Текст книги "Криминальные кланы"

Лучано пришел в себя перед самым рассветом, когда стало особенно холодно. Он почти не чувствовал боли, не понимал, где находится и что произошло. Все напоминало кошмарный сон. Он поднялся с земли и пошел шатающейся походкой, напоминая со стороны сильно пьяного человека. Неизвестно, сколько времени и в каком бы направлении он шел, но его заметила женщина и вызвала наряд полиции.

Стражи порядка отправили Сальваторе Лучано в больницу. Он был настолько изувечен, что тогда мало кто надеялся, что он выживет. Но он выжил. Он страстно хотел жить. Единственное, что мешало, – это постоянное присутствие полицейских, задававших множество вопросов, большинство из которых казались Лучано такими же бессмысленными, как и вопросы тех парней из гаража. Он отвечал одно и то же: «Я ничего не помню. У меня нет врагов. Я ничего не знаю. Я не запомнил их лиц. Я был без сознания и ничего не видел. Наверное, это чья-то ошибка».

Как и в тот день, он никому ничего не сказал и тем самым довел до состояния исступления и полицию, и журналистов. Первые бесновались оттого, что расследование превратилось в очередную пустышку и не обернулось для них новенькими нашивками. Что же касается журналистов, они ждали сенсации. Но Лучано обманул их ожидания. Сенсации не получилось.

Выйдя из больницы, Лучано выяснил, что у него появилось прозвище – Счастливчик, ведь он действительно выжил лишь чудом. Лучано немедленно сообразил, что теперь его шансы высоки, как никогда. Теперь он не просто мозг созданной им корпорации, он авторитет, и теперь все должны с ним считаться. Пользуясь связями Костелло и его постоянной поддержкой, Счастливчик развернул торговлю спиртом по всей Америке, потом, совместно с еще одним приятелем из Орлеана, Дэнди Филлом, профессионально организовал рэкет и в этом городе.

Доход Счастливчика и Костелло уже достиг 2,5 миллиона долларов в год, когда Лучано окончательно принял решение: пора убирать остатки «усатых» с их кланами. Они мешали бизнесу развиваться. «Мы реорганизуем американскую мафию, – заявил Лучано на собрании в Атлантик-Сити. – Все, дальше идти некуда, и жить по-старому мы больше не будем. Мы пытаемся контролировать прибыли и риск в то время, как каждая группировка занимается тем, что дует в свою дуду. Сицилийские семейные принципы должны отойти в прошлое. Разве вы не видите, что в свой бизнес я за собой всю свою многочисленную родню не притащил?»

Поскольку мафиозные разборки мешали общему делу, Лучано предложил заключить негласный договор о правилах конкуренции, а заодно четко разграничить полномочия группировок. «Кроме того, – добавил Лучано, – мы нуждаемся в создании общих охранных структур».

И такая полувоенная структура появилась. Она получила название «Мёрдер инкорпорейтед», или «Корпорация убийц», а ее руководителем стал Альберт Анастазия, который и раньше выполнял множество деликатных поручений Лаки Лучано.

Американский журналист Гас Тэйлер в своей статье писал об этой организации: «Главная цель (Лаки Лучано – прим. ред.) заключалась в том, чтобы, укрепив позиции „Корпорации убийц“ в преступном мире, использовать ее огромную мощь для физического устранения конкурентов и расширения сферы экономического и политического влияния. Таким образом синдикату удалось реально предотвратить войну между бандами и избежать „случайных“ преступлений – основа для конфликта была устранена с деловитостью, свойственной легальным монополиям и картелям, когда они хотели прекратить конкурентную борьбу на рынке промышленной продукции».

Профессиональный убийца в «Мёрдер инкорпорейтед» получал ежемесячное жалованье – до 150 долларов; ученик получал совсем немного – 50 долларов. И все же цель, о которой писал в своей статье Гас Тэйлер, была еще далека, и достичь ее, не пролив крови, было просто невозможно.

И если ранее на собраниях можно было увидеть едва ли не три десятка боссов, то сейчас их место должен был занять совет директоров. Вслед за ним и мир преступности трансформировался в коммерческую структуру, организованную идеально. Так решил Лучано, и всем уже было ясно, кто настоящий президент этой новоявленной компании – нет, не Массерио, а его примерный ученик, которого он называл неженкой.

