Текст книги "Дарю тебе небо – Дорога в Вечность"

Глава 16

То, что задумала Лада, поначалу ей самой показалось невероятным. Но теперь, когда она уже чувствовала себя значительно лучше, чем на сто тысяч процентов была обязана Владу и его трогательной заботе, сидеть сложа руки было нельзя.

Влад упомянул об интерьере помещений дома на берегу озера, который он проектировал. Он усомнился в том, что доведёт свой проект до конца. Пока, насколько Лада смогла понять, Влад проектирует лишь внешний фасад, а также расположение дома на участке земли, который пока что чисто гипотетически может быть приобретён под строительство. Уже только одно это, несомненно, потребует много времени и труда. Для Влада с его ухудшающимся зрением и другими проблемами этого более чем достаточно.

Но сама задача спроектировать дизайн интерьера помещений дома никуда не делась. Над этим всё равно придётся работать – и работать серьёзно и добросовестно. А значит, Лада должна помочь Владу. Хотя бы в этом, если более сложные задачи он не может ей доверить.

Да, Лада даже не думала, что ей когда-либо придётся заняться столь далёким от её увлечений и склонностей дизайном интерьера помещений большого дома. Но жизнь сплошь и рядом состоит из парадоксов, и всё когда-то бывает в первый раз.

Разумеется, Влад не должен догадаться о её решении. Она будет заниматься этим урывками, втайне от него. Нужно будет только осторожно расспросить Влада о том, какими хотел видеть помещения дома его погибший брат. В конце концов, весь этот проект является своеобразной данью памяти Стаса, а значит, к этому вопросу следует подходить особенно бережно и аккуратно, неукоснительно исполняя все те требования, которые предъявлял к своей грандиозной задумке Озеров-старший.

Лада решила приступить к делу сразу же после своей выписки из больницы, чтобы Влад по возможности ничего не заметил. Конечно, она понимала, насколько ей будет сложно скрывать от него своё занятие. К тому же это лишь вопрос времени. Рано или поздно Влад всё равно обо всём узнает. Но будет лучше, если это произойдёт как можно позже. В идеале – ровнёхонько к тому времени, когда Влад закончит свой проект.

Итак, решено. Лада попробует себя в новом деле. Столь же далёком от её специальности офтальмолога и всего того, чем она занималась прежде, как Луна от Марса. Дизайн интерьера помещений. Вот уж никогда бы не подумала! Впрочем, она с детства занималась рисованием. К тому же Влад обещал обучить её основам графического рисунка. Что ж, учитывая новое решение Лады, это оказалось как нельзя кстати. Она будет обучаться всему, что сможет помочь в её работе над дизайном интерьера, с полной самоотдачей. И эти уроки станут много бóльшим, чем банальный предлог подольше побыть в обществе Влада. Хотя ради последнего отмеченного в её голове пункта Лада была готова на всё.

Разумеется, параллельно с работой над дизайном интерьера Лада будет продолжать учиться в ординатуре, чтобы получить специальность врача-офтальмолога, а затем устроиться работать в частную клинику. Желательно в ту, где Владу смогут оказать медицинскую помощь в полном объёме. Конечно, весьма сомнительно, что Ладе вот так сразу повезёт, она вытянет счастливый билет из доброй сотни пустышек. Но ведь никто не запрещает ей мечтать и верить в чудо.

Что же касается интернет-магазина полимерной глины, то Лада приняла твёрдое решение оформить его на Влада. Это его дело, и данный факт не вызывает никаких сомнений. Здесь Влад целиком и полностью смог реализовать свои способности, найти себя. Нужно лишь отыскать подходящую возможность, чтобы сказать ему об этом решении.

Но как таковой лепки из полимерной глины она не оставит. Ни за что на свете! Ведь они с Владом вдвоём лепят восхитительную, сооружённую из выбеленного кирпича одноглавую церковь с шатровой колокольней, с интересно облицованными белой решёткой окошками и выстроившимися по фасаду изображениями ликов святых, фотографию которой Лада в своё время нашла среди картинок в Интернете, когда подбирала материал для их совместной работы, а Влад одобрил её выбор.

Под фотографией значилось: «Современный адрес: Калужская обл., Малоярославецкий р-н, пос. свх. Кудиново».

