Текст книги "Последний путь под венец. В костюме голой королевы"

– Слава богу, что не наоборот! – брякнула Оля. – Задержите его, я сейчас!

– Нужна помощь? – расправил могучие плечи приставучий охранник в костюме.

Пять минут назад он настоял на том, чтобы проводить дорогую гостью отеля до хорошо освещенного холла.

– Да. Скажите, где «Мао»? – требовательно спросила его Оля.

– Э-э-э… Где Мао? – озадаченно повторил телохранитель.

– Мао Цзэдун? – после небольшой паузы уточнил невозмутимый голос из наушника.

Чувствовалось, что его обладатель почти энциклопедически образован.

– «Мао» – ресторан! – пояснила Оля. – Ресторан китайской кухни где-то здесь, в Сочи!

– Ах, это «Мао»! – обрадовался охранник. – Оно на набережной, между «Стамбулом» и «Парижем»!

– Занятная география, – коротко прокомментировала Оля, стартуя в указанном направлении.

Одышливый охранник дернулся было следом, но быстро отстал.

Чем выгодно отличается сочинская набережная от марсианского ландшафта? Разумеется, не отсутствием канав и кратеров – их и в Сочи немало. Зато вопрос, есть ли там жизнь, не возникает в принципе!

Курортная набережная – это такое место, где живые и полуживые организмы присутствуют постоянно. Те из них, которые более или менее твердо стоят на ногах, бесцельно, но с важным видом фланируют вдоль моря. А те, которые уже утратили способность к прямохождению, размещаются за столиками многочисленных уличных кафе.

Китайскую ресторацию «Мао» Ольга Пална отыскала без труда. Филиал Поднебесной легко было опознать по веренице бумажных фонариков на фронтоне и красным водосточным трубам в виде глистообразных, но башковитых драконов. По причине засушливой погоды пасти их были раззявлены нефункционально, из-за чего казалось, что легендарных рептилий мучат пошлые рвотные спазмы. Это воспринималось как плохая реклама местной кухне.

В списке входящих звонков на мобильном, который на бегу она зажимала в кулаке, как гранату, Ольга Пална нашла последний вызов и позвонила своему информатору.

– Да-а-а? – игриво пропел тот.

Оля просканировала взглядом открытую террасу и выхватила из пестрой массы трапезничающих фигуру с ярко выраженным мужским достоинством – дорогим коммуникатором последней модели, слитым с левым профилем.

В частях, не закрытых купальными трусами и майкой с надписью «Гений секса», фигура была ярко-розовой. По мнению Ольги Палны, имеющей ныне спину аналогичного цвета, это однозначно выдавало в самозваном гении неосторожного обитателя северных территорий Российской Федерации.

«Здорово, паря! – подсказал ей первую реплику внутренний голос, знакомый с северорусскими диалектами исключительно по анекдотам. – Где моя кот, однако?»

– Здрасьте, где мой кот? – отредактировала фразу Ольга Пална.

– Где, где… В Вологде-где! – радостно напел ей в ответ опаленный южным солнцем северянин. – Только что был тут. Жрал мое мясо.

– Спасибо, – поблагодарила Оля и тоже покусилась на рацион северянина, сцапав с блюда остывший кусок шашлыка. – Кис-кис-кис?

– Да вы присаживайтесь, деушка, присаживайтесь! – гостеприимно пригласил ее добрый розовый человек.

– Спасибо, – повторила Оля и присела, но не на стул, а на корточки. – Кис-кис, Бертик! Кис-кис-кис!

Бывшая подруга Сергея Акоповича Кариночка знать не знала человека по фамилии Юнг, по имени Карл Густав. Трудов швейцарского психиатра она не читала, о феномене синхронности даже не слышала.

Между тем происходящее с Кариночкой как раз подтверждало теорию Юнга, утверждавшего, что якобы случайные совпадения в жизни индивида – та самая синхронность – происходят именно тогда, когда индивид в них особенно нуждается.

