Текст книги "Дочери страха"

Ульяна

Ульяна ураганом ворвалась в квартиру, швырнула на пол сумочку, сбросила туфли, да так, что они шваркнулись о стенку почти под самым потолком. Одна застряла на вешалке, вторая снесла со стены зеркало. На шум прибежал из комнаты Мэт, а из кухни – Нотка, на ходу вытирая мокрые распаренные руки о передник. Лица их показались Уле какими-то уж слишком равнодушными, и злость в душе ее удвоилась, вырвавшись на волю безобразным неистовством.

– Что вылупились? – заорала она, с облегчением отдаваясь стихии истерики. – Это только начало, сейчас тут все разнесу! Я что, на лохушку похожа, с которой по-всякому можно? Будто у меня нет нервов! Что я им такого сделала? Что?! Что?!!

– Кому? – спросил Мэт, не проявляя, впрочем, особой озабоченности.

– Родителям! – взвыла Уля. – Они меня предали сегодня, растоптали! Я, как идиотка, умоляла отца не отказываться от меня! Даже животные так не поступают! Мать вообще на звонки не отвечает! Ну, я им покажу, что это такое – потерять ребенка! Ох, как же они у меня наплачутся! Да я что-нибудь сделаю с собой, чтобы до них дошло, что натворили!

От воплей кровь подступила к голове, все тело охватила крупная дрожь, перед глазами замелькали радужные круги.

«Кажется, у меня начинается припадок», – не переставая орать, удовлетворенно отметила Ульяна. И тут же почувствовала, что ноги больше не держат ее, замахала руками, пытаясь не упасть. Мэт успел подхватить девушку на руки, понес в комнату. Следом молча шла Нотка.

Мэт положил Улю на диван. Потолок тихими волнами плыл над головой. Тыльной стороной ладони девушка провела по ставшему вязким рту. На руке остались серые хлопья. Значит, у нее опять, как в детстве, пошла пена изо рта. Уля ужасно пожалела, что этого не видит ее мать, которая в такие моменты всегда пугалась и расстраивалась до слез.

– Ненавижу их! – с новыми силами завопила она. – Как можно выносить таких родителей? Другие от таких родителей давно бы избавились, а я зачем терплю?! Да лучше сиротой жить!

Она забилась на кровати, тело судорожно выгнулось, с губ слетали отрывистые бессмысленные фразы. Тут перепугался даже ко всему привычный Мэт, побежал за телефоном, собираясь вызвать скорую. И тогда Нотка сделала шаг вперед и с силой хлестнула бывшую подругу по лицу все еще влажной рукой. Ульяна охнула, вскочила и бросилась на Нотку, собираясь вцепиться ей в волосы. Но на пути ее вырос Мэтт.

– Девочки, девочки, успокойтесь, – бормотал он, крепко прижимая девушку к себе и фиксируя ее руки.

Ульяна вырывалась, пинала его ногами и непрерывно орала:

– Я тебя убью! Ты обхамела, дрянь? Думаешь, родители от меня отказались, так теперь любая грязная прислуга меня бить может?

– Да мы даже не знаем, что у тебя случилось?! – старался перекричать ее Мэт.

Нотка застыла на месте и с прищуром разглядывала Ульяну, как какую-то экзотическую зверушку. Потом сказала:

– Я ее слабо ударила, Матвей. Истерика не купирована. Придется еще водой полить.

И сделала шаг в сторону кухни.

– Только попробуй, – взвизгнула Уля и перестала сопротивляться.

Запал вдруг исчез, силы оставили ее, и, обхватив Мэта за шею, девушка в голос зарыдала. Нотка вернулась, погладила подругу по волосам и заговорила мягко, как с ребенком:

– Ну, молодец, поорала, и хватит. Ты хорошая девочка, любишь своих родителей, до сих пор не заказала их киллерам. И они, конечно, вовсе не думали от тебя отказываться. Наверное, отец опять урезал месячное содержание, да? Но ведь сейчас кризис, нужно смириться. Мэт, неси ее на кухню, я сделаю всем чай, а Улечка нам расскажет, что с ней такое произошло.

Мэт понял указание буквально и тут же подхватил Улю на руки. В его объятиях девушка немного успокоилась и через минуту уже страстно повествовала о сегодняшнем происшествии. Выслушав до конца, Нотка расхохоталась:

– Ну и фантазия у Рэма Григорьевича! Даже не воображала, что он может до такого додуматься.

