Текст книги "Причеши меня. Твой текст. Редактура художественной прозы: от стиля до сюжета"

Приложение 3. Кому и почему полезно писать фанфики

…и почему это хорошее начало для тех, кто хочет жонглировать стилями уже в оригинальных текстах. Непопулярный взгляд на популярное явление. Я обещала о нем поговорить? Давайте сделаем это сейчас. Фанфики еще подмигнут нам из глав о характерах персонажей. А может, и не только оттуда.

Уже трудно найти кого-то, кто бы не знал слова «фанфикшен» (fanfiction) и не питал к этому явлению чувств, от нежного восторга до брезгливого «не читал, но осуждаю». Как направление литературы он существует давно, и у нас тоже; как его только ни классифицировали и как ни переиначивали звучание самого термина, особенно в ранние нулевые. Ну а в общем, уважаемые друзья, просто знайте: если ребенок возраста 10–50 лет «увлекается какими-то там фантиками», скорее всего, речь не о том, что он коллекционирует обертки от конфет.

Если кто-то все же нуждается в подсушенной от шуток терминологии, фанфики – созданные фанатами продолжения, предыстории и ответвления существующих книг, фильмов, мультфильмов, игр и даже чьих-то жизней. Фанфикшен – соответственно, совокупность этих историй и название самого явления. «Процесс и преходящий промежуточный результат», цитируя уже совсем другой текст, пособие по книговедению Алисы Александровны Беловицкой, обаятельнейшего профессора моей альма-матер.

На создание фанфиков благодарную аудиторию того или иного информационного продукта (да простят мне приземленный маркетинговый термин, но что есть) могут толкать разные мотивы, и что интересно, как позитивные, так и негативные.

• Простой и уютный вариант: люди не хотят расставаться с любимыми героями и пишут о них увязанные с оригиналом зарисовки – рассказывают, как Шерлок Холмс празднует Рождество, а Чарли Уизли в своей Румынии дружит с драконами.

• Людям хочется заполнить сюжетные дыры, ведь признаем: почти любой автор ими грешит. Чарльз Диккенс не дописал «Тайну Эдвина Друда». Джоан Роулинг так и оставила загадкой судьбу Сириуса Блэка (что это была за арка, что там с ним произошло, может, он вообще попал в мир к Фродо и Леголасу или на Изнанку к Демогоргону и подружился со Стивом Харрингтоном?). А иногда авторы «недодают» чего-то, в чем мы просто нуждаемся, например романтических или дружеских сцен. В сюжете, полном потрясений, автору порой некогда посадить персонажей поцеловаться под дерево. Ничего, фанаты посадят!

• Бывает, люди недовольны (скажем громче: травмированы!) тем или иным ходом, финалом истории, романтическим выбором героя… Например, считают, что Женечке Онегину в качестве пары куда лучше подойдет кто угодно, но не задумчивая Таня, Боромира нужно спасти, а Якова Гуро и Гоголя – срочно помирить. В таком случае авторы фанфиков создают свои варианты сюжета. И к слову, порой делают это логично и ударяются в такой психологизм, что им охотно веришь!

• Любознательность толкает людей на путешествие во времени или пространстве, и они задаются вопросами, например, о том, что было бы, если бы Джек Воробей познакомился с Остапом Бендером, а Индиана Джонс жил в революционной России? Или как повели бы себя персонажи комикса «Майор Гром», живи они в 1812 году?

Здесь вспомним заголовок и поговорим о полезности. Что объединяет все эти варианты? Как правило, такие истории создаются потому, что люди хотят порадовать или утешить себя и тех, кто разделяет их интерес к фильму, книге, игре, аниме или сериалу (да, «информационный продукт» компактнее). А значит, нужно не просто создать текст, но и поверить в него и сделать так, чтобы поверили другие. И предстоит здорово пораскинуть мозгами.

• Погрузиться в стилевой рисунок текста. Фанфик по Достоевскому должен быть написан языком Достоевского.

