Текст книги "Саламандра"

Часть вторая
Свобода. Инструкция к применению

Мир не без добрых людей, и в этом его жестокость.

Владыка вернулся во дворец далеко за полночь. Встреча с тайным осведомителем прошла напряженно. Новости, которые привез личный шпион, были неутешительными. В южных царствах происходило какое-то странное движение. Подготовки к военным действиям вроде не замечено, но эльфы чем-то сильно обеспокоены, и даже ходят слухи, что темные эльфы, которых Влад и так недолюбливал за постоянные непонятные делишки, выпустили на волю лиебе, опасных кровожадных тварей, способных за короткое время лишить души почти все разумное население Мира Царств. Какой им от этого прок – непонятно, они же первыми попадают под удар. Но это при условии, что слухи имеют под собой реальную основу, а лиебе существуют не только в древних легендах. До сих пор Владыка искренне верил, что истории про эльфырей, как в народе окрестили этих непонятных существ, всего лишь досужие сказочки для запугивания непослушных детишек, которые не хотят внимать родительской воспитательной науке. Скорее всего какие-то из эльфов, темные или светлые, задумали очередную крупную авантюру по спасению себя от забвения. На них иногда находит что-то вроде чувства непризнанности, и они из кожи вон лезут, чтобы доказать всему миру свою избранность и непревзойденность. Иногда даже с помощью оружия. Не хотелось бы, конечно, влезать в подобную заварушку, но если с их стороны будет хоть один косой взгляд в сторону Царства Золотоносных Гор, придется показать этим напыщенным красавчикам, кто тут истинный хозяин. Хорошо еще с Царем Долины удалось заключить некое подобие перемирия, причем обоюдовыгодное, хоть здесь можно быть спокойным в течение ближайших пяти– десяти лет.

Владыка очень устал и, обдумывая насущные дела, даже чуть не заснул по дороге домой. Лишь холодный ночной ветер, бьющий в лицо, не дал раскиснуть ему окончательно и позорно свалиться с грифона. Убиться не убился бы, грифоны слишком умные создания, чтобы позволить своему наезднику долететь до земли, поймают раньше, но приятных ощущений это не доставило бы точно.

День выдался тяжелым во всех отношениях. С утра доклад о действиях двух непутевых магов, которых Владыка нанял для отслеживания мелкого воришки, повадившегося таскать из хранилища золото и драгоценности. Так, по мелочи брал, но оставлять без должного внимания ушлого любителя чужого добра Владыка не собирался. Воровство должно быть наказано. Магов, к всеобщему прискорбию, теперь тоже пришлось искать по тем же причинам, а убытков после них оказалось столько, что лучше бы неизвестный продолжал приворовывать и дальше. Их найдут, в этом нет никаких сомнений, еще никто не уходил безнаказанным из сокровищниц Золотоносных Гор, но лишние хлопоты напрягают. Потом обвал в одной из дальних шахт, проверка счетов… ну и много чего еще по мелочи. И ко всему прочему эта взбалмошная девчонка Саламандра со своей вредностью и непробиваемым упрямством доводит всех до кондиции. Вбила себе в голову невесть что, не понимая, что родиться царевной – это уже большая ответственность, а она ведет себя, как мелкий вредитель в амбаре. Неужели Змей Горыныч не удосужился привить ей элементарное чувство такта и приличия? Хотя, зная этого кутилу и лоботряса, можно было ожидать чего-то подобного. Если бы она не была саламандрой, Владыка первый и на пушечный выстрел не подошел к этой невесте для сына. Однако девочка далеко не глупа, сразу видно, но скверный характер и нежелание понимать, насколько великая честь ей оказана, раздражают. Хотелось бы верить, что через несколько дней Полозу все-таки удастся вразумить эту несносную особу и подробно объяснить ей, насколько она была не права, начиная с самого дня свадьбы.

Влад XII устало спрыгнул с грифона и направился во дворец. Единственным желанием на данный момент было лечь и уснуть, все равно где. До осуществления этой простой и вполне нормальной человеческой мечты оставалось всего ничего. Казалось бы…

Но дворец встретил своего правителя несусветным шумом, гамом, криками и беготней вместо положенной ночью тишины и полумрака. Носились все, от мала до велика. Коридоры и комнаты были освещены так, что глаза резало.

