Текст книги "Иллюзия любви"

Очертания тела Васика приобрели более отчетливые контуры – по крайней мере он перестал быть прозрачным.

– Так, – деловито сказал он, – я не все понял из Нининого рассказа… о методах воздействия этого дяди Мони на людей, но суть уловил. А тебе, Ольга, нужно срочно становиться самой собой.

– Как?

– Господи, да я же говорил тебе! – воскликнул Васик. – Войди в транс и… Ах, да… Ты же ничего не помнишь! Не помнишь даже того, что ты – экстрасенс.

Васик даже завыл от отчаянья и энергично взмахнул рукой, на пути которой оказалась та самая стена, куда Васик незадолго до этого проваливался. Из-за стены снова долетел женский визг – теперь уже под аккомпанемент густого мужского баса, гулко раскатившегося по всему дому:

– Мама-а-а!!!

Да, моих соседей вид Васиковой конечности неожиданно возникшей из голой стены, по всей видимости, не обрадовал.

– Хорошо, – извлекая из стены свою руку, продолжал Васик. Судя по всему, он немного успокоился. – Давай поступим так… Я буду говорить тебе, как входить в транс, а ты будешь делать. Я ведь сто раз видел, как ты входила в транс. Просил тебя научить меня делать так же, ты учила, только ничего из этого не получалось… потому что у меня природного дарования нет.

– Говори, – обреченно вздохнула я.

– Перво-наперво, закрой глаза, – скомандовал призрачный Васик, и я повиновалась. – Представь, что ты – это не ты, а… шарик воздуха в безвоздушном пространстве.

Сначала мне показалось – представить то, что сказал мне Васик – очень трудно, но, вдруг образ шарика в безвоздушном пространстве сам собой появился у меня в сознании – мне не пришлось даже прилагать никаких усилий. А затем голос Васика потух… окружающий меня мир померк и превратился в ничто. Я провалилась в черное небытие и вдруг оказалась в странной черной комнате, без окон, дверей и стен – у какого-то зеркала.

Присмотревшись, я поняла, что никакого зеркала нет. Что я стою напротив… себя самой.

И тогда – словно с моего сознания разом сорвали тщательно плетущуюся многие дни мутную и липкую паутину.

* * *

Совсем стемнело, когда Нина снова начала ощущать себя составляющей частью окружающего мира. Она огляделась вокруг и определила, что сидит на скамейке в спускающемся к набережной парке.

Как она здесь оказалась? Где была долгие часы, после того, как покинула квартиру дяди Мони… Все, словно в тумане… Нину мучительно поморщилась, восстанавливая в памяти недавние события. Когда картина произошедшего во всем объеме встала перед ней, Нина поднялась с лавки.

Теперь она точно знала, что ей делать дальше. Она прошла к ближайшему телефону-автомату, отыскала в сумочке пластиковую карточку и – меньше, чем через минуту набирала номер. Длинный гудок, затем почти тотчас – сигнал соединения.

В тот же самый миг зазвонил мобильный телефон у человека, который задумчиво курил в черной машине, припаркованной у высотного дома на другом конце города.

– Алло, – проговорил человек, включив телефон.

Нина молчала, собираясь с духом.

– Алло! – громче повторил человек, – кто там? Говори быстрее, минуты капают…

– Это я, – сказала Нина.

– Нинка? – удивился ее собеседник. – Ни хрена себе – объявилась! Ты где была? Все твои клиенты волнуются. Я к тебе заезжал, заезжал, сигналил, сигналил, а тебя нет… Что – наследство получила? Бабки не нужны больше? И вообще, так не делают, подруга… Короче, большой долг за тобой…

– Я поняла, поняла, – заторопилась Нина, – долг есть долг. Только у меня к тебе одна просьба.

– Чего?! – изумился человек на другом конце провода. – Ты что, подруга, совсем оборзела? Не чуешь берегов ни хрена! На тебе же и так висит немерено бабок. А ты еще – просьбочку… Какая у тебя просьба?

– Мне нужен ствол, – коротко сказала Даша.

– Как? – не понял ее собеседник.

