Текст книги "Аномальный наследник. Среди лучших"

Глава 22

Канцлер Российской империи – Александр Борисович Годунов, в личном кабинете в резиденции боярского рода Хранителей, располагающейся на территории Кремля, принимал своего давнего соратника – боярина Михаила Артемовича Волынского.

– Миша, остынь. – Канцлер размеренно покачивал коньячный бокал, обхватив его ладонью, которая больше напоминала медвежью лапу.

– Но как, Александр Борисович? – выпалил Волынский. – Этот мерзавец покалечил моего сына! Я рад, что вы пригласили меня к себе, но я думал, что вы…

– Что я буду на твоей стороне? – приподнял кустистую бровь Годунов. – Как отец и как дед я понимаю твою горесть, Миша. Но это бойцовский турнир. От травм никто не застрахован.

– Но у Кирилла нога выглядит так, будто ее пропустили через мясорубку! – Министр вооруженных сил со стуком поставил на стол свой бокал.

– Ты побуянь мне еще тут, – холодно произнес канцлер, но затем сменил гнев на милость: – Я получил отчет, о травме Кирилла знаю. Более того, одну из наших целительниц я уже отправил к нему.

– Мм… благодарю, Александр Борисович, – опешил от приятной новости министр. Целительницы – очень редкие и чересчур своевольные дамы. И так получилось, что у рода Волынских в данный момент не было ни одной целительницы.

В то время как у Годуновых их было аж четыре.

– Не стоит, – отрезал Годунов, сделав глоток коньяка. – Так вот, отчасти я тебя понимаю. Но как канцлер поддержать твой гнев не имею права. К тому же еще до начала сегодняшних поединков у меня состоялся весьма занимательный разговор с ее светлостью великой княгиней Тверской.

Волынский попытался удержать невозмутимую маску на лице, но опытный глаз Годунова заметил, как на миг дернулись ресницы его товарища.

– Ее светлость использовала «Право срочной встречи», чтобы поговорить со мной, – убаюкивающим тоном произнес Годунов.

– Должно быть, ситуация в самом деле серьезная, раз великая княгиня решила истратить столь ценное право, – изобразил любопытство министр. Он прекрасно знал, что великокняжеские роды́ раз в год могут потребовать экстренной аудиенции с правителем империи или канцлером, а «простые» княжеские роды́ – раз в два года.

– Год кончается, Миша, – ровным тоном ответил Годунов. – И право вскоре обновится. Ее светлость поступила мудро и потому смогла вовремя поведать мне о нападении на Аскольда Игоревича Сидорова. А до нападения была попытка подкупа. Слышишь, Миша? Кто-то пытался вывести из игры участника всеимперского турнира! – пророкотал канцлер.

Министр снова сжал кулаки и решительно поднял взгляд на собеседника. Пусть оба этих мужчины были Гуру, пусть оба наделены огромной властью…

Боярин Волынский чувствовал, как его вжимает в спинку кресла тяжелый взгляд канцлера. Единственный маршал Российской империи под взглядом канцлера ощущал себя зеленым новобранцем, которого отчитывает суровый офицер.

И все же он смог сохранить достоинство. Медленно поднявшись, Волынский склонил голову перед Годуновым:

– Прошу прощения, Александр Борисович. Виноват. Признаю, это я пытался не допустить Сидорова до турнира. Но я делал это в первую очередь исходя из интересов российской аристократии. Я считаю невиданной наглостью, что простолюдин может выиграть всеимперский бойцовский турнир.

– Сядь, – прорычал Годунов, и Волынский, коротко кивнув, быстро вернулся в свое кресло. – Я… разочарован, Миша. Но благодарен, что ты не попытался обмануть меня и все рассказал сам. Что с твоим… одноглазым Мастером?

– Тайно выслал его из столицы, Александр Борисович.

– Понятно. А теперь объясни мне, Миша. Как вообще этот парень умудрился ранить твоего Мастера в бою против двух Мастеров? И как после этой стычки он смог выйти на арену и с одним покровом одолеть твоего сына? Одним ударом, между прочим.

