Текст книги "Секрет зеленой обезьянки"

– Но где ты с ней собираешься говорить?

– Я пойду к ней домой! Или, еще лучше, подойду, когда она гуляет с собакой… Вот прямо завтра с утра и поеду туда! Сегодня за ней Олег приглядывает, да и ты в театр не пойдешь, так что сегодня живи спокойно, а завтра с утра я ее нейтрализую!

– Аська, у меня нет слов!

– А на фиг мне твои слова? – засмеялась я, чрезвычайно довольная своей идеей.

Глава 13
Криминальное дарование

Матильду как подменили. На лице заиграл румянец, глаза опять засияли. Моя подружка верила в меня!

– Слушай, Аська, скоро вернется Степанида. Нам предстоит бой!

– А может, мне лучше уйти, чтобы не смущать ее?

– Еще чего! Не вздумай! Пусть терпит. Умела шкодить, умей и отвечать.

И почти сразу мы услыхали, как подъехал лифт. А вот и ключ поворачивается в замке.

– Привет! – говорит Степанида и, как ни в чем не бывало, снимает куртку. Потом идет в ванную, мыть руки.

– Мотька, пусть она сначала поест! – шепчу я. – А то потом у нее аппетит до завтра пропадет!

– Это можно, – кивает Матильда. – Степанида, иди обедать!

– А вы? – спрашивает она.

– Мы попозже, не хочется пока, – отвечает Матильда, наливая Степаниде суп. – Ну, как дела в школе?

– Нормально.

– Тебя вызывали?

– Ага, по географии.

– Что получила?

– Четверку.

Я замечаю, что Степанида вдруг напряглась. Видно, почуяла что-то по Мотькиному тону. Но ничего не спрашивает, молча доедает котлету с макаронами, залпом выпивает кисель и принимается мыть за собой посуду. Когда с посудой покончено, она оборачивается. Вид у нее испуганный.

– Степанида, будь добра, скажи мне одну вещь… – хриплым голосом начинает Мотька.

– Какую?

– Как ты узнала шифр?

– Шо?

Она вдруг бледнеет так, что, кажется, вот-вот упадет в обморок. Однако она и не думает лишаться чувств, только закусывает губу.

– Я спрашиваю, как ты узнала шифр? – ледяным тоном повторяет Матильда.

– Какой-такой шифр?

– Не придуривайся!

Матильда смотрит на нее, и взгляд этот не предвещает ничего хорошего.

– Ну! Говори, не стесняйся.

– Да ты шо, сказилась? – пытается уйти от ответа Степанида.

– Не хочешь говорить, не надо. Но имей в виду – нашлись хозяева этих денег. И я собираюсь их вернуть им! Вернее, не я, а ты!

– Шо?

– Что слышала! И еще – я в одном доме с бандиткой жить не собираюсь. Либо ты сию минуту рассказываешь всю правду, до последней буковки, либо я отправляю тебя обратно в Харьков. У тебя там полно родни, они хотели тебя взять, но я, дура набитая, решила, что тебе со мной будет лучше! Надо же быть такой идиоткой! Так что, Степанида, выбирай. Или ты остаешься у меня и живешь честно, или…

– Честно? Честно? – завопила вдруг Степанида. – А вы честно со мной поступили? Да? Наврали вот с ней, шо нас ограбили, а сами денежки припрятали! Вам обидно было, шо они мои!

– Я тебе один раз уже съездила по физиономии, еще хочешь? – поинтересовалась Матильда.

– Вы, вы такие же, как я, а я просто хотела вернуть свое! Вот!

– Предположим! Но как ты это сделала? Кто тебе помогал?

– Никто! Я сама!

– Как сама? А мужчина, который Аське звонил?

Степанида глянула на нас с нескрываемым презрением.

– Я думала, вы умнее. Тоже мне, великие сыщицы… То ж артист, забыла фамилию, он эти слова в кино говорит, кино называется «Яблочко от яблони». Я на магнитофон с телека записала и прокрутила. А все остальное я через варежку говорила!

– Через варежку? – переспросила я и покатилась со смеху.

– Ты чего? – удивилась Мотька. – Спятила?

– Через варежку! Мотька, это у нее наследственное. Семейное. Помнишь, как ты Ненорме звонила через варежку? – напомнила я подружке наше самое первое дело, с которого и начался «Квартет».

– Тебе, может, и смешно, а мне не до смеху! – рассердилась Матильда. – Ну, Степанида, а дальше как ты действовала?

