Текст книги "Брачная ловушка"

Глава 24

За окнами в безумном вихре, словно дервиш, кружился снег. Взглянув на каминные часы, Элли задумалась, что задержало Джека. Она знала, что он отправился повидать Кардвейла и не вернется, пока его не найдет. Но тревога не отпускала ее. Если Джек прав и Кардвейл – убийца, что-то случилось.

Элли отбросила эту мысль. Она лучше знала Кардвейла. Джек ошибается относительно ее кузена.

Робби засмеялся. Звук был странный, но все же это был смех, и он привлек ее внимание. Милтон, сидя рядом с кроватью, вполголоса говорил что-то ее брату. Наверное, слова, не предназначенные для дамских ушей, решила Элли, но простила его. Теперь, когда Робби окончательно пришел в себя, он оказался капризным пациентом. И если Милтон может отвлечь его от боли, тем лучше.

Это навело ее на мысль.

– Милтон, вы останетесь пообедать? – поддавшись порыву, спросила она.

Милтон замялся, и за него ответил Робби:

– Ему могут принести поднос сюда. Он составит мне компанию.

– Теперь я не могу отказаться, – ответил Милтон.

– Вот так-то, Элли. Милтон за мной присмотрит. Ты и так весь день хлопотала надо мной как наседка. Небольшой отдых пойдет тебе на пользу.

– Спасибо, Робби, – сухо сказала она, – но я обещала доктору, что буду следить за повязкой. Кстати, не забывай, тебе можно есть только жидкую кашку и пить молоко. Так что сюда принесут два подноса, один для Милтона, другой – для меня.

Элли хотела подняться, но Милтон ее опередил. Он дернул шнурок колокольчика, в дверях почти сразу появился слуга Джека.

– Коутс! – удивленно сказала она. – Вы почти всю ночь были на ногах, я думала, вы уснули.

– Я старый солдат, мэм, – ответил он. – Я поспал час или два, больше мне не нужно. Не можем мы все спать день напролет.

Элли поняла, что он хотел сказать. Слуги должны были лечь после бала, но из-за прогремевшего выстрела им пришлось оставаться на посту, пока констебль не поговорит со всеми гостями. Должно быть, они работали посменно, и Коутс замещал дворецкого.

– Мистер Милтон и я пообедаем здесь, с моим братом, – сказала она. – Вы не скажете на кухне? Пожалуйста, два подноса, Коутс.

– Конечно, мэм. Вы позволите, сэр?

Вопрос был адресован Милтону, который, приехав, снял плащ и повесил его на спинку кресла. Коутс взял пальто и ждал дальнейших указаний.

– Конечно, – сказал Милтон.

– Спасибо, сэр. Я прослежу, чтобы к вашему уходу его высушили и почистили.

Плащ Милтона в руках подхлестнул память Элли.

– Я хочу кое-что у вас спросить, Коутс.

– Слушаю, миледи.

– Я, кажется, потеряла ключ.

Когда она встала, Милтон тоже поднялся.

– Ради Бога, сядь, Милтон, – сердито сказал Робби. – Здесь можно не помнить о манерах. Это всего лишь Элли.

– Меня всегда учили уважать…

– …старших? – пошутил Робби и застонал, когда от смеха рана отозвалась болью.

– Женщин, – возразил Милтон.

– На этот раз мой брат прав, – улыбнулась Милтону Элли. – Здесь можно обойтись без церемоний.

– Спасибо, – сказал Милтон и снова сел.

Элли вслед за Коутсом вышла в коридор и закрыла дверь. Она вздохнула. Порой щепетильность Милтона действовала ей на нервы. А временами грубость брата вызывала желание хорошенько его встряхнуть.

Коутс ждал ее.

– Кажется, я потеряла ключ, – повторила она. – Вы его не находили?

– Когда это было, миледи?

– В ту ночь, когда в Пале-Рояле возникла потасовка. – И Элли коротко пояснила, как ее ключ оказался в кармане пальто Джека.

– Да, – кивнул Коутс. – Я все вспомнил. Простите, совершенно вылетело из памяти, пока вы не напомнили.

– Вы знаете, где он?

– На кладбище ключей. Так я в шутку называю шкатулку в комнате, где чищу и глажу костюмы хозяина. Там их множество. Хозяин, кажется, коллекционирует ключи, как некоторые джентльмены – табакерки. Принести вам коробку?

