Текст книги "Саламандра"

– Вот, Валдин, мы и пришли, – раздалось так близко от меня, что я невольно вздрогнула и испуганно заозиралась по сторонам.

Надо же было так задуматься и не заметить, что мои провожатые уже давно остановились на опушке леса, и я чуть не влезла под лапы крылатому песику, который, к счастью, так увлеченно внимал каждому слову хозяина, что не обратил внимания на странное копошение рядом с собой.

– Вон там, за маленькой рощицей, – старик указал рукой правее простирающегося прямо перед нами луга, и я послушно вытянула шею в указанном направлении, чтобы знать, куда двигать уставшие лапки дальше, – дорога на Бережин. По ней вниз пройти, а там от развилки рукой подать. Если бы некоторые не спали так долго, то в Бережине оказались еще засветло.

Я невольно устыдилась и на всякий случай осторожно переместилась за соседний кустик, подальше. Мне почему-то показалось, что старик говорил не только обо мне, но еще и со мной.

– Думаю, Валдин, нам больше здесь делать нечего (вроде к собаке обращается). – Пора возвращаться. Гостью мы проводили… Идем.

Мокрый холодный нос ткнулся мне в спину. Кажется, этот мелкий вредитель точно задался целью довести меня до сердечного приступа в кратчайшие сроки.

Резко развернувшись, я замахнулась своей поклажей, чтобы с ее помощью научить мохнатого паразита некоторым основам вежливости, но с досадой обнаружила щенка уже вне зоны досягаемости. И мне показалось… или нет?.. он бессовестно улыбался во все свои молочные зубы.

– Идем, Валдин. – Зов донесся откуда-то издалека.

Щенок улыбнулся еще шире и… хитро подмигнув, стремглав бросился на голос хозяина. А я так и осталась стоять в нелепой позе с застывшей в замахе лапкой и выпученными глазами.

Что это было? Не поняла. Получается, эти двое не просто прекрасно знали, что я иду следом за ними, но еще и намеренно провожали меня до пункта назначения? Вот нормальненько-то… А учитывая специфическое строение зрачков ушлого старикашки, уж очень сильно похожее на зрачки моих новоявленных родственничков, ни в какое приличное место привести меня не могли по определению. Уверена, моя свободная жизнь закончится уже в Бережине, не успев еще толком начаться. Ну, ну… Фигушки вам всем, не на ту напали. Мы пойдем другим путем.

Тракт, до которого я добралась на удивление быстро, был хорошо наезженным, что говорило о близости довольно крупного населенного пункта. Значит, не обманул старикашка, Бережин или что-то ему подобное действительно близко. Только я пойду не налево вниз, как мне было коварно подсказано, а направо. Куда-нибудь да дойду, а там разберусь. Только сначала передохнуть не мешало бы.

Убедившись, что тракт девственно пуст и странную ящерку с подозрительно увесистым узелком никто не видит, я перебралась на другую, более высокую сторону дороги. Оттуда сквозь куцую рощицу был виден еще один луг, а на нем – вот удача! – не так далеко горел костер. Несмотря на еще только предзакатный час, пастухи уже вывели лошадей в ночное.

Огонь. Родненький мой, миленький. Я даже начала приплясывать от нетерпения, так мне захотелось окунуться в его мягкое обволакивающее тепло, почувствовать себя с ним единым целым, впитать в себя его силу и энергию. Но ломиться со всех лап к костру я поостереглась, еще не совсем из ума выжила, а вот густые кусты, где человеку можно скрыться от посторонних глаз, нашла быстро.

Ярко горящий костер позволил мне принять (не без труда, надо заметить, что настораживало) свой родной и уже несколько подзабытый облик, и я впервые за последнее время почувствовала себя полноценным человеком. Неполноценная ящерица успела забрать у меня слишком много жизненной силы, поэтому все человеческое мне было сейчас чуть ли не в диковинку. Свежий вечерний ветерок кружил голову запахом душистых луговых трав, бездонное небо с загорающимися, еще бледными пока звездами наполняло душу таинственной неизвестностью, шелест листвы казался сладкой волшебной музыкой, а сидящие вдалеке люди чуть ли не самой близкой родней.

