Текст книги "Нефритовый остров"

Глава 16

Автомобиль Лайэн свернул по направлению к канадской границе. Небо было свинцовым, дул резкий, порывистый ветер. Красная «тойота» медленно двигалась в плотном потоке машин. В другое время Лайэн изнывала бы от нетерпения, но сейчас она чувствовала лишь облегчение. Меньше всего на свете ей хотелось утром в день своего тридцатилетия ехать в Ванкувер на встречу с Вэнем и докладывать ему, что она отказалась совершить сделку.

Однако еще хуже было бы отдать первоклассный нефрит, принять вместо него совершенно заурядные вещи и поставить свою подпись на оценочных листах.

Машины ползли еле-еле. Чтобы убить время, Лайэн разглядывала первую зелень у обочин шоссе, любовалась новыми посадками в Парке мира. Все, что угодно, только бы отвлечься от предстоящего конфликта с Танами в их семейной крепости.

Семья… но не ее.

Клиенты, напомнила она себе. Надо думать о них как о клиентах, и тогда все будут довольны. А теперь придется думать о них как о бывших клиентах. Потому что таковыми они станут через несколько часов.

Пытаясь отвлечься от мрачных раздумий о Танах, она мысленно перенеслась в прошлую ночь. И сегодняшнее утро. Как чудесно именно так встречать свое тридцатилетие! Волна блаженства пронзила все ее тело от груди до колен. Лайэн вспомнила, как они лежали в постели, вспомнила затуманенные желанием глаза Кайла.

Под этим взглядом оживало все ее существо. Она чувствовала себя любимой или по крайней мере желанной, очень желанной. Лайэн еще не встречала такого любовника, как Кайл, – жадного, ненасытного, чувственного до мозга костей. Мужчину, который давал столько же, сколько получал. Нет, больше. После ночи, проведенной с ним, все мужчины, которых она когда-либо знала, и даже тот, кого она когда-то любила, безвозвратно канули в прошлое, с пометкой «Д.К.» – «До Кайла».

А что будет после Кайла?..

Эта мысль ей совсем не понравилась. В свои тридцать лет она уже понимала, что мужчины, подобные Кайлу Доновану, встречаются еще реже, чем императорский нефрит. Она знала, что после разрыва придется пережить страшную пустоту, и к этому надо быть готовой. Но в это утро Лайэн не могла даже думать о таком будущем. Ей было слишком хорошо. Она ощущала сладкую боль при воспоминании о том, как держала его в объятиях, такого жаждущего и ненасытного, внутри ее, так глубоко, что она чувствовала себя его частью. Неотделимой частью. Одно дыхание, одинаковое биение сердец, одинаково скользкая от пота кожа.

И еще… Кайл думал о ней не только в постели. Он хотел ей помочь.

" – Лайэн, нам надо поговорить. У тебя какие-то неприятности из-за этого нефрита?

– С этим ничего не поделаешь, Кайл. Я отвезу нефрит обратно к Вэню и скажу ему, что больше не буду посредницей Танов в слепых сделках.

– И что потом?"

Этот вопрос Кайла все еще отдавался в ее ушах. Лайэн боялась даже думать, тем более говорить на эту тему. Поэтому прекратила расспросы испытанным способом: провела руками по его великолепному обнаженному телу. Потом провела по нему губами…

Вежливое постукивание по стеклу машины отвлекло ее от этих захватывающих воспоминаний. Лайэн вздрогнула, обнаружив рядом мужчину средних лет в темно-сером костюме с полицейским значком в руках. Тот сделал ей знак опустить стекло. Она повиновалась. Прохладный воздух ворвался в машину, взметнул ее черные волосы.

– В чем дело? – спросила она. – Что-нибудь случилось?

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности, мэм?

– Водительские права или паспорт?

– Все равно, мэм. Или то, или другое.

Лайэн взяла с сиденья сумочку, достала бумажник. Долго не могла отыскать водительские права, наконец обнаружила их в чековой книжке. Видимо, в последний раз ей понадобилось предъявить удостоверение личности в банке.

– Вот, пожалуйста. – Она протянула права полицейскому. Он взглянул на цветную фотографию, потом на Лайэн.