В апреле 1931 года Лучано пригласил Массерио в итальянский ресторан «Скарпато», место, которое так любили жители Нью-Йорка. Угостив своего старого приятеля изумительно приготовленными устрицами и омарами, а потом перекинувшись с ним в карты, Лучано извинился и сказал, что должен ненадолго удалиться в туалет.

Когда явилась полиция, Лучано смотрел на них невинными глазами. «Я не знаю, что произошло, – сказал он. – Я находился в туалете и как раз мыл руки, как услышал выстрелы в зале. Когда я вернулся, Массерио был мертв». Его показания поспешно подтвердил и владелец ресторана, сицилиец: «Это произошло так стремительно, что я даже не успел запомнить лиц нападавших. Я помню только, что в зал ворвались трое мужчин, вооруженных автоматами. Они открыли стрельбу по Массерио. Сколько времени это продолжалось, я не знаю. Я находился в шоке».

Следующим из «усатых» в списке смертников, составленном Лаки Лучано, стал Сальваторе Маранзано, который занимался нелегальной перевозкой людей в Америку, а после убийства Массерио стал всерьез задумываться о кресле президента американской мафии. Он, кажется, тоже не понял, чье время сейчас настало. И вновь люди Лучано объяснили ему, кто здесь настоящий хозяин. Вскоре в бюро Маранзано, над которым красовалась вывеска: «Контора по продаже земельных участков» – вошли пять киллеров. Людям, находившимся в приемной, они приказали встать лицом к стене и положить руки на затылок. После этого двое остались охранять посетителей, а трое быстро вошли в кабинет Маранзано и буквально через три минуты покинули его. Полиция нашла этого мафиозного босса с перерезанным горлом.

В течение двух суток примерно таким же образом погибло не менее 20 влиятельных боссов старой мафии. Этот день, 11 сентября 1931 года, Лаки Лучано назвал днем «большой чистки». Естественно, у полиции против него никаких улик не было. В этот день Сальваторе Лучано по прозвищу Счастливчик стал единственным главой американского мафиозного клана.

Он был потрясающе неутомимым, на каждом собрании требуя от своих подчиненных больше мобильности. «Нужно быстрее и как можно активнее проникать в легальный бизнес, – говорил он. – Мы возьмем под свой контроль промышленность и сельское хозяйство, причем каждый из этих каналов должен быть задействован для транспортировки наркотиков. Расширяйтесь и не бойтесь ничего; не бойтесь проявлять изобретательность. Я убежден, что полиция не станет проверять каждую упаковку сосисок!»

Как будто профессор перед студентами, он размеренно ходил перед своими подчиненными, посматривая на них сквозь стекла дорогих очков, тускло поблескивавших золотой оправой. «Главное, чтобы вы помнили четыре основных закона. Первый: ты в любую минуту должен быть уверен, что немедленно сможешь связаться с хорошим адвокатом. Второй: не предпринимай акта насилия в отношении государственного служащего, поскольку это может повлечь за собой преследование полиции по всей территории Америки; государство сразу начинает активно действовать. Третий: подоходный налог плати безупречно. И наконец, четвертый: нельзя доверять никому, кроме членов нашей организации».

Лучано добился контроля над фабриками, действуя главным образом через профсоюзных лидеров, причем последние часто сами первыми приходили к мафиозному боссу, прося помощи, и в этом случае демонстрации рабочих охраняли киллеры Счастливчика. Лучано понял, что может через профсоюзы прибрать к рукам большую часть промышленных предприятий. Подкупая рабочих лидеров, он вскоре фактически владел меховыми и пошивочными фабриками, колбасными заводами и бойнями, кинотеатрами и транспортом, бакалейными и продовольственными магазинами. Основой же этого бизнеса, как и раньше, являлись наркотики, которые буквально лились рекой.

Империя Счастливчика Лучано буквально купалась в золоте, и все главы мафиозных кланов были весьма довольны. Их очень устраивала специализация, устроенная Лучано. Друг детства Сальваторе Лепке занимался исключительно профсоюзами, Анастазия – киллерами, Торрио – публичными домами, а Ланцо – казино. Осталось совсем немногое – проникнуть к самым верхам, к настоящей государственной власти.

