Текст книги "Последний путь под венец. В костюме голой королевы"

На такси до отеля денег тоже не хватило.

– Общественный транспорт в Сочи работает с перебоями! – отметила Люсинда, напрасно просидев на лавочки в ожидании автобуса двадцать минут.

Пришлось идти пешком.

– Ведущиеся в олимпийском Сочи строительные работы причиняют большие неудобства горожанам и курортникам! – громко объявила Люсинда, споткнувшись о выбоину в асфальте.

– Вчера ты на это не жаловалась, – не выдержала Оля. – Наоборот, тебя очень радовала возможность разжиться аутентичным сувениром.

Накануне Люсинда нахально стибрила на центральном проспекте оранжево-белый столбик временного дорожного заграждения. Полосатый пласмассовый конус был похож на колпак Буратино, сделанный не из старого носка, а из современного полимерного материала, и выглядел, бесспорно, симпатично. Хотя благонравной Ольге Палне это не казалось достаточной причиной, чтобы нагло тырить имущество автодорожников.

– Да это же бесценная вещь! Настоящий сувенир с олимпийской стройки! – ликовала Люсинда, транспортируя свой трофей на седьмое небо отеля.

Ей хватило сообразительности обернуть пустотелый конус газеткой, перевернуть его дыркой вверх и сунуть в полость букетик, чтобы эта необычная ручная кладь не привлекла внимания персонала.

Оля в качестве сувенира из Сочи собиралась привезти домой магнит на холодильник. До размаха и темперамента подруги она серьезно недотягивала.

Едва войдя в номер, Люсинда продолжила обличать недостатки:

– Наша горничная плохо выполняет свою работу! Она сегодня к нам вообще не приходила!

Оля прошлась по комнатам.

На столике в гостиной все так же красовался декадентский натюрморт с огрызком яблока, на кроватях в спальнях громоздились скомканные одеяла, запылившиеся поверхности не очистились, и шторы на окнах не собрались в симметричные складки.

– Это безобразие! – Люсинда поставила пакет и потянулась к телефону. – Алло, это рецепция? Добрый вечер, скажите, а у нас в пентхаусе раз в два дня убирают, что ли? Для ежедневной уборки наши апартаменты недостаточно дороги, да?

– Люда, – с укором сказала Оля. – Мы же не какие-нибудь зажравшиеся буржуины, зачем ты так?

– Да, кстати, можно нам ужин в номер или повара у вас тоже работают, как горничные, с перебоями? – ничуть не стушевалась Люсинда.

Она продиктовала заказ, повесила трубку и отправилась в ванную – примерять перед большим зеркалом новую блузку.

Оля убрала со столика пустую бутылку, грязные стаканы и побуревший огрызок, включила телевизор и села ждать посыльного с ужином.

По телевизору рассказывали о современном методе исследования под названием «Тайный покупатель».

Самого обыкновенного вида тетечка ходила по супермаркету, неторопливо наполняя тележку разнообразными покупками и в процессе приобретая типичный покупательский опыт. Пилотируя вертлявую тачанку, протискиваясь между штабелями а-ля верблюд в игольное ушко, чтобы обнаружить на подходе к нужным ей рядам заградительные ленты, за которыми неспешно копошатся люди в униформе, уворачиваясь от подкрадывающихся сзади электропогрузчиков и рассматривая штемпели на продуктах с просроченной годностью, тетечка сохраняла на симпатичной физиономии самое добродушное выражение. Никому и в голову не приходило, что эта милая дама – настоящий секретный агент!

– Какая хорошая работа! – восхитилась Ольга Пална.

– Сюда смотри! – потребовала пришлепавшая из ванной Люсинда – в новой блузке сверху, в стрингах снизу и босиком.

– Какая хорошая блузка! – покорно восхитилась Ольга Пална.

– То-то, – горделиво молвила Люсинда и ушлепала обратно.

– Какая противная баба! – с отвращением глядя на тетечку с вертлявой тележкой, сказал старший администратор Валера.

В беломраморном холле отеля работал большой телевизор. Не особенно обремененный работой персонал на рецепции между делом поглядывал на экран.

