Текст книги "Йозеф Геббельс. Особенности нацистского пиара"

Справедливости ради надо сказать, что такие замысловатые меры все же не являлись панацеей, поскольку всегда существовал так называемый человеческий фактор. О его существовании говорит тот факт, что современные историки имеют возможность ознакомиться с целым рядом бумаг, которые по идее должны были быть уничтожены сразу по прочтении.

Известны немногочисленные случаи, когда документация не только не уничтожалась, но и передавалась за границу. Подобные действия обычно не одобряются ни в одно время ни в одной стране мира. Уличенным в их совершении грозили как правило пожизненное заключение или даже смертная казнь. В качестве иллюстрации к вышесказанному можно привести одно из сообщений Министерства пропаганды от 3 сентября 1937 года: «Министерский совет Берндта сообщил сегодня на пресс-конференции, что снова был схвачен редактор по факту совершения предательства родины. Речь идет о редакторе маленькой неизвестной провинциальной газеты, который на протяжении 4 месяцев передавал все указания земельных инстанций и Министерства пропаганды иностранным учреждениям. Пока еще не установлено, делал ли он это за вознаграждение. Предполагается, что эти действия совершались им из оппозиционности. Министр пропаганды хочет использовать все свое влияние, чтобы в деле означенного редактора, в отличие от дела Швердтфегера[119]119
  Речь идет скорее всего о редакторе «Берзен Цайтунг». В дневниках Ширера он упоминается, как некий X., который избежал верной смерти и был приговорен к пожизненному заключению.


[Закрыть], которое завершилось приговором к пожизненному заключению, был бы вынесен смертный приговор. Министр пропаганды сообщает в качестве секретной информации о втором по счету случае предательства, совершенного редактором»[120]120
  Секретное сообщение Министерства пропаганды от 3 сентября 1937 года. J. Hagemann. S. 101.


[Закрыть].

Подобные случаи были редки. В работе министерства очень нечасто случались проколы. Во-первых, система «хаоса компетенций» имела помимо отрицательных черт одно немаловажное для тоталитарного государства достоинство – взаимный контроль. Чиновники бдительно следили друг за другом. Во-вторых, залогом успешной работы было то, что каждый из работников имел достаточно ограниченную сферу ответственности. Людей, к которым сходились все нити, были считанные единицы.

Существование такой махины, как Министерство пропаганды, логически оправдывалось еще и тем, что если не полностью исключало существование аппарата цензуры, то существенно сокращало его значение. Нет, цензура была. Куда ж без нее? Но задачи она выполняла более узкие, чем можно было бы предположить, и носила по преимуществу предварительный характер. Существовал, например, такой орган, как Партийная ведомственная контрольная комиссия для контроля литературы. Периодическая печать не должна была, по идее, стать объектом контроля со стороны этой организации, однако все же сумела попасть под самое пристальное внимание, поскольку в ней часто цитировались речи фюрера, а забота о точности цитирования как раз входила в сферу ответственности комиссии. Беспокоясь о точности цитирования себя, Гитлер 2 ноября 1937 года лично распорядился предъявлять все выдержки из «Майн кампф» и собственных речей своей комиссии: «При передаче моих речей в брошюрах и книгах, а также в собраниях сочинений и журналах снова и снова возникают существенные ошибки. Так, довольно часто выбрасываются целые предложения, иногда они вырываются из контекста, что мешает пониманию смысла. Эти причины вынуждают меня позаботиться о том, чтобы во всей вышеназванной печатной продукции не цитировались мои речи без того, чтобы они не были предварительно представлены шефу Канцелярии фюрера рейхсляйтеру Боулеру[121]121
  Боулер Филипп (11.09.1899, Мюнхен – 19.05.1945, Дахау), партийный деятель, рейхсляйтер, обергруппенфюрер СС. Участник Первой мировой войны, Боулер одним из первых вступил в НСДАП. Работал в «Фелькишер беобахтер». С 1922 года занимал должность заместителя главного управляющего делами НСДАП Аманна. В 1925–1934 гг. являлся имперским делопроизводителем партии. Член Имперского сената культуры. В 1933 году был назначен уполномоченным по вопросам культуры в ведомстве заместителя фюрера по партии. В 1934-м – начальник личной канцелярии фюрера. С 1939 года курировал программу эвтаназии неизлечимо больных. В 1945 году был арестован союзниками и перевезен в Дахау, где покончил жизнь самоубийством.