По Юнгу, если бы индивид в полуденный час шагал по раскаленной улице без единого банкомата и без гроша в кармане, отчаянно мечтая о бутылочке водички за пятьдесят рублей, с ним, этим нищим жаждущим индивидом, вполне могло случиться маленькое чудо: он нашел бы деньги, причем как раз полтинник – аккурат на воду!

Но Карина умирала не от жажды и безденежья, а от желания выяснить, с кем хороводится Сергей Акопович. И найти она мечтала не цветную бумажку, а серую мымру, катавшуюся в машине Мамиконяна.

Так что кто-кто, а Карл Густав Юнг ничуть не удивился бы тому, что индивид Карина внезапно узрела индивида Ольгу Палну на террасе китайского ресторана.

В первый момент Кариночка даже не поняла, что перед ней та самая серая мымра. Ей просто и в голову не могло прийти, что действующая и исправно финансируемая подруга такого состоятельного и уважаемого человека, как Серго Мамиконян, отирается в дешевом общепите!

Но застарелый шопоголизм в положительных результатах числил феноменальную память на необычные наряды, и Карина не могла не узнать итальянский балахон из неотбеленного льна с ручным кружевом.

Предполагать, что в одном и том же месте, не являющемся столицей моды и заповедником миллионеров, могут одновременно находиться два таких платья, не стоило. Определенно, балахон был тот же самый.

Присмотревшись, Карина опознала и владелицу наряда, но даже после этого с трудом верила в реальность происходящего.

Мымра в заграничном платье стоимостью в отечественный автомобиль ползала на корточках по заляпанному вином и соусами полу второразрядной забегаловки. В перепачканной кетчупом руке у нее был кусок холодного мяса, стибренный с чужой тарелки, а на одном из пальцев сверкал немаленький бриллиант.

Кольцо и платье не позволяли считать их владелицу побирушкой. Значит, она сумасшедшая!

Кариночка инстинктивно поджала ноги и подобрала руки, сгребая в кучу столовые приборы, пепельницу и оставленный на столе мобильник.

Привычно приняв в себя айфон, правая рука его владелицы сама собой совершила обычное действие, щелкнув встроенной камерой.

– Кис-кис! – заползая под скатерть, призывно молвила богатая сумасшедшая. – Хочешь кушать?

– Нет, спасибо, – шепотом отказалась Карина, от страха потеряв голос.

– Смотри, какой сладкий кусочек! Ну же, давай съешь его! – уговаривала сумасшедшая. – Не хочешь? Иди сюда. Иди ко мне, не бойся.

– Куда? Под стол?! – беззвучно ужаснулась Карина.

– Как хорошо, что я тебя нашла, – сказала чокнутая, волнуя расшитую скатерть. – Теперь все будет хорошо, скоро ты вернешься домой…

– Как это?

Неужели славная дурочка готова вернуть ей теплое местечко под боком Мамиконяна?!

Забыв о страхах, Карина наклонилась и нырнула под стол, но увидела только мелькнувший край льняного подола.

Бертик, если это был он, Олю не признал. А может, наоборот, узнал в ней свою обидчицу и именно поэтому не радовался встрече.

– Гляди веселей, Робертино! – призвала Ольга Пална, с трудом удерживая кота одной рукой.

Вторая ей понадобилась для того, чтобы ответить на телефонный звонок.

– Добрый вечер, здрасьте, это вы потеряли черного котика? – вежливо спросил детский голос.

Оля посмотрела на кота. Кот ответил ей хмурым взглядом, в котором читалось что-то непечатное, и отвернулся.

– А вы нашли черного кота? – спросила она детку.

– Мы не нашли, он у нас уже был, но мы согласны отдать его вам за вознаграждение, – охотно объяснило вежливое дитя. – Вы сколько дадите?

– Пару подзатыльников! – Оля рассердилась. – Вам разве мама не говорила, что друзей не продают? Даже четвероногих.