– Это называется «тайный покупатель», по-другому – «контрольный клиент», – под прикрытием стойки освежая лак на ногтях, со знанием дела сообщила администратор Верочка, заочно обучающаяся на пятом курсе института предпринимательства и менеджмента. – Метод применяется не только в торговле, но и вообще в сфере обслуживания. В гостиничном бизнесе тоже.

Она сделала страшные глаза и добавила:

– Представьте: любой из наших гостей может оказаться таким вот засланным казачком!

Старший администратор Валера забеспокоился.

– А как узнать, настоящий клиент или подставной?

– Да в том-то и дело, что никак! – Верочка развела руками и мазнула красной кисточкой по локтю соседки. – Ой, Маш, прости! Никак ты этого засланца, Валера, не узнаешь, пока начальство не начнет разбираться с жалобами, которые он на тебя накатал!

– А помните, в прошлом году из ГУВД края подполковник приезжал проверять работу городской полиции? – встрепенулась, оттирая локоть, администратор Маша. – Кассиршу нашего валютного обменника тогда заставили позвонить местным ментам с сигналом об ограблении, а приезжий подполковник сидел в засаде с секундомером – проверял быстроту реагирования. Кого-то после этого уволили взашей.

– Какое свинство, – опасливо пробормотал Валерий и огляделся.

Холл был пуст, но это ничего не значило. Шпионский элемент запросто мог затаиться на одном из шестнадцати этажей отеля и прямо сейчас писать донос, по результатом которого кого-то уволят взашей.

– Я думаю, если очень внимательно следить за клиентом, можно выявить подозрительные несоответствия, – предположила Верочка, довольная тем, что ей предоставилась возможность блеснуть профессиональными знаниями. – К примеру, вот эта дама в телевизоре спрашивала у служащих, где стоит четырехлетний односолодовый виски, но ничего подобного не купила. Очевидно, ей просто надо было выяснить, правильно ли в магазине делают выкладку элитного алкоголя.

– Ну, если говорить о подозрительном и странном поведении, то я бы отметил тех двух лесбиянок из пентхауса, – сказал Валерий и крепко задумался.

– А что не так с лесбиянками из пентхауса? – заинтересовалась Маша, только сегодня заступившая на дежурство.

– Они не устраивают у себя шумных оргий, не заказывают в номер массажистов и стриптизеров, не выбрасывают в окна пустые бутылки, не писают с балкона в бассейн, не смывают в унитаз бриллиантовые украшения, – начала перечисление Верочка, по опыту работы знакомая с поведением типичных обитателей пентхауса.

– И еще они подозрительно интересуются графиком работы горничных и поваров! – мрачно напомнил Валерий. – А вчера спрашивали, есть ли у нас телефонный справочник, и зачем-то рвались после закрытия в «Катран»! А сегодня полюбопытствовали, что находится за дверью без таблички напротив входа в бассейн!

– Кладовка с грязным бельем для прачечной, – автоматически ответила Маша.

– О боже! – Верочка схватилась за голову.

Тот факт, что девушка забыла о свеженакрашенных ногтях, выдавал ее запредельное волнение.

– Они же печатали у нас какие-то свои документы!

– Какие? – старший администратор побледнел.

Верочка зажмурилась и помотала головой.

– Ну?! Вера, что за документы?!

– Журналистские удостоверения, – шепотом ответила девушка, пугающе распахнув глаза.

Валерий посмотрел на экран, где как раз замерли титры: «Программа подготовлена независимой редакцией ОТС».

– Общественное телевидение страны, – машинально перевела услужливая Маша.

– У этих в «корочках» тоже какое-то трехбуквенное название было, – печально вспомнила Верочка.

Они помолчали.

– Что ж, кто предупрежден, тот вооружен, – наконец сказал Валерий. – С этого момента наши гостьи из пентхауса обслуживаются по высшему разряду, как члены королевской фамилии. Ублажать их по полной программе и глаз не спускать! Охрану предупредить, швейцару велеть, чтобы улыбался, как Олег Попов! Кухне наизнанку вывернуться, но кормить так, чтобы за ушами трещало! Когда они съезжают?

– Через три дня, – доложила Маша, проверив записи.