– Не знаю, Александр Борисович, – сквозь зубы процедил министр. – Я исходил из того, что этот… выскочка – самородок-Мастер. Но слабый и плохо обученный. Два Мастера должны были без труда справиться с поставленной задачей. Но понесли потери. И все же задачу выполнили. По моим расчетам, даже после вмешательства целительницы мерзавец не смог бы на равных сражаться с Кириллом.

– На равных он и не сражался, – хмыкнул Годунов. – Миша, во сколько лет ты стал Гуру?

– В тридцать девять, Александр Борисович, – ответил министр, не показывая удивления неожиданным вопросом.

– Очень достойный результат для самородка из древнего рода, – покивал канцлер.

– Но до вас мне далеко, Александр Борисович.

– А что до меня? Я стал в тридцать два. Но что, если этот простолюдин приблизился к высшему рангу в семнадцать лет?

– Прошу прощения, Александр Борисович. Но это звучит слишком невероятно. Я могу поверить, что он… уже полноценный Мастер, а у Оболенских превосходная целительница, а может быть, в довесок к ней и какие-то неизвестные могущественные целительские артефакты. Но чтобы почти Гуру…

Годунов, внимательно наблюдавший за реакцией Волынского, вновь сделал глоток коньяка и спокойно произнес:

– Да, твой вариант более реален. Но даже полноценный Мастер в семнадцать лет без должного обучения и древней крови – вот кто настоящий самородок.

– Может быть, он чей-то непризнанный ублюдок? – внезапно озарило Волынского.

– Может быть. Но возможное присутствие в нем древней крови не отменяет уникальность юноши. Этот юноша, Миша, по праву добился участия в полуфинале всеимперского турнира. И любые посягательства на него – посягательства на империю.

Глаза Волынского округлились, и он склонил голову из положения сидя.

– Прошу прощения за свои действия, Александр Борисович. Но…

– Хватит, – устало повел своей огромной ладонью канцлер. – О том, что ты сделал, никто не должен знать. Благо прямых доказательств у ее светлости нет. Но я не могу просто так закрыть глаза на произошедшее. Не после того, как Надежда Григорьевна инициировала «Срочную встречу». Я должен разобраться с этим инцидентом. С ее светлостью мы договорились о неразглашении – прямом неразглашении, так что не удивлюсь, если она уже начала распускать слухи. Это мелочи, но тебе стоит обязательно посетить финал турнира и, если Сидоров вдруг выиграет, поздравить его.

– Я понимаю, – тяжело вздохнул министр.

– А еще в качестве извинений за доставленные неудобства тебе стоит выслать и ему, и ее светлости подарки. Не продешеви. И сделай все анонимно.

– Я понимаю, Александр Борисович, – скрипнул зубами Волынский.

– Злишься? – склонил голову набок Годунов.

– Злюсь.

– На себя злись. Если бы ты не гоношился, всего этого не произошло бы. Твой сын все равно бы проиграл, но, вероятно, не с такой серьезной травмой. А теперь тебе придется платить. Признавайся честно, отомстить хочешь?

Волынский плавно выдохнул, пытаясь совладать с эмоциями. Как же сложно общаться с канцлером, когда тот не в духе… Можно сколько угодно строить подчиненных, свысока смотреть на других бояр, то и дело заглядывающих в рот министру, но наедине с Годуновым все равно будешь чувствовать себя подростком.

– Для простолюдина, – не став ждать ответа, спокойно продолжил канцлер, – этот юноша чересчур самоуверен и нагл. Однако весьма талантлив, с этим не поспоришь. Отличник учебы и будущий Гуру был бы крайне полезен империи, если бы захотел подчиниться.

– Он отказался от статуса Слуги Оболенских при поступлении в «Алую Мудрость», – сообщил министр.

– Знаю. Полагаю, он уже успел отказаться и от более выгодных предложений. А теперь – даже не важно, победит он или нет – предложений сделают еще немало. И он откажется. Полагаю, он хочет основать имперский дворянский род. Для империи это неплохо. Но гораздо лучше, если его свобода будет ограничена. Не переживай, Миша. Есть у меня идеи, как затащить его под твое крыло.

– В армию? – удивился министр. – Он не пойдет. А от принудительной воинской повинности страну освободил ваш отец.

– И правильно сделал, бойцов нужно мотивировать, а не принуждать. Или ты не согласен, Миша? Может быть, стоит сократить государственные расходы на твое ведомство?