– Что тут происходит? – удивленно спросил Влад, отловив за шкирку гнома, попытавшегося незаметно прошмыгнуть мимо.

– Ой, Владыка, я вас не заметил, простите, – проблеял испуганный коротышка и задрыгал ногами в воздухе. – Только я очень спешу, отпустите меня…

Если бы гномы не были потрясающими горнодобытчиками и камнетесами, Владыка, не задумываясь, отказался бы от всех их услуг, уж больно нагло они себя вели. Но интересы государства были превыше своих собственных, поэтому приходилось терпеть.

– Что тут происходит? – уже более строго повторил вопрос Владыка, встряхивая непутевого гнома как пыльный мешок. Помогло.

– Так это… Ящерица, говорят, пропала… Вот ищем…

– Какая ящерица?

– Ваша же… Как ее? Эта… Саламандра.

– Какая салама?.. – И тут до уставшего мозга Владыки наконец дошло, о чем ему толкуют. Сон сразу как ветром сдуло. – Как пропала?! Куда она могла пропасть?

– Вот и мы не знаем, – снова задрыгался в воздухе гном.

– Где Великий Полоз?

– Осматривает подвалы, – охотно поделился сведениями гном, шмякаясь на пол и потирая ушибленный зад. – Ох, в какой он ярости. В какой ярости… Не завидую я его хвостатой женушке, когда она вздумает найтись…

– Поговори у меня! – прикрикнул Владыка на излишне болтливого коротышку и быстрым шагом направился вниз по лестнице.

Пока он спускался в подвалы и искал в их многочисленных переплетениях Полоза, успел узнать от слуг, бестолково сновавших туда-сюда, что Саламандра пропала несколько часов назад (точнее – обнаружилось, что она пропала). Никто ее не видел с самого обеда, не слышал и случайно не наступал. Как сквозь землю провалилась. Опять от этой девчонки куча проблем. Мало она Полоза доводила, так теперь вообще весь дворец на ушах стоит. С размахом действует девочка, с размахом. Что дальше будет? Горы содрогнутся? Небо рухнет? Реки пересохнут? Выдрать бы ее как сидорову козу за такие выходки, чтоб в следующий раз неповадно было. Или горбатого могила исправит? Вот пусть только попадется на глаза! Вельзевулу на перевоспитание ее отдать, что ли?

На самом деле Владыку больше всего бесило то, что двое взрослых мужчин никак не могут справиться с одной своенравной девицей, не желающей мириться со своим положением. Как заставить ее принять свой истинный человеческий облик, Владыка даже не представлял, но надеялся, что зелье, рецепт которого каким-то непостижимым образом нашел Полоз, окажет нужное действие. Его самого мало волновал внешний вид Саламандры, но ему нужен внук, наследник, и так слишком много времени упущено – и из-за придирчивости сына, и из-за скрытности Змея Горыныча. Кстати, этот трехглавый царек не мог не знать о многовековой традиции. Значит, он нарочно прятал дочь от чужих глаз, чтобы помешать браку Саламандры и Полоза. И если бы не пришедший старец со своим кольцом… Неужели Змей не может до сих пор простить, что Влад еще в молодости увел у него из-под носа невесту? Злопамятный, но недальновидный. Девушка, которую в свое время любили они оба, была обычным человеком, а люди, как известно, живут намного меньше всяких царей и владык. Змей жутко обиделся тогда на друга и больше не желал его видеть, с тех пор-то и начались между ними всякие неурядицы и распри, в международном масштабе, так сказать. Собственно, он с того самого момента и начал пить.

Полоз нашелся в одном из дальних хранилищ, которое он уже успел перевернуть вверх дном. В его змеиной ипостаси это не составило большого труда – силы и ловкости гораздо больше.

– Черт знает, что она себе позволяет, – зло бормотал себе под нос молодой золотоглазый змей, отшвыривая хвостом в сторону ларец с драгоценными камнями. – Поймаю – точно к тумбочке привяжу!