Элли посмотрела на дверь комнаты Робби. Ее общество явно там нежелательно. Два молодых джентльмена не могут чувствовать себя свободно в присутствии старшей сестры одного из них.

Элли спорила сама с собой и решила, что перестраховывается. Робби в собственном доме. В окружении людей, которые его защитят. И Милтон с ним. Кроме того, она далеко не уйдет.

– Нет, я пойду с вами.

Прачечная находилась в нижней части дома, недалеко от кухни. Дверь рядом вела в открытую сушильню, где летом проветривали одежду. Ее оставляли открытой, если пар из прачечной или запахи из кухни становились слишком сильными.

Здесь царил такой же безупречный порядок, как в гербарии ее матери. На маленьком рабочем столе стояла лампа. Коутс зажег ее от свечи, расправил пальто Милтона на кресле и подвинул его ближе к котлу. Что Элли действительно ценила в доме Джека, так это обилие горячей воды.

Шкатулка стояла на полке, рядом с утюгом. Это был скромный ларчик, в котором лежали самые разнообразные ключи. Были тут и маленькие – явно от ящиков письменного стола или буфета, и другие, более внушительные, очевидно, от входных дверей.

Когда камердинер кашлянул, Элли подняла на него глаза:

– Что, Коутс?

– Мне нужно отлучиться буквально на минуту: сказать на кухне, чтобы приготовили и отнесли в комнату мистера Роберта два подноса. Вы позволите?

– О да. Не буду мешать вам, – сказала Элли и добавила, когда ей в голову пришла странная мысль: – Я знаю, что сегодня слуги работают посменно. Но обычно здесь кипит жизнь, а сейчас на удивление тихо. Где все?

– Сегодня не придется много готовить. Так всегда бывает после праздников. Никто не хочет есть. А если и хочет, то обходится только холодными закусками.

Один из висевших на стене колокольчиков звякнул. От этого мелодичного звука Элли едва не потеряла контроль над собой, так напряжены были ее нервы.

– Сейчас я поищу лакея, чтобы он этим занялся, – сказал Коутс. – После минувшей ночи нам не хватает рук.

Элли улыбнулась, чтобы продемонстрировать сочувствие.

– Да, не хватает рук и сна. Скажите слугам, чтобы не беспокоились. Это мое распоряжение. Мы сами сможем справиться.

Коутс улыбнулся и, поклонившись, вышел.

Элли снова занялась ключами. Отложив маленькие, она выложила в ряд оставшиеся. Их было пять. Любой из них мог оказаться ключом от отеля. Все они были большие, тяжелые, с крупными неровными зубцами на бородках. Таким позавидовала бы сторожевая собака.

Один из ключей блеснул в свете лампы. Он показался ей не таким старым и тяжелым, как остальные. На колечке виднелась буква «Л». Элли задумалась, стараясь представить себе ключ от входной двери отеля. На нем тоже была буква – «Б», первая буква названия. Ни на одном ключе из шкатулки этой буквы не было.

Что Джек делал с этим множеством ключей? Ей не нравился ответ, который напрашивался сам собой: эти ключи принадлежали его бывшим возлюбленным. Джек просто забывал вернуть их, когда роман заканчивался.

Раздраженно вздохнув, Элли снова осмотрела ключи. Насколько она могла судить, ключа, которой она положила в карман пальто Джека, здесь не было. Единственный ключ, который мог выдать владельца, – это ключ с буквой «Л». Элли поднесла его поближе к лампе и повернула. На нем что-то было выгравировано.

«Луиза Доде, французский театр, 1808».

Джек и Луиза Доде? Она почти сразу отбросила эту мысль. Джек сказал бы ей о своем знакомстве с актрисой. Луиза Доде так связана с их таинственной историей, что Джек непременно об этом бы упомянул. И все равно, обнаружив ключ, Элли расстроилась.

Она рассмотрела ключ со всех сторон и поняла, что это такое. Ни один разумный человек не напишет свое имя на ключе от входной двери. Если ключ потеряется и его найдут воры, они легко могут забраться в дом. Это был памятный ключ.

Элли видела подобные ключи и раньше. Такой ключ отец вручал сыну в день совершеннолетия или какого-нибудь события. У ее отца тоже был такой ключ, подаренный дядей, когда отец с блеском окончил первый курс Оксфорда. Насколько она помнит, ключ был декоративный, нечто вроде памятной медали. Им не открыть ни одну дверь.