– Я со всем согласен, Александр Борисович! И полностью поддерживаю идею о правильной мотивации. Думаете… мы сможем замотивировать этого мер… юношу служить империи?

– Ну, Миша, мотивировать можно разными способами. Главное – подобрать исполнителей. Нам потребуется хиленький, но предельно лояльный род. А силовые методы решения вопросов оставь для фронта.

В общежитии «Алой Мудрости» мне выделили просторный двухкомнатный номер на последнем, четвертом этаже. Так как я здесь вроде как гость, великая княгиня на правах радушной хозяйки предлагала приставить ко мне служанку, но я вежливо отказался. Надежда Григорьевна настаивать не стала, но велела Шапочкиной организовать мне трехразовое питание и ежедневную уборку.

Оказавшись в своем временном пристанище, я сразу переместился в санузел. Скинув школьную форму, включил воду, чтобы наполнить ванну. Пока ждал, позвонил тете.

– Привет, Аскольд, – пробурчала она. – Поздравляю тебя с победой. Когда домой придешь?

– Прости, что не ночевал вчера, появились неотложные дела. И до понедельника я точно не приду, временно поселился в общежитии лицея.

На четыре секунды в трубке повисло напряженное молчание.

– Аскольд… у тебя все хорошо? Зачем тебе оставаться в общежитии?

– Это для подготовки к финальным боям турнира. – Я сказал правду и тут же слегка приврал: – Великая княгиня Тверская подготовила для меня особые тренировки и восстановительные процедуры. В эти дни мне лучше быть под присмотром специалистов.

– А, ну хорошо. – В голосе тети послышалось облегчение. – Что ж, для тебя это тоже занимательный опыт.

– О чем ты? – не понял я.

– Как о чем? О жизни в общаге, – хохотнула она, но тут же посерьезнела: – Но я тебя слезно прошу, держи себя в руках. Это Екатерина Алексеевна взрослая, рожавшая вдова. А в общежитии куча нецелованных красавиц-аристократок. Не сомневаюсь, что многие из них были бы не прочь узнать тебя поближе, ты у нас парень видный, да к тому же чемпион! Вот только если ты станешь для них мальчиком-открывашкой, то их родители…

– Тетушка, хватит! – чуть повысил голос я. – Я все понимаю. Как однажды сказал Отмеченный Дланью: «такой футбол нам не нужен».

– Какой еще Отмеченный?.. – сбилась с мысли Мари.

– Не важно. Главное, не беспокойся так. Я буду тренироваться, мне будет не до девушек. Кстати, в понедельник вас доставят на арену, не пугайтесь.

– Екатерина Алексеевна?

– Нет, скорее всего, это будут люди великой княгини. Поболеете за меня?

– Конечно, Аскольд. Ты, главное… не покалечься там.

– Очень постараюсь.

Тепло попрощавшись с тетушкой, я скинул с себя нижнее белье и плюхнулся в ледяную ванну.

Какое наслаждение – наконец-то расслабиться после тяжелого дня и побыть одному… Я прямо чувствую, как с каждой секундой боль в мышцах медленно угасает.

«Надеюсь, мне удастся сегодня как следует отдохнуть», – поймал я исчезающую мысль, прежде чем уснуть.

Видимо, не удастся. Прошло от силы минут сорок, а я сквозь сон и дверь ванной комнаты услышал стук в дверь входную.

Форкх подери мой чуткий сон!

Я вылез из ванны, наспех обтерся полотенцем, накинул халат и вышел в прихожую.

– Иду-иду, – приговаривал я, открывая дверь.

На пороге стояла Юлия Ромодановская со своей служанкой Ликой – девушкой в черном платье и с русой косой. В руках Лика держала поднос, накрытый полотенцем.

– Аскольд? Я тебе помешала? – Великая княжна изумленно пялилась на мои мокрые волосы и белоснежный халат с гербом «Алой Мудрости» на груди. – Прости. Я думала, ты уже отдохнул, – попыталась произнести она невозмутимо. – Я поняла, что тебе нездоровится и что-то случилось, но ты нам не рассказал деталей, о которых, видимо, знают Алиса Андреевна, Софья Антоновна, ее светлость и, скорее всего, Яна Андреевна, – перешла в неожиданное наступление Ромодановская. – Ничего не имею против секретов, но как твой школьный друг считаю своим долгом позаботиться о твоем здоровье и пропитании.

