Текст книги "Уроки жизни"

– Да что у тебя за спешка такая? – заволновался Женя. – Ты сам на себя не похож, друг!

– Мне срочно нужно показать Андрею достопримечательности нашего города, – хмуро сообщил Алеша. – Это жизненно важный вопрос, и в первую очередь – для меня.

Женя ушел, так и не разобравшись в том, что происходит с Алешей. Через несколько минут на него наткнулась Маша, которая бежала, не видя никого вокруг.

– Маша, привет! Ты куда так несешься? Чуть с ног не сбила! – остановил ее Женя.

– Я Алешу ищу, – тяжело дыша, сказала Маша.

– Так вы помирились? – обрадовался Женя. – Машка, как я за вас рад!

– Еще не помирились. Но чем быстрее я его найду, тем быстрее это случится, – сказала Маша.

– Слушай, я же Леху только что видел! Он пошел вон в ту сторону.

– Он был один? – спросила Маша.

– Нет, с товарищем.

– С каким еще товарищем? Ты – его единственный друг! – удивилась Maшa.

– Я тоже так думал, – признался Женя. – Но он предпочел мне общество этого Андрея. Сказал, что у них очень важное дело.

– А в каком он был настроении?

– Мне показалось – в отвратительном. К тому же на взводе. Даже попрощаться со мной по-человечески не захотел. Я ведь…

Но Маша уже все поняла:

– Женя, извини, мне нужно бежать! Ты потом мне все расскажешь, хорошо?

Она побежала догонять Алешу. Женя озадаченно посмотрел ей вслед и машинально закончил начатую фразу:

– Я в рейс ухожу…

Маша спешила не напрасно, потому что Андрей и Алеша уже стояли на пустыре друг напротив друга.

– Насколько я понимаю, ты, Алексей, собираешься со мной драться? – спросил Андрей.

– Нет. Драться я с тобой не буду. Я просто набью тебе морду, – пообещал Алеша.

– А за что, если не секрет? – поинтересовался Андрей.

– За то, что ты, едва успев сойти с самолета, подбиваешь клинья к моей невесте! Причина убедительная? – кипятился Алеша.

– Была бы убедительной, если бы это было правдой. Но я с вашей невестой даже не знаком.

– Не знаком? А кто тосты за необыкновенную девушку Машу поднимал? Кто с ней танцы отплясывал?

Андрей удивился:

– Так Маша и есть ваша невеста? Но я об этом слышу впервые. Она ничего такого мне не говорила.

– Так вот я тебе говорю: я – ее жених. И не потерплю, чтобы рядом с моей девушкой отирались всякие мутные типы! Откуда вы вообще друг друга знаете? – наскакивал на Андрея Алеша.

– Нас познакомила моя коллега – археолог Полина Самойлова, – спокойно объяснил Андрей.

Тут пришла очередь удивляться Алеше:

– Не может быть!

– Ну почему же? Так оно и было. Наше знакомство было случайным, но очень интересным. Маша – милая девушка, мне приятно с ней общаться. Я ей не навязываюсь и ни к чему не принуждаю.

– Этого еще не хватало! – снова завелся Алеша.

– Так может, мы все-таки разойдемся по-хорошему? – предложил Андрей. – Машу я ничем не обидел, так что, на мой взгляд, нет никаких причин для драки.

– Мы можем разойтись, если ты пообещаешь мне, что больше никогда не подойдешь к Маше даже на пушечный выстрел, – согласился Алеша.

Но Андрей не принял его условия:

– Я не буду давать никаких обещаний, потому что не совершаю ничего предосудительного, общаясь с Машей.

– Ну что ж, ты не оставляешь мне выбора, – сказал Алеша, сжимая кулаки. – Защищайся, романтик чертов!

– Придется, – грустно сказал Андрей.

Он легко ушел от первого Алешиного удара, а после второго молниеносно заломил Алешину руку.

– А-а-а! – вырвалось у Алеши.

– Ну что, может быть, на этом и закончим? – спросил Андрей. – Мне бы не хотелось причинять тебе боль.

– Ну нет, я только начал, – не сдавался Алеша.

– Как скажешь, – с этими словами Андрей отпустил Алешу и отступил в сторону.

Алеша вновь бросился на Андрея. Но тот аккуратно уложил Алешу на землю, не причинив ему вреда.

– Ты можешь драться как мужик, а не как фокусник? Что это за цирк? – закричал Алеша, поднимаясь.

