Текст книги "Практика логотерапии. Материалы 5-дневного семинара 2015 года"

Супервизируемый: Ему не нравится его преподавательская деятельность, он хочет уйти оттуда.

Лукас: Но ведь для того, чтобы вести эту преподавательскую деятельность, ему нужны были практические навыки. И во время первых встреч вообще трудно понять, где клиент себя оценивает, а где недооценивает. Трудно со стороны правильно оценить человека. Можно, конечно, использовать сократический диалог и расспрашивать о том потенциале, который недостаточно используется. Что же все-таки вас натолкнуло на мысль, что у него есть этот потенциал?

Если спросить его самого о его потенциале, то перед ним встанет задача саморефлексии и возникнет необходимость исследовать себя. Человеку мысль о его потенциале кажется простой. Важно, чтобы клиент сам дотошно разобрался в себе. Если клиент прямо с порога говорит о том, что у него нет потенциала или он мало используется, то очень важно, чтобы, уходя, он говорил: о, у меня так много использовано потенциала, я хочу сделать еще что-то доброе, а будет ли это иметь общественный успех (признание) – это неважно. Вот с чем он должен уйти от вас по истечении времени консультации. Он должен осторожно оценить свой потенциал – достаточен он или нет. Может быть, задуматься о том, что ему удавалось хорошо делать в раннем детстве или, например, когда он учился в школе; что лучше всего получалось или о чем он всегда мечтал. Он должен, вспоминая свою прошлую жизнь, оценить, действительно ли тот самый потенциал был использован. Кроме того, надо оценивать реалистично: опасно и недооценить, и переоценить. Покидать кабинет он должен не с теми мыслями, с которыми пришел. И помните: мы не отпускаем клиента без домашнего задания, без того, что он должен делать. Поставили ли вы перед ним какую-либо задачу?

Супервизируемый: Да, но это было задание немного другого рода: дело в том, что на первой встрече речь шла также об эмоциональных проблемах при общении с людьми. Это то, что было им озвучено как причина его неудач в делах.

Лукас: Но это вторая тема. На первом сеансе я бы рекомендовала не выходить за пределы одной темы. Человек всегда имеет кучу проблем, много поводов прийти на консультацию. Нужно в какой-то момент прервать эту тему, и, самое главное, – то, что услышали, компактно упаковать. Например, в конце первой беседы можно сказать: сегодня наша тема – это талант, который не используется, вторая тема – коммуникация с людьми. Может быть, появится и другая тема.

Супервизируемый: Может ли быть так, что талантом и будет умение коммуницировать? Не отдельно смотреть – таланты, потом коммуникации, а предположить, что это про одно и то же?

Лукас: Да, но мы должны договариваться с клиентом о том, какие темы будем обсуждать. Представьте, человек приходит и о многом рассказывает. Потом мы делаем обобщение: первое – это талант, второе – коммуникация, третья – отношения с женой. И нам нужно самому как терапевту решить, что будет важнейшим, а самое главное – чтобы настоящее было таким, чтобы человек мог плодотворно жить.

Когда человек встает утром, он должен понимать, что у него все хорошо и он может делать то, что запланировал. Если это так, тогда у него есть фундамент и он уже может заглядывать в будущее или прошлое. Это первое. Представьте себе автомобильную аварию, в которой пострадал человек; в первую очередь надо остановить кровь, а уже потом спрашивать, что явилось причиной аварии, кто виноват, куда он ехал. Это было одной из крупных ошибок психоанализа: часами, неделями и месяцами говорили о прошлом, а настоящее в это время рушилось. Самое главное – настоящее должно быть таким, чтобы человек мог дышать, пока мы будем что-то выяснять, а не потерял сознание.

Теперь следующее. Если мы говорим о реализации талантов, это направлено в будущее. Тема коммуникации. Пока мы не знаем, насколько это актуально. Тема супружества – это очень важно. Выслушав его, называем три проблемы и говорим, что можем начать с одной. Если человек борется с чем-то, то он делает это на один фронт. После того как эта проблема решена, можно приступать к другой. Мы можем спросить самого пациента, что самое важное, с чего начать, а иногда решаем сами – всегда зависит от того, с чем мы имеем дело. Но обязательно надо сначала договориться, с чего начинаем. Проблем у человека много, они составляют нашу жизнь, но какая-то из них самая жгучая; именно с этой «горячей точки» мы и начинаем. И когда мы совместно выбрали эту горячую точку, то ставим задачу – она должна иметь отношение к той проблеме, о которой мы договорились. Без домашнего задания мы не отпускаем клиента. О какой проблеме договорились вы?

