Текст книги "Ночная танцовщица"

Тод скакал рядом с Мэгги и рассказывал об отсутствии энтузиазма у отца. Молодой Харли решил не отступать от гостьи ни на шаг, как только началась прогулка.

– В душе отец – городской житель. Любит хорошие вина, дорогую одежду, поклоны слуг. Он не любит пачкать руки, – рассказывал Тод.

– А вы?

– Я? Мне здесь нравится, я все время езжу верхом и многое бы переделал, если бы позволил отец.

Тод не сказал, что именно, но горящий взгляд, блуждающий по пастбищу, говорил сам за себя.

– Если бы у меня были деньги и власть, я бы превратил это в первоклассное ранчо, не то что у отца, всего две фермы. Но ему достаточно, чтобы жить в роскоши.

Он обратил на Мэгги пылающий взгляд, и ей даже стало не по себе.

Однако она все же была рада видеть каменное лицо Кристофера. Каждый раз, глядя на жену, он бесился от ревности, по крайней мере, Мэгги надеялась, что его угрюмый взгляд означает именно ревность.

Почти целый день они осматривали ветряки, разгоняли скот, скакали по бескрайним пастбищам. Местами зоны обитания антилоп совпадали с пастбищами скота. Не раз Мэгги видела бегущего темно-желтого койота и американского кролика. Тод предупредил, что нужно опасаться ядовитых животных – гремучих змей, тарантулов, скорпионов. Последние, по его словам, живут даже в стенах ранчо. Еще опасны рыжая рысь и пума. А если спать под открытым небом, то много хлопот доставляют скунсы. И волки. Но молодой человек заверил, что волки никогда не нападают на людей, а предпочитают охотиться на старых и слабых животных, плетущихся позади стада.

Ближе к обеду они увидели в траве бегущую стайку койотов. Тод решил, что это подходящая мишень, чтобы попрактиковаться в метании камней. Намерения убить животное у него не было. Мэгги пыталась не улыбаться, понимая, что это глупость, и была «за» койотов.

– В этих тварей попасть труднее, чем в кого-либо другого. Посмотрите на этих дьяволов. Возвращаются, чтобы дать мне еще один шанс, – Тод улыбнулся. – Мистер Тэлбот, почему бы вам не попробовать? – он кивнул на кольт, висевший на бедре Кристофера. На том, чтобы взять оружие, настоял Теодор, объясняя, что в этой стране ни один человек не ходит без револьвера. – Думаете, попадете? – снисходительно спросил Тод.

– Не понимаю, почему нужно это делать. Звери угрожают стаду?

– Нет, просто их можно использовать как мишень.

– Мне не хочется практиковаться на мишенях, которые будут истекать кровью.

Тод презрительно фыркнул.

– Вам следует быть менее щепетильным. Здесь люди выживают только благодаря уму и оружию. Кто не умеет держать в руках оружие, не может считаться мужчиной.

Тод посмотрел на Мэгги – задело ли ее это замечание, но эффект от сказанного разрушил тихий смех Тэлбота.

– А мне всегда было интересно, почему это каждый мужчина здесь носит револьвер у ноги. Это доказательство мужества, да? Нам в Англии не нужно так вульгарно демонстрировать силу.

Мэгги чуть не рассмеялась, увидев, как сконфузился Тод. Молодой Харли считал, что сам нанес оскорбление, но сейчас уже не был в этом уверен.

Обедали они в небольшой хижине. Там никто не жил, но имелся запас вяленой говядины, свинина, бобы и мука для тех путников, которые едут этой дорогой и могут здесь заночевать. Размеры ранчо «Дель-Рио» были так велики, что зачастую ковбои не могли добраться с пастбищ до дома несколько дней, поэтому на всей территории тут и там были устроены такие пристанища.

Мэгги увидела в муке паутину, в бобах – жучков, а мясо было изгрызено четвероногими животными, следы которых виднелись на полу. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как сюда кто-нибудь заглядывал? И не хотел ли Тод что-то изменить именно здесь?

После обеда небо заволокли темные тучи, висевшие с утра на востоке. Стало холодно и пошел дождь, от которого не было укрытия ни животным, ни людям. Мэгги была счастлива, когда они въехали во двор ранчо и подросток-мексиканец повел лошадей в сарай. Она хотела принять ванну и пообедать.

