Текст книги "Мальта"

Подобно своим давним соперникам тамплиерам, иоанниты распоряжались огромными средствами, но в отличие от них не занимались финансовыми операциями, а если и позволяли себе ростовщичество, то без размаха и огласки. Редкая для средневековой знати осмотрительность помогла сохранить богатства и выжить, чего не удалось тамплиерам. Неприязнь к ним французского короля привела к полному разгрому ордена: обвиненные в ереси, разврате и связи с дьяволом, самые знатные рыцари взошли на костер, а бoльшая часть орденского наследия досталась монарху. В 1312 году папа Климент V официально упразднил орден, передав оставшееся после раздела имущество иоаннитам.

В очередной раз пополнив казну, рыцари с энтузиазмом занялись своим основным делом – организацией госпиталей. Помимо странноприимного дома на Родосе, они учредили такие же во всех иностранных отделениях, выделяя на то особую статью бюджета. Под воздействием внешних обстоятельств, когда искусное владение мечом не гарантировало мощи союза, госпитальеры пришли к идее создания юридических школ, открыв первую в Париже. Выпускники этих заведений брали на себя мирские дела иоаннитов, а в дальнейшем стали исполнять обязанности поверенных ордена в Риме.

Битва при Родосе, 1480. Средневековая гравюра

Поскольку захват Родоса проводился под знаком малого Крестового похода, папа запретил рыцарям использовать гавани для транзитной торговли. Это существенное ограничение не помешало, однако, созданию великолепного флота, в котором воплотились самые передовые технологии тогдашнего судостроения.

Невзирая на весьма непривлекательные цели, родосская кампания способствовала укреплению авторитета рыцарей. Имея огромные доходы от европейских владений, они контролировали основные морские пути, доказывая свои права с помощью тяжеловооруженных галер. Покрытые металлическими пластинами, все рыцарские суда были оснащены мощными пушками и выходили в море в любую погоду; скорость их зависела не от ветра, а от слаженной работы 50 гребцов, сидевших на двух палубах. Помимо рыцарей, команду военных кораблей составляли около 200 солдат. Историки полагают, что первый броненосец изобрели именно госпитальеры. Таковым считается корабль «Святая Анна» – шестипалубное морское судно со сплошной свинцовой обшивкой.

С первой половины XIV века боевая мощь лучшего в Европе флота направлялась против двух вражеских сил: к давнишним врагам мамелюкам добавился новый, не менее грозный противник – турки-османы. Тогда еще не наступил расцвет их государства, активно расширявшего свои территории к Востоку; впереди были и самые громкие победы. Однако уже в период становления державы турки доставляли соседям серьезные неприятности и воинство Христа отвечало им тем же. Разбив турецкое войско в 1318 году, иоанниты закрепили успех через несколько месяцев, проведя блестящую морскую операцию вблизи острова Хиос. В следующем году рыцарский флот вновь отличился: турецкую эскадру, состоявшую из 80 кораблей, уничтожили 40 родосских галер.

Победы ордена часто сопровождались кровавыми драмами, подобным и той, что произошла при взятии Иерусалима. В 1345 году орденские отряды оккупировали часть Малой Азии, изгнав мусульман из Смирны. Двадцать лет спустя, вспомнив былое, они устроили резню после удачного штурма Александрии. Непобедимое братство сыграло решающую роль во время осады Константинополя в 1453 году и сумело выстоять в 1480 году, когда османы попытались завладеть Родосом. Серию побед удалось прервать очередному наместнику Аллаха на земле, султану Сулейману Великолепному, изгнавшему «гяуров из сатанинского убежища», как он именовал своих врагов и прекрасный Родос. Весной 1522 года к берегам острова подошла турецкая армада из 400 кораблей, на борту которых находилось 200-тысячное войско. Туркам противостояли 300 рыцарей с оруженосцами, неумелые, хотя и преданные ополченцы из местного населения, а также наемники, завербованные вопреки запрету папы. Расстановка сил не предвещала госпитальерам победы, и ожидания оправдались: после полугодовой осады великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адам сдал шпагу Сулейману, таким образом признав поражение.

