Автор книги: Эллен Лангер
Жанр: Личностный рост, Книги по психологии
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава 1. Вступление
Мне не нравится идея цельности, я предпочитаю игру калейдоскопа: вы встряхиваете его – и маленькие кусочки цветного стекла образуют новый узор.
Ролан Барт. Зерно голоса
Однажды в штате Коннектикут жителям дома престарелых предложили выбрать комнатные растения, за которыми они хотели бы ухаживать, а также решить, каким будет распорядок дня. Полтора года спустя эти люди оказались более жизнерадостными, активными и внимательными, чем постояльцы данного учреждения из аналогичной группы, не делавшие подобного выбора. Да и просто живых среди них осталось гораздо больше – из тех, кто сам выбрал распорядок дня и ухаживал за растениями, ушли из жизни почти в два раза меньше людей, чем во второй группе. Этот эксперимент положил начало более чем десятилетнему исследованию огромного влияния того, что мы с коллегами стали называть майндфулнесс, или осознанность, а также ее обратной стороны – столь же мощного, но деструктивного состояния неосознанности[2]2
E. Langer and J. Rodin, “The Effects of Enhanced Personal Responsibility for the Aged: A Field Experiment in an Institutional Setting”, Journal of Personality and Social Psychology 34 (1976): 191–198; J. Rodin and E. Langer, “Longterm Effects of a Control-Relevant Intervention Among the Institutionalized Aged”, Journal of Personality and Social Psychology 35 (1977): 897–902.
[Закрыть].
В отличие от экзотических измененных состояний сознания, о которых так много говорят, осознанность и неосознанность настолько обыденны, что мало кто ценит их важность или использует их силу, чтобы изменить свою жизнь. Эта книга о цене, которую платят наши душа и тело за преобладающую неосознанность, и, что более важно, о преимуществах более высокой степени контроля, о богатстве выбора и возможности преодоления барьеров – о том, что может дать нам осознанность.
Хотя результаты данного исследования уже опубликованы в ряде научных статей, я давно хотела представить их более широкой аудитории: выгоды от повышения осознанности кажутся слишком ценными, чтобы скрыть их в архивах социальной психологии. Каждый раз, когда получаю запрос на публикацию моей статьи от руководителя компании или журналиста, я сожалею, что не могу пропустить ее через некую машину мгновенного перевода, которая удалила бы ненужные профессиональный жаргон и статистику, чтобы выявить главные практические результаты. Эта книга, хотя и не была создана мгновенно, представляет собой именно итог данных более пятидесяти экспериментов и попытку продемонстрировать их значение за пределами лаборатории – как в литературе, так и в повседневной жизни.
Первый раз я столкнулась с серьезным риском, который несет в себе неосознанность, когда училась в магистратуре. Моя бабушка жаловалась врачам на змею, которая ползала у нее в черепе и вызывала головные боли. Ее описания были яркими и образными, не буквальными – просто она так говорила. Однако молодые лечащие врачи не обращали особого внимания на слова этой очень пожилой дамы из другого культурного поколения.
Они диагностировали старческий маразм. В конце концов, маразм действительно приходит в старости и заставляет людей говорить глупости. Когда ее страдания и спутанность сознания еще больше усилились, они порекомендовали электросудорожную (шоковую) терапию и убедили мою мать дать согласие.
И только после вскрытия обнаружили, что у бабушки была опухоль головного мозга. Я разделяла мучительное чувство вины моей матери. Но кто мы такие, чтобы сомневаться в словах врачей? Спустя много лет я продолжала думать о реакции врачей на жалобы бабушки и о нашей реакции на слова врачей. Они выполнили диагностическую процедуру, но не отнеслись с должным вниманием к тому, что говорила пациентка: помешала мысленная установка о старческом маразме. Мы не задавали врачам вопросы – мешала установка об экспертности. Со временем мои исследования в области социальной психологии позволили увидеть некоторые причины наших ошибок, что подтолкнуло меня к дальнейшему изучению неосознанного поведения.
Социальные психологи обычно ищут ответ на вопрос, каким образом поведение зависит от конкретной обстановки, или от контекста. Однако когда люди лишены осознанности, они относятся к информации так, как если бы она была контекстуально независимой – истинной в независимости от обстоятельств. Для примера возьмем утверждение: героин опасен. Насколько это верно для умирающего человека, испытывающего невыносимую боль?
Мои знания об опасности неосознанности и о том, что добиться большей осознанности в жизни совсем не сложно (вспомним эксперимент в доме престарелых), помогли понять, как этот обоюдоострый механизм работает в самых разных условиях.