• Проанализировать и выдержать характеры героев, их речь, мысли, мимику, жесты. Робин Гуд не может вести себя как Киса Воробьянинов.

• Развернуть целое расследование по логическим связям: найти в сюжете «темные места», которые помогут раскрыть какие-то мотивы или события; осознать, что могло произойти где-то за кадром, а что – нет. Выстроить свою достоверную версию.

• И многое другое. Вам тоже уже кажется, что обычным писателям проще?

Но пока оставим это.

В большинстве случаев фанфики живут в интернете и не печатаются. Многие люди воспринимают их несерьезно не только из-за того, что это «работа с чужим материалом», но и потому, что сфера на 90 % некоммерческая. Ведь, чем бы ни развлекались фанаты и как бы ни залечивали этим свои раны, люди прекрасно помнят, кому принадлежат авторские права. Написать фанфик – это, образно выражаясь, взять коньки в прокате: можешь делать с ними что угодно, но вернуть должен в целости и сохранности. И будет чревато их перепродать.

Есть и другие 10 %. В случае с раскрученными вселенными вроде «Звездных войн» или с классикой, например «Анной Карениной» и трагедиями Шекспира, фанфики иногда отбирают или даже заказывают специально и впоследствии издают. Таким текстам, которые на Западе, кстати, зовутся не fanfic, а profic, посвящен мой диплом. Вообще сфера интересная. Она динамично развивается. Растет. Прекрасно себя чувствует. И очень свободна, во многом потому, что лишена коммерческих условностей и издательских амбиций. Профики – зверь редчайший. Именно поэтому, как правило, выбирая такое хобби, люди выбирают именно радость от процесса, а не бесконечную гонку за возможностью печататься. Дальше сценарии могут разниться: например, какой-то из законченных фанфиков переделывается в оригинальный роман и тоже издается. Или автор, начинавший с них, накапливает достаточно опыта, чтобы создать книгу. Так что на заметку всем, чьи дети любят «фантики»: этот интерес стоит поддержать.

Я часто слышу по теме противоположные высказывания, от «Фанфики, которые я читаю, лучше этого бестселлера» до «Сейчас что, издают одни фанфики?». Во втором случае фанфик – как раз слово порицательное. Как правило, это означает, что человек жалуется на скудный стиль и слабый сюжет. А также то, что профессиональных фанфиков он, увы, не читал и поэтому придает нейтральному термину негативную коннотацию. В первом случае мне грустно, потому что люди правы: много сильных текстов не могут быть изданы просто из-за юридических вопросов. Во втором – тоже грустно, потому что люди снова правы: фанфикшен неоднороден.

Эти тексты, как и любые другие, бывают качественные и не очень. Некоторые создают их, прорабатывая все вышеперечисленное: стиль и психологию, характеры и логику, атмосферу и многое другое. Но многие пишут, просто чтобы писать, выплескивают эмоции, стараются в меру сил и не стремятся к росту. А еще среди этих авторов есть дети, которые делают первые шаги в литературе. И все они молодцы хотя бы потому, что творчество – прежде всего про свободу и радость. Для одних фанфики становятся ступенькой в большой книжный мир, а для других – гамаком для отдыха. Тексты могут проседать с точки зрения мастерства, но все они достойны уважения. В них много искренности, и те, для кого они написаны, – фанаты тех же вселенных или людей – с удовольствием их читают.

Недавно я обнаружила интересную вещь: целых четыре моих любимых автора из тех, с кем я знакома и чьим мастерством (в частности, умением писать разным языком, с разной плотностью и ритмикой текста) особенно восхищаюсь, создают как романы и повести, так и фанфикшен. И во всех их работах общим остается одно – неизменно высокий уровень. В них полная гармония формы и содержания.

Еще когда я сама активно писала фанфикшен, поняла, что ценна в нем не только возможность пожить в любимой вселенной, найти ответы на вопросы, которых не дал автор, и порадоваться дополнительным сценкам, раскрывающим героев. Для того, кто стремится к развитию, одна из самых классных вещей здесь – постоянная стилистическая перезагрузка.