Никто не ожидал великодушия от заклятого врага, но именно так обошелся султан с побежденными. По условиям капитуляции немногие из уцелевших иоаннитов должны были немедленно покинуть остров. Им разрешалось взять с собой знамена, архив и даже пушки, были предложены помощь при эвакуации и спокойное путешествие с охранной грамотой Сулеймана. Более того, султан не допустил разбоя на улицах города. Упорно сопротивлявшиеся жители Родоса живыми и невредимыми вернулись в свои дома, встретились с родственниками, сохранив свободу вообще и вероисповедание в частности. Тем не менее молодой энергичный султан добился поставленной цели. «Нечестивые» покинули его земли, а «великий флот великой державы» мог спокойно бороздить воды Средиземного моря.

В кровавых битвах братья-госпитальеры обрели позор и славу, а сам орден в очередной раз оказался бездомным. Жалкие остатки воинства Христова погрузились на галеры «Санта-Мария», «Санта-Катерина», «Сан-Джованни» и навсегда покинули благословенный остров. Родос был потерян, однако надежда на его возвращение осталась и еще долго преследовала рыцарей, несмотря на обретение собственной земли на Мальте.

Резиденция Мальтийского ордена

По справедливому замечанию Наполеона, «история повторяется дважды: один раз в виде трагедии, другой – в виде фарса». Примерно так случилось с братьями из ордена Святого Иоанна Иерусалимского, которых со времени пребывания на Мальте именовали уже не рыцарями, а, в духе галантной эпохи, кавалерами. Мальта с близлежащими островами была пожалована ордену в обмен на сокола, которого рыцари обязались каждый год в День Всех Святых преподносить королю Сицилии.

Но условия странной сделки диктовал не он, а император Священной Римской империи Карл V, и символический подарок в виде охотничьей птицы, конечно, подразумевал более серьезные условия.

Новая резиденция даровалась изгнанникам в обмен на клятву верности чужому правителю, что означало переход в статус наемного войска. Тем не менее иоанниты согласились принять дар, в ответ дав слово защищать королевские суда в Средиземноморье, воевать с турками, уничтожать пиратские галеры и попытаться не допустить врага к Триполи. Если падение Иерусалима вызвало у европейской общественности гнев, бесславное окончание Крестовых походов отозвалось печалью, то утрата Родоса, равно как и судьба его бездомных владельцев, уже никого не трогала. Впрочем, один заинтересованный человек нашелся. Надев тиару папы римского, бывший член ордена Климент VII занялся делами госпитальеров, невзирая на собственное крайне сложное положение и бурные события, происходившие тогда в христианском мире.

Император Карл V

Безмерные притязания на власть действительно сильного монарха Карла V, бесконечные конфликты в итальянских королевствах, но более всего нараставшая, подобно девятому валу, борьба с Реформацией грозили неприятностями лично понтифику и могли подорвать престиж папства в целом. Занятые глобальными вопросами, вершители судеб небрежно отмахивались от горстки рыцарей, чьи злоключения давно воспринимались как фарс.

Карл заинтересовался ситуацией благодаря вмешательству папы, но доброта императора была продиктована отнюдь не желанием помочь обездоленным братьям. Тонкий политик, он «осчастливил» госпитальеров землей, решив сразу две задачи: задобрил понтифика и обрел воинственных слуг. Под нажимом обстоятельств иоанниты приняли Мальту, Гоцо и ненужный Триполи, в обмен дав клятву верности императору. Последнее означало признание его верховной власти, а организация обороны на африканском побережье грозила гибелью ордену, в то время ослабленному духовно, физически и материально. Переговоры могли бы перейти в бесконечную тяжбу, но после вмешательства папы, которому пришлось прикрикнуть на упрямых собратьев, стороны пришли к согласию.