Кстати, о родне. Путь у меня теперь только один – к родному и любимому брату, уж Фен-то точно придумает, как мне от ненавистного замужества отвертеться, и в обиду всяким брачным аферистам не даст. Добраться бы до него теперь побыстрее. Интересно, Капитар, в котором засел последние несколько месяцев братец, это где? Название города, или что там Капитар из себя представляет, совершенно ни о чем не говорило, но сокрушаться по этому поводу я не собиралась. Дорогу и спросить можно, всегда найдутся люди или нелюди, которые знают и не такие вещи. А сейчас мне не мешало бы выяснить, где я нахожусь и далеко ли отсюда до этого самого Капитара.

Но прежде чем отправиться дальше, я устроилась на травке под раскидистым кустом черемухи так, чтобы меня не было видно пастухам, и принялась рассортировывать свои богатства, стыренные из шкатулки мужа. В таком деле лишние свидетели совершенно ни к чему. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я высыпала честно уворованное богатство перед собой, это необыкновенной красоты и странности кольцо. А оно-то откуда здесь взялось, я вроде только камни и деньги выгребла?

Кольцо было золотое, оплетенное тонкой ленточкой из какого-то неизвестного мне серебристо-голубого металла. В том, что это не серебро, я была абсолютно уверена, уж его я бы сразу узнала, а этот металл был мне незнаком, но на обычный сплав или дешевку совершенно не походил. Вся эта загадочная и причудливо завитая ленточка была усыпана мелкими бриллиантами редкой огранки, на которую способны только самые искусные мастера-ювелиры. Камни даже в сгущающихся сумерках сверкали так, что невольно притягивали взгляд. Шикарное, конечно, кольцо, необычное, но не это меня в нем привлекло. Кольцо венчал средней величины камень, вырезанный в виде язычка пламени и даже цвета такого же: у основания красно-оранжевый, а к кончикам язычков бледно-желтый, почти прозрачный. Глядя на него, создавалось ощущение, что огонек движется как настоящий, трепещет на ветру, колышется. Что это, игра моего воображения или еще одна загадка природы? И где мой благоверный такое чудо выкопал? За него ведь и полцарства купить можно, если не целое со всеми потрохами. Не удивлюсь, если это какой-то древний артефакт с невероятными возможностями. Жаль, к нему подробного руководства не прилагается, вдруг пригодится.

Я не удержалась и примерила кольцо на безымянный палец, вытянула руку перед собой, полюбовалась. Красотища! Колечко словно специально для меня предназначено – не жмет, не спадает, сидит как влитое, даже снимать не хочется. Да и странный камушек ничего против меня вроде не имеет, напротив – стал ярче и теплее, затрепетал всеми тремя язычками, ластясь к руке, отчего сходство с настоящим огоньком стало уж слишком достоверным. По телу медленно разлилось мягкое знакомое тепло. Такое же ощущение возникает, когда я в огонь вхожу: родное, спокойное, защищенное, когда твердо знаешь – что бы ни происходило вокруг, ты в полной безопасности. Так же чувствует себя младенец на руках у любящей матери. Вот только носить у всех на виду столь редкостную и странную вещицу было бы непростительной глупостью, лихих людей и завистников много по земле обретается.

Полюбовавшись еще немного красотой неописуемой и не без сожаления стянув шедевр ювелирного искусства с пальца, я повесила его на простенькую цепочку на шее и спрятала под платье. Не в кармане же носить такую реликвию. Если я его потеряю, удавлюсь от отчаяния на собственном хвосте, предварительно оторванном. Что-то в этом колечке меня зацепило. Трудноуловимое, волнующее, но пока непонятное. К тому же что-то подсказывает – именно это колечко должно было венчать мой безымянный палец сразу после обряда венчания. Для саламандры самое подходящее обручальное кольцо, лучше и не придумаешь. Ладно, разберусь чуть позже, когда буду в полной безопасности, а пока есть дела поважнее.

