Текст книги "Таинственная леди"

Уолдо никогда не боялся отношений с женщинами, но сторонился Джо, поскольку она была обвенчана с памятью о покойном муже. Вдруг ему пришло в голову, что у них с Джоном Чесни много общего. Они оба позволили Джо взять верх над собой.

Будь он проклят, если допустит, чтобы такое положение дел затянулось. Он пришпорил коню и направился к конюшне.

О сне не могло быть и речи, поэтому Джо поднялась с постели и попыталась читать. Но это тоже не удалось. Все тело у нее болело. Ей крупно повезло, что, обрушившись на нее и свалив на пол, Уолдо не переломал ей кости. Хотя лодыжка и не вывихнута, на ней довольно большая ссадина. Вот что значит иметь дело с мужчиной, у которого на туфлях серебряные пряжки.

Джо сидела у туалетного столика, разглядывая в зеркале царапины, полученные при падении. Все они были незначительными, если не считать серьезной ссадины на лодыжке.

Она вспомнила об унизительной сцене в спальне Уолдо, и ее плечи поникли. Он неправильно истолковал ее намерения, но сделал это умышленно. Джо не отрицала, что расстроилась, узнав тайну Джона, но она не использовала Уолдо, чтобы свести счеты с покойным мужем.

Или все-таки использовала?

Джо сказала Уолдо правду, как она ее видела. Сказала, что хочет… Джо не могла вспомнить, что ему сказала. Но помнила свои чувства. Ей хотелось совершить что-то дерзкое, безрассудное, расстаться со скучным характером Джо Чесни и ухватиться за жизнь, пока она не прошла мимо.

Может быть, Уолдо знал ее лучше, чем она сама. Возможно, она хотела взять реванш, узнав правду о Джоне. Уолдо был с ней резок, но, вероятно, она этого заслуживала.

Джо заметила несколько маленьких синяков на груди. Наверное, это от серебряных пуговиц на его камзоле. А еще считается, что серебро приносит удачу! Она поискала глазами серебряный шиллинг, который подобрала во дворе. Найдя, она изо всех сил швырнула его в камин. Жалобно звякнув, монета подпрыгнула и исчезла в золе.

Вряд ли их стычку можно назвать удачей!

Она снова взглянула на свое отражение в зеркале и, заметив темное пятно на левой щеке, застонала от горькой обиды и унижения. Если синяк станет багрово-синим, как объяснить его появление? Или это тень? Джо не могла ясно разглядеть свое лицо.

Схватив ручное зеркало в серебряной оправе, – снова серебро! – она подошла к свече, горевшей на каминной полке.

Пламя осветило ее лицо. Это не синяк, а всею лишь тень. Она повернула зеркало, чтобы лучше рассмотреть себя, но из зеркала на нее смотрел Уолдо.

Ее рука дрогнула. Дыхание перехватило. На какой-то миг ей показалось, что она вызвала бесплотный дух. Она не слышала звука отворяющейся двери. Как он здесь очутился? Но прозвучавший голос не был иллюзией.

– Я не могу это так оставить. Я пришел извиниться. Горло перехватило от слез. Джо задрожала от слабости и выпавших на ее долю испытаний. Положив зеркало на каминную полку, она повернулась к Уолдо. Он стоял у двери, ведущей на лестницу для слуг. Без сюртука, с влажными и взъерошенными волосами он выглядел таким же беззащитным, как и она.

Уолдо чувствовал себя не столько уязвленным, сколько потрясенным. В тот момент, когда предстояло сказать нечто серьезное, его ошеломила не ее красота, не прозрачное ночное одеяние, расстегнутое до талии и открывавшее взору слишком многое. Его поразило ужасное осознание, что вопреки рассудку он одержим этой женщиной и ничего не может с этим поделать.

– Не извиняйтесь, – ответила она. – Я это заслужила.

Он махнул рукой.

– Я не думаю о вас и половины того, что сказал. На губах Джо мелькнула улыбка.

– Какую половину вы имеете в виду?

Уолдо был серьезен и не отозвался на ее улыбку.

– Не помню, что я наговорил. Но если это обидело вас, мне очень жаль.