– Благодарю, Юля, очень мило с твоей стороны, – ответил я после ее тирады. – Ну, проходите, чего на пороге стоять. Только дайте мне несколько минут, – улыбнулся я, пропуская девушек внутрь.

А сам нырнул обратно в ванную. Я ведь только лежал в воде, нужно хоть помыться.

На то, чтобы привести себя в порядок и облачиться в школьную форму, ушло восемь минут. Когда же я вышел из ванной, на миг замер.

Людей в моем номере стало вдвое больше.

Юлия и Софья буравили друг друга напряженными взглядами. Обе девушки были одеты в легкие платья темно-синего и красного цветов соответственно. В это время две другие девушки хлопотали с накрыванием на стол.

– Аскольд Игоревич, – повернулась ко мне Троекурова, – как глава учсовета я должна была проконтролировать, что с вами все хорошо. Я распорядилась приготовить вам ужин, но, смотрю, у вас уже есть кому об этом позаботиться.

– Аскольд, прошу прощения, что пустила гостей в твой дом без твоего ведома, – взяла слово Ромодановская. – Но воспитание не позволило мне держать пришедших на пороге.

Форкх меня дери… отдохнул, называется.

И обе так пронзительно смотрят на меня. Одна карими, другая серыми глазами…

Да уж, ситуация…

Спасением мне стал очередной стук в дверь.

– Одну минуту, дамы. – Я одарил княжон милой улыбкой и пошел открывать.

– Аск, а мы к тебе! – радостно выпалил с порога Беляков, поднимая два пакета. За его спиной маячили Вася и Маша. Все трое, как и княжны, были не в школьной форме.

– Влад, дружище, ребята, как же я рад вас видеть! – Я искренне обнял друга. – Заходите скорее, поужинаем вместе!

Улыбки на лицах ребят исчезли, когда они вошли в номер и увидели двух княжон.

– Не беспокойтесь, вы не помешали, – опережая их вопросы, проговорил я. – Чем больше людей, тем веселее ужин.

– Возможно, вы правы, Аскольд Игоревич, но мы с Ниной, пожалуй, все-таки пойдем. Не будем мешать вам праздновать, но не забывайте…

– Софья Антоновна, – поддавшись порыву, перебил ее я и заглянул в красивые серые глаза. – Я ведь правду говорю – чем больше гостей, тем веселее. Прошу вас, останьтесь. Отдохните от трудов праведных и экзаменационной недели.

Троекурова в полнейшей тишине раздумывала ровно пять секунд.

– Так уж и быть, Аскольд Игоревич. С радостью приму ваше предложение.

Глава 23

Всем студентам «Алой Мудрости», достигшим неполного совершеннолетия, было разрешено употреблять слабые алкогольные напитки по вечерам пятницы и субботы. Правда, в уставе прописано правило: «За нарушение норм поведения лицеистом в состоянии алкогольного опьянения штрафные санкции накладываются в двойном размере».

Иными словами, выпить можно – вы детишки взрослые, и многие из вас аристократы, но не забывайте про ответственность.

И все же, когда Влад доставал из темного пакета бутылку дорогого вина, он напряженно косился на главу ученического совета.

Софья не сказала ни слова против, правда, сама, как, собственно, и Юлия, к алкоголю за весь вечер так и не притронулась. А вот я с ребятками немного пригубил.

– Аск, слухи о том, что ты тут, уже разлетелись по общежитию, – огорошил меня Беляков. – Народ празднует завершение семестра, и некоторые строят планы, как им тебя вытащить. Хех.

– Аскольд Игоревич, если вам будут докучать, обращайтесь ко мне, – проговорила Царица лицея.

– Благодарю за заботу, но уж с этой проблемой я смогу как-нибудь сам разобраться, – улыбнулся я Троекуровой.

Оценивающе посмотрев на меня, она молча кивнула.

В первый раз в дверь постучались через двадцать минут после того, как мы уселись за стол.

Извинившись перед ребятами, я пошел открывать.

