащего предвыборной платформой социалистов, см. Michel Noblecourt. La social-démocratie européenne en ordre de bataille // Le Monde, 28 février, 2014. – P. 20.


[Закрыть]. Как и к классическим партиям в целом, выглядящим все чаще на одно лицо, о чем крайне правые без устали говорят колеблющимся[554]554
  Abel Mestre. Marine Le Pen laboure le Midi en stigmatisant “l’UMPS” // Le Monde, 25 février 2014. – P. 9.


[Закрыть].

Его грех не поэксплуатировать. Внесистемщики этим как раз и занимаются. Раскручивая неприязнь к мигрантам, они решают свои собственные частные задачи – набирая во влиянии, повышая свой электоральный рейтинг, проникая во властные структуры. Так, уже 46 % французов считает, что «Национальный фронт» – никакие не ультра, а «патриотически настроенные правые, преданные традиционным ценностям»[555]555
  Pourquoi Marine Le Pen et ses idées gagnent du terrain // Le Monde, 13 février 2014. – P. 1. Подробные комментарии см. Abel Mestre. L'enracinement des idées du Front national // Le Monde, 13 février 2014. – P. 8; Denis Muzet, Pascal Perrineau. Marine Le Pen, femme de paroles plus que d’action // Le Monde, 13 février 2014. – P. 9. Еще более подробные – Pascal Perrineau. La France au Front. Essai sur l'avenir du Front national. – P.: Fayard, 240 p.


[Закрыть].

Вместе с тем они накладывают все более ощутимый отпечаток на общую атмосферу, царящую в ЕС, на весь европейский социум. Жить в ЕС становится все менее комфортно. Ксенофобские настроения, нетерпимость из редких случайных явлений превращаются в мейнстрим. Некоторую данность. Повседневность. Вот на какую мельницу льет воду референдум в Швейцарии.

Но не только. Классические партии не могут с равнодушием следить за тем, как все более значительная часть электората утекает к внесистемщикам, не могут себе позволить оставаться безучастными, когда размывается, по сути дела, их социальная база. Как следствие, они перехватывают лозунги у популистов и сами становятся в авангард борьбы за сдерживание экономической миграции, берут на вооружение тезисы о недопустимости социального туризма, выступают с предложениями о том, чтобы еще какое-то время не пускать мигрантов из Румынии и Болгарии в остальную часть ЕС и т. п., легитимируя тем самым программные требования крайне правых[556]556
  Steven Erlanger, Stephen Castle. Far right puts its stamp on Europe // International New York Times, February 11, 2014. – P. 3.


[Закрыть].

Такое уже стало неотъемлемым элементом политического ландшафта Великобритании, где даже не всегда понятно, кто их более активно продвигает – то ли Партия независимости, то ли премьер-министр Дэвид Камерон. Для них референдум в Швейцарии – тот же дорожный знак: «Правильной дорогой идете, товарищи». Это при том, что консерваторы уже начинают проигрывать индепендантистам отдельные избирательные баталии, как, например, в Манчестере[557]557
  На частичных выборах 14 февраля они пришли вторыми с 18 % голосов вслед за победившими на них лейбористами (55 %), отодвинув тори, набравших всего 15 %, на почетное третье место. – AFP. Royaume-Uni. Le parti eurosceptique UKIP en deuxième position lors d’une élection partielle // Le Monde, 16–17 février. – P. 4. Комментарий см. Eric Albert. A Manchester, l'UKIP profite du rejet des politiques et de l’immigration // Le Monde, 13 février 2014. – P. 5.


[Закрыть].

Наблюдаемый сдвиг политического маятника в сторону популизма и крайне правых для ЕС вдвойне опасен. Призыв пересмотреть отношение к свободе передвижения равносилен требованию пересмотреть отношение к ЕС в целом. Это второй конек внесистемщиков. Достаточно напомнить недавно опубликованный доклад, заказанный лидером голландской Партии свободы Гертом Вилдерсом у «Кэпитал Экономикс», в котором разъясняется, как много Нидерланды выиграли бы, выйди страна из состава ЕС[558]558
  См. Steven Erlanger, Stephen Castle. Far right puts its stamp on Europe // International New York Times, February 11, 2014. – P. 3.


