Текст книги "Брачная ловушка"

– Если бы я знала, что для того чтобы быть добрым, ты будешь жестоким, то держала бы тебя на расстоянии до Страшного суда.

Расхохотавшись, Джек откинул простыню и устроился рядом с ней. Ее натянутые нервы завибрировали, когда он задел ее ногой.

– Ну этого мне не стоило опасаться, – беззаботно возразил он. – Аврора бы этого не позволила. Я знаю, знаю, ты и Аврора – это одно и то же существо. Но вынужден сказать, что временами не знаю, кого обожаю больше.

Элли готова была стукнуть его, но при слове «обожаю» рука замерла в воздухе. Это было почти признание. В такой момент подойдет и это.

Джек вопросительно смотрел на нее.

– Что? – сказала Элли. Он пожал плечами:

– Я задумался об Авроре. Откуда она взялась?

Элли вздохнула. Он все еще не понимает ее.

– Я Аврора, Джек. И всегда ею была. Я старалась сопротивляться этому. Дочь викария в отличие от других девочек лишена свободы. От нее ждут, что она станет примером для дочерей прихожан ее отца. Только не думай, что мои родители пытались вырастить из меня послушного маленького педанта. Мы любили их и слушались, насколько способны. Но это не означает, что мы не скучали по приключениям.

У Джека закололо сердце. Бесхитростные слова Элли вернули его в лагерь тех строгих прихожан, которым ей приходилось подчиняться. Должен бьи быть средний путь. Аврора была восхитительна, но ее жизнь пугала Джека.

– Не помню, чтобы ты была послушным маленьким педантом. Ты педантично демонстрировала свои познания в латинской и греческой грамматике. Но послушной? Никогда!

– Дело в том, что ты всегда пробуждал во мне мятежный дух.

– Аврору? Элли улыбнулась:

– Стала бы послушная дочь священника устраивать свидание с молодым повесой под фальшивым предлогом?

– Но я-то думал, что встречусь с дочкой мельника!

– В этом я не виновата. Я не прикидывалась Бекки. Виной всему твое слишком пылкое воображение.

Элли вздрогнула, когда он чуть прикусил ее плечо.

– Я готов был поколотить тебя.

– Знаю. После этого ты можешь представить, с каким трудом мне приходилось держать в узде Аврору.

– И сколько это длилось?

– Пока не возникали обстоятельства и причины для ее появления. А их не было, пока мне не понадобились деньги, чтобы покинуть дом моего кузена Кардвейла. – Элли повернула голову, чтобы лучше видеть Джека. – Бедная Аврора. Для нее было обузой здравомыслие Элли, а для Элли – мукой безрассудность Авроры.

Джек рассмеялся:

– Когда я решил, что все понял, ты снова удивила меня. Элли нахмурилась:

– Мне казалось, что это довольно ясно.

Он поцеловал ее нахмуренные брови. Она поцеловала его шею.

– Джек!

– Ммм…

– Я чувствую то же, что и ты: удивление и глубокое удовлетворение.

Элли проговорила это, почти касаясь лбом его губ, и почувствовала, что он улыбается.

– Я рад.

– И все еще ищу приключений, – невинно добавила она.

– Что? – Джек приподнял голову.

Элли рассмеялась низким, грудным смехом.

– Я же тебе говорила. Мне столько надо наверстать. Давай не будем терять ни минуты.

Джек всегда знал, что она быстро обучается. И Элли вновь доказала это. Ее феноменальная память подсказывала ей, где поцеловать и коснуться, чтобы довести его до безумного желания взять ее. Требовательно и властно ее руки исследовали каждый дюйм его тела. Под ее пальцами вспыхивали очаги чувственного жара.

Он подумал, что она проверяет на практике все вновь обретенные знания. Иначе Элли не была бы Элли. Она осваивала его, как когда-то осваивала трудности спряжения греческих глаголов. Скорее всего желательного наклонения. Он не этого от нее хотел. Он хотел, чтобы она была раскрепощенной, необузданной и безрассудной, как Аврора.

Его маленькая ученица делала грандиозные успехи в науке любви. Она звала его к решительным действиям. Джек прижал ее собственным весом, придерживая ее руки над головой.

– Запомни это, – сказал он.