Как ключ Луизы мог оказаться здесь? Элли положила его в карман, намереваясь расспросить об этом Джека.

Найти ключ от входной двери отеля не удалось.

Элли вернулась мыслями к той ночи, когда она воспользовалась ключом, чтобы покинуть отель. За дверью ее ждал Милтон. С обычной щепетильностью он взял у нее из рук ключ, запер дверь и тут же вернул его. Она положила ключ в свою сумочку. Он был там, когда она вернулась в отель, но ей не пришлось воспользоваться ключом.

Могли в шкатулке оказаться ключ, который тогда был в ее атласной сумочке? Он мог попасть к ней только от Милтона… если он заменил его ключ своим. Зачем он мог это сделать?

Ее ум лихорадочно заработал. Милтон оставил ее в Пале-Рояле, чтобы, по его словам, сбить с толку кредиторов Робби. Отель «Бретой» находился в пяти минутах ходьбы. Милтон не смог бы пробраться туда, если бы не имел ее ключа. За полчаса, даже за двадцать минут он мог украсть бриллианты Доротеи и вернуться обратно. И если бы все шло по плану, то, провожая ее назад в отель, он бы снова подменил ключ. Умнее не придумаешь.

Драка в Пале-Рояле сорвала его безупречный план. Милтон не смог найти ее. Что он должен был думать?

От этих мыслей Элли приросла к полу, потом у нее вырвался дрожащий смешок. Должно быть, она лишилась разума! Ведь это Милтон, лучший друг Робби! Его волновали лишь учебники. Что он стал бы делать с бриллиантами?

Ее рука машинально сжала лежавший в кармане ключ. Элли вынула его и несколько минут пристально рассматривала. Ей казалось жутким и неестественным, что, разыскивая ключ от отеля, она обнаружила ключ Луизы Доде.

Ее рука дрожала. Элли сжала ключ, не только чтобы остановить дрожь, но чтобы взять себя в руки. Ей нужно лишь поговорить с Джеком, и тайна раскроется.

Она снова положила ключ в карман, остальные – в шкатулку, зажгла свечу и задула лампу. Колеблющиеся тени, казалось, прыгали на нее со стен. Расширившимися глазами она смотрела на свисающую с веревок одежду. Она ведет себя неразумно, сказала себе Элли. Она в своем собственном доме, главная кухарка и ее помощницы совсем рядом. Стоит ей позвать, и они сразу прибегут.

Но почему она ни звука не слышит? Где все?

Высоко подняв свечу и на каждом шагу замирая, она вышла из комнаты и пошла по коридору. Шаги ее замедлились, потом Элли остановилась и не могла заставить ноги двигаться. Под дверью одной из кухонь виднелась полоска света, но это не слишком ее подбодрило. Кухни располагались в конце длинного коридора, в котором было много дверей.

Элли подскочила на месте, когда в коридоре появилось пятно света. Кто-то вышел из кладовой. Наверное, повариха или одна из служанок. Напрягая зрение, Элли пыталась разглядеть, кто это.

– Миссис Райс, – позвала она. Ее голос был слабым и дрожащим, как у струны плохо настроенной скрипки.

Свет приблизился. Это не миссис Райс. Мужчина.

Милтон.

Глава 25

– Коутс сказал мне, где вас найти, – произнес он. – С вами практически невозможно остаться наедине, а нам нужно поговорить.

Ее сердце отчаянно застучало.

– Кто присматривает за Робби?

– Леди Каро. Когда я уходил, она уговаривала его поесть жидкой кашки.

Когда Милтон шагнул к ней, Элли вскрикнула:

– Не подходите!

Он остановился, склонив голову к плечу, посмотрел на нее.

– Так вы обо всем догадались? – негромко спросил он.

– Значит, это правда! – Элли это потрясло, но в то же время не удивило. – Вы украли бриллианты Доротеи!

– И это все? – рассмеялся он. – Да, я украл бриллианты. Но я уверен, что вы знаете остальное. Дорогая Элли, неужели вы не догадались? Я убил Луизу Доде.

У нее перехватило дыхание и зазвенело в ушах. Когда сердцебиение немного успокоилось, Элли покачала головой:

– Это шутка?