– Мисс Блэкли, выйдите, пожалуйста, из машины.

– Но почему? Что-нибудь не в порядке с правами? Я продлила их всего несколько месяцев назад.

Он открыл дверцу машины и теперь стоял, ожидая, пока она выйдет. Лайэн выскользнула из машины. Выпрямилась.

– Мисс Блэкли, вы арестованы по обвинению в крупной краже, контрабанде и продаже краденого товара.

В первую минуту Лайэн решила, что это какой-то нелепый розыгрыш, недоразумение. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, полицейский быстро развернул ее и надел ей наручники, сцепив руки за спиной. В следующий момент рядом появилась женщина в строгом костюме, быстро обыскала ее опытными руками и повлекла к седану без опознавательных знаков, стоявшему поблизости.

Лайэн оглянулась и увидела, как человек, арестовавший ее, склонился над багажником машины и достал оттуда одну из коробок. Печати из ярко-красного воска сверкнули на фоне белой бумаги.

* * *

Кайл трудился, не обращая внимания на телефонные звонки. Под яркой лампой, пользуясь сильным увеличительным стеклом, он собирал крошечные кремниевые диски на электрической панели. В результате должно было получиться модемное контрольное устройство для системы безопасности, встроенной в пентхаус Донованов.

На пятом звонке он сквозь зубы выругался, отложил инструменты и взял телефонную трубку.

– В чем дело?

– …Кайл…

Голос звучал так напряженно и нерешительно, что он не сразу узнал его.

– Лайэн, это ты? Слышно так, как будто ты звонишь из другой страны.

– Я и чувствую себя так. – Она судорожно вздохнула. – Извини, что беспокою тебя, но… мама с Джонни сейчас на пути в Таити, и я не знала, к кому еще…

Она смолкла.

Кайл понял, что ее голос звучит так странно вовсе не из-за плохой связи, а от волнения. Раздражение его бесследно прошло.

– Что случилось, радость моя?

– Меня арестовали… Я не знаю, что… Лайэн откашлялась.

Взрыв противоречивых эмоций потряс все его существо: ярость, сожаление и дикое желание, которое он словно никогда и не удовлетворял. Кайлу это совсем не понравилось, поэтому он решил не обращать внимания на обуревавшие его чувства и сосредоточиться на деле.

– Где ты находишься?

– В Сиэтле.

– В чем тебя обвиняют?

– В воровстве, контрабанде, торговле краденым товаром… и еще в чем-то… я не поняла.

– Какой товар имеется в виду?

– Нефрит. Они считают, что я украла его у Вэнь Чжитана. Но я этого не делала, Кайл! Я бы никогда не смогла украсть у…

– У тебя есть адвокат?

– Адвокат?! Откуда? Я даже не знаю ни одного адвоката.

– Спокойно. Я достану тебе адвоката. Ни с кем ни о чем не говори, пока не встретишься с Джилл Мерсер. Джилл Мерсер. Запомнила? Ни с кем. Там около тебя есть кто-нибудь из полицейских?

– Да.

– Передай ему трубку.

– Ей.

– Не имеет значения. И… Лайэн…

– Да?

Он хотел сказать, чтобы она не волновалась, что это недоразумение, что он все уладит. Однако у него появилось сильное подозрение, что это вовсе не ошибка, что ее не освободят, и он сам встревожился.

– Я приеду к тебе, как только смогу, – произнес он наконец.

– Да, конечно. И спасибо тебе, Кайл. Мне просто… больше некому позвонить.

Последние слова она произнесла так тихо, что он едва их расслышал. Лучше бы он их вообще не услышал. Мысль о том, каково ей там, совсем одной, пронзила его, словно током. Он не мог думать об этом. Особенно после прошлой ночи, когда она отдалась ему вся без остатка, ничего не скрывая и не остерегаясь, поднимая его с каждым разом все выше и сама поднимаясь вместе с ним. Изумленное выражение ее глаз говорило о том, что такого она никогда раньше не испытывала. Интересно, его глаза выражали то же самое?

– Молодец, что позвонила. И помни: не говори ни с кем, пока не встретишься с Джилл.

– Я… только побыстрее, пожалуйста, если можешь. Они меня держат взаперти… в наручниках…

Голос снова прервался, словно Лайэн захлебнулась страхом.