Слезы защипали ей глаза. Он не должен извиняться. Она сама во всем виновата. Она не сумела ему объяснить. Джо сделала шаг, другой. Подойдя так близко, что могла коснуться его, она остановилась.

– Я тоже не хотела вас обидеть. – Джо проглотила ком в горле. – Но я имела в виду именно то, что сказала. Я слишком долго была одна. В моей жизни нет радости. Я думала, что вы сумеете научить меня, как снова обрести ее.

Он погладил ее по щеке, его глаза потемнели, от нахлынувших чувств.

– Надеюсь, вы можете сделать то же самое по отношению ко мне.

Вдруг то, что казалось таким трудным, стало простым и ясным. Она не наивная девушка. Она знает, что делает и чего хочет. С долгим вздохом Джо обвила руками его шею и подняла лицо.

– Не говорите ничего. Просто поцелуйте меня.

Когда его губы коснулись ее рта, в ее крови вспыхнул пожар, заставлявший молить о большем. Это было так давно, так давно… Джо хотела вновь открыть для себя полноту жизни. Хотя бы на время отвлечься от терзавших ее проблем. Она жаждала забвения, которое мог дать только Уолдо. Ее руки скользнули по его плечам и притянули его ближе. Он сплел пальцы у нее на затылке, не отрываясь от ее рта. Когда ее тело обмякло, уступая его напору, он поднял ее на руки и понес в постель.

Не отводя от нее взгляда, Уолдо снял с Джо пеньюар и швырнул его на пол. Быстро справившись с собственной одеждой, он провел дрожащими руками по ее телу. От жара его ладоней она таяла словно воск, став податливой и уступчивой. От намерения обольстить его не осталось и следа. Охваченная давно забытым желанием, она дарила ему поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением. Она была полна страсти, и это вызвало у него довольную улыбку.

– Спокойнее, – сказал он. – Спокойнее. У нас вся ночь впереди.

Он пытался утешить ее ласковыми словами и бережной нежностью. Это не помогло. И даже вызвало обратный эффект. Она горела в его объятиях, стремясь к концу, когда они едва начали.

Уолдо не этого хотел. Он не искал легкого удовольствия. Это он мог получить от любой женщины. Он хотел Джо. Всю целиком, с тем, что у нее на уме и на сердце. Он желал лелеять и смаковать свое чувство, быть близким с ней во всех смыслах этого слова.

Джо окутал сладкий дурман. Кажется, Уолдо пробормотал, что она слишком торопится. Он собирается остановиться? Она хотела этого меньше всего на свете. Она не могла этого понять. Уолдо едва коснулся ее, а она уже балансировала на грани, приближаясь к пику наслаждения. Еще мгновение, и она рассыплется на тысячу кусков.

Держа его лицо в своих ладонях, она целовала его снова и снова, с каждым поцелуем становясь все более раскованной и безудержной. Уолдо пришлось собрать все самообладание, когда ее рука, проникнув между телами, приблизилась к его мужскому естеству. Спустя мгновение он отстранил ее, но сделал это слишком поздно. Ее желание ошеломило его, ее бурная страсть вызывала ответный отклик в его теле.

– Ты этого хочешь, Джо? – хрипло спросил Уолдо.

Его губы и руки отчаянно стремились исследовать все тайные уголки ее тела. Она была сладкая и налитая соком, как спелая ягода. Он не мог припомнить столь неудержимого желания, жажды такой силы. Приподнявшись над ней, он удобнее устроил ее на кровати. Ее потемневшие глаза блуждали, волосы разметались по плечам. Откинув голову, он вошел в нее, сливая их тела воедино.

Боль пронзила ее, и Джо с шумом втянула воздух. Постепенно боль утихла. Джо этого не ожидала. Она так долго не занималась любовью.

Уолдо замер, следя за выражением ее лица, и с дрожащим смешком сказал:

– Не говори, что ты передумала. Я не знаю, смогу ли остановиться.

В ответ она оплела его руками и ногами, прижимая к себе. И серьезно заявила:

– Если ты сейчас остановишься, я убью тебя. Его улыбка постепенно погасла.

– Я никогда не остановлюсь, – ответил он, – придется тебе смириться с этим.

Вряд ли Джо осознала его слова. Уолдо приподнялся на руках, прогибаясь в пояснице и все глубже проникая в нее. Ее тело трепетало и выгибалось ему навстречу. Остатки здравого смысла покинули их, когда они ринулись навстречу блаженству.