– Аскольд Игоревич, добрый вечер! Не помешали? – с порога вежливо поинтересовался парень с русыми волосами. Рядом с ним стоял еще один парнишка, а за спинами переминались с ноги на ногу три миловидные девушки.

– Приветствую, Сергей Сергеевич, – кивнул я. – Чем обязан?

Имена этих лицеистов я знал – за время обучения в «Алой Мудрости» успел со многими перезнакомиться. Пусть с большинством и весьма поверхностно.

– Услышав, что вы перед боями финала решили отдохнуть на территории общежития, решили поздравить. – Он открыл пакет, который держал в руках, и продемонстрировал мне его содержимое – три бутылки игристого.

– Софья Антоновна, а как вы думаете, возникнут ли у боярина Шереметева сложности с выходом в финал? Было бы славно, если бы ему пришлось потратить немало сил перед финальным поединком. – Из комнаты донесся нарочито громкий голос Ромодановской.

– Увы, Юлия Андреевна, мне кажется, Петр Петрович победит малыми силами, – так же громко ответила Троекурова.

– Знаете, вынуждена с вами согласиться, – напоказ вздохнула Юля.

– Ее светлость? Ее сиятельство? – изумленно проговорила одна из девушек, как и остальная ее компания таращась мне за спину.

Я бросил взгляд в комнату и успел заметить, как обе княжны синхронно отворачиваются. Форкх меня дери, они только что пялились на незваных гостей.

– Сереж, я, кажется, фен забыла выключить, – проговорила одна из девушек, стоящих у порога.

– А я – воду, – поддержала ее подруга. – Пойдемте, нужно срочно проверить! – Глядя на парней, она начала отчаянно мигать одним глазом. В этом мире есть так называемая азбука Морзе. Девица сейчас сообщение передает?

– Аскольд Игоревич… – неуверенно проговорил Сергей и снова взглянул мне за спину, а затем уже бойко продолжил: – Прошу нас простить: как вы могли слышать, возникли непредвиденные обстоятельства.

– Я все понимаю, – с добродушной улыбкой кивнул я и попрощался с неудачливыми гостями.

Когда я вернулся за стол, Юлия как ни в чем не бывало обсуждала с нашими «заучками» задачу из экзамена по математике. Причем с таким натуральным интересом, будто бы сейчас не вечер пятницы и мы не сдавали математику в понедельник.

– Аскольд, раз уж у нас сегодня такой свободный формат встречи, я тоже хочу присоединиться к поздравлениям. – Спустя семь минут после обсуждения математической задачи великая княжна Казанская решила произнести небольшую речь. – Кто-то скажет, что рано тебя поздравлять до полной победы в турнире, но я считаю, что и текущие успехи необходимо отметить. И…

В дверь вновь постучали.

– Наверное, стоит открыть, – невозмутимо проговорила Юлия.

– Конечно, – отозвался я, поднявшись с места.

Мне самому не хотелось, чтобы посторонние мешали нашим дружным посиделкам, так что приглашать кого-то еще к столу я не собирался. Но и княжнам одними взглядами прогонять моих гостей я не позволю. Тоже мне хозяйки, Форкх их дери.

Поэтому я, распахнув дверь, под ошеломленные взгляды собравшейся толпы выскочил в коридор.

– Рад всех видеть, – быстро проговорил я, оглядывая гостей. Одиннадцать человек. Парни и девушки, у некоторых в руках мои фотографии. В этой толпе я знал имена далеко не всех присутствующих. – Чему обязан такой радости?

– Привет, Аскольд! – От группы отделился невысокий парнишка с взъерошенными волосами.

– Привет, Ваня, – поздоровался я за руку с Лисиным – главой клуба инженерной мысли. Этот третьекурсник, как и я, относился к сословной группе простолюдинов, правда, в отличие от меня, он принял предложение Оболенских стать Слугой.

– Ребята тут хотели тебя лично поздравить и, если возможно, пригласить на небольшой междусобойчик, – неуверенно проговорил он.

– Простите, у меня сейчас гости. – Я покосился на дверь.