– Ты в зачарованной комнате смотрел? – по-деловому отнесся Владыка к насущной проблеме, стараясь не наступать на рассыпанные по полу сокровища.

– В первую очередь, – сквозь зубы процедил Полоз, резко разворачиваясь к отцу. – И у Вельзевула уже побывал, и весь дворец сверху донизу облазил. Эта паршивка как в воду канула. Небось притаилась где-нибудь в укромном уголке и хихикает. Заработает она у меня по первое число! В прятки вздумала со мной играть?! Дорого же ей обойдется эта игра! Ой, дорого! – Взбешенный наследник сделал глубокий вздох и так саданул хвостом по ближайшему сундуку, что тот разлетелся вдребезги, щедро рассыпая вокруг свое драгоценное содержимое. – И надо же было устроить этот спектакль именно сегодня, когда…

– Не кипятись! Может, все не так плохо, как ты думаешь. Вернется, никуда не денется.

Владыка и сам-то не очень верил в то, что говорил, но нужно же как-то успокоить разбушевавшегося не на шутку сына. В таком состоянии он его еще ни разу не видел. Холодное равнодушие уступило место плохо контролируемой ярости. Плохой признак.

– Великий Полоз! Великий Полоз! – вдруг раздалось из коридора.

– Что там? – Полоз рывком метнулся из хранилища и крепко обвил кольцами чуть не налетевшего на него молодого слугу, который тащил за руку упирающуюся перепуганную девочку лет восьми. – Вот она… – Полузадушенный слуга торжественно мотнул головой в сторону ребенка. На продолжение фразы дыхания не хватило.

Полоз медленно разжал кольца (отчего парень стек на пол, жадно хватая ртом воздух) и приблизил голову почти вплотную к лицу девочки. Малышка перепугалась окончательно и жалобно всхлипнула.

– Ты уверен? – не сулившим ничего хорошего голосом прошипел обманутый муж, разглядывая малолетнее чудо. – Мелковата она что-то для замужней дамы.

– Она… говорит… – постепенно приходящий в себя слуга поторопился договорить, – видела ящерку…

– Ах вот оно что!

– Только не хочет ничего рассказывать… Мари, ты должна рассказать Владыке и Великому Полозу, эту ящерку все ищут и за нее очень переживают.

– Очень, очень! – зло поддакнул наследник.

Девочка продолжала упорно молчать, переводя полный ужаса взгляд на каждого по очереди.

– Ну и?.. – нетерпеливо взмахнул хвостом Полоз, но отец жестом заставил его замолчать. В таком состоянии сын только все испортит. Молод еще слишком, поэтому плохо умеет держать себя в руках. Когда не надо.

– Мари, ты правда видела недавно во дворце ящерицу? – Владыка присел перед девочкой на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне. – Черненькую такую, с желтыми пятнышками?

Девочка испуганно кивнула, но взгляда не отвела.

– А где ты ее видела?

– Там. – Детский палец указал в сторону лестницы.

– Логично, – раздраженно проворчал Полоз, но больше в разговор пока лезть не стал.

– Она спускалась сюда, в подземелье? – продолжил осторожно допрашивать Владыка, не обратив внимания на реплику сына.

– Нет, она пошла домой.

– Куда домой?

– Ну, к себе домой. Она же сюда в гости приехала.

Ребенок был искренне удивлен взрослой тупости. Как можно не понимать такие простые вещи? Дом, он и есть дом.

– А ты можешь нам показать, где ты ее видела?

Мари подумала и снова кивнула. Она развернулась и важно направилась наверх. Кажется, девочка успела проникнуться возложенной на нее ответственностью и даже начала немного гордиться, что самому Владыке понадобилась ее помощь. Кто бы мог еще похвастаться чем-либо подобным?

Юная проводница дошла почти до центральных ворот дворца и остановилась.

– Вот тут она вдоль стеночки бежала, – указала Мари ручкой по направлению к выходу. – А я вон ту статую протирала от пыли, никак до макушки достать не могла, уж больно высоченная.

