Текст книги "Секрет зеленой обезьянки"

– Можешь быть уверена! Обязательно найдется доброжелатель! Позвонит посочувствовать!

– Моть, а может, предупредить маму?

– Да ты что, Людка, тогда ей придется все рассказать про эти чертовы деньги, она так разволнуется, что у нее молоко пропадет… Нет, нельзя, а с другой стороны, я просто не вижу выхода! Если этого не сделать, к нам не сегодня-завтра явятся бандюки…

– То-то и оно! Матильда, давай не будем время терять, идем сейчас же к тебе и на месте все продумаем! – горячилась Людка.

Мало-помалу ее горячность передалась и Матильде.

– Да, действительно, пошли ко мне!

Через десять минут мы уже были в Мотькиной квартире. Первым делом она достала с антресолей барсетку и пересчитала деньги. До двенадцати тысяч недоставало шестисот долларов.

– Нет, ты подумай! Тебе она сказала, что взяла триста, в школе говорят, что пятьсот, а на самом деле шестьсот! – кипятилась Мотька. – Интересно, на что она деньги-то тратит, вроде ничего нового у нее не появилось… Ох, и дура же я… Точно говорят, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Вот взяла я ее к себе, а теперь… – И Матильда вдруг разрыдалась.

– Моть, ну ты чего? – растерялась Людка.

– Все, Матильда, хватит слез, надо действовать! – сказала я, чтобы самой не рассиропиться.

– А что, что вы предлагаете? Куда мне девать эти бабки, черт бы их побрал?

– В камеру хранения на вокзале, – закричала Людка, – самое милое дело! Во всех детективах так делают! А если вдруг придется их отдать хозяину, просто скажешь ему шифр, и все.

Мы с Матильдой переглянулись. Идея была донельзя примитивной, но, с другой стороны, чем проще – тем лучше.

– А что? – улыбнулась Мотька. – Можно. Дешево и сердито. И Степанида в жизни их не найдет. Отлично! Просто здорово! – воодушевилась она. И принялась вышвыривать вещи с антресолей.

– Ты что делаешь? – удивилась Людка.

– Как что? Воплощаю в жизнь твою идею! Имитирую ограбление! Аська, не стой столбом, выбрасывай все из гардероба! Людка, займись письменным столом!

И мы рьяно взялись за дело. В результате через несколько минут квартира выглядела ужасно!

– Здорово! – весело блестя глазами, сказала Мотька.

– Моть, сколько тебе уборки… – посочувствовала Людка.

– Ни фига! Убирать будет Степанида!

– А ты ей скажешь, что знаешь про ее художества? – полюбопытствовала я.

– Нет! А то она еще чего доброго поймет, она сообразительная, зараза! Меня только смущает… Как быть с замком? Ломать уж больно неохота!

– Не надо ломать, зачем? – воскликнула я. – Воры просто подобрали ключи…

– Все это, конечно, хорошо, но… Понимаешь, ведь все кругом станут требовать, чтобы я милицию вызвала.

– Подумаешь! – пожала плечами Людка. – Ну и вызовешь…

– Нет, мне стыдно… У них и так дел по горло…

– Пожалела!

– А они что ж, не люди? Только я вот что скажу… Что не буду милицию вызывать, все равно они ничего не найдут, тем более украли-то у меня всего-навсего сто двадцать три доллара!

– Почему сто двадцать три? – удивилась Людка.

– Сто двадцать три – достовернее… Да и меньше внимания привлечет. Если девчонка помнит про три доллара, значит, больших денег в жизни даже не видала…

– Ну, Матильда, ты и психолог… – засмеялась я. – А теперь надо сматываться, скоро может Степанида заявиться.

– Что ж мы так и бросим открытую квартиру? – испуганно спросила Людка.

– Нет, зачем. Воры как открыли дверь, так и закрыли! Кстати, первый шум поднимет Степанида… Вот только бы не проболталась она с перепугу про деньги! – забеспокоилась я.

– Ничего, я сразу подоспею и сыграю тут спектакль… Пошли скорее, она вот-вот явится…

– Куда?

– На лестницу, куда! Подождем у окна…

Так мы и сделали. Минут через пятнадцать мы увидели возвращавшуюся из школы Степаниду.

– Идет паршивка и в ус не дует! – проворчала Матильда. – Ну поглядим, что будет…

Мы затаились. Вскоре Степанида вышла из лифта и направилась к двери, напевая: «А в ресторане, а в ресторане, а там гитары, а там цыгане…» Вот она повернула ключ в замке, потом второй и вдруг вскрикнула: «Ой, мамыньки!»