– Не хотите – не берите, – дитя обиделось. – Жадина!

– Почему это я жадина? – возмутилась Оля, но трубка ответила ей расстроенными гудками.

– Нет, ты видел? Какое поколение растет! Предприниматели! – сказала она коту.

– Мы, – басом ответил тот, как бы примазываясь к подрастающему поколению.

– Нет, мы не такие, – возразила Оля. – Мы котами не торгуем! Если бы мы торговали котами, не ушел бы ты из китайского ресторана дальше кухни.

«Мех, мясо! Шкварок нажарить!» – вкрадчиво процитировал старый мультик внутренний голос.

– Цыц, – сказала ему Оля.

– Ма, – пробасил кот.

– Да, да, я стану тебе родной матерью, – пообещала Оля. – Вот только как же тебя в номер пронести?

На двери отеля красовались наклейки, запрещающие вход с едой и животными.

– М-да, проблема!

Оля немного подумала и воспользовалась услугой «звонок другу», призвав на помощь Люсинду.

– Возвращаются! – швейцар в мундире с галунами посигналил охраннику в костюме.

– Возвращаются! – передал охранник дежурной на рецепции.

– Возвращаются! – доложила дежурная старшему администратору Валере.

– Возвращение Будулая, – проворчал Валера, выйдя за стойку.

В открывшейся ему картине и вправду было что-то цыганское.

Та девушка, что повыше ростом, вышагивала, как лубочный коробейник: с широкой улыбкой на устах и с большой картонкой в руках. Выражение преувеличенной радости на верхнюю половину ее лица не распространялось, настороженным взором как-бы-коробейница пытливо ощупывала физиономии как-бы-покупателей, и до полноты сходства с жуликоватой уличной торговкой ей не хватало только зазывного крика: «А вот кому пирожки? Горячие пирожки!»

– Пирожки с котятами, – снова проворчал Валера.

Коробейница споткнулась. Кудрявая рыжеволосая спутница поддержала ее под локоть, выдвинулась вперед, закрывая собой подругу с коробкой, и поплыла, поводя плечами и сверкая зубами в улыбке, как настоящая плясунья из табора.

– Ай, что мы купили, такую вещь, такую вещь!

– Ай нэнэ, ай нэнэ, – не удержавшись, прищелкнул пальцами Валера.

– Какую? – естественно, поинтересовалась дежурная Верочка.

– Сапоги! – похвасталась рыжеволосая плясунья, танцуя в сторону лифта.

Коробейница, похоже, снова споткнулась, потому что коробка в ее руках затряслась, крышка сдвинулась, и в образовавщейся щели показался темный мех.

– Зимние сапоги! – уточнила плясунья и ловкими пальчиками затолкала меховое поглубже в коробку. – Спокойной всем ночи!

Зеркальная кибитка приватного лифта послушно приняла в себя колоритную пару и уехала вверх.

– Табор уходит в небо, – пробормотал Валерий.

У него было неприятное ощущение надвигающейся беды.

Оказавшись в лифте, Люсинда сдвинула крышку с коробки в Олиных руках и поинтересовалась:

– Ты как тут, сапожок? Кстати, отличное имя для черного котика.

– Он чуть не выскочил, – пожаловалась Оля.

– Держи крепче. Сейчас в дом войдем – на террасу выпустим, там ему будет хорошо.

Люсинда первой вышла из лифта, открыла дверь номера и пропустила внутрь Олю с коробкой:

– Только после вас!

– Спасибо… Ну вот, пожалуйста! Где эта горничная? Она так и не пришла! – Оля всплеснула руками.

Чтобы сделать это как следует, с размахом, ей пришлось выпустить из рук коробку, которая тут же открылась.

– Оля, кот! – всполошилась Люсинда.

– Люся, дверь! – обернувшись, крикнула Оля.