Осмотр остального ценного имущества прошел гораздо быстрее. Обычные алмазы и рубины остались в чепчике, который я тоже благоразумно спрятала за пазухой, решив их использовать только в случае крайней необходимости, а деньги рассовала по карманам. Эх, если бы я в человеческом облике убегала… Ну ничего, имея неплохие наличные, не пропаду, за деньги все что угодно купить можно, а уж за драгоценные камни тем более. Многие вообще предпочитают держать сбережения (в особенности крупные) исключительно в таком мелком, но безумно дорогом разменном виде. И места меньше занимают, и пользы подчас больше.

Отряхнув и поправив довольно скромное домашнее платье, в котором меняла человеческую ипостась на ящерную еще в отцовском дворце, я вышла на тракт, постояла немного, вдыхая долгожданный воздух свободы, и, усмехнувшись, пошла в противоположную от Бережина сторону.

Но не успела пройти и полверсты, как сзади послышался скрип колес и размеренный топот подкованных лошадиных копыт. Обернувшись, я увидела нагоняющую меня телегу, запряженную пегой лошадкой. Возница, совсем молодой парень с копной непослушных соломенных кудряшек, залихватски щелкнул вожжами, заставляя разомлевшую от неторопливого шага коняшку очнуться от своих лошадиных дум и ускорить шаг.

– А что делает одинокая молодая девушка в столь поздний час на дороге? – хитро прищурившись, спросил парень, как только телега поравнялась со мной. – Да еще и такая симпатичная? – добавил он, разглядывая меня с нескрываемым любопытством.

«Интересно, а где он видел немолодых девушек?» – подумала я, но вслух, естественно, спрашивать не стала. Комплимент же просто проигнорировала, продолжая с невозмутимым видом шагать дальше.

– А что обычно люди делают на дорогах? – ответила я вопросом на вопрос.

– О! Тут у кого насколько фантазии хватит, – хмыкнул парень, придерживая окончательно проснувшуюся и жаждущую движения лошадь. – Некоторые просто гуляют, подрабатывают, идут куда-нибудь, ищут приключений, грабят, в конце концов…

Последнее предположение мне понравилось больше всего.

– Вот я и граблю, – почти честно ответила я. А что? Шкатулку муженька-то я уполовинила. Чем не ограбление?

– Да ладно? – Он мне откровенно не поверил. – Ври больше!

Возница подвинулся и похлопал по облучку рядом с собой, приглашая меня составить ему компанию. Ломаться я не стала и, ловко запрыгнув в телегу, обворожительно ему улыбнулась.

– Хорошо, буду врать больше – я еще и убиваю.

– Чем? – Парень весело расхохотался, опасно откинувшись назад, чтобы получше меня рассмотреть со всех сторон. – Если только пальцем проткнешь.

– Ну зачем же сразу пальцем? – потупила я глазки, скромно разглаживая складки на платье. – Обычно я сначала перегрызаю горло, выпиваю свежую, еще теплую кровь, – при этом я многозначительно причмокнула и самозабвенно продолжила, – потом вынимаю сердце, печень, обгладываю ребрышки… Кишки не люблю, они воняют мерзко. Мозги вкусные только у молодых, у стариков они слишком сухие и горькие. Из глазных яблок отличный суп получается, их даже про запас засушить можно на голодный день, язык – под настроение. А еще кое-что, это мое самое любимое, но есть только у му… Эй, ты чего?

Я озадаченно уставилась на сползшего без чувств к моим ногам парня. Фу, как некультурно – перебить даму на самом интересном месте, да еще таким варварским способом. И после этого мне кто-то будет рассказывать сказки, что мужики – сильные, смелые и бесстрашные представители человечества? Или мне просто такой впечатлительный экземпляр попался? М-да… А ведь мы даже толком познакомиться не успели.

Чуть не свалившись с телеги от резкого рывка, вызванного внезапной остановкой, я оторвалась от созерцания «впечатлительного экземпляра» и, перекатив парня (тяжелый, зараза!) на соломку позади себя, взяла бразды правления в свои руки. Ну не ждать же, когда это чудо мягкотелое очнется, темнеет же быстро.