В ходе переговоров слабый голос подали мальтийцы, напомнив о том, что острова управляются наместниками из Сицилии, поэтому приход еще одних чужеземцев был бы нежелателен. Местные жители страдали от гнета испанского короля, но заносчивые и драчливые рыцари казались гораздо большим злом. Далеко не все население видело результатом будущей сделки защиту от морских разбойников. Многие воспринимали столь бесцеремонную передачу собственной земли едва ли не как захват. Однако их мнением никто не интересовался. Протест населения Мальты оказался гласом вопиющего в пустыне, причем буквально, ведь архипелаг представлял собой выжженную солнцем каменистую землю без растительности, пресной воды и других природных благ.

В свое время император обещал не отдавать острова ни в собственность, ни во владение кому-либо. Нарушая слово, он догадывался о том, что госпитальеры надеялись вернуть утопавший в зелени, прекрасно укрепленный Родос, рассматривая Мальту как временное пристанище. Почти 6 лет готовились они к походу против турок, поддерживая в исправности флот и накапливая средства, поступавшие из европейских владений. Все эти годы их агенты готовили оставшихся на острове христиан к восстанию против турок. Однако что-то помешало осуществить задуманное, а возможность послать на Родос корабли так и не представилась. Когда призрачная надежда угасла, рыцари с печалью в душе подписали договор и принялись за освоение новых земель.

Знаменитый эдикт благополучно сохранился и сегодня является экспонатом музея Национальной библиотеки Валлетты. Документ, содержащий подпись Карла V «Yo el Rey» («Я король»), скреплен восковой печатью и представляет собой каллиграфически выписанный текст, где сообщается о переходе в пользование госпитальеров Триполи вместе с островами Мальтийского архипелага. Указанные владения со всеми укреплениями и замками были навечно дарованы рыцарям на правах феода и с правом высшей юрисдикции. Помимо прочих условий, в обязанность госпитальеров входила оборона северного побережья Африки, а также защита южных берегов Франции и Италии от пирата Хайруддина Барбароссы. Будучи правителем Алжира, храбрый и предприимчивый корсар имел поддержку в лице турецкого султана, наградившего своего верного слугу титулом бейлербей.

Во времена описываемых событий его набеги на испанские владения совершались с одобрения и под руководством османов.

Успешные операции против морских разбойников весьма чувствительно задевали Османскую империю, распространившую власть по всему африканскому побережью.

Герб великого магистра Филиппа Вилье де Лиль Адама. Титульный лист устава ордена Святого Иоанна Иерусалимского, 1534

Турки считали море своей вотчиной; не отставали от них и алжирские пираты. Наводя ужас на жителей прибрежных стран, они опустошали целые районы, убивали население, захватывали тысячи рабов, нападали на торговые суда, угрожая мирным мореплавателям. Одним из пунктов договора ордену предписывалось выступить против пиратской агрессии.

Осенью 1530 года высокопоставленные братья во главе с Филиппом Вилье де Лиль Адамом прибыли на Мальту, символически перевернув страницу в истории ордена, ставшего отныне Мальтийским. «По вступлении на берег, – отмечал орденский хронист, – великий магистр с советом и главнейшими командорами пошли прямо в церковь Святого Лаврентия для принесения благодарности за покровительство небес; потом пустились искать себе пристойное жилище. При замке Сан-Анжело, который составлял единственное укрепление на сем острове, было селение, состоявшее большей частью из рыбачьих шалашей. В сих хижинах должны были поместиться командоры и кавалеры. Через несколько дней великий магистр принял во владение и столичный город, имеющий в окружности всего 1300 шагов».

Укрепления острова представляли собой жалкое зрелище: малочисленные, обветшавшие, они уже давно не использовались для обороны. На первое время защиту мог обеспечить лишь упомянутый в документе форт Сан-Анжело, хотя и тот требовал значительной перестройки. Единственным утешением послужила удобная гавань, впоследствии названная Большой. Расширенная и благоустроенная, в обновленном виде она сыграла существенную роль в развитии мальтийского флота.