Супервизируемый: Он сам попросил говорить о потенциале.

Лукас: А у вас была причина говорить именно об этом? Иногда бывает полезно подвергнуть слова клиента сомнению, переспросить, попросить его аргументировать. Иногда мы сами можем привести свои аргументы, что говорить надо о другой проблеме. Вполне возможно, что он умышленно не хотел говорить о супружестве, не исключено, что это было бегством. Может быть, было необходимо переубедить его и говорить о супружестве, и тогда бы не зашел разговор о разводе. Когда центр тяжести еще не вышел за пределы тела, то можно предотвратить его опрокидывание.

Для всех присутствующих: если мы разбираемся в том множестве тем, с которыми пришел клиент, то важно четко определиться в том, с чего начинать, и не всегда это решает пациент. Вы должны думать вместе и при необходимости вмешаться. Один из важных критериев – болезненность проблемы. Вы начали работать с темой реализации таланта. А как вы перешли к другим темам?

Супервизируемый: Он сам периодически говорил о том, что в данный момент ему важно.

Лукас: Не должен пациент вести вас, вы ведете его. Вы создаете план терапии. Конечно, если что-то экстренное произошло, вы можете это обсудить, но это, скорее, исключение. Если вы решили, о чем будете говорить, то надо следовать этому. А в качестве домашнего задания для пациента – посмотреть на свое прошлое, когда он мог что-то новое сделать, посмотреть, как ему удалось это новое развить.

Для данного случая есть две возможные стратегии: первая – ретроспектива, где была удача (хотя не все удачи повторяются), вторая – видение будущего. Над будущим надо работать, ставить осмысленные цели. Если есть такое видение, то оно имеет притягательную силу. Если пациент предположил, что должен сделать что-то хорошее для родины, то тут же можно выяснить, в чем нуждается родина, что здесь требуется.

Когда есть конкретное видение, просыпается воля к смыслу, появляется желание внести свой вклад. Вот домашнее задание – разработайте это видение, этот взгляд.

Теоретический блок

Давайте изобразим две полусферы, которые, соединяясь, образуют шар. В одной полусфере – потенциал личности. Это то, что человек может дать миру. У каждого человека есть то, что он может отдать.

Вторая полусфера – это потребности мира. Мы живем в несовершенном мире: везде чего-то не хватает, много ситуаций, требующих вмешательства. Эти несовершенства существуют для того, чтобы пришел человек и устранил их.

Эти две полусферы должны быть соединены, словно при игре в пазл. Пазл должен быть определенного размера, определенного цвета. Когда он складывается, то устраняется несовершенство, прореха в мире.

Когда две полусферы подходят друг другу, то счастливы все: и человек, так как он выполнил свою задачу вовремя, и мир, потому что он получил наполнение.

Под потенциалом мы не всегда предполагаем талант человека, это может быть и опыт. Более того, это может быть и негативный опыт. Например, человек, имеющий опыт страдания, становится более чувствительным по отношению к другим людям. Это очень важно для того, чтобы они не повторили его опыт. К примеру, ребенок, чье детство прошло под гнетом жестокости, вырастая, идет работать в социальную службу защиты детей от насилия.

Сам Франкл, пережив концлагерь, не понаслышке знал и чувствовал, что такое страдание.

Так что к разряду потенциала может относиться и негативный жизненный опыт. Он будет полезен тем, что защитит кого-то от повторения горького пути.

Итак, у нас есть две полусферы. Нужно понимать, какой именно свой потенциал человек может применить в мире. Таким образом, мы переключаем внимание с себя на мир. Мы должны выяснить, где и в чем потребность этого мира, которая ждет своей реализации. И тогда этот мужчина со своими способностями или талантами приходит и закрывает эту потребность. Это совпадение должно быть таким, чтобы было ощущение, что пазл собрался.

Что же вы все-таки выберете в качестве потребности мира? В чем нуждается мир? У человека должны появиться новые ощущения, осязания. Не столько новые чувства, сколько новые осязания.

Это очень самотрансцендентная вещь! Вот почему надо выяснять потребность.

Эта модель хорошо подходит для ноогенных неврозов.