– Мотька, может, тебе уже пора? – прошептала Людка.

– Да нет, я еще погляжу…

Но тут дверь квартиры захлопнулась. Мотька тенью метнулась вниз и приникла к двери. Мы с Людкой присоединились к ней. Но ничего слышно не было. Однако, если бы Степанида вопила или даже громко причитала, мы бы скорее всего услышали.

– Проверяет, на месте ли деньги… – определила Людка. – Кстати, надо их поскорее отнести на вокзал…

– Сделаем так! – шепотом распорядилась Мотька. – Вы с Аськой ступайте на вокзал, а я пойду домой, пока она еще бед не натворила… Только обязательно идите вдвоем на вокзал, а то одной опасно…

– Конечно! – согласились мы.

– Как придешь домой, сразу звони! – напомнила Мотька и достала из кармана ключи. – Ну, пока.

Глава 8
Сто двадцать три доллара

Кроме одиннадцати с лишним тысяч долларов, у нас были еще Мотькины «драгоценности»: тонюсенькая золотая цепочка, колечко с аметистом и два золотых червонца царской чеканки, доставшихся Мотьке от прабабки. Золото Матильды я собиралась спрятать у себя дома…

На Ленинградском вокзале все сошло благополучно, мы с Людкой аккуратно все осмотрели, и, не заметив ничего подозрительного, я выбрала ячейку.

– Погоди, я отойду! – сказала Людка.

– Зачем?

– Чтобы не видеть, какой код ты набираешь!

– Почему? – не поняла я.

– Лучше не знать… – загадочно произнесла Людка. – А то вдруг потянет…

– Куда потянет?

– Сюда! За деньгами!

– Людка, ты что, спятила? По-моему, раньше за тобой это не водилось!

– Нет, Аська, это будет… как его… искушение! На фиг мне оно?

Я засмеялась.

– Ну как хочешь!

Людка отошла на порядочное расстояние, бдительно озираясь по сторонам, а я набрала код – день, месяц и год рождения деда.

– Все, Людка! Дело сделано, и тебя никто не ввел в искушение!

– И отлично!

Мы побежали домой. Едва я вошла в квартиру, как тетя Липа сообщила мне:

– Асюта, тебя Матильда ищет!

– Так она меня уже нашла у Людки…

– Нет, она еще раз звонила, просила срочно позвонить ей, их обокрали!

– Как? – с притворным ужасом воскликнула я и, чтобы не продолжать тему, бросилась к телефону. И зачем она сказала об этом тете Липе? Кто ее за язык тянул?

– Матильда! Что случилось?

– Аська, – поразительно натурально всхлипывала Мотька. – Аська, нас обокрали!

– Кто? – не придумала я вопроса умнее.

– Как кто? Воры!

– И много украли?

– Все! – трагическим голосом проговорила Матильда. – Все!

– А точнее?

– Ну, то, что было… Ты же знаешь… То, что нашла Степанида, и еще…

– Я сейчас приду! – крикнула я, корчась под сочувственным взглядом тети Липы.

– Да ты сегодня в театр идешь! – напомнила мне она.

– Сто раз успею!

И я выскочила на улицу. До чего же трудно врать, когда люди кругом сочувствуют, сокрушаются… Фу! Но ничего не попишешь! Другого способа приструнить Степаниду мы не придумали.

На мой звонок Матильда тут же распахнула дверь.

– Я смотрю, замок в порядке! – заметила я, снимая куртку. – Как же они сюда попали?

– Наверное, подобрали ключи… – слабым голосом произнесла Матильда.

Степанида смотрела на меня весьма недружелюбно. Вид у нее был неважный.

– И много украли?

– Сама знаешь, двенадцать штук зелеными, ну и по мелочи еще…

Степанида испуганно взглянула на меня. Я промолчала. Ясно, ей не хотелось, чтобы Мотька узнала о потраченных деньгах.

– В милицию не заявили? – спросила я.

– Я бы заявила, но такую мелочь они искать просто не станут. А про зеленые я же не могу им сказать… Черт знает что… Степанида, ты точно никому про деньги не говорила?

– Не, не говорила, – буркнула Степанида.

– Но тогда почему же они к нам залезли? Мы нешто богатые?

– А може, они не по наводке, а так… Сами по себе?