Водное пространство залива делилось на части с помощью трех полуостровов. Оконечность одного из них занимал город Сенглеа, защищенный фортом Сан-Микаэль. Пустынные берега полуострова-горы Сцеберрас охранял форт Сан-Эльмо, названный в честь похожего укрепления на Родосе. Прикрывая вход в гавань, он препятствовал обстрелу крепости Биргу, стоявшей на третьем полуострове, за каменными стенами форта Сан-Анжело. Именно этот крошечный город глава ордена выбрал для устройства своей первой резиденции.

Разместив штаб-квартиру на побережье, братья отделились от мальтийской аристократии, обитавшей в Мдине, расположенной в глубине острова. Благородная древность старой столицы перекликалась с происхождением ее жителей, большинство из которых считали себя потомками знатных финикийских семейств. Новые хозяева тоже гордились своей родовитостью и могли быть достойными соседями местных, однако те, обиженные невниманием папы, сотрудничать с непрошеными гостями отказались.

С XVI века Средиземноморье являлось ареной морских войн, важную роль в которых сыграли орденские мореходы. Прибыв на новые земли, они располагали небольшой флотилией, состоявшей из военного корабля «Санта-Анна», галер «Сан-Джованни», «Санта-Мария Витториозо», «Аквилла» и нескольких торговых судов. Примерно через 5 лет орденский флот вновь обрел былую мощь. Большой галеон в окружении галер трижды в год выходил в патрульное плавание по Средиземному морю. Немного позже вход в Большую гавань от форта Рикасолли до форта Сан-Эльмо был перекрыт железной цепью.

Тогда же устав ордена был дополнен пунктом о том, что в братство допускаются воины, не менее трех лет участвовавшие в морских походах. Титульный лист этого документа украшал личный герб Вилье де Лиль Адама, по обычаю соединенный с гербом ордена. В 1535 году иоанниты осадили и взяли штурмом турецкую крепость Гулетта, где находился арсенал Барбароссы. В ходе кампании на свободу вышли десятки тысяч христиан, а кавалеры стали богаче на 300 пушек и 87 галер. Затем так же легко был взят Тунис, из которого победители вынесли все имущество, но остаться в разграбленном и разрушенном городе не пожелали.

Галера орденского флота

В 1547 году турецкий отряд высадился на Мальте, по обыкновению ограбил прибрежные поселки, и быстро покинул остров. Спустя несколько лет вражеские корабли вновь бросили якоря в одной из мальтийских бухт. На сей раз объектом нападения стали слабо защищенные участки Мальты и Гоцо. Сумев захватить более 6 тысяч местных жителей вместе с небогатым имуществом, турки разорили бoльшую часть прибрежных селений. Орденский летописец Бозио подробно описал эту экспедицию, почему-то назвав несчастных мальтийцев бедуинами. Может быть, только после карательных операций госпитальеры ощутили реальную опасность и всерьез взялись за фортификацию. С помощью приглашенных из Италии и Франции архитекторов началось строительство укреплений, формировались отряды наемников. Рыцари спекулировали на военной угрозе, добывая деньги в королевских дворах.

Не много времени потребовалось для того, чтобы изрядно обветшавшие форты Сан-Анжело и Биргу обрели новые стены. В 1551 году турки снова попытались высадиться на Мальте, однако, наткнувшись на мощные твердыни, ни с чем ушли в Триполи. Как ожидалось, африканская крепость пала, и вернуть этот важный стратегический порт европейцам больше не удалось.

Строительные работы велись медленно, причем не столько из-за трудностей с рабочей силой или материалами. Кавалерам не хватало денег, ведь им приходилось содержать самый крупный в Средиземноморье госпиталь, военный флот и вдобавок регулярно пополнять папскую казну. После смерти де Лиль Адама в ордене началась смута, справиться с которой сумел лишь третий избранный после него гроссмейстер Жан де Хомедес. Расправившись с бунтовщиками, он занялся оборонительной системой Биргу, поручив ее создание архитектору Антонио Ферромолино. Через несколько лет построенные итальянцем сооружения показали свою надежность и, возможно, спасли орден от гибели в трагическом 1565 году. Строительству изрядно помешал понтифик: отобрав законные привилегии, в том числе и финансовые, он лишил госпитальеров значительной части средств. В тяжелые времена самые богатые командорства принадлежали родственникам папы. Тяжба по этому поводу растянулась на много лет, но завершилась поражением Святого престола. В итоге кавалеры отстояли большинство древних прерогатив, и не последнюю роль в том сыграл авторитет братства, который резко повысился после Великой осады.