Ульяна, сохраняя обиженный вид, на самом деле внимательно прислушивалась к ее словам, а потом даже уточнила, в волнении облизывая тонкие губы:

– Так ты думаешь, он все это придумал мне назло?

– Не назло, а в воспитательных целях. Ну и сильно ты достала своих родителей, раз они решились на крайние меры.

– И что, мать тоже… с ним заодно?

– Не знаю, – задумалась Нотка. – Надежда Сергеевна, мне кажется, не смогла бы так радикально… хотя, может, и смогла бы.

Уля содрогнулась от нового прилива ненависти.

– Так это все разводка, ты уверена? – кривя рот, уточнила она.

– Ну, Уль, ты даешь, кто же в самом деле поверит в историю о подмененных младенцах? Но, знаешь, я бы на твоем месте сильно задумалась: шкала терпения твоих родителей упала ниже нулевой отметки. Пора становиться хорошей девочкой.

– Не смей меня учить! – зашипела Ульяна. – Я уже задумалась. Я их так накажу за это, такой кошмар им устрою… пожалеют еще, что сами заварили кашу!

Лиза

Лиза сразу решила: она будет думать только о своем главном сокровище, о Сонечке. Ей самой уже ничего в этой жизни не надо, лишь бы у Сони и у Андреевны все было хорошо. А сейчас им плохо, очень плохо. Соня никогда не бывает на улице, потому что ее не должны видеть соседи. Она даже смеяться и плакать громко не может и белый свет видит только с балкона и на экране телевизора. Если этот богатенький тип и впрямь решил удочерить Лизу, то, наверное, у нее скоро появятся деньги и тогда она сможет снять отдельную квартиру. Жаль, что придется вновь скрывать Соню. Но мужчина четко дал понять: ему нужна примерная дочка, а не семнадцатилетняя мать трехлетнего ребенка, отец которого мотает срок на зоне. Что ж, не привыкать, прятать девочку с деньгами будет гораздо проще, чем без них.

Вторая проблема – Генка. Они ни в коем случае не должны встретиться. Получается, нужно хвататься за любое предложение, самое сомнительное, но дающее ей хотя бы временное убежище. А значит, не о чем и думать.

В историю о перепутанных младенцах она, конечно, не верит. Скорее всего, богатый господин пытается таким образом приструнить свою шалаву дочку. Как еще можно напугать взрослую девицу, у которой в этой жизни все есть? Только перспективой остаться без всего. Наверное, очень скоро эта девчонка опомнится и возьмется за ум, и тогда она, Лиза, станет не нужна. И что же будет с ней тогда?

Зажмуренные глаза породили мечтательное настроение. А вдруг, подумалось Лизе, этот тип окажется неплохим человеком? Нельзя же всерьез думать, что все богатые жестоки и бессердечны. Он поговорит с ней напоследок, спросит, чем может наградить за то, что использовал ее. И тогда Лиза расскажет ему всю правду о своей жизни, о Сонечке. И может, он с барского плеча поможет ей, например, подарит малюсенькую квартирку где-нибудь в пригороде. Какое бы это было счастье!

Лиза в сердцах ущипнула себя за руку. Конечно же хозяин этого кабинета никогда не станет разговаривать с ней по душам, он и в сторону-то ее старается не глядеть. Но пока она в деле, пока нужна ему – нужно пользоваться моментом. Может, она успеет за это время поучиться на каких-нибудь курсах, получить профессию. А может, подцепит мужчину, который станет покровительствовать ей, когда все будет кончено.

– Что ты надумала?

Лиза вздрогнула так, что едва не слетела со стула. А странный человек уже возвышался над ней и смотрел на этот раз не в сторону, а прямо ей в лицо. От этого взгляда тело Лизы онемело и покрылось мурашками.

– Я согласна, – прошептала она.

– Хочешь о чем-то предупредить меня? – настаивал мужчина. – Потом будет поздно возвращаться к этой теме. Понимаешь?

– Я понимаю, – проговорила девушка. – Но мне не о чем вас предупреждать.

– У тебя есть друг, любовник?

– Нет.

– Ты понимаешь, что больше не должна общаться с родителями?

– Я понимаю.

– Эти люди не будут брошены на произвол судьбы. Но на многое им тоже рассчитывать не стоит. Не заслужили.

– Да, спасибо вам.

– Дай мне свой мобильный телефон, – вдруг распорядился мужчина и протянул ладонь.

– Зачем? – совсем потерялась девушка.