– Ее светлость младшая княжна Выборгская? – спросила светловолосая девушка. В руках она держала мою фотографию размером с альбомный лист. Узнаю местность – сделали снимок в сентябре на школьном дворе… Эх, знал же, что меня постоянно фотографируют. Догадывался, что можно приобрести эти фотографии…

Может быть, самому начать продавать? Еще одна статья доходов лишней не будет.

– Тише, Ира, – цыкнул на нее высокий атлетичный парень в желтой футболке, – не распускай слухи.

– В общем, простите, принять не могу, – проигнорировав вопрос, ответил я.

– Ну а… подписать фотографии сможете? – сделал шаг вперед еще один парнишка. Он стоял рядом с Желтой Футболкой и казался его уменьшенной копией. Брат? Насколько помню, этот парень учится в «1Д».

– Да, очень просим! – мгновенно поддержала его Ира и толкнула парня локтем в бок. – Молодец, Макс!

– А взамен мы скажем остальным, что у вас гости! – тут же добавил этот Макс.

– Вам так нужен мой автограф? – усмехнулся я, чуя легкие алкогольные пары, витающие в коридоре.

– Конечно! Вы бы знали, насколько вы популярны! – вновь заговорил Максим. – Я разговаривал с бывшими одноклассниками – все смотрят ваши бои!

– Ну раз так, давайте подпишу, – улыбнулся я.

Вернулся в номер спустя шесть минут.

– Выглядишь задумчивым, – усмехнулся Влад. – Что-то случилось?

– Автографы раздавал, – ответил я.

– А, своим фанатам? – с пониманием закивал Беляков. – Рад, что они наконец-то сами подошли.

– А то нас уже замучили просьбами подсунуть тебе фотографии на подпись, – добавил Вася.

– Странные ребята. Вроде и учатся в «Алой Мудрости», а подойти к тебе боятся, – поддержала Маша.

– Интересно почему, – усмехнулся Влад и опасливо покосился на княжон.

Но на этом история с «моими фанатами» не закончилась. Прошло минут тридцать – точнее не скажу, так я расслабился и совершенно не обращал внимания на время. В этот момент за столом мы сидели впятером – Царица отправилась в уборную.

За входной дверью номера послышалась какая-то ругань.

– Странно. Это даже для вечера пятницы необычно, – задумчиво проговорил Влад.

Я молча встал со стула. Беляков подскочил следом. Посомневавшись немного, поднялся и Вася.

– Что за шум? – спросил я, выглянув в коридор. Макс, Ира, Желтая Футболка и еще один светловолосый коренастый парень в белой рубахе стояли перед моей дверью и о чем-то спорили с тремя третьекурсниками.

О, эту троицу я поверхностно знаю – все аристократы.

– Чемпион, привет! – помахал мне рукой дворянин Мирон Завьялов. – Как дела? Хотели тебя проведать, раз ты теперь здесь поселился, да твои прихвостни нас не пускают.

– Мы просто пытались донести, что у вас гости, Аскольд Игоревич, – через плечо проговорил Желтая Футболка.

– Вы все это время дежурили у меня под дверью, что ли? – удивился я.

– Э-э?.. Нет, что вы… – смущенно забормотал Максим.

– Ага, здесь они стояли, когда мы подошли, – хохотнул Мирон. – О, Влад, и ты здесь? – наконец он увидел за моей спиной Белякова.

– Ага, – сухо ответил мой друг.

– И не только Владислав Иванович гостит у Аскольда Игоревича, – рядом с Беляковым встала Царица лицея с хмурым лицом. – Что, судари, опять нарушаете устав? – елейным голоском произнесла она.

– Ее светлость… – ошарашенно пробормотал Максим.

– Она и правда тут… – выпучила глаза Ира.

Четыре моих фаната пялились на Троекурову, как космодесантники на новую разработку космодоспеха.

Максим перевел взгляд на меня. Восхищения в его глазах стало еще больше.

– Софья Антоновна, да мы тут просто мимо проходили, – нашелся Завьялов. – Хотели поздравить Аскольда. Аскольд, поздравляем с выходом в полуфинал. Ну, всех благ. Празднуйте!

Вежливо откланявшись, троица мгновенно ретировалась.

– Мы тоже пойдем, – быстро сориентировался Желтая Футболка.

– Стоять! – От моего голоса все четверо вытянулись по струнке. – Спасибо за заботу. Но, может, хотя бы представитесь?

