Текст книги "Управление случайностями"

– Сволочи вы, все-таки! – снова перебил Дэн. – Ни стыда, ни совести…

Виллерс внимательно на него взглянул:

– А, я вижу, что Сэм действительно всему поверил! Собственно, я и раньше не сильно сомневался в этом, но лучше все-таки узнать из первых рук… Так вот, – вернулся он к прерванной фразе, – дневник понадобился для того, чтобы разорвать этические связи между Сэмом и общиной. После этого мало кто удивился бы его исчезновению, не так ли? Просто взял и ушел, бывает…

Дэн не ответил. В этот момент он почувствовал где-то внизу и слева чью-то ауру. Кто-то в горах в это время?! Невероятно, но несомненно! Дэн едва скрыл взметнувшуюся радость, сосредоточился… И тут же понял, что радоваться рано: аура была явно нечеловеческой! Какой-то зверь или птица – чем они смогут помочь ему? Однако помимо воли Дэн «ощупывал» чужое излучение, пытаясь понять, кому оно принадлежит…

Виллерс, к счастью, ничего не замечал. Он по-прежнему объяснял что-то, но Дэн слышал его как сквозь туман.

– …если бы Миллер не сунулся со своей идиотской самодеятельностью, все было бы именно так. Но теперь вы знаете, что Сэм был обманут, более того, Сэм тоже знает, что был обманут – изъять его незаметно нельзя. Но так или иначе, это все равно будет сделано…

«…Так значит, – понял Дэн, – отказываться от своего гнусного намерения они не собираются. И полагают, вероятно, что я помогу им забрать Сэма. Ну, на это они зря надеются… но как они поступят, поняв, что я не буду помогать им? Или Виллерс потому и откровенен со мной, что не собирается оставлять в живых?!»

Дэну стало очень страшно. Он изо всех сил прислушивался к чужой ауре: кто же это, в конце концов?! «Любая неожиданность может помочь мне, – успокаивал он себя, – пусть это только птица или кошка, если я подчиню ее и заставлю выкинуть какой-нибудь фокус, это может напугать их, дать мне какие-то преимущества…»

Однако Дэн понимал, что против двоих вооруженных людей подобная неожиданность – плохой козырь. Даже если они как-то отвлекутся, он вряд ли сможет справиться с ними, скорее всего, это только спровоцирует трагическую развязку… Ну, и пусть! Дэн решительно отмел все опасения, повернул к себе руку с перстнем, чтобы скрыть его блеск и напряг все свои экстрасенсорные способности…

Усилие было немедленно вознаграждено! Он отчетливо понял, кому принадлежит аура: судьба пришла к нему на помощь в виде ядовитой змеи, какой-то разновидности гадюки, которые нередко встречаются в горах…

И словно почувствовав возможную опасность, Виллерс стал успокаивать Дэна:

– …не рассчитываю на вас, хотя, признаюсь, это кое-что упростило бы. Мне достаточно, что вы не сможете помешать мне. Нет-нет, не бойтесь, убивать вас никто не собирается! Просто усыпим… Видите? – свободной рукой он извлек из кармана нечто вроде небольшого пистолета. – Инъектор, стреляет усыпляющими иглами. Мне даже не понадобится подходить к вам…

Страх за свою жизнь слегка отпустил – и тут же вернулось отчаянное возмущение. Какого дьявола эти двое позволяют себе! «Да, – подумал Дэн, – хорошая порция змеиного яда не помешала бы многим подлецам!»

Но тут было множество трудностей. Да, конечно, Дэн сможет подчинить себе змею на какое-то время – только бы не оттолкнуть пугливое животное внезапной эманацией! Он заставит ее укусить кого-то из двоих, но ведь только одного! К тому же, она далеко не так ядовита, как кобра или эфа, от ее укусов обычно не умирают. Разве что… Разве что «убедить» ее впрыснуть весь яд за один раз! И если она укусит не за ногу, как это обычно бывает, а куда-то поближе к голове… Но как заставить ее сделать это? Не сможет же она вползти на этого подонка… Стоп! Ведь Виллерс плечом опирается на уступ!