Кайл почувствовал настоящую физическую боль. Она не могла этого видеть, да он и не смог бы признаться в этом даже самому себе.

– Передай трубку полицейскому. Я скоро приеду.

* * *

– Что говорит адвокат? – спросил Арчер.

– Ничего хорошего. – Кайл выглянул в окно, но не увидел ни покрытого рябью залива Эллиот, ни солнца, упорно боровшегося с облаками. Если ветер не усилится, до наступления настоящей темноты их ожидают долгие сумерки. – В чем только ее не обвиняют!

– Ну, это дело обычное. Чем больше обвинений, тем выше сумма залога.

– Верно. Полмиллиона долларов. У нее и десятой части этих денег нет.

Арчер присвистнул.

– Полмиллиона?! Не слабо, при том, что за ней в прошлом ничего не числится. Судье, наверное, моча в голову ударила.

– Или ему кто-то кое-что нашептал.

– И такое может быть. В особенности если подозреваемая считается соучастницей контрабандного вывоза похоронного костюма «Нефритового императора» из Китая.

– Об этом ей никто ничего не говорил.

– Пока нет. Но мы-то с тобой знаем, почему в это дело вмешалось федеральное правительство. Коллекция эротики Вэня им до задницы.

– Отсюда вытекает интересный вопрос. Федералы вели наблюдение за Лайэн, потому что надеялись, что она выведет их на гробницу «Нефритового императора», так? Выйдя на нефритовый похоронный костюм, они тут же могли бы вмешаться и предотвратить международный скандал.

– Согласен.

– Ведь они знают, где сейчас находится нефритовый костюм.

– Китайцы тоже. Они требуют от Соединенных Штатов, чтобы им вернули раритет.

– Справедливое требование.

– Фармер утверждает, что раздобыл его на Тайване, а не в Китае.

– Что говорит по этому поводу Тайвань?

– Они с нами свяжутся.

– Господи…

– Можно предположить, что Тайвань вступит в игру в свое время и заявит либо о том, что они продали костюм, либо – что его у них украли.

– Почему?

– Для них это прекрасная возможность утереть нос Китаю. Китайцы вопят и требуют, чтобы Дядя Сэм нашел и вернул костюм, потому что его якобы у них украли, Чан Кайши во время революции или кто-то другой. Если Дядя Сэм не вернет национальное достояние, это может очень повредить отношениям между КНР и Соединенными Штатами. Первыми пострадают гражданские права. Правительство Китая уже начало давить на студентов и прессу в Гонконге.

Кайл с отвращением фыркнул.

– Гражданские права! Единственное условие, при котором в Китае были бы возможными хоть какие-то гражданские права, – это экономический бум или уменьшение количества граждан. И то и другое не имеет никакого отношения к нефритовому похоронному костюму.

– Когда ты наконец повзрослеешь?! Политика не имеет ничего общего с реальностью. Она имеет дело с тем, во что можно заставить поверить людей как в существующую реальность. Если ты не понял этого после Калининграда, значит, не поймешь никогда.

Кайл отвернулся от проницательных глаз Арчера. Он понимал, что тот прав, только ему не хотелось это знать.

– Какой же вариант развития предлагает Тайвань?

– Они вопят, что Тайвань представляет собой независимое китайское государство со своим законным правительством, и если Дядя Сэм вернет что-либо КНР, это очень серьезно повредит демократическому Тайваню в его длительной и тяжелой борьбе с китайскими коммунистами.

– Чепуха.

– Ты прав на восемьдесят процентов. – Тон Арчера казался таким же холодным, как и его глаза. – Оставшиеся двадцать и являются причиной того, что Дядя Сэм ведет себя тише воды и ниже травы и молит Бога о том, чтобы вся эта история как-нибудь заглохла.

– На кого ты ставишь?

– Предпочитаю хранить свои деньги в джинсах. Если ситуация не изменится, причем в ближайшее время, нас ожидают колоссальный скандал и грызня на международном уровне. Такая драка, в которой победителей не бывает.

– Ну, они мощные ребята. Все, что мне нужно, – вытащить Лайэн.