Повторю важное: качественный фанфик всегда подражает оригиналу или (если речь о тексте не по книге) хотя бы придерживается его духа, передавая его с помощью литературных средств. Далеко не все поверят в историю Онегина, рассказанную в стиле «Сумерек»: здесь правильнее, если уж не хочется писать стихи, вспомнить язык «Повестей Белкина» или «Капитанской дочки». От текста по «Оливеру Твисту» или «Войне и миру» требуются соответствующие слог, синтаксис и набор тропов. Если мы пишем что-то по Тарантино, у нас есть определенная планка в отношении как динамики всевозможного «пиф-паф», так и хлестких, ярких, циничных диалогов. Ныряя в историю Джека Воробья, мы научимся юмору и парадоксам; погружаясь в злоключения героев Кафки, набьем руку на сюрреалистических элементах.

А когда фанфикшен вдруг надоедает, мы обнаруживаем интересное: все эти выученные на «несерьезных» работах приемы и схемы можно использовать уже в создании собственных книг. И вот нам по плечу и любовный или эпический роман в стилистике XIX века, и бодрый янг-эдалт, где один герой острит лучше другого, и глубокая лиричная проза о современной Москве, и «что-нибудь такое про Китай».

Так что, если вам хочется набить руку на разных стилях и ваших проектов для этого мало, «фантики» – хорошая вещь! Собирайте побольше, и они вас порадуют.

Растрепанный сюжет

Пришло время вспомнить коварную правду: шлифовка стиля и зверское убийство логических нестыковок[17]17
  О них мы говорить отдельно не будем, но вы же сами понимаете, что, если у героя есть огромная овчарка, он не должен где-то гулять всю книгу, пока бедное животное голодает и не может пописать?


[Закрыть] – лишь второй этап саморедактуры. Начинается она все же не с них, а с того, что мы орлиным взглядом окидываем готовый сюжет. И бывает, что какие-то его детали при чтении смущают и расстраивают нас куда больше, чем слог.

Несомненно, проблемы содержания значительно проще отследить и проанализировать, если форма не страдает (повторюсь, именно поэтому стилевой раздел в книге предваряет сюжетный: не найдя своего голоса, мы вообще не расскажем историю). И все же шлифовать эту самую форму нужно лишь после того, как вас покинет тревожное ощущение: «С моим сюжетом что-то не так».

Это «не так» лежит порой очень глубоко; нащупать его, обозначить и тем более выправить сложно. Нам приходится работать глобально: и аналитиком, и психологом, и детективом, и географом, и политтехнологом, и кем только не. Это значит: докручивать гайки в конфликтах, прояснять мутноватые мотивы, а что-то и добавлять, потому что кто-то из героев, возможно, катастрофически непонятен или мир выстроен недостаточно логично. Иногда, наоборот, приходится вырезать любовно написанные сцены и диалоги, однако мой опыт показывает, что это отчаянная мера, годная разве что против смысловых повторов. Можно относиться к нему по-разному, но за десять лет работы с текстами, своими и чужими, я неоднократно убеждалась: подсознание намного умнее нас, а «первые мысли» нередко действительно самые верные. Порой, задумываясь и начиная агрессивно резать текст, мы убиваем отличные идеи и образы, сушим мотивации, выбираем неверные пути и рушим эмоциональные связи с героями, как читательские, так и свои. Именно поэтому говорить о хирургии как о панацее мы почти не будем – только как о полезном элементе в целом комплексе редакторских мер.