– Вообще-то все бывает… Только, Степа, прошу тебя, маме ни слова! А то у нее от расстройства молоко пропадет!

– Я не скажу, но ты сама так вопила, что, если тетка Саша узнает, я виноватая буду! Сама орала! На весь подъезд!

– А что ж мне делать-то было! Аська, я как увидела…

И Мотька принялась красочно описывать мне свои чувства при виде учиненного ворами разгрома.

Время от времени к Матильде наведывался кто-то из соседей, прослышав о краже. И Матильда с горестным видом рассказывала, как у них украли сто двадцать три доллара. В какой-то момент, когда я уже собралась уходить, Степанида вдруг довольно мрачным тоном заявила:

– Я знаю, хто это украл…

– Кто? – хором крикнули мы с Мотькой.

Степанида ткнула в меня пальцем.

– Вот она и украла!

– Что? – опешила я.

– Что слышала! Это ты украла! Только ты знала, где эти деньги лежат и у тебя вполне могли быть ключи! Тебе просто завидно было, шо я нашла такие деньги…

Бац и Матильда влепила ей затрещину.

– А ну замолчи! Пошла вон, дура! Как ты смеешь оскорблять мою лучшую подругу? Мы всю жизнь с ней вместе, а ты тут без году неделя… Развыступалась, корова! – вне себя от бешенства орала Матильда. – Сию минуту извинись!

– Мотька, не волнуйся, это так глупо, что я даже не обиделась!

– Ну уж нет! Пусть немедленно извинится!

Трезво оценив обстановку, Степанида выдавила из себя:

– Извиняюсь! Я не сказала, шо ты украла, я сказала, ты могла украсть!

В сущности, она была не так уж неправа, со смехом подумала я, но Матильда продолжала бушевать.

– Как ты смеешь? Воровка здесь одна – ты! И давай, сию минуту рассказывай, как ты нашла эти бабки!

– Я уж сколько рассказывала! Не надоело?

– Ты врала!

– Ничего я не врала! Говорю же, я шла пешком, а она лежит! За батареей! Ну и вот…

– Степанида!

– Ну чего ты привязалась? Все равно теперь их нет… А я папке написала, шоб приезжал… И чего теперь будет? – с тоской проговорила Степанида. – Он приедет?

– Ну он же не сумасшедший, папка твой, чтобы по одному твоему глупому письму обратно через океан кидаться, – заметила я. – Надо думать, он сперва позвонит!

– Вот именно, – подтвердила Матильда. – Я тебе говорила – ворованное добро впрок не идет! Ну, ладно, все, с воспитанием закончили…

В этот момент зазвонил телефон. Это был папа. Он сказал, что у него сегодня не получится пойти со мной в театр и я могу пойти с Матильдой.

– Отлично! – обрадовалась Мотька. – Я давно хочу посмотреть этот спектакль, а все некогда! Здорово!

– А я? – спросила Степанида.

– А ты дома посидишь, порядок в квартире наведешь!

– Как Золушка! – вздохнула она.

– Видала Золушку? – возмутилась Матильда. – Золушка, между прочим, чужих денег не брала, воров на квартиру не наводила. Никого не оскорбляла, как некоторые… И вообще, у нас завтра гости, надо как следует убраться!

– Какие гости?

– Такие! Увидишь!

– Матильда, я боюсь одна оставаться… – тихо, сквозь подступающие злые слезы проговорила Степанида.

– А пакостить одна не боялась?

– Ладно, Моть, возьмем ее с собой, по крайней мере будет под присмотром, – сжалилась я над несчастной дурехой.

– Думаешь?

– Конечно!

– А билет?

– Ничего страшного, я позвоню маме, и она ее куда-нибудь приткнет.

Я тут же позвонила в театр и, к счастью, маму очень быстро позвали. Я объяснила ей ситуацию, и мама пообещала оставить на контроле контрамарку.

– А контрамарка это шо? – мрачно полюбопытствовала Степанида.

– Пропуск! Посадим тебя или на свободное место, или на ступеньках где-нибудь пристроишься! – объяснила Матильда. – Давай, быстро приведи себя в порядок. Я с таким чупирадлом не пойду! Умойся, надень синее платье. Живо!

Степанида подхватилась и убежала в ванную.

– Аська, ты прости ее, идиотку? Ладно?

– Уже простила, тем более в известном смысле она права, – подмигнула я подружке.

Она расхохоталась.