– Желаю успеха. Дядя Сэм вовсе не хочет оказаться перед выбором между Тайванем и Китаем. Если эту задачку можно решить за счет кого-нибудь другого – любого другого, – федералы с радостью ухватятся за такую возможность.

– Лайэн этого не заслужила.

– Возможно. А может, Дядя Сэм поймал именно того, кого надо.

– Нет, – резко сказал Кайл.

Арчер на секунду прикрыл глаза и тут же открыл. Жизнь давно уже научила его, что от опасности не спрячешься, закрыв глаза.

– У тебя есть серьезные основания это утверждать или тебе просто нравится ее трахать?

– Не смей говорить о ней в таком тоне!

– К черту! К дьяволу! – Арчер стукнул кулаком по столу с такой силой, что тяжелая бронзовая лампа подпрыгнула. – Мне следовало вывести тебя из игры в тот момент, когда я увидел, как ты смотришь на сексуальную мисс Блэкли. Так, будто до нее ты ни одной женщины в жизни не видел!

– Мне-то ничто не грозит, – спокойно возразил Кайл. – А вот Лайэн в опасности. Она не готова к таким играм, Арчер. Она не выдержит. Увидев костюм Фармера, она была так же потрясена, как и все остальные.

– И ты веришь, что на том аукционе она увидела погребальный костюм в первый раз?

Кайл хотел ответить утвердительно. Потом вспомнил, как она рвалась рассмотреть костюм и как не смогла скрыть страх, когда он предоставил ей такую возможность.

– Она точно не знала, что костюм у Фармера.

В этом Кайл по крайней мере был полностью уверен.

– Но на аукционе она его увидела не впервые? Так?

– Не знаю.

– А я думаю, что знаешь.

– Да черт возьми, у нее же не было никакой возможности вытащить костюм таких размеров из гробницы «Нефритового императора»!

В первый раз за все время разговора Арчер улыбнулся. Едва заметной, холодной как лед улыбкой.

– Рад слышать, что не все твои мозговые клетки переместились на метр ниже. Именно поэтому Дяде Сэму нужно, чтобы кто-нибудь все время находился с ней рядом и выяснил, кто еще в этом замешан.

– Хочешь сказать, что федералы не собираются упрятать ее в тюрьму?

– В общем, нет.

– Тогда зачем ее арестовали, надели наручники и увезли?

– У них не было выбора. Надо было бросить китайцам кость. Кто-то навел их на нефрит и на Лайэн.

– Кому же так срочно понадобилось ее убрать?

– Вэнь Чжитану.

– Зачем?

Арчер хотел было ответить резкостью, но сдержался. Ему сейчас вовсе не нужна была бурная ссора с младшим братом. Ему нужно было сотрудничество.

– Люди обычно выходят из себя, если их обворовать больше чем на миллион долларов.

– Лайэн не воровка. Я думаю, ее подставили.

– Ах, ты думаешь! Ты действительно думаешь? Чем? Своим сверхактивным членом?

– Прекрати, Арчер! Я говорю серьезно.

– Я тоже!

Нет, так они не смогут ни до чего договориться. Арчер взглянул на кучу электронных деталей, в беспорядке рассыпанных по кухонному столу, как оставил их Кайл в тот момент, когда позвонила Лайэн.

– Похоже, ты бросил какую-то интересную работу. Но Кайл отказался сменить тему.

– Послушай, Арчер, я знаю, что это такое, когда вдруг выясняется, что тебя подставили, когда не знаешь, кому можно доверять, кроме собственной семьи. Но у Лайэн даже семьи нет.

– А мать?

– Анна с любовником сейчас на пути в Таити. Я не мог бы сейчас оставить Лайэн, даже если бы захотел. Она совершенно одинока и очень напугана.

– Черт! – прошипел Арчер. Запустил длинные тонкие пальцы в густую шевелюру. Брат просто нарывался на ссору. – Ну хорошо, и кто же, по-твоему, ее подставил?

– Тот, кто украл нефрит.

– Потрясающе! Есть еще какие-нибудь столь же поразительные откровения?

Кайл не счел нужным обращать внимание на сарказм.

– Я должен поговорить с Лайэн.

– На здоровье. Ты знаешь, где ее найти.