Вообще выявить список универсальных ошибок, от исправления которых «сюжет станет лучше», сложно. Построение конфликтов, работа с героями – вещи субъективные, и нередко персонажей одной и той же книги часть читателей обожает, а другая – считает картонными. То же касается финалов, которые одним кажутся слитыми, а другим – сильными и мудрыми; интриги, которая для одних прозрачна с первой страницы, а других мучает до развязки; и, конечно, мотиваций, которые для одних здравы, для других – надуманны, а для третьих – вовсе отсутствуют. И даже отточенные литературные техники не станут гарантированной палочкой-выручалочкой. Они отличные помощники и ориентиры, но теория может расходиться с практикой, а каждая жизнь, в том числе проживаемая персонажем, индивидуальна. Как и опыт каждого читателя: как бы вы ни старались, кто-то все равно не поверит вашему тексту и поставит жирную двойку на «Лайвлибе» или напишет ругательный отзыв. И это его право. А вот постараться, чтобы сюжет безоговорочно нравился вам самому, все равно нужно, верно?

Начну, пожалуй, с главного для моих коллег-редакторов: все вопросы сюжета мы прорабатываем только в диалоге с автором. Тому, кто исправляет такие вещи по собственному вкусу, навязывает свое мнение или, не дай бог, с интонацией Станиславского бросается фразами вроде «Я не верю вашим героям», автор всегда должен уметь сказать «нет», приведя аргументы. Если редактор не готов к дискуссиям, скуп на объяснения или подает свою позицию некорректно (читайте: грубит, острит, использует пассивную агрессию, напоминая, сколько всего для вас сделал, а вы, а вы…), в голове должен зазвенеть тревожный звоночек. Это уже не здоровая командная работа ради создания хорошего проекта, это психологическое давление, которое рано или поздно повредит вам обоим. Ну или только вам, если вы сами редактируете свою книгу и ведете диалог с собой. Внутренний Критик тоже может стать беспощадным.

Вообще все, что с сюжетом книги делает редактор (или вы), должно начинаться с осознанных вопросов: «почему А. поступил так?», «что навело Д. на эти мысли?», «почему К. устранился из ключевого конфликта, если изначально все держалось на нем?», «на что работает этот эпизод?» И только если ответа у вас нет – или он вызывает вопросы у вас же, – стоит что-то исправлять. Вот тут можно уже и послушать что редактора, что внутреннего Критика. Сюжетные моменты, которые мне случается прорабатывать с авторами, почти все условно делятся на три блока:

• раскрытие героев;

• динамика повествования;

• построение и развитие конфликтов.

Но начнем мы, пожалуй, все же с кое-каких азов. Раз уж в предыдущем разделе мы не обошлись без законов, по которым живет язык, обсудим и те, по которым строится сюжет. Если вы их уже знаете, главу можно пропустить. Но я бы этого не делала: разбирая их, в пример я привожу довольно интересную сказку! И вообще, зря я, что ли, старалась? Так что, как говорится, не проходите мимо.

Сюжетная структура и законы драматургии (а также рабочие синопсисы, планы и поглавники)

Каждая история с чего-нибудь начинается, чем-нибудь заканчивается, а еще в ней всегда есть острый момент, когда мы немного умираем. Вот и вся анатомия среднестатистического сюжета. Звучит бедненько, так и хочется поспорить: мол, есть же истории, начинающиеся как раз с острого момента, а есть истории без него, и еще, и еще… И все-таки давайте-ка попробуем мыслить обобщенно: присмотримся к той базовой рабочей схеме, которую затем можно будет блестяще обыгрывать и нарушать.

В целом каждая история действительно сводится всего к пяти элементам:

• Экспозиция (где мы примерно понимаем контекст, знакомимся с героями, осматриваемся на месте действия, проникаемся атмосферой).

• Завязка (некое событие или скопление событий, которое расшатывает выстроенный в экспозиции мирок и подталкивает героя действовать).

• Развитие действия (здесь герой находит союзников, приобретает навыки, трансформируется, барахтается в своей проблеме, попутно решая другие, помельче).

• Кульминация (вот то самое место, где мы «немного умираем», да и герой тоже может, ведь ставки к этому времени предельно высоки).

• Развязка (тут наш победивший герой и мир вокруг него успокаиваются, ну или, если что-то пошло не так, проходят похороны).

