Текст книги "Другая миссис Миллер"

Фиби задумалась, что такое Рон сделает, если его жена не сможет выполнить обещание, и тут она снова увидела синяк на руке Вики и вспомнила этого мужчину, который в тот день ходил по тротуару и кричал в свой телефон. Возможно, это не тот вывод, который нужно сразу делать о человеке, которого она формально никогда не встречала, но Рон как минимум выглядел так, будто у него проблемы с управлением гневом. Однако у нее было решение для дилеммы с газоном Нейпиров.

– Не знаю, доступен ли сейчас садовник, но у меня в гараже стоит газонокосилка, которой вы вполне можете воспользоваться.

Все тело Вики расслабленно обмякло.

– Боже мой, ты уверена, что это не доставит проблем?

– Совершенно. Иногда Уайатт стрижет газон сам между посещениями садовника, если слишком дождливо, но это бывает редко. По-моему, он использовал ее только раз за последние два лета.

– Ты настоящий спаситель, Фиби. Ты не представляешь… – Было не похоже, чтобы она преувеличивала, и это было тревожно. – Я отправлю Джейка за ней в любое время, как будешь готова. Может, он возьмет у тебя и номер садовника.

– На самом деле Джейк может пойти со мной прямо сейчас. В любом случае, мне уже пора.

Фиби стояла, надеясь, что выглядит не слишком возбужденной, особенно сейчас, когда Джейк сверлил ее глазами.

– Я перед тобой в таком долгу. Приходи опять завтра, если хочешь. У Рона снова будет дежурство, и я приведу кухню в состояние, когда здесь уже можно будет приготовить завтрак. Но я не давлю.

Она хотела отказаться. На этом этапе ее жизни одного визита вежливости было бы достаточно по меньшей мере до Рождества, но было сложно сказать нет человеку, которому явно нужна дружеская компания.

– Хорошо. Увидимся завтра.

– Может, принесешь мне почитать свою книгу? – подмигнула Вики.

– Очень смешно, – сказала Фиби с усмешкой.

Джейк пошел с ней к передней двери. С того момента, как они пришли с улицы, стало намного жарче, но она не была уверена, что в этом виновата только погода. Так или иначе, что именно она пытается сделать?

– Значит, ты написала книгу? – спросил он.

– На самом деле нет.

– Хорошо, если бы ты ее написала, какой бы она была?

– Что-то вроде садомазо для супермамочек. Блокбастер, конечно.

– Ясно. А я больше по части фантастики. Если это будет садомазо для супермамочек в космосе, я обязательно гляну ее.

Она засмеялась.

– Я приму к сведению.

Когда они подошли к гаражу, она набрала код от одной из дверей, готовясь к его реакции на то, что будет внутри.

– Да ладно! Это 458?

Дорогущий «Феррари» Дэниэла всегда был гарантированным гвоздем программы. Она подумала о сцене в «Выходном дне Ферриса Бьюллера», когда Феррис страстно захотел прокатиться именно на такой запретной машине, стоявшей в гараже Кэмерона, но не стала ничего говорить, хотя почти дословно помнила диалог и знала все места, где его снимали. Фильм был лет на пятнадцать старше его, почти ее ровесник.

– Этот на самом деле значительно более редкий, – сказала она. – Но я не очень много о нем знаю.

И не особо интересуюсь, подумала она.

– Он твой, и ты ничего про него не знаешь?

– Он принадлежал моему отцу. У него была большая коллекция автомобилей. Почему-то он подумал, что этот должен достаться мне, когда он умрет. – Она знала точную причину, по которой он достался ей. Ему было прекрасно известно, насколько она ненавидела его пристрастие собирать все, чем хоть как-то можно похвастаться, как, например, самые редкие автомобили в мире. Этот «Феррари» он ценил больше всего не только среди своих машин, но среди всего своего имущества. Его доставили сюда на грузовике примерно за три недели до его смерти с запиской, что двум самым ценным его сокровищам суждено быть вместе. Очень мило; для тех, кто не знает, каким он был манипулятором. Дэниэл рассчитывал на то, что из-за своих противоречивых чувств она не продаст его, и он был прав. И вот он здесь, спрятан в ее гараже, как скрытая рана. Но она часто фантазирует о том, чтобы принести сюда бейсбольную биту. А может, даже банку с бензином и спичку.