Дэн прикинул расстояние, которое нужно будет преодолеть змее под его контролем. Далеко, очень далеко!.. Она десять раз может натолкнуться на более сильный раздражитель, чем влияние ошалелого эспера, не говоря уже о том, что Виллерс может сменить позу… Но попробовать все же стоило!

Дэн сосредоточился, помимо воли снова прислушиваясь к словам…

– …когда вы проснетесь, Сэма уже не будет в «Лотосе»! И надеюсь, вам хватит ума не поднимать шума. Поверьте, это только в интересах вашего друга: вы же не хотите, чтобы через пару месяцев его нашли «случайно» заблудившимся в горах и погибшим?..

После этой фразы у Дэна больше не осталось сомнений! Он аккуратно соединил свою ауру со змеиной – все в порядке, она не стала двигаться быстрее, не испугалась. Управление животными всегда считалось женским искусством, но Дэн не имел комплексов на эту тему и тренировался постоянно. Только бы не поспешить!

Кажется, Виллерс уже замолчал… Чтобы потянуть время, Дэн задал первый попавшийся вопрос:

– А как же Евгений? Когда он узнает, что вы похитили Сэма…

– Ну, если вы рассчитываете на его помощь, то сразу скажу – напрасно! Вообще, внутрицеховые дела не должны вас волновать…

«…И не волнуют, право же, ни капельки не волнуют! Ну, хорошая моя, еще чуть-чуть вверх, поближе к этому подонку… А теперь ощути, какой он опасный, какой враждебный… И быстро соскользни ему на шею!»

В неярком лунном свете Дэн заметил какое-то движение на уступе, совсем рядом с ничего не подозревающим Виллерсом, но оно было слишком стремительно и неуловимо… А если змея не станет атаковать? Если просто упадет на землю? Дэну казалось, что прошло уже несколько секунд, что змея давно уже уползла, что он проиграл… и вдруг ночную тишину гор прорезал испуганный возглас Ананича:

– Змея, Макс, осторожно: змея!

Очевидно, он разглядел ее и попытался предостеречь ничего не подозревающего друга. Тот невольно дернулся – и в этот момент змея нанесла удар.

Виллерс вскрикнул, шарахнулся в сторону, стряхнув змею на землю и прижимая руку к укушенной шее.

– Черт возьми, Дэн, это ваша работа?! – гневно воскликнул он.

– Макс, что случилось? Она укусила тебя? – в голосе Ананича отчетливо проступили признаки подступающей паники.

– Не суетись, Ник, все в порядке! – торопливо успокоил его Виллерс. Пистолет в правой руке мешал зажимать рану, он спрятал его в карман, оставшись только с инъектором. – А вам, господин заклинатель, должно быть известно, что от укуса змеи не умирают мгновенно: нужно от нескольких минут до нескольких часов. Больница в двух шагах, так что мне ничего не грозит…

Дэн слушал, пытаясь оценить новую ситуацию. Место укуса удачное, но пока неясно, сколько яда оказалось в крови…

– Но увы – я вынужден досрочно прервать нашу интересную беседу. Садитесь на землю, тогда вам не придется падать!

С этими словами он поднял руку с иглой. «Проклятье, не действует! – отчаянно подумал Дэн. – Теперь остался только один шанс!»

Он медленно опустился на камни, сосредоточивая энергию, и, предугадав момент выстрела, стремительно активизировал голубую спираль, одновременно откатываясь в сторону…

…Голубая спираль не универсальное оружие. Она не способна отвлечь внимание человека, который держит тебя на прицеле. Дэн прекрасно знал это и не питал лишних иллюзий. Но он знал также, что даже в этом случае активизация спирали в первый момент вызовет приступ неконтролируемого страха, который вполне способен толкнуть стреляющего «под руку» и сбить прицел…

Громкий щелчок, звенящий удар где-то неподалеку, испуганный возглас Ананича подтвердили, что прием удался. Промах! Оставляя за спиной безоружного Виллерса, Дэн вскочил – но Ананич, увидев противника прямо перед собой, инстинктивно вскинул пистолет. Еще секунда, и…

– Не стрелять! – раздался сзади властный голос Виллерса, и Дэн невольно обернулся: тот уже доставал вторую иголку. – Прекратите ломать комедию, здесь вам не Голливуд! У меня мало времени! Или вам не терпится получить настоящую пулю? Так я… – но не закончив фразу, Виллерс словно бы захлебнулся на вдохе и вдруг, покачнувшись, откинулся назад на скалу и начал сползать по ней. Дэн увидел, как закатились его глаза, как выпала из руки игла, как беспомощно заскребли пальцы…

– Макс! Что с тобой? – в страхе воскликнул Ананич и, забыв про Дэна, кинулся к Виллерсу и начал трясти его. – Что случилось?!