Степанида молчала.

– Не хочешь говорить, не надо. Но в таком случае, собирай свои вещички, я вызову Олега, и отвезем тебя на вокзал.

– Зачем? – тихо спросила Степанида.

– А ты не поняла? Я не желаю, чтобы у меня жила бандитка!

– Чем ты-то лучше меня? – огрызнулась Степанида. – Ты точно так же сперла мои деньги!

– Это не твои деньги!

– Но и не твои!

– Степанида, я с тобой пререкаться не буду. Ты, видно, так ничего и не поняла. Что ж, в таком случае ты поедешь домой, в Харьков.

В этот момент зазвонил телефон.

– Аська, подойди! – распорядилась Мотька.

Но оказалось, что звонит журналистка, которая брала у Мотьки интервью. Пришлось ей подойти, и разговор затянулся. Степанида стояла у кухонного окна, теребила оборку на занавеске и с тоской смотрела во двор. Мне стало ее жалко.

– Дура ты, Степанида! Расскажи лучше все, как было, Матильда тебя простит. Она, между прочим, еще сегодня утром говорила, что хочет купить тебе компьютер…

– Шо?

– Шо слышала! Компьютер! А ты хамишь… Виновата же, так повинись. Слыхала небось – повинную голову меч не сечет.

– А вы зачем деньги взяли?

– Как ты не понимаешь! Мне совершенно случайно одна девчонка из нашего класса сказала, у Матильды денежки завелись. Мы не знали, чьи это деньги. А вдруг бандитские? Мы представили себе, как сюда врываются крутые ребята и в самом лучшем случае просто отбирают эти деньги…

– А шо ж вы со мной так… Могли нормально поговорить, по-человечески… Я бы, може, поняла…

– Вот именно, може! А може, и нет?

Она пожала плечами.

– Не знаю. – Она помолчала, а потом спросила и в голосе ее слышался испуг. – Ася, а она… Она и вправду меня домой отправит?

– Запросто. У нее характер – дай Бог! Поэтому я лично тебе советую все рассказать, как на духу! Тогда я обещаю тебе, что попрошу Матильду все-таки оставить тебя тут. Ты ведь не хочешь возвращаться в Харьков?

– Не хочу! Ладно, я расскажу все…

– Вот и хорошо!

– Слушай, а ты… Ты на меня не обиделась?

– Обиделась? Нет, не обиделась. Но я… Короче говоря, ты упала в моих глазах.

– Почему?

– Потому что нельзя так играть на чувствах людей… Матильда для меня очень-очень близкий человек, и я смертельно за нее испугалась. А так издеваться над чувствами людей могут только очень маленькие дети или совсем глупые. Я думала ты умная, а ты…

– Обиделась! – с мрачным торжеством заявила Степанида. – Ты обиделась на меня!

– Да нет, обидчивость, по-моему, это признак глупости.

– Как это?

– Если человек на все обижается, значит, он просто не в состоянии понять другого человека…

Меня уже тошнило от собственного назидательного тона, но эта Степанида своим поведением просто провоцирует нормальных людей на педагогику… Мне стало смешно.

Но тут Матильда закончила свой разговор.

– Ну, так что ты решила? – обратилась она к Степаниде.

– Она все расскажет, – ответила за нее я.

– Я слушаю тебя!

– Ну… Я это… Одним словом, я долго думала, ну, про ограбление, и решила – если бы это было настоящее ограбление, ты бы сразу же замок поменяла!

Мы с Мотькой быстро переглянулись. Валерка был прав.

– И еще я подумала, куда вы могли деньги запрятать. Я тут все перерыла и поняла, что они или у нее – она глазами показала на меня – или же на вокзале, в камере хранения. В кино всегда там бабки прячут… Я долго думала, как мне это проверить… Ну вот, придумала… Дальше вы знаете, я записала голос артиста и прокрутила по телефону, ну она и купилась. Я сразу поняла, что она… знает, где деньги, и стала следить, и увидела, что она на вокзал бежит…

– Между прочим, говорить «она» про присутствующего человека – неприлично! – заметила Матильда.

Степанида кивнула.

– Ну, я увидела, как она… Ася то есть, деньги доставала… А потом ждала, что она их в урну бросит. Но тут как назло ты пришла, и я поняла, что проиграла… А потом вдруг смотрю, парень идет, я его один раз с Аськой видела, и я вдруг подумала, он скорее всего деньги прятать будет! И пошла за ним. Приметила, куда он их положил…

– А как же ты шифр-то разглядела? – поинтересовалась я.