– Вот паршивка! – вполголоса выругался Полоз, заставив Мари от него отпрянуть. – Неужели сбежала?

– У нее еще узелок какой-то привязан был, – добавила девочка, решив выполнить миссию осведомителя по полной программе. – Беленький.

– А как давно ты ее видела? – спросил Владыка.

– А перед тем как вам уехать, она и пробежала.

Отец с сыном недоуменно переглянулись.

– А почему ты ее не остановила?

– А надо было? – Мари удивленно посмотрела на Полоза.

– Еще как надо!

– Я не знала. – Ребенок расстроился и потупил глазки. – В следующий раз обязательно остановлю. Или поймаю. Я знаете как хорошо кузнечиков ловлю!

– Не сомневаюсь, – задумчиво проговорил Владыка, глядя поверх головки девочки. – Спасибо, Мари, ты нам очень помогла. Можешь идти к маме.

Мари присела в неуклюжем реверансе и с достоинством удалилась, сразу за углом, где ее уже не было видно, перейдя на бег вприпрыжку.

– Думаешь, она все-таки сбежала? – первым нарушил молчание Владыка. Ему не хотелось в это верить.

– Думаю, да, – сквозь зубы процедил Полоз, стараясь справиться со злостью, требовавшей срочного выхода. – Есть только один способ в этом удостовериться.

– Какой?

– Идем.

Шкатулка на комоде, как и предположил Полоз, оказалась наполовину пустой.

– Она украла не только деньги, но и целую горсть камней, вместе со своим обручальным кольцом в придачу, – констатировал он, яростно швыряя шкатулку на кровать, отчего оставшиеся драгоценности рассыпались по покрывалу. – Вот дрянь! Есть-то пигалица хвостатая, а гонору на десять грифонов хватит!

– Полоз, остынь! – прикрикнул Владыка. – Она не могла далеко уйти. Я пошлю людей и гномов на поиски. Саламандра плохо знает горы, ее быстро найдут.

– Сомневаюсь, что эта козявка будет ночью по горам лазить, побоится. – Полоз, снова приняв человеческий облик, нервно заходил по комнате, то и дело поглядывая в камин, будто ожидая эффектного появления своей несговорчивой супруги из огня. – А самое ужасное, не знаешь, кого искать. – Он с досадой плюнул. – То ли ящерицу, то ли человека. А я ведь даже не имею ни малейшего представления, как она выглядит. Вот угораздило-то жениться! Всегда подозревал, что с бабами связываться – себя не уважать, но не до такой же степени. А все ты со своей манией меня женить.

Владыка прикрыл рот рукой, скрывая усмешку. Довела эта Саламандра Полоза, сильно довела. За живое задела, гордость мужскую глубоко царапнула – сбежала, так и не показав своего истинного лица.

Бежала я довольно долго. Не потому, что энергии на радостях было хоть отбавляй, а из нормального чувства самосохранения. Пусть мой свекор вкупе с грифоном и проявили верх невнимательности, не потрудившись получше смотреть себе под ноги, но уверенности в благополучном исходе моего побега пока не было. В таком деле лучше перебдеть, чем недобдеть, чтобы потом не было мучительно больно… во всех смыслах сразу.

Лапки ныли и просили о пощаде уже давно, чепчик с драгоценностями постоянно цеплялся за все корешки и веточки, значительно замедляя бег, но остановилась я, только когда неожиданно выскочила на поляну, посреди которой из земли торчала довольно ветхая и изрядно покосившаяся избушка. Трава вокруг была коротко выстрижена, отчего казалось, будто домик стоит на отрезе ярко-зеленого бархата. Надо ли говорить, что меня на этом травяном полотне было видно за версту. Да еще и с ношей, которая на зеленом фоне ярко выделялась белым пятном.

Я резко затормозила и дала задний ход до ближайших кустов. Как оказалось, вовремя.

Из избушки, громко шаркая огромными тапочками, выполз тщедушный сгорбленный старичок, постоял немного на крыльце, словно к чему-то прислушиваясь, а потом пристально уставился прямо в мою сторону. У меня сердце ушло в пятки от страха. Конечно, эта древняя развалина не могла видеть меня по определению, но чем Лихой не шутит.