Виллерс попытался приподняться, взгляд его на какое-то время снова стал осмысленным, он попытался что-то сказать, но язык уже не слушался его. Ананич с отчаянной мольбой повернулся к Дэну:

– Помогите! Помогите, прошу вас! Вы же эспер, вы умеете лечить, вы должны спасти его!

«Черт возьми, – в бешенстве подумал Дэн, – после всего, что случилось, этот подонок еще смеет говорить, что я ему что-то должен!»

Очевидно, его взгляд был достаточно красноречив, потому что Ананич вновь поднял пистолет:

– Ах так, вы отказываетесь помочь?!

Дэн едва сдержал себя. Этот сморчок еще и угрожает! Да ему теперь впору бы забиться как таракану в какую-нибудь щель и носа не высовывать! Что он может без своего «хозяина»?

Дэн выпрямился, поймал яростный взгляд Ананича, вобрал его в себя, подчиняя…

– Стоять! – как заклинание выкрикнул он. – Стоять, дерьмо этакое…

Ананич вытянулся, как по струнке, опустил пистолет, взгляд его помутнел. Дэн, плохо соображая, что делает, шагнул к нему…

– Убирайся, – тихо сказал он, – убирайся немедленно, если хочешь жить…

Дэн «ударил» слепой испепеляющей ненавистью – убить эту сволочь, раздавить, уничтожить! – и Ананич в ужасе попятился… потом неловко развернулся и стремительно побежал куда-то в темноту. Несколько секунд слышались удаляющиеся шаги, потом раздался шум падения, хриплый крик – и тут же снова наступила мертвая тишина…

Дэн обессилено опустил голову и прислонился к скале. Эмоции исчезли, он едва осознавал, что происходит вокруг. Краем глаза он видел распростертого на камнях Виллерса – расширенные зрачки беспомощно блуждали, отрывистые вздохи были мучительно редкими…

Дэн дернулся было к нему, но в последний момент удержал себя. Еще мгновение – и он забыл бы, что перед ним не просто умирающий человек, а смертельный враг, который ни перед чем не остановится, и которого никак нельзя оставлять в живых. Ради Сэма, ради «Лотоса», ради остальных…

Дэн попятился. Если он поймает взгляд Виллерса, если почувствует его угасающую ауру, если даже просто подойдет близко – он уже не сможет бросить умирающего, инстинкты окажутся сильнее!

Он отступил на несколько шагов и в изнеможении опустился на камни. Только теперь он начал осознавать весь ход событий. То, что произошло, было выше его сил – однако он сделал это! Но сколько ушло энергии… Голова сильно кружилась, и он отчаянно боролся с подступившей слабостью, чтобы не потерять сознание. Потом пошарил в кармане – может быть завалялась какая-нибудь конфета? Нет, ничего… Но головокружение постепенно проходило, и с третьей попытки Дэн смог подняться.

Виллерс неподвижно лежал поодаль. Дэн старался не смотреть в его сторону: что сделано, то сделано, и ничего уже не имеет значения! Пора уходить отсюда! Он сделал несколько неуверенных шагов, стараясь не споткнуться, понял, что дойти сможет…

Только бы никого не встретить по дороге! Дэн чувствовал, что совершенно обессилен и в случае чего уже не сможет воспользоваться голубой спиралью, и что любой случайный прохожий заметит его и запомнит…