Он прошелся губами по ее телу, не предлагая поцелуев. Медленно и осторожно он искушал ее и мучил сладкими ласками, пока она не начала отчаянно биться под ним. Но ему этого было мало. Он повернул ее и проделал то же самое, лаская каждый позвонок. Когда он поцеловал ее ягодицы, Элли застонала, уткнувшись лицом в подушку.

Он перевернул ее на спину.

Элли смотрела на него широко открытыми затуманившимися глазами. Она произнесла что-то невнятное, но он знал, что добился того, чего хотел. Сейчас Элли не думала, а чувствовала.

Только теперь он взял ее так, как хотел. Тишину разорвали ее крики экстаза, бессмысленные и распутные. Именно этого он хотел от нее и для нее. Еще никто не давал ему такого наслаждения, только Элли. Или это была Аврора?

С улыбкой на лице Джек погрузился в сон.

Глава 20

Они остались в «Кларендоне» на три дня. Это была идея Джека. Если бы обстоятельства сложились по-другому, объяснил он, он бы отвез молодую жену на медовый месяц в Италию или Грецию. Но поскольку для Каро это первый светский сезон, они обязаны остаться в Лондоне. Они всего лишь украли для себя немного времени. Хотя на уме у него было заниматься любовью с красавицей женой всякий раз, когда выдастся случай, Джек оставил эту мысль при себе. На Парк-стрит будет слишком много помех, там они не принадлежат сами себе.

Элли с радостью согласилась с его предложением. Вне дома она чувствовала себя свободной. Тут не было ни постоянно придирающейся к ней Френсис, ни ехидной экономки, которая ставила ее на место. Хотя бы на время можно забыть обо всех проблемах и радоваться тому, что она наедине с Джеком.

Оставалась еще Элис, но Джек устроил все с такой скоростью и так успешно, что у Элли дух захватило. Жилище было найдено у миссис Манн на Генриетта-стрит, в доме, где Элли еще оставляла за собой квартиру. По предложению Джека Элис превратилась в миссис Траверз и носила на безымянном пальце тонкое золотое кольцо.

– Так она не будет испытывать неловкости, – объяснил он Элли, пока они ждали, что Элис подготовится к переезду в ее новую обитель.

Элли просияла улыбкой.

– Я и не подозревала, что ты такой изобретательный.

– Это брак с тобой, дорогая, сделал меня таким, – уклончиво ответил Джек.

Элли рассмеялась, но вид у нее был немного виноватый.

– Я такое тяжелое испытание, Джек? В его глазах появилась улыбка.

– Твое великодушие беспредельно, хотя для спокойствия мужа ты несколько импульсивна. – Не оставляя ей времени обидеться, он уже серьезно продолжил: – Что будет, когда у Элис родится ребенок? Немногие домовладелицы рады младенцам.

– Миссис Манн добросердечная женщина, – ответила Элли скорее с надеждой, чем с уверенностью. – Она не выгонит Элис на улицу. А если возникнут проблемы, мы что-нибудь придумаем. У нас еще масса времени.

– Когда родится ребенок?

– Я забыла спросить, но уверена, что не в ближайшие месяцы. Еще почти ничего не заметно.

– А отец ребенка? Он совершенно исчез из поля зрения?

– Не знаю. Элис убеждена, что он вернется за ней.

– А если нет?

– Не беспокойся, Джек. Я что-нибудь придумаю.

– Мы что-нибудь придумаем.

Это была маленькая комната в мансарде, но когда их туда проводили, Элис вела себя так, словно это был дворец.

– Мне не придется ни с кем делить эту комнату? – спросила она хозяйку и проверила постель, попрыгав на матрасе.

– Нет, милая, – покачала головой миссис Манн. – Я люблю, чтобы моим постояльцам было удобно. Даже если они находят жилье в другом месте. – Она посмотрела на Элли. – Вы решили, что будете делать с вашими комнатами в полуподвале?

Взгляд Джека замер на грязном пятне на сапогах. Элли над ответом не задумывалась.

– Я от них отказываюсь. Мне они теперь не нужны, правда?

Улыбка Джека едва не ослепила ее.

– Может быть, их займет Элис? – сказал он.