Лошадка, почувствовав, что расслабиться и отлынуть от прямых обязанностей ей не удастся, снова потрусила в сторону деревни, до которой было уже совсем рукой подать. Что скажу жителям, предъявив им бесчувственное тело односельчанина, я пока не придумала.

Мы не доехали до околицы совсем чуть-чуть, когда я услышала за спиной слабую возню и покряхтывание. Ну, слава Вершителю, сам очнулся!

– Что это было? – отупело спросил парень у темного неба, продолжая лежать на дне телеги и потирая пальцами виски.

Кажется, сознание в тесной компании с памятью возвращалось к нему с большим трудом, как после хорошей гулянки, но тут его взгляд неожиданно сфокусировался на мне. Целая гамма самых разнообразных эмоций – от удивления до откровенного ужаса – промелькнула на его лице в считаные мгновения. Парень побледнел так, что даже в быстро наступающей темноте казался прозрачным, и взвыл на самой высокой ноте, не сводя с меня широко распахнутых глаз. Если он решил таким образом произвести на девушку впечатление, то ему это удалось, а все окрестные волки от такого вокала должны были просто удавиться от зависти. Наверное, уже удавились, потому что ни один не откликнулся, зато скорбно взвыли деревенские собаки. Да так слаженно и красиво, будто целый месяц репетировали.

– Ты чего вопишь так? – недовольно перебила я его сольную партию, когда поняла, что еще немного – и мой мозг разорвется от этих непривычных для уха высоких вибраций.

– Ты – эльфырь?.. – не то спросил, не то подтвердил парень хриплым шепотом, шустро отползая на другой конец телеги.

– Кто?

– Эльфырь…

Жертва моей неудачной шутки судорожно сглотнула и собралась уже исполнить свою арию на бис, снова начав тихонечко подвывать, но я решительно пресекла это издевательство над собачьей и волчьей нервными системами (про свою я вообще молчу!) невинным вопросом:

– А это что за зверь такой и с чем его едят?

Кажется, постановка вопроса была немного неправильной. Парень уклонился от ответа, снова уйдя в глубокое обморочное состояние.

Тяжко вздохнув и сетуя на такую упорную несговорчивость, я повернулась лицом к деревне и обомлела. У околицы нас встречала довольно многочисленная толпа, состоящая исключительно из взрослой части населения и настроенная даже на первый взгляд очень воинственно. Да уж, неплохой сигнал экстренного оповещения у этого парня получился, словно вражеское войско встречают.

При свете факелов, служивших единственным освещением в столь поздний час, я рассмотрела не только хмурые и не совсем дружелюбные взгляды, направленные на меня, но и боевое вооружение, состоящее из лопат, топоров, кос, скалок, сковородок, кухонных ножей, ножниц и прочего домашнего инвентаря. Да такому разнообразию могла позавидовать даже царская оружейная палата моего папашки, а уж он оружие страсть как любит.

Я тормознула лошадку, не дав ей врезаться в толпу, и в ожидании уставилась на встречающую процессию. Приветственную речь произносить никто не торопился, народ явно чего-то от нас ждал, я от народа тоже. Вообще-то мне было неплохо известно, что жители небольших деревень с подозрением относятся к посторонним, и их можно понять, но чтоб до такой степени…

– Люди добрые! – первая не выдержала я и, покосившись на безнадежно валяющегося в обмороке моего несостоявшегося возницу, выпрямилась во весь рост. – Может быть, кто-нибудь меня просветит, кто такой эльфырь?

Толпа, к моему несказанному удивлению, не просто продолжала безмолвствовать, а еще и таинственно замерла. Даже собаки как-то подозрительно притихли, хотя до этого еще вяло поскуливали, взбудораженные душераздирающим воем белобрысого парня. Ну и что? Мы так всю ночь тут стоять будем?

– А ты кто сама-то будешь? – наконец раздался густой низкий голос, и из толпы вышел здоровый детина, оказавшийся ростом чуть пониже меня, стоящей на телеге.