Но дорога была пуста: Серпен спал и видел сны. Правда, больница никогда не засыпает вся, но Дэн не собирался бродить по коридорам. Он проскользнул в знакомую калитку, подошел к окну на первом этаже. Это окно в «эсперской» комнате никогда не запиралось, и Дэн попытался ухватить створку и потянуть ее на себя. Тут же она распахнулась, словно чудом, и неразличимая в темноте Инга рывком втащила Дэна в комнату. Она молча, прерывисто дыша, помогла ему раздеться, впихнула в кровать и так же ничего не говоря, несильно, но выразительно ударила по щеке. Дэн не обиделся: он понимал, что должна была пережить его подруга за время ожидания…

– Прости, – одними губами сказал он. – Все уже кончилось…

* * *

Но оказалось, ничего еще не кончилось! Утром их разбудил писк репродуктора местной связи, и просящий голос произнес:

– Инга, будь добра, уточни диагноз. Падение с обрыва: сотрясение мозга, ушибы… Посмотри своим способом, не пропустили ли что-нибудь?

Инга молча поджала губы – действие совершенно бессмысленное, если говоришь не по видеотелефону – но в конце концов откликнулась в том смысле, что сейчас придет. Ее не первый раз просили о таких вещах, и даже не всегда платили за это, и она уже в который раз собиралась отвергнуть очередную просьбу – строго говоря, официально она вообще не имела права ставить диагнозы! – но всегда соглашалась.

– Я быстро, – повернулась она к Дэну, – то… – и осеклась на полуслове, увидев побелевшее лицо своего друга…

…Накануне вечером, когда он появился вымотанный до последней степени и сразу повалился спать, она не стала ни о чем его расспрашивать – ясно было, что случилось что-то непредвиденное, и ясно было, что Дэн вышел победителем. И теперь, по-прежнему боясь подслушивания, она молча посмотрела в его глаза… и окончательно поняла, что произошло этой ночью в горах!

…Однако ее ждали. Инга быстро привела себя в порядок, вышла, направилась в приемный покой. В первый момент, не узнав Ананича, она вздохнула с облегчением: Дэн зря беспокоился, его тайна не раскрыта. Но потом на всякий случай спросила у врача фамилию пострадавшего – и услышав ответ, похолодела от ужаса…

Что расскажет Ананич, придя в себя? В чем обвинит Дэна?! Приступая к диагностике, Инга изо всех сил надеялась, что он пострадал сильнее, чем кажется, что не отделался только сотрясением мозга!..

Однако надежда была тщетной. Никаких повреждений, кроме ушибов, Инга не ощутила. Что же будет с Дэном?! Даже если удастся доказать, что он только защищался – вокруг него навсегда поселится страх! Им придется уезжать, и куда бы они не приехали, липкая тень подозрений будет тянуться за ними… А если его обвинят?

Глядя на неподвижное тело на кровати, она почувствовала какое-то непонятное ей самой отчаяние. Ну что стоит подойти, положить ладонь ему на грудь и, сжав его сердце, как в руке, в пучке экстрасенсорной энергии, остановить! На это потребуется всего несколько секунд, врач не успеет помешать, он, возможно, даже не поймет, в чем дело!

Инга уже шагнула было к кровати, но ее удержал образ Дэна, словно бы возникнув рядом с ней в комнате: «Какая разница, кто из нас пострадает! У тебя даже не будет смягчающих обстоятельств… Не смей!» И Инга, уже готовая сделать шаг, остановилась. Ведь если ее уличат сейчас… Нет!

– Пойдем, Инга, – сказал врач. – Нельзя так волноваться…

Если бы он только догадывался о причине ее волнения!

– Да, да, – рассеянно ответила Инга, – я уже иду…

Вернувшись, Инга села на диван и задумалась. Дэн был рядом, но его присутствие не мешало, наоборот, придавало уверенности. А Инге сейчас очень нужна была уверенность в себе!

Да, прямое экстрасенсорное воздействие недопустимо. Но ведь есть и другое… Когда-то на переправе Юля заставила Ингу упасть – а ведь Юля гораздо слабее ее! Собственно, ведь нет ничего необыкновенного в воздействии на расстоянии. И обязателен ли визуальный контакт? Роману это не нужно, он может чувствовать эманацию на очень далеких расстояниях. И если даже неопытная Юля сумела уронить ее, неужели сама Инга не сможет сделать нечто подобное, пусть даже на большем расстоянии, пусть даже это будет в тысячу раз сложнее!

