Текст книги "Надежды и радости"

Глава 19

Солнце стояло в зените, обливая яростными лучами фигуру командира отряда драгун, впереди всех скакавшего на быстроногой австралийской кобыле к вершине холма, возвышающегося прямо перед мостом. Именно через этот мост переправлялись мятежники, намеревавшиеся захватить Дели.

Шум, доносившийся из города, и без того многочисленное население которого пополнилось в эти часы тысячами мятежников и уголовников, говорил о том, что в столице царит полный хаос. Густой дым поднимался из центра города, заволакивая бледное небо.

В военном лагере тоже царил беспорядок. Повозки с оружием на большой скорости проносились по разбитой дороге. Солдаты большими группами бежали из лагеря в сторону городских ворот. Колльер, скакавший по той же дороге, видел не только их, но и многочисленные тела в военной форме, распластанные на всем пути от лагеря до города. И нельзя было определить, живы эти люди или уже мертвы. Ближе к городу дорога была заполнена толпами женщин и детей, повозками со скарбом, запряженными пони. Вся эта масса, поднимая пыль, сплошным потоком текла в сторону старинной башни, над которой еще развевался государственный флаг Британской колониальной империи.

Гаррисон успел перевязать полученную рану, но боль была достаточно сильной. Пот катился по его лицу, капая на пыльную военную форму. Глаза щипало. Из прикушенного от удара в челюсть языка сочилась кровь, вкус которой заставлял Гаррисона постоянно сплевывать окрашенную в красный цвет слюну, которой уже было испачкано все его левое плечо.

Спустя какое-то время он нагнал запряженную пони тележку, в которой сидели Гарриет, один из подчиненных ему офицеров, и его жена, знакомая с Роксаной.

– Капитан Гаррисон! – воскликнул Гарриет. Колльер провел ладонью по спутавшимся волосам и только теперь обнаружил, что потерял фуражку.

– Неужели вся эта толпа направляется в крепость? – спросил он.

– Да. Был получен приказ всем мирным жителям укрыться за крепостными стенами, – ответила жена Гарриета. – Мой муж тоже считает, что там мы будем чувствовать себя в сравнительной безопасности. Я не стала с ним спорить.

И она грустно улыбнулась Гаррисону. Он бросил взгляд на длинную вереницу повозок, в которых сидели полуодетые люди, видимо, вытащенные прямо из постелей. Некоторые лица были ему знакомы.

– А Роксана... то есть миссис... мисс Шеффилд тоже едет туда? – каким-то чужим голосом спросил Колльер.

Миссис Гарриет подняла на него удивленный взгляд:

– Не знаю... Я, во всяком случае, ее... не видела!

Попрощавшись с четой Гарриет, Колльер тронул поводья и поехал вперед, внимательно всматриваясь в лица людей, сидевших в повозках и бредущих пешком. Несколько раз он спрашивал, не видел ли кто-нибудь девушку лет двадцати с зелеными глазами? Но не получил ни от кого обнадеживающего ответа. Почувствовав, что в горле у него совсем пересохло, Гаррисон вытащил из бокового кармана флягу и отпил глоток виски... Потом – второй... Вскоре фляга опустела. Гаррисон с сожалением посмотрел на нее. Этот взгляд поймал человек из ехавшей рядом повозки. Он потянулся к корзинке с продуктами, вытащил оттуда свою фляжку и протянул ее Гаррисону. Тот не нашел в себе сил отказаться... Отпив еще несколько глотков, он поблагодарил своего благодетеля, а заодно спросил, не видел ли тот девушки с зелеными глазами. Получив очередной отрицательный ответ, Гаррисон тяжко вздохнул и тронул коня...

Перед тем как въехать в крепостные ворота, Колльер спешился, подошел к открытой двери башни и поднялся по винтовой лестнице наверх. Небольшая полутемная комната была до отказа забита беженцами, в основном женщинами и детьми. Все они сидели или лежали на холодном каменном полу.

Роксаны среди них не было. Расспросы также не дали никаких результатов. Правда, кто-то слышал, что ее отец получил рану и вернулся домой под охраной группы верных ему сипаев. Гаррисон подумал, что Роксана, возможно, тоже была вместе с ним... Человек, сообщивший об этом, добавил, что рана полковника была скорее всего смертельной...