Я затаила дыхание и замерла, чтобы не выдать себя ни единым движением, и тоже не спускала со странного старика глаз. Если что – лапы в лапы и драпать.

Но хозяин избушки не торопился меня отлавливать. Напротив, постоял еще немного, подышал свежим вечерним воздухом и медленно удалился в свое покосившееся жилище. Кажется, пронесло.

Но не успела я расслабиться и перевести дух, как мне в спину ткнулось что-то холодное и мокрое.

– Мамочки… – сдавленно пискнув, я припала к земле и крепко зажмурилась. Что бы это ни было, оно явно большое, и я не уверена, что не плотоядное. Шумное сопение послужило лишним подтверждением моим догадкам.

Однако пробовать меня на зуб неведомое существо пока не торопилось, и я осмелилась осторожно повернуть голову, чтобы посмотреть смерти в глаза, очень надеясь, что если меня все-таки отважатся съесть, то сделают это вместе со злополучным чепчиком, набитым камнями, а они, как известно, не перевариваются. Пусть на будущее знает – нечего все подряд в рот тащить, от этого заворот кишок случается.

Усиленно сопящая смерть предстала передо мной в виде серой лохматой морды с вываленным из пасти языком и наивными щенячьими глазами. Я осторожно выдохнула и медленно, чтобы не напугать щенка, повернулась к нему.

– Привет!

Выказанное мной дружелюбие должно было свидетельствовать, что плеваться ядом и кусаться я не намерена, а потому не представляю никакого интереса, но псинка рассудила по-своему. Подхватив зубами узелок, а вместе с ним и меня, щенок бодро поскакал в сторону дома.

– Эй! Куда ты меня тащишь? Мы так не договаривались! Поставь, где взял! – перепугалась я не на шутку. Встречаться с хозяином покосившейся замшелой избушки мне совершенно не хотелось, поэтому громко возмущаться я не осмелилась, чтобы не привлекать лишнего внимания. Можно, конечно, и обычной безмолвной ящерицей прикинуться в случае чего, есть шанс, что отпустят, но узелок-то с несметными богатствами точно отберут. Куда ж я без средств к существованию?

Щенок тем временем прискакал к крыльцу, возле которого стояла добротная, новенькая будка, еще пахнущая свежими смоляными досками, и нырнул внутрь. Если там его поджидает серьезная мамаша с кучей сестренок-братишек, то, боюсь, мне точно несдобровать. Но в будке никого, к счастью, не оказалось. Душистая солома, парочка обглоданных костей и несколько палок – вот и все окружение этого игривого создания.

– Валдин, опять один в лес бегал? – раздалось над самой крышей.

Щенок опустил свою драгоценную в прямом смысле ношу в самый дальний угол будки, где земля была порядком изрыта (подозреваю, здесь было закопано самое ценное собачье имущество), и звонко тявкнул.

– Отдашь ему – налысо побрею, – многообещающе прошипела я и потянула на себя ближайший пучок соломы. Не ахти какая маскировка, но снаружи меня заметят не сразу.

Радостно повизгивая, щенок вылез к хозяину и принялся крутиться возле его ног.

– Проголодался, сердечный, налетался. – Лицо старика заслонило полукруглое отверстие, служившее будке входом.

Только бы рукой шарить не стал или соломку менять не удумал, мелькнула в голове паническая мысль.

– И чем же ты промышлял сегодня? Что за гадость опять притащил? – Внимательный взгляд пробежался по углам. А глаза-то у старичка… Когда-то голубые или серые, они с возрастом выцвели, почти слившись с белком. Если этот белок вообще был. Узкие вертикальные зрачки говорили слишком о многом. Мамочки родные, куда же я опять попала-то?

Не слишком надеясь на удачную маскировку, я настороженно следила за каждым движением этого древнего отшельника сквозь соломку. Но старик улыбнулся одними уголками губ чему-то своему, и лицо благополучно убралось из будочного проема.

– Ах ты шкодник, – сразу же беззлобно раздалось снаружи. – На-ка вот, поешь, а то набегался, поди, проголодался.