– Не в тюремной камере. Здесь.

– Ты, кажется, сказал, что у нее нет пятисот тысяч наличными?

– У нее нет. – Кайл направился к двери. – Зато у меня есть.

– Тогда лучше поезжай с ними в Лас-Вегас. Там больше шансов выиграть.

В ответ Кайл лишь сделал знак средним пальцем через плечо. Знак, понятный им обоим. Входная дверь захлопнулась за ним. Кулак Арчера снова с силой грохнул по столу. Лампа качнулась, задрожала. Через несколько секунд снова стало тихо.

* * *

– Итак, – проговорил Вэнь своим сухим, но все еще сильным голосом, – неблагодарная арестована.

Хэрри и Джо переглянулись. Ни один из них не решался заговорить первым. Предательство Лайэн потрясло Вэня сильнее, чем они ожидали.

Дэниел, самый молодой и поэтому не видящий в том никакого риска, с готовностью согласился стать глашатаем дурных новостей.

– Ее задержали, дедушка. Мне очень жаль. Не потому, что она арестована, а потому, что ты потратил столько времени и сил на передачу своих драгоценных знаний этой бесчестной потаскушке.

Вэнь ничего не ответил, лишь чуть подвинулся на садовой скамейке и поднял лицо к послеполуденному солнцу. Он ощущал солнце более отчетливо, чем мог видеть его глазами. Надвигающаяся темнота старости давалась ему нелегко. Но еще тяжелее оказалось пережить известие о том, что Лайэн воспользовалась слабостью стариковского зрения, чтобы обмануть его. Эта мысль причиняла Вэню острую, почти физическую боль.

Он доверил этой девочке все, что знал о Небесном камне, а она его предала.

– Ты был прав, настаивая, чтобы это произошло в то время, когда Джонни со своей наложницей будут далеко отсюда, – сказал Вэнь, обернувшись ко второму сыну. – Боли и так достаточно. Мне не хотелось бы, чтобы из-за предательства дочери сын восстал против отца. Против семьи.

– Благодарю, – тихо произнес Хэрри. – Мы хотели избавить тебя от этой боли, отец. Хотели дождаться, пока ты успокоишься среди наших предков. Но это невозможно.

– Она оказалась слишком жадной, – вставил Дэниел. – Через несколько лет обобрала бы нас до нитки. Ограбила бы нашу нефритовую сокровищницу, оставив только бархатные чехлы в пустых ящиках!

Вэнь молчал, все так же обратив лицо к солнцу, которое он различал как более светлый шар среди окружающей темноты. Снова заговорил Хэрри:

– Когда Дэниел пришел и рассказал мне обо всех этих подменах, я решил дождаться приезда Джо. Потом мы вместе решили, что если будем делать вид, будто ничего не произошло, к хорошему это не приведет. Ты глава семьи Тан. Твое законное право знать правду.

Изуродованные пальцы Вэня сжимали холодную нефритовую головку трости. Никогда он не чувствовал себя таким старым, таким слабым… таким одураченным.

– Ее посадят в тюрьму. Никогда больше она не переступит порог дома Танов. Проследите за этим.

– Да, отец, – прозвучал голос Джо, впервые за все время. Какое счастье, что зрение отца с возрастом так ослабело! Раньше он видел всех насквозь со всеми их недостатками. Никогда не прощал ошибок, не проявлял самой элементарной человечности. И теперь он никогда не простит предательства незаконнорожденной дочери Джонни. – Я прослежу за этим.

Вэнь сидел неподвижно так долго, что они уже решили, что старик заснул. Неожиданно он поднял руку, одним резким движением отослал сыновей и внука.

Они немедленно удалились. Вэнь сидел под весенним солнцем, приподняв голову. Никто не видел, как из полуслепых глаз медленно катятся тяжелые слезы.

* * *

– Что ты сказал? – Он стиснул руку партнёра по «бизнесу» так крепко, будто это было горло врага. До сих пор все шло прекрасно. Нефрит плыл прямо в руки, деньги текли рекой. Ничто не угрожало ни ему, ни его шикарной жизни, полной удовольствий. – О чем ты говоришь! Ее же посадили!

– Кайл Донован взял ее на поруки, под залог.