– Продержимся, – мужественно постановил Валерий и с вызовом посмотрел на светящийся телеэкран.

– Ты что заказала? – с подозрением спросила Оля, первой заглянувшая под крышку на блюде.

– Да что попроще: омлет, сырную нарезку и простой черный хлеб, – ответила Люсинда, задрав голову к потолку и похлопывая себя по шее, умащенной кремом. – Я же знаю, что кухня в отелях после девяти вечера работает кое-как.

– Шутишь? Похоже, после девяти повара тут в самый раж входят, – возразила Оля, продолжая заинтригованно созерцать горячее. – Так, вот это, наверное, и были яйца, раз оно желтенькое и пышное. А эти вот козявочки внутри, они кто?

– Козявочки? – Люсинда забеспокоилась и подошла посмотреть. – Козявочек я не заказывала!

– Это креветки, – объявила она, любознательно поковыряв желтенькую пышность пальцем. – Мелкие, должно быть, черноморские. И тут же кусочки какие-то, тоже явно органика, хотя похоже на мелко нарезанный ластик. Я вроде не заказывала ластик в омлет!

– Может, это сыр? – близорукая Ольга Пална беспомощно прищурилась на желтенькое с креветками и ластиком.

– А, это кальмары! – сообщила Люсинда, пожевав и подумав. – Их, впрочем, я тоже не заказывала… А сыр, наверное, тут.

Она сняла крышку с другого блюда и озадачилась:

– Не тут! Оль, а это что за катышки?

– Стой спокойно, не надо ничего трогать, похоже, это не наш заказ! – велела Оля, убегая за очками.

– Ффе-таки фыв! – покричала ей вдогонку подружка, моментально набив рот чем не надо. – Не фкуфный, бееее!

– Именно что «бе», – подтвердила Оля, вернувшись с очками. – Это овечий сыр, французский, очень дорогой. Его подают в оливковом масле с травами. Положено отрезать себе от головки сколько нужно, а остальное вернуть.

– Мне нисколько не нужно, давай сразу вернем! – сплюнув в ладошку, сказала Люсинда. – Фигня этот французский сыр! Нельзя было голландский заказать?

Она метнулась в ванную, выбросила редкой гадости сыр в унитаз, порывисто вымыла руки и схватила телефонную трубку.

– Алло, это ресторан? Слушайте, девушка, мы у вас заказали ужин, а нам принесли не наш заказ. Так вот, я вас предупреждаю, мы за эту дрянь платить не будем!

Оля приподняла край крахмальной салфетки и заглянула в хлебницу. В соломенной плетенке парочками лежали золотистые булочки, румяные круассаны и одинокий крендель – глянцевый, коричневый, похожий на фрагмент бронзовой ограды и с виду совершенно несъедобный. Простого черного хлеба в плетенке не было.

Оля наклонилась и заглянула в нижний ярус сервировочного столика на колесах.

В нижнем ярусе горделиво высилось сверкающее металлическое ведерко, набитое колотым льдом. Из ледника вершиной айсберга торчало бутылочное горлышко в серебряной фольге.

– Это совершенно точно не наш заказ! – убедилась Ольга Пална.

– Представь себе, наш! – вернулась Люсинда. – На кухне сказали – у них для клиентов всегда все самое лучшее, а шампанское – это нам подарок от заведения! Я открою?

– Ну, открой, – неуверенно согласилась Оля.

Шампанское было дорогое, французское. С какой стати им такой подарок?

Нежно запиликал телефон.

– Передумали, – предположила Оля. – Сейчас отнимут шампанское!

– Не, это Варвара, – прикрыв трубку ладонью, проинформировала Люсинда. – Звонит узнать, как продвигаются поиски кота?

Она энергично пошевелила бровями, давая понять, что ждет ответа на этот вопрос от подружки.

Оля растерялась. Поиски кота, в отличие от бровей Люсинды, не продвигались никуда и никак.

– Скажи, нам нужна фотография Бертика! – придумала она отговорку. – Скажи, что мы уже подготовили объявление и договорились, что его напечатают и расклеют по городу.