– Никак. Я его не могла разглядеть.

– Но как же ты тогда добыла деньги?

– Я стала думать… Вспомнила, как в книжках и в кино делают… Там всегда, чтобы шифр не забыть, берут, к примеру, даты рождения своих… ну, этих… любимых…

Мы с Мотькой очумело переглянулись, а Степанида продолжала:

– Ну, мне Матильда сколько раз рассказывала, какой у тебя дедушка, как ты его любишь, ну я и подумала… Полезла в энциклопедический словарь поглядеть, есть ли он там, дедушка твой, он там есть и год рождения…

– Погоди! – закричала Матильда. – Ты же меня спросила, какого числа Игорь Васильевич родился! Ну да, там только год…

– Я попробовала и подошло… Вот и все.

– Ну ни фига себе! – потрясенно проговорила Матильда. – Это ж какую соображалку иметь надо, чтобы в двенадцать лет… Нет, точно – криминальное дарование!

– Да, – потрясенно проговорила я. – И вправду феномен! Твою бы энергию, Степанида, да в мирных целях… Цены бы тебе не было.

Мы расхохотались.

Степанида осторожно переводила взгляд с меня на Мотьку и снова на меня.

– Значит, ты не злишься? – спросила она наконец.

– Слушай меня внимательно, – заговорила Матильда. – Если ты сейчас пойдешь в соседний подъезд, в тридцать пятую квартиру, и вернешь им деньги, да еще и объяснишь, почему денег не хватает, тогда, так и быть, оставлю тебя здесь. А нет – не взыщи!

Степанида глубоко задумалась.

– Но я же папке написала…

– Ничего, твой папка только обрадуется, что его дочка не воровка!

– А если я пойду и отнесу, ты меня больше не будешь обзывать воровкой и бандиткой?

– Если ты сама отдашь деньги, не буду.

– И мне… одной идти? – уже дрожащим голосом осведомилась Степанида.

– Ты, по-моему, когда брала деньги, меня не спрашивала. Одна действовала, по собственному разумению!

– Мотя, ну, пожалуйста, пойдем со мной!

– Нет уж! Мне-то с какой радости срамиться?

– Я с тобой пойду! – сжалилась я над девчонкой. – Но просто постою рядом, говорить будешь ты!

– Хорошо! – обрадовалась Степанида.

– Аська, зачем ты ее балуешь? – возмутилась Мотька.

Я только рукой махнула.

Степанида взяла пакет с деньгами, накинула курточку. Вид у нее был до невозможности несчастный.

– Идем! – сказала я.

Мы спустились во двор, вошли в соседний подъезд и пешком поднялись на второй этаж.

– Это здесь! – шепнула я.

Степанида взглянула на меня с мольбой.

Я нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался громкий голос.

– Пожалуйста, откройте, нам надо с вами поговорить! – сказала я.

Дверь приоткрылась на цепочку. Выглянула знакомая мне женщина, но уже без фингала.

– А, где-то я тебя видела! – сказала она, оглядывая меня.

Степанида молчала. Я вырвала у нее из рук пакет и достала оттуда барсетку.

– Извините, это не ваше?

– Арсен! – закричала женщина. – Арсен!

Тут же в переднюю выскочил худенький низкорослый мужчина восточного вида.

– В чем дело, Таня-джан?

При виде барсетки у него глаза полезли на лоб.

– Откуда это у вас?

Женщина первой опомнилась и сказала:

– Заходите в квартиру! Не на лестнице же это обсуждать!

Мы вошли, причем мне пришлось подтолкнуть Степаниду.

– Как это к вам попало? – спросил Арсен, заглядывая в барсетку.

Я опять толкнула Степаниду.

– Это я… нашла… на лестнице… И взяла. – Она всхлипнула. – Извините, пожалуйста. Я же не знала, чье это… И немножко потратила… Но я обязательно верну… Там четыреста не хватает… Мне… Я…

– Четыреста не хватает? – переспросил Арсен. – Таня-джан, счастье-то какое! Вах! Мы уж думали никогда этих денег не увидим, а они нам потом и кровью достались. Какие дети! Умные, честные!

– Погоди, Арсен! – прервала его восторги Таня-джан. – А откуда вы узнали, что это наше?

Степанида подавленно молчала. Пришлось выступить мне.