– Твой отец, кажется, был интересным парнем.

Фиби натянуто улыбнулась.

– Он точно не был скучным.

– Ты ездила на нем?

– Боже мой, нет. Муж как-то брал его прокатиться вокруг квартала, но это было ужасно.

Как и сам Дэниэл, добавила она про себя, одновременно заметив, как необычно она сказала об Уайатте. Не «мой муж», а просто «муж». Вербально она уже освобождала себя от своих обязательств, надеясь выглядеть более доступной. Но учитывая, как обстоят дела с ее браком, такая степень отстраненности была даже преуменьшением. «Парень, с которым мне довелось жить» – это, пожалуй, самое точное определение, но это звучало бы слишком странно. Честность – не всегда лучшая политика.

Тем временем, кажется, Джейк даже не заметил этого. Он изучал каждый изгиб на теле «Феррари».

– Он нелепый, да? – сказала она.

– Думаю, «восхитительный» – более подходящее слово.

Она незаметно для него закатила глаза. Люди со стороны никогда не понимают этого, даже такие, как Джейк, кто вырос явно не в бедности. Может, когда он станет старше, он поймет, что все это просто ширма. Ее отец собрал так много вещей за свою жизнь, надеясь, что их блеск и фантастический ценник покроют тот факт, что он ужасный человек. Это довольно хорошо работало, когда он был жив, но сейчас – не очень. Ему еще повезло, что люди не заговорили о нем до его смерти. Опять-таки, он наверняка знал, что правда скоро выяснится, и ожидал, что она взвалит себе на плечи и эту ношу, как и эту проклятую машину.

– Ты тоже помешан на технике, да? – спросила она.

Джейк пожал плечами.

– Немного. Но даже если бы я не увлекался машинами, я бы с ума сошел от этой. Он сцепил руки за спиной, будто осматривая в музее бесценный артефакт. В этой позе его и так впечатляющие мышцы плеч выступили четким рельефом. Тут она осознала, что их не видно с улицы, и каждая ее клеточка наполнилась энергией, которую она не чувствовала годами. Она помнила, что испытывала такое же чувство, будучи гораздо младше, свыкаясь со своей сексуальностью и проверяя эффект, который она производит на мальчиков своего возраста и на мужчин старше. Именно тогда она обнаружила в себе то, что показалось ей почти суперспособностью. Это было связано не только с красотой и хорошей фигурой, хотя и они были не лишними. Это было нечто невидимое: глубокий, притягательный источник харизмы, который заставлял оцепенеть каждого, на ком она его использовала. В какой-то момент, примерно в то время, когда она встретилась с Уайаттом, она окружила этот источник стеной и постепенно забыла о нем. Больше не было чувства, что он ей нужен – зачем, когда она нашла человека, который рад быть с ней в ее худшие дни? Но сейчас раствор между кирпичами крошился, и Фиби снова ощутила часть той силы, пусть ей, повзрослевшей и давно не тренировавшейся, было сложно совладать с ней.

– Можешь потрогать, если хочешь, – сказала она, подступая немного ближе к нему. – Может, я даже пущу тебя внутрь.

Она сделала это, и внутри у нее все закричало. Эти слова повисли между ними, как мощный афродизиак, который может или сделать их ближе, или отпугнуть его. Или, может, он будет настолько наивен, что примет все за чистую монету. На самом деле, было бы неплохо, если бы он вовсе не услышал ее, поглощенный очарованием «Феррари». Да, пусть все закончится так, потому что это глупо. Так, черт возьми, глупо. Ей уже не семнадцать. Повзрослей, Фиби. Хочешь чего-то возбуждающего – сходи на пробежку. Чтобы получить всплеск эндорфинов, есть способы получше.

Он отвернулся от машины и посмотрел на нее пристальным и уверенным взглядом гораздо более взрослого мужчины.

– Я бы поставил себя в неловкое положение, если бы сделал это.