Есть еще одна модель, которая тоже подойдет в вашей ситуации. Эта модель подходит не только к ноогенным неврозам, но и к другим случаям.

Человек стоит перед препятствием. Препятствием может быть что угодно – страх, тяжелая конфликтная ситуация. У клиента, которого мы рассматриваем, это препятствие – ощущение пустоты. Он ведь задается вопросом: для чего я еще пригоден? Он не может пройти сквозь препятствие, но он сможет попасть туда, если за этим препятствием что-то есть и если там светится что-то для него очень ценное. Если человек видит этот логос за(!) препятствием, тогда он перепрыгнет. Он сделает рывок за препятствие.

Например, вы пришли домой, дом горит, на втором этаже ребенок. Вы ведь пройдете и через пламя, чтобы вытащить ребенка! Так человек перепрыгивает множество препятствий.

• Неправильно, если вы сразу начнете работать с препятствием.

• Психоаналитик будет исследовать, кто или что создало это препятствие.

• Поведенческий терапевт будет работать так: минимизировать препятствие, сводить его к минимуму.

• Логотерапия работает так: надо выяснить, что находится ЗА препятствием, и только после этого, уже в качестве второго действия, надо устранять это препятствие.

Логотерапевтический метод работы с препятствием:

1. Ищем, что находится за препятствием. Какой логос? Обозначаем его, выясняем, зачем клиент хочет пройти сквозь препятствие.

2. Устраняем или минимизируем препятствие.

Примечание: это так же, как потребности мира, – что должно появиться? Но в мире существует (вторая сфера) очень много потребностей. Как выбрать, какие подойдут ему? Это как игра в пазл. Мы видим недостающие фрагменты в большой картине, потом подбираем пазл и думаем: именно его, и именно сюда, в нужное место, а не куда угодно, я могу его положить. Это нужно понимать.

Мы должны брать посильную ношу, чтобы быть в состоянии это реализовать.

Потребностей много, да, но в мире есть какая-то пустота или, другими словами, прореха, которую может заполнить именно этот человек своими качествами, способностями и талантами.

Самым простым, например, может быть жест нежности для кого-то или доброе слово. Но важно, чтобы это предназначалось для конкретного человека и для конкретной ситуации.

У каждого есть препятствия, но за препятствием человека ждет нечто важное. Это и надо найти.

Три важных момента в консультации

Выяснение.

Надежда – показать, что проблема прояснится и решится. Человек должен взять с собой что-то, над чем он сможет поработать. После первой беседы вашему пациенту можно было сказать: вы старательны, у вас взрослый сын, у вас большой супружеский опыт, образование. И вы можете быть благодарным за это судьбе. В качестве подарка вы получили то, что дожили до 63 лет. Вы уже много подарков получили от жизни. А теперь вы пришли, и у вас есть три дела, три повода. В качестве задач вы ставите себе: изменить что-то в жизни, улучшить или сделать что-то с супружеством и изменить коммуникацию. Это третье – постановка задачи.

Я никогда, например, и не думала, что буду стоять здесь, в России, проводить семинар. Но вдруг пришло предложение от жизни, и я его приняла. Может быть, это означает, что здесь возникла какая-то потребность. И я, несмотря на свой возраст, преодолела это препятствие и расстояние и приехала к вам.

Тема – коммуникация.

Лукас: Коммуникация у него и на бракоразводный процесс влияет? Он ее рассматривал в качестве второй темы?

Супервизируемый: Да, то, что происходило между ним и женой, как выяснилось, – не то, что происходило с ее точки зрения и в ее реальности. То есть он неправильно считывает и воспринимает другого человека и выстраивает с ним отношения.

Лукас: Речь идет об отношениях с другими людьми или с женой?

Супервизируемый: И с людьми, и с женой.

Лукас: Получается, что эти темы переплетены – и коммуникация с женой, и коммуникация с другими людьми. Вы это разделяли?

Супервизируемый: Разделяли.

Лукас: Надо начать работать с более легкой темы – коммуникация с другими людьми. Вы ему объяснили, что идет не так и что требует изменения?

Супервизируемый: Если речь идет об отношениях с чужими людьми, то здесь важно в процессе общения интересоваться тем, что думает и чувствует другой человек, а не додумывать за него то, что, как ему кажется, тот думает и чувствует. Раньше он не мог понять, почему у него не складываются отношения.

Лукас: Неплохо бы вам привести пример. Пока для меня это не звучит как проблема. Он приводил примеры неудачной коммуникации?