– Затем, что твоя прошлая жизнь должна остаться в этом кабинете.

– Я понимаю, – проговорила Лиза. – Но, честное слово, у меня нет телефона. Был, но пропал. Понимаете, у нас в кафе начался ремонт, и мы все повесили одежду в общем зале…

– Достаточно, – оборвал ее мужчина. – Я надеюсь, тебе можно верить. Не хотелось бы так сразу в тебе разочароваться. – Помедлил секунду, а потом спросил, глядя с прищуром: – Так можно тебе верить, Лиза?

– Можно, – твердо проговорила девушка.

– Хорошо, – сказал мужчина, и Лизе в его голосе послышалось явное облегчение. – Сейчас спускайся вниз, к подъезду. Шофер отвезет тебя в загородный дом. Там тебя встретят люди, они будут предупреждены о твоем приезде. До встречи.

– До встречи, – машинально пробормотала Лиза. И закрутила головой в поисках выхода из кабинета. Мужчина кивком головы то ли указал ей на дверь, то ли попрощался.

* * *

В коридоре какой-то блондинистый вышколенный мальчик бросился к ней наперерез, наверное, хотел проводить вниз, но Лиза обогнула его, пробежала мимо лифта и пешком спустилась по широкой лестнице в холл, а оттуда выскользнула на улицу. Хотя она и решилась, сейчас ею вдруг овладел приступ безволия и малодушия. Вход в офисное здание был оформлен полукруглой белой колоннадой, крайние колонны почти соприкасались со стеной. За одну из них, как смертельно напуганный зверек, и забилась Лиза. Ей вдруг подумалось, что, если стоять тут довольно долго, про нее забудут и потеряют к ней всякий интерес. А когда стемнеет, можно будет незаметно уйти. Всей своей жизнью приученная к терпению, она подняла воротник куртки и приготовилась ждать.

Минут через десять кто-то заглянул в ее мрачное убежище и произнес тревожно:

– Вы здесь? Выходите!

Лиза поняла: глупо было надеяться, что забудут. И вышла на свет. На крыльце стоял молодой мужчина, почти мальчик. Темные густые волосы курчавились на висках, пушистая челка небрежно падала на высокий лоб. Глаза темно-синие, без блеска, в обрамлении длинных ресниц, смотрели они на девушку очень взволнованно. Щеки полыхали румянцем.

– Простите, это вас я должен отвезти? – скороговоркой спросил парень и уставился на Лизу так, будто от ее ответа зависела вся его жизнь.

– Меня, – покорно ответила девушка.

– Так что же вы, в самом деле… – начал парень, но тут же сам себя одернул и вежливо произнес: – Пожалуйста, садитесь в машину. – И указал при этом на огромный черный танк, припаркованный напротив лестницы.

– Хорошо, – ответила Лиза с робкой улыбкой, потому что парень ей понравился и захотелось как-то расположить его к себе. Уже сейчас она ощущала насущную необходимость обрести надежную опору на той узенькой дощечке, на которой она балансировала. – Я просто замерзла на ветру, вот и спряталась за колонну.

– Я понимаю, – улыбнулся в ответ юноша. Лихорадочный румянец уже исчез, лицо стало мягким и нежным. Он распахнул дверь и сказал ей: – Садитесь, Елизавета Рэмовна!

– Не нужно так меня называть, – мягко попросила девушка. – Это не мое имя, то есть не совсем мое… Я просто Лиза.

– Извините, но хозяин приказал называть вас именно так, – отрезал парень, лицо его словно окоченело и вдруг разом потеряло всю привлекательность. – Я могу выполнять распоряжения только одного лица.

И запрыгнул на водительское место. Лиза же оцепенела от обиды. Огорчилась, потому что уже успела поверить в его к ней расположение. Всю дальнейшую дорогу они проехали в молчании. На выезде из города в одной из пробок Лиза неожиданно для себя заснула и проснулась, лишь когда машина уже притормозила у ворот.

Девушка огляделась – небо сделалось почти черным, значит, ехали они не меньше часа. Дом отсюда еще не был виден – только забор и темные кроны деревьев за ним. Кованые ворота медленно разъехались, и машина плавно заскользила по гравию. Минуту спустя показался и дом – каменный, трехэтажный, с деревянной мансардой. Лизе он понравился – прежде воображение рисовало ей какой-то ужасный черный замок. На террасе ее уже ждали. Женщина в строгом костюме улыбалась приветливо и напряженно, рядом застыл мужчина в комбинезоне. Водитель распахнул дверь и помог Лизе вылезти из машины. Женщина уже спешила к ней навстречу.

