Текст книги "Уроки жизни"

– Папа, перестань. Ты уже сообщил мне, что не доверяешь, поэтому можешь не вдаваться в детали, – сухо попросил Костя.

– Что, неприятно слушать правду?

– Какую правду, отец? Ты тоже ошибался, и не один раз. Ошибка – не приговор, если человек ошибся – это не повод не доверять ему.

– Ошибка! – возмутился Самойлов. – Ты хочешь сказать, что все твои предыдущие проколы были просто ошибками?! Нет, вы посмотрите на него! Как можно было прогореть с аптекой, когда в наши времена аптечный бизнес – самый верный.

– Ты же знаешь, что я не прогорел. Просто потратил деньги, которые надо было вкладывать в бизнес. Погорячился. Можно сказать, что это был несчастный случай. В конце концов, из неудачи с аптекой я извлек, хоть и горький, но опыт.

– Да ну? По-моему, единственный опыт, который ты, Костя, приобрел за последний год, – это способность тянуть деньги из родного отца и тратить их на Катю Буравину! – ударил отец по самому больному месту.

– Ладно, отец, хватит. Сейчас начнешь обсуждать мою невесту, моих друзей… Не надо. Я уже взрослый человек и обойдусь без твоих замечаний и нотаций.

– Взрослый он! Как же! Лешка вон тоже взрослый! Жениться собрались, почувствовали самостоятельность. Хотя на самом деле ни тот, ни другой, ни копейки в дом еще не принесли! Живете на всем готовом, а рассуждаете, как будто взрослые! Просто смешно!

– Если смешно – смейся, отец. В одиночку. А меня не привлекай в свою компанию, – сказал Костя и продолжил сборы.

Самойлов походил по квартире, не выдержал и зашел в Костину комнату.

– Вообще-то, стучаться надо, – заметил сын.

– С каких пор ты стал таким стеснительным?

– А с каких пор ты стал таким бесцеремонным, папа?

– Отчего же бесцеремонным? Моя квартира, куда хочу, туда и захожу, – Самойлов засунул руки в карманы и стоял, покачиваясь, с пятки на носок.

– Ах, так? Значит, в этой квартире для меня уже нет места? Здорово!

– Ну не собираешься же ты с юной женой здесь жить!

– Вот когда женюсь – тогда и уйду окончательно! – пообещал Костя.

– Конечно, конечно. Женишься – и переберешься с одной шеи на другую, – хмыкнул Самойлов.

– Я не собираюсь жить за чужой счет, у меня хватит ума заработать на жизнь.

– Охо-хо… – захохотал Самойлов. – Заработать на жизнь! Зачем? У твоей невестушки неплохое приданое, неплохой дом… Может быть, тебе и фамилию жены взять после брака? А что? Константин Буравин! Звучит неплохо!

– А, я, наконец, понял. Ты .принял на грудь, – заметил Костя. – А я-то все гадаю, отчего Остапа так несет!

– Да, принял, имею полное право! – с гордостью сказал Самойлов.

– Хорошо, хорошо, выпил, и радуйся. Только не говори ничего больше, чтобы не испортить наши отношения окончательно, – попросил Костя.

– Испортить? Да вы с Лешкой давным-давно все испортили! Вместо того чтобы поддержать отца в трудную минуту, оба переметнулись… в стан врага…

– Чужой человек иногда понимает лучше и может быть ближе, чем родной отец.

– Ах, вон оно что! Чужой может быть ближе родного отца! Теперь все понятно! Нашли вы с Лешкой близкого человека, сговорились за спиной… Потому и не захотели со мной работать, отцовскую фирму развивать… переметнулись к этому гаду, потому что у него денег больше!

– Позволь тебе напомнить, что меня ты в свой бизнес и не приглашал!

– А я что, специально уговаривать должен, да? Это же и так понятно, естественно – сыновья продолжают дело отца. Но у меня не сыновья, а предатели! – не унимался Самойлов.

– Папа, твоя ненависть к Буравину превращает тебя в… ненормального человека! Ты не способен трезво смотреть на мир!

– Несмотря на то что я выпиваю, я очень ясно мыслю! – заметил Самойлов.

– Мыслишь – и мысли себе в одиночку. Разговаривать с тобой бесполезно. Пусти, я ухожу.

– Скатертью дорога! Только не ной, когда Буравин даст вам с Лешкой пинка под зад! От меня помощи не ждите! – закричал вслед Косте Самойлов.