– Но меня заверили, что это невозможно.

– Правительство Соединенных Штатов повлияло на это решение. Они хотят, чтобы Лайэн Блэкли разгуливала на свободе.

– Зачем?

– Чтобы она вывела их на гробницу «Нефритового императора». На нас.

Первый из собеседников обхватил руками голову. И зачем только он поддался искушению ограбить одного, чтобы расплатиться с другим!

– Все, мне конец.

– Ты трусливее бабы. – Второй с отвращением отвернулся от него. – Я позабочусь о том, чтобы она никому не смогла ничего рассказать.

– Как ты это сделаешь?

– А тебе не все равно?

Первый ничего не ответил. Да, ему все равно. Он желал лишь одного: отвести подозрения от себя, избавиться от опасности. И повторил себе то, что всегда говорил в случаях, когда оставался без средств, а кредиторы дышали в спину, требуя уплаты долгов: «Еще один раз. Один-единственный. А потом – все, и никто ни о чем не узнает».

Глава 17

Кайл помог Лайэн, бледной и напряженной до последней степени, сесть в свою машину. Ее маленькую «тойоту» конфисковали, во всяком случае до тех пор, пока с хозяйки не будет снято обвинение в контрабанде. Если же ее признают виновной, машина перейдет в собственность федерального правительства.

– Спасибо… – начала она.

– Если ты еще раз скажешь «спасибо», я тебе заткну рот!

Он не чувствовал бы себя таким виноватым, если бы не воспоминание о том, как, увидев его, она вся вспыхнула от радости, словно рождественская елка. Обнять Кайла она не могла из-за наручников, только спрятала лицо у него на груди, как будто в поисках убежища и защиты.

Держа ее в объятиях, пытаясь успокоить и утешить, какой-то частью своего существа он сознавал, что помогает ей выйти на свободу не только ради того, чтобы помочь, но и для того, чтобы использовать в своих целях. Это сознание странным образом подействовало на Кайла: оно его ожесточило. Сколько бы он ни убеждал себя в том, что хочет выведать все, что ей известно, именно для того, чтобы помочь Лайэн, чувство вины не проходило. И гнев тоже.

Порыв ветра взъерошил ему волосы. Погода сегодня удивила всех: небо неожиданно очистилось, и хмурое весеннее утро так же неожиданно сменилось ясным золотым днем.

Кайл захлопнул дверцу и перешел к водительскому сиденью, уговаривая себя успокоиться. Злостью делу не поможешь. Он уже едва не сорвался в присутствии того ничтожного чинуши, который настаивал, что Лайэн должна оставаться в наручниках, пока не подпишут все бумаги. Оформлять бумаги этот бюрократ вовсе не торопился.

Любому цинику показалось бы, что федералы намеренно затягивают эту процедуру. Возможно, для того, чтобы успеть подготовить круглосуточную слежку. Даже для Дяди Сэма организация такого дела представляет некоторую проблему.

Однако и без этих круглосуточных невидимых цепей Лайэн не была бы полностью свободна. Одна-единственная попытка пересечь границу Соединенных Штатов – и она снова окажется в тюрьме.

Но по крайней мере наручники с нее в конце концов сняли.

Кайл едва удержался, чтобы изо всех сил не хлопнуть дверцей. Надел ремень безопасности, сунул ключ в зажигание и обернулся к Лайэн:

– Закрепи ремень.

Он почти кричал, но Лайэн как будто не замечала. Это беспокоило его больше всего. Из чувства благодарности она не могла остановить его, когда он грубо выговаривал ей за то, что тюремные процедуры, выводившие его из себя, никак не кончаются.

Лайэн потянулась за ремнем… и внезапно замерла, глядя на свои руки как на чужие. Сколько она ни пыталась их отмыть, чернила, которыми снимали отпечатки пальцев, темными полукружиями остались под ногтями. Она сжала кулаки, чтобы спрятать постыдные пятна.

– Ремень, Лайэн!

Лайэн сидела все так же неподвижно, уставившись на свои руки. Кайл перегнулся к ней и сам закрепил ремень. Теперь от нее пахло не свежестью, лилиями и дождем, а казенным учреждением, дезинфекцией и страхом. Черный брючный костюм, который она достала из своей дорожной сумки сегодня утром в его коттедже, смялся и выглядел каким-то пыльным. Спутанные волосы в беспорядке спадали на плечи. Нефритовую заколку тоже конфисковали до установления законного владельца.