Гаррисон молча спустился вниз. Сердце его тревожно стучало. Снова вскочив в седло, он пришпорил коня, и тот стремительно взлетел на вершину холма. Отсюда было всего две мили до военного гарнизона. Гаррисону показалось, что это расстояние он пролетел за несколько секунд...

Перед ним открылась страшная картина. Большинство офицерских домов пылало. Заборы и изгороди были повалены. Цветочные клумбы растоптаны. Фруктовые деревья поломаны. В сохранности осталось всего несколько домов. Среди них был и дом Шеффилда. У его дверей с заряженными ружьями наперевес стоял небольшой отряд верных полковнику сипаев.

Гаррисон подлетел к крыльцу, на ходу спрыгнул с коня и, превозмогая боль кровоточащей под наполовину размотавшимися бинтами раны, вбежал в дом. Распахнутая с силой дверь ударилась ручкой о стену, отбив кусок штукатурки.

– Роксана! – отчаянно закричал Колльер.

Ответом было только эхо. Он крикнул снова. Но дом, казалось, вымер.

Неожиданно дверь справа от него тихонько отворилась, и на пороге возник садовник Гондия.

– Господин капитан! – проговорил он тихим голосом. – Господин полковник лежит в гостиной.

Гаррисон бросился туда.

По сильному и неприятному запаху, стоявшему в комнате, Колльер сразу же понял, что рана полковника действительно смертельна. Гондией, а может быть, Роксаной, были зажжены две свечи и разбрызганы по гостиной какие-то благовония, чтобы заглушить запах. Но это мало помогло. Не говоря ни слова, Колльер прошел в глубь комнаты и сел на стул рядом с постелью умирающего.

– Господин полковник, – тихо сказал Гаррисон. – Может быть, вам что-нибудь нужно?

Шеффилд повернул голову на голос Колльера и прошептал, не открывая глаз:

– Я не могу поверить... Не смогу... Никогда не смогу...

Макс говорил так тихо, что Колльеру пришлось придвинуться к нему почти вплотную, дабы что-нибудь расслышать.

– Сделайте глоток бренди, – предложил Гаррисон. – Черт побери, где же врач?! Или, по крайней мере, опиум?

Шеффилд чуть приподнял голову:

– Не надо ничего. Ни бренди, ни опиума, ни врача...

Гаррисон протянул руку и провел ладонью по лбу полковника, покрытому крупными каплями пота.

– Скажите, полковник, где Роксана?

Максвелл издал какой-то звук, выражавший скорее отчаяние, чем боль. Колльер посмотрел на садовника. Тот неопределенно покачал головой.

– Но где же она?! – взмолился Гаррисон.

– Она пошла искать маленькую Сэру, – наконец ответил Гондия.

– Куда?

Садовник развел руками:

– Право, не знаю! Куда-то в город.

В город... Зловещее значение этого слова заставило Колльера вздрогнуть.

– О Боже мой! – только и смог прошептать он.

Вскочив со стула, Гаррисон стремительно выбежал из дома, с громкими рыданиями повторяя имя жены. Острая боль пронзила его сердце. Когда же он наконец пришел в себя, то обнаружил, что вновь сидит в гостиной у постели Максвелла. Полковник умирал в одиночестве, вдали от обеих дочерей. И только садовник стоял в дверях с поникшей головой. Колльер видел, как крупные слезы текли по щекам верного слуги...

Не говоря ни слова, Гаррисон протянул руку, положил ладонь на лоб Макса и так дождался конца, повторяя одними губами имя дочери Шеффилда...

Глава 20

Адейн... Адейн исчез... Исчез после того, как грубые руки стащили Роксану с седла и бросили на землю... Грязные пальцы вцепились ей в волосы. Роксана вырывалась, царапалась, ударила кого-то кулаком в лицо, а ногой – в живот...

Теперь она лежала на грязном полу в полутемной комнате среди таких же, как и она, избитых, истерзанных женщин. Многие из них были с детьми...

– Откройте дверь! – раздался голос одного из нескольких мужчин, тоже попавших в число пленников. – Откройте! Или она заперта?