– Обойдусь без твоей помощи. Но и ты ко мне больше не лезь с вопросами, – ответил сын, уходя.

– Иди-иди отсюда! – хорохорился Самойлов.

Когда дверь за Костей закрылась, с Самойлова слетела вся его напускная воинственность, и он уныло побрел на кухню за очередной рюмочкой спиртного. Он выпил не закусывая и сказал в пространство:

– Конечно, я сам всех выгнал. И Лешку, и Костю. Но если бы они были нормальными сыновьями, они бы не ушли от меня. К этому Буравину.

* * *

Катя упала у самого порога дома. Она довольно долго пролежала без сознания, потом пришла в себя. Не поднимаясь, она дотянулась рукой до мобильного телефона, висевшего у нее на шее, и попыталась позвонить, но, набрав номер, снова потеряла сознание.

* * *

В это время Буравин и Полина были дома, довольные тем, что могут хоть немного побыть наедине.

– Все, Виктор. Нам пора бежать по делам, – напомнила Полина. – Тебе по своим, мне – по своим.

– Я не могу от тебя оторваться, – признался счастливый Буравин.

– Может быть, надо почаще ссориться, чтобы слаще мириться было? – засмеялась Полина.

– Нет уж, ссориться я не намерен, – не согласился на такой вариант Буравин, – тем более что во всех ссорах я оказываюсь крайним. Я и так тебя люблю. И вообще – жизнь прекрасна! У детей наших все замечательно. Посмотри на Алешу с Машей – просто образец юных влюбленных. Да и у Кати с Костей все должно быть в порядке. Они похожи друг на друга: два сапога пара.

– Знаешь, что я подумала, Виктор? А было бы здорово, если бы твоя бывшая жена тоже нашла свое счастье. По-моему, неплохо, что у нее начинается роман с вице-мэром.

– Ты переживаешь за счастье Таисии? – удивился Буравин.

– А почему бы нет? Разве она не заслуживает женского счастья? – ответила вопросом на вопрос Полина.

Буравин не успел ей ответить, потому что у него зазвонил мобильник.

– Алло! Алло! Катя! – отозвался он. Но дочь не отвечала.

– Странно. Катя позвонила и молчит. Теперь связь оборвалась. Ничего не понимаю!

– Я думаю, надо выяснить, что она хотела, – посоветовала Полина.

– Может быть, это очередные шуточки моей дочери? – предположил Буравин.

– Витя, не надо, – не согласилась с ним Полина. – Мы недавно решили отказаться от глупых подозрений в отношении друг друга. Пусть это правило распространится и на наших детей!

– Ты права, Полина. Я перезвоню, – Буравин набрал номер. – А теперь Катя не берет трубку. Странно. Давно она мне не звонила, а тут…

– Да что гадать! Немедленно поезжай и все выясни! Какие могут быть дела, если что-то странное с твоей дочерью? Выясни, и тогда будь спокоен!

– Правда. Надо съездить и развеять все опасения!

Но опасения подтвердились. У самого входа в квартиру Буравин увидел лежащую без сознания Катю. У него похолодело в груди.

– Катя, дочка, что с тобой? – бросился он к дочери. – Ты меня слышишь?

Катя с трудом приоткрыла глаза и тихо сказала:

– Я упала…

– Господи, боже мой… Ребенок мой бедный… как так случилось?.. – причитал Буравин, беря Катю на руки. – Потерпи, малыш, потерпи, пожалуйста…

Через несколько минут машина Буравина уже мчалась к больнице на полной скорости, не обращая внимания на красный свет.

* * *

Алеша договорился с врачом о медкомиссии. Когда разговор был уже завершен, в кабинет вошел Буряк. Врач ему обрадовался:

– Вот и вы. Очень кстати, Григорий Тимофеевич! То, что я сказал Алеше, вас тоже касается. Нужно срочно пройти медкомиссию…

– Нужно так нужно! – кивнул Буряк.

– Вы к Андрею Москвину, наверное? – догадался врач. – Ну не буду задерживать вас. Честь имею!

Когда врач ушел, следователь спросил у Алеши:

– Как ты думаешь, Лешка, ты свою медкомиссию успешно пройдешь?

– Уверен.

– А я вот – нет, – вздохнул следователь и пошел в палату к Андрею.

– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовался первым делом Андрей.