– Ствол, – повторила Даша. – Пистолет. Любой. Какой хочешь конфигурации и системы – Макарова, Наган, Лепажа… Все равно. Только, чтобы он стрелял.

– Ни хрена себе, – после довольно длительной паузы протянул человек в черной машине, – вот это просьба у тебя. А зачем тебе ствол-то? Если у тебя проблемы – только скажи. Я подъеду с братками и разберемся. Какой базар… Самой зачем на рожон лезть. Твое-то дело какое – ноги пошире раздвигать…

Нина поморщилась.

«Нет, – подумала она, – наводить бандитов на логово дяди Мони – значит, посылать ему в паутину очередную порцию жертв. Те, кто к нему придут… конечно, не убьют никакого дяди Мони, потому что в ту же минуту забудут не только то, зачем приходили, но и свое имя-отчество… Нет. Лучше самой. Тем более, что это мое личное дело. И мне нужно покончить с этим делом раз и навсегда. И там уже – будь что будет…»

– Чего молчишь? – окликнули ее. – Говори, с кем побазарить нужно и все дела. А сама – на работу живо. Клиенты ждут.

– Нет, – твердо сказала Нина, – никаких братков. Мне нужен ствол. Деньги я потом отработаю, обещаю.

Собеседник Нины на минуту задумался. Видно, мысль о том, что Нинин долг – и так не особенно малый – теперь увеличится до баснословных размеров – показалась ему довольно соблазнительной.

– Ладно, – сказал он наконец, – дам тебе ствол. Только ты бы подумала, подруга… Это сколько же тебе бесплатно на меня пахать надо, чтобы расплатиться за все?

– Сколько надо, столько и буду, – проговорила Нина, – так дашь ствол или нет.

– Говори, где находишься, – сказал человек и выбросил окурок из окна своей черной машины, – сейчас подъеду. Будет тебе ствол…

* * *

Несмотря на то, что Даша выплакалась, легче ей от этого не стало. Напротив – голову ее заволокло туманом, сознание то и дело уплывало от нее и часто, поднимая голову, Даша не понимала, где находиться. Только через некоторое время она сообразила, что все еще стоит возле подъезда, где находится квартира Марианны Генриховны.

Как только ее губы беззвучно прошептали это имя, на глаза Даши снова навернулись слезы. Сейчас ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы снова оказаться в уютной кухоньке за чашкой ароматного чая в окружении неясных, но притягательных образов из интереснейших рассказов Марианны Генриховны.

Даша не знала, который сейчас час. Она вообще не имела никакого представления о времени. Только видела, что сумерки сгустились вокруг нее, но с точностью не могла бы сказать – ночь сейчас – или день и у нее просто темнеет в глазах от невыносимой муки.

Она совершенно не отдавала себе отчет в своих действиях. Ей просто было очень плохо. До того плохо, что она не могла должным образом проанализировать сложившуюся ситуацию. Она знала – сейчас ей нужно только одно…

«Все, – решила Даша, – больше не могу. Сейчас пойду – поднимусь и в последний раз постучу в дверь квартиры. Если мне опять никто не откроет, лягу на коврик у двери буду лежать до возвращения Марианны Генриховны…»

Она двинулась в подъезд и, прежде чем она перешагнула порог, новая мысль пришла ей в голову:

«Теперь я понимаю, – думала она, – каково это – умирать в пустыне без капли воды».

С большим трудом Даша преодолела несколько этажей – ноги пару раз вообще отказывались подчиняться измученному телу и Даше приходилось надолго останавливаться и отдыхать – и достигла наконец вожделенной двери.

Ни о чем не думая, только моля всех известных ей богов об избавлении от ужасных мук, не дающих ей покоя, Даша постучала.

– Кто там? – спросил ее незнакомый старческий голос.

– Даша, – только и смогла вымолвить Даша.

– Какая такая Даша… – прошамкали за дверью, – шляются тут всякие, мать вашу так…

Даша обессиленно молчала. Дверь, тем не менее, открылась и в темноте прихожей мелькнуло иссушенная старушечья тушка. Даша шагнула в темноту.

Дверь захлопнулась за ней, и Даша оказалась в кромешном мраке, наполненном только отвратительно копошащейся пустотой. Непонятная старушка исчезла. Даша, вытянув вперед руки, как делают слепые, когда остаются без своего поводыря, пошла вперед.