Другой мужчина поднялся на ноги и со всей силы ударил в дверь плечом. Она со скрипом распахнулась, впустив в грязную темницу несколько лучей уже почти зашедшего солнца.

– Поднесите детей поближе к двери! – крикнула Роксана. – Пусть подышат воздухом.

Сидевшие и лежавшие ближе к двери потеснились, освобождая место женщинам с детьми. Но стоило маленькому мальчугану попытаться переступить порог, как темные руки грубо схватили его и отшвырнули назад. Испуганный крик ребенка и отчаянный вопль его матери, казалось, еще более озлобили стражей-сипаев, тут же загородивших собой приток свежего воздуха и света.

Роксана протиснулась к дверям и презрительно сказала одному из них:

– Если вы хотели запугать всех этих несчастных детей, то, несомненно, достигли своей цели! Будьте довольны! Взрослым сильным мужчинам удалось справиться со слабыми младенцами! Поздравляю с победой!

Второй из мучителей сделал шаг вперед и ударил Роксану по лицу. И хотя удар был не очень сильным, она почувствовала, как тонкая струйка крови побежала по нижней губе. Роксана повернулась спиной к ударившему ее сипаю, загораживая собой детей и давая тем самым понять негодяю, что сама-то она нисколько его не боится. И хотя это геройство было скорее показным, оно, похоже, произвело впечатление на сипая. Во всяком случае, он отошел на шаг от двери и в каморку снова ворвался поток свежего воздуха.

Но попытки сипаев терроризировать пленников отнюдь не прекратились. То один, то другой переступал порог темницы, угрожая мечом и осыпая несчастных непристойной бранью. При этом доступ свежего воздуха снова прекращался и каморку окутывал полный мрак, вызывая испуганные крики детей и женщин.

Вконец измученная, Роксана опустилась на каменный пол и прислонилась головой к стене. Платье ее насквозь пропиталось потом. Сознание затуманилось. Больше всего на свете она сейчас хотела бы выпить глоток воды. Роксана чувствовала, что еще немного, и она потеряет сознание. Закрыв глаза, Роксана прислушивалась к крикам и стонам, наполнявшим комнату вперемежку со злобной руганью стоявших в дверях сипаев.

Одна из женщин, мать четверых детей, принялась вслух молиться за избавление малышей от всей этой муки. Роксана тоже начинала думать, что сейчас их всех могло спасти только вмешательство Всевышнего, а потому в душе присоединила свой голос к молитве несчастной матери...

Ближе к утру Роксану оторвал от беспокойного сна чей-то негромкий разговор. Она взглянула в сторону двери, которая в этот момент вновь была открыта, и увидела, что одна из пленных женщин, видимо, метиска, негромким голосом старалась убедить сторожа-сипая, что сама она исповедует ислам и не является христианкой. Поняв тщетность этой попытки, она вернулась к своим детям, опустилась на пол и, прислонив голову к стене, закрыла глаза. Роксана последовала ее примеру и скоро заснула...

С наступлением утра дверь с грохотом распахнулась, разбудив всех, кому все-таки удалось в ту ночь заснуть. Многие пленники вскочили на ноги и в тревожном ожидании посмотрели в сторону выхода. Сипай с заряженной винтовкой в руках знаком приказал всем выйти на улицу.

Пробивавшиеся сквозь зеленую листву солнечные лучи пока еще не были горячими, а ласкали мягким теплом. Легкий бриз касался измученных лиц, пробуждая в них жизнь. Роксана зажмурилась и тоже подставила лицо солнцу.

Наступившую было тишину нарушил мужской голос. К пленникам обращался один из сипаев. Он объявил, что все они по милости падишаха могут рассчитывать на снисхождение в виде смертной казни. Сказано это было безо всякой иронии. Ибо, согласно индийскому вероисповеданию, неверные, подвергнутые смертной казни, имеют право на место в раю. Роксана уже где-то об этом читала.

Стоявшие рядом с ней женщины переглянулись и стали шепотом уверять друг друга, что это всего лишь попытка их запугать, что сипаи никогда не решатся на убийство. Совсем скоро их непременно освободит британский отряд или же сипаи, чтобы получить прощение за мятеж. А может быть, это сделает сам падишах...