– Есть. Взяли мы Марукина. Точнее – он сам «взялся». Он действительно оказался подельником Михаила Родя. Говоря казенным языком, Марукин и Родь были в преступном сговоре.

– Да? Странно. Тогда почему Марукин охотился за смотрителем маяка, если они были в одной связке?

– Марукин обманул своего подельника, завладел его золотом, а потом, вероятно, попытался избавиться от Родя, – предположил Буряк. – Но Михаил Родь оказался хитрее и поймал Марукина. Правда, уже после того, как Марукин нанес тебе увечья…

– Ничего, – Андрей потер голову. – Надеюсь, моя голова пострадала не напрасно.

– Совершенно не напрасно. Когда Марукин появился в нашем отделении, я уже связал все узлы воедино.

– А как он появился в отделении, если, как вы говорите, его поймал смотритель маяка? – не понимал Андрей.

– А он его сдал. Зачем Михаилу Макарычу такой балласт? Только вот свои монеты смотритель уже вернуть не смог – Марукин их спрятал… где бы ты думал? – в сейфе в моем кабинете!

– Ну и ну. Изобретательный тип, – покачал головой Андрей.

– Не говори. И наглый. В общем, теперь Марукина ждет суд, а смотритель еще где-то прячется.

– А как все это связано с делом о моем учителе? – перешел к главному вопросу Андрей.

– Поскольку все версии указывают на то, что исчезновение профессора Игоря Сомова произошло не без участия Михаила Родя, то, вполне возможно, и клад смотрителя – это часть сомовской коллекции. А поскольку теперь клад у нас в руках, проверить версию может эксперт. То есть ты, Андрей. Ты согласен быть экспертом?

– Разумеется! Настолько, насколько могу быть полезен…

– Вот выпишешься из этого учреждения – и милости прошу исследовать находки.

– Да я уже готов к выписке! – подскочил Андрей. – Надо только с врачом договориться! Скажите, а есть у вас фотография этого Родя? А то я только слышу: смотритель, смотритель – неуловимый, как тень отца Гамлета.

– Фотография? Есть, конечно. Даже с собой, – следователь достал из внутреннего кармана фотографию и протянул ее Андрею. Андрей внимательно рассмотрел фотографию и тихо спросил:

– Знал литы, смотритель, кого трогал?

– Я захватил с собой одну монетку, – вспомнил Буряк. – Остальные – в хранилище, сейчас идет опись и приблизительная оценка, но одну монету я взял показать тебе.

– Сразу определенно ничего сказать не могу, – сказал Андрей, вертя монету в руках, – но точно одно: эта монета, перед тем как попасть в руки к смотрителю, на самом деле долго пролежала в земле.

– Но она чистая, словно только что из музея, – заметил следователь.

– Верно. Потому что после того как ее извлекли из земли, она подверглась обработке.

– Какой обработке? – не понял Буряк.

– Не буду затуманивать вашу голову научными терминами, скажу одно – любые находки подвергаются реставрации для того, чтобы их можно было сохранить для потомков как можно дольше.

– И можно узнать, в чьих руках она побывала после того, как ее нашли и перед тем, как она попала в сундук смотрителя? – спросил следователь.

Можно. Я обязательно проверю и эту монету, и остальные, чтобы определить способ реставрации. У профессора Сомова был фирменный рецепт реагента для восстановления древних находок. И мы его знаем…

– Мы – это кто?

– Мы – это я и Полина Самойлова. Полина – очень хороший специалист. Кроме того, у нее в кабинете есть все необходимое для качественной экспертизы.

– Замечательно, вы с Полиной мне поможете, – улыбнулся следователь.

– И еще замечательно, что я окончательно вычеркнут из списка подозреваемых, – заметил Андрей.

– Не сердись на меня! Такая профессия. В списке подозреваемых могут быть кто угодно – друзья, родственники. Даже самого себя я могу подозревать.

– Вот как?! Нелегкая эта работа…

– Из болота тащить бегемота, – подхватил Буряк. – А смотрителя вытащить из катакомб еще труднее.

– Почему вы думаете, что смотритель в катакомбах?

– Денег у него нет. Бежать из города не на чем и не на что. А учитывая, что и клада нет, то, думаю, он и в катакомбах долго не продержится. А у нас, у следствия, терпения хватит его караулить у входа.

– Что ж, рад вашему оптимизму и готов всячески помогать следствию.