– Марианне Генриховна, – всхлипывая, проговорила она, потому что никаких других слов уже не помнила.

Идти ей пришлось совсем недолго. Уже через несколько шагов ее руки наткнулись на преграду – кажется, это была дверь. Даша толкнула ее, и она подалась.

Даша переступила порог.

Глава 12

И оказалась в странной комнате, заваленной всевозможным мусором так, что свободным оставалось только пространство у входной двери и в середине комнаты. Голая электрическая лампочка покачивалась под самым потолком и от этого причудливые тени метались по стенам, словно призрачные крылатые чудовища.

Даша огляделась вокруг. Ее не ничего не удивляло и не пугало ничего. Ей хотелось только одного – чтобы все было, как раньше, чтобы – уютная кухня… ароматный чай… и бесконечные рассказы, которые ей так нравилось слушать.

Она не понимала, почему это желание стало для нее всеобъемлющим и единственно важным для жизни. Сила этого желания заслонила собой все. И ничего в этой жизни не оставалось более или менее значимого, кроме как – снова вернуться назад.

– Марианна Генриховна… – тихо проговорила она. Электрическая лампочка качнулась сильнее, и хоровод призрачных чудовищ на стенах закружился с невероятной скоростью, и шорох родился среди груд хлама.

Даша подняла глаза и увидела, что перед ней возник из ниоткуда маленький старичок, умильно сложивший на выпуклом животике сухие коричневые ручки.

– Здравствуй, Дашенька, – проговорил старичок, улыбаясь. – Меня зовут дядя Моня.

– Марианна Генриховна, – повторила Даша.

– Да-да-да… – покивал головой старичок, – я все знаю. Ты привязалась очень к Марианне Генриховне и к ее рассказам. Но вот, понимаешь, какое дело – Марианне Генриховне пришлось срочно уехать. И ее теперь не будет о-очень долгое время…

– Марианна Генриховна?.. – удивленно спросила Даша и расплакалась, как только до ее одурманенного сознания дошел смысл слов старичка.

– Не плачь, – ласково улыбнулся старичок, – я могу тебе помочь.

– Марианна Генриховна?

– Да-да, – снова закивал головой старичок, – хочешь, чтобы вернулось все, как было? Хочешь, чтобы ты снова обрела настоящую цель в твоей жизни? Писать роман? Написать самый лучший в истории человечества роман? Это очень просто. Я тебе помогу. Сейчас…

– Марианна Генриховна! – радостно закричала Даша.

Старичок с неожиданной для его неуклюжего тельца прытью метнулся куда-то в нагромождение хлама и вынес маленькую лепешку, слепленную из непонятной субстанции, очень похожей на детский пластилин.

– Возьми, – старичок дядя Моня протянул Даше лепешку, – как только выйдешь отсюда, съешь ее и… сама увидишь, что произойдет.

– Марианна Генриховна?

– Все будет хорошо, – успокоил старичок.

Даша сама не помнила, как покинула странную комнату, как снова пересекла прихожую, скользя в кромешной темноте. Как вышла на улицу… Даша стала ощущать саму себя, когда оказалась у себя дома.

Она вынула из своего кармана лепешку и бросила ее в рот. Торопясь, проглотила и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.

Ничего не происходило – разве что ушла куда-то головная боль и зрения стало чище и совсем не щемило в груди.

Даша вздохнула с облегчением и обернулась.

В кресле сидела Марианна Генриховна.

– Здравствуйте, – ничуть не удивившись, проговорила Даша, – я так давно вас не видел…

– Здравствуй, Дашенька, – поздоровалась и Марианна Генриховна. – Садись рядом со мной… Помнишь, о чем я рассказывала тебе в прошлый раз?

– Да, – кивнула Даша. – Это была история о войне.

– На чем мы остановились?