Немного поразмыслив, Лучано попросил Адониса познакомить его с агитатором кандидата в президенты Рузвельта Джимми Хинсом. Щедрый Счастливчик оплатил все его разъезды, а заодно завел связи с сенаторами и лучшими американскими адвокатами. Еще чуть-чуть – и вся Америка принадлежала бы ему.

И он добился бы своего, если бы не настырный нью-йоркский прокурор Томас Дьюи. Неизвестно, почему он так ненавидел Лучано, но досье собирал на него вот уже несколько лет. Не раз на заседании «Мёрдер инкорпорейтед» Лучано предлагали унять зарвавшегося прокурора, но тот отчего-то не хотел воспринимать Дьюи всерьез и только смеялся: «Интересно, за что он меня так не любит? Что лично ему я сделал плохого? Он веселит меня, поэтому не стоит вносить его в список смертников».

Уличить в чем-либо Лучано было практически невозможно. Давно ушли в прошлое те времена, когда он сам вербовал девочек в проститутки и продавал пакетики со смертоносным белым порошком. Нет, на наркотиках Счастливчика не поймать никогда, решил Дьюи и сделал ставку на проституцию. Он разослал во все публичные дома, принадлежавшие Лучано, своих агентов, которые всеми правдами и неправдами добивались от девушек откровений разного рода. Их слова впоследствии и стали основой обвинения, а Дьюи весной 1936 года получил долгожданный ордер на арест Лаки Лучано.

Во время суда в здании дежурило не менее 40 вооруженных до зубов полицейских. Здесь же находились 68 владельцев публичных домов, 40 проституток и 20 сутенеров. Лучано прибыл, как всегда, невозмутимый, одетый в шикарный модный светлый костюм. На его лице играла улыбка. Все обвинения он отбивал с изящной простотой. Ему ничего не могли вменить в вину, даже то, что в его квартире было найдено оружие. Лучано ослепительно улыбнулся: «Ах, я забыл сказать, что на днях собирался поохотиться».

Присяжные смотрели на проституток с нескрываемым отвращением. Как можно доверять словам этих опустившихся женщин, когда обвиняемый столь благопристоен. Все происходящее напоминало им фарс, грязную клевету, тем более что проститутки и сами то и дело путались в показаниях, справедливо опасаясь за наказание, которое последует за их откровениями, причем это совершенно не зависело от того, будет в этот момент Счастливчик находиться за решеткой или нет. Как показало время, они оказались правы. Морщась, присяжные покидали свои места, и Дьюи понимал, что теряет почву под ногами.

И тогда он решился на подлог, на крайнюю меру, полагая, что с преступниками не стоит вести игру по правилам и если цель благородна, то для ее достижения все средства хороши. Он подкупил свидетельницу по имени Маргарет Луиз Белл. Вид у нее был не просто благопристойный – очаровательный. Но если она сумела свести с ума присяжных, то Лучано просто засмеялся ей в лицо: «Эти обвинения – ложь. Они шиты белыми нитками! Вам никто не поверит!». Адвокат поддержал своего подзащитного: у него были свидетельства того, что дама подкуплена, а речь ее просто вызубрена, как на школьном уроке.

И все же удача отвернулась от Счастливчика, а может, присяжные поддались неотразимому очарованию рыжеволосой Маргарет. Во всяком случае, приговор Счастливчику Лучано звучал следующим образом: 50 лет строгого режима. Только в этот момент Лучано не выдержал и отчаянно закричал: «Я невиновен!», но его уже никто не слушал. Наконец-то Томас Дьюи смог сказать то, что давно собирался, он вскрыл самую суть деятельности Сальваторе Лучано: «Когда Лучано возглавил индустрию порока, она стала высокоорганизованной и начала управляться по последнему слову новомодного коммерческого менеджмента».