– Вы даже не видели, где кончается ваша земля, – сказал Тод, идя к дому рядом с Мэгги. – Она простирается гораздо дальше того места, где пасут скот. Я слышал, тянется от реки Пекос до самых гор, – и с улыбкой добавил: – Надеюсь, ваш муж все приведет в порядок, когда займется ранчо. Никто и не думал, что англичане знают, как обращаться с ранчо.

Умываясь над медным тазом в своей комнате, Мэгги вдруг вспомнила, что за целый день вряд ли перемолвилась с мужем хоть одним словом. Тод завоевал ее внимание. Быть объектом восхищения мужчины – приятная перемена после холодного отношения Кристофера.

Однако, слушая Тода, она не упускала и разговора Харли и Кристофера. Те обговаривали сумму, которую нужно заплатить за скот и возделывание земли. Сумма, о которой в документах ничего не сказано.

Мэгги поняла – Стефан проиграл не только землю, но и все, что было на ней. Кристофер пытался склонить Харли к разумной цене, и тот обещал подумать.

Англичанин многому научился от Слейтеров. Может, он и осел, но все же приятный осел. Мэгги не могла не гордиться его сообразительностью. Тод ошибается, Кристофер будет хорошим хозяином ранчо.

Если бы только Мэгги могла сделать из него хорошего мужа!

ГЛАВА 11

В семь часов подали ужин. Мэгги чувствовала себя усталой, как никогда. Она совсем забыла, что день, проведенный в седле, изматывает и человека, а не только лошадь.

Тод тепло приветствовал Мэгги, когда та появилась в столовой. Он рванулся ей навстречу, но Кристофер вежливо преградил путь.

– Надеюсь, вы не возражаете, – с холодной учтивостью произнес Тэлбот.

– Конечно, нет, – сделав обиженное лицо, Тод уселся напротив Тэлботов.

Мэгги была рада, что ни Тод, ни Кристофер не докучают ей разговорами. Она слишком устала, а между мужчинами воцарилось враждебное молчание. Теодор довольно улыбался, наблюдая за напряженной обстановкой за столом. Мэгги поняла – Харли больше всего хочется, чтобы она влюбилась в его сыночка и вычеркнула Кристофера из своей жизни. Пусть убирается обратно в Англию. Но этого не произойдет. Конечно, Тод хорош собой. Красивый, привлекательный – он сделает счастливой любую женщину. Но не Мэгги. Несмотря на недостатки, Кристофер глубоко запал ей в душу, чего раньше не удавалось ни одному мужчине. Тод казался каким-то ненастоящим, словно сделанным из полированного дерева. Кристофер – строг и суров, но у него есть сердце и ум. Он докажет это, если захочет.

После того, как подали основное блюдо – жареных цыплят, – Мэгги заметила, что в голове у нее шумит, несмотря на отсутствие разговора. Она посмотрела на стакан: выпито уже два или три? Мэгги не помнила. Хорошо еще, что никто не предложил прокатиться верхом после ужина.

Когда подали яблочный пирог, Теодор сделал попытку начать разговор.

– Миссис Тэлбот, где вы жили в Денвере до того, как встретили своего мужа? Я знаю этот город. Он мне нравится.

– На 14-й улице, – не раздумывая, солгала Мэгги. – После смерти матери я жила там с подругой.

– Наверное, вы тяжело пережили потерю родственников. Как я понял, ваш отец умер, когда вы были совсем крошкой.

– Мне был только год. А когда исполнилось четырнадцать, от воспаления легких умерла мать.

– Она больше не выходила замуж?

– Нет. Она… была… профессиональной танцовщицей.

Кристофер бросил на нее колкий взгляд.

– Ваша мать танцевала на сцене? – спросил Харли.

– Да. Она была очень знаменита, – Мэгги решила, что не будет большой беды, если она немного приукрасит действительность.

– Восхитительно! Вы, должно быть, видели, как она танцует?

– Постоянно. Иногда даже сама танцевала с нею. С первых шагов мать учила меня танцу, который с давних времен исполняют в Андалусии.

– Фламенко? – спросил Тод.