Щенок энергично и с аппетитом зачавкал едой, а мой желудок в ответ недовольно заурчал.

– Мог бы и поделиться, – обиженно пробормотала я, с завистью слушая, как насыщается псинка. – Хоть бы косточку какую притащил, подушка блохастая.

Но Валдину чувство сострадания не было знакомо хотя бы потому, что сытый голодного не разумеет, и поделиться со мной ужином ему даже в голову не пришло. Не отбирать же у ребенка тарелку. Правда, еще сутки, и мне будет уже без разницы, у кого изо рта кусок хлеба вырывать. Есть хотелось немилосердно.

– Наелся? – снова услышала я стариковский голос. – Молодец, умничка. – Судя по довольному повизгиванию, щенка потрепали по загривку или почесали за ушком. – Пойдем тогда в дом, а то темнеет уже.

Но собачатинка не вняла гласу хозяина и полезла в будку, предвкушая новое развлечение.

– Идем в дом, говорю, – строго прикрикнул старик.

Но щенка не так-то просто было смутить. Еще бы. У него тут игрушка интересная появилась, живая и говорящая, а его домой загоняют.

– Валдин, я кому сказал!

Тяжко вздохнув, расстроенная псинка нехотя повиновалась, неуклюже выбралась из будки и бросила в мою сторону обиженный взгляд. «Я утром вернусь, тогда и поиграем», – говорили его совсем еще детские глаза.

– Иди, иди, – пробубнила я ему вслед. – И чем быстрей, тем лучше.

По деревянным ступенькам крыльца протопали собачьи шаги, со скрипом захлопнулась дверь избушки, и вокруг воцарилась вечерняя тишина, нарушаемая лишь обычными звуками леса. Гармония природы, чтоб ее… Как же есть хочется!

Выждав еще некоторое время для верности, я отважилась вылезти из будки, на всякий случай положив чепчик поближе к выходу, чтобы успеть быстро его схватить, если вдруг придется срочно ретироваться.

Тарелка была пуста и вылизана чуть ли не до зеркального блеска. М-да, кто бы сомневался. Гостеприимство здесь явно не в почете. Даже захудалой корочки не осталось. Хороший аппетит у песика, здоровый. А вот на крыльце, у самой двери под лавкой, куда я потихоньку вскарабкалась, обнаружилось несколько копченых рыбин, завернутых в промасленную бумагу. От счастья на глаза навернулись непрошеные слезы. Или это желудочный сок от голода уже наружу лезет? Разбираться с особенностями и странностями собственного организма мне было уже недосуг, лапы сами потянулись к рыбе и, не особо заботясь об осторожности, принялись освобождать оную сначала от бумаги, а затем от чешуи.

В доме беззлобно тявкнул Валдин, услышав на крыльце подозрительные звуки, но я даже не удосужилась обратить на него внимание. Сейчас для меня в мире существовала только эта рыбка, самая вкусная, самая прекрасная, самая-самая-самая.

О том, что рыбе, даже копченой, совсем не место жарким летом под лавкой возле дома, мысли почему-то не возникло. Выбирать особо не приходилось, обширное меню мне предложить не удосужились, да и тухлятиной лещики совершенно не пахли. Напротив, были свежими и ароматными, будто их только что вынули из коптильни. Про отраву от вредителей я тоже как-то не подумала.

Все это пришло на ум гораздо позже, когда я, привалившись к стене с сильно округлившимся брюшком, лениво обозревала окрестности. Эх, и накрошила я тут, бумага и чешуя чуть ли не по всему крыльцу разбросаны. Убрать бы надо. Или хотя бы в кучку все собрать, а то неудобно как-то. Сейчас вот полежу еще немного, переварю и уберу все, а то лапы совершенно отказываются шевелиться после такого сытного ужина…

Глаза я открыла, когда краешек солнца кокетливо начал подниматься над макушками деревьев, сладко потянулась, нехотя выплывая из приятной дремы, и… подскочила как ужаленная. Это ж надо было так позорно бдительность потерять! Правильно говорят, что за грехи всегда приходит час расплаты. Мой так точно уже пришел и ногами от злости топает, пить хотелось ужасно.