– Драка вообще не входит в мои планы, – сообщил Андрей. – А настоящий мужик должен думать не о том, как побольнее ударить противника, а о —том, как уладить конфликт.

Тогда Алеша задал резонный вопрос:

– А почему ты не пообещал мне не подходить к Маше?

Андрей был спокоен:

– Потому что она меня об этом не просила. Если Маше приятно со мной общаться, почему я должен избегать ее?

– Потому что тебе русским языком сказали: оставь Девушку в покое. Тебе что, других мало? – кипятился Алеша.

– Других много, но Маша – особенная, – тихо сказал Андрей.

– Я знаю, что она особенная, потому и хочу на ней жениться!

– А она этого хочет? – поинтересовался Андрей. – Если Маша не говорила, что у нее есть жених, может, его на самом-то деле нет?

Алеша, не помня себя от гнева и обиды, бросился на Андрея. Андрей вновь без труда уложил противника на землю.

– Ну как, не устал кувыркаться? Может, все-таки закончим? – поинтересовался он.

– Не закончим, пока я не набью тебе морду,, – грозил лежащий на земле Алеша.

– Вынужден разочаровать: этого удовольствия я тебе не доставлю, – предупредил Андрей.

– А это мы еще посмотрим, – сказал Алеша, вставая. Он поискал вокруг себя глазами и увидел металлический прут. Он схватил его и двинулся на Андрея.

– Видит Бог, я этого не хотел, – сказал Алеша. – Ты сам напросился.

Андрея совсем не испугал прут в Алешиных руках.

– Думаешь, против лома не найдется приема? – спокойно спросил он.

– Я не думаю, я знаю. – Алеша надвигался на Андрея.

– А стоит ли оно того? – пытался удержать Алешу Андрей.

– Все, хватит, время философии истекло. Может, по-твоему, настоящий мужик и должен трепать языком, а, по-моему, он должен действовать.

Алеша замахнулся прутом арматуры и вдруг охнул, схватился за поясницу. Его ноги подогнулись, и он упал на землю. Андрей с испугом смотрел на него.

– Что с тобой? – спросил он обеспокоенно.

– Все нормально, – ответил сквозь зубы Алеша.

– Вставай, – предложил Андрей и попытался ему помочь. Но подняться Алеша не мог.

»– Вставай, не упрямься! – попросил Андрей.

– Я не упрямлюсь… я… не могу, – признался Алеша. – Ладно, сейчас.

Именно в этот момент на пустырь выбежала Маша, которая решила, что Андрей избил Алешу и теперь пытается его поднять. Она оттолкнула Андрея от Алеши и со всего размаха влепила ему пощечину. Андрей с изумлением смотрел на Машу, которая кинулась к лежащему на земле Алеше.

– Что он сделал с тобой? Что болит? – волновалась она.

– А с чего ты взяла, что у меня что-то болит? – гордо ответил Алеша.

– Но я же видела…

– Со мной все в порядке, Маша, – ответил Алеша, продолжая лежать на земле.

Тогда Маша обратилась к Андрею:

– Как ты мог! Алеша болен! Ему нельзя драться, понимаешь?

– Маша, ты ошиблась, – сказал Андрей, потирая щеку. – Здесь никто не дрался.

– Здесь никто не дрался, – эхом отозвался лежащий Алеша.

Маша растерялась:

– Если не было драки, то что здесь было, скажите?

– Андрей показал мне эффективное упражнение для укрепления позвоночника, – фантазировал Алеша.

– Верно, – с готовностью подтвердил Андрей.

– И вы, так я понимаю, хотите, чтобы я ушла? Хотите продолжить занятия? – спросила она.

Оба мужчины согласно кивнули. Мужская солидарность так повлияла на Машу, что она действительно ушла. Андрей и Алеша остались одни, проводили ее Удаляющуюся фигурку взглядами, затем посмотрели друг на друга. Андрей подал Алеше руку и помог подняться.

– А насчет упражнений для позвоночника ты ловко придумал, – заметил он.

– Почему ловко? – не понял Алеша.

– Потому что я на самом деле могу тебе показать эффективные упражнения. И не только для позвоночника, а для всего организма в целом.

– Зачем мне это? – хмуро отозвался Алеша. Андрей попереминался с ноги на ногу и спросил:

– Я слышал, что Маша сказала… Ты чем-то болен? Алеша смутился:

– Мало ли что она сказала.