В качестве примера рассмотрим события, которые привели к крушению самолета авиакомпании Air Florida в 1982 году – тогда погибли семьдесят четыре пассажира. Это был обычный рейс из Вашингтона во Флориду с опытным летным экипажем на борту. Командир и второй пилот были абсолютно здоровы. Никто не был усталым, не находился в состоянии стресса или алкогольного опьянения. Что же пошло не так? Расследование показало, что экипаж проводил контрольные проверки перед взлетом. Командир экипажа и второй пилот, как всегда, проверили все системы управления. Они выполнили обычную работу и отметили «Выключено» в списке напротив антиобледенителя – автоматически. Однако этот полет отличался от всех предыдущих в их летной практике: он проходил не в теплую погоду, которая характерна для юга. За бортом подмораживало.
Выполняя контрольные проверки – как обычно, одну за другой, – пилот, казалось бы, размышлял, но на самом деле это было не так[3]3
C. Gersick and J. R. Hackman, Habitual Routines in Task-Performing Groups”, Organizational Behavior and Human Decision Processes, in press.
[Закрыть]. Процедуры, выполняемые командиром экипажа и вторым пилотом перед взлетом, имеют много общего со скучной демонстрацией средств безопасности, которую бортпроводники с безучастным взглядом проводят перед бывалыми пассажирами. Когда мы слепо следуем шаблону или бессознательно выполняем бессмысленные приказы, действуем как автоматы, это может привести к серьезным последствиям.
Не все позволяют себе действовать неосознанно. Некоторые концертирующие пианисты стараются запоминать музыку, находясь вдали от клавиатуры, чтобы избежать затруднительного положения, когда их пальцы знают музыку, но они сами – нет. По сути, эти профессионалы относятся осознанно к своим выступлениям. При отсутствии клавиатуры они не могут воспринимать свою игру как нечто само собой разумеющееся.
В следующих главах я покажу, как и почему возникает неосознанность, как мы можем стать более осознанными и концентрироваться на настоящем в самых разных аспектах нашей жизни. Затем рассмотрим природу неосознанности и ее связь с привычкой и бессознательным. В главе 3 исследуются истоки неосознанности, важная роль контекста и характер дошкольного образования. О последствиях неосознанности и ограничениях, которые она накладывает на наши способности, ожидания и личностный потенциал, поговорим в главе 4. В главе 5 я рассуждаю о природе осознанности и ее отличиях от родственных концепций, встречающихся в восточной философии. В главах 6–10 покажем, как применяются результаты исследований, будь это старение, творчество, работа, негативное влияние предрассудков и здоровье.
Самые интересные для меня аспекты исследования, включая преодоление неуверенности на рабочем месте, связь между неосознанностью и ловушкой дуализма разума и тела, рассматриваются в главах о работе и здоровье (8-й и 10-й). Это имеет значение и для многих других областей. Вслед за Иваном Ильичом, который, критикуя технологии, лишающие людей самостоятельности, объяснял, почему он выделяет среди прочего образование, транспорт, а затем медицину, я могла бы то же самое написать о почте (или политике, если уж на то пошло)[4]4
I. Illich, Medical Nemesis (New York: Pantheon, 1976).
[Закрыть].
Поскольку строгое следование правилам и осознанность несовместимы по определению, в книге не будет никаких рецептов. Размышления об осознанности и неосознанности сами по себе изменяют взгляды на мир. Становится легче идти на риск и принимать перемены, люди меньше боятся неудач. Кто-то почувствует контроль там, где когда-то чувствовал беспомощность. Или станет свободнее там, где когда-то чувствовал скованность. Я надеюсь, что читателям понравится знакомство с нашим исследованием, они осознанно подвергнут сомнению его выводы и проверят их на практике в собственной жизни.
Часть первая. Неосознанность
Глава 2. Когда горит свет, а в доме никого
Из полотна времени мы вырезаем дни и ночи, лето и зиму. Мы даем название каждому понятию континуума восприятия, и все эти абстрактные понятия являются концептами.
Интеллектуальная жизнь человека почти полностью заключается в том, что он заменяет перцептивную систему сознания, в которой первоначально возникает его опыт, на концептуальную систему.