Джо понадобилось немало времени, чтобы восстановить дыхание. Теперь, когда безумие кончилось, она не знала, куда девать глаза и что говорить. Столь бурные порывы совершенно не в ее характере. Она никогда не доходила до подобной крайности. Заниматься любовью с Джоном было спокойно и приятно. С Уолдо она стала необузданной и безрассудной. Теперь она испытывала неловкость. Что после всего этого можно ему сказать?

Они оба лежали в постели, натянув одеяло до подбородка. Приподнявшись на локте, Уолдо смотрел на Джо. Что он видел в ее чертах? Что искал? Она быстро взглянула на него и отвела взгляд. На его лице застыло сдержанное выражение. Он покусывал нижнюю губу. Кто-то из них должен нарушить затянувшееся молчание, и, кажется, это придется сделать ей.

– Можете снять эту маску, Уолдо, – беспечно сказала Джо. – Я не жду признаний в любви.

Что-то мелькнуло в его глазах, но он своим обычным беззаботным тоном произнес:

– Это меня меньше всего волнует.

Разочарование охватило ее, но она быстро взяла себя в руки. Нужно помнить, что Уолдо постоянно занимается подобными вещами. Она одна из многих и к тому же новичок в любви. Неужели все мужчины стремятся к разнообразию?

Посмотрев на него, Джо снова отвела глаза.

– В чем дело? – спросил Уолдо. Она пожала плечами.

– Джо! – Он указательным пальцем поднял ее подбородок. – Скажите!

– Я думаю о матери Эрика, – медленно сказала она, – о Саре Фоули. Интересно, какая она была? Не удивлюсь, что вам удалось узнать… – Ее голос сорвался.

Уолдо резко откинул одеяло и сел. Быстрыми точными движениями он натянул одежду и повернулся к Джо. Лицо его было бледным, глаза горели гневом. Когда, взявшись рукой за кроватный столбик, Уолдо наклонился к ней, она вжалась в подушки.

В его голосе сейчас не было и намека на беззаботность.

– Я отвечу на ваш вопрос. Да, я навел справки о Саре Фоули. Она была простой, добросердечной женщиной и любящей матерью. Но ведь мы оба это знаем – разве не так, Джо? – поскольку Эрик вырос нормальным, счастливым мальчиком. Отвечая на ваш невысказанный вопрос, скажу, что не знаю, продолжался ли роман вашего мужа с ней после вашей свадьбы. Правду говоря, меня это не интересует. Он умер, Джо. И Сара Фоули – тоже. Примите это. И больше никогда не используйте меня, пытаясь взять реванш у покойников.

– Вы несправедливы ко мне, – спокойно сказала Джо. – Реванш не имеет к этому никакого отношения. Я заблуждалась относительно матери Эрика. Значит, мир?

Какой уж там мир! Скривив губы в усмешке, Уолдо вышел из комнаты.

Глава 21

Наутро после представления Сеси королеве Джо единственная спустилась к завтраку в обычное время. Судя по количеству блюд на буфете, слуги явно никого не ждали. Джо съела омлет, тост и выпила чашку кофе.

Дети уже встали. Сквозь раскрытое окно она слышала их пронзительные крики. С чашкой в руке Джо выглянула в окно. Они пытались играть в крикет: один подающий против двух отбивающих. Скандал разразился из-за решения мисс Таннер, няни девочек. Она исполняла роль арбитра и объявила, что оба отбивающих нарушили правила.

Услышав звук открывающейся двери, Джо повернулась. Уолдо помедлил на пороге. Она сразу заметила в нем перемену. В лице его не было холодности или отчужденности, но отсутствовало и дружеское участие, которого она ожидала. Его взгляд стал безразличным, приветствие – формальным, улыбка потеряла теплоту.

Джо тоже изменилась. В присутствии Уолдо она испытывала неловкость, язык прилип к гортани, и не только потому, что прошлой ночью она набросилась на него, как кошка. Джо не понимала, почему все сложилось так скверно. Уолдо намазал поджаренный ломтик хлеба джемом и налил себе кофе. Сев за стол, он указал рукой на кресло.