Даша на секунду задумалась. Потом прикрыла глаза и медленно заговорила:

– Пуля, ударившая в камень в сантиметре от ее правой руки, высекла желтую искру, которая мгновенно метнулась в ночное небо, но почти тотчас исчезла. Она инстинктивно отодвинулась подальше от белой выщербленки, хотя прекрасно знала старинную боевую примету – о том, что пуля в одно и то же место не попадает…

– Она попыталась высунуться из-за камней, чтобы точнее определить местонахождение боевиков на другом краю ущелье, – в тон Даше продолжала Марианна Генриховна, – откуда велся по ним огонь, но ей снова пришлось залечь – целый шквал автоматного огня полоснул по тому месту, где только что находилась ее голова…

* * *

Я открыла глаза и увидела перед собой Васика. Он внимательно смотрел на меня.

– Ну, – проговорила я, поднимаясь с дивана, – оказывается, и на старуху бывает проруха. И я – экстрасенс с исключительными способностями попалась на удочку черного колдуна.

Васик облегченно выдохнул.

– Вот и славно, – сказал он, – теперь я вижу, что ты стала сама собой.

– Да, – подтвердила я, осматриваясь вокруг и прислушиваясь к изменившейся действительности. Моя родная квартира была спокойна и состояние мое было стабильным и нормальным. Даже более того – я ощущала небывалый прилив сил. Очевидно экстрасенсорная энергия, столь длительное время сдерживаемая неблагоприятными внешними воздействиями, теперь, получив желанную свободу, рвалась наружу. Сейчас нужно мне было – направить ее в правильное русло. Что – я думаю – в скором времени мне придется осуществить. – А где Даша? – спросила я.

– Не знаю, – пожал плечами Васик, – позвони ей.

Я набрала номер и мне ответили почти тотчас же.

– Алло… – Дашин голос казался зыбким и плывущим, словно долетал откуда-то из невообразимой дали.

– Даша! – встревоженно позвала я. – Как ты?

– Кто это? – торопливо, как мне показалось, спросила Даша.

– Ольга!

Даша на некоторое время замолчала, словно припоминая – кто из людей, которых она знает, мог бы носить такое имя. Наконец она проговорила:

– Перезвоните попозже, пожалуйста. Я занята.

«Она не узнала меня, – догадалась я, – значит процесс зашел уже очень далеко…»

– Даша! – закричала я. – С кем ты?

Но она уже положила трубку.

– Я все слышал, – сказал Васик, – оказывается, нахождение вне собственного тела имеет свои преимущества… Мне даже кажется, что я могу заглянуть внутрь человеческого тела. Можно я?..

– Васик! – воскликнула я, не дав ему договорить. – Не занимайся ерундой… С кем у себя в квартире Даша? Сейчас ночь – нормальные люди в такое время в гости не ходят.

– А что зря говорить, – сказал на это Васик. – Поедем и посмотрим.

– Погоди секунду, – остановила я его, – давай, расскажи мне все, что ты знаешь об этом деле. А то у меня такое ощущение, что я только что родилась. Ведь я несколько дней была под воздействием каких-то странных и явно неблагоприятных человеческих импульсов.

– Я не все знаю, – проговорил Васик, – и не все понимаю. Но Нина… ты про нее слышала, конечно… Она приходила ко мне в больницу и разговаривала со мной. Так, как будто она сама с собой разговаривала. Я много узнал из ее рассказов о дяде Моне. Много – но не все… Я понимаю, что тебя интересует – как с ним бороться – но вот в этом плане я тебе ничем помочь не могу.

– Говори, что знаешь, – коротко скомандовала я, – время дорого.

Васик говорил минут двадцать. Когда он остановился, промолвив:

– Пожалуй, что и все… – я тут же воскликнула:

– Поехали! С остальным разберемся позже.

Слов зря тратить больше я не стала. Я быстро оделась и выбежала из квартиры. Васик семенил рядом со мной. Иногда – когда я смотрела на него – мне казалось, что ноги его совсем не касаются земли. Впрочем, ему этого и не нужно было – ведь я видела перед собой лишь астральное тело моего друга. А физическое тело Васика, как он успел мне сообщить, лежало на койке в больнице.

Я поймала такси, но тут оказалось, что Васик не может ехать со мной вместе – когда мы уселись на заднее сиденье и машина рванулась вперед – Васик остался на дороге, ведь астральное тело просто не могло контактировать с физическими предметами.