Роксана молчала, не принимая никакого участия в этих разговорах. Она уже довольно насмотрелась на убийства и резню в городе, чтобы понять: сипай говорил правду, и все они очень скоро умрут.

Она думала о Колльере. Ей казалось, что он где-то неподалеку. Роксана не сомневалась, что Гаррисон жив.

«Только не мсти за меня!» – умоляла она его.

Роксана не хотела, чтобы ради нее проливалась кровь...

Между тем подошли еще двое сипаев. У одного из них в руках была длинная веревка, которой они намеревались связать пленников друг с другом. Так обычно поступают с животными, перед тем как отвезти их на бойню. Некоторые женщины принялись кричать и рыдать. Другие сопротивлялись, не давая сипаям связать их детей. Роксана смотрела на все это как бы со стороны. Глядя на несчастных, она чувствовала, как ее сердце истекает кровью и готово разорваться. И вдруг ощутила небывалый прилив энергии. Она отступила на шаг от сипаев, приблизившихся к ней, чтобы связать стоявших рядом маленьких детей, и сильнейшим ударом кулака, повторившим ее борьбу с Гроувнером во время их памятной сцены в саду, двинула в лицо сначала одного, а затем другого. Оба упали. Но и Роксана неожиданно почувствовала, что теряет сознание. То, что ее тоже кто-то очень сильно ударил, она поняла секундой позже, когда пошатнулась и стала медленно опускаться на землю. Последняя ее мысль была об отце. Узнает ли он о том, что его дочь умерла? И что она действительно его любила?..

Глава 21

Этот звук был похож на стон тяжелобольного. И только когда чьи-то теплые руки чуть приподняли ей голову, Роксана поняла, что стонала она сама.

– Так лучше? – спросил очень знакомый мужской голос, напомнивший ей о совсем недавних светлых и счастливых днях.

Но ответить у Роксаны просто не было сил. Говоривший же встал с матраса, на котором просидел рядом с ней уже не один час, и отошел к окну. На улице насмешливо сияло солнце, лучи которого прорывались в комнату, наполняя ее полуденным светом. Этот свет резал глаза Роксане, мешая разглядеть в проеме окна силуэт человека. Она не выдержала и, вновь закрыв глаза, перевернулась на другой бок.

В отличие от первого своего пробуждения на этот раз Роксана сразу поняла, что в комнате громко стонала и рыдала она сама. Протерев глаза, Роксана приподнялась и спустила ноги с кровати. Следующим ее желанием было встать и подойти к окну. Но сильная рука удержала ее.

– Не надо, – тихо проговорил Ахмед. – Не появляйтесь в окне. Нельзя, чтобы кто-нибудь вас увидел.

Роксана оцепенела. Комок подступил ей к горлу. Она со страхом посмотрела на Ахмеда:

– А где все остальные? Они... умерли? Те, с кем я провела ту страшную ночь в темной комнате? Их уже... нет?

Ахмед молчал. И это молчание было ответом на вопрос Роксаны... Страшным ответом...

– Они умерли? – продолжала настаивать она.

Профиль Ахмеда казался вырезанным из красного дерева. Как у его дяди – падишаха. Но Роксана хотела посмотреть ему в глаза. Он, как будто почувствовав это, повернулся к ней лицом. То, что она прочла в его глазах, заставило замереть сердце Роксаны...

– Они умерли, – очень тихо сказал Ахмед. – Их закололи мечами...

– Всех?

– Да.

– И детей?

– И детей тоже.

Роксана медленно поднялась с кровати, пересела на стул и закрыла лицо руками.

– Вы не могли бы... не могли бы дать мне попить? – прошептала она.

Ахмед молча взял со стола стакан с апельсиновым соком и подал Роксане. Она жадно выпила его до дна, помолчала и дрожащим голосом спросила:

– Как же так? Почему они пощадили меня?

– Человеку, который вас ударил, очень хорошо заплатили.