– Пойми, Алексей, я не буду ни смеяться над тобой, ни использовать сказанное против тебя. Веришь?

– Я не болен, просто… у меня была небольшая травма. И я после нее еще не полностью восстановился.

– Отлично! – воскликнул Андрей и осекся: – Извини… Травма – это, конечно, не отлично, а наоборот. Но те упражнения, которые я знаю, они как раз очень показаны тем, кто перенес травмы.

Алеша, сам того не желая, заинтересовался:

– Да что за упражнения-то? Чем ты занимаешься?

– Айкидо, – сказал Андрей.

– То есть можешь физиономию начистить не по-нашему, а по-азиатски? – улыбнулся Алеша.

Но Андрей покачал головой:

– Нет. Философия восточных единоборств заключает в себе другое понимание мира. С помощью айкидо люди учатся не драться, а эффективно избегать драк.

– Почему?

– Потому что есть масса других, более человечных способов выяснить отношения.

Алеша уже совсем успокоился:

– Хорошо, я попробую тебя спросить по-человечески. Что тебя связывает с Машей? Только честно!

– Хорошо, я буду с тобой откровенен, – согласился Андрей. – Маша мне нравится.

Алеша опустил голову и тихо спросил:

– А ты ей?

Андрей снова потер щеку и сказал:

– Судя по пощечине, которую я только что получил, на взаимность мне рассчитывать нечего.

– Пощечина ни о чем не говорит! – возразил Алеша. – Хотя мне от Маши тоже досталось. А почему вы вместе оказались на дне рождения Кирилла Леонидовича?

Андрей пожал плечами:

– Меня, как я понимаю, пригласили «в нагрузку». Потому что в момент приглашения я находился рядом с Машей.

Алеша снова заволновался:

– Ты находился рядом с Машей… И как часто?

– Боюсь, что все, о чем я скажу, Алексей, тебе не понравится. А врать и притворяться я не хочу.

Алеша задумался.

– А может быть, все к лучшему, – сказал он. – Может быть, рядом с Машей должен быть такой как ты, а не я.

– Наверное, она это решит сама, верно? – предположил Андрей.

– Но мы можем договориться, – робко начал Алеша.

– И этот договор не будет стоить ровным счетом ничего, – продолжил Андрей. – Лучше сходи к ней, помирись, поговори начистоту. Если между вами пробежала какая-то кошка, только вам двоим эту кошку и прогонять.

Алеша покачал головой:

– Нет, я к ней не пойду. Ладно, философ, будь здоров!

И он ушел, чуть прихрамывая. Андрей посмотрел ему вслед и покачал головой.

Марукин с удовольствием осваивал доставшийся ему кабинет следователя. Он с большой любовью и заботой разложил на столе свои вещи и вызвал дежурного.

– Необходимо пригласить на допрос Самойлова Константина Борисовича, – приказал он. – Выпиши повестку на его имя и проследи, чтобы бумагу передали ему лично в руки.

– Слушаюсь, – отозвался дежурный милиционер.

Дежурный ушел, а Марукин продолжил освоение чужого кабинета. Он поставил на стол фотографию в рамке и залюбовался ею. На фото был сам, Марукин в акваланге, с подводным ружьем и трофеем-рыбиной.

* * *

Костя в это время вышел вместе со смотрителем из катакомб.

– Знаешь, Макарыч, – признался он, – я ведь там, в катакомбах, думал, что больше никогда солнца не увижу. Особенно, когда этот чертов взрыватель уронил.

– Да уж, нервишки ты нам обоим потрепал, – согласился смотритель. – Но ничего, пацан, прорвемся. Вот достанем сундучок и заживем!

– Ну так пойдем доставать! Но смотритель его остановил:

– Не-е-е-т. Сегодня нырять уже поздно – скоро темнеть начнет. К тому же нам еще бомбу нужно сделать – глубоководную, так сказать.

– Да я готов. Побыл сапером, теперь стану минером, – веселился Костя.

– Нет, Костик. С этим делом я без тебя справлюсь. А ты пока домой сходи, с родственниками пообщайся. А с утра за дело возьмемся.

У Кости появились подозрения.

– А мне дома делать нечего. Лучше я с тобой пойду, – сказал он.

– Дома, Костик, всегда есть что делать. Ты этого не понимаешь, потому что своего угла, как я, не лишен. И не бойся – я тебя не кину, – смотритель словно читал Костины мысли.