[Закрыть]. Насколько они правы в этом плане, также указывают итоги референдума.

Наконец, очень много значит совпадение по времени. Все политические силы ЕС втягиваются в изнурительную избирательную кампанию. В розыгрыше – господство в Европарламенте. Но не в старом, который мало что значил, а в новом, от которого самым капитальным образом будет зависеть теперь, как и что происходит в ЕС. Внесистемщики очень рассчитывают существенно потеснить классические партии. У них, как опасается политический истеблишмент ЕС, очень неплохие шансы. Итоги референдума в Швейцарии им чудесным образом подыгрывают. Они дают возможность говорить: «Не бойтесь голосовать за нас. Не бойтесь открыто высказываться и защищать свои интересы. Ведь это ваши интересы. Бюрократам из ЕС, всяким там левым и правым они безразличны. Им на них наплевать. Они добиваются совсем другого. Посмотрите на швейцарцев. Они вполне могут служить примером. Голосуйте за нас, потому что мы единственные, кто будет верой и правдой отстаивать ваши чаяния».

Вопросы миграции будут ключевыми на выборах в Европейский Парламент, как минимум, во Франции, Нидерландах, Австрии, Финляндии, может, еще нескольких других. По признанию главы списка «зеленых» на выборах, французского евродепутата Даниэля Кон-Бендита, «если бы такой же референдум, как в Швейцарии, организовали во Франции, результаты были бы намного хуже, за проголосовали бы 60 %»[559]559
  Цитируется по Le vote en Suisse suscite des réactions en Europe // L’Essentiel, 11 février 2014. – P. 8.


[Закрыть].

Четвертое. Итоги референдума усиливают позиции всех тех политических сил в ЕС, которые предлагают застопорить процесс углубления интеграции, остановиться и подумать, в каком направлении идти дальше. Ведь они прямо указывают на то, что в ЕС что-то не так, ЕС перестал улавливать настроения народа, он явно перегнул палку, если даже такие богатые, благополучные и, что не менее важно, осторожные люди, как швейцарцы, отважились отвесить ему пощечину.

За изменение галса в развитии ЕС выступают отнюдь не только тори в Великобритании. Это лишь наиболее известный случай. Чтобы купировать растущее влияние Партии независимости и пресечь фронду в своем собственном стане, Дэвид Камерон обязался запустить переговоры о реформе ЕС и условиях участия Великобритании в интеграционном объединении и затем провести референдум о членстве страны в обновленном таким образом Европейском Союзе. Как считает рупор финансовых кругов, газета «Файнэншл Таймс», если швейцарцам их проказа сойдет с рук и ответные меры ЕС будут не слишком чувствительными, у британских евроскептиков появится дополнительный аргумент настаивать на пересмотре условий членства в ЕС, «особенно не опасаясь по поводу последствий»[560]560
  Editorial. Switzerland inflicts a wound on itself // Financial Times, February 11, 2014. – P. 8.


[Закрыть].

За то, чтобы ЕС занимался своим делом, а государства-члены – своим, выступило руководство Нидерландов. В нашумевшем докладе голландского МИДа 2013 г. предлагалось строже соблюдать принципы субсидиарности и пропорциональности, согласно которым ЕС занимается только тем, что у него получается лучше, чем у государств-членов по отдельности, и вернуть им свыше 40 различных функций и полномочий, ошибочно переданных на наднациональный уровень.

В той или иной мере за то, чтобы пересмотреть отношения между институтами ЕС и государствами-членами и навести в них порядок, выступают многие политические лидеры. Один из последних примеров – президент Франции Франсуа Олланд недвусмысленно предложил, обсуждая этот вопрос с канцлером Германии Ангелой Меркель, чтобы Европейская Комиссия не разменивалась по пустякам (типа унификации формы сосудов, в которых оливковое масло должно стоять на обеденных столиках), а сконцентрироваться на главном. Правда, что главное – как раз сложнее всего определить.