– А я обещаю держать тебя в курсе событий. Выздоравливай побыстрее!

И Буряк вышел из палаты.

* * *

Таисия чувствовала себя невероятно счастливой. Она шла по улице рядом с Кириллом, помолодевшая и похорошевшая на десяток лет.

– У меня такое странное чувство, Тая, как будто не было этих двадцати с лишним лет, – признался Кирилл. – Как будто мы только вчера гуляли здесь с тобой, а сегодня встретились вновь.

– А у меня другое чувство, Кирилл.

– Какое?

– Как будто меня, как замороженную лягушку, вытащили из ледяной воды и поместили в тепло, – улыбнулась Таисия. – Я и отогреваюсь и, вместе с тем, боюсь, что все это скоро закончится.

– Нет, теперь я не отпущу тебя ни за что!

– Откуда вдруг такая решительность, Кирилл? Мы столько лет только здоровались друг с другом, как едва знакомые…

– Столько лет я был слеп, Таисия. А сейчас – прозрел.

– И не боишься вновь ослепнуть? – спросила Таисия, заглядывая Кириллу в глаза.

– Только от любви! – признался Кирилл.

Она побродили, взявшись за руки, по городу и зашли в маленькое кафе. Кирилл сам заказал вино, и Таисия удивилась:

– Надо же, помнишь, какое вино я люблю.

– Но ты же помнишь, какие я люблю запахи? – напомнил ей Кирилл о подарке на день рождения.

– Да, мы с тобой довольно консервативны в своих привязанностях.

– Я бы сказал – постоянны, – уточнил Кирилл. – Таисия, послушай меня. Я хочу… хочу, чтобы мы жили с тобой вместе. Зачем жить врозь, когда нам хорошо вместе? И зачем тянуть с этим вопросом?

– Но… а зачем спешить? – растерялась Таисия.

– Потому что, если люди любят друг друга и хотят быть вместе, они должны жить вместе. Разве не так?

– Жить вместе? – Таисия задумалась. – Интересно, в каком месте, ты предполагаешь, мы будем жить?

– У меня… Хотя бы первое время. Потом мы придумаем что-нибудь, что устроит тебя, милая.

– Нет, нет, что ты, – поспешно отказалась Таисия. – В дом, где ты жил со своей женой, я ни за что не пойду. Ладно. Не переживай, Таисия, – согласился с ней Кирилл. – Я не нищий, я позабочусь о том, чтобы у нас с тобой был новый дом.

– Но у меня есть дом! – напомнила Таисия.

– Если ты не хочешь идти в дом, где жила моя бывшая жена, то я тоже не хочу идти в дом, в котором жил Буравин, – объяснил Кирилл.

– Но мне не хочется оставлять Катю одну! У нее… трудная ситуация в жизни, – призналась Таисия.

– Милая, о твоей Кате мы позаботимся. Вместе. По-моему, я ей не противен.

– Да, мне тоже так показалось! – усмехнулась Таисия, вспоминая Катины наставления.

* * *

Не получив поддержки у отца, Костя решил зайти к Алеше в надежде, что тот поможет ему немного с деньгами. Оказалась, что дверь в доме Зинаиды открыта, и Костя вошел без стука. Алеша что-то увлеченно мастерил на кухне, поэтому не сразу заметил брата.

– Привет, – окликнул его Костя. – Дверь не закрываете!

– Ух ты! Привет, братишка. Ты где пропадал?

– Пропадал и еще пропаду, Алешка. Уезжаю в другой город. Дела, брат.

– Темнишь?

– Как обычно, – улыбнулся Костя. – Люблю напускать на себя таинственный вид.

– И у тебя это неплохо получается, – заметил Алеша. – Проходи, садись!

Костя присел на табуретку недалеко от Алеши.

– Вот, только что у отца был, – сообщил он, – расстроился.

– Что, он и с тобой поссорился? – догадался Алеша.

– Угу. С отцом происходит что-то странное. Какая-то теория заговора в голове, всюду ему чудится тень Буравина…

– Надеюсь, это временные проблемы, – сказал Алеша.

– А вы с Машей, я погляжу, именно из-за этих проблем здесь обосновались? Не тесно?

– Что ты! Здесь очень уютная и доброжелательная атмосфера. Мне нравится.

– Да, я забыл. Для тебя главное – атмосфера, – с иронией сказал Костя.

– А для тебя?