– Понимаете, одна девочка случайно услыхала ваш разговор с нашей химичкой…

– А ты разве тоже в этой школе учишься? То-то я гляжу, твое лицо мне знакомо.

– Ну и вот… Она знала про деньги и прибежала к нам. И мы пришли… Вы извините нас, но вот она… дала четыреста долларов взаймы одному парню из класса, у него были трудности… Но он непременно отдаст, вы не думайте!

– Спасибо, спасибо вам! – уже со слезами на глазах говорила Таня-джан. – Ой, да что ж это мы стоим, вы проходите! Раздевайтесь, я сейчас стол соберу!

– Ой, нет, не надо! Мы спешим! – запротестовала я, понимая, что Степанида этого уже не переживет. – Мы очень, очень рады, что нашлись хозяева. А теперь мы пойдем!

– Вы сестры? – спросил Арсен.

– Нет, ее сестра – моя ближайшая подруга, – объяснила я.

– Арсенчик, что ты застыл? Звони скорее Армену!

– Ох, правда! – хлопнул он себя по лбу. И бросился к телефону.

– Ну, спасибо вам, девчонки! Хорошие вы… Настоящими людьми вырастете… Да вы уже… Настоящие, хорошие люди. Я всегда говорю – как бы жизнь ни обернулась, а хорошие люди всегда найдутся! Обождите, я сейчас. – Она метнулась в кухню и вскоре вернулась с каким-то пакетом. – Вот тут зелень свеженькая, возьмите!

Для здоровья полезно, тут и петрушка, и кинза, и укропчик, и рехан! И не отказывайтесь! Как вас звать-то, я и не спросила на радостях…

– Меня Асей, а вот ее – Степанидой!

– Надо же, Степанида, какое чудное имя… Старинное, русское, мне очень нравится!

Степанида вымученно улыбнулась. Наконец мы простились с Таней-джан и Арсеном и вышли во двор. Степанида подошла к большому сугробу, сгребла ладошкой снег и приложила ко лбу.

– Ладно тебе, уже все кончилось, – сказала я. – И перестань мусолить снег по лицу… Он же грязный, прыщи будут.

– Спасибо тебе, – вдруг хрипло пробормотала она. – Ты… Ты прости, я про тебя так плохо думала, а ты… Спасибо! Я бы сама не смогла… там… с ними… Только ты Моте не говори, ладно?

– Да что я должна ей говорить?

– Ну, шо я там… молчала… Ты же все сама им сказала, а я…

– Да ладно тебе, Степанида! Все уже кончилось! Идем скорее, Матильда небось заждалась.

– Погоди, Ася! Ты теперь, после всего, со мной дружить не будешь?

Мне стало смешно.

– Почему? Ты же все вернула, прощения попросила… Давай руку!

Она схватила мою протянутую руку и крепко, до боли, сжала ее.

– Буду я с тобой дружить, не волнуйся!

Мы вернулись к Матильде.

– Ну что? – настороженно оглядывая нас, спросила она.

– Вот, от благодарных клиентов.

Я протянула Мотьке мешочек с зеленью.

– Это что? – удивилась она.

– Зелень!

– Да говори же, как дело было?

Степанида глянула на меня с надеждой.

– Да как? Нормально! – ответила я. – Степанида все сказала, извинилась. Они были до смерти рады, так что, как говорил Маяковский, инцидент исперчен.

– Ну и слава Богу! Так что, Степанида, мир?

– Мир! – всхлипнула Степанида и вдруг разрыдалась. Плакала она долго, и как будто даже с упоением, словно со слезами выходила из нее вся злость и обида.

Матильда в конце концов не выдержала.

– Все, кончай реветь! Пойди умойся, и мы вместе поедем к маме!

– Правда? – обрадовалась Степанида.

– Давай, давай, не будем время терять!

Глава 14
Тайна красной иномарки

Матильда со Степанидой отправились в Ясенево к Мотькиной маме, а я побежала домой и позвонила Олегу на сотовый. Он сразу откликнулся.

– Аська? Ну что?

– Потом расскажу! Что у тебя? Ты где?

– На Малой Никитской, возле радиокомитета. Она, похоже, тут записывается.

– Есть что-нибудь интересное?

– Да как тебе сказать…

– Так и скажи!

– Да, пожалуй, нет!

– Олег, кончай слежку, у меня есть совсем другая идея! Я просто завтра… – И тут я вспомнила, что разговоры по сотовому стоят довольно дорого. – Олег, давай приезжай сейчас ко мне, я все тебе расскажу.