– Да я и не боюсь.

– Вот и хорошо. Тем более, без тебя я теперь как без рук! – хрипло засмеялся смотритель.

– Макарыч, я у тебя спросить хотел. То, что ты мне рассказал в катакомбах про того чудака, – это правда? Ты его замочил? – поинтересовался Костя.

– Да, – неохотно признался смотритель. – Но это была самооборона.

– Так он на тебя напал? Почему? – Костя хотел знать все.

– Потому что не хотел делиться с теми, кто ему помогал. В отличие от меня. За что и поплатился. Ладно, хватит об этом, – прекратил неприятный для него разговор смотритель. – Потом как-нибудь поговорим. А теперь пора расходиться. Торчим здесь, как бельмо на глазу.

– Может, я все-таки с тобой пойду? – не унимался Костя.

– Нет, не нужно. Иди. Встретимся в затопленном доке.

Костя смирился с решением смотрителя.

* * *

Самойлов пришел к Буряку и с удивлением обнаружил, что за столом следователя сидит незнакомый ему человек.

– Добрый день, – сказал Самойлов. – Простите, а где хозяин кабинета?

– Хозяин кабинета – я, – высокомерно ответил Марукин.

Еще раз простите. Я, наверное, неправильно выразился. Я ищу Буряка Григория Тимофеевича, – уточнил Самойлов.

Марукину все это не нравилось:

– А вы, собственно, кто и по какому вопросу? Я уже не первый раз вижу вас здесь…

– Самойлов Борис Алексеевич, – представился Самойлов. – Я друг Буряка.

– Самойлов, говорите? Отец Константина Самойлова?

– Совершенно верно.

– Хорошо, что вы зашли сами, – порадовался Марукин. – Курьера гонять к вам домой не нужно.

– А что такое? – обмер Самойлов.

– Вот. Повестка для вашего сына. Ему нужно прийти в отделение строго ко времени, указанному в документе, – Марукин протянул Самойлову листок. Самойлов внимательно изучил повестку, но поскольку там не было написано, почему Костю вызывают в милицию, то он спросил:

– А в чем дело?

– Я думаю, ваш сын все вам сам расскажет, – ушел от ответа Марукин. – Если посчитает нужным. А вы распишитесь.

Самойлов расписался.

– А теперь можете рассказать то, зачем пожаловали, – предложил Марукин.

– Но мне нужен Буряк! – напомнил Самойлов.

– Теперь я за него! – объявил Марукин.

– Нет. Вы можете быть за него на службе, а у меня к Григорию дело личного характера.

Марукин вспыхнул:

– С личными делами следует домой приходить, а не на службу!

– Я так и сделаю, – согласился Самойлов. – До свидания!

И он покинул знакомый кабинет в расстроенных чувствах.

Дома Костя с удовольствием принял душ, смыл с себя всю грязь катакомб и решил, что имеет право на отдых. Но отдохнуть ему не удалось, потому что пришел отец и сказал, что хочет с ним поговорить.

– Папа, давай потом поговорим, а? – попросил Костя.

– Нет, сын, у меня срочное дело, – настаивал Самойлов.

У Кости не было ни малейшего желания разговаривать:

– Любое дело может потерпеть.

– Только не это. Вот, смотри, – и Самойлов протянул сыну повестку в милицию.

Костя прочитал повестку и сказал:

– Ничего не понимаю.

На него снова нахлынула волна страха.

– Зато я, кажется, понимаю, сын, – заметил Самойлов.

– Ты знаешь, зачем меня вызывают в милицию? – поинтересовался Костя.

– Да. Послушай меня, сын, тебе срочно нужно делать ноги от этой твоей невесты – Катерины.

Костя его не понимал:

– При чем здесь Катя?

– А при том! – возмущенно сказал Самойлов. – Она на весь город устроила шоу в прямом эфире, в котором поведала о некоторых своих проказах.

Костя даже присел:

– Так-так, интересно.

– Интересно, но не весело, – заметил отец. – Оказывается, твоя Катя намеренно пыталась рассорить Алешку с Машей и для этого подсыпала ему в вино снотворное в тот момент, когда у них – у Алеши с Машей – должно было быть свидание. Помнишь?

Костя кивнул. Он вспомнил, как Катя в ресторане жаловалась ему на неудачный вечер, как она сообщила ему, что была у Алеши и тому стало плохо с сердцем – врачи сказали, что из-за аварии.