Супервизируемый: Он называл человека другом, но этот друг временами находил повод, чтобы не встречаться с ним, а временами исчезал вовсе. И это происходило практически всегда и со всеми. Он старался усилить коммуникацию, добавить чего-то. То есть он контролировал процесс общения полностью, был лидером, инициатором. Подминал.

Лукас: Он слишком доминантный?

Супервизируемый: Да.

Лукас: Не так много для меня информации, чтобы дать оценку. Надо потратить целый час, чтобы узнать, в чем заключается проблема. Его намерение неплохое. Задачу он ставит чистую – хорошо общаться с людьми. Но в результате реализации своей задачи он столкнулся с тем, что люди его избегают. Это может быть его вина, но не обязательно. Мы не знаем. Может быть, другие люди бежали от него из-за того, что он увеличивал свои усилия,?

Люди могут бежать от навязчивой коммуникации. Человек это чувствует и прилагает еще больше усилий, испытывает большое желание удерживать и влиять. Это гиперинтенция. Вместо того чтобы ослабить этот нажим, он давил. Вот все и разбежались. Этот порочный круг надо нарисовать. Надо дать люфт, он заключается в следующей идее: люди, с которыми ты общаешься, могут быть друзьями, но не обязаны ими быть. Они имеют свое мнение, и оно не обязательно совпадает с твоим.

Должен быть равномерный дружелюбный настрой в общении с людьми. Контролируемая коммуникация – это деловое общение, спокойное (стабильное) дружелюбие. Важно понимать, что то, что делают другие, – это их ответственность.

Ты должен выбрать свою стратегию. Любить нас не обязаны. Мы должны быть устойчивыми, деловитыми и спокойными. Это нужно уметь, и это можно тренировать с помощью ролевых игр.

Например, пусть расскажет о своем знакомом, который сбегал от его разговоров, и вы потренируйте с ним беседу. Во время этой тренировочной беседы есть возможность наладить обратную связь. Если он будет сильно доминировать, то дайте ему это понять.

Можно ввести провокацию: начните его ругать, критиковать, высказывать ему претензии, а он должен, несмотря на ругань, сохранять доброжелательность и ровный тон общения.

Ему надо натренировать навык сохранять спокойствие и свой поток, контролировать себя и не зависеть от того, что о нем говорят другие. Так с ним можно поработать в течение двух-трех часов.

Супервизируемый: Мы делали что-то похожее. Там, правда, немножко в другом смысле было. Я обратила его внимание на то, что, когда он со мной разговаривает, я не чувствую себя с ним в диалоге – кажется, что он с кем-то, а не со мной, и поэтому у меня такое ощущение ненужности, и мне это не нравится.

Лукас: Если вы ему это говорили, то критика малоэффективна. Надо говорить то, что клиент должен делать, а не то, что он делает не так и что вам не нравится. Ему надо сказать: «Смотри мне в лицо открытым взглядом, улыбайся! Собеседнику должно быть интересно!»

Когда делаете такие упражнения, всегда говорите, что надо делать! «Не будь плохим!» – ребенку этого недостаточно, это непедагогично. «Тише, сестра спит!», «Стой спокойно!» – это ребенок понимает.

Я думаю, что больших проблем у него в коммуникации не было. Он должен был привыкнуть к тому, что люди на него по-разному реагируют, и он должен с этим смириться. Я думаю, что для него более важна история с его женой.

Во время перерыва выяснилось, что клиент раньше принимал психоактивные вещества.

Лукас: Тут важно, сколько длилась фаза приема веществ и какое влияние это оказало на тело. Влияние может быть очень сильным. Например, его неправильная, неадекватная оценка сил может быть связана с предыдущим злоупотреблением веществами. Меня интересует, нашел ли он что-то, что можно сделать и тем самым принести пользу.

Супервизируемый: На настоящее время – нет.

Лукас: То есть он так и не нашел ничего, что он может сделать полезного?

Супервизируемый: Но было много попыток.

Лукас: Все попытки завершались неудачно?

Супервизируемый: С его точки зрения, да.

Лукас: Это означает, что было бы хорошо работать над этой темой и не покидать ее. С моей точки зрения, неправильно переходить от одной темы к другой и не регистрировать никаких изменений в первой теме. Нужно, чтобы были позитивные изменения. Поэтому лучше потратить больше времени и получить хоть какой-то прогресс, а только потом переходить к другой теме.