– После ограбления я решила сдавать их только джентльменам, – возразила миссис Манн. – После того, что случилось, у меня на душе не будет спокойно при мысли, что одна из моих квартиранток может встретиться лицом к лицу с грабителем. – Повернувшись к Элис, она сказала: – Если бы мистер Траверз был здесь, все было бы по-другому. Когда вы ожидаете мужа?

Взгляд Джека заставил Элли промолчать. Он уже предупреждал ее, что хотя Элис и нужна рука помощи, но в защитниках она не нуждается. Она вполне способна постоять за себя.

Элис посмотрела на хозяйку ясными глазами.

– Он поехал на север искать работу. Когда он ее найдет, он приедет за мной. – Она облизала губы. – За мной и за ребенком.

Наступила тишина. Потом румяные щеки миссис Манн расплылись в улыбке.

– Ребенок, говорите? Тогда мы должны о вас хорошо заботиться и следить, чтобы у вас не было времени хандрить.

Элис осталась в кухне помогать миссис Манн штопать и гладить. Элли и Джек тем временем спустились в полуподвал посмотреть, какую мебель Элли захочет забрать с собой. Джек взял у Элли из руки ключ и отпер дверь. Он вошел первым, огляделся, потом пригласил ее войти. Ее это позабавило.

– Я не беспомощная, – сказала она. – Почему джентльмены всегда открывают дверь дамам, словно мы не знаем, как пользоваться ключом?

– Все дело в манерах, – ответил Джек. – Их внушают нам с детства. Иногда не мешает быть более осторожной. Уж тебе ли не знать.

– Ты думаешь, что я забыла ту ночь? Никогда! Теперь я вооружена и опасна. – Порывшись в кармане, она вытащила что-то серебристое и блестящее.

– Черт возьми, что это такое? – озадаченно посмотрел на нее Джек.

Элли поднесла предмет к свету.

– Вилка. Я позаимствовала ее в «Кларендоне» и не побоюсь воспользоваться ею.

– Замечательно. После этого ты можешь сама открывать дверь и проверять, не спрятался ли вор под кроватью.

Элли рассмеялась, скинула шляпку и огляделась. Здесь было темно и душно, но все бьшо на своих местах. Никто бы и не догадался, что здесь побывал злоумышленник.

Все могло быть гораздо хуже. Вещи целы и невредимы – туалетный столик матери из красного дерева с начищенными бронзовыми ручками; высокий полированный стол с откидной доской, когда-то принадлежавший ее бабушке Бранс-Хилл; застекленный шкафчик с книгами. Элли была привязана к своему скромному наследству не меньше, чем семейство Роли – к своему, но думала, что дорогие ей предметы столь же не подходят дому на Парк-стрит, как и она сама. Все равно она не сможет с ними расстаться. Именно поэтому она нашла для них пристанище, когда рассталась с Кардвейлами. Ничто иное не побудило бы ее потратить с трудом заработанные деньги на это мрачное жилище.

– О чем ты думаешь, Элли?

– Задаюсь вопросом, где хранить мебель моей матери, – постаралась сказать бодрым голосом Элли. – Надеюсь, в твоем доме найдется место в мансарде?

– В нашем доме, – поправил он. – И почему в мансарде? Ведь очевидно, что тебе эти вещи очень дороги. Поставь их где захочешь.

– Спасибо.

Элли сомневалась, что сделает это, поскольку не хотела, чтобы насмехались над дорогими ее сердцу вещами.

– А как насчет твоей личной гостиной? – спросил Джек. – Моя мать обычно называла ее желтой комнатой.

– Теперь она голубая, – мягко сказала Элли.

– Я знаю. После того как хозяйкой стала Френсис, она кое-что изменила. Полагаю, что ты захочешь сделать то же самое.

И она это сделает, как только у нее хватит пороху противостоять Френсис.

Элли прошлась по комнате, проверяя вещи и задаваясь вопросом, можно ли что-нибудь продать или оставить здесь.

Она начала с книг. Одна сразу же привлекла ее внимание – книга рецептов ее матери.

Понаблюдав, как Элли переворачивает страницы, Джек сел в кресло. Когда ожидание затянулось, он сказал:

– Давай устроим так, что все перевезут на Парк-стрит. Я вижу, что ты ни с одной вещью не можешь расстаться.

– Подожди, тут интересно, – отмахнулась она. – Что?

Элли подала ему книгу.