Брови Милтона поползли вверх, на губах зазмеилась улыбка.

– Нет, не шутка, – сказал он. – Я убил Луизу Доде.

Элли ему поверила. Того юноши, которого она знала, больше не существовало. Милтон держался с кошачьей грацией и следил за ней взглядом хищника. Ключ в ее кармане начал обретать смысл. Должно быть, Милтон воспользовался им, чтобы подменить ее ключ от отеля.

Вопрос, вертевшийся у нее голове, тихо слетел с ее губ:

– Зачем?

– Потому что я мог это сделать. Потому что я этого хотел. – Он рассмеялся, как ребенок, который сделал что-то значительное и ждал одобрения взрослых. – Вы ищете мотивы? Что я могу сказать? Представилась возможность, и я ею воспользовался.

– Вы… вы сумасшедший.

– Нет, Элли. Я умный. Даже гениальный. Но этого никто не понимает. Вы знаете, каково жить в тени глупцов, которых вечно балуют? Родственникам следовало бы лучше разбираться в людях.

Теперь в его голосе не было мягкости.

– Вы говорите о Луизе и Робби? – спросила Элли, проглотив ком в горле.

– Робби?! – прорычал Милтон. – Робби болван! Он никогда не сдаст экзамен по греческому! Это безнадежно! Он пытается взять зубрежкой. Да и вы не лучше, хотя все и восхищаются вашим знанием классических языков. Я видел, как вы учили Робби. Выделали это механически, не понимая сути вопроса. Мне же достаточно один раз увидеть, чтобы понять логику. Мне смертельно надоели и вы, и Робби. Вы никогда со мной не сравняетесь!

«Почему он говорит о греческом? Кого волнует, что он гений? Кто хочет стать ему равным? Он убийца!»

Последняя мысль не давала Элли удариться в панику. Ей необходимо сохранить здравомыслие. Милтон не стал бы рассказывать ей всю историю, если бы не собирался заставить ее умолкнуть.

Он хочет убить её.

Никогда еще ее мозг не работал с такой быстротой. Элли обдумывала возможность побега. Она не сомневалась, что стоит ей открыть рот, как Милтон тут же схватит ее за горло, не дав крикнуть. Да и кто ее услышит? Где кухарка и ее помощницы? Где Коутс? И где, где Джек?

У нее возникло подобие плана. Элли начала отступать назад, медленно, дюйм за дюймом, чтобы не провоцировать Милтона. Если ей удастся вернуться в комнату, она откроет дверь на веранду и побежит что есть сил, спасая свою жизнь.

– Вы убили Луизу, потому что ревновали к Робби. – Это был не вопрос, а утверждение.

Милтон в ярости двинул рукой, и Элли увидела то, чего не заметила прежде. У него был нож. Теперь она поняла, что он делал в кладовой. Там экономка хранила столовые приборы. Усилием воли Элли заставила себя не двигаться с места и смотреть ему в глаза.

– Тупица! – прорычал Милтон. – Я же сказал. Я убил ее, потому что этого хотел. Убил, чтобы удовлетворить свое самолюбие, показать всем, что они мне и в подметки не годятся.

Элли ему не верила, во всяком случае, это только часть правды. Милтон выбрал себе жертву из-за унижения, считая, что Робби одержал победу там, где он проиграл. Элли пришло в голову, что, если бы Робби рассказал Милтону, почему Луиза выбрала его, все обошлось бы.

Но не это было причиной зависти Милтона. Внимание Луизы к Робби стало последней каплей, кульминацией крушения жизни. Не важно, насколько Милтон талантлив, в своих собственных глазах он провалил экзамен. И винил в этом других.

Но сейчас все это не имеет значения. Милтон сделал свой выбор, для него назад пути нет. Элли остается или бежать, или бороться с ним.

Или молиться, чтобы ее начали искать. Ведь ее отсутствие должны заметить слуги или Джек. Сколько у нее времени, прежде чем Милтон потеряет терпение?

Нужно разговаривать с ним, чтобы тянуть время.

– Знаете, Милтон, Луиза не любила Робби. – Элли поразило, что ее голос звучит очень естественно. – Она заинтересовалась им, потому что ее мать когда-то дружила с нашей. Робби следовало бы рассказать вам об этом, но он этого не сделал. Робби тешил свое самолюбие, заставляя друзей думать, что он… более опытный, чем это было на самом деле.