Теперь не было сомнений, что он все слышал – и слова, и их подтекст, и это ключевой момент для них обоих. Дверь между ними широко раскрыта. Любой из них может пройти через нее, если они захотят. Но он ждет ее действий. Конечно, он ждет. В конце концов, со сколькими девушками он был за свою жизнь? С одной? Максимум с двумя? Он может все еще быть девственником. Эта мысль стала иглой, из-за которой все лопнуло.

Она прочистила горло и отступила назад. Ее желание стихло, освобождая место для здравомыслия. Единственное, чего ей сейчас хотелось – оказаться у себя в постели. Одной.

– Ладно, давай я покажу тебе, где стоит газонокосилка, – сказала она. Стыд победил, по крайней мере сейчас.

Интерлюдия

По соседству поселилась новая семьи, но когда же ты успела сблизиться с ними, миссис Миллер? За все недели, что мы с тобой заперты в этом тупике, я ни разу не видела, чтобы ты действительно выходила из дома. Я так давно оставила надежду на это, что не могла поверить своим глазам, когда увидела, что ты возвращаешься домой от новоселов с мальчонкой на хвосте. Ты была так поглощена им, что даже не заметила меня на обычном месте. После этого он заходил еще несколько раз, а еще женщина, которая была похожа на его мать. Но ни разу вдвоем. Я удивляюсь, что ты задумала – играешь в дочки-матери или играешь с огнем? Не слишком сходи с ума. Я бы не хотела, чтобы ты забыла, кто на самом деле важен.

В последнее время я тоже была немного занята. С того самого дня, как я познакомилась с Джесси Бахманом, я знала, что он первоклассная мразь. Это началось с того, как он взглядом мертвой рыбы стал блуждать по моему телу, будто это стильный пиджак, который он хочет примерить. Это продолжилось непристойными шутками, как правило про женщин, которые я слышала от него в комнате отдыха или возле погрузочных доков; от отпускал их перед продавцами газировки и другими работниками-мужчинами, большинство из которых скалились из вежливости и сразу уходили. Еще я заметила, как реагируют на него другие девушки, напрягаясь и скрещивая руки, будто в комнату только что влетел злой дух.

Я уже говорила, что этот подонок – начальник смены по обслуживанию клиентов? Технически он мне не босс, да и вообще никому не босс, но он любит превышать полномочия, потому что может выйти сухим из воды. Ты, наверное, даже видела его. Он рыжий и сутулый, а его улыбка представляет собой слегка искривленные губы, будто он переживает особенно тяжелый момент, сидя в туалете. Я была бы счастлива продолжать игнорировать его, но в последнюю неделю или около того я стала все чаще замечать боковым зрением, что он пялится на меня, думая, что я не вижу. Какая ирония.

Я думаю, он все ждал, что я немного созрею и почувствую себя комфортно на работе, чтобы сделать свой шаг. Скорее всего, он проделывал это почти с каждой женщиной здесь. Так что я начала психологически готовиться к моменту, который наконец наступил вчера, когда я сделала запись об уходе с работы, повернулась и увидела, что он стоит прямо надо мной, каждым зловонным выдохом распространяя нахальство.

– Джесси, ответ – нет, – сказала я.

Он подпрыгнул, явно испугавшись. Такого он не репетировал. Отказ он наверняка ожидал, если не надеялся на него. Парни вроде Бахмана зависимы от отказов, ими подпитывается их представление, что все женщины – суки, которые ненавидят их. Но упреждающий отказ? Они никогда такого не видели, и это лишает их удовольствия увидеть, как жертва извивается.

– Ты даже не знаешь, что я собирался сказать, – фыркнул он.

– Все равно ответ – нет, – бросила я.

– Это все? У меня даже нет шанса?

– Нет. – Я не останавливалась ни на шаг.

Он пробормотал себе под нос что-то сомнительное вроде «проклятая шлюха». Как на заказ. Всегда должна быть поставлена точка, и он справился на отлично. Единственной моей ошибкой была мысль, что все закончилось.

Только со вчерашней ночи до сегодняшнего утра я получила три анонимных имейла с разных адресов. Еще мне поступило несколько звонков со случайных номеров. Каждый раз трубку бросали, и я подозреваю, что все это было сделано специально. Утром я вышла из машины и увидела милое слово на «с» на двери со стороны водителя, написанное розовым лаком для ногтей. А это значит, что ночью он был прямо возле моей машины, пока я спала.