Лада хорошо помнила то изумление и восторг, которые овладели ею в тот момент, когда она поняла, что означает эта пара строк, сопровождавших строгое, но какое-то по-особому притягательное изображение церкви. Ведь посёлок Кудиново Малоярославецкого района Калужской области оказался тем самым местом, координаты которого дала ей Лида. Именно там, в Кудиново, базировался аэродром малой авиации, где Стас сделал Лиде главный в своей жизни подарок – полёт на легкомоторном самолёте с возможностью управления воздушным судном для обоих пилотов.

Это произошло в день тайного венчания Лиды и Стаса, организованного Стасом в их совместный день рождения. Да, судьба по какому-то своевольному капризу распорядилась так, что Лида, Лада и Стас – причём именно в перечисленном порядке – родились в один день, а Влад появился на свет три с половиной года спустя. Именно с того времени родители братьев и сестёр-близнецов стали дружить семьями.

О тайном венчании Лиды и Стаса знали только Лада, с которой Лида поделилась своим счастьем, и отец сестёр, которому поведал о своих планах Стас. Влад же, как, впрочем, и его родители, оставался в благословенном неведении. Таково было желание Лиды и Стаса, которые хотели поделиться своей тайной с семьёй после того, как отыграют гражданскую свадьбу. Но трагическая гибель Стаса в автокатастрофе, в которой пострадал также и Влад – настолько сильно, что провёл несколько месяцев в больнице и не может прийти в себя до сих пор, – безжалостно оборвала эти планы.

Так что ни Владу, ни его родителям так и не довелось узнать о венчании и романтическом полёте Лиды и Стаса, равно как и о том, что Лида забеременела от своего небесного мужа и затем родила ребёнка. Впрочем, последнее до поры до времени оставалось неизвестным даже для родителей Лиды и Лады. Этим секретом Лида сочла нужным поделиться лишь с сестрой, взяв с Лады клятвенное обещание не раскрывать его никому. Лада буквально вымолила у Лиды разрешение посвятить в эту тайну Влада, но сестра дала согласие сделать это только после того, как их со Стасом малыш появится на свет.

Пока что Влад ни о чём не знает. Да и как ему сообщить о таком важном для него и всей семьи Озеровых событии, если теперь все попытки родителей Лиды и Лады отыскать хотя бы какую-то зацепку о местонахождении их внука не дали никакого результата? Разве можно давать Владу и его родным такую надежду? Ведь вполне вероятно, никто из них так никогда в своей жизни и не познакомится с маленьким Колькой. Лада знала, что родился мальчик. А значит, его назвали Николаем. Как хотел Стас и как мечтала исполнить эту волю своего небесного супруга Лида.

И вот теперь Лада отчаянно мечтала, что однажды настанет день, когда она воспользуется координатами инструктора легкомоторного частного самолёта, некоего Брагинова Рустама Борисовича, которые дала ей Лида, когда поделилась с сестрой самым сокровенным – раскрыла ей тайну о своём венчании, восхитительной небесной прогулке и ожидании ребёнка. Рустам Борисович в своё время инструктировал Стаса в управлении легкомоторным самолётом перед поступлением в лётное училище, а затем оказал помощь в организации незабываемого полёта для Стаса и Лиды по эксклюзивной программе, включавшей романтическую прогулку с элементами пилотажа.

Ладе непременно нужно будет отыскать Рустама Борисовича, когда Владу проведут коррекцию зрения. Она обязательно свяжется с этим человеком. Ведь пилот-инструктор Брагинов – единственная надежда для Влада когда-нибудь осуществить свою мечту и подняться в небо, пусть и в качестве второго пилота легкомоторного, но самого что ни на есть настоящего самолёта.

Но это всё не сейчас. Это в будущем – и Лада надеялась, что в самом ближайшем, – как только такое станет возможным, учитывая здоровье Влада. Пока же, в настоящий момент, у Лады стоит задача помочь Владу с проектом помещений для дома на берегу озера, о котором мечтал его погибший брат. Гипотетический дом, который во что бы то ни стало должен стать самым что ни на есть реальным, предназначается для родителей Влада и Стаса. А это означает, что его интерьер обязан выглядеть безупречно и учитывать все возлагавшиеся на него пожелания Стаса.