– А где она взяла это снотворное? – спросил Костя.

– В твоей бывшей аптеке, сын, – объяснил Самойлов, – и этим самым подвела тебя под монастырь!

Теперь Костя все осознал.

– Вот это да! – вырвалось у него.

– Но я уже все продумал, – стал успокаивать его Самойлов. – Я продумал, как выстроить защиту.

Костя уже не слушал его.

– Ладно, папа, поговорили.

– Подожди, ты куда? – возмутился Самойлов, видя, что сын уходит. – К Катерине своей не смей ходить!

– Не указывай, что мне делать, отец! – попросил Костя.

* * *

После всего случившегося Катя долго бродила по городу и все никак не могла успокоиться. Ее так подло подставили, так мерзко обманули! Она даже представить себе не могла, чем все это закончится. Но в конце концов она пришла домой и еще в коридоре достала мобильник и позвонила Косте. Он не брал трубку. Катя совсем сникла. Она зашла в комнату и присела на диван. И вдруг увидела, что в кресле у окна сидит Буравин.

– Папа, как ты меня напугал! – возмутилась она. – Что ты здесь делаешь?

– Тебя жду, – спокойно ответил Буравин. – Очень хочется поговорить с тобой по душам.

– У меня был тяжелый день, – сообщила дочь. – Мне просто необходимо побыть одной, чтобы прийти в себя.

Буравин посмотрел на нее внимательно и сообщил:

– Мне тоже пришлось нелегко. Особенно после того, как я услышал твое выступление по радио! Я считаю, что ты должна объясниться, Катерина!

– Кому должна? И с какой стати? – стала защищаться дочь.

– Когда я услышал этот позорный эфир… – начал Буравин, но Катя его перебила:

– Услышал? Все услышал? Вот и замечательно. Если тебе все ясно, зачем сюда пришел?

Буравин вскипел:

– Потому что я не знаю, как теперь смотреть людям в глаза!

– А-а, понятно, – закивала головой Катя. – Ты беспокоишься о себе.

Буравин и не думал возражать:

– Конечно. Я не последний человек в городе. И мне неприятно, что люди будут показывать на меня пальцем, обсуждая мою дочь.

У Кати появились на глазах слезы:

– Тебе плевать на меня, потому что ты заботишься о своем имидже. А мне плевать на твой имидж, папа! Я не хочу выслушивать твои претензии снова и снова! Довольно!

– Я только начал! – заметил Буравин.

– А я уже все поняла, – сказала Катя и закрыла ладонями уши.

– Нет, ты послушай! – потребовал Буравин.

– О чем? О том, что я лицемерна, непослушна, лжива и прочее? Я слышала это уже тысячу раз! – заявила Катя.

– Но, видимо, плохо поняла!

– Какой воспитали!

У Буравина лопнуло терпение:

– Да! Ты – абсолютный результат воспитания твоей матери!

Катя посмотрела на отца и сказала:

– А вот и нет! Это ты, ты воспитал меня такой…

– Неужели? – удивился Буравин.

– Конечно. Ведь как воспитывают детей? Личным примером! А ты преподавал мне замечательный пример лживости и лицемерия всю мою жизнь!

– Интересно, когда это я врал и лицемерил?

Катя умело перевела разговор на другую тему:

– Все годы, пока ты жил с мамой! Ты жил с ней и разыгрывал приличного человека, а сам мечтал свалить из семьи!

Буравин понял ее маневр:

– Прекрати! Теперь ты все время будешь ссылаться на меня, чтобы оправдать свои недостойные поступки!

– Если я их совершила, значит, я их достойна! – закричала Катя. – И я вовсе не собираюсь перед тобой оправдываться! Сам прошляпил с воспитанием – пожинай плоды!

– Ах, так? – разъяренный Буравин подбежал к шкафу, открыл дверцы и стал выбрасывать из него Катины платья прямо вместе с плечиками. Катя испугалась.

– Папа, что ты делаешь? Ты что, с ума сошел? – тихо спросила она.

– Прошляпил с воспитанием, говоришь? Ничего, воспитывать тебя еще не поздно! Я тебя воспитаю! – Буравин с остервенением выбрасывал одежду.

– Оставь в покое мои платья! – крикнула Катя.

– Сейчас все вытащу и выброшу на помойку! – вопил Буравин. – Не будешь бегать по городу, козни строить! Посидишь дома!