– Да, – вино освежило ее память, но Мэгги забыла грязные пивные и пошлую публику, а также залитую пивом сцену, если это вообще можно назвать сценой, помнила только, как танцевала со своей красавицей матерью, как рукоплескали зрители. – Людям нравилось, как мы танцуем вместе.

– Я в восторге, – объявил Тод.

Зато Кристофер явно был не в восторге, Мэгги увидела в его глазах предостережение.

– Я неплохо играю на гитаре, – сказал Тод. – Вы станцуете для нас под мой аккомпанемент? Мы с отцом будем польщены.

– Магдалена, это неприлично, – вмешался Кристофер.

Опять это слово. ПРИЛИЧНО. Все в мире должно быть прилично.

– Не глупи, Кристофер. Танец не может быть неприличным.

Мэгги проигнорировала недовольный взгляд мужа. Вино победило разум, ведь танец – часть ее жизни. Тогда мир был более суровым, но не таким сложным. Непреодолимое желание охватило ее.

– Конечно, я станцую.

Мэгги танцевала от души. Тод оказался лучшим гитаристом, чем она предположила, – знал все мелодии, которые она танцевала в «Госпоже Удаче», даже те, которые исполняла мать. После пяти минут разминки Мэгги сбросила туфли и серьезно взялась за дело. Музыка захватила, как это часто бывало раньше, заставляя забыть, кто она и где находится. Усталость улетучилась, все проблемы растворились в музыке. Она не видела гневного взгляда Кристофера, не помнила, как ходила к себе переодеться в свободные блузу и юбку (не может же она танцевать в узком облегающем платье!), которые муж категорически запретил надевать, чтобы не выставлять себя напоказ. Кристофер еще не усвоил – если Мэгги что-то запретить, она точно это сделает. Не замечала она и подозрительного взгляда Теодора Харли, и пристального внимания его сына, пока тот перебирал струны гитары. Мэгги танцевала и была счастлива.

Камни во внутреннем дворике кололи подошвы босых ног. Прохлада ночи ласкала кожу. Мэгги кружилась, делала пируэты, руки взлетали в грациозных движениях. Как же она соскучилась по танцам! Хотя и сама этого не понимала. Отдавшись танцу целиком, снова почувствовала себя живой. Но вот музыка закончилась, на какой-то момент танцовщица застыла. Казалось, музыка оживила ее, а когда звуки смолкли – Мэгги превратилась в статую из слоновой кости.

Мужчины зааплодировали, вернув ее в реальный мир. Лицо и глаза Тода горели. Кристофер хлопал лишь из вежливости, Мэгги видела, как сильно сжаты его челюсти. Он зло смотрел на жену, было видно, что его душат и ярость, и страсть. Мэгги возбудила его своим танцем, и Кристофер ненавидел ее за это. Внезапно в голову пришла догадка – Кристофер не только не любит ее, но и не хочет любить. Мэгги для него никто, просто грязь. Он не касается ее, потому что боится испачкаться. Чем большее желание разжигала она, тем сильнее он ненавидел ее.

Она резко отвернулась. Осознание ужасной правды вызвало слезы. Но нет, нельзя позволить себе такую слабость. Мэгги подняла голову и улыбнулась.

– Вот так меня учила танцевать мама. Но я и в подметки ей не гожусь.

– Тогда, наверное, она была настоящим чудом, – заметил Тод.

– Да, в самом деле, – согласился Теодор.

– Дорогая, вы могли бы танцевать на сцене Сан-Франциско или Нью-Йорка.

Мэгги была не в состоянии слушать повторение ее детских фантазий. Хотелось побыть одной, поплакать, не видеть больше Кристофера, его злые, презрительные взгляды. Она постаралась взять себя в руки.

– Спасибо за комплименты. А теперь, господа, если вы не против, я пойду к себе. Был тяжелый день, и я устала.

Мэгги ожидала, что в ее комнату явится Кристофер. Теперь она не надеялась, как раньше, что он придет в ее объятия, нет. Он проучит ее, будет ругать за флирт с Тодом, за неприличное поведение, за вызывающий, неподобающий леди танец. И вообще, что можно ожидать от танцовщицы салуна?

Настроения и так не было, а пока Мэгги ждала Кристофера, испортилось окончательно – он не пришел. Мэгги натянула сорочку, причесалась, умылась холодной водой, а он все не шел. Может быть, Кристофер ненавидит ее так, что даже не доверяет себе, опасаясь убить? Хотя, если убьет, его права на землю будут под сомнением.