– Ладно! – заорал мне вслед Васик. – Доберусь своим ходом!

Я обернулась назад и увидела, что сквозь уже ставший расплывчатым силуэт Васика проскочил другой автомобиль – очевидно, Васик снова стал невидимым для всех остальных людей – как только покинул поле, образованное моими паранормальными психоимпульсами.

Водитель такси, в котором я ехала, увидев таинственное исчезновение одного из пассажиров, запаниковал было, но одним только прикосновением я его успокоила. К тому же, мгновенно внедрившись в его сознание, внушила ему двигаться с максимальной скоростью. Я очень беспокоилась за Дашу.

«Ладно, – размышляла я, сидя на заднем сиденье бешено несущегося автомобиля, – теперь мне нужно все взвесить и обдумать. Чтобы понять, что мне предпринимать дальше. Итак – этот дядя Моня обладает способностью создавать иллюзии высокого качества – такие, что они совершенно неотличимы от настоящих объектов реальной жизни. Конечно, ко всему прочему, он сильный экстрасенс и развивает в своих жертвах неуемную страсть к искусственно созданным объектам. Но самое главное – то, чем более всего страшен этот дядя Моня – его умения распознавать главное стремление того или иного человека. Его хрустальную мечту, так сказать. Затем дядя Моня выстраивает иллюзия вокруг намеченной жертвы – и все. И капкан захлопывается…»

Машину, в которой я ехала, сильно занесло на повороте.

– Вот еще, – прошептала я, на мгновение отвлекаясь от моих размышлений, – как бы этот водила меня не убил. Слава богу, машин мало на дороге – все-таки ночь. Я внушила ему – ехать на высокой скорости, но справляться с управлением предстоит ему самому. Надеюсь, что он хороший водитель. А медлить мне нельзя. Я и так потеряла слишком много времени. Едва сама не попалась в пасть дяди Моне…

«Да, – думала я, – едва сама не угодила в небытие. Это же надо – как все ловко и просто. Грубо говоря, происходит все следующим образом. К примеру, мечтающий о славе музыкант получает иллюзию того, что может сочинять гениальную музыку. Или – боксер получает иллюзию того, что сильнее его никого нет на свете. Сначала дядя Моня или его помощник лично поддерживают в нем эту иллюзию. Потом – когда у жертвы развивается непреодолимая тяга к выстроенной вокруг него иллюзии, он остается один. Это – переломный момент. И мне пришлось пережить этот момент. Ведь моя иллюзия была – любимый мужчина. Идеальный мужчина. Он покинул меня, я осталась и, конечно, пошла бы снова в ту квартиру, где встретила его. Да, так было бы, если б не вмешался Васик. Я пошла бы к дяде Моне, в надежде вернуть бесследно исчезнувшего любимого, который являлся лишь иллюзией – проще говоря, ничем. Я пошла бы к дяде Моне, но получила бы от него только эрзац – снадобье, способное поддержать на некоторое время ощущение, что моя иллюзия – возлюбленный Иван – снова со мной. Когда действие снадобья кончилось бы, я пошла бы снова… Как наркоман, который не в силах отказаться от очередной дозы. Только человек, живущий в мире созданной для него дядей Моней иллюзии, сгорает гораздо быстрее – и, конечно, не в состоянии выбраться в реальный мир. Как же – ведь он живет в мире своей собственной искренней мечты. Что от этого получает дядя Моня, для меня, человека, сведущего в паранормальных делах, догадаться нетрудно – он получает энергию, заключенную в астральных телах жертв».

Машина резко затормозила.

– Приехали, – обернувшись ко мне, проговорил водитель, – вот дом, который вам нужен…

Я выскочила из машины и побежала к подъезду.

«Скорее, скорее, скорее!» – стучало у меня в висках. Лифт, конечно, уже не работал. Я взлетела по ступенькам на нужный мне этаж и подняла руку, чтобы позвонить в дверь, но тут же опустила ее.

«Нет, – подумала я, – не стоит. Ведь Даша не узнала мой голос по телефону. Значит, она не узнает его и сейчас. И не откроет мне дверь».