Я быстро осмотрелась по сторонам. Рыбно-бумажные ошметки продолжали так же беспорядочно украшать крыльцо, дверь домика была закрыта, а в пределах видимости ни старичка, ни щенка пока что не наблюдалось. Или они любители спать допоздна, или скромно сделали вид, что моего вопиющего вандализма не заметили. Хотя последнее очень сомнительно, особенно если учесть чрезмерное любопытство и абсолютную беззастенчивость четвероногого Валдина.

Не растрачивая драгоценное время на пустое самобичевание, я принялась как можно быстрее сгребать лапками мусор в дальний угол под лавкой, чтобы он не сразу бросался в глаза. Кучка получилась внушительная. Но вот что делать со стойким рыбным запахом, которым даже я сама успела пропитаться, решить не успела. В домике послышалась довольно шумная возня, жалобный скулеж и царапанье по двери. Мне только и хватило пары мгновений, чтобы успеть оказаться у будки и юркнуть в ее спасительный полумрак.

– Какое утро хорошее, приветливое, – послышалось снаружи. – Думаю, Валдин, нам пора прогуляться. Теперь уже пора…

Интересно, о чем это он?

– Куда бы нам отправиться, как ты думаешь? – Старик помолчал, будто на полном серьезе ожидал, что собачатинка сейчас выскажет свои предпочтения, но, не дождавшись ответа, предложил сам: – А пойдем-ка мы в Бережин.

Бережин? Бережин… А, Бережин! Это довольно крупный город, находящийся на границе нашего Царства Долины и Царства Холмов, через него еще основной торговый путь в Южные земли проходит. Что же, неплохо. В таком месте затеряться проще простого, на чужачку и внимания никто не обратит. Как раз то, что мне нужно. Вот повезло-то мне со старичком, по лесу блуждать не придется.

Но моим радужным размышлениям и основательному строительству планов на ближайшую пару дней помешала донельзя довольная щенячья морда, возникшая словно из ниоткуда и ткнувшаяся в меня мокрым холодным носом. Не ожидавшая подобной пакости со стороны мохнатого паршивца, я с визгом подпрыгнула и со всего маху огрела его тем, что первое попалось под лапы. Удар пришелся в аккурат чепчиком между бровями.

Оскорбленный в своих самых благородных намерениях Валдин смешно свел глаза к переносице и обиженно заскулил.

– А нечего меня пугать было, клубок ходячий, – оправившись от первого потрясения, проворчала я. – Предупреждать надо, между прочим. Я все-таки дама и могла здесь переодеваться… Бесстыдник!

Щенок попятился из будки, словно ожидал очередного удара, а мне не очень-то хотелось его разубеждать. Напротив, я принялась перевязывать узелок на чепчике, который после длительной беготни и недавнего участия в боевых действиях сильно потрепался и изрядно ослаб.

– Валдин, оставь свои трофеи в покое, никуда они не денутся. – Скрипучий голос странного хозяина раздался совсем близко. Я подскочила от неожиданности и, метнувшись к стенке слева от входа, прошипела:

– Тссс… И только попробуй меня отсюда вытащить…

Угроза вкупе с продемонстрированным увесистым чепчиком возымела свое действие – песик приближаться пока остерегся.

– Пойдем, Валдин, а то к вечеру не поспеем, и так солнце уже высоко.

Через несколько минут воцарившейся тишины я осмелилась осторожно выглянуть из будки и зажала себе лапкой рот, чтобы не закричать или не выругаться.

Вслед за змееглазым стариком, уже почти скрывшимся в ближайших зарослях, скакал… Нет, это, несомненно, был уже печально знакомый мне щенок, Валдин. Вот только на спине у него красовались самые настоящие, покрытые серыми перьями крылья, которыми он неумело пытался воспользоваться по прямому назначению. Однако каждая попытка взлететь оканчивалась не слишком удачно, и со стороны его передвижения больше походили на огромные скачки по вертикали.

– Валдин! – эхом донеслось из лесу. – Я ждать не буду. И нас ждать не будут. Поторопись.