Люсинда кивнула и бодро отрапортовала в трубку:

– Мы почти завершили подготовительный этап и готовы к активному поиску! Предоставьте нам портрет кота, и мы сразу же запустим станки.

– Какие станки? – удивилась Оля.

Варвара на том конце провода, очевидно, спросила то же самое.

– Типографские! – важно объяснила Люсинда. – Мы тут внедрились в масс-медиа и готовы напечатать и распространить объявления о пропаже кота. Дадите фото?

Оля ждала, ковыряя омлет.

– Не даст, – сообщила Люсинда, завершив телефонный разговор и вернувшись к столу. – Нет у нее тут никаких фотографий кота: новых еще не сделали, а старые все дома остались, в другом городе. Придется обойтись словесным портретом: кот Робертино, он же Бертик, две тысячи десятого года рождения, помесь перса и британца, черной масти, шерсть густая, не кастрированный. Морда круглая, глаза желтые. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам.

– Представляю, как весело будет проверять подходящих котов на наличие этой приметы! – заметила Оля и вправду живо представила, каково это – хватать незнакомых кошек за задние ноги и пытливо разглядывать их.

– Без фотографии как-то неправильно, – раскручивая проволочку на бутылке, рассудила Люсинда. – Может, давай из Интернета кота помордастее подберем? И, мне кажется, не надо писать, что Робертино какой-то метис непонятный. Я думаю, лучше будет, если мы объявим, что кот очень редкий и ценный, тогда его будут искать.

– И вознаграждение назначим, – предложила Оля, мысленно извинившись перед супругом за то, что так легко транжирит деньги, заработанные кровью и потом родного олигарха.

Они быстро поужинали, выпили шампанское и занялись объявлением.

– Валер, а, Валер?

Дежурный администратор Верочка поскребла алым ногтем филенку двери начальничьего кабинета.

Старший администратор со вздохом отложил журнал «Плейбой» и разрешил:

– Входи. Чего там? Что случилось?

– Ничего не случилось, просто эти, из пентхауса, опять в бизнес-центре сидят.

– В одиннадцатом часу вечера?

Валера вышел за барьер и посмотрел сквозь стеклянную перегородку, отделяющую большой холл от маленькой комнаты с громким названием «Бизнес-центр».

Оснащая помещение подключенным к Интернету компьютером с факсом и ксероксом, администрация отеля, конечно, предполагала, что у серьезных гостей даже на отдыхе иногда случается острая надобность в этой технике. Однако было удивительно, что таковая надобность возникла у кого-то поздним вечером.

– Что они делают? – нахмурился старший администратор. – Пойди предложи помощь и узнай.

– Уже, – коротко сказала умница Верочка и протянула начальнику смятый бумажный лист. – Они печатают это.

Валерий расправил листовку и крякнул, увидев суровую звериную морду. «Внимание! Разыскивается за вознаграждение!» – большими красными буквами написано было сверху. Ниже, под тройным мохнатым подбородком необъятной кошачьей рожи, помещался текст: «Пропал редкий кот д’ивуарской породы. Окрас – антрацитовый черный. Морда круглая, глаза желтые, не кастрирован. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам. Откликается на имена Робертино и Бертик. Три года».

– Три года такой разбойной морде даже мало, – пробормотал Валера. – Какая, какая это порода? Дивуарская? Никогда про такую не слышал.

– Кот дивуарский – должно быть, из Кот-д’Ивуар, – опять блеснула эрудицией умница Верочка. – Это в Африке.

– Не удивительно, что он черный, – заметил старший администратор и свободной от листовки рукой энергично почесал в затылке. – Я не пойму, зачем им это нужно? Разве они с котом приехали? Не может быть, у нас запрещено проживание животных.

– Может, они не только нас проверяют? – конспиративно понизив голос, предположила Верочка. – Не только отель, но и весь город? Тестируют Сочи на отзывчивость, гостеприимность и гуманизм, отсутствие расизма и ксенофобии? На Олимпиаду-то к нам кто только не приедет!

– Масштабно, – согласился Валерий и озадаченно моргнул.

Хлопнула дверь. Из бизнес-центра с деловым видом выдвинулись дамочки с листовками. Обогнув застывших посреди холла Верочку и Валеру, они притормозили у рецепции и озадачили чем-то дежурную Машу.