Отличная танцовщица, Инга прекрасно запомнила сердечный ритм и ритм дыхания Ананича. Она села поудобнее, расслабилась и до мельчайших подробностей вообразила себе только что покинутую палату. Потом она представила, что стоит возле кровати Ананича, держит ладонь на его груди и, ритмично отнимая порции энергии, постепенно «усыпляет» сердце…

…Через час она узнала, что Ананич умер. Внезапная остановка сердца, бывает! В первый момент Инга не почувствовала ничего, кроме облегчения. Она понимала, что даже когда в больнице появятся сотрудники СБ, ее вряд ли можно будет в чем-то заподозрить.

Испугалась она, когда Дэн предложил вернуться домой на автобусе. Однако! Что же он еще оставил в горах, что боится идти пешком? Но время вопросов еще не настало, и она не стала любопытствовать…

…Инга и Дэн молча прострадали до самого вечера – пока в «Лотос» не вернулись сменившие их в больнице Роман и Марина. Новости, которые они принесли, вызывали тревогу и облегчение одновременно…

Примерно в полдень два оперативника СБ доставили в больницу найденное в горах тело Виллерса. Причина смерти была очевидна, но два несчастных случая подряд… Взбудораженный персонал не находил себе места – ахи-охи, слезы-вопросы… А ближе к вечеру, когда прибыл целый отряд СБ, уже всем стало ясно, что дело нечисто!

Впрочем, оперативники явно стремились не столько о прояснить ситуацию, сколько избежать огласки и скандала. Они без особых расспросов забрали тела обоих погибших и недвусмысленно намекнули, что болтать о случившемся не стоит.

Для Инги и Дэна это «предупреждение» было явно излишним: прошло немало времени, прежде чем они решились обсудить события этой страшной ночи хотя бы друг с другом…

* * *

Евгений узнал о гибели Ананича и Виллерса в тот же день. Он уже собирался идти – надо было забрать из сыскного бюро результат экспертизы, – но решил перед выходом позвонить в Сент-Меллон проверить автоответчик. Тут-то его и ждало сообщение от осведомителя из серпенской больницы…

В первый момент Евгений не поверил своим ушам – да что же это происходит!!! С огромным трудом он взял себя в руки, пытаясь отрешиться от ужаса ситуации, разобраться в ней спокойно и трезво…

Ананич разбился в горах, рядом с тем городом, где работали эсперы из «Лотоса». Случайность? Нет, разумеется: наверняка что-то там искал – опять тайком, опять скрываясь ото всех – и на этот раз доигрался, дурак безмозглый!

Но что именно произошло с ним? Евгений понимал, что пока ничего определенного сказать нельзя: Ананич мог погибнуть по собственной неосторожности, с ним могли расправиться эсперы, его даже мог убрать собственный партнер!

Но ведь и Виллерс тоже погиб… черт возьми! Что же они такое затеяли, что узнали, что еще хотели узнать?! И понять ничего невозможно, разве что все-таки найдется подлинник дневника… «Но теперь, – вдруг с ужасом понял Евгений, – в гибели этих двоих можно подозревать и меня, и „Лотос“ – ведь достоверно уже ничего не выяснишь, а совпадение выглядит просто невероятным…»

Набирая номер Веренкова, Евгений проклинал свою излишнюю «самостоятельность». Что стоило сразу обратиться к начальству? И пусть бы разбирались с этой темной историей те, у кого есть власть и возможности! Так нет же – решил сначала «собрать доказательства»!..

…Яна на месте не оказалось, секретарша предложила позвонить с утра, но Евгений просто не в силах был ждать столько времени и все же укараулил его поздно вечером у дверей кабинета.

Результаты экспертизы лежали в «дипломате» – но был ли в них смысл? Теперь, когда Виллерс погиб… Чем станет предстоящий разговор с Веренковым – ответом или вопросом, оправданием или обвинением?

…Ян не удивился его визиту – словно бы заранее знал, что увидит своего бывшего ученика. (Впрочем, удивить Веренкова вообще мало кому удавалось: он жил в глубокой убежденности, что случиться может все, что угодно, и еще чуть-чуть…) Однако он с легким недовольством напомнил, что просил подождать до утра.