– Меня зовут Сал… Сатия, – быстро исправилась я, не забыв мысленно отругать себя за то, что заранее не подумала о своем новом имени, поэтому вынуждена была сочинять на ходу, что первое пришло в голову. Вроде моей оговорки никто не заметил.

– А откуда ты взялась и что сделала с нашим парнем? – продолжил допрос детина, откровенно разглядывая меня и кивая на бесчувственного белобрысика. – Я тебя первый раз вижу, ты не из соседних деревень, это точно.

А он что, всех женщин в округе в лицо знает? Ушлый тип, надо быть настороже, на всякий случай.

– Естественно, – фыркнула я, смело глядя ему в глаза. Странно, но опасности я от него не чувствовала, скорее здоровую настороженность, поэтому спокойно продолжила выдавать на гора придуманную про себя легенду: – Еду к брату в другой город на свадьбу, по дороге окрестностями любовалась, да заблудилась немного. Ваш парень, – я кивнула на тело в телеге, – предложил любезно меня подвезти до вашей деревни, а потом почему-то испугался и назвал меня эльфырем. Странная реакция, конечно, но с кем не бывает. Вот я и спрашиваю, что это за зверь такой?

Врать было чрезвычайно трудно, я спотыкалась на каждом слове, стараясь быть как можно более убедительной, но понимала – получается из рук вон плохо. И от этого чувствовала себя еще менее уверенной. Раньше так изворачиваться мне еще ни разу не приходилось. Боюсь, что, если меня поймают на вранье, пряниками вряд ли накормят. В лучшем случае в острог местный кинут до выяснения личности. И хорошо если про меня там не забудут.

– То, что ты не лиебе, это я и так уже вижу. – Верзила продолжал сверлить меня тяжелым взглядом. – А насчет всего остального… это мы еще разберемся. Ходят тут юные натуралисты всякие, народ баламутят… – Он махнул факелом в сторону толпы и громогласно заявил: – Тоже мне, обычной девчонки испугались…

Не совсем обычной, конечно, подумала я, но знать людям об этом не обязательно. И ко всему прочему вместо ожидаемых ответов я получила кучу новых вопросов. Единственное, что мне стало относительно понятно, – таинственные эльфыри и лиебе – одни и те же существа, а если судить по реакции людей только на упоминание об этих милашках, дружелюбием и кротким нравом они вряд ли отличаются.

– Идем! – Верзила снова повернулся ко мне и, протянув огромную лапищу, сдернул с телеги.

Оказавшись на земле, я восхищенно охнула – мужчине я не доставала даже до плеча. Если вдруг возникнет необходимость перегрызть ему горло, то мне придется изрядно попрыгать, а еще лучше сбегать за стремянкой. Вот только вряд ли эта жертва моей резко разыгравшейся кровожадности будет спокойно стоять, пока я буду вокруг него суетиться. М-да, и что за мысли у меня в голове бродят? Или это начинает сказываться тлетворное влияние моего благоверного?

Народ пропустил нашу странную парочку сквозь свои нестройные ряды и зашушукался, постепенно приходя в себя. Кто-то повел лошадку с груженной парнем телегой к одному из ближайших домов, а мой провожатый бодрым размашистым шагом направился по широкой улице в глубь деревни.

– Корн, куда ты ее ведешь? – раздался нам в спины насмешливый голос. – Давай лучше к нам, веселее будет.

– К Сцинне, – коротко бросил через плечо верзила, не сбавляя темпа, за которым я еле успевала. – Пусть эти любители природы сами разбираются, что к чему.

– Так мы тоже любители природы, – вклинился еще один задиристый голос. – И очень радеем за сохранение видов. Можем помочь.

– С превеликим удовольствием, – поддержал третий.

А нравы здесь, кажется, царят более чем свободные. Я покосилась на своего провожатого. Корн хоть и здоровый мужик, в отличие от зубоскалящих сзади нахалов, но страха у меня не вызывал совершенно. К тому же он определенно пользуется здесь непререкаемым авторитетом, а наличие огня поблизости придавало ни с чем не сравнимой уверенности.