– Чего они хотели? – дождавшись, пока дамочки удалятся, спросил ее старший администратор.

– Клей попросили.

– Дала?

– Конечно! И еще коробку кнопок в придачу.

– Вот занозы в заднице! – выругался Валерий, вовсе не имея в виду канцелярские кнопки. – Скажи охране, пусть присматривают за ними, мало ли что!

Лелик с Борисом понимали, что после вчерашнего им не стоит соваться в отель. Более чем вероятно, что администраторша, которую они схватили по ошибке, дала описание внешности злоумышленников. И хотя вряд ли кто-то догадается, что именно они злоумышляли, у каждого входа и выхода наверняка поставлен человек из охраны. В отель Борису с Леликом уже не попасть, значит, надо подстерегать жертву на подступах. Она-то и входит, и выходит!

– Как раз вышла, – сделал вывод Лелик после того, как трижды безрезультатно позвонил в номер.

– Вышли, – поправил Борис. – И опять надо голову ломать, как разделить их!

– Не надо ломать голову, хватит с тебя уже, – съехидничал Лелик.

– Молчи, девочка! – в свою очередь съязвил Борис.

Оба надулись, обиженные.

То, что планировалось ими как небольшое приключение с большим призом в итоге, превращалось в комедию ситуаций. Теплым октябрьским вечером на лавочке у фонтана сидели не мускулистый мачо Борис и модный юноша Лелик, а черт-те что и с боку бантик.

Лелик, чтобы швейцар у недалекой двери не разглядел в нем кудрявого блондина из ориентировки, натянул на голову бежевую резиновую шапочку для плаванья и в сумерках казался лысым. Вернее, лысой, потому что, кроме шапочки и тапочек, на Лелике было девичье платье с оборками – маскировка что надо.

Борис, разбитая голова которого была обмотана бинтом, прятал предательскую белизну повязки под темной бейсболкой, натянутой по самые уши. Низко надвинутый головной убор с выпуклым и длинным козырьком неприятно походил на маску чумного доктора.

Вместе откровенно нездоровая лысая девочка и врачеватель чумы смотрелись пугающе. Лавочки справа и слева от них пустовали: отдыхающие держались подальше от странной парочки.

– Ой, кто это?! – испуганно пискнула девушка Лиза, хватаясь за крепкую руку своего кавалера Антона.

– Люди, просто люди, – кавалер успокаивающе похлопал трусишку по попе.

Эта часть у девушки Лизы была приятно выпуклой и обширной. Вероятно, замечательную увесистую попу природа подарила девушке Лизе для того, чтобы компенсировать вакуум в ее голове.

Антон не считал себя гигантом мысли, но пустоголовая Лиза изрядно его утомляла. За последние три года Лиза прочла три книги, и все они принадлежали перу заграничной писательницы Стефани Майер, написавшей вампирскую сагу. Лиза безоговорочно верила печатному слову мадам С. Майер и в существовании вампиров и оборотней ничуть не сомневалась. Более того, они мерещились ей на каждом шагу!

– Какие же это люди, это зомби какие-то, – походя обидела категоричная Лиза костюмированных Бориса и Лелика.

Приятели возмущенно посмотрели ей вслед и едва не прозевали Олю с Люсиндой, которые выдвинулись из отеля бодрым маршевым шагом, разительно контрастирующим с расслабленной походкой немногочисленных любителей поздних прогулок.

– Вот они! – Лелик подобрался, пропуская деловитых подружек мимо лавочки. – Идем за ними!

– Разделимся, – предложила подружке Люсинда. – Порознь мы охватим более обширную территорию. Пятьдесят объявлений и клей – мне, пятьдесят объявлений и кнопки – тебе, и расходимся: ты налево, я направо. Встретимся у фонтана через час.

– Я обещала Громову не ходить налево, – сказала Оля. – Я лучше направо пойду, хорошо?

– Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – жизнь потеряешь, прямо пойдешь – жив будешь, да себя позабудешь, – бойко процитировала Люсинда народный фольклор.