Глава 17

Лада сидела за столиком в кухне своей родной квартиры в домашнем халате из плотной, но мягкой ткани. Верхняя пуговица на халате была расстёгнута, приоткрывая ложбинку упругой груди, талию обвивал тонкий поясок, пошитый из той же ткани, что и халат, и выгодно подчёркивающий её стройную фигурку. Плечи Лады покрывала воздушная паутинка тончайшей ажурной шали, сотворённой руками Влада из пуха оренбургских коз. Лада не расставалась с ней ни на минуту – не снимала шаль, даже когда становилось до невозможности жарко, и накидывала её поверх ночной сорочки во время сна. Ведь это был бесконечно дорогой её сердцу подарок Влада.

Прошёл уже почти месяц со дня Ладиной выписки из больницы. За это время Лада успела восстановиться в ординатуре и серьёзнейшим образом заняться учёбой, совмещая получение основной специальности и своё новое занятие, в которое она была теперь погружена с головой, – проектирование интерьера помещений дома на берегу озера.

Поначалу это дело казалось нереально сложным. Всё было Ладе в новинку и требовало регулярной практики и постоянного оттачивания полученных навыков. Но Ладе всегда было к кому обратиться за помощью, чем она, собственно, и пользовалась.

Возможно, с её стороны было несколько эгоистично отвлекать мать от её работы либо от домашних дел, а чаще всего – просить о помощи в свободное время, которое предназначалось для отдыха и которое мать просто заслужила для своих насущных и личных нужд. Но Лада неустанно повторяла себе, что это было нужно для благого дела. Ведь Владу действительно требовалась помощь в его грандиознейшей задумке, которая в результате колоссального многомесячного труда теперь разрослась до гигантских масштабов.

Лада старалась заниматься дизайном так, чтобы Влад этого не заметил и не понял, что она задумала. Чаще всего для чертёжных работ выделялась часть ночи, поэтому времени на отдых почти не оставалось. И это при том, что Лада ещё едва оправилась после тяжёлой двусторонней пневмонии.

Тем не менее, чтобы помочь Владу в его большом и ответственном деле, она поставила на карту всё.

Теперь Влад в сопровождении своей матери поехал на очередную консультацию частного врача-психотерапевта, возможно, настоящего кудесника в своей области, а возможно, и хорошо обученного шарлатана, которого каким-то образом «откопали» на просторах Всемирной паутины родители Влада.

Кем бы ни был этот врач, который позиционировал себя ни больше ни меньше чем доктор наук, но его «инновационный метод», возможно, по случайному совпадению, а возможно – в результате принципиально иного подхода, нежели тот, что традиционно используется врачами-психотерапевтами, действительно «работал» и давал ощутимые результаты. И ради этих результатов мать Влада готова была проводить дни и ночи в кабинете «научного светила», не забывая щедро оплачивать его труды, тратя на это едва ли не последние свои сбережения.

Хотя Лада безмерно скучала по Владу, когда его не было рядом дольше пяти минут, его временное отсутствие давало ей возможность поработать над интерьером помещений дома на берегу озера в дневное время. Так что в данный момент она сидела за кухонным столом, отнюдь не распивая чаи, а склонившись над тщательно расчерченным графитным карандашом плотным листом бумаги, на котором делала эскиз помещения кухни. Рядом в очаровательном творческом беспорядке валялись другие карандашные эскизы – различные ракурсы дизайна всё той же многострадальной кухни.

– Девонька, ты бы отдохнула, – услышала Лада голос матери, мягко склонившейся к ней и положившей натруженную сухую ладонь на Ладино острое, истаявшее после тяжёлой болезни плечо. – Тебе нужно себя поберечь. И так всю ночь не спала.

– Обязательно отдохну, – пообещала Лада, стараясь выговаривать слова как можно бодрее. – Но мне непременно нужно закончить зарисовку фронтальной перспективы кухонного помещения к тому времени, как вернутся тётя Марина и Влад.

– Я гляжу, ты быстро учишься, – мать ласково улыбнулась. – Можно сказать, схватываешь всё на лету. Эх, жаль, что отец настоял на том, чтобы вы с Лидочкой пошли в медицину! Из тебя мог бы выйти неплохой дизайнер интерьеров.

Лада подняла на мать усталый, но просиявший от столь лестной похвалы взгляд.

– Мам… Ты это что, серьёзно? – робко спросила она.