Великая осада

История последней битвы госпитальеров с турками описывалась настолько часто и разноречиво, что в настоящее время отличить правду от вымысла не представляется возможным. По саркастическому замечанию Вольтера, «ничто на свете не известно так хорошо, как осада Мальты». Действительно, сотни историков потрудились на славу, всячески расхвалив мужество рыцарей и принизив воинскую доблесть сарацинов. В хрониках того времени давние враги ордена представали ничтожными и трусливыми вояками, взявшими всего одну крепость, и то благодаря превосходящей численности солдат. Потомки защитников придавали рассказам отцов характер нравоучительной беседы.

Позже реальные события стали дополняться, а затем и вовсе были вытеснены чудесами, вымыслом и набором невероятных историй. Потребность разносторонне взглянуть на Великую осаду возникла сравнительно недавно, возможно после того, как один из исследователей заметил, что в обширных материалах по этому вопросу не рассматриваются турецкие источники. Предвзятость орденских хроникеров заставляет сомневаться в правдивости многих данных. Вероятно, победители завышали данные о численности противника, об оснащении вражеских кораблей; вероятно, не столь жестоким показал себя посланник Сулеймана Великолепного. Однако победа говорит сама за себя и, как бы сражение ни представляла та или иная сторона, лучшими, несомненно, являлись рыцари.

Столкновение назревало давно, и дата сражения зависела только от решимости противников. Жизнь престарелого султана подходила к концу, он достиг вершины могущества, но блеск существования омрачала мысль о непобежденном противнике. С водворением кавалеров на Мальте, казалось, наступил выгодный момент, ведь остров был крошечным и готовность врага к войне оставляла желать лучшего. Спустя 42 года после захвата Родоса турки вновь начали агрессию против ордена.

Поводом к походу послужил незначительный эпизод, упомянутый в трудах орденского историка Э. Берга: «План войны, которая бы уничтожила неспокойного врага, созрел у султана, когда вблизи африканского берега орденские галеры захватили большой корабль, нагруженный богатыми товарами для сераля. Любимые жены владыки, лишенные долгожданных сокровищ, бросились к ногам Солимана и просили его отомстить рыцарям. Сейчас же были разосланы приказания и немедленно приготовлены и флот, и армия. Весть быстро разнеслась, и великий магистр тотчас принял все меры к защите ордена. Все отсутствовавшие рыцари прибыли на Мальту; из Италии привезли продукты, военные снаряды, приехали наемники; все способное на военное дело население принялось упражняться во владении оружием».

В 1557 году орден возглавил французский дворянин Жан Паризо де ла Валлетт. Самый знаменитый руководитель братства, личность незаурядная во всех отношениях, он обрел власть в возрасте 67 лет и по тем временам считался стариком. Легенды о нем слагались еще при жизни; барды воспевали заслуги гроссмейстера в балладах, а священники превозносили его христианские добродетели в проповедях.

Орденский историк аббат де Брантон называл ла Валлетта «гасконцем до кончиков ногтей», чья привлекательная внешность дополнялась умом, храбростью и превосходным образованием. Видимо, романтика походной жизни для него была сильней тоски по родине, ведь, став рыцарем, он ни разу не посетил родовое поместье в Тулузе. Благодаря личной отваге и справедливому отношению к подчиненным будущий глава ордена снискал себе непререкаемый авторитет. С годами к смелости, решительности, организаторскому таланту великого магистра добавилась мудрость, в немалой степени обеспечившая победу в борьбе с давним врагом. Во времена его правления неудачей завершились все попытки завладеть островами, поскольку орден обрел единство, а в казну стали регулярно поступать деньги. Тем не менее высадке войск Сулеймана Великолепного рыцари воспрепятствовать не смогли, поскольку не располагали достаточным количеством пушек.