– Вы лжете!

У Милтона был вид ребенка, у которого отняли любимую игрушку.

– Я говорю правду. Послушайте меня, Милтон. Вы мне нравитесь. Всегда нравились Я никому ни слова не скажу о Луизе. Не скажу о бриллиантах. Вы помогли Робби, когда его ранили… – Элли вдруг замолкла.

Милтон засмеялся и распрямил плечи. Самообладание снова вернулось к нему.

– Вы только что догадались? Я же говорил, вы медленно соображаете. Я помогал Робби, потому что ничего другого не оставалось. Я думал, что и его убил. Меня в шок повергло, когда он вывалился из дверей театра прямо мне на руки. Я его не ждал. Я кое-что уронил во время борьбы с Робби и возвращался, чтобы найти это.

– Что? – хрипло спросила Элли.

– Ключ Луизы. Если бы я встретил Робби на лестнице, то добил бы его. Но на улице было слишком много народу. И не оставалось ничего другого, как помочь ему.

Для Элли только одно имело смысл: Милтон так ненавидел Робби, что пошел на убийство. Слова сорвались у нее с языка прежде, чем она успела подумать об их разумности:

– До отъезда из Парижа у вас были другие шансы убить его. Почему вы этого не сделали?

Милтон коротко рассмеялся.

– Поверьте, я бы это сделал, если был бы уверен, что мне удастся выкрутиться.

– Вы хотите сказать, если бы он повернулся к вам спиной? – фыркнула Элли. – Что произошло, Милтон? У вас сдали нервы? Робби с каждым днем становился крепче? Вы боялись, что он побьет вас в честной борьбе?

Она замолчала, сообразив, что подстрекает его, вместо того чтобы успокаивать.

– Дрянь! – брызгая слюной, крикнул Милтон. – Ты думаешь, я глупец? Он отсиживался в отеле. Если бы с ним что-нибудь случилось, подозрение пало бы на меня. Скажи, где ключ, Элли, и я вас обоих отпущу.

Милтон, должно быть, действительно считает ее тупицей. Но на этот раз она промолчала.

– Где ключ, Элли?

Воздух с хрипом вырывался из его легких. Элли поняла, что пора бежать. Милтон теряет контроль над собой. Она начала отступать назад.

–Так это вы вломились в мое жилище и поджидали меня? – безразличным тоном спросила она.

– Наконец-то ты начала шевелить мозгами, которыми так гордишься. Я знал, что ключ у тебя, но ты не понимаешь его значения или можешь рассказать о нем Робби.

Его слова покоробили Элли. Затмевая отвращение и страх, в ней закипал гнев. Она и Робби сделали этого юношу своим другом. Они ему доверяли.

– Вы решили напасть на Робби в парке.

– О, фейерверк был его идеей. Я уже говорил, что, если представляется возможность, я ею пользуюсь. С тех пор как вы с Робби поселились в этом доме, возможностей было мало. Мне не было покоя оттого, что кто-нибудь из вас может обо всем догадаться. И как я был прав, что не терял бдительности! Сначала Робби захотел обелить имя костюмерши. Теперь вы вспомнили о потерянном ключе. Но мне представилась новая возможность, и вот мы здесь.

– Обелить имя костюмерши? – переспросила Элли только для того, чтобы заставить Милтона продолжать разговор. – Что это меняет?

– Тогда подозрение пало бы на меня, Элли, а я не могу этого допустить. Вот почему я напал на Робби в парке. У меня больше не было уверенности, что он станет держать язык за зубами.

Это игра ее воображения, или Милтону происходящее доставляет удовольствие?

– Ради этого ключа, Элли, я все обыскал: твою квартиру, дом твоего дяди Фредди, этот дом – и ничего не нашел. Где ты его прятала?

– У меня его не было.

– Но теперь он у тебя. Иначе ты никогда не обвинила бы меня в краже бриллиантов. В комнате Робби ты была, как всегда, самоуверенна. Теперь ты меня боишься. Не нужно этого делать. Мы ссоримся из-за мелочи. Отдай ключ, и я тебя отпущу. А потом на выручку от бриллиантов отправлюсь путешествовать. Я уеду далеко, очень далеко, в Грецию, осматривать руины. Возможно, тебе даже захочется поехать со мной.