– Абсолютно, – честно ответила мать. – Мы с тобой занимаемся основами проектирования дизайна ещё меньше месяца, а ты уже вполне освоила азы и уверенно движешься дальше, развивая полученные навыки.

В её голосе Лада уловила оттенок гордости и воодушевилась ещё сильнее.

– Это только начало, – сказала она, улыбнувшись. – Вот погоди, мы ещё тут таких делов наворотим, что ого-го! Самое главное – это точно задать длину, ширину и высоту всех внутренних помещений, сообразуясь с той планировкой дома, над которой работает Влад. А там уж всё пойдёт как по маслу.

– А как ты узнаешь конкретные масштабы дома, который проектирует Влад? – поинтересовалась Ладина мать.

Лада рассмеялась и пояснила:

– Влад время от времени показывает мне свои эскизы. Он доверяет мне и ничего не скрывает.

– Это хорошо, – мать пристальнее всмотрелась в эскиз, который чертила Лада, и спросила: – Я правильно поняла, что вот здесь по периметру потолка идут светодиодная лента и точечные светильники?

– Ну да, – Лада немного стушевалась. – А что такого?

– Не слишком ли смелое современное решение для частного дома?

– Мне кажется, что нужно стремиться идти в ногу со временем, – ответила Лада. – Впрочем, последнее слово за Владом. Я обязательно покажу ему свои чертежи, прежде чем мы передадим их визуализатору. Если Влад не одобрит такой вариант дизайна или сочтёт моё решение слишком смелым и радикальным, я просто спланирую помещения заново – уже с учётом его поправок.

Она снова взялась за карандаш и принялась сосредоточенно вычерчивать новые линии на эскизе. Потом перевела вопрошающий взгляд на мать и торопливо уточнила:

– Мамуль, а какое напольное покрытие лучше всего подойдёт к кухне такого плана? Я затрудняюсь с выбором, как правильнее сделать: одно сплошное напольное покрытие, или же здесь имеет смысл поделить на секции – плитка плюс ламинат либо плитка плюс паркетная доска.

– Я думаю, лучше всего сразу уточнить и этот, и другие вопросы у твоего молодого человека, – мать лукаво подмигнула дочери. – Чтобы потом не пришлось перечерчивать всё с нуля.

– Мам, не остри, – устало попросила Лада. – Влад – не мой молодой человек. И прошу тебя, давай закончим на этом.

– Ну да, конечно, – негромко рассмеялась Ладина мать. – Не твой молодой человек. А я просто слепая дурочка.

– Ой, мам, не начинай, – всё так же устало произнесла Лада. – Лучше помоги мне с цельным эскизом интерьера помещений дома, хорошо? – Она отложила в сторону листок с эскизом кухни в его фронтальной перспективе и положила на его место другой листок, который был значительно крупнее предыдущего по своему формату. – Вот, смотри.

Лада аккуратно разгладила листок, снова взяла в руку карандаш и стала показывать матери расположенные на листке объекты, поясняя:

– Влад рассказал мне обо всех пожеланиях Стаса по поводу проектируемого дома. Стас поделился с Владом задумкой накануне гибели, а Влад запомнил и передал мне пожелания брата дословно: «В целом, вероятно, подошло бы двухэтажное здание из калиброванного бруса и кирпича, обшитое металлическими панелями снаружи и проложенное утеплителем изнутри в два слоя: между металлом и кирпичом и кирпичом и деревом. Что касается архитектоники самого дома, то, на мой взгляд, идеальный вариант – это здание с двумя крыльями, соединёнными между собой галереей».

Лада взглянула на мать, которая уже вытаращила глаза, представив себе, в какую сумму может вылиться подобный проект. Тем более что она уже пообещала дочери: если Влад доведёт своё дело до конца, то за реализацию проекта возьмется её фирма. Да уж! Вот чего может стоить неосторожное обещание, данное любимой дочери. Как мать Людмила Михайловна понимала Ладу, одобряла и всячески поддерживала её решение помочь Владу, но как глава архитектурной фирмы она вполне осознавала, что если она пойдёт на неоправданные риски и возьмёт проект в работу, то её фирма подчистую разорится, а сама она вместе с мужем и дочерью пойдёт по миру.