Для консультаций: Переходить от одной темы к другой неверно. Тем более если в первой теме нет изменений и прогресса. Обязательно надо закончить тему с хорошим результатом, с прогрессом. Пусть он будет маленький, но он должен быть.

Переходим к проблематике супружеской жизни клиента.

Лукас: Что он сказал, когда пришел к вам? Что он отрицательно оценил в супружестве?

Супервизируемый: Отрицательно оценил то, что жена не уделяет ему должного внимания, думает только о себе.

Лукас: А он ей достаточно уделяет внимания?

Супервизируемый: С его точки зрения, он только этим и занимается.

Лукас: Исключительно только этим и занимается?

Супервизируемый: С точки зрения семейных отношений, он только и делает все, чтобы его жена была счастлива.

Лукас: Тут был бы удобный момент спросить его: что значит делать все, чтобы она была счастлива? Понятно, что в отношениях нельзя делать все. Нужно делать только то, что имеет смысл. Может быть, он субъективно думает, что делает все, а с объективной точки зрения и с точки зрения жены то, что он делает, – это неважно или недостаточно. Приглашали ли вы жену на консультацию?

Супервизируемый: Да.

Лукас: Отдельно с каждым из них проводили сеансы?

Супервизируемый: Да.

Лукас: Я бы тоже так поступила, отдельно. Ошибкой было бы консультировать их вместе. О чем была беседа с его женой?

Супервизируемый: Жена сказала, что у них все хорошо. У нее даже не возникает мысли, что у них могут быть негармоничные отношения. Она работает в офисе небольшой компании. С ее точки зрения, она его очень поддерживает. Он – смысл ее жизни. И это как раз та тема, которая сразу привела меня к несогласию.

Лукас: Работая терапевтом, нельзя говорить клиенту, что вы не согласны с тем, что ее роль так нивелирована в ваших глазах. Надо держать дистанцию.

Муж как смысл жизни – это опасная мысль. Получается пирамида и вершина с одной ценностью. А гнездышко у них опустело, сын-то вырос. И, видимо, увлечения у нее отсутствуют. Получается опасная расстановка. Другие ценности гораздо ниже по иерархии, и если эта верхушка отваливается, то может наступить отчаяние. Есть фраза Франкла: «За каждым отчаянием скрывается обожествление». Когда земные ценности поднимаются до небес, человек забывает, что все земные ценности преходящи и с ними нужно уметь расставаться. Нельзя жить хорошо, если ты не способен отдать любую из земных ценностей. Даже ребенка. С ним нужно уметь расставаться. Вы должны уметь быть и без ребенка: вы отправляете его кататься на велосипеде, в палаточный лагерь, на учебу, а он может упасть, с ним везде могут произойти неприятности. А когда вы что-то обожествляете, тогда вы не можете с этим расстаться и тем самым вредите себе. Франкл сказал: «Все земные ценности называются «держатель места для господина».

Значит, с женой вы обсуждали, что он у нее занимает слишком высокое место?

Супервизируемый: Да, но она считает, что это хорошо. Естественно, я не могла с этим согласиться. Мы говорили про то, что еще есть в ее жизни, или могло быть, или было.

Лукас: Это правильно, об этом надо говорить. Вы пытались показать ей и другие ценности? Успешно?

Супервизируемый: Это было не очень успешно.

Лукас: Надо кое-что еще раз нарисовать. Есть такие катастрофы, которые мы видим заранее, как здесь, когда наверху пирамиды находится одна ценность. В данном случае для этой женщины – ее муж. Именно его она слишком высоко превозносила и оценивала. Поскольку это единственная ценность, все ее счастье в жизни было связано с ним. И эта ценность не должна быть низвергнута.

Нельзя высоко ставить одну ценность – семью или мужа, работу, здоровье или красоту тела. Пирамидальная ценность – это страшно. Когда доминирующая ценность (здоровье, красота, деньги, семья или иное) – на вершине пирамиды, то человек, сам того не замечая, подстраивает под это всю свою жизнь. Вы обязательно должны делать для себя профилактику, то есть смотреть, нет ли у вас сверхценности. И если есть, то надо работать над собой.