Полагаю, я ушла и превратилась во врага. Обычно это я подкрадываюсь в ночи. Теперь мое внимание привлек Бахман. Он купил тебе немного времени.

Глава 6

Фиби открыла дверь и увидела Вики, держащую в руках что-то вроде пирога и бутылку белого вина. Она пришла на полчаса раньше. Но спешить на несколько минут, кажется, было настройкой Вики по умолчанию, будто она ждет не дождется, как бы оказаться где-то в другом месте. Фиби не могла этого понять, но, поскольку делать было нечего, она довольно быстро привыкла к этой странности Вики.

– Доброе утро, – сказала она, отступая, чтобы впустить Вики, и по привычке украдкой бросила взгляд через ее плечо. Синей машины еще не было. Кто-то опаздывает. Она остановилась на мгновение. Вчера машина тоже не показалась. Когда она приезжала последний раз? Блокнот мог бы ответить, но Вики уже входила в дом. С этим придется подождать.

– Я готова нырнуть в него с головой, – сказала Вики, поднимая бутылку.

– Тебе правда не стоило так утруждаться. – Фиби взяла пирог и поставила его в духовку, чтобы разогреть. – Я купила только нарезанные фрукты. Я проигрышно выгляжу на твоем фоне.

– Поверь, это не проблема. Ты же знаешь, что я люблю печь.

Это был их пятый совместный прием пищи за три недели, что прошли с того утра на кухне у Вики. Два раза это были местные закусочные, потому что Вики настаивала, чтобы Фиби показала ей, что сейчас популярно в городе, хотя между строк читалось, что Фиби просто нужно бросить свое отшельничество и больше выходить. Про себя она недовольно ворчала, но в конечном счете всегда была рада пожевать бургер в «Лантерне» или глотнуть мул в «Мэйвери Паблик Хаус» – в местах, куда они с Уайаттом регулярно заходили, когда только переехали сюда. В другие разы они сидели на кухне у Фиби или на заднем дворе ее дома, хотя она была уверена, что в следующий раз Вики снова потащит ее в город. Она уже упоминала несколько других мест, которые привлекли ее внимание.

В следующий раз. Она предполагала, что теперь это делает Вики настоящей подругой. Не то, что они едят вместе, а то, что они обменялись телефонами, переписывались, отправляли друг другу рецепты и сплетни о знаменитостях. Они не копали глубже этого. И они не добавили друг друга в соцсетях, но только потому, что Фиби удалила все аккаунты после смерти отца. Это хорошо, потому что она до сих пор ничего не сказала об этом Вики. Может, она уже все поняла и молчит из вежливости. Если так, от этого Вики нравится ей только больше.

Уайатт гордился бы тем, что она приложила усилия и подружилась с кем-то, если бы она решила рассказать ему об этом. Но она до сих пор не рассказала, в основном из-за того, что сейчас они жили в разных углах дома, но еще и потому, что ей нравилось хранить эту часть своей жизни при себе. Если бы Уайатт знал, он наверняка захотел бы присоединиться или устроить двойное свидание, а это исключено. К счастью, Вики не предлагала ничего такого. Как и Фиби, она казалась довольной тем, что этот маленький девичий оазис принадлежит только им.

Конечно, это не совсем оазис. На их острове есть еще один человек, пусть об этом не знала Вики или кто-то еще: Джейк. Он регулярно заходил постричь газон, так что Фиби даже отказалась от услуг садовника. В любом случае, его запоздалые попытки найти работу на лето были безуспешны, поэтому она делала ему не меньшее одолжение, чем он ей. Уайатт ничего не сказал о переменах, но он редко занимался хозяйственными вопросами.