– А покормишь?

– Естественно!

– Тогда еду!

Олег примчался минут через двадцать. Тетя Липа накормила его, напоила и пошла смотреть какой-то сериал.

– Ну, что ты там придумала? – спросил Олег.

– Я завтра утром поеду во двор к Додоновой, подкараулю ее и поговорю с ней начистоту!

– О чем?

– Как о чем? Скажу, что все знаю, предъявлю ей фотографии с этим Пузиковым, там же видно, как она передает ему деньги, и вообще… Она поймет, что следующий шаг будет для нее смертельно опасен. И очухается! Сообразит, что ничего не добьется, что ее сразу же схватят, посадят в тюрьму, и вообще тогда конец всей жизни и карьеры…

– И ты думаешь, это сработает?

– Уверена! На все сто! Понимаешь, она же не преступница… скорее всего. И зачем совершать такое бессмысленное преступление, о котором все уже заранее знают! Я скажу, что в театре все предупреждены… все будут начеку… Я ей про все скажу! И про отравление, и про сосульку… Может, это и случайности, но пусть уж будет… до кучи! Она сильнее испугается!

– А что? Мне твоя идея даже очень нравится! Молодчина, Аська! Ты действительно крутая! Только одна ты туда не поедешь, я тебя отвезу! А то мало ли…

– Олежек, это здорово! Знаешь, насколько легче мне будет, если я буду знать, что ты рядом…

– Ну и отлично. Заеду за тобой в то же время, что и сегодня. А что там у Матильды?

– Они со Степанидой поехали к тете Саше.

И я рассказала Олегу всю историю со Степанидой.

– Фу, хорошо, что так кончилось. Да, эта Степанида та еще штучка. Это ж надо, какая сообразительная девчонка! Ну и хорошо, что она рядом с Матильдой, надо ей рассказать про Додонову, она будет начеку.

– Олежек, я думаю завтра вся эта история кончится.

– Хорошо бы. А я уж, пожалуй, поеду… Хотя знаешь что, ты можешь позвонить Матильде к тете Саше?

– Могу, но зачем?

– Спроси, к которому часу мне туда приехать. Я хочу довезти их до дому, мне так спокойнее будет. Додонова ведь еще не знает, что завтра ты с ней беседовать собираешься…

– Ладно, позвоню.

Утром я уже постаралась не сталкиваться с папой, чтобы не говорить, будто мы с Олегом вчера так и не смогли купить подарок для его бабушки, а просто тихонько выскользнула из квартиры. Едва я спустилась, как подъехал Олег. Я влезла в машину, и мы тут же умчались.

– Ты чего такая? – просил Олег, искоса взглянув на меня.

– Какая?

– Зеленая.

– Плохо спала.

– Волновалась?

– Да.

– Я тоже волнуюсь, – признался Олег.

– Может, тебе лучше было бы не со мной ехать, а Матильду отвезти в театр?

– Да ей же к одиннадцати. И потом, я хочу убедиться, что твоя идея сработает. Кстати, может быть, нам вместе поговорить с ней?

– Нет, Олежек, я сама. Тебя она может попросту испугаться, вон ты какой здоровый!

Едва мы въехали во двор, как из подъезда вышла Додонова со своим щенком. Но с нею вместе вышел мужчина, высокий, элегантный, красивый. «Наверное, это ее муж, – подумала я. – Интересно, он что, собирается с нею гулять? Тогда как быть мне?» Однако мужчина направился к стоящей неподалеку черной «Ауди». Додонова со щенком шла с ним рядом. Он поцеловал ее, сел в машину, еще помахал ей на прощание и выехал со двора. Она проводила его влюбленным взглядом. Я решительно шагнула к ней.

– Ой, какой у вас щенок! – искренне восхитилась я. – Это мальчик или девочка?

– Мальчик, Цезарь.

– Цезарь, Цезарь! Ох, какой ты милый!

– Девочка, а я ведь где-то тебя видела, – вгляделась в меня Додонова.

– Да, вы меня видели в театре, на спектакле «Бешеные деньги»!

– Верно, ты была с Матильдой Корбут, да?

– Да.

– Постой, ты, верно, дочка Таты Монаховой?

– Да.

– А что ты здесь делаешь в такой час?

Я отметила про себя, что она совершенно спокойно говорила со мной, ничуть не испугалась или просто она великолепная актриса? Такое тоже не исключено.

