Текст книги "О Небесах, о мире духов и об аде"

401. Человек, живущий в любви к себе и в любви к миру, покуда он живет на земле, находит удовольствие в этих видах любви и равно во всех от них происходящих наслаждениях; напротив того, человек, живущий в любви к Богу и в любви к ближнему, покуда он живет на земле, не находит явственного удовольствия ни в этих видах любви, ни в добрых порождаемых ими чувствах, но только едва заметное наслаждение, потому что, сокрытое в его внутренних началах, оно заграждено началами внешними, принадлежащими его телу, и притуплено мирскими заботами. Но после смерти оба состояния совершенно меняются. Удовольствия любви к себе и к миру обращаются тогда в страшные муки и страдания, называемые адским огнем, а иногда в грязь и нечистоту, соответствующие их нечистым наслаждениям и доставляющие им тогда удовольствие. Напротив же того, смутное удовольствие и почти неуловимое блаженство, которое чувствовали на земле люди, жившие в любви к Богу и в любви к ближнему, обращаются тогда в небесное удовольствие, которое всячески постигается и чувствуется, ибо это блаженство, покуда человек жил на земле, скрывалось в его внутренних началах, а теперь оно раскрывается и чувствуется явственно, потому что человек стал духом и это удовольствие было удовольствием его духа.

402. Все небесные удовольствия нераздельны от служб и присущи им, ибо службы суть блага любви и благостыни, в которых пребывают ангелы; какова служба, таково для каждого и удовольствие, и степень этого удовольствия соразмерна любви к службе. Что все небесные удовольствия суть удовольствия службы, можно видеть из сравнения с пятью чувствами человеческого тела: каждому чувству придано удовольствие, смотря по службе этого чувства; особое удовольствие принадлежит зрению, особое – слуху, обонянию, вкусу и осязанию. Удовольствие зрения – в красоте цветов и образов; удовольствие слуха – в созвучии; обоняния – в благоухании; вкуса – в сладком ястве. Служба каждого чувства известна тому, кто об этом размышляет, и еще более тому, кто знаком с соответствиями. Так, удовольствие зрения принадлежит ему вследствие службы его относительно разума, который есть внутреннее зрение; удовольствие слуха принадлежит ему вследствие службы, оказываемой разуму и воле, возможностью слушать; удовольствие вкуса принадлежит ему вследствие службы его, оказываемой желудку и затем всему телу питанием; удовольствие обоняния принадлежит ему вследствие службы его, оказываемой мозгу и легким. Супружеское удовольствие, как самое чистое и утонченное удовольствие осязания, превосходит все прочие вследствие службы его, состоящей в произведении рода человеческого, а затем и ангелов небесных. Эти удовольствия присущи орудиям внешних чувств по наитию с небес, где всякое удовольствие принадлежит службе и согласно с ней.

403. Некоторые духи вследствие понятий, полученных ими в мире, думали, что небесное счастье состоит в праздной жизни и в уходе за ними других. Но им было сказано, что никогда никакое счастье не состоит в праздном отдохновении; что если б это так было, то каждый отнимал бы для себя счастье другого и что, таким образом, никто бы им не наслаждался; что такая жизнь вместо деятельной была бы праздной и вела бы к оцепенению; между тем как они сами могли бы знать, что без деятельности не может быть счастья в жизни и что отдых служит человеку только для возобновления сил, чтобы он мог с новой бодростью возвращаться к занятиям своей жизни; затем многим из них было показано, что жизнь ангельская состоит в делах благостыни, т. е. в службах, и что все счастье ангельское в службе, от службы и согласно со службой. Чтобы пристыдить составивших себе то понятие, что небесная радость состоит в праздной жизни и отдохновении, исполненном вечной радости, им дано было постичь, какова была бы такая жизнь; и они постигли, что она была бы весьма печальной и что затем, с потерей всякой радости, жизнь эта в скором времени стала бы для них противной и ненавистной.