Также она привлекла Джейка к другой мелкой работе по дому, по поводу которой она давно перестала пилить Уайатта: поменять лампочки, до которых она не дотягивается, прочистить водосточную трубу, повесить картину, которую она купила несколько лет назад, подкрасить облезшие перила на крыльце и дверные косяки, привести в порядок сарай и чердак, и конечно протереть пыль с «Феррари». Было приятно закрыть некоторые вопросы, но она знала свои истинные мотивы. Его присутствие оживляло ее, как тройной эспрессо. Ей нравилось даже просто смотреть на его фигуру, которая была словно выточена из камня – все благодаря занятиям теннисом, но он прекрасно умел и поддержать разговор. Обучение в дорогой частной школе давало о себе знать: он разбирался в книгах, политике и хорошо владел речью.

Они задерживали взгляды друг на друге чуть дольше, чем следовало бы, и было удивительно, сколько немых слов они могли сказать всего за секунду, но Фиби полагала, что, пока она не прикасается к Джейку, она может продолжать наслаждаться этими тихими взглядами. Хотя звучало это так, как если бы пироман говорил себе, что, соблюдая меры предосторожности, он никогда не спалит дом.

Но, по крайней мере, он скоро уедет в университет. Ко Дню труда это нелепое маленькое увлечение забудется навсегда.

Вики взяла бокал из буфета и штопор из специальной подставки рядом с винной полкой и уселась на свое обычное место за столом – то же место, на котором по утрам сидел Уайатт, когда они раньше завтракали вместе. Ее новая подруга определенно свыклась с обстановкой. Конечно, они сидели у Фиби на кухне уже трижды, и казалось, что так будет продолжаться всегда. Вики говорила, что ее дом все еще не готов к гостям, потому что они с Роном никак не могут договориться даже о простейших вещах вроде выбора мебели и цвета стен. Фиби думала, что дело в другом, и Рон наверняка не любит, когда Вики принимает гостей, но она была даже рада встречаться у себя дома, потому что, хотя она и пускает новых людей в свою жизнь, она всегда чувствует себя комфортнее в своих стенах.

Фиби с минуту смотрела, как Вики пытается откупорить бутылку, прежде чем вмешалась.

– Хочешь, я открою?

Вики робко посмотрела на нее.

– Можешь? С моей удачливостью я ее сейчас уроню.

Имея за плечами много практики, она быстро справилась с бутылкой и вернула ее. Подруга выглядела не слишком хорошо, она была бледна и истощена и, возможно, хотела залить этим вином похмелье, с которым Фиби тоже была хорошо знакома. Когда Вики налила себе намного больше половины бокала, Фиби отметила, насколько та похудела. Скорее всего, она потеряла еще пару килограммов при том, что и так была стройной, но об этом было сложно судить из-за ее одежды: не ней была мешковатая розовая кофта с длинными рукавами и слишком высоким воротником. Необычно для середины лета. Она вспомнила синяк, который видела на руке Вики в первый день их знакомства, и забеспокоилась. Она прикрыла что-то новое?

Хотя они провели какое-то время, болтая о своих мужьях, обе избегали серьезных разговоров. Но у Фиби постоянно возникали вопросы. Вики всегда казалась слишком взвинченной, будто покусанной, как ее ногти. Фиби в итоге увидела Рона поближе на следующее утро после того, как одолжила им газонокосилку. Он пришел после дежурства в больнице с головной болью, так что его настроение было не лучше, чем в день переезда. Он был достаточно вежлив и поблагодарил ее за газонокосилку, но в его словах слышалась горечь, будто это сильно смущало его. Впрочем, иногда люди не любят принимать помощь, и Рон, видимо, слишком серьезно относился к своему мужскому достоинству. Что также относит его к той группе мужчин, которые поднимают руку на своих жен.

Фиби решила, что настало время перевести дружбу на новый уровень.

– Эй, все в порядке?

Вики сделала большой глоток из бокала и тяжело вздохнула.

– Я выгляжу так плохо, да?

– Я бы не сказала, но я могу судить по своему опыту, что, когда я готова опустошить бутылку вина на завтрак, у меня не лучший день.

– Твоя проницательность тебя не подводит. Но давай сначала выпьем и поедим.

Фиби кивнула и потянулась к бутылке.

– Я немного сбавлю твой темп.