– Деньги, конечно, – открыто заявил Костя. – Хочу заработать на достойную жизнь.

– Понятно… Катя требует? – поинтересовался Алеша.

– Нет. От меня Катя сейчас ничего требовать не может, – при упоминании о Кате Костя помрачнел.

– Костя, почему ты так говоришь? У вас все в порядке с Катей? – Алеша почуял что-то неладное.

– У меня все в порядке. И у Кати все в порядке. Даже более чем. Можно даже сказать, что у вас с Катей все в порядке, – загадочно произнес Костя.

– У нас с Катей? Что ты имеешь в виду?

– А ты ничего не знаешь?

– А что я должен знать? – ответил вопросом на вопрос Алеша.

– А давно ты видел Катю? – подозрительно спросил Костя.

– Да сто лет уже не виделись, – признался Алеша. – Впрочем, как и с тобой.

– Ну не сто, положим. Несколько меньше, если я что-то понимаю в сроках…

– О каких сроках ты говоришь? – заволновался Алеша. – Костя, не темни. Сейчас ты мне напоминаешь отца!

Сравнение с отцом Косте совсем не понравилось:

– Только не надо сравнивать меня с отцом!

– Стоп, – Алеша попытался взять себя в руки. – Я совсем запутался. Понимаю только, что ты в каком-то странном состоянии. Успокойся, попей чаю, поешь что-нибудь. Подогреть тебе суп? Маша сварила – пальчики оближешь.

Но Костя не хотел поддержать примирительный тон:

– Спасибо, я ел. Облизывай сам.

– Да что ты так разозлился, ей-богу? Я просто спросил, как у вас дела с Катей, а тебя и понесло! Поссорились, что ли?

– Можно сказать и так, – кивнул Костя. – Расстались.

– Вы с Катей – расстались? Да не может этого быть!

– Почему ты так считаешь?

– Потому что хорошо знаю вас обоих. Характеры у вас не сахар, но и друг без друга вы не сможете, – уверенно сказал Алеша.

– Мне так уже не кажется, – мрачно произнес Костя.

– Просто ты хандришь. Успокоишься, остынешь, и все будет нормально. Я в этом уверен.

– Да, видно, ты действительно ничего не знаешь… – Костя понял, что Алеша в полном неведении по поводу Катиной беременности.

– Да о чем ты, брат?

– Все! Ни о чем! – Костя решил по этому поводу не распространяться. – Лучше расскажи о своих планах.

– А какие планы? Вот – надо пройти медкомиссию да приступать к работе в порту.

– А где работать будешь? У отца? Или у Буравина? – деловито поинтересовался Костя.

Нет. Ни у того, ни у другого. У них компании, конечно, самые крупные, но ни на нашем отце, Костя, ни на Викторе Буравине порт клином не сошелся. Моря – его на всех хватит.

– Согласен, – кивнул Костя. – Значит – ты в моряки?

– Да. Не могу себя представить без моря.

– Здорово, – позавидовал Костя. – Мне бы такую уверенность.

– А теперь про свои дела расскажи, – попросил Алеша. – Хотя бы о том, что не входит в понятие «секрет» или «коммерческая тайна».

– Не иронизируй. Я действительно пока не могу никому рассказать о своем деле. Только… Алеш, можешь одолжить денег?

– Совсем немного, брат… Сам понимаешь… – с этими словами Алеша протянул Косте кошелек. Костя заглянул в кошелек и присвистнул:

– Нет. Это не деньги. Извини, что спросил.

– Возьми, лучше что-то, чем совсем ничего, – настаивал Алеша.

– Не переживай. Я выкручусь, Лешка! Ладно, я пошел. Бывай, братишка, приеду – дам знать. Привет Маше!

Деньги надо было искать в другом месте.

* * *

Маше нравилось работать в больнице. Она быстро и четко делала все, что положено, и всегда находила минутку, чтобы на своей смене заглянуть к Андрею. Так и в это дежурство она зашла к нему в палату.

– Андрей, как твое самочувствие? – спросила Маша с порога.

– Прекрасно, Машенька. Я намерен поскорее покинуть больницу.

– Вот как? Что за пациенты! – шутливо возмутилась Маша. – Чуть полегчало, и уже готовы бежать со всех ног!

– Не смейся, Маша, я серьезно. Зачем занимать чье-то место, если голова у меня уже не болит?