[Закрыть] на рассмотрение». Справедливости ради следует сказать, что подобная озабоченность Гитлера оказалась оправданной, поскольку после проверки проведенной комиссией было выявлено, что 80 % всех цитат были либо неточными, либо неправильными. Это объяснялось в первую очередь тем, что в большинстве случаев не существовало заверенных рукой фюрера конечных редакций его речей, в результате чего каждое последующее печатное издание использовало цитаты из предыдущего, опираясь на него как на первоисточник. Это приводило к тому, что ошибки множились от раза к разу. Не совсем точное цитирование являлось мерой не злонамеренной, а скорее случайной. В качестве примера можно привести случай, когда «Фелькишер беобахтер» в своем номере от 15.2.1939 при передаче речи Гитлера, произнесенной 14.2.1939 при спуске со стапелей боевого корабля «Бисмарк», использовала для обозначения политических противников Бисмарка понятие Kirchenpolitiker то есть «церковные политики». В соответствии с курсом снижения влияния католической церкви на светскую жизнь, который проводил канцлер Германии Бисмарк, использование данного понятия являлось вполне закономерным. Однако, прослушав аудиозапись данной речи, можно убедиться, что прозвучало совсем иное понятие – Kirchturmpolitiker, что на деле имеет переносное значение и переводится как «недальновидные политики». Однако с 1937 года даже такие безобидные неточности становились объектами самого пристального внимания. Более того, проверка точности цитирования причислялась к мерам предварительной цензуры: «Издатели обязаны предъявлять книжные и газетные материалы, содержащие цитаты из „Майн кампф“ или из речей фюрера, перед печатью для проверки в Партийной ведомственной контрольной комиссии защиты национал-социалистической литературы. Это же касается и всех ссылок на фюрера или на высказывания фюрера в тексте или в сносках. В научных работах, особенно в диссертациях, достаточно будет указать место, откуда взята цитата». Задачей комиссии, таким образом, стало самое тщательное отслеживание даже незначительных неточностей в цитировании Гитлера. Вполне закономерным являлся тот факт, что в сферу ее интересов вошли также и все средства массовой информации.

Несмотря на случаи утечки информации, путаницу, связанную с борьбой компетенций, потерю сотрудников в связи с их отправкой на фронт, военные разрушения, махина Имперского министерства просвещения и пропаганды со всеми своими сопутствующими организациями функционировала до самого конца войны. 13 марта 1945 года зданию был нанесен такой сильный ущерб, что «машина для промывания мозгов» вынуждена была прекратить свою работу Но Геббельс отдал под нужды этого учреждения свою резиденцию, которая находилась на соседней с министерством Германгерингштрассе[122]122
  Роберт Э. Герцштейн. Война, которую выиграл Гитлер. С. 161.


[Закрыть]. Можно сказать, что министерство, плоть от плоти Третьего рейха, не оставило его до конца.

Министр и его соперники: партийная и профессиональная система организации прессы и пропаганды

Пускай падет проклятье на врагов моих!

Эсхил. «Просительницы»

Бывает, двое мужчин вступают между собой в конфликт, который никак нельзя разрешить в судебном порядке.

А. Гитлер

Немецкий историк Фриц Смидт[123]123
  Fritz Smidt. Presse in Fesseln. S. 267.


[Закрыть] в своей далеко не бесспорной, но ценной по уровню информативности работе сравнивает деятельность самого Геббельса и его коллег с производителями «сырья, полуфабрикатов и готовых изделий для духовного потребления и массового гипноза немецкого народа». Уподобив печатное слово отравляющему газу, а всю систему управления прессой – концерну по его производству, автор отводит Геббельсу роль генерального директора, а роль главного химика – шефу имперской прессы Отто Дитриху. Аманн, миллионер, в чьих руках находился крупнейший в мире газетный концерн «Эхерферлаг», президент Имперской палаты печати, согласно этой системе занял кресло производственного директора. «Производственный директор», в свою очередь, опирался на исполнительного и прилежного помощника – Рольфа Риенхардта[124]124
  Риенхардт Рольф – род. 2.7.1903 в Саксонии. Получил юридическое образование. С 1928 года занимал место юридического представителя в издательстве Эхера, центральном издательстве НСДАП. С 1934 года являлся представителем Имперского объединения немецких газетных издателей, главный руководитель ведомства прессы при имперском руководстве НСДАП.


[Закрыть]. Следуя далее логике этой необыкновенно наглядной схемы, следует заметить, что если бы руководство крупного завода, где производят отравляющие газы, тратило столько времени на выяснение отношений, интриги и склоки, как это было принято в среде немецких иерархов, то можно было бы не опасаться их жутковатой продукции.

Может, подобная ситуация была характерна только для слишком быстро «повзрослевших» государственных структур? Ведь обидно, когда молодое и зеленое министерство уводит у тебя из под носа то, что считаешь своим. А может, на партийном или профессиональном уровне организации пропаганды ситуация совсем иная? Нет, мало того что не иная, так, пожалуй, еще хуже.