Но кот уже выскочил за дверь, на площадку у лифта. Тот был закрыт, а нажать на кнопку вызова коту ума не хватило, и Оля еще успела подумать, что никуда он не денется, как резвый зверь рванул к лестнице.

«Черной молнии подобный!» – неуместно восторженно прокомментировал внутренний голос учительницы литературы.

– Никуда он… – начала Люсинда и осеклась.

С человеческой точки зрения, боковая лестница в два пролета – один вверх, другой вниз – нормальным выходом не была. Нижний край длинного ряда ступенек, по которым никто не ходил, упирался в площадку перед общими лифтами на предыдущем этаже, верхний уводил на чердак. Обитатели апартаментов в пентхаусе этой лестницей не пользовались – зачем? Вниз они съезжали на VIP-лифте, а чердаком не интересовались вовсе.

Честно говоря, темный проем, за которым помещалась лестница, Оля до сих пор считала недоделанной причудой дизайнера – чем-то вроде ниши, которую забыли укомплектовать мраморной статуей или гигантской вазой.

Кот, оказывается, лучше ее разбирался в архитектуре и дизайне.

– Ку-да? – гаркнула Люсинда.

Это был уместный вопрос.

Когда-то Оля читала, что вспугнутая крыса, если у нее есть выбор, бежит по лестнице вниз, а кошка – вверх.

Бертик без раздумий выбрал чердак.

– Блин! – с чувством воскликнула Люсинда. – Ты почему не закрыла коробку?!

– А почему ты не закрыла дверь? – парировала Оля. – Поздно искать крайнего! Надо ловить кота!

Лестница была крутой и темной. Подсвечивая себе мобильниками, подружки поднялись на чердак, превращенный в склад строительных материалов. Сразу у входа лежали листы фанеры и доски, чуть дальше высились башни из кафельных плиток, чистые и грязные ведра, разнокалиберные тугие мешки.

– Сядь тут и внимательно смотри, не появится ли кот, – велела Оле командирша Люсинда, свалив ближайший мешок поперек прохода. – Я пойду его искать. Если найду, буду гнать зверюгу на тебя, так что ты не зевай.

– Не буду зевать, – пообещала Оля и чихнула, потому что обрушенный Люсиндой мешок с гипсом оказался дырявым и изрядно напылил.

– Кис-кис-кис! – Люсинда крадучись двинулась вглубь чердака.

Синий луч ее мобильника обшаривал темноту, как пограничный прожектор. В призрачном свете плясали пылинки, блистали паутинки и напрочь отсутствовал искомый кот.

Оставшись одна, Оля с большим сомнением посмотрела на обрушенный ей под ноги мешок.

Может, он и годился как заградительное сооружение, но совершенно не подходил приличной девушке в качестве сидячего места. Вымазаться в белой пыли Оле не хотелось. По опыту личного участия в малобюджетном ремонте школы она прекрасно знала, какая это коварная штука – гипсовый порошок. Его же не отстираешь!

– А у вас вся спина белая! – сказала она отвергнутому мешку и пошла вдоль ряда его собратьев, высматривая мешочек почище.

«Ищи с песком, его легко отряхнуть, – посоветовал внутренний голос. – Или с опилками, он будет мягкий!»

Мягкий куль нашелся в самом темном углу. Он отличался от других мешков еще и тем, что был матерчатым, а не полиэтиленовым или бумажным, а сверху его не зашили, а завязали.

Ухватившись за торчащий из узла матерчатый хвост, Оля без труда перетащила избранный мешок на пару метров и аккуратно уронила его на бок, чтобы перегородить проем в целях задержания кота. При этом мешок произвел неожиданный шум, по которому смышленная Ольга Пална поняла, что содержимое узла неоднородно. Там не только тряпки, но и еще что-то более плотное.

Она помяла комковатый куль, намереваясь устроиться на нем как можно удобнее, и замерла, нащупав сквозь ткань предмет, никак не относящийся к строительным материалам.

Это была туфля на устойчивом квадратном каблуке.