Лада заметила замешательство матери и тихо, но твёрдо сказала:

– Мам. Я не буду ни в чём тебя убеждать. Решение – принять или не принять этот проект – остаётся только за тобой. Но ты же понимаешь, сколько времени и сил вложено в это дело. Наших сил, между прочим. Влад занимается проектом много месяцев, не спит ночей, портит и без того слабое зрение. Я обещала ему, что доведу это дело до конца. И исполню своё обещание независимо от того, поможешь ты нам или нет.

Лада посмотрела матери прямо в глаза; в её непривычно холодном и колючем взгляде ясно отразился вызов.

– Ну ладно, – смягчилась Ладина мать. – Мы потом обсудим всё детально, хорошо? А сейчас расскажи мне, как ваши с Лидочкой ребята планировали интерьер дома в целом.

Лада примирительно улыбнулась:

– Вот хорошо, мамуль, что ты сейчас сказала о Лиде. Этот проект ведь и её касается, причём напрямую. Ведь исполнив последнюю волю Стаса, мы таким образом достойно почтим память их обоих – моей дорогой сестры и её небесного мужа.

– Да, – услышала Лада тихий, но решительный ответ матери. – Ты абсолютно права. Наша Лидочка, упокой, Господи, её душу, достойна всего на свете. Ну чего ты рот-то открыла? – Она ласково погладила Ладу по пушистым прядям волос, красиво разметавшимся по узеньким плечам. – Излагай уже мне план интерьера дома.

– Ну, тут всё очень просто, – Лада заметно воодушевилась и снова принялась водить карандашом по бумаге, показывая матери схему объектов. – Одно крыло дома Стас предлагал отвести под жилое помещение. На верхнем этаже сделать несколько комнат – спальню, гостиную и кухню, а на нижнем устроить художественную мастерскую для их с Владом матери, чтобы она могла спокойно и с настроением писать свои картины. Там же планировалось выделить помещение для картинной галереи и соорудить прилегающую веранду. А другое крыло целиком займёт бассейн.

Ладина рука, державшая карандаш, замерла, а взгляд снова устремился к матери. Та смотрела на дочь как-то совершенно по-особенному – так, как ещё никогда на неё не смотрела. В этом пристальном взгляде было всё, что только может испытывать и выражать мать по отношению к любимому чаду, и прежде всего нежность во всех возможных оттенках. Но было в этой многоцветной палитре чувств и нечто такое, чего Лада в материнском взгляде ещё ни разу не замечала, – некий оттенок горечи, сквозь который явственно проглядывала нотка первозданного страха.

– Мам. Ну ты чего? – Лада попыталась улыбнуться, чтобы успокоить мать, но внезапно ощутила, что страх, проглядывавший в добрых карих глазах, за внешними уголками которых обозначились и разлетелись по сторонам лучики морщинок, каким-то непостижимым образом передаётся и ей.

– Ты так сильно любишь этого мальчика? – услышала Лада неожиданный вопрос матери.

Лада смутилась, и её щёки моментально стали пунцовыми. Чёрт, да что же это такое! Ведь она уже далеко не та пятнадцатилетняя девочка, которую заставлял смущаться и приводил в неописуемый трепет каждый брошенный на их с Лидой парту бумажный самолётик. И теперь речь шла вовсе не о Стасе, который буквально олицетворял собой мужественность и благородство и по которому втайне сохла добрая половина девчат из их класса. А вот поди ж ты!

– Мам, – тихо, но твёрдо сказала Лада. – Ты, пожалуйста, не обижайся, но давай так: мои чувства – это только моё личное дело. Хорошо?

Лада смотрела на мать мягким доверчивым взглядом, который являл собою абсолютный диссонанс с предшествующим ему высказыванием. И конечно же, выдал Ладу с потрохами. Лада поняла это по выражению материнского лица и даже по неуловимым движениям головы, когда мать кивнула ей в ответ.

Лада накрыла ладонью сухую морщинистую кисть, всё ещё лежавшую на её плече, и неожиданно для самой себя призналась:

– Как же я мечтаю, чтобы Влад наконец узнал о том, что Лида родила ребёночка! Ты только представь себе, мамуль: этот маленький ангелочек есть плоть и кровь его погибшего брата! Для Влада эта новость, несомненно, поменяет всё. Известие о племяннике – живом и таком родном – подарит ему новую жизнь. Боже, как мне хочется ему об этом рассказать!