– Типун тебе на язык, – поежилась Оля и пошла направо.

– Она осталась одна! – обрадовался Лелик и тут же сделал каменное лицо, пропуская мимо себя Люсинду, шагающую налево.

– Подождем, пока вокруг не будет людей, – не открывая рта, зловеще прошептал чумной доктор Борис.

Оля быстро поняла, что с кнопками она прогадала. Люсинда с клеем справится со своими листовками гораздо быстрее, потому что сможет лепить их не только на деревья, но также на бетонные столбы и заборы.

– Р-раз, два, тр-ри, четыр-ре, руки выше, ноги шире, – бормотала Ольга Пална, с усилием вкручивая в углы трепещущего листка стальные кнопки.

Кошачья морда на фото производила сильное впечатление. Это была классическая «морда протокольная», и к ней идеально подошел бы заголовок «Их разыскивает полиция». «Их», а не «его» потому, что обширной меховой физиономии с лихвой хватило бы на двух мурзиков.

– Вы имеете право хранить мурчание! – строго сказала Оля фотографическому коту, наставив на него палец пистолетиком. – Все, что вы мяукнете, может быть использовано против вас!

Она быстро выяснила, что на пальмах бумажки не держатся – кнопки из стволов вываливаются, а вот в кору дуба металлические зубцы впиваются крепко. Уяснив это, Оля пошла по аллее, украшая листовками каждое пятое дерево.

С присущей ей методичностью Ольга Пална разделила процесс на технологические этапы. На первом из них она опускала на траву под деревом пачку объявлений и ставила сверху коробочку с кнопками. Затем готовила крепеж – четыре кнопки, которые держала в зубах, как гвоздики, пока прилаживала к дереву листовку. Потом – тык, тык, тык и тык! – закрепляла объявление по углам, любовалась своей работой, подбирала инвентарь и шла дальше. Просто и без затей. Процесс ускорился, когда глаза Ольги Палны попривыкли к темноте и она перестала стукаться головой о ветки.

Тем временем девушка Лиза и ее кавалер, прогуливающиеся по той же аллее, беседовали на тему, интересную даме.

– Ну, и какие же они – твои вампиры? – старательно скрывая скуку, спросил Антон, машинально щупая далеко не бесплотный Лизин тыл.

– И ничего они не мои! – возразила девушка. – Не дай бог с ними встретиться, что ты! Вампиры – они бледные, с красными глазами и длинными острыми клыками. Ведут ночной образ жизни, передвигаются бесшумно и очень быстро, даже в человеческом облике.

– А могут и не в человеческом? – хмыкнул Антон.

– Конечно! Вампир запросто может превратиться в летучую мышь, например, или в черного кота!

– Лиииизонька, – не выдержал юноша. – Ты же неглупая девушка! Ты же в школе училась. Ну как вампир превратится в кота, если кот в четыре раза мельче человека? А как же масса тела, закон всемирного тяготения, энергия?

– Чего?

– Того! Положим, при трансформации восьмидесятикилограммового вампира в двадцатикилограммового кота избыток энергии канет в пространство, – завелся Антон. – А что с обратным превращением? Где мелкий кот возьмет недостающую массу?

– А он сожрет кого-нибудь, Тошенька, кило на шестьдесят, – зловеще сказала Лиза. – Тебя, например!

– Как сожрет?

Кавалер отпрыгнул во тьму и через несколько мгновений снова выскочил на дорожку, обнажив зубы в хищном оскале и растопырив загнутые пальцы:

– Так? Р-р-р-р-р-р!

– Дурак! – плаксиво выкрикнула девушка. – Напугал меня, дубина!

– Что, правда, страшно? Похож я на вампира? – довольно хохотнул шутник. – А ну, сфоткай меня на телефон, я хочу посмотреть!

– Дурак, – повторила Лиза, вытягивая из кармана мобильник. – Не получится уже ничего, темно… Ой! Мама!!!

– Лиз, ты чего? – «вампир» опешил.

Девушка стремглав убегала прочь.

– Лиза, постой!

Антон догнал свою подругу уже на набережной.