Мэгги погасила лампу и легла. Сколько времени пролежала без сна, неизвестно. Может быть, несколько минут, а может быть, и больше часа. Печальные мысли гнали сон прочь. Как жить дальше с мужем, который презирает ее, а с каждой вспышкой естественной страсти презирает еще больше? Как общаться с любимым, который никогда ее не любил и никогда не полюбит? Постоянно ощущать, что она не достойна его внимания. Почему Мэгги была такой глупой и полюбила Кристофера?

И на этот раз ее ангел-хранитель спал.

В конце концов, усталая и несчастная, Мэгги встала, набросила халат и, прихватив лампу, вышла во двор, где еще недавно так вдохновенно танцевала. Под деревьями стояли скамейки. Она выбрала самую дальнюю от дома и села, погасив лампу. Прохладный легкий ветерок был еще чуть влажным, хотя тучи давно ушли. Ярко светила луна, звезды усыпали небо от горизонта до горизонта.

Мэгги поджала под себя ноги, только сейчас осознав, что вышла босиком. Даже за миллион лет она не научится вести себя, как леди. Кристофер прав, она родилась в грязи, грязью и останется. Неудивительно, что он боится испачкаться рядом с ней.

– Мэгги?

Она вздрогнула, услышав голос Тода. Неужели человека нельзя оставить в покое, чтобы тот мог поплакать и пожалеть себя в одиночестве?

– Я был в кухне и увидел, как ты вышла. Тебе плохо?

– Со мной все в порядке. – И подумала: «ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ».

– Мы, конечно, тебя сегодня измучили. С моей стороны было эгоизмом просить танцевать. Ты от усталости не можешь уснуть?

– Со мной все в порядке, – настаивала Мэгги. УХОДИ ЖЕ.

Без приглашения Тод сел рядом. Он все еще был в костюме, который надел к ужину, и, судя по запаху, свежевыбрит. Зачем мужчине бриться так поздно ночью?

– Что это? – его палец коснулся щеки Мэгги. Удивленная, она отстранилась. – Ты плачешь?

Она не сознавала, что плачет, но так и было.

– Этот ублюдок плохо обращается с тобой?

– Тод!

– Извини, я не хотел в присутствии дамы выражаться так грубо, но очень зол оттого, что этот иностранец оскорбляет тебя!

– Он не оскорбляет!

– Тогда почему ты плачешь? Я видел, как он злился. Ревнует? Какие его слова так тебя расстроили?

– Он ничего не сказал. – По крайней мере, сегодня. Раньше он много чего говорил, но только сейчас Мэгги поняла смысл этих слов. Она встала.

– Мэгги, не уходи, я не хотел напугать тебя.

– Глупости, ты не напугал…

– Тогда сядь.

Мэгги послушно села – не хотелось снова тщетно пытаться уснуть. Ей показалось, что Тод придвинулся ближе.

– Мэгги, мне больно говорить это, а тебе, наверно, еще больнее слушать, но, кажется, Кристофер Тэлбот женился только из-за твоей земли.

Мэгги усмехнулась, но слова Тода болью отозвались в сердце.

– Тод, не твоя забота, почему мы с Кристофером поженились.

– Это становится моей заботой. Я знаком с тобой только один день, но чувствую… что необычайно привязался к тебе.

Мэгги с трудом удержалась от смеха. Что это – наивность? Романтичность? Или еще один охотник за землей?

– Тод…

– Нет, Мэгги, послушай. Любой мужчина, заставляющий жену плакать, – плохой человек. Ты заслуживаешь лучшей жизни.

– Почему ты думаешь, что я плачу из-за Кристофера?

– Я же вижу, как он обращается с тобой. Ах, Мэгги, тебе необходимы тепло, забота, страсть.

Осторожно прикоснувшись пальцами к подбородку, он повернул ее лицо к себе. Мэгги поняла, что сейчас Тод поцелует, но не попыталась уклониться. Интересно, как целуются другие мужчины? Может быть, она из тех женщин, у которых в присутствии мужчин поднимается температура? Может быть, Кристофер для нее не единственный?