404. Духи, почитавшие себя против других более сведущими, говорили, что, по их земной вере, небесная радость состоит только в восхвалении и прославлении Бога и что в этом и состоит небесная деятельная жизнь. Но им было сказано, что хвалить и славить Бога не есть та деятельная жизнь, о которой идет речь, и что Бог не нуждается в похвалах и славословиях, а хочет, чтобы всякий исполнял службу свою, т. е. чтобы делали добрые дела, называемые добром благостыни; но эти духи не могли найти в добрых делах благостыни, никакого понятия о небесной радости, а только о каком-то рабстве; ангелы же свидетельствовали, что в этих делах, напротив, величайшая свобода, потому что эта свобода исходит от внутреннего чувства и соединена с несказанным счастьем.

405. Почти все, приходящие в тот мир, воображают, что как ад одинаков для всех, так и небеса для всех одинаковы; между тем как тут и там различие и разнообразие бесконечны и нет двух людей, для коих ад или небеса были бы совершенно подобны; точно так, как нет и человека, духа или ангела, который был бы совершенно подобен другому, хотя бы даже лицом. Когда я только думал, что два существа могут быть совершенно друг другу подобны или равны, ангелы приходили в ужас, говоря, что всякое единство образуется из согласного сочетания нескольких единиц, что качество единства зависит от этого согласия и что таким-то образом каждое небесное общество, а затем и все небесные общества вместе образуют одно целое и что все это совершается одним Господом и его любовью.

Та к точно и службы на небесах различны и разнообразны и служба одного ангела никогда не одинакова или не подобна вполне службе другого, равно, следовательно, и удовольствие одного ангела никогда не подобно вполне удовольствию другого и не одинаково с ним. Более того, удовольствия каждой службы бесчисленны, и эти бесчисленные удовольствия точно так же разнообразны, хотя, впрочем, соединены в таком порядке, что находятся друг у друга в виду, подобно службам каждого члена, орудия и черева в теле и даже подобно службам каждого сосуда и волокна в каждом члене, орудии и череве (viscus), которые все, вообще и в частности, находятся в такой связи, что каждый из них видит свое благо в другом и, таким образом, во всех, а все – в каждом: вследствие этого общего и частного взаимного отношения все части действуют как одно целое.

406. Я часто беседовал с духами, вновь пришедшими в тот мир, о быте будущей жизни: я говорил, что им необходимо знать, кто Господь того царства, в которое они пришли, и какое там управление; если в мире первое дело для пришедших в другое царство узнать, кто там царь, каков он, каков образ его правления и другие подробности об этом царстве, то тем более необходимо для них иметь подобные сведения о том царстве, в котором им суждено жить вечно. Поэтому они должны знать, что Господь есть тот царь, который управляет небесами и вселенной, ибо кто управляет первыми, тот управляет и всем остальным; что, таким образом, царство, в котором они теперь находятся, есть царство Господне; что законы этого царства суть вечные истины и что они основаны на том едином законе, что должно любить Господа выше всего, а ближнего – как самого себя; и что если теперь они хотят быть подобными ангелам, то они должны идти еще далее и любить ближнего более, чем самих себя.

Услыхав эти слова, они ничего не могли отвечать, потому что, живя на земле, они что-то подобное слышали, но не верили этому; они дивились, что на небесах существует такая любовь и что даже можно дойти до того, чтоб любить ближнего более самого себя. Но им было сказано, что все блага в той жизни бесконечно возрастают, а что покуда человек в земном теле своем, он не может преуспеть во благе далее того, чтоб любить ближнего, как самого себя, ибо он связан телом; но отрешением же от тела любовь его очищается и наконец становится ангельской, состоящей в том, чтоб любить ближнего более самого себя, ибо небесное удовольствие в том, чтоб делать добро другому, а не себе, если только и в этом случае оно не делается для другого.