– Но, кажется, сработало! – шепотом заметила Мотька. – Она струсила!

– Да, похоже на то!

– Значит, все не зря было!

Но тут вернулась Степанида, умытая, причесанная и вполне хорошенькая.

Когда мы подходили к театру, Мотька вдруг толкнула меня локтем, указывая на стоящую в переулке красную малютку «Мицубиси».

– До чего похожа на ту машину, помнишь?

Я глянула на номер. Это была та самая машина, которую видели мы с Валеркой.

– Похожа, еще не значит та самая.

– Это верно, – вздохнула Мотька. – В Москве таких машин до фига и больше.

– Каких машин? – тут же встряла Степанида.

– Красных! – огрызнулась Мотька.

Степанида внимательно на нее посмотрела.

И ничего не сказала. Я тоже промолчала о том, что эта машина мне знакома. К тому же никакой уверенности в том, что эта та самая машина, у меня не было.

На контроле – о чудо! – было оставлено три билета. Два в седьмом ряду и один в семнадцатом.

– Сядешь в семнадцатом! – распорядилась Мотька, отдавая билет Степаниде.

– А шо я одна делать буду?

– Что делают в театре? Сидят и смотрят спектакль, – возмущенно объяснила Матильда. – Но только попробуй у меня шуметь или храпеть…

– Я никогда не храплю! Но, наверное, будет скучно…

– А ты вообще когда-нибудь была в театре? – поинтересовалась я.

– Не, никогда. Папка говорил, шо в театры только бездельники ходят! Со школой, правда, мы ходили. В первом классе, на «Репку»! Скукотища!

– А ну марш на место! Развыступалась! Тебя, между прочим, никто не звал, сама напросилась! – раздраженно воспитывала ее Матильда. – Идем, я тебя посажу…

– Моть, – еле слышно сказала я, – может, ты с ней сядешь, а?

– Еще чего! Пусть привыкает к самостоятельности! У меня нет времени с ней нянькаться, да и вообще, я хочу с тобой сидеть!

Наконец мы усадили Степаниду и уселись сами. Я начала волноваться, как всегда на маминых спектаклях. И вдруг в ряду перед нами появилась та самая женщина, из красной «Мицубиси». Она извинилась и протиснулась на свое место.

– Моть, ты не знаешь, кто это? – шепнула я.

– Знаю. Это Мария Додонова. Артистка. Хорошая, между прочим.

Додонова? На красной «Мицубиси»? Та самая, которой должны были дать роль, доставшуюся в результате Мотьке? Неужели такое может быть? Неужели эта маленькая изящная женщина пыталась из мести нас убить?..

– Аська, ты чего? – учуяла что-то Матильда.

– Ничего, потом расскажу…

И в этот момент начался спектакль. Комедию Островского «Бешеные деньги» я хорошо знаю. У нас дома все обожают Островского. И едва на сцене появились Васильков, главный герой, и Телятев, я сразу обо всем забыла. А когда в четвертом явлении на сцену вышла мама, по залу прокатился вздох – она была ослепительна в роли красавицы Лидии Юрьевны Чебоксаровой, и хотя Лидии по пьесе двадцать четыре года, а маме уже тридцать шесть, но никто не мог бы сказать, что она стара для этой роли. В элегантном зеленом платье, в большой шляпе с цветами и перьями она была неотразима.

– Аська, какая она красавица, – прошептала Мотька и сжала мою руку.

Но вот мама произнесла свою первую фразу «Жаль, вы такой добрый, вас можно бы любить…», и я поняла, что она волнуется. Но вскоре она справилась с волнением, и я уже не отрываясь следила за нею, да и не только за нею, все актеры играли хорошо, слаженно, одним словом, я наслаждалась, и Матильда тоже.

В антракте мы пошли искать Степаниду. Она сидела на своем месте, и выражение лица у нее было странным. – Ну, хочешь в буфет? – строго спросила Мотька.

– Не, не хочу!

– Скучно тебе было? – спросила я.

– Не, не скучно. А эта… Лидия… это твоя мама?

– Да!

– Больно красивая! Но дура!

– Почему?! – в один голос воскликнули мы с Мотькой.

– Не понимает, что эти вот, которые вокруг нее вьются, – гады!

Мы расхохотались.

– Ничего, она еще поймет, – успокоила я Степаниду. – Пошли, пройдемся по фойе! А после спектакля, если хочешь, свожу тебя за кулисы…

– Зачем?