Бледная Лиза сидела на парапете, туго обхватив себя руками и крупно трясясь. Рядом лежал мобильник, на который она нервно косилась, одновременно невнятно бормоча про вампиров.

– Да что там такое?! – запыхавшийся и раздосадованный Антон схватил телефон. – Ой, мама!

На экране застыло вполне удачное фото не одного вампира, а сразу двух!

Первый – в исполнении самого Антона – был карнавальный, неубедительный и нестрашный. Зато второй, прячущийся во тьме за деревом, запросто мог напугать самого Ван Хельсинга.

Не особенно крупный, он был лохмат и красноглаз. В спутанных волосах торчали сухие листья, сосновые иглы и прочий растительный мусор, определенно выдающий привычку вампира спать в сырой земле и выбираться наружу напрямик сквозь дерн. Очи вампира на фото горели алыми звездами, а зубы и вовсе сверкали, как молнии! Если бы Лиза не знала, что нежить не страдает никакими человеческими хворями, она бы поклялась, что клыки у этого вампира металлические!

Некстати промелькнула мысль, что уж вампир-то вполне мог потратиться на керамику.

– Тоша, я хочу домой! – стуча собственными – не стальными – зубами, проныла девушка.

– Я тоже, – признался ее кавалер.

Озираясь и вздрагивая от малейшего шума, они вернулись с аллеи на ярко освещенный проспект, и только там Антон устыдился проявленного малодушия и обрел почти прежний покровительственный тон:

– Все, детка, теперь ты в безопасности!

– Не уверена, – пробормотала Лиза, пристально глядя на украшающее афишную тумбу объявление: «Пропал редкий кот, разыскиваем за вознаграждение…»

Кот на фото был черным, как сапог, и пугающе мордатым.

– Ты спрашивал, в каких котов превращаются вампиры? Вот в таких! – сказала Лиза, потыкав дрожащим пальчиком в звериный оскал.

– Мау! – глубоким басом с прозрачным намеком произнес кто-то крупный в кустах, и Лиза с Антоном унеслись вдаль со скоростью, которую развил бы не каждый вампир.

– Итак, мы остались одни, – вылезая из зарослей, с удовольствием констатировал Лелик. – Ты, я и наша девушка.

– Мау! – согласился Борис. – В смысле, ага!

– Итак, приступим!

Аллея закончилась раньше, чем листовки.

«Частить», лепя афишки слишком густо, Оля не захотела, потому что некачественная работа ей претила. С последней листовкой в руках она нерешительно покрутилась на месте, озираясь по сторонам и не замечая, как на заросшем сорняками пустыре поплавками всплывают и тонут макушки Бориса и Лелика.

Куда же прицепить оставшееся объявление?

Ближайшая стена была кирпичной, ограда чугунной, парапет и вовсе гранитным. Впереди тянулся пустырь с разбросанными по нему бетонными блоками. Потемневшие кубы и сваи забытой стройки выглядели как разрушенный Стоунхендж.

«А на лавочку?» – новаторски предложил Олин внутренний голос.

Скамейку с горделивой надписью «Дар депутата городского собрания четвертого созыва Максима Прокопенко жителям любимого города, 2009 г.» некий мастер-мебельщик соорудил из волнообразно изогнутого фанерного щита. За истекшее с момента исторического события время жители и гости любимого депутатом города отполировали и сиденье, и спинку скамейки до лакового блеска. Усидеть на ней можно было только при наличии грушевидной фигуры или клея «Момент» на пятой точке.

«Да, клей бы тут не помешал», – согласился Олин внутренний голос.

Чтобы пронзить обыкновенными канцелярскими кнопками эту глянцевую твердь, придется попотеть, поняла она – и не стала экономить силы.

Все равно ведь у нее это было последнее объявление.

Первую кнопку она воткнула только с третьей попытки. Со второй справилась быстрее, потому что значительно увеличила нажим. А третью вознамерилась вонзить с разгону и даже с подкруткой, из-за чего не успела остановиться, когда между стремительно приближающейся кнопкой и фанерной спинкой скамейки внезапно возникла помеха.

Стальной зуб вонзился в живую плоть.

– Ай-е-ооо! – заорал Борис.