– Я хочу поговорить с вами.

Наполнив свою чашку, Джо села.

– Я тоже этого хочу.

– Как я вижу, от вашего вывиха не осталось и следа. Джо задела его язвительная улыбки, но она была не в состоянии пререкаться и, кивнув, спросила:

– Вы начнете или я? Уолдо устало вздохнул:

– Если это касается прошлой ночи…

– Это не касается прошлой ночи, – перебила его Джо. – Думаю, лучше, если мы станем вести себя так, будто ее вовсе и не было. Я уже стерла ее из своей памяти и надеюсь, вы поступите так же.

– Считайте, что это уже сделано.

Он отпил глоток кофе с таким видом, будто речь шла о каком-то пустяке. Ее сердце пронзила боль, словно в него впился осколок стекла.

– Это все?

– Нет, – сказала Джо. – Я хочу поговорить с вами об Эрике. – Она умолкла, обдумывая фразу. – Это касается письма адвоката к его матери, – наконец сказала она. – Почему миссис Фоули так долго выжидала, прежде чем переслать его мне? Почему именно теперь, а не тогда, когда оно попало к ней, я имею в виду, когда мать Эрика умерла?

– Как я понимаю, бабушка Эрика рассчитывала, что сможет распоряжаться деньгами, предназначенными ее дочери. Когда она поняла свою ошибку, мальчик стал ей не нужен.

Горечь захлестнула Джо.

– Значит, внук интересовал ее только из-за денег?'

– Очевидно. – Глядя на нее, Уолдо крошил в пальцах подсушенный ломтик хлеба. – Но она переслала вам письмо по другой причине.

– Да. Я думала об этом. Она винила меня в том, что произошло между Джоном и ее дочерью. – Джо замолчала, боясь спровоцировать ссору.

Но ей столько нужно спросить!

– Послушайте, – резко сказал Уолдо, – не мое дело разглашать неприглядные подробности прошлого вашего мужа. Если вы хотите больше узнать о Саре Фоули, спросите викария. Все, что мне известно, я выяснил у него.

– У викария! Есть ли в Стратфорде кто-нибудь, кроме меня, кто не знает о Саре Фоули и Джоне?

– Понятия не имею. Это все?

Сумей она какой-нибудь фразой стереть безразличное выражение с его лица, она получила бы огромное удовольствие. Но ничего подходящего не приходило в голову, поэтому Джо просто сказала:

– Нет. Нам все-таки надо поговорить об Эрике.

– Понимаю. Теперь, когда вам известно, чей он сын, он вам больше не нужен. Что ж, я с самого начала пытался отговорить вас. Я знал, что было ошибкой позволить вам привязаться к нему. Но ничего не изменилось. Он пойдет в хорошую школу. А на каникулы станет приезжать к моей сестре Мод или сюда.

– Ничего не изменилось? – сказала Джо, копируя его иронично-насмешливый тон. – Все изменилось. Он сын Джона. У меня больше прав на мальчика, чем у вас.

– Вы хотите взять Эрика? – недоверчиво спросил Уолдо.

– Да.

– Джо, – покачал головой Уолдо, – сомневаюсь, что вы все хорошо обдумали. Скажите мне честно, узнав правду об Эрике, вы не переменили своего отношения к нему? В вас накопилось столько горечи, что она может излиться на ни в чем не повинного ребенка. – Он скривил губы в грустной улыбке. – Кому, как не мне, это знать. Я не позволю вам сделать Эрика жертвой в вашей борьбе с призраком.

Джо почувствовала, что ее руки готовы сжаться в кулаки, и быстро переплела пальцы, чтобы не выдать себя. Гордость осушила слезы в ее глазах и не дала голосу дрогнуть.

– Я никогда не понимала, почему вы хотите стать опекуном Эрика. Маленький мальчик не вписывается в вашу жизнь. Вы будете видеть его только на каникулах.

– Да, вы не раз говорили мне об этом. Однако насколько я помню, эта роль навязана мне вами. Одно вам следует знать обо мне, Джо. Если я за что-то берусь, я довожу до конца. Мне пришло на ум еще одно дело, в котором я согласился принять участие ради вас, – выяснить, что случилось с вашей подругой Хлоей.