Тод поцеловал нежно и осторожно, но, видя, что она не возражает, стал более требовательным. Крепко прижал Мэгги к себе, языком разжал ее губы и скользнул в рот. Мэгги терпела. Едва не задохнулась, но терпела.

Когда Тод разжал руки, у Мэгги возникло непреодолимое желание умыться, стереть с губ его поцелуй. Но это слишком жестоко по отношению к молодому мужчине. Ничего отвратительного или невыносимого в поцелуе не было, за тем лишь исключением – это не Кристофер. Поцелуй Тода был каким-то слюнявым и неуклюжим, поцелуи Кристофера – божественными.

– Тод… ты очень привлекательный мужчина, ты мне нравишься, но я замужем и не имею права дружить с тобой. Если ты решил, что мне нужен мужчина… Это не так.

– Ты позволишь Тэлботу всю жизнь унижать тебя?

– Да… нет. Конечно, нет! Ни один мужчина не может сделать мою жизнь жалкой! – пылко возразила Мэгги. – Я – не слабая женщина, неумеющая жить самостоятельно, без чужой подсказки.

– Но ты не любишь мужа.

Лицо Тода выражало нежность и сочувствие. Ну почему она не полюбила вот такого, знающего, что нужно женщине, как с нею обращаться?

– Нет, я люблю Кристофера… Не знаю… Да, очень люблю, – уже более уверенно повторила Мэгги.

Тода это не убедило. Он наклонился для второго поцелуя, но Мэгги чуть отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку.

– Я думаю, ты не знаешь своего сердца, моя прекрасная, грустная Мэгги. Я здесь, рядом, позови, как только пожелаешь. Если бы ты вышла замуж за меня, у тебя никогда не было бы повода грустить.

– Спокойной ночи, Тод.

Тод долго смотрел ей вслед. С его внешностью и обаянием соблазнить женщину не составляло большого труда. Обольщение – одно из немногого, чем он владел в совершенстве. Но Мэгги Монтойя – крепкий орешек, добиться ее нелегко, однако она стоит потраченных усилий. Да, эта женщина стоит больше, чем ее земля и хитрые планы отца.

* * *

На следующее утро Кристофера разбудил осторожный стук в дверь.

– Кто?

– Миссис Джонсон, экономка. Завтрак готов. Мистер Харли хочет рано поехать на пастбище и предлагает вам отправиться вместе с ним.

– Отлично. Я встаю.

В комнате еще было темно, за окном чернело небо. После бессонной ночи веки казались налитыми свинцом. Почему-то на ранчо «Дель-Рио» Кристофер не чувствовал себя таким бодрым, как у Слейтеров. Он посмотрелся в зеркало и вздрогнул – вид такой же плохой, как и самочувствие. Плечо и бок занемели, на лице красные рубцы от подушки. Щетина покрыла щеки и подбородок.

– Чертов трус, – пробормотал он, обращаясь к отражению в зеркале. – Глупый трус.

Намыливая лицо для бритья, размышлял о событиях предыдущего вечера. Он обидел Мэгги? До сих пор Кристофер даже не предполагал, как трудно бывает контролировать жену. Он всегда с презрением относился к слабым и глупым мужчинам, жены которых брали бразды правления в свои руки, а они ходили, прикусив язык. И вот теперь у него жена, которая не только не следует его курсу, но и атакует с флангов.

Кристофер сбрил щетину, вымыл бритву и тяжело вздохнул. Нужно было активно противостоять Мэгги, но он оказался трусом. Сколько раз находил в себе мужество в боях, лицом к лицу со смертью, а вот выдержки на такое безобидное существо, как женщина, было не больше, чем у трусливого кролика.

А может быть, это мудрость взяла верх над гневом? Весь вчерашний день он наблюдал за Мэгги и Тодом. Маленькая ведьма намеренно провоцировала мужа своей вопиющей «дружелюбностью» к сыну хозяина. А потом стала танцевать. Господи, как она танцует!

Танец ни в коей мере не был пошлым. Мэгги талантлива, грациозна, музыкальна. Но весь танец – сплошной соблазн, особенно для того, кто к ней уже неравнодушен. Мэгги, конечно, могла считать, что играет с молодым Харли в невинную игру, но Кристофер не видел невинности в похотливом взгляде мужчины. Тод хотел ее и добьется своего, если она не очень будет возражать.