Турецкая армада подошла к Мальте 18 мая 1565 года. Проведя ночь в бухте, на следующий день 180 кораблей с 30 тысячами янычар на борту причалили к берегу.

Турки сумели захватить Сан-Эльмо, правда, осада завершилась со смертью последнего человека из гарнизона. Штурм форта предварял длительный обстрел из пушек, установленных рядом на мысе (ныне Драгут-пойнт) и на оконечности полуострова, там, где впоследствии появился форт Рикасолли.

Великий магистр Жан Паризо де ла Валлетт

Осознав бесполезность защиты, рыцари решили покинуть крепость, что не мог одобрить великий магистр. Получив приказ обороняться до последней капли крови, защитники едва не взбунтовались. Поднявшийся ропот был погашен запиской с разрешением уйти всем желающим, но таковых не нашлось.

Слишком дорого обошлись туркам развалины маленькой крепости. Враги потеряли 8 тысяч солдат и командующего алжирской флотилией, легендарного корсара Тургут-раиса, более известного под прозвищем Драгут. Потери ордена были еще тяжелее. Разъяренный глава турецкой экспедиции Мустафа-паша приказал четвертовать оставшиеся на поле боя трупы, укрепить останки на крестах и бросить в море. На следующее утро скорбный караван прибило к замку великого магистра. Возмездием за поругание послужил приказ ла Валлетта обезглавить пленных турок, зарядить их головы в огромные пушки и произвести залп в сторону вражеского стана.

Дымящиеся руины Сан-Эльмо производили настолько гнетущее впечатление, что, увидев их, один из турецких полководцев заподозрил исход следующих сражений и выразил свои чувства по-восточному витиевато: «Можно представить, какое сопротивление мы получим от отца, если ребенок, почти младенец, стоил нам жизни самых лучших солдат!». Под родителем подразумевался Биргу, куда, подавив эмоции, направил войско Мустафа-паша.

Огромная турецкая армия охватила ставку главы ордена плотным кольцом, направив жерла пушек на последний рубеж вражеской обороны. После многодневного обстрела турки атаковали цитадель с моря и суши, всюду встречая яростный огонь. Нескольким десяткам рыцарей удалось вплавь добраться до кораблей противника и уничтожить охрану. Чувствуя поражение, Мустафа-паша направил 10 галеонов в обход основных укреплений, к слабо защищенным участкам форта Сан-Анжело. В случае удачи исход битвы мог бы оказаться иным, однако здесь турок встретила батарея под командованием храброго француза де Гираля. Подпустив суда ближе, он скомандовал залп из всех орудий, прекратив существование 9 кораблей и тысячи воинов султанской гвардии.

Следующая операция была хорошо подготовлена и едва не привела к захвату крепости. В особо трудный момент, когда перевес был явно на стороне врага, существенную помощь братьям оказал гарнизон Мдины. Кровопролитные схватки возникали рядом с каждой из многочисленных пробоин; турки атаковали непрерывно, и за 2 недели невыгодных для себя боев понесли огромные потери. Случайно узнав, что предводитель янычар разом отправил на штурм все имевшиеся силы, рыцари проникли в лагерь противника, вынесли продовольствие, оружие и, уходя, сожгли все постройки.

Форт Сан-Анжело

Мустафа-паша впал в отчаяние, осознав, что не только упустил победу, но и лишился большого количества продовольствия, нехватка которого начала сказываться на моральном состоянии войска. Адмирал Пиали уже не верил в своих янычар и настаивал на возвращении в Стамбул до начала осенних штормов. Сильно поредевший гарнизон Биргу с яростью и упорством отстаивал каждую пядь земли. Обе стороны несли значительные потери, однако даже с помощью подоспевших из Алжира отрядов турки не смогли преодолеть крепостные стены.

В последних боях отряды защитников возглавлял лично де ла Валлетт, которому в то время было больше 70 лет. Получив тяжелое ранение в ногу, великий магистр не пожелал оставить поле боя: «Пока турецкий бунчук развевается над Мальтой, я буду с моими солдатами». Силы рыцарей были на исходе; в госпитале не хватало мест, а продовольствия и боеприпасов оставалось меньше, чем у турок.