– Денис Юрьевич Бульский, это мой брат Максим Юрьевич, – четко произнес Желтая Футболка.

– Аскольд Игоревич Сидоров, очень приятно, – пожал я руки парням.

– Илья Константинович Щекин, – протянул мне широкую ладонь коренастый модник.

– Ирина Васильевна Мамина… – смущенно пропищала единственная в их компании девушка.

– Рад со всеми вами познакомиться, – улыбнулся я. – Еще увидимся!

Фанаты заулыбались и закивали.

После этого инцидента в мой номер никто больше не ломился.

Мы славно посидели вшестером. Обсуждали мои поединки, «фанатов», и даже экзамены. Маша докапывалась до Софьи с вопросами в духе, чего ждать от следующего полугодия и на каких предметах лучше сосредоточиться заранее – как обычно, интересовала ее только учеба. Троекурова терпеливо давала весьма подробные ответы.

В один момент мне даже показалось, что с Машей разговаривает не неприступная Царица лицея, а обычная девушка, у которой мало друзей.

Хотелось верить, что Софья немного расслабилась.

А вот Юля, наоборот, весь вечер была в напряжении, правда, старалась его скрыть. Периодически я ловил на себе ее странные взгляды. Так же странно она иногда поглядывала и на Софью.

– Судари и сударыни, – решительно проговорила Троекурова, когда на часах уже было начало двенадцатого, – хочу напомнить вам, что Аскольд Игоревич сегодня участвовал в важном поединке и ему требуется отдых. Поэтому предлагаю разойтись по своим номерам.

Влад с грустью посмотрел на вторую бутылку, в которой на донышке еще оставалось немного вина, и разделил эти остатки между пьющими членами нашей компании. По глазам Белякова я видел, что парень хотел бы продолжения банкета. И я не удивлюсь, если у него в номере имеются заначки.

– Спасибо, друзья, что навестили. – На правах гостеприимного хозяина я поднялся и взял слово. – Мне очень приятно. Как-нибудь еще раз повторим.

– Обязательно! – поддержал меня Влад. – Между прочим, ты мне еще день должен. – Он рассмеялся, а на лицах Маши и Васи появились улыбки.

Беляков намекал на свой приз в «танцевальном конкурсе», который мы устроили в ресторане Демидовых, когда отмечали мою победу на школьном этапе турнира.

– Я помню. И размышляю, как бы все получше обустроить.

– А я жду, мыслитель, – хмыкнул он. – Аскольд, еще раз с выходом тебя в полуфинал и с завершением нашего первого семестра.

Мы четверо чокнулись, а княжны приподняли чашки с чаем.

Затем все встали, и служанки Софьи и Юли начали ловко убирать со стола.

Когда я провожал друзей до двери, то видел, что обе княжны хотят задержаться и что-то сказать мне, но в итоге и Юля и Софья все же ушли молча.

Ура! Наконец-то я могу отдохнуть в одиночестве!

Но сначала все же стоит доделать одно незавершенное дело.

Я взял телефон и начал набирать сообщение:

«Софья Антоновна, спасибо, что решили остаться с нами. Было приятно провести время в вашей компании. Насчет моей завтрашней встречи – планирую поехать от общежития в одиннадцать утра».

Ну а что, раз договорились, не сбегать же мне молча?

«Хорошо. Спокойной ночи, Аскольд Игоревич», – через минуту ответила младшая княжна.

«Спокойной ночи, Софья Антоновна».

Когда мы только садились ужинать вечером, в мой номер заглядывала одна из служанок Оболенских с подносом в руках – женщина не знала, что и до ее прихода мне уже подали ужин. Но принесенные кушанья я все же принял, а заодно и попросил подать завтрак к половине одиннадцатого.

Чем обезопасил себя от излишней заботы со стороны княжон.

Завтракал я под пристальным взглядом Вадима, который привез мне сменную одежду и прошел в общежитие по гостевому пропуску.

– Ваши братья делают успехи, – рассказывал Наставник, пока я наворачивал кашу с тыквой. – В спаррингах без живы им теперь нет равных. Что не очень честно, я считаю. Зато наши бойцы теперь с большим энтузиазмом выкладываются на изматывающих тренировках, ожидая, что вы возьмете их на тренировки «индивидуальные».