Достаточно посмотреть, например, на схему партийной организации прессы и пропаганды[125]125
  Aus den Akten des «Wilhelmstrassen – Prozess» des Militaer-gerichtshofes 4, Fall 11, Doc. No. NG —397. Цит. no: Abel Karl– Dietrich. Presselenkung im NS-Staat. Berlin, 1968. S.109.


[Закрыть], и становится понятно, что Геббельс, Дитрих и рейхсляйтер прессы Аманн снова будут больно наступать друг другу на ноги. Так оно в сущности и получалось.

О том, какой антагонизм существовал между Геббельсом и Дитрихом, уже упоминалось в главе, посвященной Министерству пропаганды. Будучи статс-секретарем этого министерства, Дитрих оказывался в непосредственном подчинении у министра пропаганды. Однако в системе партийной организации прессы и пропаганды он, напротив, выступал вполне самостоятельной и значимой фигурой.

Хадамовски Ойген[126]126
  Хадамовски Ойген (14.12.1904–1945). После окончания школы изучал химию и машиностроение в Берлине. Некоторое время проживал за границей. В конце 20-х годов вернулся обратно в Берлин, примкнув вскоре к нацистской партии. Официальное вступление в партию состоялось в 1930 году. Вскоре Геббельс поручает ему организацию Имперского объединения работников радио. Осенью 1932 года он становится абтайлунгсляйтером мюнхенского отделения РПЛ (Имперского руководства пропагандой) НСДАП. В этом качестве он с 1933 года занимался вопросами, связанными с трансляцией по радио речей Гитлера. В июле 1933 года был назначен директором Имперского радиообгцества. После создания Палаты культуры являлся вице-президентом Палаты радио. Персональные разногласия с Геббельсом стоили ему карьеры. Одновременно с назначением на должность штабсляйтера в РПЛ он вынужден был оставить свою деятельность, связанную с радио (12 июля 1942 года). В конце1943 года был призван на войну. Погиб на восточном фронте незадолго до окончания войны.


[Закрыть]

Ведомство новостей[127]127
  Nationalsozialistische Parteikorrespondenz.


[Закрыть]

Партийные структуры, ответственные за прессу и пропаганду и возглавляемые Отто Дитрихом, должны были слиться с государственными после 1933 года и затеряться в них. Наделе этого не произошло. Они продолжали функционировать, хотя и вынуждены были изменить характер своей работы. Дело в том, что партийная пресса организовывалась, когда НСДАП еще близко не было у власти, и, соответственно, являлась оппозиционной по сути. После 1933 года задачи ее изменились коренным образом. Потребовался быстрый переход к мерам по поддержанию политики правительства. Для того чтобы сразу исключить всякое недопонимание со стороны пишущей братии, Дитрихом было сформулировано специальное предписание. Оно называлось: «Всем главным редакциям национал-социалистической прессы». Помеченное грифом «секретно», оно содержало своего рода план перехода партийной прессы в стадию правительственной. Переход этот, по мнению Дитриха, должен был осуществляться по двум направлениям.

Первое и основное – отход от всякой самодеятельности. Подразумевалось, что партийная пресса должна была излечиться от «неуместной в данных условиях привычки критиковать правительство, более того, публично выдвигать какие бы то ни было условия». Отныне существовал только один путь: всеми доступными журналистам методами поддерживать правительственные меры, проводимые «во имя фюрера».

Второе: «Все пожелания должны отныне носить не публичный характер, а доводиться до сведения правительства иными путями». Так как не уточнялось, что это за пути, то люди сметливые сразу поняли смысл данного пожелания.

Сформулировав кратко и емко свое кредо, Дитрих взялся за созидательную работу и вскоре достиг того, что подведомственные ему структуры стали разрастаться, причем весьма споро. Сам он очень любил подчеркивать, что поначалу все держалось исключительно на его авторитете и могучем интеллекте. Небольшое бюро в имперской канцелярии[128]128
  Название «Имперское бюро прессы НСДАП» (Reichspressestelle der NSDAP) появилось далеко не сразу.


[Закрыть] обеспечивало регулярную связь с представителями берлинских партийных изданий посредством коротких, но зато ежедневных конференций. Подобную практику Дитрих считал необыкновенно удачной. Ее внедрение он относил исключительно на свой счет, с восторгом подчеркивая тот факт, что фюрер поддержал это начинание и даже высказал свое удовлетворение тем, что информация будет поступать из первых рук, более того, пожелал ежедневно видеть партийного руководителя имперского бюро прессы, чтобы информировать его лично. Постепенно партийные конференции становились все более многолюдными. В мюнхенских, например, принимали участие референты имперского руководства НСДАП, руководство гау Верхняя Бавария, руководство Ведомства имперской пропаганды в правительстве Баварии и Мюнхена, представители всех прочих ведомственных инстанций, в том числе и представленной в Мюнхене прессы из других городов и государств. По сравнению с геббельсовскими конференции Дитриха были не настолько жестко расписаны по своей структуре и менее насыщены информативно. Как правило, они сводились к обнародованию докладов и рефератов, а также обзоров различных общественных мероприятий в Мюнхене и вовне. Достаточно часто отводилось время и на то, чтобы своими впечатлениями могли поделиться специальные корреспонденты различных печатных изданий, побывавшие непосредственно на местах.