Победу рыцарям обеспечили мужество и умелое командование ла Валлетта, и все же решающим фактором стало участие союзников. Фортуна благословила защитников в самый критический момент, когда в огне и клубах дыма в крепость невероятным образом проник отряд сицилийцев. Встреча 42 рыцарей и 1000 аркебузиров прошла под звон колоколов и дружный хохот всех, кто стоял на стенах Биргу. «Когда Мустафа стал осаждать резиденцию ордена, – писал орденский историк, – одновременно с 4 тысячами янычар прибыла обещанная помощь из Сицилии. Турки издали увидели высадку войск, ими овладел такой страх, что они, бросив тяжелые орудия, поспешили к своим кораблям». Перед самым отплытием Мустафа-паша вспомнил о гневе султана и приказал продолжать бой. Испуганные янычары подняли ропот, но возмущение было жестоко подавлено. Некогда мощная турецкая армия дала последний бой в тот же день. Решающее сражение завершилось убедительной победой сицилийцев, вынудивших противника бежать, оставив на Мальте 25 тысяч воинов. Мальтийское братство лишилось 260 кавалеров и 7 тысяч ополченцев. Тем не менее потери считались тяжелыми: после отхода турецких кораблей на острове «осталось под оружием 600 человек, из которых многие были ранены».

Осада завершилась 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Девы. После того как последний турецкий корабль скрылся за горизонтом, на колокольне храма Святого Лаврентия во всю мощь зазвонили колокола. Вскоре доносившиеся из Биргу победные звуки поддержали все церкви Мальты. Уставшие воины «не могли поверить, что привычный бой колокола может быть столь приятным для человеческого уха, после того как в течение 3 месяцев эти звуки созывали на бой». Неизвестно, как смогли сохранить свои головы Мустафа-паша и Пиали, но рыцари испытали такую славу, какой не знали даже после взятия Иерусалима.

Прибрежный бастион

Узнав о блистательной победе, христианский мир высказал им признательность за проявленное мужество. Европейские государи, ранее под разными предлогами уклонявшиеся от участия в боях, теперь наперебой выражали восхищение. Островитяне ликовали, не уставая праздновать ни днем ни ночью. Несколько недель во всех городах звонили колокола, устраивались пиры и веселые гулянья, пришедшие на смену кровавым битвам. Пышные торжества прошли в Риме, Неаполе, Мессине, Мадриде. Испанский король Филипп II вручил главе ордена наградное оружие – кинжал и меч с алмазами и золотыми рукоятками, которые позже попали к Наполеону, были вывезены в Париж, а ныне хранятся в Лувре. По прошествии многих лет мальтийцы так и не смогли вернуть эти уникальные вещи, поэтому были вынуждены удовольствоваться фотографиями, выставленными в одном из залов Дворца великих магистров. Папа Пий IV расщедрился на более ценный подарок, выразив желание водрузить на голову ла Валлетта кардинальскую шапку – высшее отличие в Римской курии. Однако магистр, как правитель независимой державы, приравнивал себя к монархам и от низшего звания отказался.

Спустя несколько лет хроника Великой осады стала общеизвестна в Европе и многие из очевидцев изменили взгляды на события тех лет. Невероятная жестокость обеих сторон была отражена в миниатюрах, заполненных изображениями виселиц и груд обезглавленных тел. Тем не менее кровавые войны Средневековья давали замечательные примеры героизма и рыцарского благородства, которые, безусловно, были представлены в хронике Великой осады. С того времени разрушенный Биргу стал именоваться Читта Витториозо, что в переводе с местного языка означало «город победы». Сумевшее выстоять соседнее селение Л,Исла получило статус города и название Инвитта – «непокоренный». Спустя год султан приказал вторично штурмовать Мальту, однако перед самым отплытием в Стамбуле произошел взрыв, уничтоживший арсенал, хлебные запасы города и большую часть турецкого флота.