– Папа! Перестань! – Катя кинулась к отцу, но остановить его было невозможно.

– Разбаловали тебя… – орал он. – Ни в чем не знаешь отказа… Ни в тряпках, ни в капризах… Совсем берегов не видишь! Ничего, посидишь дома раздетая, подумаешь о жизни…

Катиному изумлению не было предела:

– Ты хочешь сказать, что все это действительно выбросишь?

– Не сказать, а сделать. Я действительно выброшу эти твои… наряды! И посажу под домашний арест!

В это время в комнате появился Костя. Он сразу оценил ситуацию и вступился за Катю.

– А по какому праву вы угрожаете домашним арестом моей жене? – грозно спросил он.

Буравин повернулся и удивленно посмотрел на Костю. Катя тоже застыла, не понимая пока, что стоит за Костиными словами. А Костя продолжал:

– Итак, я услышал, что вы, Виктор Гаврилович, собираетесь посадить Катю под домашний арест. По какому праву, позвольте спросить?

– Ты здесь… – немного смутился Буравин, но тут же взял себя в руки. – По праву отца! Я ее отец, поэтому я отвечаю за нее и за ее поступки!

Этого времени было достаточно, чтобы Катя приняла решение и стала действовать. Она кинулась к Косте на шею с радостным криком:

– Костенька! Ты пришел, любимый!

Костя обнял Катю и сказал, обращаясь к Буравину:

– Ошибаетесь. Когда девушка выходит замуж, за ее поступки отвечает не отец, а муж.

– Что-то я не слышал, чтобы Катя выходила замуж, – пробурчал Буравин.

– Тогда слушайте, – сказал Костя. – Катя – моя жена. Пока гражданская, но – жена!

– Гражданская жена, значит? – переспросил Буравин.

– Совершенно верно! – подтвердил Костя. – Кому как не вам, Виктор Гаврилович, знать, что штамп в паспорте – ненужная формальность?

Буравину не понравилось Костино замечание:

– На что это ты намекаешь, Костя?

– Я не намекаю, я говорю прямо, – пошел в атаку Костя. – Вы с мамой живете без штампа, за нее отвечаете. Пожалуйста! А за Катю, уж извините, буду отвечать я! И я буду решать, сидеть ей дома или щеголять по улице в разных нарядах!

Буравин попытался отстаивать свои права:

– Но я… я хозяин в этом доме! Здесь на помощь Косте пришла Катя.

– Неправда! – сказала она. – Хозяин – это тот, кто живет в доме, заботится о женщинах, которые здесь живут… А ты, папочка, здесь гость! Просто гость! Твой дом в другом месте!

Буравин помрачнел и молча вышел, оставив молодых наедине. Костя и Катя закрепили свою победу поцелуем. Довольная Катя спросила:

– Костя, я хотела бы уточнить… С женой – это для папы был разыгран спектакль?

Для Кости настал его звездный час.

– Нет, – сказал он, – я давно этого хочу. И очень серьезно отношусь к тому, что мы с тобой – почти семья.

– Что нужно, чтобы убрать это «почти»? – шепотом спросила Катя.

– Твое согласие. Ты выйдешь за меня? – Костя замер, ожидая ответа.

– Да! – сказала Катя.

Она почему-то смутилась и стала собирать с пола разбросанную одежду. Костя бросился ей помогать.

– Ты недавно был такой… суровый, – вспомнила Катя. – Я даже засомневалась, любишь ли ты меня!

– Люблю, люблю, – как-то буднично сказал Костя, – куда я от тебя денусь!

Катя вдруг как-то совсем по-другому увидела Костю. Она остановилась и сказала:

– Костя! Я должна попросить у тебя прощения! Костенька! Прости меня!

– За что я должен тебя простить? – поинтересовался Костя.

– За все гадости, которые я тебе сделала… Я не знаю, слышал ли ты этот ужасный радиоэфир…

Не слышал, но в курсе. Если честно, я не могу догнать: с какой радости ты растрезвонила всему миру о своих подвигах? Ну спровоцировала ты ссору Маши и Леши, подсыпала снотворного… Но зачем распространяться-то об этом? – возмущенно спросил Костя.

– Это не я, – призналась Катя.

– Не понял. А кто?

– Это все Ксюха Комиссарова, журналистка. Она меня подставила, между прочим! Вызвала на откровенный разговор, а потом без предупреждения включила прямой эфир, представляешь?