– Прочитай это.

– «Пунш Кардвейла», – послушно прочитал Джек и перелистал поблекшие страницы. – Это кулинарные рецепты. Что в этом особенного?

Элли выхватила книгу у него из рук.

– «Пунш Кардвейла, – прочитала она, – из рецептов Жанны Доде».

Когда прозвучало имя, Джек выпрямился.

– Дай посмотреть.

Он перечитал написанное.

– Там есть еще, – сказала Элли. – Soupe de poisson – рыбный суп и souffle au fromage – сырное суфле. И все из рецептов Жанны Доде. Робби мне кое-что сказал. Луиза проявляла к нему интерес вовсе не потому, что он привлекательный, забавный и тому подобное. А потому что, по ее словам, она с матерью некоторое время жила в нашей семье.

Джек был ошарашен.

– И ты до сих пор молчала?

– Я знала, что нужно тебе это сказать, но за делами и хлопотами все вылетело у меня из головы. Так много всего произошло. Кроме того, мама всегда помогала людям. Должно быть, это случилось довольно давно, потому что я их не помню. Это… это важно, Джек?

Джек задумался.

– Упомянутый Кардвейл, – сказал он, – должно быть, отец твоего кузена.

– Думаю, да. А может быть, и сам кузен. Он очень молодым унаследовал титул. Лет в тринадцать или четырнадцать, я точно не помню. Он на десять лет старше меня.

Элли опустилась на колени рядом с креслом, в котором сидел Джек.

– Не понимаю, как это может нам помочь.

Джек медленно, словно поворачивая эту мысль так и этак, произнес:

– Значит, есть какая-то связь между Кардвейлом и Луизой Доде или по крайней мере между ним и Жанной Доде. – Он улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд Элли. – Возможно, Кардвейл ее тоже не помнит.

Элли вздохнула.

– О чем ты?

– Я думала, мы от этого освободились. Считала, что французские власти выяснили, кто убил Луизу Доде. Ведь это костюмерша и ее любовник, правда? Может, не будить лихо, пока оно тихо?

– Они только подозреваемые, Элли. Их не обвинили в убийстве. Разве я сказал, что намерен создать трудности для Кардвейла?

– Нет. Но я тебя знаю. Вспомни, как ты добивался меня. Джек посадил ее к себе на колени. Его глаза лукаво блеснули.

– Ты об этом жалеешь?

Элли внимательно посмотрела на него и залилась краской. После бурной ночи, которую они провели вместе, он должен знать, что она ни о чем не жалеет. От этой мысли ее обдало жаром, она снова таяла словно воск.

– Нет, я не жалею, – сказала Элли, – но хочу, чтобы ты дружелюбно относился к Кардвейлу. Он всегда был добр ко мне и Робби. Это с Доротеей трудно поладить. – Элли отвела руки Джека и поднялась. – Я не хочу расставаться ни с одной вещью.

Джек тоже встал и обнял ее за плечи.

– Я обещаю не преследовать Кардвейла, – сказал он. Ее это не убедило.

– Это лишено смысла, к тому же ты можешь его смутить своими розысками. Возможно, есть нечто такое, чего ему не следует знать о своем отце. Он не убийца, разгуливающий на свободе и выслеживающий нас. Кроме неудачного ограбления, ничего необычного не произошло. Ведь тревожиться не о чем?

– Абсолютно не о чем, за исключением… Терпение Элли было на исходе.

– За исключением чего?

– За исключением того, что у меня станет на душе спокойнее, если ты избавишься от этой вилки. Люди подумают, что я женился на душевнобольной.

Она рассмеялась его шутке.

Они провели остаток дня в постели, периодически поднимаясь перекусить тем, что доставлял в их апартаменты лакей «Кларендона». Когда уставшие и пресыщенные они наконец заснули, было около полуночи.

Джек проснулся час спустя. Голова у него гудела от тревожных мыслей. Столько надо обдумать, столько загадок вторглось в его радужные мечты.

Ведь тревожиться не о чем?

Не о чем, за исключением нескольких мелочей. Кто убил Луизу Доде? Кто украл бриллианты Кардвейлов? Кто вломился в жилище Элли? И почему ему все время на ум приходит Кардвейл?