Лайэн не отрываясь смотрела на свои руки, сжатые в кулаки. Они болели от наручников, как и ее челюсть, как и горло – от подавленных криков ужаса, ярости и боли. Ее дедушка, которого она так любила, для которого трудилась, не жалея сил, поверил в то, что она воровка!

– Я этого не делала, – сказала она хриплым голосом. Кайл включил мотор.

– Вот об этом нам и надо поговорить. Мерсер может некоторое время подержать федералов на расстоянии, но для того, чтобы построить сколько-нибудь надежную защиту, ей нужно получить от тебя всю информацию.

Лайэн молча кивнула.

Кайл собирался было задать вопрос, но, взглянув на нее, передумал. Она вся дрожала, как только что пойманный дикий зверь. Возможно, она себя и ощущала загнанным зверем. Он чувствовал то же самое в Калининграде, когда неожиданно встал вопрос о паспорте, когда его схватили без всякого предупреждения и бросили в тюрьму, прежде чем Джейк успел вмешаться и уладить дело. Для человека, воспитанного в полной уверенности в том, что свобода законопослушного гражданина так же непреложна, как кислород в воздухе, которым он дышит, вдруг оказаться схваченным на улице, закованным в наручники, запертым в камере, где с ним обращаются как с кучей дерьма… все это может вызвать шок, не меньший, чем изнасилование.

Усилием воли Кайл попытался расслабить плечевые мышцы, сведенные словно для драки. Выезжая со стоянки, он машинально глянул в зеркало заднего обзора.

Бежево-коричневый «форд-таурус» влился в поток машин сразу за ними. Маневр столь же неприкрытый, как если бы преследователи включили сирену и зажгли красный свет. По-видимому, пятидесяти тысяч долларов и заверенной гарантии по поводу оставшейся части залога этим ребятам показалось недостаточно. Они намерены следить за мисс Блэкли и хотят, чтобы она об этом знала.

– Ну все, – сквозь зубы произнес Кайл. – Пора поговорить, дорогая. Что, к черту, происходит?

Лайэн повернулась и потерянно взглянула на него:

– Я же тебе сказала: Вэнь Чжитан считает меня воровкой.

– Мне этого недостаточно. – Кайл нажал на акселератор и проскочил под загорающимся желтым светом светофора. Пусть этот «хвост» поработает за свою зарплату, премии и раннюю пенсию. – Тебя обвиняют в краже нефрита на… сколько? На миллион долларов?

Лайэн зажмурилась. Господи, как ей сейчас нужна горячая ванна, чашка кофе… и чтобы стрелки часов повернули вспять, в то время, когда Вэнь доверял ей, а сама она еще надеялась, что наступит день, когда семья Тан признает ее полноправным членом!

– Да, – наконец выговорила Лайэн. – На миллион долларов.

– Даже если бы ты продала весь нефрит по настоящей цене хотя краденый товар обычно идет с большой скидкой, – залог, который за тебя потребовали, не укладывается ни в какие рамки.

– Что ты имеешь в виду?

– Размер залога, как правило, отражает тяжесть преступления и возможность того, что преступник скроется. В данном случае речь идет о сумме хоть и крупной, но не катастрофической. И сбежать ты не сможешь, по той простой причине, что деваться тебе некуда. Любая страна выдаст тебя американским властям. Вопреки распространенному мнению за миллион долларов в третьем мире свободу не купишь. Может быть, за десять миллионов. И цена растет с каждым месяцем.

Лайэн открыла глаза, взглянула на яркое послеполуденное небо. Наконец-то наступил ясный сине-золотой весенний день, о котором все так давно мечтали.

– Они оставили у себя мой паспорт, – проговорила она наконец.

– И приставили к тебе «хвост».

В первый момент она не поняла. Потом взглянула в боковое стекло. Американский автомобиль следовал вплотную за машиной Кайла, как прицеп.

– Не очень искусная слежка.

– Точно. И это наводит законопослушного налогоплательщика на мысль: что им на самом деле от тебя нужно?