– Ты ведь живешь не здесь, правда?

– Я… Мне необходимо с вами поговорить!

– Со мной? О чем?

– О многом. О вас. О Матильде.

– Ничего не понимаю, при чем тут Матильда?

– Мария… Простите, я не знаю вашего отчества?

– Мария Станиславовна, но лучше просто Маша.

– Хорошо, – кивнула я, – Маша… Дело в том, что я… мы… мы все знаем!

– Что? Что вы такое знаете?

– Все! И про отравление, и про сосульку, и про машину, и про подпиленную доску! – единым духом выпалила я, опасаясь даже взглянуть на Додонову.

– Постой, я что-то ничего не пойму! Ты о чем? Какое отравление? Какая сосулька? Ты вообще-то здорова, девочка?

– Я здорова. И Матильда, к счастью, тоже здорова и невредима. Я просто хочу объяснить вам, что не стоит продолжать, это может очень плохо кончиться.

– Что продолжать? Что может плохо кончиться? Или это у вас теперь шутки такие?

– Шутки? Поверьте, мне не до шуток! Вы же не станете отрицать, что красная «Мицубиси» с зеленой обезьянкой на лобовом стекле ваша?

– Не стану, но что тут такого?

– А то, что вы просто чудом не раздавили этой машиной и Матильду, и меня! Если бы там не было подворотни…

– Что? – опешила Додонова. – Я пыталась вас задавить?

– Именно! И не надо уверять меня, что я что-то путаю! Мы отчетливо видели, что за рулем была женщина и на стекле зеленая обезьянка!

– Послушай, я не знаю, что ты задумала, только это все бред сивой кобылы! Зачем мне вас давить, сама подумай!

– Ну, меня уж заодно, а вот Матильду…

– Постой, постой! Это, значит, вы решили, что я таким образом мщу Матильде, за то, что ей досталась роль, которая предназначалась мне? Так, что ли?

– Именно! И не надо, Маша, изворачиваться! У меня есть прямое доказательство…

– Доказательство? Чего?

– Ваших преступных намерений! В театре позавчера кто-то подпилил доску на мостике, где должна была танцевать Матильда, и ей чудом удалось отскочить, а вчера вы за это заплатили… Я видела своими глазами.

– Слушай, если ты сию секунду не предъявишь мне это доказательство, я просто вызову милицию! Мне наконец надоело выслушивать глупые обвинения от сопливой девчонки!

– Пожалуйста!

Я вытащила из сумки две фотографии. На одной Додонова передавала деньги Пузикову, а на второй этот самый Пузиков был изображен один. Но самое странное, что я уже чувствовала – Додонова не имеет к этому никакого отношения. Однако, сказав «а», надо говорить и «б». И я протянула ей снимки.

– Ну и что? – спросила она.

– За что, спрашивается, вы платите этому человеку?

– Я ему не плачу, я даю ему взаймы!

– Но это еще надо доказать!

– Не собираюсь ничего доказывать! Этот человек мой родной брат!

– Как брат? – растерялась я.

– Очень просто! Он мой родной брат, который попросил у меня взаймы денег. Да-да, брат! И моя девичья фамилия Пузикова. Но, согласись, актриса Пузикова, играющая Шекспира, это довольно смешно. Ну, и чего стоит твое доказательство?

– А откуда я могу знать, что ваш брат с вами не заодно? Что он не согласен помогать вам?

– Да в чем, в чем помогать?

– В уничтожении… Матильды!

Она задумчиво смотрела на меня.

– Послушай, как тебя зовут?

– Ася!

– Ася, мне все это очень не нравится!

– Мне тоже!

– Ах да брось ты! Ты же прекрасно понимаешь, что все это просто чушь!

– Если бы я сама не отпрыгнула в подворотню от машины… Если бы буквально в нескольких сантиметрах от меня не пролетела здоровущая сосулька…

– Ну вот что… Ты помнишь день и час, когда на вас наехала моя машина?

– Конечно! Это было десятого декабря, около десяти вечера.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

– Десятого декабря, говоришь? Это была среда? Так?

– Так.