Им было сказано еще, что о возможности существования такой любви даже на земле они могут заключить из того, что бывали люди, которые по супружеской любви своей для спасения друг друга предпочитали смерть; из того также, что иная мать по любви своей к детям терпит голод, лишь бы не видать ребенка своего алчущим; или также из того, что, увлекаясь чувством искренней дружбы, люди подвергаются опасности ради друзей своих; или, наконец, из того, что даже во дружбе светской и притворной, подражающей истинной дружбе, люди предлагают лучшее, что у них есть, тому человеку, которому они по словам своим желают добра и на словах уверяют его в том, чего нет на сердце. Наконец, им было сказано, что в возможности вышеупомянутой любви они могут убедиться из самой природы любви, которая такова, что радость ее состоит в том, чтобы служить другому не ради своей выгоды, а ради его собственной. Но этого не могли понять люди, любившие себя более других, и те, кои в земной жизни своей были корыстолюбивы, а скупые – менее всех прочих.

407. Некоторый дух, имевший на земле большую власть, хотел по сохранившейся привычке повелевать и в той жизни. Но ему было сказано, что он находится теперь в другом царстве, которое вечно, что власть его земная кончилась и что в настоящем местопребывании своем всякий почитается за свое благо и истину и по Господнему к нему милосердию, смотря по жизни, которую он вел на земле; что в этом царстве, как и на земле, люди уважаются по своему богатству и по милости, в которой они находятся у царя, но что богатство здесь суть блага и истины, а милость царская – милосердие Господне к человеку, смотря по жизни его на земле; если же он хочет повелевать на иных основаниях, то он мятежник, ибо находится теперь в другом царстве. Услыхав это, он устыдился.

408. Я говорил с духами, которые воображали себе, что небеса и радость небесная состоят в том, чтобы быть большими. Но им на это было сказано, что на небесах самый большой тот, кто самый малый, ибо самым малым называется тот, кто сам по себе нисколько не имеет ни силы, ни мудрости и ни той, ни другой не хочет иметь от себя, а только от одного Господа; кто, таким образом, самый малый, тот наслаждается величайшим счастьем, а из этого следует, что он есть и самый большой, ибо Господь дает ему силу и мудрость бо́льшую против других. И что́ значит быть самым большим, если это не значит быть самым счастливым? Ибо богатые не ждут ничего другого от богатства и сильные – от власти, как высшего счастья. После того духам этим было сказано, что небеса не состоят в том, чтобы желать быть самым малым с целью быть самым большим, ибо так действовать – значит домогаться и желать быть самым большим, но в том, чтоб от всего сердца хотеть блага другим более, чем самому себе и быть им полезным для их собственного счастья, не из вида какой-либо для себя награды, но из любви.

409. Истинная небесная радость, т. е. самая сущность ее, не может быть описана, потому что она пребывает в самых внутренних началах жизни ангельской и уже оттоле исполняет все частности их мысли и чувства (affectio), а затем и все частности их речи и действий. Это делается таким образом, как если бы внутренние начала их были совершенно раскрыты к восприятию наслаждения и блаженства, растекающегося по каждому волоконцу тела и, следовательно, по всему его существу; поэтому постижение и ощущение этого блаженства выше всякого описания, ибо то, что начинается в самых внутренних началах, растекается во все малейшие частицы, зачинающиеся от этих внутренних начал, и, постоянно прибывая, распространяется далее к внешним проявлениям. Когда добрые духи, которые сами еще не находятся в этом наслаждении, потому что они еще не вознесены на небеса, постигают его в исходящей от ангела сфере любви, то они исполняются таким удовольствием, что приходят как бы в сладкое забвение; это случалось иногда и с теми, которые желали узнать, что такое небесная радость.