Голос Ахмеда был необычно холодным и звучал как-то странно. Роксана подумала, что причиной тому, возможно, была не столько гибель остальных пленников, сколько вынужденное спасение им ее одной. Сипаи вполне могли расценить это как предательство. Роксане не хотелось думать так об Ахмеде, но после всех ужасов, свидетельницей которых она оказалась, нельзя было исключать уже ничего. Даже при том, что она считала Ахмеда своим другом.

– Скажите, Ахмед, – спросила Роксана, – если тот слуга вашего дяди обнаружит меня здесь, у вас не будет неприятностей?

– Он ничего не сможет обнаружить, – все так же холодно ответил Ахмед.

Роксана медленно подняла голову и посмотрела на него. Ахмед стоял у окна очень спокойно, выпрямившись, чуть склонив на плечо голову. Было что-то дерзкое и пугающее в этой позе. Она поняла, что спасший ее слуга падишаха сам был уже мертв. Роксана не стала спрашивать об этом Ахмеда. Все было ясно и без слов.

Роксана поднялась со стула и чуть дрожащей рукой поставила стакан на стол. Бросив быстрый взгляд в окно и тут же отступив в сторону, она вспомнила голубой кувшин с цветами, который ставил на этот подоконник Колльер, когда не хотел, чтобы кто-то нарушал их уединение. Казалось, это было так давно...

– Я не верю, что Колльер мертв, – тихо сказала она, не глядя на стоявшего за ее спиной Ахмеда.

– У вас есть для этого причины?

– Не знаю. Мне известно лишь, что он был в Мируте. А вчера в Дели я видела человека, сидевшего верхом на его лошади, которую мне удалось заполучить. Но позже ее снова у меня отняли. Конечно, среди всего безумия последних дней потеря лошади не столь уж значительное событие. И все же я так хотела вернуть ее Гаррисону...

Ахмед молчал. Роксана, конечно, не могла прочитать его мысли, но чувствовала, что Ахмед старается сохранять определенную дистанцию в их отношениях. И не могла осуждать его за это. Как бы то ни было, но в свете последних событий племянник индийского падишаха оказался между молотом и наковальней. Призывы братьев Ахмеда по крови к вооруженной борьбе против иноверцев не могли оставить его равнодушным. В конце концов, он был сыном своей страны по крови, вере, обычаям. И никакое европейское образование не могло его изменить. В вопросах веры и терпимости к иноверцам Ахмед мало чем отличался от своего дяди в юности. И так же был предан древней культуре своей страны.

– Я благодарю вас, Ахмед, за то, что вы спасли мне жизнь, – сказала Роксана.

Она положила ладонь на свой живот, как бы спрашивая: «Ты ведь здесь, малыш? Не правда ли?»

И вновь посмотрела на Ахмеда:

– Вы не виделись с Сэрой? Не приходила ли она сюда вчера? Я искала ее все утро. Кажется... Кажется, это было вчера... Или нет? Скажите, долго я лежала без сознания?

– Не очень долго. Всего несколько часов.

Ахмед отошел от окна и некоторое время с сосредоточенным видом ходил по комнате. Потом вдруг резко остановился и, сделав Роксане знак молчать, негромко сказал:

– Сэра здесь! Но я дал ей снотворного, чтобы девочка не бегала туда-сюда и не привлекала к себе внимания. Скоро она должна проснуться. Подождите немного, и я приведу ее сюда.

Ахмед вышел в соседнюю комнату, и уже через несколько минут Роксана услышала сонный голосок своей младшей сестренки. Ахмед появился в дверях с Сэрой на руках. Она прильнула к нему, как маленькая обезьянка, уткнувшись носиком в воротник его рубашки.

– Сэра! – воскликнула Роксана, протянув руки к сестренке.

Ахмед осторожно передал девочку Роксане и, нахмурившись, отвернулся к стене.

– Сэра... – вновь прошептала Роксана, прижимая ее к груди. – Я так долго тебя искала! И так беспокоилась...

Сэра смотрела на нее, явно еще не понимая, где она и что вокруг происходит. Роксана бросила тревожный взгляд на Ахмеда. Но тот кивком головы дал ей понять, что с девочкой все в порядке.

– Мне снился... – тихо проговорила Сэра, – мне снился полковник Макс... Мой папа... Снилось, будто бы он... Будто бы он... умер...