– Мне уйти? – покорно спросил Евгений.

– Ну, раз уж тебе не терпится… – Веренков открыл кабинет, жестом приглашая Евгения войти.

– Вы уже знаете, что произошло в Серпене?

– Разумеется, – кивнул Ян. – Именно по этому поводу, как не сложно догадаться, я и был занят сегодня. Но твою версию я еще не слышал, поэтому – прошу!

Слушал он спокойно, не перебивая, только пару раз задал уточняющие вопросы. Евгений не мог понять, обвиняет его Веренков, осуждает – или наоборот, готов помочь? Нет, когда Ян готов помочь, он ведет себя не так!

Да, похоже, не все так просто в этой истории! Неужели провокация против Сэма была санкционирована кем-то из руководства? Если так, то… Нет, Евгений не мог поверить в это! Но если он все-таки прав в своих подозрениях, то тогда начальству логичнее всего будет обвинить во всех грехах молодого куратора – благо, поводов за последнее время было предостаточно – и потихоньку отстранить от работы…

По-видимому, переживания Евгения отражались на лице, потому что Веренков успокаивающе похлопал его по плечу:

– Ты зря волнуешься! Тебя никто ни в чем не подозревает…

– Если бы не подозревали, – усмехнулся Евгений, – вы бы не сказали этой фразы. В том-то и дело, что подозревать есть все основания! Ведь если бы я не пришел к вам сегодня, завтра вы вызвали бы меня сами, не так ли?

Лицо у Яна стало очень знакомым – так он слушал удачные ответы на семинарах, и Евгений понял, что теперь по крайней мере один человек его больше ни в чем не подозревает. Это, конечно, прекрасно, но что же дальше? Ведь по-прежнему неясно, как вся эта история связана с Сэмом и тонечкиным дневником… К тому же, произошедшая трагедия – не что иное, как косвенное доказательство важности пропавшего документа!

– Но как же теперь, – растерянно спросил Евгений, – как же разобраться во всем этом?

Ян посмотрел на него долгим внимательным взглядом, потом неожиданно спросил:

– Ты ведь лазил в компьютер Никласа?

– Разумеется! А вы что, считаете, что я должен был молча смотреть на это безобразие?! Когда за моей спиной…

– Тихо, тихо, – махнул рукой Веренков. – За твоей спиной ежесекундно происходят презанимательные вещи.

При этих словах Евгений невольно обернулся, вызвав удовлетворенный смешок собеседника.

– Черт бы вас побрал с вашими шуточками! – вырвалось у него. – Лучше скажите, что вы все-таки имели в виду?

– Ты нашел что-то интересное в его компьютере?

– Ничего серьезного. Только косвенное подтверждение факта провокации: переписку с архивом и техотделом по поводу дневника… Окончательные доказательства я нашел собственно в техотделе, но и там не было никаких следов пропавших страниц.

– Ну, это я уже понял… Кстати сказать, почему ты сразу решил, что твой предшественник действовал не один? И мгновенно «вычислил» Максима?

Евгений растерянно на него взглянул:

– Но… Я же уже объяснил: графологическая экспертиза…

– Ты не понял, – с досадой пояснил Веренков. – Экспертиза – это подтверждение догадки! Откуда взялась сама догадка?

Евгений смутился: рассказывать про гипнотические упражнения Дэна очень не хотелось! Наконец он уклончиво ответил:

– Ну, во-первых, несоответствие интеллектуального уровня и стиля работы – для Ананича это было бы слишком! А конкретно Виллерсa… В общем, тут мне помогли эсперы!

Веренков кинул на него быстрый взгляд, но ничего не сказал. Потом снова спросил с подозрительной настойчивостью:

– А почему ты так уверен, что подлинник дневника содержал нечто важное? Насколько я понял из твоих слов, уверенно можно сказать только одно: дневник подделывался для того, чтобы оказать какое-то воздействие на… как, прошу прощения, зовут этого парня?

– Сэм. Тот самый эмигрант, вы еще помогали устроить его, помните?