Почти любую историю можно разложить по таким полочкам, от сказки «Летучий корабль» до «Тайной истории» и «Собаки Баскервилей». Несомненно, наиболее очевидны эти полочки в малой, рассказовой форме, где не нужно чем-то занимать читателя на протяжении трехсот, а то и восьмисот страниц.

Возьмем все тот же «Летучий корабль»: в коротенькой экспозиции мы видим незавидную долю младшего сына в бедной семье, в завязке узнаём, что местный царь возжелал авиатранспорт, а герой решил испытать свои инженерно-конструкторские силы, ведь награда – брак с царевной. В развитии действия он встречает наставника, с которым и строит корабль, затем, по пути к царю, сталкивается с мелкими проблемами и набирает целый отряд – внимание – людей со сверхспособностями (кстати, да, это уникальная для русской культуры сказка с тропом «сбор волшебной команды», именно он здесь смысловое ядро), ну и наконец, уже в этой прекрасной компании, проходит испытания при дворе. Кульминация – момент, когда наша Лига справедливости команда осознает, что царь передумал выполнять обещание, хочет выкосить всех гостей до единого и нужна армия. За чем, собственно, следует ее магический призыв и свержение царя. Ну и – закономерно – развязка, где торжествуют победу и играют свадьбу.

В большой истории вопреки некоторым утверждениям литмастеров все куда менее очевидно, точнее, элементы не так легко вычленить. Из-за огромного пространства для маневра здесь может быть и начало на остром моменте, и сразу несколько (порой даже разнесенных во времени) кульминаций, и экспозиция длиною в треть книги. Есть и вспомогательные элементы вроде микроконфликтов – острых моментов попроще и филлеров – глав, не особо влияющих на сюжет, но позволяющих читателю и героям чуть расслабиться. О таких нюансах мы поговорим дальше, пока же подчеркнем: и все-таки она вертится. Ну, то есть в подавляющем большинстве историй мы можем, если постараемся, найти пять ключевых элементов. Порой они растворены друг в друге (да, правда, бывает, что весь текст – сплошной напряженный момент, где не поймаешь так просто кульминацию), порой перевернуты с ног на голову (все мы знаем истории, начинающиеся как-то вроде: «И вот я мертв, как же так вышло?»). Порой они очень коротки, но все же они есть. Есть они и в наших жизнях.

В эту гармонию могут включаться – а могут и немного ее нарушать! – еще два элемента: пролог и эпилог. Например, в прологе вы уже можете подманить читателя к миру и героям; нарисовать первые картинки экспозиции или упомянуть обстоятельство, важное для завязки. Ну или вообще с разбега прыгнуть в острый момент, к которому герою потом еще идти и идти. Эпилог же может иметь слабое отношение к основному сюжету, зато призрачно намекать: «Читатель, а знаешь, я тут о продолжении подумываю…» И тот и другой подход можно совместить. А порой и нужно: все-таки пролог, лежащий сильно за пределами основного сюжета, не подогреет читательского интереса и впоследствии будет вспоминаться с недоумением. Ну а куценький эпилог, не рисующий хоть сколь-нибудь протяженных, завлекательных и вдохновляющих горизонтов для героев и мира, мало удовлетворит читателя, пробежавшего с вами длинную приключенческую дистанцию и во время кульминации изгрызшего себе все ногти.

С этой схемой связана вторая, в значительной степени на ней выстроенная, – так называемая трехактная структура, которую знали и любили еще древние греки. Она, если снова упростить, сводится к трем важным сюжетным фазам.

• С чего, почему и как все начинается (акт 1-й, где обозначаются стороны и намечается конфликт, а также происходит первое напряженное событие, после которого пути назад герою нет). Пропорционально это примерно первая четверть книги, композиционно – экспозиция и завязка.