Внутренний голос трусливо попытался внушить хозяйке, что это молоточек на кривой рукоятке, но неподкупное воображение одним росчерком пера нарисовало предмет женской обуви и, не останавливаясь на достигнутом, изобразило затем подходящую ножку приблизительно тридцать седьмого размера.

Руки похолодевшей Ольги Палны тоже проявили своеволие, пытливо потискали мешок и сразу же нашли такое, отчего плотный сумрак на чердаке треснул, как грозовое небо, разодранный воплем:

– Люся! Люся, быстро сюда!!!

В отдалении что-то бухнуло, стукнуло, послышалось ругательство, и из темных глубин чердака, потирая коленку, появилась недовольная Люсинда.

– Ну, чего ты орешь? – спросила она совсем как Карлсон.

«Ты же мне всю рыбу распугал», – машинально продолжил цитату Олин внутренний голос.

– Люся, иди сюда, – ломким стеклянным голосом позвала Ольга Пална.

Руки-ноги у нее сделались деревянными, а глаза оловянными.

– Ну, что еще?

Люсинда подошла и наклонилась над узлом, в который издали тыкала затвердевшим пальцем стеклянно-оловянно-деревянная Оля.

– Потрогай, что там.

– Делать мне больше нечего – мешки лапать? – огрызнулась Люсинда, но все же потрогала. – А что это?

– По-моему, это нога, – шепотом сказала Оля.

– Какая еще нога? – Люсинда ускорила энергичную пальпацию. – О господи… Да тут и рука! С па-па-па…

– С пальчиками, – выдохнула Оля. – Люся, я бы очень хотела ошибиться, но мне кажется, что в этом мешке человеческое тело!

– Как ми-минимум, н-нога и рука.

Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, отпрыгнули подальше от ужасного мешка.

– Не шевелится, – немного погипнотизировав узел, прошипела Люсинда.

– Тем хуже, – шепнула Оля.

– И что будем делать?

– А какие варианты?

Обеим было ясно, что вариантов только два: самим звонить в полицию или предоставить эту сомнительную честь администрации отеля.

– В любом случае, нам придется объяснять, зачем мы полезли на чердак, – первой сообразила Ольга Пална. – Про контрабандного кота лучше вообще не говорить, чтобы нас с тобой не обвинили в нарушении правил проживания.

– Ладно, я что-нибудь придумаю, – пообещала Люсинда. – Звони в администрацию отеля.

– Почему я?!

– Право первооткрывателя! Хотя…

Она присела у мешка и завозилась, энергично шевеля локтями.

– Ты что делаешь? – испугалась Оля.

– Открываю мешок, что же еще! Должны же мы знать, кого нашли!

– Зачем?!

– Так интересно же!

– Ничуть не интересно! – Оля заволновалась. – Люся, я тебя очень прошу: не надо лезть в эту историю глубже, чем мы уже вляпались! Или ты хочешь, чтобы нас с тобой затаскали по допросам? А у тебя есть на это время? Ты разве не собираешься завтра утром на свидание к принцу?

– Ах да, – Люсинда с сожалением отодвинулась от мешка, распрямилась и потянулась. – У меня же встреча с суженым!

Видно было, что мысли ее моментально переключились на более приятную тему. Оле даже показалось, что она услышала звонкий щелчок тумблера в голове подружки.

Пока Ольга Пална объяснялась по телефону с дежурной, Люсинда энергично стряхивала с себя пыль и паутину.

Ей явно не терпелось закончить неприятный эпизод с обнаружением кого-то в мешке и перейти к подготовке своего собственного тела к свиданию с принцем.

– Где, где вы? – удивленно перебила дежурная Верочка сумбурную речь Ольги Палны.

– Я же сказала – на чердаке! Мы тут случайно обнаружили…

– Они на чердаке, – прикрыв бубнящую трубку ладонью, передала Верочка Валере.

– А у нас там стройматериалы в нарушение пожарной безопасности! – охнул старший администратор, хватаясь за голову.