Костя усмехнулся:

– Представляю, какое удовольствие получили радиослушатели. Ведь экспромт – это самое сильное выступление!

Катя вспомнила свой позор, и на глазах у нее снова появились слезы:

– Она меня раздразнила, спровоцировала, а потом… Ненавижу!

Костя смотрел на нее с удовольствием:

– Да, да… В гневе ты хороша, любимая… Он достал из кармана повестку.

– Что это? – спросила Катя.

– Отклики самых первых радиослушателей! – мрачно пошутил Костя.

Катя прочитала и испугалась.

– Какой ужас! – прошептала она. – Это же повестка в милицию! Они так быстро отреагировали на эфир… как странно…

– Мне тоже это показалось странным, Катя, – признался Костя. – Но если радио слушал наш с тобой знакомый Григорий Тимофеевич Буряк, такой оперативности удивляться не стоит.

Катя поняла, что ее болтливость привела к большой беде.

– Костя, Боже мой… что же я наделала! Даже если убью эту Ксюху – не поможет!

– Катенька, пора остановиться с криминалом. Отравления достаточно, зачем еще убийство? – усмехнулся Костя.

– Послушай, Костя. Мы пойдем в милицию вместе, и я все возьму на себя.

– Нет, Катя, в милицию я пойду один.

– Но "почему ты должен отвечать за мои проступки?

– Я буду отвечать за свои, Катя. Для того чтобы наказать тебя, нужно заявление от потерпевшего, то есть от Алеши. А меня можно наказать за халатность. За то, что не храню лекарства так, как это записано в инструкции.

Катя была готова на все, чтобы искупить свою вину:

– А я пойду и расскажу, что я у тебя украла эти лекарства. Ведь так оно и было, правда!

– Нет, – решительно сказал Костя. – Ты не пойдешь. И не спорь со мной.

– С тобой – не буду. Но ты…

– Я выкручусь, – перебил ее Костя.

– Костя, скажи, а то, чем ты сейчас занимаешься… из-за чего исчезаешь так надолго… Это противозаконно?

– А это неважно, Катя. Ты сама говорила, что тебя не волнует, какой ценой я заработаю деньги. Я действительно тебя обеспечу! Мы будем сказочно богаты! Но – не спрашивай как!

– Но я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня! Я не хочу, чтобы отец моего ребенка подвергал себя риску из-за каких-то денег!

Костя замер. Катя поняла, что сболтнула лишнего.

– Что ты сказала, Катя? Отец твоего ребенка? – переспросил Костя. – Катя, ты что? Какого ребенка?

– Ну… я имела в виду… Будущего ребенка. У нас же будут дети, правда?.. – Катя заглянула Косте в глаза.

Костя расслабился:

– Вот когда будут, тогда и будешь волноваться. А сейчас – напои меня чаем, да я пойду.

– В милицию? – ахнула Катя.

– В милицию тоже, – кивнул Костя. Он помолчал и заметил: – А про ребенка – это интересная мысль… Только выразила ты свое желание… как-то странно.

* * *

Ксюха думала, что ее выдумка удалась, и программный директор ее также похвалит, как и звукорежиссер. Еще бы – весь город слушал ее передачу!

Программный директор действительно пришел к ней.

– Догадываешься, Комиссарова, о чем я хочу с тобой поговорить?

– Наверное, о моем последнем эфире, – скромно заметила Ксюха.

– Верно. А что именно я хочу тебе сказать о последнем эфире, знаешь?

– Не знаю, но догадываюсь, – сияла Ксюха.

– Тогда поделись своими догадками. Может быть, мне не нужно будет лишних слов произносить.

– Вы хотите похвалить меня… – Ксюха даже зажмурилась от предвкушаемого удовольствия. – Нет! Вы хотите выписать мне премию!

Программный директор удивился:

– Что-о-о?!

– А что – нет? – растерялась Ксюха.

– Как тебе такое могло прийти в голову? – хмуро спросил начальник.

– Но Вадик сказал…

– Мне плевать на то, что сказал звукорежиссер. Ты сама, как я понимаю, еще не до конца осознала того, что натворила…

Начальство не успело подробно объяснить, что натворила Ксюха, потому что у нее зазвонил мобильник, и она быстро ответила в трубку:

– Да, Женя, я сейчас буду! Только выслушаю комплименты от начальства!