Уильям Джеймс. Мир, в котором мы живем
Представьте, что сейчас два часа ночи. Раздается звонок в дверь. Вздрогнув, вы встаете и спускаетесь. Открываете дверь – и видите мужчину. На нем кольца с бриллиантами, он шикарно одет, на улице стоит его мерседес. Он говорит, что ему жаль будить вас в такой час, но ТВ-игра «Охота за мусором» в самом разгаре. Его бывшая жена тоже участвует, поэтому для него очень важна победа. Ему нужна деревянная панель размером примерно 80 × 200 см. Не можете ли вы ему помочь? Чтобы заинтересовать вас, он предлагает за услугу 10 000 долларов. Вы верите ему. Он явно богат. И говорите себе: где, черт возьми, я могу достать для него эту деревянную панель? Вы думаете о складе пиломатериалов, вы не знаете, кому принадлежит этот склад, даже толком не знаете, где он находится. В любом случае в два часа ночи склад закрыт. Вы очень стараетесь, но ничего не можете придумать. Потом говорите неохотно: «Ума не приложу, где ее взять… простите».
На следующий день, проходя мимо строительной площадки рядом с домом вашего друга, вы видите деревянную панель примерно нужного размера, 80 × 200 см, – дверь. Вы могли бы просто снять дверь с петель и отдать ее за 10 000 долларов.
Какого дьявола, спрашиваете вы себя, мне не пришло в голову сделать это? Вам это не пришло в голову потому, что вчера эта дверь не была деревянной панелью. Деревянная панель размером 80 × 200 см была скрыта от ваших глаз, застряв в категории под названием «двери».
Такого рода неосознанность обычно принимает более банальные формы: «Почему я не подумал о Сьюзен? Она, наверное, знает, как прочистить засор» – все это можно назвать ловушкой категорий. Это одно из трех словосочетаний, которые способны помочь осмыслить природу неосознанности. Два других – автоматическое поведение и единственно возможная перспектива.
В ловушке категорий
Мы познаем мир, создавая категории и делая различия между ними.
Это китайская, а не японская ваза.
Нет, он всего лишь первокурсник.
Белые орхидеи находятся под угрозой исчезновения.
Теперь она его босс.
Так мы создаем картину мира и представления о самих себе. Без категорий мир, казалось бы, ускользает от нас. Тибетские буддисты называют такой тип мышления владыкой речи.
Мы создаем наборы категорий. Они служат инструментами управления всеми явлениями жизни. Самые ощутимые плоды эта тенденция приносит в виде идеологий, комплексов идей, которые рационализируют, оправдывают и освящают нашу жизнь. Национализм, коммунизм, экзистенциализм, христианство, буддизм – все это способы самоидентификации, правила поведения и интерпретации того, как и почему происходит именно то, что происходит[5]5
C. Trungpa, Cutting Through Spiritual Materialism (Boulder and London: Shambhala, 1973).
[Закрыть].
Создание новых категорий – занятие осознанное. Неосознанность возникает, когда мы слишком полагаемся на созданные в прошлом категории и различия между ними (мужское/женское, старый/молодой, успех/неудача). Как только категории созданы, они начинают жить собственной жизнью. Например:
1) сначала была Земля;
2) затем были суша, море и небо;
3) затем были страны;
4) затем была Германия;
5) потом была Восточная Германия в противоположность Западной Германии.
Категории набирают силу, их очень трудно отвергнуть. Мы создаем собственную и нашу общую реальность, а затем становимся ее жертвами: слепо верим в нее, забыв, что это всего лишь идеи, абстракции.
Если рассмотреть категории, которые прочно утвердились в прошлом, будет легче понять, почему могут потребоваться новые. Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес цитирует древнюю китайскую энциклопедию, в которой животные классифицируются как а) принадлежащие императору, б) забальзамированные, в) ручные, г) молочные поросята, д) сирены, е) бродячие собаки, ж) включенные в настоящую классификацию, з) неистовые, и) бесчисленные, к) нарисованные очень тонкой кистью цвета верблюжьей шерсти, л) и так далее, м) только что разбившие кувшин с водой, н) издалека похожие на мух.
Быть неосознанным – значит оказаться в ловушке жестокого мира, где некоторые существа всегда принадлежат императору, христианство – это всегда хорошо, определенные люди неприкосновенны навеки, а двери всего лишь двери.
Автоматическое поведение
Вы когда-нибудь говорили «Извините» манекену или выписывали в январе чек, датированный предыдущим годом? Живя в таком режиме, мы воспринимаем и используем ограниченные сигналы из окружающего мира (женская фигура, привычный год в дате), не позволяя другим сигналам (неподвижная поза, календарь) проникнуть в наше сознание.
Однажды в небольшом магазинчике я дала кассиру новую кредитную карту. Заметив, что карта не подписана, она вернула ее мне и попросила подписать. Затем взяла эту карту, пропустила через свой компьютер, попросила подписать чек. Я сделала все, как было сказано. Затем кассир поднесла чек к только что подписанной карте и проверила, совпадают ли подписи.