Верочка приложила трубку к уху и услышала:

– В мешке! Это просто ужасно.

– Но это временное хранилище! – сунувшись к трубке, повысил голос Валера. – Мы завтра же все уберем!

– Завтра?! – неприятно удивилась Ольга Пална.

– Что – завтра? Что – завтра? – возбужденно запрыгала рядом с ней любопытная Люсинда.

– Вынос тела будет только завтра! – отвернувшись от трубки, объяснила ей Оля.

– Как это – завтра? А спать мы будем с трупом над головой?! – громко возмутилась Люсинда.

– Они не хотят спать с грузом над головой, – не дослышав, передала начальнику Верочка.

– Скажи, что потолки очень прочные, а мешки не такие тяжелые, так что повода для беспокойства нет, – скороговоркой просуфлировал Валера.

– Нет повода для беспокойства! – бодро повторила Верочка. – Потолок выдержит.

– Но мы не выдержим! – заявила Оля. – Да мы глаз не сомкнем, зная, что только потолочное перекрытие отделяет нас от трупа!

– От чего? – с беспокойством переспросила Верочка.

– От мертвого тела! Или что там у вас в мешке? Только не говорите, что это обломки мраморной «Девушки с веслом», я точно нащупала туфлю!

– Я ничего не понимаю! – честно призналась Верочка и передала телефонную трубку Валере. – Весла, туфли – какой-то бред. Поговори с ней сам, пожалуйста.

– Алле, добрый вечер! – располагающим бархатным голосом поздоровался старший администратор.

– Ничего себе, добрый вечер! – искренне возмутилась Ольга Пална. – На чердаке лежит мешок с трупом, и никого это не колышет?!

При слове «труп» Валера отчетливо колыхнулся.

– Какой труп? – спросил он, холодея.

– По-моему, женский! Во всяком случае, обувь у нее на каблуках.

– У кого?

– У трупа женского пола!

– Это шутка?

– Ах, если бы! Нет! – Ольга Пална удрученно вздохнула. – Это суровая правда жизни!

– Скорее, смерти, – поправила ее Люсинда.

– То есть вы хотите сказать, что на чердаке нашего отеля находится мертвое тело?

– Я не хотела этого говорить, но уже сказала и повторю еще раз: да! – зверея, рявкнула Ольга Пална. – На чертовом чердаке вашего чертова отеля лежит чертов мешок с чертовым трупом!

– О мертвых плохо не говорят, – укоризненно заметила Люсинда.

Оля стрельнула в нее бешеным взглядом, прислушиваясь к кудахтанью в трубке, и энергично кивнула:

– Разумеется, мы никуда не уйдем! Особенно труп, он точно останется на месте. Да, ждем. Конечно.

– Что – конечно? – спросила Люсинда. – Заметь, я не спрашиваю, кого мы ждем – понятно, что представителей администрации и опергруппу.

– Нас попросили сохранять спокойствие, – объяснила Ольга Пална, обессиленно присаживаясь на твердый мешок с гипсом. – Мое «конечно» было ответом на эту просьбу.

Люсинда тоже присела, придирчиво выбрав себе чистенький мешок с песком.

– Может, Громову позвонишь? – неуверенно предложила она. – Пусть примет меры, чтобы нас с тобой не сильно трамбовали. Хотя нет, не надо. Громов тут же заберет тебя домой, а мне нужна компаньонка для встречи с принцем.

– Не о том ты, Люся, думаешь, – покачала головой Ольга Пална. – Ты думай о том, зачем нас на чердак понесло?

– А я уже придумала: мы полезли сюда за котом!

– Мы же не хотели говорить, что принесли в отель кота?

– Мы и не будем говорить, что принесли его! Мы скажем, что вышли из лифта, увидели убегающего вверх по лестнице кота и, заинтересовавшись этим неожиданным явлением, пошли за ним! Это почти правда.

– Пуффф! – тяжко выдохнул лифт.