– Корн, а кто такая Сцинна? – поинтересовалась я, стараясь не отстать от парня и постоянно оглядываясь на хихикающих нам вслед молодых людей. Должна же я знать, куда меня ведут, в конце-то концов, и к чему стоит приготовиться.

– Эта наша знахарка.

Исчерпывающая информация. Но таким объяснением пока и пришлось удовлетвориться, потому что Корн сосредоточенно замолчал, и все мои попытки его разговорить пропали даром. Успокаивало одно – даже если острог в этой деревне и имеется, то сейчас мы пройдем мимо него.

Сцинна жила в небольшом домишке, куда мы добирались в полной темноте окончательно наступившей ночи. И если бы не факел в руках Корна, я бы не только давно уже заблудилась, но и с утра смогла бы точно сказать, сколько на этой улице домов, деревьев и прочих предметов элементарным подсчетом синяков на моем теле. Препятствия так неожиданно выныривали прямо передо мной, что я еле успевала уворачиваться. А ведь еще надо было не отстать от моего немногословного проводника. Сомневаюсь, что он сильно озабочен моей целостностью и сохранностью, вон, даже головы не повернет, чтобы проверить, иду я следом или нет, а если уж и потеряюсь по дороге, то заметит это лишь тогда, когда некого будет предъявить таинственной Сцинне. Надеюсь, она не жрица какого-нибудь кровавого культа, предсказывающего погоду по внутренностям путников, неосторожно забредающих в их скромную деревушку. Тогда уж лучше острог и разборка с местными властями.

Но знахарка оказалась очень даже миловидной девушкой (или женщиной неопределенного возраста) с копной коротко стриженных каштановых волос и проницательными глазами цвета зрелого чернослива. Внимательно выслушав мою краткую историю, которую я старалась рассказывать как можно небрежнее, она побарабанила кончиками пальцев по столу и смерила меня отрешенным взглядом.

– И в какой же город ты идешь на свадьбу к брату?

Так, Салли, спокойно, не нервничай, это обычное проявление осторожности, не более. Вот еще выясним, кто такие эти загадочные эльфыри и чего от них так шарахаются, и все окончательно на свои места встанет.

– В Капитар.

Глубоко и максимально драматично вздохнув, я выдала очередную душещипательную историю о коварной речке, которая самым подлым образом слизала у меня сверток с вещами и утащила его вниз по течению, когда я остановилась на очередной перекус и пошла ополоснуться. Догнать и вернуть свое добро мне не удалось, зато я умудрилась напрочь заблудиться, пока не вышла на дорогу, ведущую к этой милой деревушке.

– Вот только осталось, что в карманах платья лежало, – подвела я итог своему вранью, очень сильно надеясь, что уж какая-никакая речка да найдется в относительной близости от этой деревни.

– Денег мне от тебя не надо, – спокойно сказала Сцинна, ничем не выдав, что усомнилась в моей честности. – Тебе они больше пригодятся. Переночуешь сегодня у меня, места хватит. А сейчас попей чаю и ложись спать. Все разговоры – завтра.

Интересно, подобная доверчивость – проявление высшей степени непуганости, или эта странная знахарка видит гораздо больше, чем хочет показать?

Но как бы то ни было, сейчас я сидела и пила вкусный ароматный чай с булочками в приличном доме, а не в темном густом лесу. Между делом мне сообщили, что деревня, куда меня занесло волей судьбы, называется Старобережье, и располагается она на самой границе Царства Долины и Царства Холмов. Здесь и в самом деле недалеко есть река Морина, достаточно быстрая и порожистая, и ее русло раньше проходило почти за околицей, потом река изменила свое течение, а название деревни осталось, к нему просто все привыкли, и менять было лень. Что ж… По крайней мере, в своем местоположении я определилась, а обо всем остальном буду думать завтра.

Утро следующего дня выдалось добрым во всех отношениях. Ярко светило солнце, я замечательно выспалась, настроение жизнерадостное. Что еще надо сбежавшей от ненавистного мужа страдалице для того, чтобы чувствовать себя полной оптимизма идиоткой?