Она не воюет с призраком. Да, Джон причинил ей боль, но горечь не поселилась в ее душе. Прошлой ночью она дала выход своим чувствам, и яд, отравлявший ее душу, почти испарился. Со временем он совсем исчезнет. Ей нужно только небольшой срок.

Но Джо не хотела, чтобы последнее слово осталось за Уолдо. Она хотела проявить характер и доказать ему, что он ошибается в своих предположениях. Однако безразличный взгляд его суровых глаз остудил желание высказаться.

– Хорошо, – коротко сказала она. – Давайте поговорим о Хлое.

Уолдо расположился в углу библиотеки. На одном конце длинного стола стояла чернильница, лежали перья и бумага, на другом – подшивка «Эйвон Джорнал» и письма Мака Невина. Тут был и Рагглз. Увидев Джо, он поднялся из-за стола.

– Рад видеть вас, миссис Чесни, – сказал он.

Она тоже была рада ему, и не только потому, что он был приятным, хорошо воспитанным джентльменом. В присутствии постороннего они с Уолдо перестанут обмениваться язвительными замечаниями.

Джо присела в реверансе.

– Мистер Макнаб, – сказала она, – у вас в руках список лондонских подписчиков «Эйвон Джорнал»?

– Да, и я кое-что нашел. – Рагглз взглянул на Уолдо. – Здесь есть имя Мордена. Но без титула: мистер Морден, клуб «Уоттерс», Болтон-стрит.

– Виконт Морден? – спросила Джо.

– Именно он, – подтвердил Уолдо. – Разве это не интересно?

Мужчины улыбнулись.

– Вы думаете… – сказала Джо и замолчала, собираясь с мыслями. – Вы полагаете, что Морден стоит за нападением на меня? Прочитав последнюю колонку Леди Всезнайки, он решил, что я представляю для него опасность?

– Именно так я и считаю, – сказал Уолдо. – Думаю, он знал, что за псевдонимом Леди Всезнайка скрывается Хлоя и что вы ее ближайшая подруга. Должно быть, он решил, что вам известно больше, чем это есть на самом деле. Вчера, когда я был с Сеси во дворце, Морден заговорил со мной. Он прочитал то, что вы написали о леди Уэбберли в «Эйвон Джорнал», хотя и притворился, что получил информацию из вторых рук.

– Ну конечно, – сказал Рагглз, – вряд ли наследник рода Бринзли признается, что выписывает… – увидев выражение лица Джо, он закончил фразу, подобрав подходящее определение, – провинциальную газету.

– К тому же совсем не похожую на «Таймс», – холодно заметила Джо, посмотрев на Уолдо. – Продолжайте.

– Коротко говоря, виконт выразил надежду, что сведения о путешествии леди Уэбберли во Францию правдивы. Но я уверен, что Морден лгал. Он знает, что все это выдумка. Думаю, он не заблуждается относительно того, где находится Хлоя.

Надежда, расправив хрупкие крылышки, затрепетала в душе Джо.

– Он знает, где прячется Хлоя?

– Нет, Джо, простите, – мягко сказал Уолдо. – Ему известно, где находится тело Хлои, потому что он сам его спрятал.

Джо ожидала, что его слова повергнут ее в шок, но испытала лишь тупую ноющую боль. Она уже давно начала свыкаться с мыслью, что им не найти Хлою живой.

– По вашему мнению, виконт надеется, что этот репортаж – фальшивка? – спросила Джо. – Странно, он должен знать это, если сам убил Хлою.

– Думаю, вы посеяли в его душе сомнение.

– Сомнение?

– Да, Морден усомнился в том, что довел дело до конца.

– Допустим, я принимаю вашу точку зрения, хотя еще не убеждена в этом. Что из этого следует?

– Мы спугнем его, и он в панике приведет нас к последнему приюту леди Уэбберли, – улыбнулся Уолдо.

Заметив, что Джо покачала головой, Рагглз добавил:

– Это долгий путь, но что нам остается?

Джо предстояло написать очередную статью Леди Всезнайки. Материала было более чем достаточно: представление Сеси королеве, светские сплетни, пересказанные леди Фредерикой. Главной задачей было вставить нечто такое о леди Уэбберли, что заставило бы ее убийцу задуматься, не выжила ли его жертва. Единственный способ проверить это – отправиться туда, где спрятано тело.