Не прошло и нескольких недель, как однажды ночью в одном из вашингтонских полицейских участков раздался телефонный звонок. Сонный дежурный, поднявший трубку, услышал истошный женский вопль: «Помогите!», а потом наступила зловещая тишина. Полиции понадобилось всего несколько минут для того, чтобы установить, из какого именно места был сделан звонок. Через полчаса наряд полиции уже ломал дверь комнаты, из которой звонила девушка. Глазам полицейских предстала страшная картина. На полу в огромной луже крови, со связанными за спиной руками лежала рыжеволосая девушка, когда-то, возможно, привлекательная. Ее ночная рубашка была разорвана, а на бедре кровоточили вырезанные ножом буквы С и L и две цифры – 3 и 12. Расшифровать надписи оказалось проще простого: С и L – это были инициалы Сальваторе Лучано. Что же касается цифр 3–12, то это сочетание Счастливчик считал для себя самым удачным. Даже отвечая по телефону, он обычно говорил: «3–12 слушает…»

Тюремное заключение тем не менее лишний раз доказало, что власть Лаки Лучано поистине огромна. О нем вспомнили, когда началась Вторая мировая война. Для Америки наступили тяжелые времена: немецкие подводные лодки то и дело пускали на дно американские торговые суда, и промышленность страны несла огромные убытки. Разведка сбилась с ног, разыскивая шпионов или сочувствующих немцам. В этот момент правительство осознало, что его единственной надеждой остался заключенный в тюрьме Даннемора Лаки Лучано. Его немедленно перевели в Комсток и всерьез с ним переговорили: «Мы надеемся, что ты поможешь военно-морским силам».

Лучано улыбнулся: «Помочь я согласен». Потом он ненадолго задумался и произнес: «Меня смущает лишь одно обстоятельство. Я все чаще слышу, как поговаривают о моей высылке в Италию, ведь никто не может знать, чем закончится вся эта война. Вдруг станет известно, что во время войны я помогал США? В этом случае мне не поздоровится. А значит, все, что я делаю, должно сохраняться в строжайшей тайне». «Люди из разведки хорошо знают, что такое молчание», – заверили его, и тогда Лучано велел привести к нему связного, передав через него на свободу: «Вы можете сотрудничать!».

Ситуация изменилась как по мановению волшебной палочки. Глазами и ушами военно-морской разведки Америки неожиданно стали сотни рыбаков, бездомных бродяг и докеров. Уже через неделю было арестовано 8 немецких шпионов, после чего Лучано поселили в отдельной камере, больше, впрочем, похожей на рабочий кабинет. Здесь проходили его встречи с самыми известными политиками и бизнесменами.

К окончанию войны, в 1945 году, адвокат Лаки Лучано без особого труда получил помилование для своего клиента.

В самом начале февраля 1946 года Сальваторе Лучано стал свободным человеком. Его не забыли за это время: по-прежнему вокруг было множество друзей, в его честь устраивались роскошные приемы, его принимали в лучших домах страны. Но… По решению суда знаменитому гангстеру запретили проживать в Америке.

Подобное обстоятельство нисколько не смутило Лаки Лучано. Он вообще не привык унывать. Если нельзя жить в Америке, значит, он готов поехать на родину, в Италию, тем более что там такой мягкий климат, много солнца и море. Что может быть лучше для человека, который провел несколько лет в тюремных застенках?

У Лучано был вид человека, собирающегося как следует отдохнуть. Если бы он умел отдыхать! Его деятельная кипучая натура постоянно требовала какого-то выхода, решения новых проблем, строительства новой империи, где он был бы полновластным властелином.

Лучано приобрел в Палермо роскошный особняк и вел жизнь размеренную и спокойную, как и подобает добропорядочному господину. Он регулярно посещал ипподром, принимал у себя друзей, которые довольно часто приезжали к нему из Америки. А еще он думал о том, как создать криминальную экономическую сеть, которая смогла бы охватить целиком все Средиземноморье, а лучше – весь мир. Вот именно – весь мир, на меньшее Лаки Лучано не согласен.

Чтобы осуществить свой план, Лучано отправился в Аргентину, а потом на Кубу, где его очень тепло встретил глава государства и будущий диктатор Батиста, известный своими криминальными связями международного масштаба. Лучано сразу понял: Куба – это именно то, что ему нужно. Гавана в то время являлась центром контрабанды наркотиков, рома и американских сигарет, а Счастливчик, как известно, в этом бизнесе не был новичком.

В ночном клубе «Тропикан» он познакомился с самыми авторитетными местными мафиози, которые сосредоточили в руках торговлю, казино и ночные клубы, такси и гостиницы. Взамен Лучано предложил кубинскому правительству помощь в организации постоянных контрактов на поставку в Америку кубинских экзотических фруктов.