Вот так все разрослось, а ведь начиналось более чем скромно. И ни о каких партийных конференциях даже речи не было. Просто в Мюнхене возникла та структура, которая, собственно, и станет первоосновой для образования Имперского бюро прессы НСДАП. В документах она обозначалась как Служба имперского шефа прессы НСДАП[129]129
  Dienststelle des Reichpressechefs der NSDAP.


[Закрыть]. Постепенно организация расширялась. Она уже не ограничивалась Мюнхеном, а имела свои представительства по всему государству.

В 1930 году Гитлер избрал дворец Барлов[130]130
  Здание, названное Коричневым домом, было приобретено на деньги рейнландских промышленников и перестроено «придворным» архитектором Троостом по личным чертежам Гитлера. До этого времени НСДАП занимала под свои штаб-квартиры различные мюнхенские здания, в том числе и здания издательства Эхер.


[Закрыть] в качестве места нахождения руководства НСДАП, перенеся его из здания по адресу: Шерлингштрассе, 50. Комната на третьем этаже новообретенной резиденции была выделена в распоряжение Бюро прессы при имперском руководстве НСДАП[131]131
  Pressestelle bei der Reichsleitung der NS DAP.


[Закрыть]. Поначалу обстановка была более чем спартанская: письменный стол, стул, печатная машинка, на которой, собственно, и печатались первые инструкции[132]132
  Die Mitteilungen.


[Закрыть] для прессы.

Заправляли всем сперва совсем другие люди, а вовсе не Дитрих. В частности, успел отметиться будущий министр экономики Вальтер Функ[133]133
  Функ Вальтер (18.08.1890—31.05.1960) – занимался журналистской деятельностью, после изучения права, философии и экономических дисциплин. После непродолжительной военной службы получил место в редакции «Берлинской биржевой газеты». С 1920 года – редактор торгового отдела. С 1922 по 1930 год – занимал место главного редактора. В 1931 году вступил в НСДАП. С 1932 года – руководитель комиссии экономической политики в имперском руководстве НСДАП. 30.01.1933 назначается на пост шефа прессы в имперском правительстве. С марта 1933 года – статс-секретарь в Министерстве пропаганды, а также вице-президент палаты культуры. С 5.02.1938 занял место Шахта в качестве имперского министра экономики. С 1939-го – президент имперского банка. Нюрнбергским судом был приговорен к пожизненному заключению, но отпущен по состоянию здоровья в 1957 году.


[Закрыть]. Однако именно при Дитрихе бюро прессы НСДАП «распухло» настолько, что стало являть собой солидную, развернутую структуру, состоявшую из многочисленных ведомств. Наиболее значимыми, безусловно, являлись

берлинское и мюнхенское его отделения. Известно, что к началу 1937 года берлинская служба НСДАП состояла из следующих ведомств[134]134
  Из выступления райхсхауптштелленляйтера, руководителя ведомства партийной прессы берлинского отделения Имперской пресс-службы НСДАП, главы Дома национал-социалистической прессы, руководителя информационной службы шефа имперской прессы доктора Макса Фрайхерра ду Преля, посвященного десятилетнему юбилею со дня основания Газетно-научного объединения города Мюнхена. Von Reichshauptstellenleiter Dr. Frhr.du Prel. Die Berliner Dienststelle des Reichspressechefs der NSDAP // Dienst an der Presse. Дш der Berufspraxis der Zeitungswissenschaftlichen Vereinigung Muenchen.Miinchen, 1939. S. 52.


[Закрыть]:

1) Ведомство партийной прессы[135]135
  Das Amt Parteipresse.


[Закрыть].

Основной его обязанностью являлось установление связи между имперским шефом прессы и главными редакторами партийной прессы. Ведомство было расположено в так называемом Доме национал-социалистической прессы[136]136
  C 1930 года национал-социалистические газеты Берлина имели общую пресс-службу «Газетная служба графа Райшаха», а также бюро «Национальцайтунг». Обе организации располагались по адресу: Шарлоттенштрассе, 82. По инициативе Дитриха здание стало использоваться в качестве места для собраний берлинского руководства национал-социалистической прессы. В официальных бумагах оно стало фигурировать как Дом национал-социалистической прессы. В качестве такового оно функционировало с апреля 1936 года.