Предполагалось, что Морден прочтет это в следующем выпуске «Эйвон Джорнал»

Затея казалась Джо сомнительной. Но Уолдо и Рагглз были знатоками своего дела. Это вселяло в нее надежду, что они на верном пути.

Она взглянула на Рагглза. Его задачей было отыскать в номерах «Эйвон Джорнал» упоминания о виконте Мордене и все, что покажется странным. Уолдо тем временем отправился с Харпером в Бринзли-Холл, чтобы, как он выразился, разведать места, где можно спрятать тело. Он должен был вернуться на следующий вечер.

При мысли, что тело Хлои лежит где-нибудь непогребенным, кровь закипела у Джо в жилах.

Рагглз поднял глаза и встретился с ней взглядом.

– Я почти закончил.

– Я тоже.

На столе стоял кофейник со свежесваренным кофе. Джо наполнила чашки.

– Считается, что кофе обостряет ум, – сказала она, – так что пейте.

– Я кое-что нашел, хотя не вижу в этом особого смысла, – вздохнул Рагглз.

– Что?

– Упоминание о прошлом дне рождения виконта. Только Хлоя ошиблась. Она написала, что у него день рождения в декабре. Несколько недель спустя она внесла поправку: «Приношу извинения виконту Мордену и его семье», и так далее, и тому подобное. Он родился не в декабре, а в июне.

Рагглз передал этот номер газеты Джо. Прочитав, Джо пожала плечами:

– Не вижу в этом ничего значительного. Любой мог совершить такую ошибку. Какая разница, в каком месяце он родился? В другой ситуации это могло бы иметь значение. Но всем известно, что его родители много лет прожили в браке, прежде чем он появился на свет.

– Все равно это странно и стоит того, чтобы заняться этим повнимательнее.

Джо немного повернулась в кресле, чтобы лучше видеть Рагглза. Она знала, что он и Уолдо почти ровесники. Но рыжие волосы и веснушки придавали Рагглзу мальчишеский вид, хотя он был закаленным солдатом, прошедшим вместе с Уолдо всю Испанскую кампанию. Ходили слухи, что они служили в разведке. В отношении Уолдо она могла в это поверить. Он оказался гораздо более сложной личностью, чем она решила при первой встрече. Но она не могла себе представить Рагглза шпионом. Он производил впечатление приятного и заслуживающего доверия джентльмена.

Рагглз тоже смотрел на нее.

– В чем дело? – спросил он.

Джо застенчиво улыбнулась, словно ее поймали на невинной лжи. Немного поколебавшись, она сформулировала вопрос так, чтобы он прозвучал совершенно безобидно:

– Это похоже на работу в Испании? Я хочу сказать, для вас и Уолдо? Я знаю, что вы сотрудничали с «Бритиш интеллидженс» или…

– Или, – перебил ее Рагглз, его глаза искрились смехом. Это вернуло ее к действительности, и она прямо спросила:

– Что именно вы там делали? Рагглз подавил зевок.

– Это ужасно скучно, – сказал он, – и совсем не так увлекательно, как обычно представляют. Мы расшифровывали донесения, опрашивали свидетелей и в основном делали то же, что здесь. Вы бы назвали это полицейской работой.

– Понятно.

– Простите, что разочаровал вас.

– Вы не обманули моих ожиданий, но я не верю ни одному вашему слову. – Джо смягчила свое высказывание улыбкой.

Его глаза вспыхнули.

– Это правда.

– Вероятно, но не вся. Храните свои секреты, мистер Макнаб. Я не собираюсь вас провоцировать. Мне следует поблагодарить вас за помощь. Спасибо, я говорю это искренне.

Краска выступила у него на щеках.

– Рад служить, мэм. Не стоит благодарности. Не нужно… – смутился Рагглз.

Джо выручила его, сказав:

– Вернемся к работе? – Когда он кивнул, она продолжила: – Я написала кое-что подходящее для нашей цели, но хочу знать ваше мнение.