Удовлетворенный, Лучано вернулся в Рим. Он ощущал себя едва ли не властителем мира; он купался в лучах собственной славы и с удовольствием давал интервью журналистам. Практически ни одна светская хроника не обходилась без упоминания имени Лучано как ее главного героя. «Все, что обо мне до сих пор слышали – ложь, – охотно заявлял Счастливчик. – „Всегда найдутся охотники, чтобы опорочить имя удачливого бизнесмена“. Его сопровождали красивейшие женщины. Не стесняясь камер, маркиза Сандра Росси или прима Ла Скала Иджеа Лиссони наперебой рассказывали, что у них не было столь неотразимого мужчины, хоть чем-то похожего на Лучано. „Никто не способен любить так, как он“, – говорили они, а репортеры ловили каждое слово, чтобы на следующий день их газеты украсила очередная сенсация.

В Италии Лучано открыл фабрику, которая официально производила миндаль в сахаре. На самом же деле Счастливчик отрабатывал очередной вариант развития местной наркоторговли. Его фабрика и стала такой отправной точкой. Он, как всегда, был успешен, и вскоре на Сицилии появилась мафия, аналогичная американской, процветающая благодаря торговле кокаином. Любая лавка, украшенная связками базилика или рекламирующая лучшие в мире спагетти, становилась торговой точкой, где любой желающий мог получить отравленный билет в мир грез.

Естественно, Лучано не мог ограничиться одной фабрикой: это было бы подозрительно, да к тому же он всегда умел сохранять неплохие отношения с правительством и делиться не забывал. Его бухгалтерские документы всегда являлись образцом безупречности. И вот уже в Неаполе процветает его магазин электротоваров, в Риме – бутики, одежда и обувь из которых шла в Америку на экспорт. Фирмы Счастливчика появились едва ли не по всей Европе – в Нидерландах, Франции и Великобритании. Он добился всего, о чем мечтал. Он стал некоронованным королем мира.

Не хватало только одного – оставить свой след в эфемерной субстанции, называемой вечностью. И вновь, как в сказке, его желание исполнилось. В 1961 году Сальваторе Лучано получил письмо. «Уважаемый сеньор Лучано, – говорилось в нем. – Я преклоняюсь перед вами, перед вашим талантом и хотел бы попросить вас об одной услуге: окажите мне честь. Как профессиональный писатель, я хотел бы написать книгу о вашей жизни, ставшей уже легендой, и снять фильм по этой книге. Сценарист и продюсер Мартин А. Гош». Вот она, вечность, слава. При жизни он сможет стать живой легендой, мифом. Конечно, Лучано согласен, разумеется, при условии, что прежде сам подробно прочитает книгу: ему ли не знать, как много слухов ходило о нем за все эти долгие годы…

Лаки Лучано никогда так не нервничал, и сам не знал почему. Он никогда так не рвался вперед, так, что, казалось, сердце выскочит из груди, хотя он, добропорядочный джентльмен и солидный бизнесмен, должен вести себя так, как подобает человеку его ранга, – спокойно, уверенно, слегка лениво и немного снисходительно. Но прошло всего несколько дней, и Лучано взял билет до Неаполя: именно там проживал автор будущего фильма. Он был немного взвинчен, но так и светился счастьем. Видя лучезарное настроение хозяина, парни из его охраны, подтянутые и отлично одетые, тоже ощущали себя словно в предвкушении праздника.

Чувствуя себя молодым, как никогда, Лаки Лучано шел по зданию аэропорта пружинящей уверенной походкой. И вдруг внезапно он негромко вскрикнул, успел поднести руку к сердцу и рухнул на пол. Лучано лежал в аэропорту Неаполя, беспомощно раскинув руки, а с губ так еще и не успела сойти улыбка счастья и торжества. «Разойдитесь, разойдитесь!» – крикнул собравшейся вокруг толпе комиссар Джордано. «Ушел! – с отчаянием пробормотал он себе под нос. – Такая операция и так глупо провалилась. Если бы не случайность, он был бы уже у нас, в наручниках».

Через три дня Лаки Лучано хоронили в Неаполе. Говорили, будто в городе еще не было за всю его историю столь шикарных похорон. Лаки Лучано уходил совершенно счастливым, в свою вечность, за ту стену, за которой всех ждет только одно – молчание…

Лаки Лучано. Обложка книги