Пунш Кардвейла. Мог вор прийти за книгой рецептов? Мог Кардвейл отчаянно стремиться скрыть свою связь с Жанной Доде? Недолго поразмыслив, Джек понял, что он на ошибочном пути. Злоумышленник едва прикоснулся к книгам. Тогда что он искал?

Что касается Кардвейла, он может заявить, что понятия не имеет о рецептах и не знает ни Луизу, ни Жанну Доде. И кто сможет ему возразить? Когда-то он мог встретиться с ними и забыть. Тетрадь очень старая. Джек тщательно осмотрел ее, но между страницами и за корешком ничего не было спрятано. Она указывала лишь на то, что когда-то мать Элли и Жанна Доде были знакомы.

Одна загадка решена. До сих пор Джек не мог понять, как неоперившийся юнец вроде Робби мог привлечь внимание звезды французского театра. Глупый мальчишка! Он слишком долго скрывал правду. С другой стороны, на месте Робби Джек тоже бы щеголял своей неотразимостью. В этом возрасте юнцам нравится, когда друзья считают их завзятыми повесами, хотя на самом деле об этом и речи нет.

Его мысли вернулись к Кардвейлу. Кузена Элли нельзя в чем-либо обвинять только на том основании, что Джеку он не нравится. Джек неохотно признался себе, что ревновал. Элли говорит о своем кузене, который, по мнению Джека, скверно с ней обошелся, только хорошее.

Все в прошлом. Теперь он ее муж и сделает все, чтобы она никогда не захотела другого.

Элли сонно повернулась, вздохнула и прижалась к нему. Ее доверие смирило его. Ее страсть изумила. Безумное желание обладать именно этой женщиной, и никакой другой, пугало Джека. Она стала смыслом его существования. Как это произошло?

Он не знал ответа на этот вопрос, а понимал лишь, что даже в юности не испытывал ничего подобного.

Джек взял ее руку и поднес к губам. Элли такая хрупкая, хотя любит представляться сильной и крепкой. Она, казалось, способна решить все свои проблемы и вдруг тревожно и неуверенно смотрела на него. Как он мог сопротивляться?

Он сделает все, что в его силах, чтобы она была в безопасности. Он не собирается ослаблять бдительность, пока не найдет ответы на свои вопросы.

Давно пора сверить результаты поисков с Брэндом.

Глава 21

Элли возвратилась домой после «медового месяца» в «Кларендоне» на волне эйфории. Всем были заметны перемены в ней. Ее глаза сияли, на губах то и дело играла улыбка, походка стала пружинистой.

– Так ходит женщина, которую любят, – сказала вдовствующая леди Роли внучке.

Каро ничего на это не ответила. Вид у нее был несчастный.

– Радуйся за брата, Каро, – вздохнула ее сиятельство. – Не каждый находит в браке любовь.

– Но… что он в ней нашел?

Вдовствующая графиня знала, кто вложил эту мысль в головку ее внучки.

– Если ты дашь Элли хоть малейший шанс, то узнаешь это, – мягко сказала она.

Элли не была столь уверена в любви Джека, как его бабушка, но запаслась терпением. После того, что их соединило, она не сомневалась, что рано или поздно чувство придет к нему. Что касается ее самой, то она словно заново родилась I на свет. И теперь, отказавшись от квартирки на Генриетта-стрит, она чувствовала, что сделала крутой поворот. Ей не к чему возвращаться. Нужно идти вперед.

Вместе с вновь обретенной уверенностью пришла цель. Необходимо преодолеть свое подчиненное положение в этом доме и создать гнездо для себя и Джека. Что-то нужно менять. В этой мрачной, душной атмосфере Элли не чувствовала себя счастливой. В кратчайшее время надо превратить это жилище в настоящий дом. Им с Френсис суждено скрестить шпаги, пришло время делать выбор.

Возможность подвернулась, когда Элли осталась в доме одна. Милтон и Робби сидели в библиотеке, занятые каждый своим делом. Робби готовился к предстоящему экзамену, а Милтон писал статью о греческих суффиксах и префиксах в какой-то журнал. Дамы поехали с визитами, а Джек встречался с друзьями в клубе.

Сейчас или никогда.

У Элли был свой план. Начинать надо с дворецкого. Она нашла его в буфетной, он пересчитывал серебро.