– Отлично! У меня, Ася, железное алиби! В тот день у нас был спектакль, «Двое на качелях»! Он кончается в начале одиннадцатого! Ты дочь актрисы и знаешь, что вот так сразу после спектакля из театра не удерешь незамеченной, особенно если играешь главную роль! Да и вообще, что за пошлая идея – извести юную соперницу? К тому же никакая она мне не соперница! Не скрою, я хотела играть эту роль, но потом поняла, что Меркулов был прав, когда взял молоденькую девчонку. Тем более такую способную, как Матильда. Скажи, это ей в голову пришло, будто я пытаюсь ее убить?

– Маша, но я ведь ничего не придумала! – в отчаянии воскликнула я. – Все это – чистая правда! И если не вы пытаетесь погубить Матильду, значит, кто-то пытается… таким образом погубить… вас!

– Что? Что ты сказала?

– Кто-то хочет подставить вас…

– Меня? Но зачем? Кому это нужно?

– Этого я не знаю…

– Вот что, Ася, я замерзла, я ничего не соображаю… С утра такие обвинения… Пойдем-ка ко мне, выпьем кофе и попробуем во всем разобраться. Я отменю одну деловую встречу, и мы спокойно поговорим.

– Хорошо… Но только я тут не одна. Я с другом!

– И где же твой друг?

– Вон в той машине!

– Что ж, зови и друга. А то он тоже небось считает, что я убийца, и еще чего доброго вызовет милицию.

Я бросилась к джипу.

– Олег! Идем!

– Куда?

– К ней домой! Она не виновата!

– А ты думала, она сразу расколется?

– Нет, ты поймешь сам… Пошли, скорее!

Олег пожал плечами и нехотя вылез из машины.

– Да, – сказала Додонова, – внушительный у тебя друг. С таким не страшно. Ладно, ребята, идемте!

Мы поднялись на четвертый этаж и вошли в очень красивую, видимо, недавно отремонтированную по высшему классу квартиру.

– Проходите на кухню, я сейчас!

Кухня была просторная, по последнему слову техники.

– Садитесь, что же вы стоите. Вы завтракали?

– Да! – хором ответили мы.

– Я должна выпить кофе, без кофе я не человек.

Она быстро, прямо в кружке, заварила себе кофе и тоже села за стол. В лице у нее не было ни кровинки.

– Итак, вы подозреваете меня в семи смертных грехах, – горько усмехнулась она. – Поверьте, я тут ни при чем. Но вот Ася, – она обратилась к Олегу, – предположила, что кто-то таким образом хочет подставить меня… Дескать, я из мести хочу погубить Матильду…

Олег недоуменно взглянул на меня.

– Да, Олег, так получается, – подтвердила я. – Маша, похоже, тут и вправду не виновата…

– А этот человек на фотографии, деньги… Что это значит?

– Этот человек – мой родной брат, который попросил денег взаймы, и я ему их дала…

– Да, а в тот момент, когда на нас мчалась машина, у Маши был спектакль… и она просто не могла успеть… Это алиби, железное алиби, Олежек.

– Но почему вы говорите, что кто-то хочет вас подставить?

– Потому что… Ну, вообще эта идея пришла в голову не мне, а Асе.

– Асе? Ну, тогда, это возможно. Ася в таких делах здорово соображает, – кивнул Олег. – Но вы себе представляете, кому это может быть нужно?

– Не имею ни малейшего понятия…

– У вас есть враги?

– Враги? Вероятно, есть. Как у всякой более или менее удачливой актрисы… Театр это… Одним словом, враги есть, но не до такой степени… И потом, это уже должен быть не просто враг, а какой-то чудовищный злодей… Ведь для того, чтобы погубить меня, он должен погубить еще и ни в чем не повинную девчонку… Нет, все-таки это что-то не то… Такого быть не может! Если я кому-то перешла дорожку, то почему бы просто меня не уничтожить? При чем тут Матильда?

– А ведь верно! – кивнул Олег. – Очень странная история…

– Да, получается, что, кроме меня, никому Матильда не помеха, – задумчиво и печально проговорила Маша. – И если, не приведи Господь, с ней что-то случится, все подозрения падут на меня… И что же теперь делать? Постой, Ася… Ты утверждаешь, что десятого вечером на вас едва не наехала моя машина?

– Ну да…

– Я в это время была на спектакле, а машина стояла возле театра… И кто-то мог ее взять…

– Она у вас не на сигнализации? – поинтересовался Олег.