Щенок, только сейчас заметив, что хозяин пропал из поля видимости, сразу же бросил свое бесполезное занятие и вприпрыжку припустил на голос, с невероятным шумом и треском ломая попадающиеся на пути кусты.

Интересно, может, у старика тоже крылья имеются? Или хвост какой-нибудь с жалом на конце? Я уже ничему не удивлюсь, особенно после того, как его глаза увидела.

Бежать за моими странными провожатыми было проще простого. Старик шагал довольно шустро для своего возраста, но особо и не спешил. К тому же он постоянно разговаривал со щенком о всякой ничего не значащей ерунде, из которой я так и не могла понять, кто этот странный человек (и человек ли?), а излишне энергичный щенок без устали носился вокруг хозяина, каким-то удивительным образом ухитряясь создавать невероятно громкий шумовой эффект. Откуда в таком маленьком тельце столь большие «громыхательные способности» – оставалось только гадать.

Я старалась держать достаточную дистанцию от нечаянных проводников, чтобы меня не только не было видно, но и чтобы не учуял крылатый щен. Это было особо актуально, если учесть, что рыбий запах я источала вполне ощутимый, а в лесу, как известно, копченая рыба не водится. К тому же пить хотелось немилосердно. Я пробовала по дороге травку жевать, чтобы избавиться от сухости во рту и противной отрыжки, но это не очень помогало. Да еще и солнце парило нещадно, умудряясь проникать своими горячими лучами даже сквозь густую листву. Стоит ли говорить, что уже через пару часов такой «прогулки» я еле плелась, спотыкаясь всеми четырьмя лапами обо все подряд и высунув язык от жажды, чтобы не прилипал к небу. Казалось, на мне даже корочка соли образовалась.

Но жизнь показала, что счастье на этом свете тоже иногда случается, и даже со мной. Ручей, в который я кубарем скатилась с невысокого откоса, был прямым тому доказательством. Никогда я еще так не радовалась воде, как сейчас. Вода! Много воды! Чистой, и ерунда, что леденющей. Правда, терять разум от счастья, в которое так удачно свалилась, я не стала. Не то чтобы я не любила воду, в ней есть своя прелесть и приятность, но моя огненная сущность относится к водным процедурам несколько… настороженно. Превращение в облачко пара или кучку пепла мне, конечно, не грозит, но все-таки огонь и вода суть противоположные стихии, и им некомфортно при непосредственном контакте друг с другом.

Вдоволь напившись и наскоро освежившись, чтобы главным образом избавиться от рыбных миазмов, на которые уже начали всякие насекомые реагировать, я со всех лап бросилась догонять успевших довольно далеко уйти провожатых. Благо что они продолжали идти в том же темпе и так же шумно.

Змееглазый старичок не переставал меня удивлять. Другой бы на его месте уже раз пять за все время пути привал сделал – радикулит, подагра, головокружение и тому подобные возрастные неприятности не способствуют энергичности и легкости перемещения в пространстве. А этот ничего, идет себе и идет как ни в чем не бывало. Даже крылатая псинка и та слегка присмирела, притомилась носившись. Вон как лениво трусит за хозяином.

День уже клонился к закату. Лес стал наполняться особыми вечерними звуками и запахами, тени потемнели и сгустились. Листва уже не казалась воздушным ажурным узором искусной рукодельницы, а нависала сплошным дырявым пологом, сквозь прорези ветвей которого виднелись заплатки еще пока голубого неба. Но скоро не будет видно ни кружевной листвы, ни прозрачного неба. Темнота пусть и безоблачной ночи слизнет все четкие очертания и окутает мир вуалью таинственной бархатной ночи.

Но, несмотря на всю красоту и лирику подкрадывающихся сумерек, мне сейчас было не до романтики. Скоро стемнеет, станет прохладно, зверье хищное на охоту потянется, а мы все топаем. Вряд ли тщедушный старикашка и несмышленый щенок смогут дать достойный отпор, про меня уж и говорить нечего. Вполне нормально, что я начала серьезно нервничать. Ночевать в дремучем лесу в столь сомнительной компании не улыбалось.