Современная психология до сих пор не уделяла должного внимания тому, насколько сложными могут быть автоматические действия. Однако еще в 1896 году Леон Соломонс и Гертруда Стайн изучали этот вопрос. (Та самая Гертруда Стайн, которая с 1893 по 1898 год была аспиранткой по экспериментальной психологии в Гарвардском университете под руководством Уильяма Джеймса.) Они изучили то, что тогда называлось двойной личностью и позже утвердилось как раздвоение личности. Исследователи предположили, что неосознанное поведение второй личности, по сути, аналогично поведению обычных людей. Обычные люди также совершают множество сложных поступков, сознательно не обращая на это внимания. Соломонс и Стайн провели несколько экспериментов, в которых сами выступили в роли испытуемых, и показали, что и письмо, и чтение могут выполняться автоматически. Они без ошибок писали английские слова, одновременно читая увлекательную историю. Серьезно потренировавшись, даже смогли автоматически диктовать во время чтения. Правда, впоследствии не могли вспомнить написанные слова, но были абсолютно уверены, что что-то написали. Чтобы показать, как чтение может выполняться автоматически, испытуемый читал вслух отрывок из книги, в это же время ему читали другую историю. И снова оказалось, что после продолжительных тренировок они могут читать что-то вслух, уделяя все внимание другой истории, которую им читают.
Соломонс и Стайн пришли к такому выводу: огромное количество действий, которые мы считаем осознанными (чтение и письмо), могут выполняться абсолютно автоматически: «Мы продемонстрировали общую для нормальных людей тенденцию действовать без какого-либо выраженного желания или сознательного волеизъявления, в целом в соответствии со своими прежними привычками»[6]6
L. Solomons and G. Stein, “Normal Motor Automation” Psychological Review 36 (1896): 492–572.
[Закрыть].
Эксперимент, который я провела в 1978 году совместно с коллегами-психологами Бенционом Чановицем и Артуром Бланком, имел целью изучить этот вид неосознанности[7]7
E. Langer, A. Blank, and B. Chanowitz, “The Mindlessness of Ostensibly Thoughtful Action: The Role of Placebic Information in Interpersonal Interaction”, Journal of Personality and Social Psychology 36 (1978): 635–642.
[Закрыть]. Местом его проведения был Центр выпускников Нью-Йоркского городского университета. Мы подошли к людям, которые пользовались копировальным аппаратом, и попросили позволить нам скопировать что-нибудь прямо сейчас. Дальше мы называли разумные или бессмысленные причины. Идентичность ответов как на разумные, так и на бессмысленные вопросы показала бы, что испытуемые не думали о том, что им говорили. Свою просьбу мы формулировали тремя разными способами: «Извините, могу я воспользоваться ксероксом?», «Извините, могу я воспользоваться ксероксом? Я хочу сделать копии», «Извините, могу я воспользоваться ксероксом? Я очень спешу».
Первый и второй вопрос по содержанию одинаковы: как еще можно пользоваться копировальным аппаратом, кроме как делать копии? Следовательно, если люди задумываются, что на самом деле было им сказано, первые две формулировки должны быть одинаково эффективны. Однако структурно они различны. Избыточный вопрос («Извините, могу я воспользоваться ксероксом? Я хочу сделать копии») больше похож на последний вариант («Извините, могу я воспользоваться ксероксом? Я очень спешу»): оба варианта формулируют просьбу и указывают причину. Если люди выполняют две последние просьбы с одинаковой частотностью, это означает их внимание к структуре, а не сознательное внимание к содержанию. По сути, именно это мы и обнаружили. Мы встретили большую уступчивость, когда приводилась причина – независимо от того, звучала она разумно или глупо. Люди бездумно реагировали на привычные структуры, вместо того чтобы внимательно следить за содержанием.
Конечно, всему есть предел. Если бы кто-то попросил об очень большом одолжении или если бы причина была совершенно абсурдной (потому что за мной гонится слон), человек, скорее всего, задумался бы над тем, что ему сказали. Дело не в том, что в других случаях люди не слышат просьбу, они просто не думают о ней активно.
В ходе аналогичного эксперимента мы разослали служебные письма в несколько департаментов университета. Сообщение содержало просьбу или требование вернуть письмо в указанную комнату – и это все, что в нем говорилось[8]8
E. Langer, A. Blank, and B. Chanowitz, “The Mindlessness of Ostensibly Thoughtful Action: The Role of Placebic Information in Interpersonal Interaction”, Journal of Personality and Social Psychology 36 (1978): 635–642.