Из бывших «белок» про альтеру знают только Тамир с Вадимом, всем остальным мы сказали, что лучших по итогам тренировок я стану обучать сам. Что, как ни крути, недалеко от правды.

– Да уж… – протянул я. – Нужно бы посмотреть, кто из них готов заниматься со мной. – Находясь в общежитии, мы предусмотрительно не использовали слово «альтера», а Вадим воздерживался от обращения «господин». Большого секрета из самого факта изматывающих тренировок мы не делали – при желании любой третьей стороне легко получить эту информацию. Но о некоторых деталях лучше помалкивать.

Софью и ее Мастера – Николая Ивановича, мы с Вадимом подождали в холле общежития. В десять пятьдесят восемь они спустились. После приветствий мы вчетвером вышли на улицу и сели в мой «РВМ».

Едва машина выехала с парковки, за ней пристроился черный микроавтобус. Да уж, великая княгиня не пожалела охраны для моей скромной персоны.

Когда я отвернулся от окна, мой взгляд невольно скользнул по Софье. Сегодня в повседневной одежде (а не школьной форме) она выглядела взрослее: элегантный соболиный берет, полушубок, из-под которого на сиденье опускается длинный подол темного шерстяного платья – все это великолепно ей шло.

Пусть Софья и сидит гордо выпрямив спину, и смотрит прямо между передних сидений в лобовое стекло, я каждой по́рой кожи ощущаю, что ее терзает любопытство.

Ну-с, заговорит сама, спросит хоть что-нибудь?

Так и не заговорила, только во все глаза смотрела через окна машины на явно незнакомые ей улицы. Ну еще бы! Вряд ли княжна, пусть и младшая, когда-нибудь бывала в рабочих кварталах Москвы. Представляю ее удивление. Но никто ее за язык не тянул, сама вызвалась сопровождать меня.

До бывшей «Белки», а ныне «Райских кущ» ехали молча. Ну ничего, у нас еще весь день впереди для разговоров.

Машина остановилась, я вышел первым и подал даме руку. Троекурова медленно огляделась по сторонам и сосредоточила взгляд на фасаде здания.

– Какая необычная вывеска, – проговорила девушка, разглядывая женские силуэты на шестах.

– Вам нравится? – сдержав улыбку, серьезно спросил я.

– Для такой вульгарной темы сделана она с удивительным вкусом, – проговорила княжна задумчиво, а потом переменилась в лице. – Мы ехали именно сюда?

– В том числе, – кивнул я, стараясь не заржать. – Необходимо оценить последние приготовления перед открытием клуба.

– Так это заведение все-таки еще не работает! – с облегчением проговорила Софья и окончательно взяла в себя в руки. – Ну что ж, идемте. Раз у вас здесь неотложные дела.

– Верно. Пойдемте посмотрим, что внутри.

Пока мы разговаривали с княжной, охрана, приставленная ко мне великой княгиней, выгрузилась из микроавтобуса и быстро оцепила вход в клуб. Внутрь никто из них не пошел. Ну что ж, плюс пять очков Надежде Григорьевне за то, что умеет быть тактичной и не лезет навязчиво в чужие дела.

Зато Мастер Софьи без колебаний переступил порог «Райских кущ» вместе со мной, Вадимом и своей госпожой.

Возле гардероба стояли двое парней из бывшей «Белки» и Тамир. По моей просьбе они нарядились в черные деловые костюмы.

Увидев нас, Тамир с достоинством проговорил:

– Аскольд Игоревич, ваше сиятельство. – Он обратил учтивый взгляд на Софью. – Рады приветствовать вас в «Райских кущах». Прошу вас следовать за мной.

Мы вошли в общий зал и поднялись по широкой деревянной лестнице на второй уровень – эдакий бельэтаж, с которого открывался прекрасный вид на сцену, сейчас задернутую плотным занавесом.

Второй уровень по задумке должен стать местом для комфортного отдыха уважаемых гостей. Мы его разбили на шесть лож. В каждой ложе есть свой санузел, а сама ложа обставлена мягким диваном, столиком и шкафом для верхней одежды и сумок.