– Здравствуйте, Елизавета Рэмовна, – заговорила она, тщательно следя за артикуляцией и не забывая держать улыбку. – С прибытием вас. Рэм Григорьевич уже звонил и дал все необходимые распоряжения. Меня зовут Любовь Петровна, я – экономка в этом доме. Павел садовник, он же отвечает здесь за мужскую работу, ну, с Мишенькой (кивок в сторону водителя) вы, думаю, познакомились в пути. В доме есть еще повар и охранники, но они все сейчас при деле.

Лиза сделала шаг вперед и слегка покачнулась – так устала и ошалела от всей этой суеты. Женщина деликатно придержала ее за талию и уже другим, неофициальным голосом проворковала:

– Ох, вам надо срочно отдохнуть. Пойдемте в вашу комнату, вы приляжете, а я принесу вам что-нибудь поесть.

– Спасибо, – чуть не плача, пробормотала Лиза. За всю жизнь никто так не разговаривал с ней, не поддерживал так нежно.

– Миша, есть какой-то багаж? – через Лизино плечо спросила экономка.

Водитель Миша, плотнее сжав губы, качнул головой.

– Ну, вот и хорошо, – почему-то обрадовалась женщина. – Тогда мужчин мы можем отпустить, правда ведь, Елизавета Рэмовна? А мы с вами пойдем в дом. Я приготовила вам гостевую комнату. Вот так, потихонечку…

В комнате Лизу наконец оставили в покое. Первым делом она осмотрелась в поисках телефона. Он присутствовал, оформленный под старинный аппарат, стоял на круглом каменном столике в нише у кровати. Лиза тут же подбежала к нему, взяла в руки увесистую трубку. Ей до смерти захотелось поговорить сейчас с Андреевной, рассказать ей, в какую удивительную историю она попала, услышать тихенький Сонин голос. Но трубка молчала как мертвая. Возможно, и сам телефон был всего лишь муляжом, хотя нет, тянулся же от него провод к стене.

Лиза сидела потерянная с трубкой на коленях, пока не раздался деликатный стук в дверь и не вошла, грациозно держась на цыпочках, Любовь Петровна с подносом в руках.

– Елизавета Рэмовна, еще не легли? – удивилась она. – Ложитесь, что вы, на вас ведь лица нет! Я принесла вам маленький перекус, ничего особенного, так, блинчики, сок, фрукты…

– Скажите, Любовь Петровна, как отсюда позвонить в город? – перебила ее девушка.

– В город? – огорчилась экономка. – Простите, но хозяин дал распоряжение, чтобы телефоны в доме пока были отключены. Сказал что-то вроде того, что у вас период адаптации и не нужно, чтобы кто-то вас беспокоил. Конечно, – женщина интимно понизила голос, – я могла бы дать вам свой мобильный, но, знаете, нехорошо нарушать доверие тех, кому служишь. Давайте мы с вами доживем до завтра, а там что-нибудь придумаем, ладно?

– А когда Рэм Григорьевич приедет домой, смогу я поговорить с ним? – спросила Лиза, хотя и знала наперед, что не посмеет ни о чем просить этого мужчину с ледяными глазами.

– Простите, но сегодня мы его не ждем. Хозяин всегда предупреждает нас о приезде, – отрапортовала Любовь Петровна.

Лиза устало мотнула головой. Ей вдруг стала неприятна эта женщина с ее явным желанием угодить и нашим и вашим – и хозяину, и невесть откуда взявшейся девчонке с многозначительным отчеством. Она едва дождалась, когда та уйдет. С подноса Лиза взяла только сок и выпила его залпом, гася зарождающееся в душе рыдание. Она все-таки оказалась в западне! Она снова не может заботиться о самых близких ей людях! Интересно, если встать и выйти за ворота, ей позволят уйти или отловят и запрут на замок? Но ворота открываются пультом, она просто упрется в ограду, а эти люди будут трусливо поглядывать на нее из-за занавесок и радоваться, что птичка в западне, а они ни при чем. Лиза легла на краешек огромной кровати, натянула на ноги покрывало – и через минуту уже спала глубоким молодым сном.

Утро оставило позади все вчерашние печали. Когда Лиза заканчивала завтракать, в столовую просочилась экономка и торжественно объявила:

– Елизавета Рэмовна, через полчаса за вами приедет машина. Миша отвезет вас в город, а там к вам присоединится еще одна женщина.