[Закрыть] («Пожалуйста, как можно скорее верните это письмо в комнату 247» или «Данный документ должен быть возвращен в комнату 247»). Любой, кто внимательно прочтет такое сообщение, спросит: «Зачем вообще отправляли это письмо?» – и, следовательно, не вернет его. Половина писем выглядела точно так, как выглядят все письма, другие отличались от стандартных. Привычные письма вернули 90 % получателей. Когда письма выглядели как-то иначе, было 60 % возвратов.
Во время обсуждения этих исследований на университетском коллоквиуме один из слушателей рассказал мне о небольшой афере, которая организовывалась по тому же принципу. Некто поместил в газете Лос-Анджелеса такое объявление: «Еще не поздно отправить 1 доллар г-ну …» – и указал собственные имя и адрес. Отправителю ничего не обещали взамен. Многие люди ответили, вложив в конверт доллар. Человек, написавший объявление, вероятно, неплохо заработал.
Автоматическое поведение, очевидное в этих случаях, имеет много общего с привычкой[9]9
Чтобы понять более сложную взаимосвязь между автоматической обработкой информации и неосознанностью, см. работы: E. Langer, “Minding Matters”, in L. Berkowitz, ed., Advances in Experimental Social Psychology (New York: Academic Press, in press) and W. Schneider and R. M. Schiffrin, “Controlled and Automatic Human Information Processing: I. Detection, Search, and Attention”, Psychological Review 84 (1977): 1–66.
[Закрыть]. Привычка, или тенденция совершать одни и те же повторяющиеся действия на протяжении многих лет, естественно подразумевает под собой неосознанность. Однако неосознанное поведение может возникнуть и без долгой истории повторяющихся действий, фактически почти мгновенно.
Единственно возможная перспектива
Часто мы действуем так, будто есть один-единственный набор правил. Например, готовя еду, следуем рецептам с максимальной точностью, добавляем ингредиенты как бы по указу сверху. Если по рецепту требуется щепотка соли, а в миску попадает четыре щепотки, возникает паника, будто миска сейчас взорвется. Думая о рецепте как о правиле, мы часто не задумываемся, насколько различаются вкусы людей или насколько увлекательным может быть приготовление своего, особенного блюда.
Первый эксперимент, который я провела в аспирантуре, был посвящен проблеме единственно возможной перспективы. Это было пилотное исследование – изучить эффективность разных форм просьбы о помощи. Коллега-исследователь стояла на оживленном тротуаре и говорила прохожим, что она вывихнула колено и нуждается в помощи. Если кто-то останавливался, она просила купить ей бинт «Эйс» в ближайшей аптеке. Я стояла внутри аптеки и слушала, как человек передавал просьбу аптекарю, который ранее согласился сказать, что у него закончились бинты фирмы «Эйс». Услышав это, ни один из двадцати пяти испытуемых, поведение которых мы изучали, не додумался попросить аптекаря порекомендовать что-нибудь еще. Люди выходили из аптеки с пустыми руками и рассказывали пострадавшей, что произошло. Мы предположили, что, если бы она попросила о помощи не так конкретно, возможно, получила бы ее. Никто не попытался найти другие средства, руководствуясь мыслью, что вывихнутое колено необходимо перевязать.
В качестве небольшого теста, демонстрирующего, как узкая перспектива может влиять на наше мышление, предлагаю прочитать следующее предложение:
«НАУЧНЫЕ НАРАБОТКИ – ЭТО НАВЕРНЯКА РЕЗУЛЬТАТ ДЛИТЕЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТЕКСТОВ НАРЯДУ С МНОГОЛЕТНИМИ ЭКСПЕРИМЕНТАМИ».
Теперь перечитайте его только один раз и подсчитайте, сколько в нем букв «Н».
Если вы нашли меньше, чем есть на самом деле (ответ в примечаниях[10]10
Правильный ответ – 11. Аналогичный тест был напечатан на визитных карточках копировальной службы Мьями, Инк.
[Закрыть]), на ваш подсчет, вероятно, повлияло, что первые два слова в предложении начинаются с буквы Н. При подсчете ваш разум будет склонен цепляться за эту подсказку или единственно возможную перспективу и упускать некоторые буквы Н, скрытые внутри слов.
Такие конкретные инструкции, как и просьба найти бинт «Эйс», поощряют неосознанность. Как только мы впускаем их в наше сознание, разум захлопывается, как моллюск на льду, и перестает пропускать новые сигналы. В следующей главе рассмотрим некоторые причины, по которым ум застывает в таком ригидном, замкнутом состоянии.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