– Не болит – это хорошо. Но вопрос о выписке должен решать не пациент, а врач, – напомнила Маша.

– Конечно, я пойду сейчас к Павлу Федоровичу и доложу ему о своем самочувствии, – пообещал Андрей.

Маша почувствовала в его словах желание как можно быстрее покинуть больницу. И это было действительно так, потому что Андрею не терпелось помочь Буряку в его расследовании. Андрей помолчал и решился рассказать об этом Маше:

– У меня был следователь, нужна моя помощь… Я – историк. И могу быть экспертом в расследовании дела, связанного с древними находками.

– Замечательно. А если дело древнее, может быть, оно еще потерпит немного? – спросила Маша.

– Нет, нет, – поспешно ответил Андрей. – Дело древнее, но сильно влияющее на сегодняшний день.

– Может быть, расскажешь или будешь выражаться загадками? – Маша не понимала, о чем речь.

– Пока – загадками. А потом – обязательно расскажу обо всем, Машенька!

– А про… Марметиль? – Машу больше интересовала легенда, чем следственные дела.

– Да, и легенду тоже надо расшифровывать. Осталось совсем немного, и, мне кажется, я подобрал ключ к расшифровке последней части легенды.

– Где подобрал ключ? Здесь? – Маша удивилась, что человек в больнице работает.

– Да. Когда я говорил с тобой, рассказывал, мне показалось… впрочем, тоже не буду опережать события. Я обещаю, Маша, что все обязательно тебе расскажу в свое время.

– Для начала пообещай, что будешь беречь себя и выполнять все предписания врача, – потребовала Маша.

– Торжественно клянусь! – послушно ответил Андрей.

– Вот и замечательно. Если врач выпишет – выписывайся, если задержит – не спорь, медикам виднее, здоров ты или нет. А вот я действительно уже побегу домой. Пора.

– Спасибо тебе, Маша, что зашла. Передавай привет Алеше.

– Обязательно!

Пока в палате шел этот разговор, в коридоре больницы царила невероятная суета. Буравин привез Катю в больницу. В сознание она так и не пришла, и ее везли на каталке в отделение реанимации.

– Скажите, что с моей дочерью? – невероятно волнуясь, говорил Буравин.

– Подождите, подождите… мы вам скажем, как только осмотрим, поймем, в чем дело… лучше вы расскажите, что произошло? – спросил врач на ходу.

– Господи, да не знаю я, в чем дело! – в отчаянии сказал Буравин. – Я приехал к дому… к своему дому, там… вижу, дочка лежит. Около лестницы, на полу…

Катю завезли в реанимацию, а Павел Федорович задержался возле Буравина и спросил:

– Сколько она пролежала до вашего приезда?

– Не знаю, не знаю… Она мне позвонила…

– И что сказала?

– В том-то и дело, что ничего не сказала… Только набрала мой номер на мобильнике и… видимо, потеряла сознание.

– Сядьте, успокойтесь, пожалуйста, – врач подвел Буравина к стулу.

– Не могу я быть спокоен, когда с моим ребенком беда! – Буравина действительно трясло.

– Накапайте отцу валериановых капель! – попросил врач медсестру.

– Доктор, не тратьте на меня время! – потребовал Буравин. – Помогите моей дочке! Прошу вас!

– Мы все сделаем, что в наших силах. Я обещаю. А вы… если хотите помочь вашей дочери, успокойтесь. Ваше нервное напряжение никак не улучшит ее состояния, поверьте.

Из отделения реанимации выглянул дежурный врач:

– Нужна ваша помощь, Павел Федорович. Андрей, который очень хотел уйти из больницы, спросил у палатного врача:

– Я бы хотел поговорить с Павлом Федоровичем. Срочно.

– Павел Федорович сейчас не может. Поступила сложная больная. Он на приеме.

– Сочувствую… И больной, и Павлу Федоровичу. Да, кстати. Я-то совершенно здоров, – заявил Андрей.

– Вот и хорошо.

– Так зачем мне занимать здесь место, когда оно может понадобиться людям, действительно нуждающимся в срочной помощи?

– Понимаете, сотрясение – это такое дело… – засомневался врач. – Лучше отлежаться подольше.

– Отлежаться я могу и дома, – не отказывался от своей идеи Андрей.

– Но нужна дисциплина, соблюдение постельного режима, – напомнил врач.