Взяв со стола листок бумаги, она прочитала:

Многочисленным предположениям и домыслам о судьбе леди Уэбберли пришел конец. Она написала из Парижа, что в ближайшем будущем не намерена возвращаться в Лондон, по крайней мере до тех пор, пока не будут опубликованы ее мемуары. Да, дорогой читатель, ее светлость продала свои воспоминания влиятельному лондонскому издателю, который выпустит их в свет в августе. Будьте готовы к скандалам, которые потрясут двор и правительственные круги. И помните, что вы впервые услышали это от Леди Всезнайки.

Джо подняла глаза на Рагглза.

– Что скажете?

– Если это не обратит Мордена в панику, то ничто не поможет.

– Он не заподозрит ловушку?

– Возможно. Но даже если и так, он захочет удостовериться и сможет сделать это, только отправившись на место преступления.

– Что нам делать дальше?

– Мы пошлем ваше письмо в «Эйвон Джорнал» экспрессом, чтобы Морден прочитал это в следующем выпуске газеты.

– Газета появится в Лондоне не раньше чем через неделю.

– Что ж, будем надеяться, наша уловка сработает и дьявол сорвется с цепи.

Уолдо и Харпер прибыли в Хенли, когда уже сгущались сумерки. Щедро расплатившись с кучером, доставившим их в рекордный срок, они остановились в гостинице «Лебедь» и спустились в бар в надежде пообщаться с местными жителями и получить информацию. К несчастью, было слишком поздно, и малочисленные посетители бара отнеслись к ним с подозрением. Однако хозяин, заметив, что Уолдо имеет высокие запросы и деньги, чтобы их удовлетворять, оказался им крайне полезен. К услугам щедрого гостя были лучшие комнаты, прекрасный обед и самый дорогой бренди.

Чтобы не вызывать подозрение своими расспросами, они придумали легенду: Уолдо нанял Харпера, известного садовника, чтобы тот создал ему парк по образцу Бринзли-Холла.

– Если бы лорд Бринзли позволил нам осмотреть свой сад… – мечтательно сказал Уолдо. – Говорят, он не слишком любезен. Однако мы думаем, что стоит попытаться. У вас есть еще такая же? – Он подвинул открытую бутылку отличного коньяка к хозяину.

– Да, – ответил мистер Пайк, явно обрадованный жестом Уолдо, – но только маленькая.

Харпер тоже был не прочь приобрести еще одну бутылку. Он ничего не смыслил в садоводстве и решил, что если будет держаться в тени, его не разоблачат.

Растаяв, мистер Пайк рассказал им все, что они хотели знать. Сад и даже дом, если они того пожелают, можно осмотреть без препятствий, поскольку Бринзли уехали в город.

– В Бринзли-Холле всегда полно посетителей, – сказал мистер Пайк. – Но когда семья проживает здесь, визитеров в дом не пускают.

– Бринзли ведь хорошо известны в Хенли? – спросил Уолдо.

Польщенный вниманием богатого постояльца, мистер Пайк выложил все, что знал о самой знаменитой семье в округе, начиная со старого графа, который умер до рождения внука.

– Да, старик был колоритной личностью, – сказал мистер Пайк, в его голосе слышалось восхищение. – Имел широкие взгляды на жизнь, если вы понимаете, о чем я говорю. Хотя и от женщин не отказывался, – хмыкнул он, – во всяком случае, отец мне об этом говорил. Несмотря на это, все его любили, но бедняга своей бурной жизнью практически разорил имение. Нынешний граф, можно сказать, выучился на ошибках отца.

– Он не такой колоритный? – поинтересовался Уолдо.

– И не все его любят, хотя справедливости ради надо сказать, что он лучший отец, чем его собственный папаша. Он в сыне души не чает.

– Полагаю, и мать тоже? – вставил Харпер.

– Думаю, да. – На лице мистера Пайка отразилось сомнение. – Знаете, с тех пор как она родила сына, у нее с головой не все в порядке. Это настоящая трагедия. Роды ужасно на нее подействовали. Моя жена говорит, что такое случается.

– Если старый граф практически разорился, то как же им удалось вернуть состояние? – спросил Харпер. – Они богаты, как набобы.

Мистер Пайк рассмеялся:

– Его светлость женился на бездонной бочке с деньгами. Ее светлость была наследницей огромного состояния.

Уолдо перевел разговор на злополучный прием в имении, но мистер Пайк тут им был не помощник. Бринзли-Холл находится всего в двух милях от дороги, поэтому гости не любят останавливаться в гостинице, будучи почти у цели.