Роксана наклонилась, целуя личико Сэры. Она ничего не знала о судьбе полковника. Но слышала, как двое сипаев посмеивались над тем, что некоторые английские офицеры «имели глупость» полагаться на преданность подчиненных им сипаев. И уже тогда подумала, что те могли иметь в виду и полковника Шеффилда. Но говорить об этом сейчас с сестренкой Роксана не хотела.

– Сэра, – строго спросила она, – почему ты одна ушла в город? Ведь ты прекрасно знала, что мы даже отложили верховую прогулку! И я тебя предупреждала, что ты не должна никуда выходить без меня!

Сэра всхлипнула и еще крепче прижалась к старшей сестре.

– Ладно, Сэра! Теперь это уже не так важно. Ведь мы снова вместе! Наш друг Ахмед спас тебя и меня. А теперь нам надо переждать здесь, пока в городе все успокоится и можно будет выйти на улицу.

– А когда все успокоится? – прошептала Сэра. – И когда мы сможем уйти отсюда?

– Не знаю.

– Наверное, не скоро! – ответил Ахмед из дальнего угла комнаты.

– Я хочу домой! – заплакала Сэра.

Роксана прижала сестренку к груди. «Я тоже хочу домой!» – очень хотелось сказать ей.

Но в присутствии Ахмеда она не решилась произнести вслух эти слова...

Когда через час раздался оглушительный взрыв, Роксана в первый момент бросилась на колени, желая прикрыть собой Сэру от падавшей с потолка штукатурки и осколков стекла из выбитых окон. Но затем вскочила, забыв об осторожности, подбежала к окну и выглянула в сад. Она увидела огромное облако желтого дыма, взметнувшееся высоко к небу. Но в ту же секунду Ахмед схватил ее за плечи и оттащил от окна.

– Назад! – приказал он. – Поймите же, речь идет о вашей жизни!

Роксана отскочила от окна, впервые до конца осознав, какому страшному риску подвергал себя Ахмед, спасая ее от слуг падишаха.

– Что это было? – испуганно спросила она.

– Подозреваю, что взорвался пороховой погреб.

– А кто мог его взорвать?

– Вы думаете, что эти люди, будучи моими слугами, посвящают хозяина во все свои планы и секреты? – со злостью ответил Ахмед. – Ошибаетесь! Могу лишь предположить, что взрыв был организован руками ваших сторонников с целью не допустить, чтобы боеприпасы попали к мятежникам. Но они ошиблись: основная масса оружия и взрывчатки несколько дней назад была перевезена отсюда в другое место. Если вас интересует – куда, то я могу попытаться это разузнать.

Роксана отрицательно покачала головой. Но Ахмед, казалось, не заметил этого жеста и вышел из комнаты. Сэра тут же подбежала к сестре.

– Роксана, мне очень страшно! – прошептала девочка. Роксана погладила ее по головке, подумав о том, что и ей самой страшно в этом доме. Но в отличие от младшей сестренки она своим взрослым умом понимала причину этого страха. Ситуация сложилась так, что они обе оказались заложницами той опасности, которой подвергли бы себя, выйдя за стены дворца. Роксана знала, что бунтовщики Мирута обратились за помощью и поддержкой к старому падишаху. Падишах же не только обещал им помогать, но даже разрешил расположиться на территории своего дворца в Дели.

Сэра была еще совсем ребенком. И все ее страхи основывались на инстинкте, к которому добавлялся очень небольшой жизненный опыт. Но ее страхи пугали Роксану даже больше, чем собственные предчувствия. Поэтому она твердо решила сделать попытку вырваться отсюда при первой же возможности.

– Сэра, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы ты мне пообещала ни при каких обстоятельствах не отходить от меня, пока все это не закончится. Обещаешь?

Сэра утвердительно кивнула.

– Вот и прекрасно! – улыбнулась ей Роксана. – Тогда слушай: сегодня вечером, как только стемнеет, я попробую выяснить, можно ли нам добраться до дома. Но помни, ты не должна никуда уходить без меня! Поняла? Мы дождемся момента, когда сможем уйти отсюда вместе. Никаких самостоятельных шагов! Ясно?

Сэра снова утвердительно кивнула...