[Закрыть]. Связь с главными редакторами осуществлялась посредством регулярных конференций, а также через ежедневные письменные инструкции. Имелись в данном ведомстве и своя собственная Информационная служба, а также служба, занимавшаяся отбором наиболее актуального печатного материала для статей. Она носила название «Особая служба национал-социалистической прессы»[137]137
  Sonderdienst der NS-Presse.


[Закрыть], возглавлял ее Курт Ферверс. Ведомством партийной прессы руководил райхсхауптштелленляйтер[138]138
  По системе рангов НСДАП – руководитель главной инстанции Имперского руководства.


[Закрыть] Макс Фрайхерр ду Прель.

2) Ведомство аппарата политической прессы[139]139
  Das Amt Pressepolitischer Apparat.


[Закрыть].

Занималось координацией работы ведомств, ответственных за партийную прессу в рамках гау. Основная работа заключалась в том, чтобы доносить до ее представителей информацию о деятельности партии. Помимо этого в задачи данного ведомства входила поддержка новых изданий. Бывало, что оно же впоследствии решало их судьбу.

3) Журнальное ведомство[140]140
  Das Amt Zeitschriften.


[Закрыть].

Осуществляло контакт шефа имперской прессы с руководством немецких журналов, снабжая оное директивами. Руководитель ведомства – райхсхауптштелленляйтер Хенрих Ханзен[141]141
  Хенрих Ханзен являлся одновременно руководителем «Бюро доктора Дитриха», организации, служившей в переходный после взятия НСДАП власти период для согласования политики партии в Мюнхене и Берлине. Данное бюро являлось провозвестником Имперского бюро прессы НСДАП.


[Закрыть].

4) Ведомство новостей (НСК)[142]142
  Nationalsozialistische Parteikorrespondenz. Имеются сведения, что свой первый информационный листок НСК выпустила 11 января 1932 года. Регулярно выпускавшиеся отчеты содержали информацию о предвыборной кампании Гитлера, когда он на самолете перелетал из одного города в другой, успевая за день выступить по крайней мере на пяти собраниях.


[Закрыть].

До прихода НСДАП к власти в задачу НСК входило снижение политического ущерба, который наносило государственное радио престижу НСДАП в ходе предвыборной борьбы. Руководитель ведомства – райхсхауптштелленляйтер Вильхельм Ритген, главный редактор – Хельмут Зюндерман[143]143
  Хельмут Зюндерман родился 19.02.1911 в Мюнхене. В 1931 году начал свою деятельность в Имперской пресс-службе НСДАП. Занял должность главного редактора в ИСК, добился наибольшего признания после переезда этой организации в Берлин. Карьерный взлет его был необыкновенно стремительным. По воспоминаниям Макса ду Преля, претендующим на дружескую шутливость, он начал с того, что «вымолил себе угол на письменном столе, с тем чтобы было куда положить вещи», продолжил «захватом» обоих находящихся в комнате телефонных аппаратов и, наконец, пришел к тому, что стал щеголять табличкой «Главный редактор НСК». С 1934 года – унтерштурмфюрер СС. С 1937 года – штабсляйтер шефа имперской прессы НСДАП.


[Закрыть].

5) Главное бюро надзора за прессой.

Основной функцией являлось осуществление связи шефа имперской прессы НСДАП с непартийной прессой. Особое внимание уделялось контролю и инструктажу крупных берлинских непартийных газет относительно потребностей партии. Руководитель Главного бюро надзора за прессой – райхсхауптштелленляйтер Вернер Лаз.

Перечисленными ведомствами, входившими в состав Имперского бюро прессы НСДАП, система партийной организации средств массовой информации не исчерпывалась. В различных землях существовало огромное количество местных организаций. Несмотря на сходный профиль работы их руководство не контактировало с также разбросанными по городам и весям ведомствами имперской пропаганды, находившимися в подчинении у Геббельса. И без того громоздкая система продолжила свое развитие после начала военных действий. В марте 1938 года в Вене было образовано собственное бюро, получившее название «Ведомство Бюркеля» по имени своего главы. В октябре 1938 года в Райхенберге возникло собственное бюро, переросшее позднее в Главное судетское ведомство по делам прессы. Местное бюро появилось и в Праге, а в дальнейшем – на других завоеванных территориях.

Понятно, что геббельсовские подчиненные на местах постоянно сталкивались со структурами, подвластными Дитриху, стараясь все-таки ориентироваться именно на своего шефа. Так оно было спокойнее и безопаснее для карьеры.