– Какая женщина? – испугалась Лиза.

Любовь Петровна расцвела улыбкой и пропела таким голосом, будто показывала младенцу козу:

– Вы могли видеть ее по телевизору!

– Я не смотрю телевизор, – хмуро отозвалась девушка.

– А и правильно, какая от него польза кроме вреда, – тут же поддакнула экономка. – В общем, эта женщина – известный стилист, ведет передачу про моду. Сперва вы с ней съездите в магазин за одеждой, а потом побываете у парикмахера. Так что кушайте хорошенько, у вас сегодня очень ответственный день.

Лиза оживилась – значит, ей удастся вырваться из этого дома. Она с удовольствием доела кашу с сухофруктами и поспешила в гостевую комнату одеваться. Миша прибыл минута в минуту, о чем доложила заглянувшая в дверь экономка. Лиза вприпрыжку выбежала из комнаты, спустилась по широкой лестнице и юркнула в машину. Отчего-то ей казалось, что в последний момент позвонит хозяин и прикажет оставаться дома. Но все обошлось.

На одной из центральных улиц Миша притормозил, и сейчас же к их машине подошла очень высокая молодая женщина, одетая, как показалось Лизе, просто восхитительно. Она грациозно запрыгнула в салон, встряхнула аккуратно причесанной головкой и с улыбкой протянула Лизе руку.

– Очень приятно, Наташа, – четко произнесла она. – Надеюсь, Лизонька, нам с вами сегодня скучать не придется.

Лиза осторожно пожала ее тонкие пальцы с перламутровыми ноготками и поразилась, что ее рука на фоне этой ручки выглядела настоящей лапой: широкая, будто разношенная, с сероватой грубой кожей. Ей вдруг сделалось грустно. Как жаль, что нельзя остаться в компании этой милой женщины! Но счетчик в груди неумолимо отстукивал время. Она должна увидеть Соню и Анну Андреевну, убедиться, что с ними все в порядке, все хорошо!

Скоро машина припарковалась у огромного торгового центра.

– Это все нам нужно обойти? – спросила Лиза, прикидывая, что на таком большом пространстве улизнуть будет совсем не трудно.

– Ну что вы, Лизочка! – колокольчиком рассыпалась Наташа. – Нас с вами здесь заинтересует только один бутичок на третьем этаже и еще один интересный авторский отдельчик. Конечно, одеваться в России – это последнее дело, хорошо бы нам сразу слетать в Милан на пару деньков и там хорошенько поработать над вашим образом. Я говорила об этом Рэму Григорьевичу, он ответил – ну, может на следующей недельке, дайте девочке попривыкнуть. Вы откуда-то приехали к нам, Лизочка?

– Нет, я местная, – неспокойно озираясь, пробормотала девушка.

Наташа изумилась, но тут же справилась со своим лицом.

– Ну, для начала мы с вами и тут управимся. Может, не найдем чего-то уж ультрасовременного, будем напирать на классику. У вас, Лиза, просто чудесная фигурка, вы все себе можете позволить, и к вечеру, клянусь, вы у нас будете как конфетка.

Наташа говорила и говорила, увлекая Лизу сквозь многолюдные залы к лифту. Лиза вертела головой и гадала, как бы не заблудиться в этом хитросплетении переходов. Наконец, достигли «бутичка на третьем». Отдел оказался довольно просторный, под завязку забитый вещами.

– На те вешалки даже не смотрите, старье, – трещала на ухо неугомонная Наташа. – Идите вдоль этой стеночки. Помните, что тут мы берем только классику – брючки, свитерочек. Вы сами будете смотреть или сразу вам что-нибудь посоветовать?

– Да, посоветуйте, пожалуйста, – жалобным голосом попросила Лиза, совершенно потерявшаяся и от обилия одежды, и от недоуменных взглядов девочек-продавщиц. Они в упор разглядывали необычную посетительницу с ног до головы и бросали вопрошающие взгляды на Наташу, которую, видно, прекрасно знали.

Наташа принесла целый ворох вещей, покачала им перед Лизой и пропела в упоении:

– Идите за занавеску, я буду подавать комплектами.