Однако очевидно, что оставлять ЕС в нынешнем неопределенном положении нельзя. Не получится. Избиратели не дадут. Да и внешние конкуренты тоже. Надо что-то делать. Вариантов не так много. Евроэнтузиасты настаивают: нужно идти дальше по пути федерализации. Продолжить снимать внутренние административные барьеры. Усиливать координацию проводимой экономической политики. Ставить под больший наднациональный контроль формирование и исполнение национальных бюджетов, работу банковской и финансовой системы, налогообложение и т. д.

Для них итоги референдума в Швейцарии – горькое и неожиданное отрезвление. Фиаско предпринимавшихся ранее усилий по углублению интеграции. Нагляднейшее свидетельство того, насколько «лидеры ЕС далеки от реальных экономических нужд и чаяний избирателей»[561]561
  Steven Erlanger. Swiss vote puts leaders of Europe on notice. Quotas on immigration highlights the growing strength of populist right // International New York Times, February 11, 2014. – P. 1.


[Закрыть]. Явное указание не то, что федералистская перспектива не пользуется симпатиями народа. Она не будет поддержана. Требуется какая-то иная стратегия развития. Надо идти в какую-то другую, чуть-чуть другую или совсем другую сторону.

Какую – большой вопрос. На него у политической элиты ЕС и его государств-членов нет ответа. Нет даже намека на ответ. Нет долгосрочной стратегии. Может, кампания по выборам в Европейский Парламент подскажет? Референдум в Швейцарии и в этом плане не добавляет ЕС оптимизма – скорее всего, что не подскажет. Хотя нынешняя кампания, как разъясняется в статье «Европа на перепутье» из рубрики «Комментарий», обещает быть намного менее тривиальной, чем в прошлом. Предлагаю вместе последить за тем, как она будет протекать. А пока приятного чтения многочисленных очень интересных и разнообразных материалов из текущего выпуска журнала.

Раздел 2. Ипостаси европейской политики: альтруизм, самопожертвование, любовь, самореализация, страсть, ревность, низость, месть и предательство (на выбор)

Глава 2.1. Лесной оберег

Повсюду в средней полосе Европы лес такой ручной, приветливый, безобидный. Он как верный друг. В летнюю жару дарит покой и прохладу. В зимнюю стужу всегда готов поделиться всем, что у него есть, чтобы поддержать огонь под чугунком, чтобы поделиться теплом.

Но не всегда… Катя-котенок была в воздушном подвенечном платье. Белом. Искрящемся. Умопомрачительном. Не хуже, чем у английской принцессы. Фата и незабудки, ловко вплетенные в копну пшеничных волос, классно оттеняли ее нежное улыбчивое лицо с по-детски припухшими губами.

Глядя на нее, Лёха испытывал неслабое головокружение. Он готов был вновь влюбиться в нее в десятый, сотый, тысячный раз. И обязательно послушался бы зова своего сердца, если бы не был в нее и так по уши влюблен. Как в романах. Безумно. Безоглядно. Полностью. Без остатка.

Примерившись, он подхватил ее на руки, чтобы, как положено, перенести через порог свою суженую – дом, специально срубленный для них всем миром, уже гостеприимно распахнул навстречу им свои двери – как случилось непредвиденное. Какое там непредвиденное – форменное безобразие. Из Дивного леса, начинавшегося тут же, за околицей, выскочило нечто страшное, темное, мохнатое, сбило его с ног, перехватило невесту, и только его и видели.

Не тратя ни секунды драгоценного времени, Лёха пустился в погоню. Как был в черном чопорном костюме с фалдами и легких ботиночках на микропорке. Вооруженный одним лишь ай-фоном фирмы «Эппл» и пригоршней конфет, прихваченных с церемонии бракосочетания так, на всякий случай.

Смеркалось. День, обещавший быть лучшим в его жизни, клонился к закату. Бежать – он давно уже еле брел, но делал это с таким упорством, будто бы еще бежал – становилось все труднее. Длинные скрюченные ветки хватали за фалды, норовили попасть в глаз, царапали лицо. Бугристые корни на каждом шагу пытались подставить подножку. Но он все еще более-менее легко увертывался.