У человека должны быть параллельные ценности, лучше несколько. Они тоже большие, они приблизительно равны по величине. Есть ценности пониже. И они с психогигиенической точки зрения более гарантированы, более устойчивы, потому что когда обламывается вершина, то и человек обламывается и падает как личность. Если происходит такое падение, то поймать человека практически невозможно – не за что ухватиться, потому что все остальное для человека не имеет значения. Именно это имел в виду Франкл, когда говорил, что за каждым отчаянием скрывается обожествление.

А если, допустим, исчезает какая-то ценность менее высокого уровня, то человек тоже печалится по этому поводу (мы всегда печалимся, когда что-то теряем), но остаются ценности, которые все-таки поддерживают человека. Он хоть и теряет, но не падает. И если жизнь делает такой поворот, то именно ценности среднего и низкого уровня удерживают человека от падения.

Когда мы сталкиваемся с пирамидальным размещением ценности, то это знак для того, чтобы и другие какие-то ценности увеличивались в своих значениях. Они могут вырасти до существенных величин, но они не вырастают из «ничего», они должны иметь хотя бы минимальное значение. И пока вершина цела, может и должна возникнуть параллельная система ценностей. Особенно важно сопровождать пациента, когда терапия закончилась.

Представим себе, что мы имеем дело с алкоголиком, у которого наступила абстиненция. Он вроде бы излечился, но определенная вероятность того, что он будет страдать от алкоголя, осталась. Он сейчас находится в вакууме, несмотря на свое излечение, потому что все ценности у него исчезли. И здесь важно, чтобы все его ценности из прошлого доросли до высокого уровня.

Мой опыт показывает, что если вершина обламывается, то малые по значению ценности не могут вырасти до этой вершины, потому что человек несколько отстраняется и говорит: «Если у меня нет этого единственного, то я больше ничего не хочу». Это как раз реактивная депрессия. Это не просто печаль. Сама по себе печаль не так страшна, но реактивная депрессия показывает, что мы потеряли какую-то ценность. Человек говорит: «Если я этого не получил или потерял, то я больше ничего не хочу», и, словно улитка, прячется в свой домик. «Для мира не буду ничего делать. У меня нет главного, и поэтому мне ничего не нужно».

Мой совет: если вы видите, что у человека есть какие-то мелкие ценности, то стимулируйте их рост, чтобы они увеличивали свое значение. Это можно назвать профилактикой отчаяния. И не прекращайте этот процесс, он должен быть постоянным. Ведь эта женщина может потерять мужа, например, в результате болезни, и все равно она должна иметь возможность жить дальше. Иначе будет катастрофа.

Что касается других ценностей, что вы пытались возвысить?

Супервизируемый: Сына. Отношения с ним. Ее работу. Ее опыт справляться с трудностями после болезни и смерти ее подруги от рака. Это может быть полезным для других женщин.

Лукас: Если вы посмотрите на эти ценности, то обратите внимание: все эти ценности имеют отношение к людям, все связаны с общением. Во-первых, это сын. Удивительно, что сына надо вытягивать на этот уровень, и неправильно, что он ниже мужа-отца. Это неестественная ситуация, когда значение сына ниже значения мужа. Поэтому вот они ценности: сын, потенциальные внуки, работа (это тоже связано с людьми) и пример моральной поддержки других женщин. Как видите, у нее есть достаточно много других ценностей, кроме мужа. И ни одну из них нельзя было поднять?

Супервизируемый: Они поднимались, но не удерживались.

Лукас: Можно было поработать в таком направлении: предположим, ее муж умирает. Ей сейчас 60 лет, ему – 63. Есть так называемое лечебное потрясение: «Вам 60 лет, и, если вам повезет, проживете еще лет 30 – до 90. А представьте, если муж ваш завтра умрет? Что вы будете делать в эти 30 оставшихся лет?»

Супервизируемый: Я думаю, что она сказала бы: «Я не знаю, как буду жить».

Лукас: В тот момент, когда она выскажет свои сомнения, ей надо будет предложить вместе подумать, как она сможет жить без мужа предстоящие 30 лет. Это техника «конъюнктив», с которой мы работаем, используя глаголы в сослагательном наклонении.

«Предположим, что ваш муж завтра умрет; давайте разработаем модель того, как вы будете жить». И не нужно здесь давать клиентке послабления, а нужно, чтобы она эту модель разработала. Как она проживет эти годы? Коль она заговорила о попытках суицида, то можно приводить все аргументы для профилактики суицида. Они должны быть трансцендентны, потому что у нее получается, что человек сам для себя вроде не имеет значения. В ее ситуации можно и важно акцентировать внимание на сыне, на внуках, спрашивать о том, что будут думать оставшиеся члены ее семьи, если она такое совершит.