Милтон действительно считает ее простофилей, если думает, что она в это поверит. Как только он получит ключ, у него не будет причин оставлять ее в живых.

Стараясь говорить рассудительно, Элли сказала:

– Я знаю, что вы не причините мне вреда, Милтон, потому что Коутс знает, что вы здесь со мной. И если со мной что-нибудь случится, Джеку это не понравится.

Напряжение было невыносимым. Элли хотелось плакать, кричать, выплеснуть свой гнев. Она хотела, чтобы кто-нибудь помог ей. Но больше всего ей хотелось вонзить нож в подлое сердце Милтона.

Он хихикнул, и это ее ужаснуло.

– Элли, – сказал он, – поверь, у меня достаточно ума. Коутс не знает, что я здесь. Я сказал ему, что собираюсь подышать свежим воздухом, и невзначай поинтересовался, не захотите ли вы составить мне компанию. Он сказал, что вы в кухне, и я ответил, что не стану вас беспокоить. Все думают, что я ушел из дома. Открыв дверь, я весело попрощался, захлопнул ее и пошел искать вас. Не ждите, что слуги придут вам на помощь. Они разносят по комнатам подносы. Я запер дверь в цокольный этаж и уйду через заднюю дверь. Ошибочно недооценивать меня, Элли. Как видите, я все продумал.

Она знала, что Милтон не убьет ее, пока не получит ключ. Это заставляло ее сдерживаться.

–Я не то чтобы недооцениваю вас, Милтон, – сказала она, – просто вы несчастный человек. В греческом вы, может быть, и гений, но посмотрите, в какую переделку вы попали с убийством Луизы, не говоря уже о краже бриллиантов. И зачем нападать на Робби? Какую угрозу он представлял? Милтон шагнул вперед, Элли отступила.

– Он знал о ключе. Игра окончена. Отдай ключ, Элли, или я пущу в ход нож.

Звякнул один из колокольчиков, вызывающих слуг. Он прозвучал для Элли библейским кимвалом бряцающим. Милтон вздрогнул и поднял глаза на колокольчики. Повинуясь животному инстинкту, Элли бросила свечу и изо всех сил толкнула Милтона. Пока он приходил в себя, она помчалась к задней двери.

Джек прибыл домой, разрываясь между раздражением и отчаянием. Кучер гнал лошадь, не сбавляя хода, хотя гололед сделал дороги опасными. В отчаяние его повергло сообщение Кард-вейла о костюмерше Луизы Доде. Расследование вернулось к исходной точке. Робби снова стал главным подозреваемым.

Джек дернул шнурок колокольчика, но дверь никто не открыл. Пришлось ему рыться в карманах в поисках ключа. Когда он вошел, по лестнице спускался Уиган, на ходу натягивая сюртук.

– Где все? – спросил Джек, снимая пальто и протягивая его дворецкому.

– Ваша бабушка и леди Френсис отдыхают в своих комнатах, а леди Роли и леди Каро, я уверен, у Робби.

– Я не об этом, Уиган. Где слуги? Непроницаемое лицо Уигана дрогнуло.

– Мы работаем посменно, сэр, чтобы компенсировать бессонную ночь. Как вы помните, все слуги занимались гостями, пока констебль задавал вопросы, а после того как все разъехались, надо было навести порядок. Когда мы все это закончили, начался новый рабочий день.

Джек об этом даже не подумал.

– Спасибо, Уиган. Я вас не виню. Мне нужна была информация.

Перескакивая через две ступеньки, Джек поднялся по лестнице. Когда он вошел, Каро встала. Робби сидел в постели, опираясь спиной на подушки. Вид у него был не слишком довольный.

– Не буду я есть эту размазню, даже если мне за это заплатят, – сказал он Джеку. – Я хочу, чтобы мне принесли то же, что и другим.

– Доктор Блакуэлл сказал Элли, что Робби пока нельзя есть твердую пищу. Я принесла ему жидкую кашу. – Каро взяла ложку и чашку.

Это Джека тоже не волновало.

– Каро, – сказал он, – мне нужно поговорить с Робби наедине. Ты не возражаешь?

Джек распахнул дверь. На лице Каро появилось выражение тревоги, но она подчинилась. Джек плотно закрыл за ней дверь.

Робби казался озадаченным.

– В чем дело, Джек? Что случилось?