Наблюдая за танцем, Кристофер чуть не потерял над собой контроль. Гнев, страсть и ревность объединились; если бы он пошел к ней ночью, одному Богу известно, что могло бы произойти. Самообладание разбилось в пух и прах, он был динамитом, фитиль которого уже горел.

Зачем же, черт возьми, Бог создал женщину? Разве нельзя было сотворить более сговорчивое существо?

Несмотря на бурю чувств, за время бритья Кристофер порезался лишь дважды, но сомневался, что весь день пройдет с таким минимальным ущербом.

За завтраком все молчали, даже Мэгги. Казалось, Теодор с сыном немного поссорились, и Тод хмурился. Когда завтрак закончился, Теодор вытер рот, бросил на сына недовольный взгляд и впервые после того, как пожелал доброго утра, обратился к Кристоферу.

– Сегодня начнем весеннее клеймение. Еще несколько рановато, но это необходимо сделать до того, как вы вступите во владение ранчо.

– Вы согласны на мою цену? – спросил Кристофер.

– Возможно. На рынке я, конечно, получил бы больше, но до осени покупателей не будет. Наверно, вам нужно самому понаблюдать за клеймением. Некоторые работники захотят у вас остаться, вы посмотрите, какую работу они выполняют. А миссис Тэлбот лучше побыть дома, клеймение – неприятное зрелище для дамы.

– Я много раз видела, как клеймят скот, и поеду с вами.

– Ты уверена, что тебе не станет плохо? – обеспокоенно спросил Тод. – Оставайся, миссис Джонсон покажет, что и как делается в доме. Если хочешь, я составлю тебе компанию.

Кристофер буквально перестал дышать. К его удивлению, Мэгги не бросила кокетливый взгляд на Тода и не согласилась с предложением.

– Нет, я лучше поеду.

Кристоферу почудилась в ее ответе какая-то напряженность. Возможно, она устала от своей игры. Он также заметил, что старший Харли не светится от радости, что Мэгги едет с ними.

Когда они прибыли к месту «работы» – так ковбои называли клеймение скота, – Кристофер понял, почему Харли не по себе от присутствия Мэгги. Здесь было множество весьма неприятных запахов и зрелищ. Кристофер знал о клеймении по рассказам Дерека Слейтера, но видел впервые. Дважды в год, объяснял Слейтер, скот сгоняли в одно большое стадо и «работали» с ним. Весной клеймили родившихся телят и осматривали всех животных на предмет болезней, травм и других неприятностей. Осенью опять проводили осмотр стада, клеймили тех, кто не был «обработан» весной. Ковбои получали зарплату постоянно, но во время «работы» – вдвое больше.

Участок, куда собрали скот, был окружен густым кустарником. Под копытами лошадей, сгонявших стадо, клубами вилась пыль. Коровы, оставшиеся без телят, жалобно мычали, а их малыши мычали еще жалобнее.

Они будут плакать еще громче, когда их свяжут, положат на землю и раскаленным железом выжгут клеймо. Но когда их развязывали, телята молниеносно вскакивали, встряхивались и галопом бежали к своим мамашам. Казалось, они тут же забывали о перенесенной боли. Телята не были такими чувствительными, как его жена.

Кристофер пнул каблуком свою лошадь, и та послушно подошла к Мэгги.

– Ты вся зеленая. Тебе плохо?

– Все отлично, – фыркнула она. Кристофер удивленно приподнял брови, Мэгги в ответ скорчила гримасу.

– Мне, конечно, жалко животных.

– Но ты ведь говорила, что несколько лет жила на ранчо.

– Да, с десяти до четырнадцати лет. И работала точно так же, как эти ребята.

– Юной девушке позволяли делать такое? – он кивнул в сторону рабочих, которые кастрировали бычков и клеймили телят.

– Конечно, я сама не кастрировала, но помогала ловить убегавших животных. Все, кто может держаться на лошади, работают. И мне никогда не доставляло удовольствия наблюдать, как клеймят, хотя расстраиваться по этому поводу глупо.

– Переживать за то, как мучается животное – не глупо, – и с сарказмом подумал, что излишне сентиментальничает. Однако у его своевольной жены доброе сердце.