– Поглядишь на артистов вблизи…

– Это можно, – кивнула она. – А где тут туалет?

Мы показали ей дорогу, а сами стали прохаживаться по фойе. Я озиралась в поисках Додоновой, но не видела ее.

– Аська, – сжала мою руку Матильда, – знаешь, я смотрела на тетю Тату и думала, неужели и я скоро буду вот так стоять на виду у всех? И мне стало как-то не по себе… Я ж ничего еще не умею… Ну сейчас я девчонка, а вдруг постарею и никому будет не интересно на меня смотреть? Тетя Тата с каждым годом все красивее, все лучше играет… Вдруг я не смогу? Тогда и жить незачем…

– Ты сдурела? Совсем? На всю голову? Да? – набросилась я на подружку. – Ты ж не в самодеятельности играешь, тебя пригласил в театр известный режиссер, опытный, думаешь, из-за мордашки твоей? Поверь, Мотька, мордашек, даже получше твоей, в Москве пруд пруди! У тебя талант, а он с годами никуда не девается, если, конечно, не иметь вредных привычек…

– Аська, какие еще вредные привычки, ты что?

– Бывает же, сама знаешь…

И тут появилась Степанида. Глаза у нее сверкали.

– Я, знаете, кого видела?

– Где?

– В туалете!

– И кого же?

– Арину Шарапову! Вот!

– Повезло тебе, Степанида! Теперь можешь написать своим подружкам в Харьков, что ходишь в один туалет с Ариной Шараповой! – засмеялась Мотька.

– А шо ты смеешься? И напишу!

– Постыдилась бы! Это твое самое главное впечатление от театра? – возмущенно фыркнула Мотька.

– Да ладно тебе, – дернула я ее за рукав. – Вот подожди, Степанида, скоро Матильда будет играть в спектакле, и ты не только Арину Шарапову увидишь! Все знаменитости сбегутся на Матильду смотреть!

– Не смей! Не смей так говорить! Сглазишь! – зашипела Мотька.

Но тут прозвенел звонок. Я сразу увидела Додонову. Она сидела на своем месте, о чем-то весело чирикая с полным немолодым мужчиной. Неужели она способна хладнокровно наехать на живых людей? А, кстати, случайно ли она тут появилась? Но она же не могла знать, что Матильда здесь будет. А если она собирается убить не Матильду, а меня? Но при чем тут я? Чем я-то могла помешать Додоновой? Бред сивой кобылы! Допустим, можно предположить, что она не в состоянии смириться с тем, что ее променяли на какую-то пигалицу… Но это тоже бред… А вот уже открылся занавес…

Спектакль имел громадный успех! Артистов без конца вызывали, мама сияла, ей преподнесли много цветов, в том числе и роскошную корзину желтых и сиреневых хризантем. Матильда была в восторге.

– Ах, Аська, а я-то, дура стоеросовая! Надо ж было тете Тате цветочков купить! Скотина неблагодарная!

– Брось, Мотька! Гляди, сколько цветов! Пошли к маме!

– А эту охламонку возьмем?

– Возьмем обязательно, я же ей обещала!

– И ты не обиделась на нее, Аська?

– Да ну ее, буду я обижаться… Мне ее, если хочешь знать, жалко! Она же думала, что отец вернется… Значит, скучает по нему…

– Скучает, конечно…

Но тут к нам протиснулась Степанида.

– Класс! – сказала она. – Постановка – зашибись! Ну, пойдем к твоей мамке?

– Пойдем!

– Степанида, а тебе не стыдно? – тихонько спросила ее Мотька.

Та промолчала. Я повела их к маме за кулисы. А вот и мама, вокруг нее куча народу, она взволнована и, видно, довольна.

– Аська! – заметила она меня. – О! Какие люди! Матильда!

– Тетя Тата, у меня нет слов… Это было так здорово! – восторженно пролепетала Мотька.

– А это что, Степанида? – спросила мама. – Ну, здравствуй!

И мама протянула ей руку в кольцах. Степанида осторожно пожала ее.

– Какая вы красивая! Вблизи даже еще лучше! – пробормотала она.

– Тата! Тата! К тебе пришли! – вбежала к маме костюмерша Инга. – Ой, Ася! Ну, ты вылитая парижанка! Большая стала, ах, мы стареем, а они расцветают!