• Как, благодаря кому все развивается и каковы ставки (акт 2-й, где находятся союзники, приобретаются способности, четче очерчиваются, а иногда и меняются цели и копятся проблемы, неумолимо повышающие накал). Пропорционально это примерно вторая и третья четверти книги, композиционно – развитие действия. Здесь, плюс-минус на середине, возможен еще так называемый большой поворот, показывающий, что «в действительности все иначе, чем на самом деле». Может выясниться, что антагонист здесь и не антагонист вовсе, а проблема намного глубже и дальше: до нее вопреки надеждам героя все еще как до Луны. Это пространство для интриг, ложных побед-поражений и тропа «объединиться с врагом» (а потом, чем черт не шутит, еще и на нем жениться).

• Какой ценой все заканчивается и как жить дальше (акт 3-й, где случается тот самый «БУМ» и напряжение постепенно спадает, а может, и начинается новая жизнь). Композиционно это кульминация и развязка, а вот насчет пропорций взгляды расходятся: есть здравое мнение относительно «последней четверти», а есть не менее справедливое возражение, что, например, в тексте объемом 800 страниц последняя четверть – это… много. Так что то, насколько близко к концу книги у вас переедет кульминация и не «отъест» ли ваш второй акт время у третьего, – вопрос индивидуальный, и не нужно впадать в священный ужас из-за нарушенных пропорций. Как мы уже поняли, элементы вполне могут путешествовать, плодиться и меняться местами. Главное – чтобы они были, хоть как-то считывались и работали друг на друга.

Грамотно выстроить сюжетную структуру нам помогают… да, да, они родимые, планы. А также рабочие синопсисы, поглавники и поэпизодники. Любите вы их или нет, верите ли в их силу, я о них все же немного расскажу.

Хотя на первый взгляд может показаться, что они куда больше связаны с написанием книг, чем с их редактированием, это не совсем правда. Особенно если вы, как и я, – несчастный человек, который порой начинает важные дела с конца. Уже трижды, берясь за слишком сложные идеи, я осознавала, что мне нужен план, только… где-то на первой трети историй. И ни разу еще не пожалела о том, что услышала голос собственного разума.

Попробуем снова стартовать с некой общей точки. Жил-был один известный человек, и как-то он разделил своих коллег-авторов на две касты: садовников и архитекторов. Если утрировать, то первые ребята предпочитают творить в потоке – без каких-либо вспомогательных сюжетных каркасов, а вторые – наоборот, только со всевозможными схемами и планами.

Отклик эта теория встретила разный: кто-то тут же заявил, что только садовников и можно назвать подлинными творцами, а кто-то, наоборот, порадовался, что планирование наконец «легитимировали» и приравняли его важность к важности вдохновения. Но многие высказали более здравую мысль: «Не все так однозначно». Во-первых, никто не отменял существования других каст: например, авторов-путешественников (тех, кто начинает с погружения в мир, а уже потом ловит и структурирует сюжет) и авторов-детективов (тех, в чье воображаемое агентство приходит персонаж с некой проблемой, и уже дальше начинает выстраиваться логическая схема). Во-вторых, с чего бы мы ни начали, подходы можно и нужно совмещать: план должен быть гибким и учитывать форс-мажорное своеволие героев, а поток – поддаваться управлению и подчиняться тем самым законам сюжетостроения, которые мы обсудили выше. И наконец, в-третьих (для меня эта мысль, пожалуй, главная): навсегда остаться садовником или архитектором можно, только если вы пишете истории примерно в одной нише, одном масштабе и с одной конструкцией. Если же вас все время тянет странствовать – от камерного рефлексивного романа в одной локации к громадному военному эпосу с шестнадцатью сюжетными линиями, – подходами придется жонглировать.