Надо сказать, что жизнь чиновников, связанных со средствами массовой информации, была бы легка и безоблачна, если бы они существовали лишь в условиях пересекающихся компетенций Дитриха и Геббельса. Однако из приведенной в начале главы таблицы видно, что немаловажную роль в системе партийной организации средств массовой информации играла фигура Макса Аманна. Родившемуся и проживавшему в Мюнхене Аманну первоначально была уготована судьбой довольно тихая жизнь. Судя по всему, его ожидало мирное занятие торговлей – труд на благо родного края. Получив соответствующее образование, он успел попробовать себя на этой ниве и остался очень собой доволен. Но вмешалась Первая мировая война. Дослужившись до фельдфебеля, Аманн оказался непосредственным начальником ефрейтора Адольфа Гитлера. Не известно точно, только ли это знакомство так повлияло на него, но после войны он одним из первых (партбилет № 3) вступил в НСДАП. С фюрером его продолжали связывать самые добрые отношения. С 1921 года он руководил финансовыми делами партии и сумел привести их в должный порядок. Явный организаторский талант еще больше возвысил его в глазах Гитлера. С 1922 года Аманну уже поручается управление центральным издательством НСДАП, издательством Эхера[144]144
  Издательство Франца Эхера находилось в Мюнхене. Именно в этом издательстве впервые была выпущена книга Гитлера «Майн кампф». Аманн, участвовавший в Пивном путче и приговоренный к 4,5 месяцам заключения, успел за это время лично выправить ошибки и стиль гитлеровской работы, а также предложил ей название «Майн кампф» вместо названия «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». Позднее издательство Эхера стало официальным издательством НСДАП.


[Закрыть]. С 1924 по 1933 год новоявленный директор издательства занимал также должность муниципального советника в Мюнхене. Но полное признание, подлинная власть и очень большие деньги пришли к нему после 1933 года. Будучи рейхсляйтером национал-социалистической прессы, а также председателем Имперского союза немецких газетных издателей, членом Имперского сената культуры, президентом Имперской палаты печати, Аманн сколотил гигантскую газетную империю, превратив «Эхер ферлаг» в крупнейший в мире газетный концерн. В собственность официального партийного издательства переходили те издательства, которые принадлежали раньше евреям, в том числе огромное объединение Ульштайна, а также купленные за бесценок запрещенные газеты. Немалая часть средств оседала в кармане Аманна. Однако ему прощалось многое, поскольку Гитлер по-прежнему необыкновенно ценил его деловые качества и профессиональное чутье. Показательно, что в своих застольных беседах фюрер неоднократно упоминал Аманна, выражая ему свою признательность.

«Аманн показал себя очень толковым коммерсантом уже потому, что никогда не заключал сделок, если те не представляли собой сделок в буквальном смысле этого слова, или же в противном случае немедленно разрывал все контакты. Именно благодаря такому деловому отношению к газетному делу и оказалось возможным в течение недолгого времени превратить издательство "Эхер", где выходила "Фелькишер бео-бахтер", в крупнейший газетный концерн в мире, по сравнению с которым концерны газетных королей США – то же, что карлик рядом с великаном. Можно по достоинству оценить это достижение только в том случае, если вспомнить, что, когда он в свое время купил "Фелькишер беобахтер", число ее подписчиков не превышало 7000, рекламных объявлений в ней не давали, а в кассе не хватало денег даже на оплату необходимого количества бумаги»[145]145
  Генри Пикер. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1993. С. 257.


[Закрыть].

К 1942 году личный доход «толкового коммерсанта» составлял 3,8 млн марок. Естественно, в силу своей влиятельности и занимаемого положения Аманн то и дело оказывался очень крупной помехой как для Геббельса, так и для Дитриха.

Как ни огромна в сфере средств массовой информации была власть партии и государства, но не следует забывать о существовании еще одного, самого «древнего» уровня организации, принцип которого восходит к средневековью, к цеховой системе. Речь идет об организации по профессиональному признаку. Самые разные профессиональные объединения средств массовой информации существовали и во времена Веймарской республики, но именно Гитлер довел эту систему до ее наивысшего и наиабсурднейшего воплощения. 22 сентября 1933 года в свет вышел закон за подписью фюрера, который заложил совершенно новые основы для профессиональной деятельности тех, кто по роду занятий хоть как-то соприкасался с тем, что подпадало под понятие «культура». К средствам массовой информации «Закон об Имперской палате культуры»[146]146
  Reichkulturkammergesetz. Vom22. September, 1933. RGB1.1.1933. S. 661.