Маму все время дергали, теребили, поздравляли с успехом, кто-то совал ей под нос диктофон, кто-то что-то записывал…

– Девочки, подождите меня внизу, мы вместе поедем! – сказала мама уже через головы набившихся в ее гримерную людей.

Дело в том, что мама начала водить машину. Дед подарил ей «Фольксваген-Пассат», она научилась водить и теперь просто обожает машину. Ей без машины и в самом деле было очень трудно.

Мы спустились вниз, оделись и вышли на улицу. Я огляделась. Красной «Мицубиси» не было. Конечно, это все чепуха на постном масле!

– А чего мы ждем? – спросила Степанида.

– Маму. Она нас отвезет домой.

– Имей в виду, Степка, завтра с утра займешься уборкой. А я сварю супчик. Посидим вечерком… И запомни: у нас украли сто двадцать три доллара! Поняла?

– Поняла. Бешеные деньги!

Глава 9
Странная история

Утром мне позвонила Матильда и сказала, что уже сварила грибной суп.

– Как думаешь, что-нибудь еще надо?

– Да нет, обойдемся!

– Я еще испеку картошку и с мамиными огурчиками будет клево, правда?

– Еще бы, у меня уже слюнки потекли! А я принесу конфеты к чаю! Парижские!

– Годится.

– Моть, ну как там Степанида?

– Плакала.

– Из-за денег?

– Конечно! А ты представляешь, что будет, когда дядя Сема письмо получит? Он же с ума сойдет с перепугу, откуда у дочки такие бабки… Ох, Аська, это ж нам только кажется, что мы избавились от них… Ой, я совсем забыла, мы вчера, когда домой шли, Людку с собакой встретили. И она мне по секрету сообщила, что в той квартире живут армяне, беженцы из Баку. Два брата, Арсен и Армен, оба сапожники.

– И что?

– Ничего, просто информация к размышлению.

– Мотька, надо бы их показать Степаниде, этих сапожников. Она ведь говорила, что слышала разговор двух мужиков…

– Показать, конечно, можно… Только если они братья и живут в одной квартире, на фиг им где-то во дворе или в подъезде об этом разговаривать? Почему не дома?

– А может, они скрывают это от той бабы, с фингалом? Или просто опасаются, что в квартире их подслушать могут?

– Это верно… Ась, но я ведь сейчас в театр убегаю, вернусь не раньше пяти, у меня сегодня еще примерка костюмов…

– Ой, Мотька, как интересно!

– Ну, не больно-то! Это ж тебе не «Бешеные деньги»! Вот там костюмы так костюмы! А у меня в основном шорты да джинсы и только одно платье…

– Все равно жутко интересно!

– Вообще-то да! Ась, может, ты поговоришь со Степанидой и сама покажешь ей этих мужиков?

– Нет, Мотька, мы с тобой обе уже сдурели! Как мы ей их показывать можем, если деньги украдены, скажи на милость?

– Ой, Семен Семеныч! Точно! Ну все, Аська, тогда до вечера! К семи подваливай! Пока!

Я решила по случаю субботы подольше поваляться. Взяла новый детектив, но ничего не поняла. Мысли мои были заняты этой историей с деньгами. Скорей бы уж вернулись Лика и Федор, тогда можно будет перевалить все на Федора и вздохнуть свободно. Что же касается красной иномарки, то тут все покрыто мраком… Так же, как история с сосулькой… Конечно, я не раз читала, что преступники идут на самые невероятные ухищрения, чтобы убийство выглядело как роковая случайность, но скорее всего это и была та самая случайность, по счастью не ставшая роковой…

– Аська, ты не спишь? – заглянула ко мне мама.

– Не сплю! – потянулась я.

Мама села на кровать.

– Ну, как тебе вчерашний спектакль?

– Очень-очень! Просто кайф!

– А что говорили в зале?

– Всем, по-моему, ужасно понравилось! Да, мама, ты знаешь такую актрису Додонову?

– Машу Додонову? Конечно, знаю, а что?

– Она вчера была на спектакле, сидела впереди нас…

– И что? – почему-то насторожилась мама.

– Ничего, просто спросила. Мам, а правда, что Матильда у нее роль отбила?

– Глупости! Что значит отбила? Просто Илюша Меркулов собирался ставить эту пьесу и был не в восторге от Маши, которая должна была играть Мэгги. Но у них даже разговора еще не было… Дело в том, что поначалу, когда все еще только затевалось, должна была играть одна девочка из Щепкинского училища, прелестная, талантливая девочка…

– И что с ней случилось?