– Уиган, – сказала она. – Я хочу поговорить с вами. Ее появление его удивило, но он почтительно сказал:

– Да, миледи. Чем могу служить?

– Я хочу перекрасить голубую гостиную. Мне бы хотелось бледно-желтый цвет.

– Да, миледи. Мебель нужно будет убрать. Умница Уиган.

– Да, и не ставьте обратно. Видите ли, Уиган, я хочу поставить в эту комнату собственную мебель. Может быть, вы и об этом позаботитесь?

Дворецкий чуть прищурился, когда она подала ему листок с адресом миссис Манн, но в остальном стоическое выражение его лица осталось неизменным.

– Как мне распорядиться имеющейся мебелью?

– По вашему усмотрению.

– Благодарю вас, миледи. Что-нибудь еще?

Элли набрала побольше воздуха, прежде чем выговорить слова, которые трудно произнести:

– Я решила устроить прием по поводу собственного выхода в свет.

Уф! Слова сказаны, назад их не вернешь. Ее успокаивало, что Уиган не выказал удивления, хотя, вероятно, понимал, что она вторгается во владения Френсис.

– Без излишней торжественности, – продолжила Элли. – Я не хочу отвлекать внимание от бала леди Каролины. Но прием должен быть необычным. Я понятно выразилась?

– Совершенно ясно, – четко ответил Уиган. – Когда состоится прием?

– Через неделю. – Если откладывать дальше, у нее духу на это не хватит.

– Через неделю? – приподнял брови Уиган.

– Это… чересчур скоро? Дворецкий едва сдержал улыбку.

– С вашего позволения, миледи, этот прием нужно было устроить давно. Я обо всем позабочусь.

Но это еще не все. С дворецким легко поладить. Настоящей проблемой были Френсис и ее сторонница миссис Лич. Они ее не остановят, но могут создать большие трудности.

Элли была уверена, что Джек поддержит ее, если она обратится к нему, но ее авторитет в глазах слуг упадет. В сущности, она уже могла потерять их уважение, не говоря о самоуважении. Это нужно ей сделать ради себя самой.

Элли в своей гостиной отрепетировала то, что собиралась сказать. Это казалось абсурдным, но она считала экономку более грозной, чем дворецкого. Элли решила, что с ней надо вести себя приблизительно так, как с Уиганом, – просто.

Экономки в ее комнате не оказалось, одна из горничных указала Элли на кухню. Элли услышала голос миссис Лич, доносящийся из кладовой, и последовала туда. То, что экономка кипела от гнева, не подлежало сомнению.

Подойдя к открытой двери и услышав слова экономки, Элли похолодела от унижения.

– Потаскуха, вот кто она такая. Зачем порядочной женщине уезжать с мужем в отель, когда у нее в собственном доме есть прекрасная спальня? Не удивлюсь, если там была оргия. Нам известно, что там были Элис и лорд Денисон. А Уиган только что сказал мне, что через неделю будет прием. Я готова уйти, да не хочу огорчать бедную леди Френсис.

Миссис Лич вышла из кладовой и, увидев Элли, выронила банку с чаем. Чайные листья посыпались во все стороны. Ледяным тоном Элли сказала:

– Чтобы через час вас тут не было. Уиган с вами рассчитается. Я велю ему быть щедрым, но за рекомендательными письмами ко мне не обращайтесь.

Экономка хотела, чтобы последнее слово осталось за ней, но, когда обрела дар речи, Элли была уже далеко.

Друзья провели в «Бруксе» всего несколько минут. Брэнд не особенно любил клубы, поскольку большинство из них ему в молодости отказывали в членстве. Он предпочитал кофейни неподалеку от Сент-Джеймсского дворца. После краткого обсуждения они решили перебраться в кофейню Кеннета на Пэлл-Мэлл.

– Где Эш? – спросил Джек.

– А ты как думаешь? У портного, наряжается к сезону. Мужчины рассмеялись.

Заказав кофе и сдобные булочки, Брэнд пристально посмотрел на друга.

– Ты выглядишь спокойным. Брак пошел тебе на пользу.

– Мне следует почувствовать в твоих словах нотку зависти? – улыбнулся Джек.