Едва я, бодрая и готовая к великим свершениям, выползла из маленькой комнатушки, отведенной мне на эту ночь, как тут же наткнулась на хитрую улыбку знахарки. При свете дня женщина показалась мне намного моложе и красивее, чем накануне ночью.

– Доброе утро, Сатия! – поприветствовала она меня, и в ее глазах заплясали веселые искорки.

– Доброе, – искренне ответила я, следуя приглашающему жесту хозяйки и присаживаясь к накрытому столу. Интересно, чем я ее так рассмешила?

– Как спалось?

– Шикарно, – не покривила я душой и на этот раз.

Сцинна вытащила из печи и поставила на стол огромное блюдо со свежими булочками и устроилась напротив меня.

– Я так смешно выгляжу? – не вытерпела я, принимая у нее из рук чашку с горячим чаем.

– Нет, – хихикнула знахарка. – Просто Янеш рассказал нам про встречу с ужасным кровожадным чудовищем и все утро настойчиво выяснял, куда мы закопали труп, чтобы, подозреваю, выкопать и самолично убедиться в его окончательной смерти.

– А кто такой Янеш? – полюбопытствовала я, делая маленький глоточек обжигающего напитка. Вкус удивительный, сладковатый и мягкий. Наверное, она туда травок каких-нибудь особых заварила, но мне понравилось. Надо будет рецептик спросить перед уходом.

– Так это же он тебя в деревню привез. – Сцинна снова хихикнула. – Или ты его. Это с какой стороны посмотреть.

Ага! Значит, того впечатлительного парня зовут Янеш. Ладно, запомним.

– А то ужасное кровожадное чудовище, стало быть, я? – удивленно приподняла бровь я.

– Ага. Когда он узнал, что ты всего лишь обычная путешественница, его чуть удар со стыда не хватил. Он теперь боится людям на глаза попадаться, ходит огородами, а над ним все потешаются, называя ловцом симпатичных чудовищ. Кстати, может, ты расскажешь, как все было на самом деле, а то Янеш слишком все приукрасил в свою пользу. Он у нас тот еще сказочник, любит покрасоваться.

Я улыбнулась, вспоминая подробности вчерашнего знакомства, и не пожалела красок, расписывая нашу совместную прогулку до деревни. Честно, не соврала ни разу. Почти. К концу моего рассказа Сцинна уже вторым платочком вытирала слезы и хохотала как сумасшедшая.

– Ну ты даешь! – восхищенно выдала она под конец моего рассказа. – Это надо же такое придумать!

– А что мне еще оставалось делать? – расплылась я в хитрой улыбке. – Иногда надо уметь не просто защищаться, но и предотвращать всякие неприятные ситуации. Желательно запугиванием потенциального противника.

С моим замужеством, правда, это не сработало, подумала я про себя.

– В этом виде оружия тебе, наверное, нет равных, – польстила мне знахарка.

– Да нет. Просто захотелось развлечься. Кто же знал, что с такими последствиями? – И, помолчав немного, решилась полюбопытствовать: – Скажи, Сцинна, а эльфыри – они кто? Почему их все так боятся?

Моя новая гостеприимная знакомая нахмурилась, потерла переносицу пальцами, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ:

– Понимаешь, об эльфырях вообще мало что известно, о них даже ни в одном справочнике не написано. Как бы тебе получше объяснить… Если грубо, то считается, что это ужасная смесь двух несовместимых рас – эльфов и упырей.

У меня вытянулось лицо. Я честно попыталась представить себе прекрасных до умопомрачения эльфов, нежных и гибких, которые даже цветочек без замаливания греха не сорвут, и злобных полуразложившихся упырей, выползающих по ночам из убежища, чтобы пить кровь у живых существ без жалости и сострадания.

– Эта раса нелюдей образовалась довольно давно, – насладившись моим ошарашенным видом, продолжила Сцинна. – И до недавнего времени считалась окончательно вымершей или же просто несуществующей, но тут о них снова заговорили. Шепотом, правда, но заговорили.