– Разумеется, на сигнализации… Но ты же понимаешь, для опытного человека это не проблема… Но, с другой стороны, это глупо, ведь у меня твердое алиби… Нет, это все-таки чушь! Ты же сама говоришь, Матильду обычно по вечерам отвозят домой, а тут вы решили пройтись пешком. Откуда же этот преступник или преступница могли заранее знать, что вы решите отправиться пешком? Что-то тут не сходится…

– Да, действительно, – сказал Олег. – Если не знать наверняка, то зачем брать чужую машину, рисковать…

– Маша, а вы случайно не знаете, у кого-нибудь из ваших знакомых есть такая же машина?

– Такая же машина? – переспросила Маша. – Да вроде нет… Я не понимаю…

– А что, это интересная мысль, – заметил Олег.

– Ребята, я вспомнила, у кого есть такая же машина, только она совсем другого цвета…

– Ну в принципе машину можно и перекрасить…

– Это уж чересчур! – поморщился Олег. – Хорошо, давайте предположим, что и отравление, и сосулька, и даже наезд – просто цепь случайностей… Но ведь есть еще и подпиленная доска! А это уж никак случайностью не назовешь. Значит, искать нужно в театре! А там работает ваш брат!

– Олег! Ты совершенно прав! Я сию минуту позвоню ему!

Маша дрожащей рукой набрала номер.

– Жека? Как хорошо, что я тебя застала! Жека, умоляю, приезжай немедленно ко мне. Это очень важно, да, если хочешь, вопрос жизни и смерти… Спасибо! – Она положила трубку. – Он сейчас приедет! Он живет совсем близко!

Действительно, минут через двадцать в дверь позвонили. Маша побежала открывать.

– Ну что тут, сестренка?

– Идем на кухню!

– Э, да у тебя гости с утра пораньше. Только что-то уж больно молоденькие!

– Жека, познакомься! Это Ася, это Олег! А это мой брат…

Жека сел за стол.

– Ну, выкладывайте, что тут у вас?

– Жека, происходит какая-то чертовщина, и помочь нам можешь, наверное, только ты!

И она с нашей помощью поведала брату всю эту странную историю. Он слушал молча, не перебивая. А потом произнес со вздохом:

– Мне это не нравится. От этой истории очень скверно пахнет! Честно говоря, я уже слышал в театре шепоток, что ты со своим характером можешь напакостить этой Матильде. Но, с другой стороны, чего только не болтают в театре… Сама знаешь… А что касается подпиленной доски… То мнения разделились. И только дядя Леша, наш самый старый мастер, однозначно утверждает, что она подпилена… Но вот кому это нужно? А может, это не к Матильде относится. А например, к Коноплевой. Может, кто-то хочет подставить Коноплеву? Или Журика?

– Жека, но ведь на этом мостике пляшет именно Матильда, а не Коноплева и не Журавский.

– Тоже верно.

– А ты сам как думаешь, была доска подпилена?

– Я? Да, я верю дяде Леше на сто процентов!

– Выходит, все это не бред?

– Выходит, так. Что ж, хорошо уже то, что мы знаем о том, что кто-то хочет навредить Матильде. Я, со своей стороны, могу пообещать, что буду лично проверять все, что касается декораций. А вы внушите Матильде, чтобы ничего не ела и не пила в театре, кто бы ее ни угощал. Пусть кто-то из вас привозит ей еду и питье из дому и отдает прямо в руки. Можно это организовать?

– Конечно! – воскликнула я.

– Отлично! И вообще, пусть соблюдает осторожность. Так что, если это кто-то из театра, мы его выведем на чистую воду.

– Извините, а можно, чтобы с Матильдой на репетиции кто-то приходил? Например, я или ее двоюродная сестренка?

– Это не меня надо спрашивать… Хотя я поговорю с Яшей, уверен, он разрешит. Тем более, Меркулову сейчас ни до чего дела нет, он как безумный. Пока премьеру не сыграют, он не очухается. Ну что ж, будем действовать! Обменяемся телефонами на всякий случай, а то мало ли что я вдруг услышу, а вы, к примеру, увидите…

Маша все это время пребывала в глубочайшей задумчивости. Но вот она встряхнулась, посмотрела на часы.

– Друзья мои, мне пора собираться. У меня скоро репетиция.

– Да, да, нам тоже пора! – сказала я.

– Маша, ты меня в театр подбросишь? – спросил Пузиков.

– Женечка, у меня времени впритык…

– Мы вас довезем! – вызвался Олег. – Без проблем!

– А вы на машине?

– Да!

– Повезло мне! – улыбнулся Пузиков.

Мы все вышли во двор. Додонова села за руль, помахала нам на прощание и укатила.