– Я обещаю, что буду соблюдать постельный режим дома! Выпишите меня, пожалуйста! Хотите, напишу расписку? Что обязуюсь лежать и не двигаться…

Андрей просился из больницы так горячо, что врач засмеялся:

– Судя по вашему настроению, расписка будет как отписка. Ладно, что с вами делать…

– Я так и знал, что вы меня поймете! Я знал, что вы пойдете мне навстречу! – обрадовался Андрей.

– Я еще ничего не сказал! – сопротивлялся врач.

– А я уже все услышал! Спасибо! – радостно сказал Андрей.

В реанимации продолжалась борьба за Катину жизнь. Медсестра принесла результаты анализов, и врач, посмотрев их, сказал:

– Все понятно. Это не только наша больная. Буравиной нужно в гинекологическое отделение.

– А травмы? – спросила медсестра.

– Выясним. Главное, привести ее в чувство. Смотрите, ей совсем плохо… – сказал Павел Федорович.

– А коллегам из гинекологии сообщить?

– Сначала будем спасать женщину, а потом они будут решать, что делать с ребенком.

В это время Катя открыла глаза.

– Катя, вы меня слышите? – спросил Павел Федорович.

Катя прикрыла глаза в знак согласия.

– Катенька, вы знаете о том, что вы беременны? Катя снова прикрыла глаза.

– Катенька, мы все сделаем для того, чтобы вам помочь, – пообещал Павел Федорович.

Катя беззвучно заплакала. Ей, как никогда, нужна была помощь. Но их тесная связь с Таисией ослабла, потому что Таисия рядом с Кириллом не почувствовала, что Катя в беде. Она пила свое любимое вино и вела с Кириллом неспешную беседу.

– Да, Кирилл, ты прав. Моя дочь взрослая, и у нее много взрослых проблем, – сказала она.

– Так тем более – не стоит мешать взрослой дочери. Можно подумать и о себе, – Кирилл продолжал уговаривать.

– Нет, Кирилл. Ты не прав, – не согласилась Таисия. – Проблемы у нее действительно взрослые, но она – мой ребенок и моя поддержка ей нужна.

– А кто лишает Катю поддержки? – не понимал Кирилл. – Таисия, родная, теперь у твоей Кати есть еще один помощник – я. Поверь, у меня есть все, чтобы заботиться о близких людях. Власть, деньги, твоя любовь…

– Моя любовь так же важна, как власть и деньги? – улыбнулась Таисия.

Кирилл подтвердил:

– Важнее во сто крат. Даже сравнения быть не может! А что за проблемы у твоей дочки, если не секрет?

– Ладно, расскажу, так и быть, – вздохнула Таисия. – Раз сегодня такой день – раскрытия секретов. Мой ребенок ждет ребенка.

Кирилл обрадовался и налил снова вино в бокалы:

– Вот это новость! Просто замечательно! Ох… Как я рад… И за Катю, и за тебя, родная. Да и за себя тоже. Отцом вот не стал, а дедом могу быть. Хотя бы косвенным.

– Ну, дед, положим, у Катиного ребенка есть. Родной, а не косвенный.

– Тем не менее, прошу меня не сбрасывать со счетов! – потребовал Кирилл.

– Никто тебя не сбрасывает. Ты даже эту новость раньше Буравина узнал.

– Польщен. Давай выпьем за Катеньку! – предложил Кирилл.

Но выпить они не успели, потому что у Таисии зазвонил телефон. Таисия посмотрела на дисплей.

– Катя? – спросил Кирилл.

– Виктор, – ответила Таисия. – Реальный дед, собственной персоной. Интересно, почему вдруг мой бывший муженек обо мне вспомнил?

– Тая, – сказал Буравин. – Случилась беда. Таисия замерла от ужаса:

– Боже мой! С Катей?

– Да, – подтвердил Буравин. – Она в больнице. Я нашел ее без сознания около дома. Отвез в больницу. Теперь врачи… врачи что-то делают, Тая, я ничего больше не знаю…

– Я сейчас приеду! – закричала Таисия и стала собираться причитая. – Идиотка я… Идиотка распоследняя.

– Ты? Почему? Объясни! – заволновался Кирилл.

– Расхвасталась тебе, что Катя ждет ребенка… А она его может потерять. Как сглазила! Катя в больнице. Виктор ее отвез туда.

– Тая, не волнуйся, я помогу, я подключу лучших врачей, найду лучшие лекарства… – Кирилл тоже поднялся из-за стола. – Я с тобой! Едем!