Я открыла сумочку и поспешно стала рыться с ней. Мы с Дашей – лучшие подруги, и совершенно естественно, что у нее есть ключи от моей квартиры, а у меня – от ее. На тот случай, если она, например, придет ко мне в гости, а меня не будет дома. Или наоборот.

Вытащив ключ, я вставила его в замочную скважину и, стараясь действовать неслышно, повернула. Дверь отворилась и я вошла внутрь.

В гостиной горел свет, и, прислушавшись, я услышала даже тихое дыхание Даши, но это странное молчание, разлившееся липким черным медом по квартире, насторожило меня.

На цыпочках я прошла в гостиную и – тут же остановилась на пороге, словно наткнувшись на стеклянную стену. Даша сидела в кресле лицом ко мне. Брови ее были строго сведены, а на лицо застыло выражение серьезнейшего внимания. Но больше всего меня поразило то, что Даша смотрела на кресло, стоящее напротив нее, взглядом осмысленным, как будто в этом кресле сидел человек, который рассказывал Даше что-то очень интересное и жизненно-важное.

Меня Даша не замечала.

Минуту я стояла, не зная, что мне делать, потом, сопоставив последний телефонный разговор с Дашей и мои недавние размышления в ночном такси, догадалась, что Даша находиться во власти иллюзии.

«Марианна Генриховна, – вспомнила я, – ну как же… Ведь Даша мечтала написать книгу и дядя Моня дал ей неисчерпаемый источник материала и вдохновения – рассказчицу Марианну Генриховну. Господи! Даша уже пережила переломный период – она уже получила эрзац-иллюзию, вместо той – так похожей на настоящего человека – Марианны Генриховны, которую могла видеть и я. Да… А моим самым главным искренним желанием, в котором я, наверное, никогда не признавалась даже себе, было – любовь. Вот и я получила свою иллюзию любви. Ивана. Персонажа одной из душещипательных любовных историй Марианны Генриховны…»

Даша пошевелилась.

– Очень интересно, – тихо проговорила она, кивая пустому креслу напротив себя, – а что было дальше?

И замолчала, вслушиваясь в пустую тишину. Сцена была, что и говорить, жутковатая. Больше бездействовать я не могла. Тем более, у меня возник план.

Сейчас, как я предполагаю, самое главное – разрушить иллюзию. Но в таком случае Даше придется перенести серьезное психологическое потрясения. Шоковая терапия, одним словом.

Ничего. Она сама психолог и со всем справиться. Тем более, что важнее всего сейчас – как можно быстрее вывести мою подругу из этого ужасного состояния.

Решительным шагом – больше нисколько не колеблясь – я подошла к пустому креслу и села в него.

Несколько секунд на Дашином лице не отражалось ничего. Потом он посмотрела мне в глаза и приоткрыла рот. Когда до нее дошла суть произошедшего, она вскочила со своего кресла и вскинула руки вверх. Потом оскалилась и, внезапно обмякнув, рухнула обратно в кресло.

– Все, – вслух проговорила я, поднимаясь, – как того и следовало ожидать, нервы Даши не выдержали и она потеряла сознание. Но самое главное сделано – она выведена из того состояния, в которое ее ввел препарат этого вурдалака – дяди Мони.

Я подошла и склонилась над Дашей. Потом нежно провела ладонью ей по лбу. Мышцы Дашиного лица расслабились, она задышала ровно и спокойно.

Пока этого хватит. Она будет спать еще часов десять, а потом мне нужно будет хорошенько с ней поработать, чтобы она забыла все, что с ней было, как страшный сон. Да, впрочем, это и было – сном.

А силы мне сегодня еще понадобятся, как я чувствую.

– Ничего себе! – раздался вдруг голос позади меня. – Вот так сцена.

Я обернулась и увидела по плечи выглянувшего из стены Васика.

– Привет! – ухмыльнулся он. – А вот и я. Спешил, спешил, а только все равно – ты первая поспела. Ну ничего. Я тут обнаружил, что могу летать. Только вот я еще не вполне умею, а то бы точно появился здесь гораздо быстрее меня. А что толку – Даша бы меня все равно не увидела.