Когда пирог погрелся, Фиби положила по большому куску на тарелки вместе с ананасом и клубникой, которую она купила, и они пошли к заднему крыльцу, потому что Вики любила покурить, пока они общались. На прошлой неделе Фиби купила ей пепельницу, которую быстро мыла и прятала после того, как Вики уходила. Уайатт был бы рад узнать, что у Фиби есть подруга, но у него будет истерика от любых следов сигарет.

– Ну вот, мы поели, – сказала Фиби после того, как несколько раз откусила от пирога. – Выкладывай.

Вики положила свою вилку и вытерла рот.

– Мы с Роном сильно поссорились вчера. Ничего удивительного, но было хуже, чем обычно. Я боюсь, что он бросит меня. Особенно когда Джейк уедет учиться.

Ее голос дрогнул на последних словах, но она кашлянула и смогла договорить.

– А что случилось? – спросила Фиби, еле сдерживаясь, чтобы не спросить, почему уход Рона будет такой уж большой потерей. В лучшем случае он грубый мерзавец. Возьми с него алименты, милая, остальное пусть катится.

– Даже не знаю, с чего начать. – Она помолчала минуту, собираясь с мыслями. – Все наваливается на меня с миллиона разных сторон. Работа Рона, наш брак, моя мама.

– Ты говорила, что твоя мама болеет. Это само по себе тяжело.

– На самом деле она находится в лечебнице большую часть моей жизни, и в это сложно поверить, когда я думаю об этом. Я помню, какой она была до… до того, как заболела, но я не могу поверить, что это было больше двадцати пяти лет назад. – Она вздохнула и опустила голову. – Мне очень сложно говорить о ней. Сложнее всего, по правде говоря.

– Если не хочешь, ничего страшного. Я понимаю.

Вики внезапно издала короткий резкий смешок, по которому невозможно было понять, веселый он или злой.

– Понимаешь?

– Я знаю, что такое потерять родителей. Моя мама умерла, когда мне было тринадцать. – В голосе Фиби прозвучали оборонительные нотки. Вики пытается посоревноваться с ней, кто страдал больше? Ладно тебе, Фиби. У нее явный стресс. Фиби сделала большой глоток вина.

– Когда мы ехали сюда, у меня был план, понимаешь? Последние несколько месяцев был абсолютный ад, но я была уверена, что мы сможем начать все заново, вместе оставить все позади, как это бывало раньше. Но это не сработало. Я чувствую себя гребаной дурой. – Вики заговорила громче и быстрее, размахивая в воздухе своим почти опустошенным бокалом. Алкоголь уже делал свое дело.

– Вы пока привыкаете, – сказала Фиби. – Прошло всего несколько недель.

Вики продолжила, как будто Фиби ничего не сказала.

– Рон ненавидит свою новую работу, говорит, что чувствует, будто его понизили. – Она закатила глаза. – Да, окей, чувак. Я знаю, что это уже не та фантастическая работа в Беверли-Хиллз, но ты все тот же чертов нейрохирург в одной из лучших больниц страны. Понизили. Ему повезло, что он все еще врач, а не сторож в этой больнице.

Она замолчала на минуту, эти слова, как дым, повисли между ними в воздухе. Фиби тянуло спросить, что именно случилось с работой Рона, но это был не подходящий момент. Вики собиралась говорить дальше.

– А еще мой сын. Есть чувство, что он тоже пробуксовывает. Сейчас он почти не говорит про Стэнфорд. Знаешь, сколько лет я следила за его оценками и занятиями спортом, чтобы он получил стипендию? Теперь у него полная стипендия, а он будто готов наплевать на это. Наверное, это и моя вина.

Фиби подняла бровь. У Джейка стипендия? Интересно, учитывая престижную специальность папочки. Нейрохирурги из Беверли-Хиллз обычно в состоянии отправить детей в университет без такой помощи. Она была уже достаточно заинтригована, чтобы расспросить об этом, но Вики продолжала говорить.

– В последние дни мы с Роном только и делаем, что орем друг на друга. Я удивляюсь, что ты не слышишь наших ссор. Или слышишь? Не бойся, ты меня не смутишь, если скажешь «да». Я уже достаточно подавлена.

– Я ничего не слышала. Наш дом – как крепость.

Вики достала свои ментоловые сигареты и закурила одну.