– Смутно. Именно по отношению к нему была затеяна провокация, правильно я понял?

– Да. Но я не понимаю, зачем понадобилось разочаровывать его в лучших друзьях! – невольно воскликнул Евгений. – И как, однако, мастерски была исполнена эта мерзость…

– Как бы там ни было, Максим был прекрасным специалистом…

– Мне искренне жаль, что он погиб, – неубедительно откликнулся Евгений.

– И в основном потому, – со злой насмешкой уточнил Веренков, – что некого теперь расспрашивать о пресловутом дневнике! Правильно я понял?

Евгений отчаянно покраснел, забормотал что-то невнятное… и неожиданно для самого себя вдруг тоже разозлился:

– Да почему я должен жалеть о нем?! За то, что он едва не свел с ума моего подопечного? За то, что обманывал меня самого?

– Он тебя не обманывал, – с очень странной интонацией сказал Ян. – Единственное, что известно достоверно: он наблюдал за «Лотосом». Согласись, что как социолог он просто обязан был это сделать после того, что там недавно произошло!

– Социолог… – тупо повторил Евгений. – Ничего себе социология! Послушайте, вы что, вообще не знали про его поездку в Серпен?! Для вас все это было новостью?

– Дешево бы я стоил, если бы не знал, – покачал головой Веренков.

– Тогда почему вы не запретили ему? – подскочил Евгений. – Почему он по крайней мере не поставил меня в известность?!

– Будь добр, не перебивай меня! – резко ответил Веренков. – И не веди себя, как дикарь на пороге пещеры. Максим не был обязан предъявлять тебе отчет в своих действиях. Согласен, это было бы более вежливо – но «более вежливо» еще не значит «обязательно». Да, честно скажу, я не был в восторге от его поездки – но не настолько, чтобы запретить ее. А вот о том, что он едет в Серпен с Никласом, я действительно не знал. К сожалению…

– А если бы, знали, запретили бы?

– Умерь, пожалуйста, свой экстремизм, – снова одернул Веренков. – Нет, не запретил бы, но обратил бы на эту эскападу куда более пристальное внимание…

– Но какое Виллерс имел право…

– Воспользоваться чьей-то помощью, кроме твоей? – усмехнулся Веренков. – Ну, надо же…

– Простите! – искренне сказал Евгений. – Я не хотел никого обидеть! Но ведь… Ясно же, что это было отнюдь не социологическое исследование! Разве вы не хотите понять, для чего вообще была устроена эта провокация?!

Веренков пожал плечами:

– А что тут неясного? Эксперимент над твоим подопечным… Жестокий эксперимент, недопустимо жестокий! Останься кто-то из них в живых, отвечал бы по всей строгости. Но сейчас… Неужели ты не считаешь, что они достаточно искупили свою вину? И нужно еще позорить их память?

«Да плевать я хотел на их память!» – едва не сказал Евгений… но предпочел более мягкую формулировку:

– Вы не поняли: я не собираюсь сводить счеты, тем более теперь. Но я хочу знать: зачем понадобился этот садистский эксперимент? Что такое они узнали? Вспомните, как было дело: они прочитали дневник предсказательницы, которая два года назад ушла из «Лотоса», и сломя голову кинулись в какую-то авантюру… Так что же было в этом дневнике?!

– В этом дневнике – в самом факте его наличия! – как раз и была возможность устроить провокацию против твоего Сэма. Это все, что можно сказать достоверно. Остальное – синдром кладоискательства.

– Вы так думаете?! – возмутился Евгений.

– Да, я так думаю, – жестко подтвердил Веренков. – И не советую тебе думать по другому! Потому что если подходить к проблеме подобным образом, то тебя тоже следует начать подозревать – в убийстве или организации убийства! Где неизвестность, там и ужасы, так?

– Как раз такого подозрения, – тихо сказал Евгений, – я и боялся.

– И трижды дурак! – с непривычной грубостью отпарировал Веренков. – Откуда у тебя такое экзальтированное мышление? Какого черта… ты исследователь или сочинитель комиксов?! Где логика, где принцип экономии мышления? Почему для объяснения элементарного несчастного случая нужно привлекать какие-то фантастические версии? Почему пропажа дневника служит доказательством его важности?