Девушка молча повиновалась. Она зашла в примерочную, которая оказалась размером с небольшую комнату и с большим мягким пуфом посередине. Лиза опустилась на пуф и сделала несколько глубоких вздохов. Это помогло ей не разрыдаться. Все внутри нее дрожало, слезы подкатывали к глазам. Зачем она здесь, зачем занимается каким-то абсурдным делом, когда Анна Андреевна и Сонечка не знают, где она, волнуются, может, сидят голодные?

Выждав еще минуты две, Лиза решительным шагом вышла в зал, готовая соврать что угодно, лишь бы вырваться из-под опеки Наташи. По ту сторону бархатной занавески застыли две продавщицы. Обе уставились на Лизу одинаково квадратными глазами, – наверное, Наташа успела им нашептать, кто она такая.

– Где Наташа? – спросила девушка.

– Ой, она побежала в соседний отдел туфли под брюки взять, у нее там подружка работает, – ожилась одна из продавщиц. – А что же вы не переодеваетесь? Вам как-нибудь помочь?

– Да, я в туалет хочу, – сказала Лиза и переступила с ноги на ногу. – Очень.

– Я вас провожу, – засуетилась продавщица. – Пойдемте в наш, служебный, там очень чистенько.

В руках у нее мелькнул ключ-таблетка. Лиза, теряя терпение, протянула руку и коротким движением выхватила ключ из послушно разжавшейся влажноватой руки.

– Я сама схожу, – объявила она, невольно удивившись зазвучавшим в голосе повелительным ноткам. – Покажите, куда мне…

Девочки показали. Лиза дошла до угла, воровато оглянулась, сунула ключ в карман и бросилась к лифту.

На улице ей стало легче. Лихорадочное напряжение отступило, наладилось дыхание. Лиза даже огорчилась за добрую смешную Наташу, которая станет носиться по этажам, отыскивая свою пропавшую модель. С независимым видом пересекла она сияющий стеклом и металлом холл, вышла на улицу, огляделась и пошла в сторону станции метро. Она наслаждалась свободой так, будто была лишена ее годами.

А когда уже готова была нырнуть в теплые недра, чья-то рука цепко легла на ее плечо. Лиза взвизгнула, ударила по руке кулаком и отскочила в сторону.

«Генка!» – была ее первая мысль.

Но это был водитель Миша.

– Что случилось? – тревожно озираясь, спросил он. – Куда подевалась Наташа? Вы что, потерялись в магазине?

– Пустите! – закричала в ответ Лиза. – С меня хватит! Я хочу уйти!

– Да почему, Елизавета Рэмовна? Кто вас обидел?

– Я не Рэмовна!!

– Хорошо-хорошо, я молчу. – Шофер поднял руки и растопырил пальцы, демонстрируя ей свою полную безобидность. – Только скажите, что происходит?! Я ведь должен хозяину как-то объяснить, куда вы подевались.

– Скажите ему, что я выхожу из игры, – хрипло пробормотала девушка. – Что дура была, когда согласилась. Черт меня попутал! Скажите еще, что у меня есть дочка и старенькая бабушка, о которых я должна заботиться и от которых никогда не откажусь! Все!

Она снова дернулась, но Миша загородил ей дорогу, смотрел на нее широко распахнутыми глазами и даже не моргал. Потом он спросил:

– Так это вы к ним бежите? Они что – здесь, в городе?

– Да, да!!

– Ну, так садитесь в машине, я вас отвезу.

– Еще чего, – попятилась Лиза. – Вы же только хозяина своего драгоценного распоряжения выполняете! Ясно, куда вы меня отвезете!

– Да у вас денег на метро нет! – вдруг сказал ей Миша и вопросительно приподнял брови.

– Почему это? – растерялась Лиза.

– Потому что наша драгоценная Любовь Петровна вчера чистила ваши джинсы и все из карманов выгрузила.

Лиза поняла, что сейчас позорно разрыдается на всю улицу, и сказала со вздохом:

– Ладно, ваша взяла, везите…

Через минуту они уже ехали в густом потоке машин. Потом в бардачке зазвонил телефон.

– Кто это? – вскинулась Лиза, чьи нервы были взвинчены до предела.

– Наташа, – не доставая телефона, хмыкнул Михаил.

– Не отвечайте ей, пожалуйста!

– Ладно, пока не стану. Но, учтите, Наташа – человек ответственный, через полчаса она дозреет до мысли позвонить самому Рэму Григорьевичу.

– Мне все равно, пускай звонит.