Он мгновенно отказался и от мысли сохранять режим молчания, и от намерения обхватить Ольгу Палну руками, одна из которых кровоточила.

– Ты, дура!

«Сам дурак!» – возмутился Олин внутренний голос.

Сама-то она хотела извиниться, но сразу не смогла, потому что держала во рту последнюю кнопку.

– Тьфу! – энергично плюнула Ольга Пална, освобождая себе речевой аппарат.

Некстати подоспевший Лелик ойкнул и схватился за глаз.

– Прости, девочка! – виновато охнула Оля, бочком отступая от лавочки, на которую, баюкая раненую руку, тяжело опустился Борис. – И вы, мужчина, извините, я не нарочно, я вас просто не заметила!

– Девушка! Вам помочь? Мы вам поможем! – донесся из темноты бодрый бас.

Из аллеи вынырнул гражданин, при виде которого начитанной Ольге Палне припомнились бессмертные строки Корнея Чуковского: «Вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой».

На громоздкого Мойдодыра ночной бегун походил много больше, чем на спортсмена. Трусил он тяжело и неспешно, переваливаясь с одной плохо гнущейся ноги на другую, да и одет был не для пробежки: в строгий черный костюм.

– А это еще кто? – сердито удивилась одноглазая лысая девочка Лелик.

– Служба… охраны… отеля! – не особенно быстро приближаясь, в три приема выдохнул бегун.

– Скажите, у вас есть аптечка? – обрадовавшись явлению официального лица, спросила Оля. – Тут мужчина поранился, и девочка тоже.

– Так точно, девушка, не сомневайтесь! У нас аптечки для гостей на каждом этаже! В полном соответствии с приказом Минздрава, еще советского, – ленивый бегун перешел на утиный шаг и задышал ровнее.

Стало слышно, что из прилепленной у румяного уха коробочки доносится деловитый бубнеж. Прислушавшись к нему, охранник максимально дополнил свой ответ:

– Состав аптечки для гостей отеля утвержден в Приложении один к Инструкции по санитарному содержанию помещений гостиниц от ноль шестого двенадцатого восемьдесят второго года, номер ноль семь, ноль шесть, тридцать пять.

– А с собой?

– Бу-бу-бу, – азартно затрещала всезнающая коробочка.

– К сожалению, снаряжение дежурного охранника не включает аптечные средства, однако все сертифицированные сотрудники охраны нашего отеля обучены оказывать первую медицинскую помощь при получении различного рода повреждений, – скосив глаза к носу, после паузы доложил сертифицированный сотрудник.

Он еще немного помолчал и добавил:

– А также могут провести комплекс неотложных реанимационных мероприятий, как то: искусственная вентиляция легких и непрямой массаж сердца!

– Прекрасно! Вот тут людям…

Оля обернулась к пустой лавочке, растерянно моргнула и перевела озадаченный взгляд на кильватерный след в волнующихся травах.

Борис и Лелик, пригнувшись, добежали до руин Стоунхенджа и опустились наземь под прикрытием бетонного блока.

– Видал? – Лелик потряс перед лицом Бориса мятой бумажкой с фотографией брюнетистого кота. – Теперь она у нас в руках!

В теплое время года климат города Сочи весьма благоприятен для проживания под открытым небом. Отчасти поэтому, дефицита бездомных котов на курорте не наблюдалось.

Первый звоночек с сообщением о бесхозном черном мурзике поступил Ольге Палне через пять минут после того, как она избавилась от последней листовки.

– Де-э-э-э-ушка! – душевно напела телефонная трубка незнакомым мужским голосом. – Это не ваш ли котик в китайском ресторане «Мао»?

«Мао» на слух хорошо сочеталось с котиками. Вдобавок, Оля тут же вспомнила, что в кантонских ресторанах предлагают блюда из кошачьего мяса.

Это ее встревожило.

– Может, и наш! А какой он? – тут же спросила она.

Было бы просто ужасно, если бы незнакомец ответил: «Вареный» или «Жареный».

– Как заказывали! – игриво сказал незнакомец, щекоча Оле нервы. – Че-о-о-орный, как смертный грех! И голодный, как волк. Не поверите – он жрет китайскую кухню!