[Закрыть] тоже имел самое непосредственное отношение. Й. Геббельс был уполномочен в качестве президента Палаты культуры проконтролировать процесс объединения деятелей культуры в шесть палат: Имперскую письменную палату, Имперскую палату прессы, Имперскую палату радио, Имперскую палату театра, Имперскую палату музыки и Имперскую палату изобразительных искусств. Еще раньше вышел закон об образовании Имперской палаты кино. Ровно через месяц появился документ, более подробно расписывающий всю специфику предстоящей работы. Речь шла о «Первом постановлении о реализации закона об Имперской палате культуры» от 1 ноября 1933 года <sup>[147]147
  Erste Verordnung zur Durchfuehrung des Reichkulturkammer-gesetzes. Vom 1. November 1933. RGB1. 1. 1933. S. 797.


[Закрыть]</sup>. В нем на неудобочитаемом бюрократическом наречии излагался круг обязанностей новой организации. Они заключались в том, чтобы «под руководством министра пропаганды и в сотрудничестве со всеми заинтересованными организациями содействовать развитию германской культуры, неся за это ответственность перед народом и государством; упорядочивать экономические и социальные аспекты культурной деятельности; добиваться согласованной деятельности от всех входящих в нее групп»[148]148
  § 3.


[Закрыть].

Если отвлечься от LTI[149]149
  Lingua Tetrii Imperii – Язык Третьей империи, прекрасный термин, использовавшийся Виктором Клемперером в его одноименном произведении. Рассматривая все, что его окружало в Третьем рейхе, через призму филологических исследований, Клемперер фиксировал превращение литературного немецкого языка в какой-то странный «новояз».


[Закрыть], то задачей данного государственного образования можно назвать контроль за теми, кто творит, и теми, кто сотворенное распространяет. Жесткому контролю подлежали не только журналисты и писатели, но и продавцы книг и газет, а также производители и продавцы технических средств распространения, позволяющих эти книги и газеты тиражировать. При этом оказывалось, что совершенно не важно было, кто брался распространять «культурную продукцию» – отдельные лица, общества, объединения, частные фонды, корпорации или государственные учреждения, граждане рейха или иностранцы, предприниматели или наемные рабочие – и как они ее распространяли. Самое главное заключалось в том, что все они должны были подчиняться единообразным правилам, а неподчинение влекло за собой запрет заниматься профессиональной деятельностью и прочие кары. Итогом этой законотворческой работы явилось то, что возникла и сформировалась еще одна необыкновенно громоздкая структура под названием Имперская палата культуры (см. таблицу на стр. 115).

В этой системе, казалось бы, не видно вечных геббельсовских соперников Отто Дитриха и Макса Аманна. Но если посмотреть подробнее, то выяснится, что они опять возникают там же, где и всегда, – в области, связанной со средствами массовой информации. Президентом Имперской палаты прессы являлся Аманн, а вице-президентом – Дитрих.

Помимо названных конкурентов существовали еще и другие, на борьбу с которыми Геббельс вынужденно тратил силы, поскольку сфера деятельности этих людей тоже затрагивала его интересы.

Первое место в списке имен следовало бы отдать Й. фон Риббентропу, министру иностранных дел. Когда вновь образованное Министерство народного просвещения и пропаганды позаимствовало в 1933 году часть функций Министерства иностранных дел, Риббентроп почувствовал себя глубоко уязвленным. Геббельс, со своей стороны, считал, что все сделано правильно, поскольку пропаганду за границей не следовало доверять человеку, которого он считал глупцом и приспособленцем. В 1941 году Риббентроп нашел для себя выход в том, что организовал в своем министерстве комитет пропаганды, чьи руководители Лютер[150]150
  Лютер, являясь заместителем Риббентропа, пользовался безграничным доверием последнего. Перед принятием любого сколько-нибудь важного решения министр обязательно запрашивал его мнение вне зависимости от того, требовалось ли при этом мнение экспертов или нет. То, что во главе комитета пропаганды был поставлен именно Лютер, говорит о том, что Риббентроп серьезно опасался растущего влияния Геббельса и его министерства.


[Закрыть] и Крюммер регулярно посещали геббельсовские министерские совещания, снабжая сведениями министра иностранных дел. Возмущению Геббельса не было предела. Риббентроп же, со своей стороны, все чаще давал ему поводы для недовольства:

«Риббентроп не очень-то корректный партнер. Он смешивает политику с торговлей шампанским, в которой принято надувать партнера. Но не со мной!»