Джек сел в освободившееся после ухода Каро кресло. Он собирался расспросить Милтона, а не Робби, но не видел причин строго придерживаться своего плана.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он.

– Я… прекрасно.

– Голова болит? Не лихорадит?

– Нет. Только бок болит, когда двигаюсь или кашляю.

– Хорошо, – сказал Джек, – тогда я не буду обращаться с тобой как с инвалидом. – Его мягкость исчезла, и он сурово продолжил: – Сегодня я узнал, что костюмерша Луизы – ты ведь ее помнишь, ее подозревали в убийстве – теперь вне подозрений. Если сэру Чарлзу это еще не известно, он скоро об этом узнает. Мы вернулись к тому, с чего начали. Ты главный подозреваемый, и я не знаю, с чего начать, чтобы помочь тебе.

Робби ничего не сказал. Он смотрел на Джека полными тревоги глазами.

– Да, – сказал Джек, – тебе есть из-за чего волноваться. – Он понизил голос до шепота. – Ну, Робби. Ты можешь мне доверять. Что ты знаешь об убийстве Луизы Доде, и о чем ты мне не сказал?

Не отрывая взгляда от Джека, Робби покачал головой.

– Не лги мне! Я знаю, что ты что-то скрываешь, и не остановлюсь, если придется тебя поколотить, чтобы узнать это.

– С чего мне что-нибудь скрывать? – быстро сказал Робби.

– Например, если ты совершил это, а Милтон тебя покрывает.

Робби покачал головой:

– Нет. Когда я вошел в комнату, она была мертва. Джек сорвался с кресла и схватил Робби за плечи.

– Разве ты не понимаешь? – прорычал он. – Кто-то пытался убить тебя прошлой ночью! Кто-то пытался убить тебя, когда ты нашел Луизу в костюмерной! Если ты о себе не думаешь, то подумай об Элли. Он ведь ее дожидался и мог бы убить ее, не окажись я рядом с ней.

– Я не знал. Она мне не говорила!

– Теперь ты знаешь. Тебе и сестре грозит смертельная опасность, пока мы не обнаружим злодея.

– Я не сказал о пустяке, – проговорил Робби, – и теперь, когда костюмерша вне подозрений, это не имеет значения.

Разжав руки, Джек отпустил Робби.

– Я так и думал, – сказал он, опускаясь в кресло. – Итак, что ты скрыл? Продолжай, я жду.

Робби проглотил ком в горле.

– Я вам говорил, что когда на меня напали, я схватился со злодеем. Но не сказал, что он кое-что обронил, прежде чем убежать. Это был ключ Луизы. На нем было выгравировано ее имя. Он был у меня в руках, когда я сполз по лестнице и оказался на руках у Милтона.

– Ключ от чего? – нахмурился Джек.

– Это памятный ключ. Она держала его на туалетном столике. Ей вручили его, когда она получила первую роль во французском театре.

Джек обдумывал эту информацию.

– Зачем убийце забирать ключ? – спросил Робби.

– Как трофей, – свирепо сказал Джек, – сувенир, напоминающий убийце о жертве. Почему ты мне раньше это не сказал?

Робби пожал плечами:

– Потому что это казалось несущественным. Потому что я сбежал с ключом и не вернул его обратно. Я думал, что сочтут, будто я украл ключ, это бросит на меня подозрение. Но когда я услышал, что подозревают костюмершу из-за того, что пропали какие-то вещи Луизы, я хотел сказать вам, что она не брала ключа.

– Где сейчас этот ключ?

– Я отдал его Милтону. Он бросил его в Сену.

Джек хотел было потянуться, расправить затекшие мышцы, но, услышав ответ Робби, сжал челюсти. Он смотрел мимо Робби, словно что-то увидел позади него. Тянулись минуты.

– Джек, – окликнул его Робби. Взгляд Джека сосредоточился на нем.

– Ты отдал ключ Милтону, и он бросил его в Сену. Ты видел, как он это сделал?

– Нет. Я не понимаю, что вы в этом нашли. После паузы Джек спросил:

– Милтон хотел, чтобы ты рассказал мне, что костюмерша не брала ключ?

– Он сказал, что это убедит полицию в моей виновности, – горько ответил Робби. – Поэтому я ничего не предпринимал.