– Не расстраивайся, – сказала я, осторожно усаживая Дашу на кресло, – она и меня не видела. Она ничего вокруг не видела, кроме своей иллюзии.

– Да, – Васик тут же помрачнел, – а как она сейчас?

– Сейчас – в порядке, – сказала я, – она спит. Я ввела в глубокий сон и она проспит не менее десяти часов. К этому времени, мы уже успеем вернуться и… я займусь лечением нашей подруги более конкретно.

Васик выбрался из стены и подошел ко мне.

– Погоди, – сказал он, – я что-то не понял. Мы успеем вернуться – откуда?

– А я тебе разве не сказала? – удивилась я. – Мы пойдем сейчас навестить нашего общего друга.

– Какого это?

– Дядю Моню, – ответила я.

Васик зябко передернул плечами, как будто он мог чувствовать холод.

– Нормально, – высказался он, – мне предстоит присутствовать при битве колдунов?

– Сомневаюсь, что это можно будет назвать битвой, – сказала я, – судя по всему, дядя Моня – мастер иллюзии. Он только в этом сильнее меня. В остальном – я, скорее всего, дам ему что очков вперед.

– Мастер иллюзии – это звучит, – заметил Васик, с явной тревогой глядя на меня.

– С иллюзией невозможно бороться, когда о ней не догадываешься, а если ты знаешь, с какой стороны ждать опасности – тебе нечего бояться, – проговорила я.

– Да? – с сомнением спросил Васик, но ничего больше говорить не стал.

– Тем более, тебе, – добавила я, – бояться точно нечего. твое тело останется в полной неприкосновенности. Ведь оно на больничной койке находится. Довольно далеко отсюда.

– Ага, – подтвердил Васик. Вспомнив о больнице, он вспомнил, очевидно, и о своей Нине – и печально вздохнул.

– Ну что? – сказала я ему. – Пойдем? В последний и решительный бой?

– А то! – откликнулся Васик. – Терять мне все равно нечего, никакие цепи меня не сдерживают…

В доказательство он подпрыгнул и завис в воздухе на расстоянии, равном, примерно, полутора метрам.

– А ты мне поможешь, – добавила я.

– Каким это образом? – поинтересовался Васик.

– Сейчас ты представляешь из себя астральное тело, – объяснила я, – воспринимаешь действительность не посредством зрительных функций, а посредством чувств астрального порядка. Ну, как я, когда я вхожу в транс. Следовательно, ты не можешь различать иллюзии. А мне, чтобы не отличить иллюзию от действительности, нужно входить в транс. Я не могу постоянно находиться в трансе – это массу энергии отнимает. Понимаешь?

– Да! – просиял Васик. – Я буду твоими глазами.

– Точно, – сказала я.

* * *

Ночь была уже на исходе, когда мы с Васиком достигли так хорошо знакомой мне двери. Я осторожно подергала за ручку. Дверь не поддавалась.

– Заперто, – констатировал Васик.

– И без тебя вижу, – ответила я, – стучать я не буду…

– Правильно, – одобрил Васик, – дверь хлипкая. Ее высадить – пара пустяков. И пятилетний ребенок сможет. Тут главное – ударить точно в то место, где замок. А он тут как раз высоко расположен – очень удобно будет. Вот сюда – видишь? Один раз, но изо всех сил. Плечом.

Я сфокусировала часть энергии, находящейся в моем теле, в плече. Потом разбежалась и сильно ударила плечом туда, куда указал мне Васик. Дверь с треском провалилась назад, но тут же застопорилась. И я увидела за ней вторую дверь – металлическую.

– А это уже будет сложнее, – проговорила я, потирая плечо.

– Что – сложнее? – спросил Васик.

– Дверь-то – железная, – пояснила я, указывая.

– Дверь? – усмехнулся Васик. – Какая? Тут никакой двери и нет…

Вот оно что. Начинается. Иллюзия.

Закрыв глаза, я вытянула руки вперед и шагнула, представив, что передо мной несколько метров свободного пространства. А когда открыла глаза, поняла, что нахожусь в полной темноте.