– Едва ли. Я рад за тебя, но вполне доволен своей холостяцкой жизнью. И поверь мне, если я увижу на горизонте призрак супружества, то запрусь в самом глубоком и мрачном подземелье и буду сидеть там, пока он не испарится.

– Ты повторяешь мои собственные слова, – весело сказал Джек.

Брэнд широко улыбнулся:

– Я не мог удержаться от искушения подразнить тебя. А вот и наш кофе. Пей, Джек. Он обостряет ум.

Джек проглотил глоток горького напитка. Он понимал, что вытянул счастливый билет. Хочешь не хочешь, но рано или поздно ему пришлось бы жениться и произвести на свет наследника. Хотя бы только для того, чтобы сохранить фамильные владения и состояние. Джек не ожидал, что ему так повезет с избранницей. С Элли не всегда легко, но жизнь с ней приобрела новые краски. Жена оказалась, под стать ему, страстной натурой, и это сулило грядущие радости.

Сообразив, что на его лице блуждает глупая улыбка, Джек нахмурился.

– А теперь к делу, – сказал Брэнд, намазывая булочку маслом. – Всем нашим подозреваемым есть что скрывать. – Он откусил кусочек.

Джек лениво наблюдал за ним. Он заинтересовался, но настаивать на сиюминутном продолжении рассказа смысла не было. Если бы у Брэнда были безотлагательные новости, он бы не тратил времени на пустые разговоры.

– Ты должен понимать, – продолжал Брэнд, – что у меня нет улик. Все, чем я располагаю, это слухи и сплетни. Опубликуй я то, что узнал, меня бы обвинили в клевете.

Джек шутливо улыбнулся:

– Сдается мне, что ты подслушивал и подсматривал в замочные скважины всех клубов, которые ты так презираешь.

– Я их не презираю, я к ним безразличен. У меня есть платные информаторы, которые держат меня в курсе всех сплетен. Равно как и высокородные знакомые, которые ужаснулись бы, узнав, что их мнение, высказанное в частной беседе со мной, может быть передано кому-то еще. Я, слава Богу, газетчик. Для меня никаких запретов не существует, я публикую все, если могу доказать достоверность. Ты хорошо делаешь, что помнишь об этом.

Последняя фраза прозвучала как предупреждение. Джек прищурился.

– Ты наводил справки о Робби?

– Нет. Это я оставляю тебе. В конце концов, в твоем положении легко завоевать доверие мальчишки.

– Он рассказал все, что знает, и я ему верю!

– Да? Кажется, ты говорил, что показания Робби и его друга совпадают до мельчайших подробностей и это насторожило твоего адвоката.

– Да, я это говорил, но… – Джек покачал головой. – Я предполагал, что он скрывает любовную связь с Луизой, чтобы пощадить чувства Элли. Он не хотел потерять доброе мнение сестры.

Джек машинально откусил кусочек сдобной булочки, забыв, что терпеть их не может. Пришлось ему спешно запивать сдобу кофе.

– Что это за гримасы? – поинтересовался Брэнд. Джек улыбнулся:

– Мальчишкой я как-то выковырял из булки изюминку, но оказалось, что это дохлая муха.

– И всего-то? Я и не подозревал, что солдаты такие брезгливые. – Брэнд снова принялся за сдобу. – Так о чем мы? Ах да, о Робби. Сомневаюсь, что он был ее любовником. Не забывай, у нее был богатый покровитель и она собиралась уехать с ним.

– Да, я помню.

– Кажется, я знаю, кто наш таинственный незнакомец.

– И кто же он? – Джек откинулся на спинку кресла.

– Кардвейл. Кузен Элли.

Вечером все, включая Милтона, собрались за обедом. Элли надеялась, что присутствие гостя вынудит Френсис соблюдать приличия. Она не знала, чего ждать. Выставив миссис Лич, Элли не выходила из своей комнаты, но не сомневалась, что дворецкий проследил за тем, чтобы миссис Лич покинула свое место. О том, что Френсис, вернувшись домой, крайне возмущенно восприняла весть об отставке фаворитки, ей тоже было известно. Ее разгневанный голос доносился до спальни Элли.

Заняв место во главе стола, Элли почувствовала, как ее сковало напряжение. Она снова ощутила себя в этом доме незваной гостьей. Семейство Роли прекрасно обходилось без ее вмешательства. Они никогда не изменяли своим привычкам. С чего она взяла, что может изменить их? Попытавшись сделать это, она совершила ошибку. И по блеску глаз Френсис понимала, что даром ей это не пройдет.