– Лиза, не делайте глупостей, – еще через минуту заговорил Миша. – Я не знаю, что у вас с хозяином за дела, но догадываюсь, что судьба предоставила вам какой-то удивительный шанс. И нельзя от него просто так отказываться. Почему вы сразу не рассказали хозяину о ребенке? Вот вы сейчас едете к дочке, а у вас даже денег на гостинцы нет…

– Правда, нет, – согласилась Лиза. – А вы не могли бы мне немного одолжить?

– А вы сможете потом вернуться со мной к магазину и этим спасти меня от увольнения?

– Ладно, – вздохнула Лиза. – Договорились.

В магазине напротив дома они купили продукты, так много, что даже вызвавшийся на подмогу Миша с трудом толкал тележку. Он донес до подъезда два огромных пакета и предложил:

– Давайте уж донесу их до места назначения.

– Не нужно! – испугалась Лиза. – Там соседи и так на меня косо смотрят, а тут вы еще.

– Чего же тут такого? Я могу представиться как отец ребенка, – вдруг развеселился Миша. – Вроде как я раскаялся и начал помогать своему чаду. Ведь, как я понимаю, настоящего отца они не видели?

– Еще не хватало! – Лиза вырвала у него пакеты. – Они и про ребенка ничего не знают, и знать не должны, а вы говорите – отец!

И тут же поняла, что сболтнула лишнее, – лицо у Миши снова вытянулось. Тогда она сердито мотнула головой и бросилась к подъезду.

Дверь ей открыла соседка, почему-то сразу сморщилась и спросила, косясь на сумки:

– Надеюсь, там не только жрачка, но и лекарства для вашей бабушки?

– Она заболела?! – У Лизы подкосились ноги.

– Да у старухи давно уже непорядок с головой, – процедила соседка. – От нее иногда такие странные звуки доносятся! И почему, скажите мне, она не может нормально пользоваться туалетом, а вечно выносит свои вонючие горшки? Вы представляете, каково это терпеть?

– Я понимаю, я с бабушкой поговорю, – мелко закивала девушка, бочком огибая соседку.

– Как будто маразм лечится разговорами, – бросила ей вслед женщина. – Как можно не замечать, что старуха на грани?

Андреевна очень удивилась, увидев «внучку» с сумками на пороге:

– Лизочек, ты нас балуешь. Да мы еще вчерашние дары разложить не успели, а ты снова с полными сумками!

– Да неужели я была у вас только вчера? – изумилась девушка. – Мне показалось, так много времени прошло. Где же Сонечка?

– Так спит она. – Старуха кивнула в сторону стола, накрытого обычной белой скатертью. Скатерть лежала неровно и одним краем почти касалась пола. – Не дала мне убрать скатерку после вчерашнего обеда. Перетащила под стол все свои игрушки, там у нас теперь домик. Едва упросила хоть на ночь лечь в кроватку. А уж дневной сон – ладно, пусть.

– У меня тоже в детстве был домик под столом, – улыбнулась Лиза и почему-то вздохнула. – Андреевна, милая, со мной тут такое случилось!

– Генка? – одними губами прошептала Андреевна.

– Нет, это не он. И не он, оказывается, следил за мной все эти дни. Это такое, что даже рассказать невозможно… И не стану рассказывать, пока все не прояснится. Только я пока не знаю, когда смогу снова к вам прийти, вы уж тут держитесь…

Тут голос ее предательски дрогнул. Андреевна смотрела на нее взволнованно, но ни о чем не спрашивала. Лиза вскочила с дивана и крепко обняла старую женщину.

– Ты что? – вздрогнула та. – Будто прощаешься? Пугаешь меня.

– Ничего, просто нужно бежать. Меня ждет машина, – не удержалась, похвасталась девушка.

– Может, Сонечку разбудить?

Лиза сперва кивнула, но потом энергично затрясла головой:

– Нет, не нужно, она разволнуется, больше не уснет. Я ведь теперь не знаю, когда приду.

Я вообще теперь ничего не знаю и не понимаю. Только знайте, Андреевна: я в любой ситуации найду как вам помочь. А мешки вы разберите, там не только еда, но и подарки для Сонечки. Вы их спрячьте и давайте по одному, как будто от меня, ладно?

– Да что ты, Лиза, в самом деле? Побудь еще, расскажи, что случилось. Совсем плохое?

– Я должна бежать, – шептала девушка, пятясь к выходу. – Я не знаю, может, плохое, а может, наоборот, очень хорошее.