Людмила Михайловна быстро сняла руку с плеча дочери, подвинула к кухонному столу ещё один стул, села напротив Лады и посмотрела ей в глаза долгим пристальным взглядом. В этом взгляде читались невыразимая боль и… укор?

И Лада тут же поняла его причину. Конечно, они с Лидой должны были поделиться этой новостью прежде всего со своими родителями. Лада мгновенно съёжилась и поникла под пристальным материнским взглядом, почувствовав свою неизбывную вину перед матерью и отцом – ведь они имели право узнать о рождении внука в числе первых.

– Прости, мамуль, – тихо произнесла Лада. – Я совершила ужасную ошибку, скрыв в своё время от тебя и отца Лидину беременность. Когда я думаю, что, узнай вы об этом в надлежащий срок, всё могло бы быть иначе… Что сестрёнка теперь была бы живой и здоровой, родив прелестного карапуза, которого мы бы обожали и баловали всей семьёй… Я чувствую себя подлой предательницей. Но поверь, мам, я дорого плачу за свою ошибку. Лидина смерть всегда будет для меня немым укором. Я никогда в своей никчёмной жизни себе этого не прощу.

Взгляд матери мгновенно потеплел и смягчился. Она протянула иссохшие руки и нежно накрыла ладонями запястья дочери.

– Ну что ты, – мягко произнесла Людмила Михайловна. – Все мы в своей жизни совершаем немало ошибок. Перестань себя терзать и просто отпусти эту ситуацию. И знай: мы с твоим отцом ни в чём тебя не виним.

Лада захлюпала носом:

– Спасибо, мам. Но я же знаю, что ты сейчас кривишь душой. Говоришь так просто потому, что хочешь меня успокоить. На самом деле ты, наверное, ненавидишь меня за мой непростительный поступок. И правильно делаешь. Я и сама себя ненавижу.

– Ну что ты, глупенькая, – мать вымученно улыбнулась. – Нет, конечно. Мы с твоим отцом тебя обожаем. Разве ты этого не чувствуешь?

– Чувствую, – Лада улыбнулась сквозь слёзы. – Ещё как чувствую! Но знаю, что я этого не заслужила. Я повела себя просто по-свински!

– Ты просто оступилась, – мягко поправила её мать. – С кем не бывает. Но ты ведь этого не хотела, правда? Ты просто старалась поддержать сестру. Как могла. Лидочка наверняка сама просила о том, чтобы ты скрыла её беременность от всех, даже от самых близких. Так? – Она продолжала внимательно смотреть на дочь, ожидая ответа.

Лада кивнула и, не удержавшись, разрыдалась в голос.

– Я не должна была её слушать и потакать ей в абсурдном желании скрыть от всего мира свою беременность, – произнесла она, когда нескончаемый поток слёз позволил ей перевести дыхание. – Я просто обязана была добиться от неё, чтобы она сама рассказала вам обо всём. И тогда всё было бы иначе.

– Конечно, она должна была поделиться с нами этой поистине потрясающей радостной новостью, – согласилась мать. – Но ты ведь не могла её заставить. Это было целиком и полностью Лидочкино решение. Ты только постаралась поддержать её как могла. Так что получается, тебе не в чем себя винить, верно?

Людмила Михайловна слегка наклонилась, заглядывая в опухшие от слёз глаза дочери.

Та продолжала громко всхлипывать, положив голову с разметавшейся по плечам копной красивых и пушистых каштановых волос на лежавшие на столе скрещённые руки.

– Ну-ну, девонька моя, успокойся, – сказала Людмила Михайловна, поглаживая подушечками пальцев по тыльной стороне тонкой кисти дочери. – Я просто хотела, чтобы ты поняла, насколько тебе будет трудно признаться во всём этому милому мальчику. Кто знает, как он может на это отреагировать, ведь радостная весть о том, что у его погибшего брата есть ребёнок, может причинить впечатлительному парню глубокую боль. Так что советую тебе сто раз подумать, как и когда ты сможешь ему об этом сказать. Потому что ты права – скрывать от него рождение этого ребёночка уже нельзя. Ведь ты собираешься связать с этим человеком свою жизнь. Верно?

Лада кивнула и громко всхлипнула.

– А это значит, что между вами больше не должно быть обманов и недомолвок. Я вижу, что ты уже приняла решение раскрыть ему правду – и это самое верное, что ты можешь сделать. Но будь готова к любой его реакции. – Людмила Михайловна обхватила руками голову дочери и приподняла её, заставив Ладу посмотреть ей в глаза. – Слышишь? К любой!