Евгений задумался: сказанное звучало абсолютно логично. Действительно: то, что страницы исчезли, формально еще ничего не доказывает. Вот только…

– Пусть я «трижды дурак», как вы выразились, – не глядя на Веренкова, упрямо возразил Евгений, – но вы сами не были уверены в моей невиновности! Чтобы убедиться в ней, вам требовалось поговорить со мной. Возможно, вы даже собирались устроить мне какую-то специальную проверку – потому и хотели отложить встречу до завтра… – при этих словах Ян усмехнулся, но ничего не сказал, и Евгений торопливо продолжил: – Получается, что все не так просто, как вы хотите показать?!

– Если бы все выполняли свои обязанности так, как положено, жить вообще было бы гораздо проще, – с демонстративным равнодушием сказал Веренков. – Тебя ведь не удивило, что ты сумел добыть в техотделе черновик подделки, хотя такие вещи должны уничтожаться? Почему же тебя так тревожит пропажа нескольких листов бумаги? Потеряли, выбросили, засунули куда-то!.. Никлас никогда не отличался аккуратностью, ты же знаешь…

– Но если… Вы ведь должны проверять работу погибших! Может быть, что-то обнаружится?

Не будь Евгений «веренковским любимчиком», взгляд Яна испугал бы его.

– Работу одного из них, – сухо заметил он, – ты уже проверил. Хорошо проверил, прими мои поздравления! Я ничего не могу добавить к твоему анализу, несмотря на то, что, в отличие от тебя, действовал вполне легально. А по поводу Максима… Я скажу тебе, чтобы ты не пытался снова «играть в шпионов»: никаких следов интереса к «Лотосу» в его бумагах нет! Абсолютно… – Он хлопнул рукой по столу и в упор взглянул на Евгения: – Я удовлетворил твое любопытство?

– Да, но…

– Опять «но»?! Что тебя еще интересует?

Евгений вздохнул про себя – будь он искренне верующим, то перекрестился бы – но все-таки сказал:

– Меня интересует, что содержали пропавши записи. Я не верю вашим уговорам! Эсперы упоминали, что Тонечка вела какие-то самостоятельные изыскания, причем их описание как раз и должно быть на вырванных страницах… Я почти уверен – у нее получилось что-то интересное! Иначе почему эти страницы не оставили в архиве, как положено? Только из-за безалаберности Ананича? Может быть, но…

Веренков жестом остановил Евгения, вздохнул, неторопливо поднялся и извлек из сейфа большую картонную папку.

– Ты изучал досье этой предсказательницы? – поинтересовался он.

– Только компьютерное, – отозвался Евгений, поняв, что находится в папке. – Но там не нашлось ничего любопытного…

…Да, сведения о Тонечке не были подробными: СБ обратила на нее внимание как на слабую предсказательницу всего за полгода до «Лотоса». Работала она тогда уборщицей в кафе… несчастная девочка! Впрочем, эсперы нередко выбирают подобные занятия – когда зарабатывать на жизнь с помощью своего дара не умеют, но тем не менее хотят «сохранить интеллект» для занятия магией. И до сих пор Евгений считал, что с Тонечкой именно так и было – и только после «Лотоса» она достаточно развила свои способности… и даже сумела понять что-то такое, из-за чего даже Виллерс, весьма трезвый и разумный исследователь, рискнул не только карьерой, но и жизнью!

Неужели удалось выяснить что-то еще о Тонечке? Может быть, это прольет свет и на ее последнее открытие?! Евгений торопливо пододвинул к себе папку…

…Первые страницы не дали ничего нового: те же скупые, неполные, равнодушные сведения. Что же имел в виду Веренков? Евгений понял это, только когда начал читать протокол полицейского расследования…

Оказывается, все это время Тонечка жила по фальшивому паспорту! Просто невероятно… Евгений долго разглядывал этот жуткого качества документ – и решительно не мог понять, как можно было жить с ним столько времени! Впрочем, Юля говорила, что Тонечка всегда была очень осторожна, и к тому же неплохо владела внушением – того и другого вполне достаточно, чтобы избегать рискованных ситуаций…