Несмотря на то что машина неслась по городу с большой скоростью, Таисии казалось, что они едут слишком медленно:

– Кирилл, умоляю, быстрее.

– Мы доедем за пять минут.

* * *

Буравин не мог сидеть и ходил взад-вперед по коридору. Только появился Павел Федорович, как он сразу бросился к нему:

– Ну что, доктор? Как моя дочь?

– Уже лучше, – успокоил Павел Федорович.

– Слава Богу! Значит, ей больше ничего не угрожает?

– Такие выводы пока делать рано. Дело в том, что ее длительный обморок вызван не только падением. Есть один момент, который все осложняет.

– Доктор, говорите конкретнее. Я отец и должен знать все! – потребовал Буравин.

– Вы потенциальный дедушка. Ваша дочь беременна – из-за этого все сложности. Хорошо, что мы вовремя поняли, что к чему. И подключили к борьбе за жизнь вашей дочери гинекологов. Так что теперь здоровьем мамы и ребенка будут заниматься не только врачи отделения травматологии.

– Ей удастся сохранить ребенка? – с надеждой спросил Буравин.

– Мы делаем все, что можем. Большего я вам пока сказать не могу. Обещаю держать вас в курсе дела.

Кирилл подвез Таисию к порогу больницы.

– Кирилл, ты пойдешь со мной в больницу к Кате?

– Если тебе это действительно нужно – то да. Но мне кажется, что это будет не очень удобно. Лучше я подожду тебя в машине.

– Ты прав, так действительно будет лучше, – согласилась Таисия.

– Но если потребуется моя помощь – звони. Я сразу же приду, – сказал Кирилл.

Найдя в коридоре Буравина, Таисия бросилась к нему:

– Витя, ну что? Как Катя?

– Говорят, состояние стабилизировалось.

– Фу-фу, просто камень с души упал. А то мы так торопились, так мчались, что я думала – разобьемся по дороге.

– Мы? – удивился Буравин. – Тебя Кирилл привез?

– Да. Только, пожалуйста, не надо устраивать сцен, – попросила Таисия.

– А я и не собирался, – признался Буравин. – Я даже рад, что он помог тебе в трудную минуту.

– Он тоже очень переживает за Катю. Но ты так толком и не ответил на мой вопрос – как она? Что с ней случилось?

– Я нашел ее на пороге дома в бессознательном состоянии. Сказала, что упала. Привез ее в больницу, и уже здесь выяснилось, что…

– А где Катя сейчас? – перебила его Таисия.

– В реанимации. Тебя туда все равно не пустят – посторонним в реанимации находиться запрещено. Да и помочь Кате ты все равно ничем не сможешь.

– Хоть посмотреть на нее одним глазком. Может, на душе спокойнее станет. А то я все голову ломаю – как она умудрилась упасть.

– Не знаю. Я ведь приехал уже после того, как это случилось, – объяснил Буравин.

– А как ты там оказался?

– Мне позвонила Катя. Видимо, еще до того, как потеряла сознание.

– И что она тебе сказала?

– Да ничего. Я ей: «алло, алло», а в ответ – тишина. Сначала подумал, что это она так шутит. Потом решил, что связь барахлит, перезвонил, а она трубку не берет.

– И тогда ты поехал к нам домой?

– Да. Полина настояла. Она почему-то сразу решила, что с Катей что-то случилось.

– А мы вот с тобой ничего не почувствовали! – с горечью сказала Таисия. – Хороши родители, довели ребенка своими скандалами до травмы!

– Вряд ли дело в этом. Да и Катя не такой уж и ребенок – сама скоро мамой станет. Только почему вы это от меня скрывали? – спросил Буравин. – Почему ты не сказала мне, что Катя беременна?

– А как бы я это сделала? Сколько ни звонила тебе – ты был занят и говорить со мной отказывался.

– Раньше тебя это не останавливало. Ты находила способы заставлять меня слушать, – напомнил Буравин.

– Раньше многое было по-другому.

– Все равно ты должна была поставить меня в известность! Тогда бы я знал, что сказать врачам, и угроза Катиной жизни не была бы такой серьезной!

– Ты говоришь так, словно я заранее знала, что Катя упадет, – защищалась Таисия.

– Конечно, не знала. Но в любом случае мне было бы гораздо приятнее узнать о том, что я стану дедом, не от чужих людей.