– Когда клеймит опытный человек, теленку не очень больно. Вон тот парень, похоже, знает свое дело – он прикладывает клеймо ровно настолько, чтобы не росла шерсть, но не сгорела кожа. Когда Харли уедут, этого парня нужно оставить.

Кристофер улыбнулся. Управляющему ранчо, которого он наймет, придется смириться с советами женщины. Кристофер видел, Мэгги все здесь интересует, и это не удивительно. Она никогда не была застенчива и любит, чтобы ее слушали. Когда он вернется в Англию, ему будет недоставать болтовни Мэгги. Мужчина никогда не узнает, о чем думают английские леди, они говорят только то, что хочет услышать мужчина, их собственные мысли – загадка. До недавнего времени Кристофер принимал это, как само собой разумеющееся. Однако теперь он будет скучать по болтушке Мэгги, хотя и не хочет признать это.

– В делах ранчо ты понимаешь больше моего. Видишь еще кого-нибудь стоящего?

Мэгги удивленно посмотрела на мужа, явно не ожидая, что он будет спрашивать ее совета.

– Ну… у Харли слишком много работников. Тот пожилой мужчина, что встречал нас с поезда, думаю, тоже знает свое дело. По-моему, его зовут Мосс Райли. Кажется, он не слишком высокого мнения о Харли.

Кристофер отметил про себя, что Мэгги все утро сдержанна, ни разу не спровоцировала его, не подшучивала, не дразнила. И почти не разговаривала с Тодом. Наверно, ее пыл остыл, вылившись во вчерашний соблазнительный танец. С другой стороны, она не совсем искренна, ее поведение наводит на мысль, что это временное отступление. Странно, отступление бывает в сражении, а они ведь не воюют. Или он ошибается? Подъехал Теодор и прервал размышления.

– Ну, что, уезжаем? Миссис Тэлбот что-то бледна. Я же говорил, здесь не место для леди.

– Никто не утверждает, что я леди, мистер Харли.

От горечи, прозвучавшей в ее словах, Харли слегка улыбнулся, но возразил:

– Я не хотел оскорбить вас, мадам.

Мэгги не смотрела ни на мужа, ни на Харли. Кристофер понял – ее сегодняшнее поведение объясняется не жалостью к страдающим животным, но не мог отгадать истинную причину. Какой мужчина поймет женщину, особенно, такую противоречивую, как Мэгги? Только не он.

Они поехали не на ранчо, а на север, где Харли хотел осмотреть один из ветряков, качающих воду для животных.

– Конечно, теперь ветряки – ваша забота, – сказал Харли.

Кристофер удивился, услышав его радостный тон. Харли – самый необычный из всех проигравших, которых он видел, либо еще не все карты выложены на стол. По тому, как нахмурилась Мэгги, он понял – ей пришли на ум те же мысли. Даже Тод обеспокоенно посмотрел на отца.

Они осмотрели ветряк. Кристофер не заметил никаких неполадок. Вроде бы все работает отлично, по крайней мере, лопасти медленно вращались.

– Чувствуете запах дыма? – спросил Теодор, принюхиваясь.

– Это клеймят скот, – предположила Мэгги.

– Слишком далеко и не в том направлении. Ветер дует с запада.

Ветер донес слабый запах горелого. Теодор нахмурился, но как-то неестественно, Кристофер – с тревогой. Тод заерзал в седле.

– Может, рыбаки развели костер.

– Наверняка это те, кто ворует скот, – сказал Харли-старший.

– Воровать среди бела дня? – усомнилась Мэгги.

– Они знают, что все заняты. Порой воры наглеют. Сейчас мы это выясним. – Он поскакал вперед.

Кристофер поравнялся с Мэгги.

– Держись за мной. Не нравится мне все это.

– Не волнуйся, воры предпочитают сбегать, а не быть пойманными. Они не станут лезть в драку.

– Следуй за мной.

Мэгги послушалась, но с таким видом, будто смеялась над невежеством мужа. Кристофер уже не в первый раз попадал в неприятные ситуации и знал – если ему что-то не нравится, нужно быть осторожным. В бою он привык полагаться на свою интуицию.

Они ехали на запах гари, пока не увидели столб серого дыма. В излучине реки, в глубоком овраге, трое клеймили скот. Взглянув наверх и увидев на обрыве четверых всадников, бросили инструменты и схватились за оружие. Засвистели пули.