– Получилось, – шепотом сказала я, – только вот темно…

– Выключатель, – проговорил Васик, который, как и положено астральному телу, прекрасно видел в темноте. – Справа от тебя… Нет. Вот тут, ага…

Нащупав выключатель, я включила свет и увидела страшненькую прихожую, стены которой были покрыты древними обоями, отстающими во многих местах кусками. Прямо передо мной была дверь.

«Туда», – решила я.

Сделав несколько шагов, я толкнула дверь и, ступив за порог, оказалась в обычной жилой комнате.

– Ну и бардак, – проговорил Васик, – сколько здесь всего навалено… Хламу-то сколько… Прямо возле стен всякие отбросы – от пола до самого потолка.

На эти слова Васика я не обратила внимания, потому что навстречу мне вышел человек, при виде которого бешено забилось мое сердце. Я ни о чем не была состоянии думать, кроме как о нем. Просто потому что теперь для меня ничего не свете не существовало, кроме него.

– Ольга, – сказал Иван, протягивая ко мне руки, – ты пришла… Я так ждал тебя, дорогая.

– Но… – с трудом выговорила я, – почему ты не пришел сегодня ко мне? Милый, ведь мы договаривались?

– Я тебе все объясню, – сказал Иван, – но позволь мне сначала сказать, что я тебя… Я больше жизни люблю тебя, дорогая…

– Я люблю тебя! – вырвалось у меня.

Раздавшийся позади гогот, заставил меня вздрогнуть. Я обернулась. Мои глаза были полны слез.

– Ничего смешнее в жизни не видел! – корчась от смеха, проговорил Васик. – Такой старый хрыч… Лысый, как коленка, объясняется в любви тебе. Ох, умора! Я сейчас от смеха лопну!

Я повернулась к Ивану, но никакого Ивана уже не было. На месте, где только что стоял он, злобно скалился какой-то низенький старичок. И комната вдруг поменяла свои очертания – свет стал тусклым, а вдоль стен появились чудовищные горы всевозможного мусора.

Отшатнувшись, я провела рукой по глазам. Иллюзия исчезла. Я увидела то, что есть, а не то, что должна была увидеть. Спасибо тебе, Васик!

Старичок ощерился и злобно сплюнул.

– Дядя Моня! – догадалась я.

Изумление отразилось на лице старичка.

– Так это ты… – прошипел он, – это ты явилась. Я и раньше чувствовал, что с тобой будет много хлопот, но никак не ожидал, что именно ты окажешься той стервой, насчет которой меня предупреждал Захар.

– Захар?! – воскликнула я.

– Захар, – утвердительно проговорил старичок и заскрежетал зубами, – он предупреждал меня о тебе, когда я начал жить в этом поганом городе… Он говорил о том, сколько крови ты ему попортила и предостерегал меня.

Васик позади меня испуганно замолчал.

– Я справилась с Захаром! – выкрикнула я. – Значит, я одолею тебя!

– Нет, – оскалил гнилые зубы старичок. – Я знал, что рано или поздно наша встреча с тобой состоится, только никак не ожидал, что ты сама придешь ко мне… В качестве очередного куска пищи. А теперь я тебя раскусил.

Я подняла руку, чувствуя, как в кончиках пальцев концентрируется энергия.

– Оленька! – раздался тоненький голосок позади меня. – Остановись, что ты делаешь?! Это же твой любимый Иван, это же…

Не выпуская из поля зрения топтавшегося на одном месте дядю Моню, я слегка повернула голову и увидела Марианну Генриховну. Она стояла на пороге комнаты, испуганно прижимая ко рту ладонь.

– А ну прочь, старая карга! – рявкнул на нее Васик, Марианна Генриховна на моих глазах превратилась в сгорбленную старушонку.

– Она все знает! – выкрикнул дядя Моня. – Но не беспокойся – от нее сейчас ничего не останется…

– Шлюха! – проскрипела старушонка, обращаясь явно ко мне. – Поганая стерва…

И заковыляла прочь по коридору.

Дядя Моня тем временем метнулся куда-то в нагромождения хлама и через секунду выскочил, держа в руках амулет в виде треугольника со вписанным в этот треугольник глазом. Я вздрогнула, заметив этот амулет. Когда-то он принадлежал моему заклятому врагу, убийце моей сестры – Захару.