– Везет вам. У нас дом как швейцарский сыр. Окна сквозят, крыша течет, плохая вентиляция. О чем ни подумаешь, все нужно чинить. Полная лажа.

Фиби нахмурилась.

– Разве не нужно было все проверить перед покупкой?

– Наверное, мне нужно признаться. На самом деле мы арендуем его. – Она опустила голову, будто сильно стыдилась. Фиби в общем понимала, что это не очень хорошо, по крайней мере, с точки зрения статуса, но это был далеко не конец света. Если что, Вики даже не будет обременена ипотекой на этот дом.

– Хорошо, значит, хозяева ответственны за ремонт и все такое, нет?

Вики вздохнула.

– По идее, должны бы быть. Но мы так оформили аренду… впопыхах и спустя рукава. В общем, я думала, мы справимся с мелкими проблемами, которые всплывут. Я думала, дом в таком районе не потребует столько работы. Я сглупила.

– Да, хреново. – Это был дежурный ответ на случай, когда она не могла придумать ничего ободряющего, потому что да, Вики сглупила. Лейк-Форест кишит семейными особняками за миллионы долларов, но здесь есть и простые дома, многие из которых довольно старые. Если за ними не следить, они разваливаются, как любая другая куча дерева и кирпича.

– И Рон тоже был готов. – Она остановилась. – Ну, в целом. Он не хотел сюда ехать, но в итоге согласился. И все было хорошо, пока не пошло наперекосяк. Теперь это моя вина, и он напоминает мне об этом при любой возможности. Но мы так спешили с переездом отчасти из-за него. – Вики снова затянулась и вытерла глаза.

– Почему он торопил тебя с переездом?

– Он потерял работу.

– Ох, жаль.

– Да не жаль. Он шарлатан. Он получил это место в Северо-западном университете только потому, что у него все еще есть пара друзей наверху. Разве оно не всегда так работает? Говорят, сливки всегда поднимаются. Но еще говно всегда всплывает. В конечном итоге он напортачит, и его спустят в унитаз, и мы все вместе с ним провалимся в канализацию.

Фиби вздрогнула. Вики, явно под градусом и на пути к опьянению, осушила свой бокал и налила в него остаток шардоне почти до краев.

– Ты не против? – спросила она, будто Фиби могла возразить.

– Пей. – Впервые за долгое время она чувствовала, что ее собственные проблемы не нужно так заливать. По крайней мере, у нее надежная крыша над головой. По крайней мере, ее кусок нобловского состояния защищен от последствий дурости ее отца, почти как он и предполагал. Фиби испытывала чувство вины, хотя не понимала, за что.

– Странно, что все может развалиться так, что ты задаешься вопросом, неужели высшие силы не просто вмешались в это, но прямо-таки объявили тебе кровную месть, понимаешь?

– О, да, понимаю, – сказала Фиби. Хотя и не в том смысле, что подразумевала Вики. В первую очередь она подумала о многочисленных несчастных женах отца и о других разрушенных жизнях, которые он оставил после себя. Которые теперь объявляются каждый день. Она понимала это чувство, что высшая сила управляет твоей жизнью, потому что для многих людей Дэниэл Нобл был этой высшей силой.

– Это был кошмар, Фиби. Нет, не кошмар. Кошмары. Много, одновременно. Я теперь только жду, чем все закончится. Может, на Рона снова подадут в суд за врачебную халатность, и он сольет и эту работу. Я почти надеюсь на это.

Она покачала головой.

– Вау.

Вики посмотрела на нее с кривой ухмылкой.

– Даже сказать нечего, да?

– Прости. Я никогда не знаю, что нужно сказать.

– Все нормально. Я понимаю. Моя жизнь – катастрофа. Я каждый день встаю, смотрю на себя в зеркало и тоже – «вау».

Фиби начала жалеть, что открыла этот ящик Пандоры. По тому, сколько выпила Вики этим утром, можно было представить, какую волну боли и гнева она сдерживает. Напрашивался вопрос, насколько хуже пойдет дело и не начнет ли она в итоге обращаться к ней с какими-нибудь неприятными просьбами? Фиби почувствовала горечь во рту, когда вспомнила, почему всегда избегала сближаться с людьми. Ожидания – в конце концов они всегда приходят, так? И в большинстве случаев – с протянутой рукой.