– Она безумно влюбилась, все бросила и уехала за мужем в Австралию! Дуреха… Потом еще пожалеет… Вот так все и случилось. Вместо нее он решил взять Машу Додонову, но… А тут подвернулась Матильда, и он пришел в восторг…

– Ну, положим, подвернулась не Матильда, а ты…

– Это уже детали, – засмеялась мама.

– А ты хорошо эту Машу знаешь?

– Да как тебе сказать… Не слишком. Мы с ней однажды снимались вместе. Характер у нее поганый, а так… Она способная, я видела ее в «Короле Лире», она очень недурна…

– А я вот слышала, что она… сумасшедшая, – на ходу придумала я.

– Сумасшедшая? – подняла брови мама. – Ну, не больше, чем любая актриса… А впрочем, у нее бывают приступы какой-то бессмысленной ярости… Вот, помню, на съемках ей надо было по роли влезть в окно. Она полезла и ободрала руку. С кем не бывает? Но что она вытворяла… Слушай, а почему, собственно, тебя так интересует Маша?

– Да нет, просто так…

– Опять что-нибудь расследуешь? – испугалась мама.

– Нет, мамочка, расследовать, к счастью, совершенно нечего!

– Ну и слава Богу! Вставай, лежебока, идем завтракать. А то я потом до позднего вечера буду занята. И папа тоже.

– А папа чем занят в субботу?

– В Москву приехал мистер Роббинс, его друг по экспедиции, и папа покажет ему город, потом они будут тут у нас ужинать…

– Понятно. Значит, я свободна как ветер?

– Свободна, свободна! – засмеялась мама.

После завтрака родители умчались, тетя Липа ушла на рынок, чтобы поразить воображение мистера Роббинса своими кулинарными творениями, а я осталась одна и, взяв на руки Мефистофеля, уселась смотреть телевизор. И вдруг зазвонил телефон.

– Алло!

В трубке послышался какой-то странный шум и откуда-то, словно с другого конца земли, раздался голос:

– Аська! Аська!

– Кто это? – почему-то вдруг испугалась я.

И тут же мужской голос произнес: – Слушай внимательно и запоминай! Твоя подруга у нас. Не вздумай обращаться в милицию, иначе ей конец! Никому ни звука. Приготовь десять тысяч долларов, даю на все три часа. Чтобы ты убедилась, что это не шутка, поговори с ней.

И тут же опять откуда-то издалека донесся голос:

– Аська, Аська, возьми деньги и отдай им, умоляю тебя! Ничего не предпринимай, только приготовь деньги!

И снова мужской голос произнес:

– Я еще позвоню! Не теряй времени!

И все. Я сидела как громом пораженная! Вот то, чего я боялась! С Мотькой все-таки случилось несчастье! Ей грозит опасность, а я… Мне даже не к кому обратиться… Боже, что делать? Как что? Надо мчаться на вокзал. К счастью, у нас есть эти деньги. По крайней мере, они могут спасти Мотькину жизнь. Я в мгновение ока оделась и, не раздумывая, бросилась на вокзал. Меня трясло от ужаса! А что, если они возьмут деньги, а Мотька… Вдруг они уже убили ее? Я не могла бы дать голову на отсечение, что слышала именно Мотьку. Но, с другой стороны, кто же мог знать про деньги? Господи, как страшно… Допрыгались! А ведь Матильда чуяла, что эта история с деньгами добром не кончится. Хотя почему… Это ведь какая-то другая история. Ведь даже если предположить, что это действуют те самые люди, у которых Степанида уперла деньги… Но тогда почему они потребовали десять тысяч, а не двенадцать? Странно. Значит, скорее всего это не они… А, допустим, те, кто сбросил сосульку, пытался задавить нас на Цветном бульваре… Тогда как они могут думать, что за Матильду заплатят такие деньги? Или они рассчитывают, что я обращусь к деду? Нет, это глупо, дед сейчас в Америке поет… И они должны бы это знать… Все эти мысли вихрем проносились у меня в голове, пока я бежала к вокзалу. А вот и камера хранения. Но какая же я дура! Разве можно было бежать сюда одной? А вдруг за мной кто-то следит? Вот подойдут на улице и отнимут деньги… От ужаса у меня волосы на голове зашевелились. Что тогда будет с Мотькой? Но что же делать? Ничего не попишешь! Я подбежала к своей ячейке, быстро набрала код, выхватила оттуда пакет и бросилась бегом назад. Домой я добралась благополучно. Это хороший знак! Теперь главное дождаться звонка! И он не заставил себя ждать! Но это оказался Валерка.