– Я что-то упустил, – сказал Джек, уставясь в пространство. – Поправь меня, если я ошибусь. Вы с Милтоном пошли в театр вместе…

– Да, – кивнул Робби. – Но мы встретились в кафе. Я пришел первым, Милтон опоздал. Как только он появился, мы пошли в театр.

– Все время это было у меня перед глазами, – заговорил Джек, обращаясь скорее к себе, чем к Робби. – Почему я этого не видел? Милтон покрывал не Робби, а себя.

Робби рот открыл от изумления.

– Что вы говорите? Милтон убил Луизу? Какие у него были мотивы? Она его почти не знала.

Джек не обращал внимания на его вопросы.

– Где я могу найти Милтона? – резко спросил он.

– Он был здесь совсем недавно. Думаю, он пошел прогуляться.

– Он был здесь! – вскинул голову Джек.

– Да.

– А где Элли?

Его настойчивость удивила Робби.

– Элли! – крикнул Джек. – Где она?

– Не знаю. Она вышла с Коутсом. Джек в два прыжка оказался у двери.

– Коутс! – зарычал он. – Коутс!

Элли мчалась по коридору, страшась, что ее в любое мгновение потянут назад. Ничто не освещало ей путь. Лишь сквозь маленькое подвальное окошко проникал слабый отсвет уличного фонаря, немного смягчая мрачную черноту.

Темнота ее радовала. Значит, свеча Милтона тоже погасла. Если дойдет до худшего, то можно спрятаться в лабиринте комнат. Элли подумала, что надо было больше времени проводить в служебных помещениях, чтобы лучше знать их расположение. Некоторые комнаты соединялись с другими, но если она попадет в непроходную, то окажется в ловушке.

От бега у нее перехватило дыхание и закололо в боку. Но все это было забыто, когда она ткнулась в заднюю дверь. Ключа в замке не было. Всхлипывая, Элли пыталась сосредоточиться. Где, где они хранят ключи? Ее паника немного стихла, когда она вспомнила, что в доме викария ключи висели на крючке, вбитом в дверную раму.

Ощупав косяк, она нашла ключ, но в спешке сбросила его с крючка. Упав на пол, ключ закатился в прачечную. Элли метнулась следом, упала на колени и, растопырив пальцы, принялась шарить по полу. Было невозможно разглядеть, куда упал ключ. Чем больше ее охватывало отчаяние, тем менее осторожными становились ее движения.

Услышав звуки в коридоре, она замерла.

– Я знаю, что ты здесь, Элли, – сказал Милтон. Его голос звучал весело и довольно. – Если бы ты вышла через заднюю дверь, я бы почувствовал сквозняк.

Она зажала рот рукой, чтобы заглушить вскрик от охватившего ее животного ужаса. Этого не могло случиться! В доме полно народу. Здесь больше двадцати слуг. Она тут хозяйка. Не следовало ей даже на кухню заходить. Юноша, которому она всю жизнь доверяла, пытается ее убить. И добьется своей цели, если она не будет держать себя в руках.

Ей нужно какое-то оружие. Подойдут и кочерга, и полено, и нож. Единственное, что было под рукой в этой комнате, – лампа на столе.

Подавив очередной приступ паники, Элли бесшумно поднялась на ноги. Милтон скоро подойдет к двери. У Элли не было времени на поиски флакона с кислотой или щелоком, чтобы, плеснув в глаза, ослепить его. Она нашла банку жидкого мыла, но это не придало ей уверенности. Она на ощупь пробиралась к лампе, когда услышала стук кремня. Жидкий свет виднелся из комнаты на противоположной стороне коридора. Милтон все-таки сумел зажечь свечу.

Тогда она увидела его – ключ от задней двери поблескивал под столом. Теперь не было смысла прятаться. Если она не достанет ключ, она никогда отсюда не выберется.

Схватив ключ, Элли бросилась к двери и вставила его в замок. Никогда ее пальцы не работали так проворно. Она услышала, как ключ повернулся в замке. Вздох облегчения сменился криком ужаса, когда обутая в сапог нога уперлась в дверь, не давая открыть ее. Элли повернулась к Милтону, и в следующее мгновение он схватил ее, ударил по лицу и потащил назад в комнату.

Если бы Элли не ухватилась за деревянные бадьи, то упала бы на пол. У нее болела челюсть, кружилась голова, во рту чувствовался привкус крови. Сквозь туман она видела, как Милтон вставил свечу в подсвечник на столе и положил рядом нож.