На нее нахлынуло чувство стыда от осознания, насколько сильно она сейчас напомнила себе отца. Вики всего лишь ждет, что ее выслушают. Некрасиво искать за этим какой-то расчет. А если бы ей пришлось просить о поддержке? Пять минут назад Фиби была счастлива называть ее подругой. Друзья помогают друг другу.

Но не было ли немного нечестно со стороны Вики ставить ее в положение, когда она вынуждена либо согласиться, либо рискнуть навсегда остаться в натянутых отношениях с соседями? Она не кажется таким человеком, но они знают друг друга всего несколько недель. Если она что-то и узнала о людях в последнее время, так это то, что ты можешь знать человека целую жизнь и вдруг обнаружить, что он чужой.

Несмотря на свои сомнения, Фиби все же задала единственный вопрос, о котором могла думать и который уместен, когда подруга рассказывает о своих проблемах:

– Я могу чем-то помочь?

На лице Вики отобразилось частично облегчение, частично удивление, частично… негодование? Фиби подумала, не сделала ли она что-то не так, но Вики допила остаток вина, поставила бокал и глубоко вздохнула.

– Дело в моей матери. Она…

Два раза подряд позвонили в дверь, и они обе подпрыгнули. Вики опрокинула на колени тарелку с почти нетронутой едой и раздосадованно вскрикнула, когда ее пирог и вилка упали на каменный пол дворика.

– Черт возьми!

– Все в порядке. – Фиби встала. – Я сейчас приду.

Она скользнула к двери, скинув с себя напряжение этого момента. Не важно, кто там. Это может быть торговец библиями или даже журналист с вопросами об отце, все равно. Однако, когда она увидела Джейка, ее сердце, как обычно, забилось, и она широко улыбнулась. Она не ожидала увидеть его сегодня.

– Привет, как дела?

Он не улыбнулся в ответ и вообще выглядел немного бледным. Его футболка спереди была вся мокрая.

– Мама еще здесь? – спросил он.

– Да, заходи.

Она повела его к дворику, но Вики уже ставила свою тарелку в раковину на кухне. Она нахмурилась, увидев сына.

– Что случилось?

Он прочистил горло и начал переминаться с ноги на ногу.

– Ну, э, у нас затопило кухню.

Вики разинула рот.

– Затопило? Что ты сделал?

– Я просто запустил посудомойку, как ты просила. Из-под раковины забила вода. Кажется, лопнул один из шлангов. Я выключил воду и перекрыл вентиль, но, думаю, надо позвать кого-то…

– Да ладно. Если там плохой шланг и немного воды, я сама разберусь с этим.

Он снова вздохнул.

– Это не просто шланг. Когда я выключал воду, вентиль надломился. Я посадил его на изоленту, но он еле держится.

Ее лицо стало почти цвета свеклы.

– Почему ты не перекрыл основной вентиль?

– Я не знаю, где он. Я посмотрел рядом с бойлером, но я не сантехник.

Вики сжала руки в кулаки и стала трясти ими возле головы.

– Прекрасно! Просто… просто восхитительно.

Она повернулась к Фиби, на ее лице отразился гнев, казавшийся почти обвинительным.

– Видишь, что у меня здесь? Нельзя уйти даже на один гребаный час!

Фиби открыла рот, но не была уверена, что сказать, чтобы это не прозвучало слишком неуместно. «Вау» подошло бы. Но это было неважно, потому что Вики устремилась к двери, а Джейк за ней следом. Через плечо он бросил в сторону Фиби несколько виноватых взглядов. Через несколько секунд дверь захлопнулась, и Фиби содрогнулась в тихом вакууме. Она собралась было утешить себя куском пирога Вики, когда зазвонил телефон. Это был Уайатт. Она думала дождаться, пока он запишет голосовое сообщение, но ей нужно было заполнить пустоту другим голосом, даже если в последнее время он был не слишком дружелюбным. К тому же она не могла вспомнить, когда он в последний раз звонил ей с работы. Это могло быть что-то срочное. Хотя, случись что-то, разве ей он позвонил бы в первую очередь?