Снова обратимся к сказкам. В «Красной Шапочке» довольно камерный сюжет с небольшим числом важных героев (внучка, бабушка, волк, лесоруб). И если мы задумаем ее прямой, простенький фэнтези-ретеллинг с незначительными изменениями (например, волк будет оборотнем, Шапочка – доброй монашкой, а лесоруб – ее романтическим интересом на подхвате и по совместительству грозой монстров), нам необязательно понадобится план. У нас будет одна сюжетная линия (возможно, попытки добраться до бабушки или расследование зверств оборотня), один конфликт (собственно лобовая борьба со злом) и минимум героев, с которыми мы управимся, даже если доверим каждому отдельное повествование. Мы разбавим их дорогу приключениями и сгустим атмосферу, но вряд ли станем что-то чрезмерно усложнять. Для меня эффективнее всего здесь было бы написать так называемый рабочий синопсис – не гипердетализированный, но полный пересказ сюжета с указанием всех основных героев, событий и связей. От начала до конца. Там как раз и должны засветиться наши пять элементов или три акта, но могут отсутствовать нюансы вроде описания политической ситуации в королевстве или уклада Шапочкиного монастыря. Благодаря этой опоре вы не заблудитесь, ничего не забудете, а еще на ее основе получится потом прекрасный продающий синопсис, с которым книгу можно будет выслать издателю. Он ценит понятность сюжета. Дополнительно ему можно разве что отсыпать немного красивостей и атмосферы[18]18
  И конечно же, стереть ваши личные пометки вроде: «Та-а-ак, а вот здесь должна происходить какая-то фигня, но я не знаю какая!» или «Господи, как я ненавижу синопсисы!».


[Закрыть].

А теперь рассмотрим чуть другой вариант переосмысления «Красной Шапочки». Сразу скажу, что он существует – это малобюджетный, малопопулярный, но очень остроумный и пестрящий яркими отсылками мультфильм «Правдивая история Красной Шапки». Подчеркну также, что в случае с анимацией все многообразие линий и конфликтов, которые я опишу ниже, воспринимается органично и не взрывает мозга. Но будь это книга, написать ее без плана вряд ли смог бы даже самый продвинутый садовник.

Итак, в нашем огромном Лесу живет множество героев – людей и антропоморфных животных, фурри, проще говоря, – с разнообразными болями, мотивами и интересами.

Во-первых, есть сама Шапка – свободолюбивая девчонка, которая мечтает уехать из Леса, посмотреть мир, найти крутую профессию – а вынуждена работать в семейном бизнесе и развозить кексы.

Во-вторых, есть бабушка – как мы не сразу поймем, главный антагонист, ведь именно она говорит Шапке, что мир опасен и уезжать не надо. Это немного двулично, так как сама бабушка – секретный агент, периодически отчаливающий из Леса на задания в тот самый большой мир (да, взрослый читатель сразу скажет: «Поэтому она и боится за внучку: знает, сколько там треша!», и да, он тоже будет прав).

В-третьих, есть волк – он журналист, специализирующийся на скандальчиках: за всеми шпионит, ко всем лезет и, мечтая о сенсации, давно наблюдает, как в Лесу кто-то нападает на жителей. В этих нападениях волк, кстати, по определенным причинам подозревает семью Шапки.

В-четвертых, есть лесоруб, и у него тоже драма: лесорубом он быть не хочет, а хочет сниматься в кино и готов ради этого поступиться чем угодно.

В-пятых, тот самый некто, который на всех нападает, но спойлерить, кто это, я не буду, вдруг вы захотите посмотреть.

И наконец, в-шестых, существует детективное агентство «Долго и Счастливо». Оно действует втихую, но у его хозяина тоже есть интерес: завербовать кое-кого из вышеперечисленных героев. И пока не дать им, соответственно, пострадать.

Да, в сюжете есть ось: нападения, одной из жертв которых в итоге становится и бабушка. Но помимо этого у каждого героя своя сфера интересов, конфликт, скелеты в шкафу и огромное количество информации, неразглашение которой делает интригу интригой. Перечитайте описание идеи в масштабе книжки, – особенно учитывая, что каждый герой захочет что-то рассказать, – вам и синопсиса, скорее всего, не хватит. Вот именно тут и необходимы планы, поглавники, а для отдельных частей – и поэпизодники.