Кристофер слышал, как выругался Тод, но на Теодора не обратил внимания. Он волновался только за Мэгги.

– Слезай с лошади! Скорей! – крикнул он жене. На открытой местности, кроме высокой травы, спрятаться было негде. Как только Мэгги спрыгнула с лошади, Кристофер толкнул ее на землю.

– Лежи!

– Нет, я…

– Лежи, черт возьми!

Придерживая жену, Кристофер быстро осмотрелся. В воздухе гремели выстрелы, пули летели со всех сторон. Но попаданий не было. Казалось, никто не хотел никого убивать, лишь делали вид. Бандиты не побежали к лошадям, чтобы спастись бегством, вопреки утверждению Мэгги, что в таких ситуациях воры удирают.

– Ложись! Ложись! – Теодор размахивал руками, чтобы Кристофер спрятался. Но тот понял – Харли специально выдает его. Внимание бандитов переключилось на англичанина. Один выстрелил наугад, не целясь, но пуля пролетела в дюйме от уха Кристофера. Тот упал на землю и достал свое оружие. А уж владеть им он умел.

Он выглянул из травы и быстро оценил ситуацию. Мужчина, уже стрелявший в него, выстрелил снова, но уже целясь точнее. Кристофер встал, спокойно прицелился. Бандит сделал еще один выстрел, но, к счастью, промахнулся. Кристофер спустил курок.

– Черт возьми! – выругался кто-то. – Этот англичанин попал Джеймсу прямо в лоб!

Второй бандит склонился над телом.

– Вот дерьмо! Уходим!

Отец и сын Харли широко раскрытыми глазами смотрели на Кристофера. Мэгги, на крики бандитов выглянувшая из травы, казалась не менее удивленной. Харли, похоже, были намерены дать уйти уцелевшим ворам, но у Кристофера не было таких благотворительных желаний. Подозрение, что в этой перестрелке не все чисто, подтвердилось, когда один из бандитов назвал его англичанином. Теперь Тэлбот хотел довести игру до конца.

– В погоню! – приказал он, взяв командование на себя. Это ему было не впервой – три года командовал конным полком.

– Мы их никогда не поймаем, – Теодор не двинулся с места. Казалось, он потерял интерес к поимке негодяев.

Те подбежали к лошадям и вскочили в седла. Кристофер взлетел на свою лошадь.

– Нет, только не один! – закричала Мэгги.

– Оставайся здесь. – Однако его лошадь едва бежала, и Кристофер понял, что Теодор прав – ему их не поймать. Он остановил коня, прицелился и выстрелил вслед бандитам. Один упал, другой так и не остановился. Кристофер пустил лошадь вперед, надеясь, что жертва жива.

Мужчина стонал, лежа на земле, левая рука и бок были в крови. Кристофер подъехал к нему раньше Харли и приставил дуло револьвера к виску.

– Ты не бандит, приятель?

Тот молчал, изо рта сочилась кровь.

– Говори, или умрешь.

– Это ловушка. Западня. Харли, – он пугливо скосил глаза в сторону, где хозяин слезал с лошади. – Это Харли подстроил. Думал, что… Не позволяй ему…

Кристофер оглянулся и увидел, что Теодор вскинул ружье, прогремел выстрел, пуля угодила бедняге в грудь. Он вздрогнул, глаза закатились.

Кристофер выпрямился.

– Непорядочно с вашей стороны, Харли.

Тот презрительно скривился и снова поднял оружие.

– Брось револьвер, Тэлбот. Если бы я знал, что ты и вправду умеешь стрелять, никогда не дал бы его тебе. К счастью, кроме умения владеть оружием, ты – круглый дурак. Тод, поставь девчонку рядом с ее мужем.

Кристофер бросил револьвер на землю. У него не было выбора – Тод направил оружие в сторону Мэгги. Молодой Харли обеспокоенно спросил отца:

– Но ведь ее ты не будешь убивать?

– Придется. Если бы она осталась дома, мы могли бы сказать, что ее мужа убили бандиты. И если бы Джесс стрелял лучше, она и не догадалась бы, что у нас с негодяями сговор. А сейчас…

– Не нужно, отец. Если англичанин умрет, ей ничего не останется, как выйти замуж за меня. Скажи ему, Мэгги!