Как вдруг Дивному лесу надоело убеждаться в его решимости, ловкости и выносливости. Он мирно расступился, и Лёха оказался на светлой жизнерадостной ухоженной поляне, спланированной так, будто бы сюда, в лесную чащобу перенесли какой-нибудь тронный зал из княжеского, а то и – бери выше – императорского дворца.

Посередине возвышался трон, самый настоящий, классический. Со ступеньками. Высокой резной спинкой из драгоценных пород дерева. Покрытый чем-то бархатисто-травяным. Утопающий в весеннем карнавале местных цветов. На нем, уютно устроившись, восседало страшное, темное, мохнатое.

– Отдышись, Лёха, – приветствовало оно его милостиво. – Пока будешь отдыхать да в себя приходить, можешь мною полюбоваться.

Посмотреть, действительно, было на что. Чудище выглядело вполне элегантно, хотя и несколько аляповато. О трех головах, ровненьких, шарообразных. С тремя парами длинных жилистых рук. Хвостатое, но так – в меру. Причем хвост, если бы не все остальное, мог показаться его главной достопримечательностью. Он жил своей совершенно отдельной жизнью. Энергичной. Насыщенной. Превращаясь попеременно то в чешуйчатую извивающуюся змею, то в слоновий хоботок, то в длинный плетеный пастуший кнут – страшное оружие в умелых руках.

– Неча мне тебя рассматривать, – заорал Лёха диким голосом, только переведя дух. – Отдавай Катю-котенка, и вся недолга. Не то я тебя…

– Чего меня? – вкрадчиво спросило чудище и радостно заулыбалось. – Никак ты со мной драться удумал. Или, может, сразу убивать будешь. Этим, как его, каленым словом.

– Все равно чем, – насупился Лёха, соображая, что, кроме ай-фона и пригоршни конфет, у него ничего нет. Выскакивая из Дивного леса на поляну, он не удосужился даже дубинку какую прихватить.

– Да, непредусмотрительно, – поддакнуло чудище его мыслям. – Вечно приходится за героев додумывать. На, выбирай.

И тут же рядом с троном возникла аккуратная оружейная стенка. На ней чинно в ряд висели алебарды, мечи, прямые и кривые, арабские, арбалеты, боевые топоры с длинными удобными рукоятями и много еще всего такого. Особо не мудрствуя, Лёха ухватил боевой топор и подскочил с ним к чудищу.

– Ты чего такой прыткий? – полюбопытствовало чудище. – Руку мне хочешь отхватить, или, может, хвост тебе мой не понравился, или вообще в голову метишь?

Лёхе стало как-то неудобно. Чудище мирно сидело на троне. Не проявляло никакой агрессивности. Не нагличало. Вело с ним светскую беседу. А он как-то так вдруг, выскочив из Дивного леса, метил его порешить.

– Ну, ты того, – промямлил герой. – Может, защищаться будешь. А еще лучше, само на меня нападешь. Я тебя тогда враз порублю.

– Не кажи гоп, – раздумчиво заметило чудище. – Только дело не в этом. Ты ведь думаешь, я тебе враг, и поэтому на меня так окрысился: вон, с боевым топором ко мне подбираешься. Только я тебе не враг.

– А кто? – удивился Лёха, чувствуя явный подвох. – Конечно, враг. Ты у меня невесту увело, любимую-разлюбимую. Поэтому я тебя побить или победить должен, не важно, а Катю-котенка домой вернуть.

– Это с какой стороны посмотреть, – принялось витийствовать чудище. – Если все примитивно оценивать, то, может, и увело. А если в сути вещей разобраться, то оказало тебе неоценимую услугу.

– Это как же? – пытаясь разобраться с нахлынувшими на него недобрыми мыслями, на всякий случай переспросил Лёха.