Выражение лица Лайэн показало, что она его не поняла.

– Послушай, – раздраженно заговорил Кайл, – я знаю убийц, растлителей малолетних, насильников и торговцев наркотиками, которых не считают достаточно важными или опасными преступниками, чтобы приставлять к ним круглосуточную слежку. Поэтому я еще раз тебя спрашиваю: какая ставка в этой игре?

– Нефрита на миллион долларов недостаточно?!

– Нет.

– Тогда… что же?

– Черт побери! Лайэн, я не смогу помочь тебе, если ты мне не доверишься. Что, черт возьми, происходит?

– Но я не знаю. – Она судорожно вздохнула. Тряхнула головой, как бы для того, чтобы прояснились мозги. – Сегодня утром я проснулась с улыбкой. Ты занимался со мной любовью так, как будто я богиня. Через час я оказалась в наручниках, и со мной обращались как с преступницей. Какой счастливый день рождения! Мне сегодня исполнилось тридцать.

– У тебя сегодня день рождения?

– Да. Испеки мне пирог с начинкой из судебного досье. – Лайэн попыталась рассмеяться и тут же поняла, что не сможет остановиться. Сильно вздрогнула. Если бы мать со своим любовником была сейчас поближе! – Господи! – Она вздрогнула. – Когда тебя неожиданно арестовывают, начинаешь думать о таких вещах…

– Например?

– Насколько я одинока. Никогда не думала, что доживу до тридцати лет и никому не будет дела, если я окажусь в тюрьме… Ни мужа, ни детей, ни настоящих друзей, ни любовника, ни…

– У тебя есть я, – вырвалось у Кайла прежде, чем он успел подумать.

– Одна ночь. – Она попыталась улыбнуться, но губы задрожали. – И какая ночь! Но кроме ночи, существуют дни, правда? Много дней. Мне казалось, вполне достаточно быть независимой, никому ничем не обязанной, создать свое собственное дело и чтобы ни один мужчина не смог выкинуть меня на улицу, когда я ему надоем.

Не будучи ясновидящим, Кайл тем не менее догадался, что она имеет в виду.

– Но твоя мать и Джонни Тан остаются вместе дольше, чем многие законные супруги.

– Я уверена, что это сознание очень греет ее, когда Джонни встречает китайский Новый год со своей семьей, появляется на всех их крещениях и днях рождения, забывая про наши, делает своей жене детей, когда ему заблагорассудится…

Она содрогнулась всем телом. Только это и выдавало, каких усилий ей стоит держать себя в руках.

– Как они меня ненавидят… – едва слышно прошептала она.

– Ты говоришь о матери?

– Нет, о семье отца. Они бы с улыбкой отправили меня в ад.

– А твой отец?

– А что мой отец? Он давал деньги на мое воспитание, еду, одежду, образование. Это больше, чем делают многие отцы для своих законных детей. Во всем остальном я виновата сама.

– В чем же?

– В том, что я себя от всех изолировала. Создание своего дела заняло все мое время и энергию. Пока я этим занималась, то ни о чем не жалела. Я была одна, но не чувствовала себя одинокой. И потом, я все время думала: вот добьюсь положения в бизнесе, и у меня появится время на личную жизнь. Когда-нибудь. И вот теперь… – Она откашлялась. – Теперь у меня будет достаточно времени. Более чем достаточно. Потеря репутации погубит мой бизнес.

– Ну, это – если допустить, что ты на самом деле виновна.

– Все с легкостью это допустят. Как Вэнь, как младший сын Джонни. Как ты.

– Я этого не говорил.

– Говорить не обязательно. – Лайэн отвернулась от яркого солнца. – Вполне достаточно того, что ты следишь за мной холодным оценивающим взглядом и спрашиваешь, что происходит на самом деле.

– Но это…

– Нет, – Лайэн набычилась, будто приготовившись отразить вражескую атаку, – я не жалуюсь. Ты меня едва знаешь и тем не менее освободил от наручников. Это намного больше того, что можно требовать от однодневного романа.

– Значит, ты так к этому относишься?

– Нет, это ты так к этому относишься.

– В данный момент я вне себя – вот все, что я могу сказать.