После этого Ксюха снова обратилась к программному директору:

– Я понимаю, Александр Иванович, что вы сейчас не в том эмоциональном состоянии, поэтому давайте, вы мне выскажете свои претензии с утра.

Но начальство было настроено решительно:

– Тебя здесь завтра уже не будет. Ты уволена.

Вот так результат передачи! Ксюха стала собирать свои вещи в рюкзачок. Прощай, любимая работа!

* * *

Озадаченная поведением Андрея и Алеши, Маша направилась домой. У самой калитки ее ждала Таисия. Маша сделала вид, будто не замечает ее, и попыталась пройти. Но Таисия окликнула:

– Маша, здравствуй!

– Здравствуйте, – вынуждена была ответить Маша.

– Маша, нам надо поговорить, – сказала Таисия. У Маши не было желания ни с кем говорить, а с Таисией особенно:

– Я думаю, говорить нам не о чем.

– Маша, я понимаю, ты очень зла на мою дочь. И я сочувствую тебе от всей души. Но пойми – Катя уже сама себя наказала… – Таисия замолчала.

– Интересно, как? – поинтересовалась Маша.

– Этим… – Таисия подбирала слово, – дурацким выступлением. Она же обрекла себя на всеобщее осуждение, на публичный позор!

– И вы предлагаете мне ее пожалеть? – изумилась Маша.

– Нет. Я понимаю, что жалости от тебя ждать нельзя. Но я хочу просто поговорить с тобой. Ведь я ее мать. И какое бы преступление не совершил мой ребенок, мое сердце всегда будет на его стороне.

Маша подумала и сказала:

– Хорошо, идемте в дом.

Ксюха встретилась с Женей в кафе и стала жаловаться ему на несправедливость.

– И знаешь, что обидно? – возмущалась она. – Я ведь пострадала за правду. Хотела вывести эту лживую Катьку на чистую воду, в итоге – ей как с гуся вода, а меня увольняют!

Женя уже разобрался в ситуации и был не согласен с Ксюхой:

– Увольнение, конечно, крайняя мера. Но мне кажется, Ксения, что ты в своей борьбе за справедливость несколько увлеклась.

Ксюха ждала от него не критики, а поддержки.

– Ты считаешь, что я была не права? – удивилась она.

– А ты считаешь правильным устраивать – даже лживому человеку – публичную казнь на весь город? – ответил вопросом на вопрос Женя.

– Ну ты и выразился – «казнь! Но Женя не преувеличивал:

– А что ты думаешь, как она себя сейчас чувствует? Вряд ли как гусь после воды. Скорее… как мышь после потопа.

Ксюха считала, что все сделала правильно:

– Она это заслужила!

Женя посмотрел внимательно на жену и спросил:

– Разве тебе это решать?

Ксюха задумалась. Ей не хотелось сознаваться, что она не права:

– Я старалась ради друзей, между прочим.

– И между прочим, выставила их отношения на публичное обозрение, – напомнил Женя. – Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь рассказывал о наших с тобой ссорах всему городу?

Ксюха поняла, что сделала что-то не то.

– Так ты считаешь, что я перегнула палку? – растерянно спросила она.

– Вот именно! – подтвердил Женя.

– Увы, я не очень деликатный журналист. А теперь еще и неразумная жена, которая лишила семью стабильного заработка, – подвела печальный итог Ксюха.

Услышав слова о заработке, Женя встрепенулся:

– А вот по этому поводу у меня для тебя есть новость. Скоро я ухожу в рейс.

Ксюха обмерла:

– Как? Уже? Женя кивнул.

– Тебя – в рейс? Да я не верю! Тебя все время куда-то собираются отправить, а потом в последний момент передумывают.

– На этот раз все серьезно, – подтвердил Женя. – И надолго. Контракт на десять месяцев. Это очень важно для фирмы Буравина.

Ксюху не волновали интересы какой-то фирмы:

– А для тебя? А для нас?

– Ты же знаешь, Ксюха, как я привязан к «Верещагино». Кроме того, в новом рейсе меня повышают – теперь я буду стармехом.

– А я буду тобой гордиться, – подхватила Ксюха грустным голосом.

– А вот и Лешка! – сказал Женя.

Между столиками, направляясь к Ксюхе с Женькой, шел Алеша.

– Привет морякам и журналистам, – поздоровался он.

– Ой, только умоляю, ни слова о моих журналистских методах, – взмолилась Ксюха. – Я от мужа уже наслушалась критики!