Лада глядела на мать опухшими от слёз глазами, в которых явственно читались недоумение и… испуг, готовый смениться неподдельным ужасом:

– Ты что… Хочешь сказать… – поражённо произнесла она.

Сочувствие в материнских глазах сменилось другим выражением, парадоксальным образом сочетавшим в себе безграничную нежность к дочери и в то же время – непоколебимую твёрдость.

– К любой – это значит к любой, – сказала она, не сводя с дочери пристального взгляда. – Вплоть до того, что он не захочет больше тебя видеть и знать.

– Но как же… – поражённо прошептала Лада.

– Никак, – тихо, но твёрдо ответила её мать. – Твоя задача – сказать ему правду. И только. Больше ты ничего не должна предпринимать.

– В каком смысле? – Лада глядела на мать в недоумении. – Я же живу теперь только ради Влада. Я даже представить себе не могу, что он… – Она замолчала, давясь вновь подступившими слезами, и снова приникла лицом к скрещённым на столе рукам.

– Нужно будет просто успокоиться и терпеливо ждать. Ты должна дать ему время. Пусть он придёт в себя после такого потрясения, хорошенько всё осмыслит и сам примет решение. Повторяю: сам. Без всякого давления и заискивания с твоей стороны. Ты просто должна верить, что со временем он обязательно поймёт тебя и простит. А это непременно так и будет, если у него к тебе есть настоящее чувство. Поняла?

Лада снова подняла голову и отчаянно закивала; глаза её моментально просветлели, и она даже улыбнулась сквозь слёзы. Но потом её лицо вновь помрачнело, и она спросила упавшим голосом:

– А если будет иначе? Если он не простит меня?

– Простит, – убеждённо ответила её мать. – А если не простит, значит, не любит и никогда не любил. В таком случае тебе придётся забыть о нём.

Она взглянула прямо в ошарашенные глаза дочери и тихо, но твёрдо продолжила свои напутствия:

– Да. Именно так. Забыть. Вычеркнуть его из своего сердца и своей жизни. Без зазрения совести и сожалений. Потому что если он не способен тебя понять, если поставит свои чувства и переживания выше твоих, значит, он тебя не стоит.

Лада снова разразилась бурными рыданиями. Мать мягко погладила её по голове и сказала:

– Ничего-ничего. Всё образуется. Ты, девонька моя, заслуживаешь самого лучшего. А значит, всё у тебя будет хорошо.

– Но как же… – начала Лада, но мать быстро её перебила:

– Сначала будет больно. Очень больно. Но так должно быть. Через это проходят все, кто любил.

– Кто любил и расставался, – тихонько поправила её Лада. – Но я не хочу расставаться с Владом. Ни за какие коврижки!

– Всё зависит от него, – терпеливо пояснила Ладина мать. – От его решения. И ты должна будешь принять это решение независимо ни от чего. Даже если тебе придётся безжалостно вырвать из груди и раздавить своё сердце.

Лада снова подняла голову и, словно затравленный зверёк, посмотрела на мать. Та встала со стула, обошла вокруг стола и осторожно обхватила дочь за плечи:

– Всё будет хорошо. Я уверена. Мне нравится этот мальчик. Он действительно способен глубоко чувствовать и прощать. Только ты должна вести себя правильно и не торопить его. Просто дай ему время, и всё образуется. Я не сомневаюсь.

– А его родители? – спросила Лада, продолжая всхлипывать, но теперь уже не так громко и отчаянно, как это было ещё минуту назад. – Они ведь тоже должны узнать… О внуке.

– Должны, – согласилась Ладина мать. – Но лично я пока ничего Мариночке не говорила. Ведь ей будет больно узнать о том, что мы потеряли след этого ангелочка. Но это уже не наша с тобой задача. Всё, что требуется от тебя, – это рассказать обо всём Владу. Предельно честно. Ничего не утаивая. А он уж сам решит, открывать ли всё это своим родителям или нет. Ты меня поняла?

Она продолжала напряжённо, но невыразимо нежно смотреть на дочь. Та кивнула и, сглатывая слёзы, поблагодарила мать за участие, поддержку и потрясающую деликатность, проявленную в этой, безусловно, непростой ситуации.