Час проходил за часом, а шум мятежа, доносившийся через окно с улиц города, не утихал. Наступила ночь. Ахмед немного успокоился. После легкого ужина Сэра увлеклась игрой, придуманной специально для нее Ахмедом, которая предполагала ползание на четвереньках по полу. Так было безопаснее. Убедившись, что сестренка занята, Роксана попросила у Ахмеда разрешения пройти в ванную, чтобы немного освежиться и привести себя в порядок. Ахмед провел ее в небольшую комнату без окон, задернул плотную занавеску, служившую дверью, и удалился.

Раздевшись, Роксана посмотрела на себя в висевшее у входа зеркало и убедилась, что загоревшие участки ее кожи во тьме были почти не видны. Это натолкнуло ее на мысль, что с наступлением ночи она могла бы сойти за индианку. Тем более что все тело будет закрыто одеждой, а цвет глаз в темноте вряд ли сможет ее выдать. Что же касалось Сэры, то она внешне ничем не отличалась от индийских детей.

Однако в первую очередь им надо было ускользнуть от Ахмеда. Его страх за Роксану и Сэру был ничуть не меньше, нежели за самого себя. Поэтому добровольно он никогда бы не отпустил их...

А что, если попытаться уговорить его бежать вместе с ними?

Эта мысль пришла в голову Роксане совершенно неожиданно. Она была обязана Ахмеду жизнью. И теперь могла вернуть хотя бы часть долга, отведя от него угрозу, которая стала бы совершенно реальной, останься он здесь после их бегства. Ведь в конце концов может выясниться, что он помогал им... Но с другой стороны, в случае своего согласия Ахмед вынужден будет остаться в британском лагере. Будучи по натуре очень независимым человеком, он не стал бы помогать поддерживающим англичан сипаям в борьбе с мятежниками. Хотя ни в коем случае и не был бы сторонником последних. Это неминуемо означало бы, что в английском лагере Ахмед очень скоро оказался бы в том же положении, что и Роксана с Сэрой в его дворце, то есть в тюрьме, пусть даже без решеток. Значит, надо было придумать что-нибудь другое, дабы обеспечить свободу себе и безопасность Ахмеду.

Вернувшись в гостиную, Роксана обнаружила Ахмеда увлеченно играющим с Сэрой. Оба были просто счастливы. Она посмотрела сначала на сестренку, потом на ее друга и улыбнулась:

– Ахмед...

Ахмед поднял голову:

– Да, Роксана!

Неожиданно за спиной Роксаны раздался еще чей-то голос. Она отступила на шаг. Ахмед же вскочил на ноги. В руке его блеснула сталь...

В дверях стоял мужчина в одежде патхана. Роксана вскрикнула и, оттолкнув Ахмеда, встала между ними.

– Нет!

Она больше не смотрела на Ахмеда, который схватился за голову, видимо, в ужасе от того, что чуть было не натворил. В дверях стоял Гаррисон...

Несколько мгновений он молча смотрел на Роксану. Затем из глаз его брызнули счастливые слезы. Он бросился вперед и заключил жену в объятия.

– Любимая! – зашептал Колльер, покрывая лицо Роксаны поцелуями.

Роксана всем телом прижалась к супругу, еще не веря в реальность всего происходящего. По щекам ее тоже потекли слезы...

Час спустя, утолив голод и без особого сопротивления позволив Роксане перевязать рану, Колльер в красках и со всеми подробностями рассказал ей все, что произошло с ним в Мируте и по дороге в Дели. Роксана же поведала ему историю с Адейном, которого она сначала нашла, а затем снова потеряла.

– Мне так хотелось вернуть его тебе! – грустно сказала она.

– Моя любимая, храбрая девочка! – прошептал Гаррисон, глядя в ее измученное, но счастливое лицо.

Потом он долго рассказывал ей о том, что произошло в Дели, о бесчинствах мятежников в английском военном гарнизоне, об издевательствах, которые те творили над европейцами. Сэра подошла к Колльеру и встала рядом с ним. Роксана посмотрела на сестренку и вздохнула, догадавшись, о чем та сейчас думает.

– А что с папой? – спросила Сэра, уже зная ответ на свой вопрос.