– А вот так, – обрадованно подхватило чудище. – Смотри. Ты Катю-котенка всего ничего знаешь. Без году неделю. Втюрился в нее и сразу жениться удумал. А как же чувства ее и свои на прочность проверить? Забыл. Напрочь забыл. По неопытности. Нехорошо. Может, ты ей и себе жизнь таким образом загубишь. Вот я вас и выручаю.

– Как это? – с некоторой долей тупизма переспросил Лёха.

– А вот так, – довольное произведенным эффектом, снисходительно продолжило чудище. – Если бы ты ее любил по-настоящему, ты бы, ни секунды не медля, в лес за суженой бросился, чтобы ее вызволить. Любые преграды преодолел, только бы ее вернуть. Любые…

– Да я и так знаю, что люблю ее крепко-накрепко, и жизнь за нее отдам, – дерзко перебил его Лёха. – Ты мне зубы не заговаривай. А ну, выходи сражаться. Вот сейчас тебе все твои блудливые головы отсеку.

– Ну и дурак ты, Лёха, – презрительно проигнорировало чудище все его эскапады. – Форменный дурак. Пока ты тут со мной препирался, мой хозяин твою красотку изнасиловал. Ты уж извини. Теперь она для тебя навсегда потеряна. Либо она после этого, как нередко бывает, про тебя забудет и в него влюбится. Либо весь мир людской возненавидит. Но ни в том сценарии, ни в другом тебе места нет. Ты в них никак не вписываешься. Так что топай отсюда восвояси, рыцарь прекрасного образа, заторможенный.

– Ах ты, гад вонючий, – завопил Лёха что есть мочи и набросился на чудище с боевым топором.

Но чудище явно ожидало нечто подобное. Оно легко отбило игрушечный топорик невесть откуда взявшейся палицей, а затем стало расти. Вот оно уже выше дерев возвышается. Вот переросло девятиэтажный дом. Вот вытянулось под облака.

Однако и Лёха не промах. Никогда в своей недолгой жизни он никому спуску не давал, даже когда обидчики были на две головы выше и числом поболе. А где две, там и сто две. К тому же чудище допустило тактическую ошибку.

Лёха схватил со стенда самострелы с удобным пружинным механизмом натягивания тетивы и начал одну за другой засаживать стрелы чудищу в стопы ног – ни во что другое при сложившихся обстоятельствах он попасть не мог. Нанесенные им уколы, похоже, оказались чертовски болезненными. Чудище моментально опало обратно в бархатистое кресло и уставилось на Лёху слезящимися глазами.

– Примитив ты, Лёха, и умишком убогий. С тобой и пошутить-то нельзя. Сразу свирепствовать начинаешь.

– Хороши шутки. За такие шутки не то что головы, и другого чего лишают. Ладно. Хватит. Наговорились. Возвращай Катю-котенка, и шабаш.

– Легко тебе говорить. Раз, два, и в дамки. А ведь Катя-котенок тоже должна проверить, как сильно она тебя любит. Если это только не приворот какой. Сейчас мужики такие пошли. Никогда не знаешь, какие у них чувства истинные, а какие за гроши купленные. Вот раньше бывало…

– Что там раньше бывало, – оборвал Лёха заскучавшее чудище, – никому не интересно. А вот если ты ее немедленно не отпустишь, она на экзамен в Университет опоздает. Мы же специально так подгадали, чтобы, не переодеваясь, вдвоем на него махнуть. Ни у какого профессора, ни у какой комиссии духа не хватит нас, глядя на наши счастливые лица, в такой день срезать.

– Что же ты раньше не напомнил, – заверещало чудище в панике, сразу превращаясь в Катю-котенка. – Мог бы за меня напористее сражаться. И лексикон у тебя какой-то уж очень ограниченный.

– Это потому, котеночек, что ты все время на первом уровне игры застреваешь. Зато как на верхние выберешься, узнаешь, на что я способен. Только я все равно тебя люблю и никому не отдам, в какие бы ты игры играть ни вздумала. А сейчас собирайся быстренько: мы тютелька в тютельку на экзамен попадаем. На нем и доиграешь.

– Хорошо. Если покажешь попозже вечером, как проходить следующий уровень.

© Н. И. Тнэлм