При эндогенных депрессиях в здоровые периоды тоже стоит делать такие упражнения, направленные на профилактику суицида. Есть такие депрессии, которые обусловлены соматически. В основном они протекают циклично. Как раз если есть такое заболевание и оно приближается к пику, то мысли о суициде сильные, потому что в конце этой фазы обострения ослабевают силы и человек чувствует себя очень-очень плохо. В этой фазе нужны антидепрессанты. Но когда есть здоровая фаза, в этот период можно проводить профилактику суицидов с учетом того, что будет обострение. Именно поэтому ей нужно говорить, что она мать.

Когда все хорошо, то все хорошо. Ведь вы встаете утром и не задаетесь вопросом «а хочу ли я жить?». Вы просто встаете и живете. Но если в семье были случаи суицида, то этот суицид висит над всеми поколениями, и если что-то плохое происходит с внуками, с правнуками, с детьми, то они сразу же вспоминают: «А как мать поступила в такой ситуации? А, она приняла чрезмерную дозу и уснула? И я могу так поступить!» Поступит человек так, как поступили его предшественники, или не поступит – неизвестно, но такие мысли у него будут, потому что всплывает этот пример для подражания.

Пример: пациентка рассказывала об одном событии в Японии. В Японии было совершено самоубийство сенсационным способом: мужчина поднялся на вершину вулкана и бросился в действующий кратер. Никто до этого не совершал самоубийство таким образом. Поэтому этот случай был подхвачен всеми СМИ. Но год спустя произошло 450 таких самоубийств, потому что люди прочитали об этом в газетах и у них родилась такая идея. Часть из 450 человек совершила бы самоубийство все равно, но другим способом, но вторая часть, возможно, осталась бы жить. Такова сила модели самоубийства. Этой женщине, вашей клиентке, можно было задать вопрос: «Хотите ли вы, чтобы ваш сын или ваши внуки позже, когда они столкнутся с проблемами, думали бы о суициде, опираясь на ваш пример? Тот мир, в котором будут расти ваши внуки, будет отягощен вашим самоубийством, и кто знает, как они это все оценят. Хотите ли вы, чтобы ваши внуки всегда играли этими мыслями о самоубийстве?»

Из зала: Мне кажется, что вопрос «Хотите ли вы, чтобы ваш внук, ваш сын…» сильно нагружает человека и возлагает большую ответственность за то, что человек сам находится в тяжелом состоянии. Ведь в таком состоянии невозможно взять ответственность за кого-то другого.

Лукас: Поначалу так и будет. У нее будет потрясение. Но, в конце концов, мы боремся за жизнь, мы боремся за то, чтобы эта женщина не покончила собой, поэтому мы пытаемся создать для нее такую прочную защиту, создать такую ситуацию, чтобы она все-таки удержалась от самоубийства. Мы пытаемся противопоставить чувству отчаяния любовь матери. Отчаяние имеет большую силу. Но, может быть, большей силой в ней обладает материнская любовь.

Из зала: Здесь очень тонкая грань. Человеку может быть очень тяжело, у человека может быть сплошное отчаяние.

Лукас: В конце концов, человек сам решает, расстанется он с жизнью ли нет. Наша задача – только попытаться удержать от совершения поступка. У меня есть хороший опыт с эндогенно-депрессивными пациентами. Одна из них, когда наступали такие фазы, всегда начинала думать о смерти. Но, когда она вспоминала все, что мы обсуждали, она удерживалась от этого. Благодаря своей любви к сыну и дочери она была готова выдержать это мучение и не совершала самоубийство. Когда эта фаза заканчивалась, женщина была рада, что не сделала этого. Конечно, это средство – резкое. Но на кону стоит многое, ставка высока, поскольку речь идет о спасении жизни.

Теперь вернемся к нашей женщине.

Вам не удалось создать параллельную систему ценностей?

Супервизируемый: Нет. Я хотела бы с вами посоветоваться, мне сейчас пришла в голову мысль. Может ли повлиять на ее пирамиду ценностей то, что он не такой уж и идеальный? Снижение его значимости, может быть?

Лукас: Конечно, он не идеальный. Но нашей целью является не обрушить, не свергнуть его с вершины пирамиды, а наоборот – подтянуть, поднять наверх до его уровня другие ценности.