Достаточно часто «удостаивался» негативных упоминаний и А. Розенберг. В 1933 году, когда было создано Бюро иностранной помощи НСДАП (АПА), возглавивший его Розенберг получил право пропагандировать нацизм за рубежом, организовывать студенческие обмены, публиковать в иностранной прессе пропагандистские статьи. Помимо всех своих обязанностей с 1934 года он являлся уполномоченным фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП. Его деятельность Геббельс прокомментировал так:

«Розенберг намеревается организовать свою лавочку пропаганды один. Каждый хочет заниматься пропагандой, и чем меньше он в ней понимает, тем больше хочет». Но вопреки возмущенному министру «лавочка пропаганды» вовсю функционировала. В своем ведомстве Розенберг учредил собственную пресс-службу, а также собственный отдел мировоззренческой пропаганды. Все другие службы и отделы тоже так или иначе вторгались либо в то, что Геббельс считал своей епархией, либо в то, что он хотел бы ею считать. Среди розенберговских отделов, в частности, встречались такие, как служба философии и педагогики, управление по развитию искусств, главная служба развития литературы, исторический отдел, отдел арийского мировоззрения, отдел контроля за материалами и учебными планами.

Задачи всех этих служб и отделов были очерчены весьма приблизительно, что вполне легально позволяло им вмешиваться в работу других ведомств.

Среди излюбленных Геббельсом методов устранения соперников был один, проверенный временем и выручавший его не раз. Пользуясь своей близостью к Гитлеру, Геббельс стал вовсю высмеивать Розенберга, подчеркивая его профессиональную несостоятельность. Фюрер, который так и не смог осилить тяжеловесное литературное творение Розенберга «Миф 20-го столетия», подобным шуткам не препятствовал, поскольку находил их весьма смешными и остроумными. Вот что писал по этому поводу А. Шпеер, который и сам знал толк в интригах: «Излюбленной мишенью для острот Геббельса был и оставался Розенберг, которого он охотно величал "рейхсфилософом" и всячески принижал в своих анекдотах. В случае с Розенбергом Геббельс мог быть уверен в одобрении Гитлера и потому так часто обращался к этой теме, что его рассказы стали походить на разученный спектакль, в котором отдельные актеры дожидались своего выхода. Можно было почти наверняка предсказать, что ближе к концу Гитлер непременно произнесет следующие слова: "Фелькишер беобахтер" такой же скучный, как и его редактор А. Розенберг»[151]151
  Шпеер А. Воспоминания. Смоленск, 1997. С. 187.


[Закрыть]. Сказанное всегда служило сигналом для Геббельса, который подавал свою реплику и «вдруг» вспоминал об очередной оплошности Розенберга, преподнося ее всегда саркастически.

Достаточно часто в записях Геббельса упоминался и Роберт Лей, глава Германского рабочего фронта (ДАФ). Его министр пропаганды не считал серьезным противником, презирая за алкоголизм и легковерие. Лей своими подчас нелепыми высказываниями в прессе довольно часто заставлял Геббельса досадовать и негодовать. Отношение к нему было не как к врагу, а скорее как к досадной помехе. Показательно, что легковерие Лея стало той чертой, которая некоторым образом примирила с ним Геббельса. Последнему льстило то, с какой легкостью глава Трудового фронта, будучи осведомленным лучше, чем средний немец, попадается на всевозможные уловки Министерства пропаганды.

Так, распространив в июне 1941 года слухи о том, что Сталин собирается посетить Германию с дружественным визитом[152]152
  Это происходило в рамках той политики, которую проводило Министерство пропаганды перед войной с СССР. Основной задачей тогда было сокрытие истинных целей Третьего рейха в отношении Советского Союза. Для этого пропаганде потребовалось сделать поворот на 180 градусов, а средства массовой информации стали хором петь дифирамбы своему недавнему идеологическому противнику. После начала войны с СССР вконец замороченное население Германии узнало, что его ждет превентивная война, поскольку все это время СССР, рассуждая о мире, тайно готовился к нападению на Третий рейх.


[Закрыть], Геббельс пометил в дневнике, что звонил Лей, ожидавший, что Берлин вот-вот украсится красными флагами.

Подобное снисходительно-пренебрежительное отношение к Лею сохранилось до самого конца. Однако в последние годы войны то, что раньше вызывало у Геббельса ироничную улыбку, стало серьезно вредить работе. Лей не столько наступал на пятки, сколько сильно мешал своими публикациями в периодической печати. В последний год войны он написал статью о том, что берлинцы не беззащитны перед лицом врага, поскольку даже животные знают, как себя защитить. Перечисляя то, как именно животные могут защитить себя, Лей упомянул и зайца, у которого есть ноги. Геббельс не знал, смеяться или плакать.

Из приведенных примеров видно, что Геббельс оказался в центре управленческого хаоса, который сложился из-за того, что новые властные структуры наслаивались поверх старых, почти не отменяя их. Зачастую во всех конфликтах министра пропаганды с теми, кто становился ему поперек дороги, высшим арбитром выступал А. Гитлер. Он сам пожинал плоды организованной им же неразберихи и борьбы компетенций, находя в этом положительные моменты лично для себя.