Элли через стол посмотрела на Джека. Он вернулся из клуба за несколько минут до обеда, поэтому у нее не было возможности рассказать ему, какую кашу она заварила. Она уволила экономку. Велела убрать мебель из голубой комнаты. Через неделю решила устроить прием. И даже не спросила его разрешения.

Наверное, она разум потеряла.

Робби, казалось, чувствовал ее нервозность и прилагал усилия, чтобы изменить царившую за столом ледяную атмосферу.

– У вас прекрасная библиотека, – сказал он, посмотрев на Джека. – Правда, Милтон?

– Замечательная, – согласился Милтон. Справившись с волнением, он продолжил: – Я нашел несколько книг, которые помогли мне в работе над… статьей.

Снова возникла напряженная пауза. Потом Каро спросила Милтона о теме статьи.

– Суффиксы и префиксы в греческом языке, – ответил он. – В сущности, никто не понимает их значения.

– Некоторые из нас, – беззаботно сказала Каро, – даже не знают об их существовании.

Ее шутка была встречена слабым смехом. Элли посмотрела на сводную сестру Джека с искренней благодарностью за усилия поддержать разговор. Когда Каро ответила кивком и улыбкой, Элли от неожиданности чуть со стула не свалилась.

Робби снова заговорил, но на этот раз более естественно:

– Только не просите Милтона объяснить суть. Чтобы это понять, надо быть гением. Ему не нужно учить эти тонкости, как нам, простым смертным. Я показал ему записки моего отца на эту тему, но в них Милтон не нашел ничего такого, что ему не известно.

– Пожалуйста, Робби, – натянуто сказал Милтон.

– Я потрясен, – вступил в разговор Джек. – Отец Элли был настоящим знатоком языка. Скажите, мистер Милтон, что вы собираетесь делать со своим образованием?

– Думаю остаться в университете преподавателем. В нашей семье это традиция.

– Он хочет сказать, профессором, – вставил Робби. – Милтон в магистрах и простых преподавателях не засидится.

Френсис промокнула салфеткой губы.

– Кажется, это довольно скучно. Я имею в виду – посвятить юность учению только для того, чтобы потом всю жизнь учить других тому, что узнал в молодости.

– Действительно скучно, – согласился Милтон. – Мы, ученые, не слишком интересные люди, если только не разговариваем с коллегами. – Милтон украдкой улыбнулся Элли.

Разговор стал естественным и прерывался, только когда лакеи меняли тарелки. Элли знала, что благодушная атмосфера ненадолго воцарилась за столом. Френсис ее разоблачит. Всем это известно, за исключением Джека. Если бы у нее было время поговорить с ним наедине! Поскольку ей это не удалось, надо или брать инициативу в свои руки, или, как трус – кем она была, – понурив голову, выслушивать попреки.

– Джек! – Элли откашлялась, выигрывая время. – Я решила устроить прием, неформальный праздник для семьи и друзей. Ты не возражаешь?

Вопрос, казалось, его удивил.

– Конечно, не возражаю. Тебе давно пора продемонстрировать наряды, созданные мадам Клотильдой. Давай устроим званый вечер.

– Замечательная идея, – подхватила вдовствующая графиня. – Элли, если понадобится мое содействие, только слово скажи.

Элли благодарно улыбнулась пожилой даме.

– Когда состоится Прием?

– Через неделю, – сказала Элли, но так невнятно, что ей пришлось повторить ответ. – Я понимаю, что времени мало, но если дольше откладывать, то сезон будет в разгаре, а это время Каро. Я не хочу, чтобы из-за меня она отказывалась от удовольствий.

– Чепуха, – заявила бабушка Джека. – Она не такая мелочная. Правда, дорогая? – повернулась она к внучке.

Каро оставалось лишь согласиться.

– Чем больше приемов, тем веселее, – объявила вдовствующая леди Роли. – На мой взгляд, наш дом слишком скучный. Музыкальные и литературные вечера – это замечательно, но мне хочется видеть рядом с собой молодежь. Надеюсь, на твоем празднике будут танцы, Элли? Это так оживляет вечер.