– И чем же эти эльфыри так опасны?

– Говорят, что они владеют каким-то артефактом, способным делать их практически неуязвимыми, точно не знаю, что это такое. Вообще-то их настоящее название лиебе, что означает огненные. Эльфырями их уже люди прозвали за сочетание эльфийских и упыриных качеств. А еще они могут принимать облик любого дорогого и милого твоему сердцу существа, просят у тебя помощи и защиты, умеют воздействовать на самые слабые места…

– А потом нападают и пьют кровь?

– Так рассказывают. Правда, кроме крови они еще и мозг высасывают, но это уже не суть важно. А живут они на каком-то далеком острове, не знаю, как называется. Эльфы их вроде как полностью контролируют и в мир не выпускают, потому что считают общественно опасными.

– А теперь они вдруг почему-то подобрели и расстелили им ковровую дорожку на материк? – не удержалась я от ехидства, тем не менее внутренне содрогаясь от возможных перспектив встречи с подобными страхолюдинами.

– Ты так говоришь, будто это я их выпустила, – обиделась знахарка.

– Извини, – пробормотала я, жалея, что меня не так поняли. – Я вот просто удивляюсь, почему именно сейчас?

– Ты это у меня серьезно спрашиваешь? – снова недоуменно посмотрела на меня Сцинна. – Сейчас пойду разузнаю по-быстренькому и сразу же расскажу тебе.

– Ладно, ладно, – примирительно подняла я ладони. – Это я больше сама себе вопрос задаю. Рассказывай дальше.

– Их не принимают эльфы, считая позором всего эльфийского рода, а упырям на них просто наплевать, – продолжила размышлять Сцинна, перестав обижаться и наливая нам уже по пятой чашке своего вкусного отвара. – Наверное, решили отстаивать свои права на общественное положение. Кто ж их знает?

– А как эти эльфыри, или лиебе, выглядят?

– Вроде бы они так же прекрасны, как сами эльфы, только с длинными упыриными клыками и питаются исключительно кровью.

– Естественно, не своей.

Сцинна снова расхохоталась, оценив мою шутку.

– Да, кстати, у них вроде и крылья есть, – добавила она.

– Как у бабочки? – Меня просто распирало любопытство. От ужаса, наверное.

– Да нет, кожистые, как у драконов или летучих мышей. Некоторые говорят, как у птиц. Но это опять же только неподтвержденные слухи. Сама знаешь, наверное, как сарафанная почта работает – истинное положение вещей от окружающих его слухов отличается, как облако от морского дна. Ладно, расслабься, – весело сказала знахарка, ласково потрепав меня по плечу. – Все это предрассудки и досужие сплетни. Может, и нет никаких эльфырей на самом деле. Эльфы, особенно темные, любят тень на плетень наводить. Могли и выдумать для поддержания каких-то своих интересов.

Я решила последовать мудрому совету, но отделаться от навязчивых образов один страшнее другого было уже не так-то просто. Моя фантазия разгулялась не на шутку. Чем может грозить, если эти лиебе, при условии их реального существования, вырвутся из-под власти эльфов, думалка придумывать категорически отказывалась.

Чтобы отвлечь меня от капитального ухода в тяжкие думы (а может, и сама пыталась от неприятного осадка отделаться), Сцинна принялась выведывать всякие подробности моей профессиональной и личной жизнедеятельности. То ли ей было просто интересно, то ли проверяла меня на вшивость, но настороженного блеска в ее глазах мне заметить так и не удалось. Я же довольно скупо сообщила, что мы с братом – дети прославленного генерала Прада Ильноя, командующего войсками Царя Долины (кстати, такой действительно существовал). Брат пошел по стопам отца и был не так давно командирован в Капитар, где нашел себе невесту. Помолвка должна состояться через месяц, а сама свадьба – через три. Отец на помолвку не успевает, обещал только на свадьбе быть, а вот я решила посетить и то и другое торжественное мероприятие, но вот поди ж ты – заблудилась. Теперь боюсь, что и сама пропущу половину интересного.