По лестнице загремели торопливые шаги.

– Добрый ве… То есть здраствуйте, – сказал Валера, с порога обшаривая чердак испуганным взглядом. – Где он?

– Она, – поправила Ольга Пална и указала на узел. – Там. Можете пощупать.

– Предлагаю ничего не трогать до прибытия полиции! – посоветовал из-за плеча старшего администратора уже знакомый Оле охранник в черном костюме. – Мы можем уничтожить следы преступника.

– Это вряд ли, – пробормотала Люсинда, оглядевшись. – Похоже, мы уже…

Оля мысленно с ней согласилась. Возясь с мешками, они изрядно запорошили пол гипсовой пылью и натоптали вокруг узла, как хороводящиеся поселянки у майского дерева. Следопытам опергруппы можно было только посочувствовать.

Четверть часа компания на чердаке провела в напряженном молчании. Ситуация не располагала к светской беседе, и даже гиперобщительная Люсинда не пыталась завести разговор на какую-нибудь абстрактную тему, например, о погоде. Она только тихо бормотала:

– Вот интересно, кто это? За что ее? И как? – не обращая внимания на грозные взгляды, которые бросала на нее не менее любопытная, но более воспитанная подруга.

Прибывшие по вызову опера первым делом выдворили с чердака лишний люд, в число которого попали все живые. Олю с Люсиндой загнали в номер, пообещав очень скоро «подойти для беседы».

Оля послушно ушла в комнаты, а Люсинда, разумеется, отиралась у приоткрытой двери в прихожей до тех пор, пока не получила хоть какие-то ответы на свои вопросы. Она прибежала в гостиную, чтобы доложить сонной и мрачной Оле:

– Это точно женщина, она точно мертвая, и администраторы ее точно знали! Девушка-дежурная так, знаешь, громко вскрикнула: «Ах! Бедняжка Гита!» – и исчезла прежде, чем Оля успела высказаться по поводу порочной практики привлечения гастарбайтеров из Индии.

Потом Люсинда прилетела с сообщением, что старший администратор вслух задается вопросом: «Да кому понадобилось душить простую горничную?!» – и снова умчалась, не услышав резонного предположения Ольги Палны о том, что не все постояльцы так снисходительны к нерадивой обслуге, как они с Люсиндой.

Нетрудно было догадаться, что несчастная Гита была той самой горничной, которая два дня подряд манкировала своими прямыми обязанностями, не убирая в пентхаусе.

Мобильники у обеих подружек к этому моменту разрядились насмерть, и это избавило девушек от необходимости отвечать на звонки по объявлению о розыске кота.

Впрочем, тема поисков пропавшего Бертика все-таки получила продолжение, потому что настойчивая Варвара позвонила на стационарный телефон гостиничного номера.

– Что ей сказать? Нашли мы Робертино или не нашли? – шепотом проконсультировалась Люсинда у Ольги Палны.

– Скажи, пусть приходит к нам завтра утром, сейчас мы не можем говорить о коте, у нас тут полиция, потому что мы и вправду чертовски находчивые, – безрадостно ответила Оля. – Нашли какой-то труп в мешке! Нет, про труп не говори, не пугай человека.

Варвара пообещала прибыть в семь ноль-ноль.

– Это слишком рано! – стонала Оля, добравшаяся до постели много позже полуночи, уже после беседы с оперативниками.

– Позже никак, – на удивление твердо сказала Люсинда, обычно знатная засоня. – Не то опоздаем к принцу.

Автобус для представителей СМИ, аккредитованных для участия в международном форуме «Мир и спорт», организаторы этого мероприятия заказали на восемь часов утра.

Очевидно, предполагалось, что все участники спортивного форума – люди дисциплинированные, ведущие здоровый образ жизни.

Не гоняющиеся впотьмах за котами, не болтающие за полночь с ментами…

– Самозванки мы, одно слово, – устало подытожила Оля и провалилась в сон.