Когда они поднялись из-за стола, хозяин предложил:

– Упомяните мое имя в разговоре с Уоллисом. Он там главный садовник. Скажите, что вас послал мистер Пайк, и вас ждет радушный прием.

На следующее утро, взяв на постоялом дворе лошадей, они отправились в Бринзли-Холл. Они могли бы нанять двуколку, но Уолдо решил, что это ограничит их передвижения. Верхом можно добраться туда, куда коляска не доставит.

В конце длинной аллеи вековых дубов виднелся дом.

– Похоже на монастырь, – с благоговейным трепетом произнес Харпер.

– Так оно и есть. Когда-то тут находился монастырь Святого Источника. На его территории был ключ, который считался святым, потому что его вода обладала замечательными свойствами. Сначала здесь были римляне, позже появились монахи.

– Похоже, что вы тут уже бывали.

– Когда я учился в университете, – сказал Уолдо, – один из моих друзей интересовался римскими древностями. К несчастью, от римских построек мало что осталось.

Харпер жмурился от яркого солнца.

– На мой взгляд, монастырь очень старый.

– Да, его построили в четырнадцатом веке.

– Черт побери! Держу пари, в этом доме полно укромных мест, где можно спрятать тело.

– Надолго его не спрячешь, Харпер. Не забывай о разложении.

Они нашли главного садовника, наставлявшего помощников в деликатном деле пересадки рассады из теплицы на клумбы. Уоллис оказался приятным мужчиной лет сорока, с красноватым лицом, как это бывает у людей, работающих под открытым небом в любую погоду. Не успели они и слова сказать, а он уже понял, чего они хотят. У него нет времени, чтобы сводить их на руины, но есть карта, на которой все указано. Поблагодарив и взяв карту, они пошли к платану, где привязали лошадей.

После изучения карты слова Уоллиса начали приобретать смысл. Толпы посетителей приходили не для того, чтобы полюбоваться парками, но желая осмотреть руины ушедших эпох.

– Да, тут бесчисленное множество мест, где можно спрятать тело, – заметил Харпер. – Посмотрите: старый дом капитула, трапезная, богадельня, дом над источником и так далее. Вряд ли все эти здания находятся в целости и сохранности.

– Сомневаюсь, но их фундаменты ведь под землей.

– А посмотрите сюда! Под руинами древнеримской виллы еще какие-то постройки, о которых я ничего не слышал. Что это значит?

– Что место, .на котором стоит Бринзли-Холл, было известно задолго до римлян. Должно быть, люди селились здесь с незапамятных времен.

– Что мы будем делать?

– Обследуем окрестности, Харпер, а потом попросим разрешения осмотреть дом.

Оглядев дом, они вернулись в «Лебедь», заказали обед и наняли экипаж, чтобы вернуться в Паллисер-Парк. Они пообедали, не замечая, что едят. Уолдо делал карандашом пометки на полях карты, которую дал им Уоллис. Они обсуждали результаты обследования, пытаясь сузить площадь поисков, но вынуждены были признать, что осталась, по выражению Харпера, огромная территория.

По дороге домой они молчали, погруженные каждый в свои думы. И чем ближе они подъезжали к Паллисер-Парку, тем чаще мысли Уолдо возвращались к Джо. Странная она личность. Спустя три года она еще не смирилась со смертью мужа. Наверное, ей потребуется, по меньшей мере, еще столько же, чтобы пережить его предательство.

Уолдо понимал, что встреча с Джо круто изменила его жизнь. Женщины никогда не играли в ней важной роли. Они ему нравились. Он ими восхищался, наслаждался их обществом. Мимолетные случайные романы вполне устраивали его. Но когда Джо предложила подобные отношения, Уолдо впервые в жизни захотел большего.

С этой тоскливой мыслью он прикрыл глаза и погрузился в дремоту.

Он очнулся, когда экипаж въехал в ворота Паллисер-Парка. Было темно, но он заметил мелькавшие между деревьями огни и сразу разбудил Харпера.

– Что-то случилось, – сказал Уолдо. Харпер выглянул в окно.

– Похоже, ходят вокруг с фонарями. Уолдо перевел взгляд на дом.