– Ась, привет! Куда ты запропастилась?

– Валерочка, миленький, ты так мне нужен!

– А что случилось?

– Не по телефону!

– Я буду через десять минут, меня папа подбросит!

Действительно, через четверть часа Валерка уже явился.

– Ой, что с тобой, ты такая бледная… – перепугался он.

– Валер, тут такое! Матильду похитили!

– Чего?

Я быстренько ввела его в курс дела.

– Значит, деньги у тебя и ты сейчас ждешь звонка?

– Именно!

– Странная история… Кто бы это мог быть?

– Я и сама уже башку сломала…

– Ну, пока нам нечего делать, давай будем рассуждать…

– Давай!

– Значит, об этих деньгах, кроме вас с Матильдой, знает только Людка Кошелева?

– Ну да.

– И еще тот парнишка, которому Степанида дала денежки в рост, так?

– Ну, он, я надеюсь, знал только, что у Степаниды водятся деньги и все!

– Меня смущает сумма. Если это хозяева денег, то почему запросили только десять штук?

– Вот именно!

– Не нравится мне все это! Что-то тут не так! Что-то не сходится. Слушай, а ты уверена, что говорила с Матреной?

– Не на сто процентов! Было очень плохо слышно! Но кто мог знать про деньги, вот что меня смущает!

– А эта ваша Людка не могла на такое пойти?

– Ты с ума сошел! Людка – глубоко порядочная, никогда в жизни…

– Но ведь именно она придумала этот розыгрыш с ограблением!

– Ну и что? Это все было мудро… А на такое она никогда не пойдет!

– Эх, жалко ты не записала разговор!

– Валер, мне не до того было!

– Понимаю. Слушай! А Матильда должна сейчас быть в театре?

– Да.

– И оттуда никто не звонил, не искал ее?

– Почем я знаю? Может, и искали, мне-то они звонить вряд ли станут. Хотя, Яков Леонидович мог бы сообразить…

– Аська, звони в театр! Немедленно!

– Зачем?

– Затем, что это смахивает на розыгрыш!

– Валер, ты серьезно? – ахнула я.

– Давай звони, говорю тебе!

Но это легко сказать! Там все время было занято.

– Валер, я боюсь висеть на телефоне! А вдруг они позвонят?

– Тоже верно. Ладно, будем звонить каждые десять минут! Авось дозвонимся!

Прошло еще минут двадцать. Никто не позвонил. Я снова набрала номер театра.

– Слушаю! – рявкнул довольно грубый мужской голос.

– Извините, можно попросить Матильду Корбут?

– Матильду? Сейчас узнаю! Яш, это Матильду просят! На примерке? Вы слушаете? Она вроде на примерке сейчас!

И трубку повесили.

– Ну, что? – закричал Валерка.

– Говорят, она на примерке.

– Плохо. Похоже, они ничего не заметили. Если, конечно, она и в самом деле не на примерке. Надо было тебе спросить, как туда дозвониться.

И тут опять зазвонил телефон. Я мигом схватила трубку. Голос доносился как сквозь вату:

– Ну, наскребла бабки?

– Да!

– Отлично! Через сорок минут спустись вниз и положи бабки в урну слева от подъезда. И сразу возвращайся домой. Не вздумай следить, хуже будет. Через час Матильда будет дома. Все!

И звонивший бросил трубку. Разумеется, этот разговор Валерка записал.

– Значит, через сорок минут… – задумчиво проговорил Валерка. – Ну, что будем делать?

– Как что? Отдадим деньги и скажем спасибо, что они у нас были! И даже еще немножко останется…

– А может, сделаем куклу?

– Ты что, сдурел? Матильдина жизнь дороже этих проклятых денег!

– Ну вот что, ты пока отсчитай десять штук, заверни хорошенько в бумагу, а я попытаюсь дозвониться в театр.

Однако все его попытки были напрасны.

– Ладно, Валер, хватит! – дрожа от волнения сказала я. – Лучше давай подумаем, как бы нам узнать, кто эти денежки возьмет!

– Верно! Я спущусь немного раньше тебя. Этот тип наверняка будет уже где-то рядом, надолго он десять тысяч баксов в урне не оставит! А меня он, надо полагать, не знает!