Важно: на мой взгляд, любая из этих структур все равно начинается с синопсиса – то есть с того, что вы просто перескажете все элементы трех актов. Необязательно сразу делать это красиво и грамотно, можно, как обычно поступаю я, начать с «метода пьяного друга»[19]19
  Важно: пить при этом не нужно! Особенно если вы несовершеннолетний!


[Закрыть]. Вам нужно представить, что вы сидите в каком-нибудь барчике, ну или дома на диване, а перед вами – собеседник, который просит: «Расскажи, про что твоя новая история-то?» И вы рассказываете: сбиваясь, что-то повторяя и забегая вперед, не стесняясь «ну», «короче» и других слов-паразитов или темных мест вроде: «вот там тоже должно что-то происходить, но я пока не знаю».

Главное – начать с начала и дойти до конца. Так вы получите грязноватый и сумбурный, но все же нарратив, который дальше сможете шлифовать. При первом перечитывании очистите его от паразитов и расставите события по местам. При втором – закроете или почти закроете дыры. При третьем – возможно, отыщете еще какие-то важные нюансы. К тому времени уже можно будет работать дальше, а именно – анализировать, что из вами описанного экспозиция, что завязка и так далее, соображать, чего не хватает и без чего теоретически можно (пока!) обойтись, вернувшись к этому уже в процессе написания. Так у вас начнет вырисовываться план. В его рамках можно будет начать прописывать отдельные линии героев – штрихами намечать их путь внутри текста: что и на каком этапе они хотят, делают и знают, как взаимодействуют. Если у всех них будет свое повествование, важно это расписать и не запутаться (можно, например, задействовать разные цвета для разных героев). Нужно также понять некоторые ключевые вещи, скажем, будет ли их кульминация общей или у каждого своей (и кто выживет).

Когда вы перечислите все-все знаковые события в хронологическом порядке, учтете флешбэки и филлеры, поймете, к чему и с какими потерями должны прийти герои и что на какой элемент структуры работает, – ваш план, в принципе, будет готов. На следующем уровне можно раскидать все по главам, а к самым сложным из них (эпическим сражениям, коллективным допросам и так далее) написать поэпизодники, чтобы понять, кто, где, в какой момент и в каком состоянии должен находиться. Но последнее – на мой взгляд, все же штука: а) спорная, так как из-за мелких неучтенных нюансов все может измениться в процессе написания; б) расхолаживающая – пока все вот так распишешь, и саму главу писать станет лень.

Напоследок повторю одну из своих любимых фраз: пожалуйста, без фанатизма. Планирование сюжета – это прежде всего инструмент, который делает ваш труд легче. Не панацея от непродуманных ходов, не статусный метод серьезного профессионала и не коварная штука, призванная лишить вас и ваших героев свободы. Оно факультативно.

Главная функция планов, по моему опыту, – освобождение «оперативной памяти» и ускорение работы. Схематично зафиксировав сюжетные ходы и расставив важные сцены, заведя отдельный файл под описание героев и отношений между ними, нарисовав условную карту мира или города, вы освобождаете голову от необходимости все это хранить. А еще страхуетесь на случай, если какое-то потрясение (смерть близкого человека, война, заболевание, просто очень долгий и стрессовый рабочий завал) перевернет ваш мир вверх ногами и вам надолго станет не до творчества. Наконец, третья ценная функция планов – обеспечить вас ориентирами на случай, если в сюжете много пробелов. Когда вы запишете ту информацию, которой располагаете, и выстроите структуру, заполнить эти пустые места хотя бы в общих чертах станет намного проще. Как минимум вы точно обнаружите критичные проблемы: например, что вы вообще не понимаете, где должна быть кульминация или к какому финалу она приведет. Скорее всего, у вас появятся соображения по этому поводу. Возможно, они будут противоречить друг другу: например, вы увидите сразу два-три вероятных исхода. Это тоже неплохо, главное – их зафиксировать, а работа над книгой в итоге отсеет лишнее.