Колльер долго молчал. Потом опустил голову и тихо сказал:

– В отличие от многих других офицеров, погибших во время этих событий, его принесли умирать домой оставшиеся до конца верными своему командиру сипаи. И были с ним рядом до конца.

Сэра горько заплакала, но не позволила утешать себя ни Роксане, ни Колльеру, бросившись к Ахмеду. Тот поднял девочку на руки и отошел с ней к окну.

– Прости меня, Роксана. Я принес тебе скорбную весть.

Роксана грустно кивнула. Гаррисон помолчал и добавил:

– Максвелл любил тебя и Сэру. Он мне сам сказал, когда...

Роксана приложила палец к губам Колльера и перебралась со стула, на котором сидела, к нему на колени. Он прижал ее к себе и нежно поцеловал в лоб...

Роксана сидела, чуть отодвинувшись от открытого окна, и смотрела в сад. На стоявшей у противоположной стены кровати мирно похрапывал Гаррисон. Сэра свернулась клубочком на мягкой циновке в углу комнаты. Ахмед ушел спать в одну из дальних комнат.

– Я хочу домой! – сказала Роксана мужу накануне. А он в ответ рассказал, что англичане на время отступили, оставив военный гарнизон на разграбление мятежникам. Что дом ее отца был полностью разрушен после смерти полковника. Поэтому возвращаться им было, по сути дела, некуда.

– А папа? – спросила она.

– Я похоронил Максвелла около дома Цесии. Там никто не сможет нарушить его покой.

Роксана сидела, жадно вдыхая прохладный воздух. Иногда она закрывала глаза и молча молилась за упокой души женщин и детей, погибших в ту страшную ночь. Их было пятьдесят... Пятьдесят ни в чем не повинных женщин и детей были с ней в той ужасной темной комнате. Теперь их нет... Ни женщин... Ни детей... Колльер еще не знает обо всем этом...

Подсознательно Роксана положила ладонь себе на живот, как бы оберегая новую жизнь, которая уже, возможно, теплилась в ней.

Она услышала, как Колльер зашевелился в постели. Роксана обернулась и увидела, что он, не открывая глаз, ищет что-то левой рукой рядом с собой. Да, он искал ее... Но у Роксаны просто не было сил сейчас подойти к нему.

Гаррисон приподнялся и спустил ноги с кровати. Потом встал во весь рост и, одевшись, подошел к Роксане и провел ладонью по ее волосам.

– Колльер, – прошептала она.

– Что, дорогая?

– Я убила человека. В городе... Из пистолета...

Гаррисон молчал и лишь еще раз нежно провел ладонью по ее волосам.

– А того... ну, кто был на твоей лошади...

– И что же с ним?

– Я... я его отпустила... Хотя и подумала, что он, возможно, тебя убил... Но знаешь, мне кажется, что нельзя жить местью... Даже если...

Голос Роксаны задрожал и прервался. Она тяжело вздохнула и низко опустила голову.

– Я знаю о той страшной резне, которая произошла в провинции, – тихо сказал Гаррисон. – Кое-что мне довелось увидеть самому. Еще больше я знаю из сообщений. Сейчас совершенно ясно: если не возобладает здравый смысл, вся страна станет жертвой братоубийственной мести и захлебнется в крови. Но увы, решать это будем не мы с тобой. Потому что безумие уже вошло в кровь каждого из нас. Ахмеда... Меня... Напряжение в обществе нарастает с каждым днем.

– Случилось так, что не только свидетельницей, но уже почти жертвой этой резни стала и я! Меня спас Ахмед.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Ты разговаривала во сне. И я все слышал. А теперь нам нельзя больше медлить. Отсюда надо срочно уходить. Потому что каждую минуту нас могут обнаружить. Бежать же будет некуда. Жизнь самого Ахмеда подвергается опасности. Нельзя исключать и того, что его могут заставить нас выдать.

– Ты думаешь, он это может сделать?

– Хочу верить, что нет. Но у меня нет никакого желания убедиться в своей ошибке. Поэтому я решил, что нам надо покинуть этот дворец сразу же, как только мне удастся договориться о месте нашего дальнейшего пребывания.