Миша в салоне машины разговаривал по мобильному телефону:

– Говорю тебе чистую правду, Наташа, у нее прихватило живот, и я повез ее в клинику. Там сделали промывание, сказали, съела на завтрак что-то непривычное. А сейчас она уже в порядке. Только бледная и заплаканная, – добавил он, бросив взгляд на Лизу. – Да, я понимаю, что проблему с одеждой нужно решить сегодня, что у тебя ответственное задание. Жди нас на том же месте, мы уже едем назад. Если не застрянем в пробке, то домчим за десять минут.

Они действительно доехали назад очень быстро. Миша ни о чем не спрашивал, и Лиза была ему за это благодарна, потому что всю дорогу переживала и ругала себя, что даже не заглянула под скатерть, не повидала спящую Сонечку.

Зато в магазине все пошло как по маслу. Наташа дрожала над ней, как над смертельно больной, ежесекундно заглядывала в глаза и особенно не мучила, но Лиза по собственной инициативе перемерила почти все, что было в отделе. Каждый раз, вглядываясь в зеркало, она изумленно спрашивала себя: «Неужели это я, такая красивая и стройная? Не знала, что я такая, честное слово!»

Ей нравилось абсолютно все, все без исключения, и, когда Наташа, кружа вокруг нее, недовольно хмурилась, Лиза пугалась и думала, что, наверное, вещь безумно дорогая, и поэтому надо делать вид, что она никуда не годится. И тоже начинала хмуриться и качать головой. Но все равно они отобрали очень много вещей, наполнили целых шесть пакетов. Девочки-продавщицы провожали их едва ли не с поклонами.

– А как насчет оплаты, я не поняла? – спросила Лиза уже в лифте. – Если вы за меня заплатили, то, наверное, нужно будет показать чеки Рэму Григорьевичу, да?

Наташа посмотрела на нее изумленно, потом рассмеялась своим звонким смехом и проговорила:

– Боже мой, Лизонька, вы такая прелесть! С вами так легко! Я была бы счастлива всегда помогать вам с покупками. А теперь вас ждет салон. Там ребята наверняка тоже будут от вас в восторге.

* * *

Домой возвращались поздно, в темноте. Лиза все ловила в стекле свое отражение, – первая в ее жизни настоящая стрижка ей ужасно нравилась. Миша то и дело поглядывал на нее, но не с восхищением, а с любопытством. И наконец, не выдержал:

– Лиза, я не понял, как соседи по коммуналке могут не знать, что в квартире проживает маленький ребенок? Кстати, сколько ему? Годик?

– Три года. Это девочка, Сонечка.

– Это как же… – начал Миша и тут же замолчал, но Лиза поняла, что его удивило.

– Да, я родила ее в пятнадцать лет. – Она независимо вскинула голову. – Почти в пятнадцать.

– Бабушка вам с самого начала помогала? – переметнулся на другую тему Михаил.

– С самого начала, только она мне вообще-то не бабушка. Анна Андреевна – моя первая учительница, мы с ней случайно спустя много лет встретились. Когда моя мать заметила, что я в положении, она сразу сказала, что с ребенком не пустит меня на порог. А если я все-таки рожу, она сделает с ним что-нибудь, – ну, уронит или кипяток прольет. Я совсем растерялась, не знала, куда податься, мне же даже комнату никто не сдаст, без паспорта-то. Я тогда все бродила по городу и встретила Анну Андреевну. У нее было свое горе: единственный сын спился, водил в их квартиру пьяные компании, она тоже с утра до вечера бродила по улицам, чтобы дома поменьше бывать. Она сразу сказала мне, что поможет и чтобы я не вздумала бросать школу. Ближе к родам она сняла комнату, не эту, другую, и туда мы принесли Сонечку. Там, конечно, соседи были недовольны, что ребенок, что плачет, но в общем-то нас терпели. Хуже было, что денег никак не хватало. Я на рынке всякую работу делала, продавцам помогала, но этого не хватало. Потом, когда Сонечке было уже полтора года, одна приятельница Андреевны разрешила ей бесплатно жить в ее комнате, но только если соседи не будут против. А у соседей было требование: один человек без детей. Мы въехали наудачу, ну, узнают про Соню, прогонят, будем искать что-нибудь еще. Но вот что удивительно: Сонька до этого такая неспокойная была, постоянно капризничала, а на новом месте словно поняла, что нельзя шуметь, – и замолчала. Играет себе тихонько, почти не плачет, только когда я ухожу, и то потихоньку. Странно, да?