410. Некоторые духи пожелали узнать, в чем состоит небесная радость; вследствие этого им и было дозволено постичь ее до той степени, выше которой они не могли бы выносить ее. Но это еще не была ангельская радость, и она едва равнялась самой малой степени ее, как мне дано было постичь это по собственному опыту: эта радость была столь слаба, что почти казалась холодноватой; но духи тем не менее называли ее высшей небесной, ибо она была для них в то время самой внутренней. Из этого видно, что не только есть степени в небесной радости, но что даже самая внутренняя радость одной степени едва приближается к последней, или средней, другой степени; и что когда какой-нибудь дух приемлет самую внутреннюю для него радость, то она для него небесная, и он не мог бы вынести другой, более внутренней, без боли.

411. Некоторые духи, не из злых, впали в состояние, подобное сну, и были в этом состоянии относительно внутренних, духу их принадлежащих, начал перенесены на небеса, ибо духи до раскрытия своих внутренних начал могут быть переносимы на небеса и узнавать там о счастье их жителей. Я видел, как они оставались в этом состоянии отдыха в продолжение получаса и потом возвращались к внешним началам своим, в которых они находились и прежде. Тогда, вспоминая виденное ими, они говорили, что были среди ангелов на небесах и узнали там (perceperint) много чудного; видели вещи, блестящие золотом, серебром и драгоценными каменьями в самых великолепных, различных образах; что ангелы находили свое удовольствие не в этих внешних предметах, а в том, что они изображали и что относилось к Божественным, неизреченным, полным бесконечной мудрости началам, и что в этом состояла их радость; не говоря о других бесчисленных предметах, которые не могли бы даже в тысячной доле ни быть переданы человеческим языком, ни войти в понятия сколько-нибудь вещественные.

412. Почти все, приходящие в тот мир, находятся в самом глубоком невежестве относительно небесного блаженства и счастья, потому что они не знают, что такое внутренняя радость и в чем она состоит, составляя себе понятие о ней по весельям и удовольствиям мирским и чувственным; то, что им неведомо, они считают за ничто, между тем как именно удовольствия плотские и мирские суть ничто относительно небесных. Посему чтобы добрые духи, которые не знают, что такое небесная радость, могли ее узнать и понять, они переносятся в райские места, красота которых превосходит всякое воображение: они думают тогда, что пришли в рай небесный; но им говорят, что это еще не есть истинное небесное блаженство, и потому дают им познать внутреннее состояние радости, к ее самой внутренней, им доступной степени постижения. После того они приводятся в состояние мира, к самой внутренней степени, какая только может быть в них раскрыта; они сознают тогда, что ничто не в силах ни выразить это состояние, ни дать о нем хотя бы малое понятие. Наконец, они приводятся к состоянию невинности, также до ее самой внутренней, чувству их доступной степени, и таким образом им дается узнать, что такое поистине духовное и небесное благо.

413. Но чтобы я мог знать, что такое небеса и в чем состоит небесная радость, мне дано было Господом часто и долго постигать удовольствия небесных радостей; таким образом они мне известны, потому что я испытал их на опыте, но описать их я никогда не смогу. Чтобы дать о них, однако, хотя бы некоторое понятие, я скажу следующее: небесная радость есть чувство удовольствий и радостей неисчислимых, представляющих в совокупности что-то общее целое или какое-то общее чувство, полное согласных сочетаний бесчисленных чувств, не отчетливо, а только темно постигаемых, потому что самое постижение их какое-то общее, неопределенное. Те м не менее мне дано было постичь, что в этом чувстве заключались несчетные вещи, в таком порядке расположенные, что описать их нет никакой возможности; бесчисленность этих предметов вытекала из небесного порядка. Таков порядок, существующий в каждой части чувства и в малейших его частицах, которые, однако, представляются каждому и постигаются им, смотря по его способности, как что-то самое общее.

Словом, в каждом общем чувстве есть бесчисленные оттенки, расположенные в совершенном порядке, и нет между ними ни одного, который бы не был живым и не пронизывал чувство, ибо все они истекают от самых внутренних начал, от которых происходит и всякая небесная радость. Я постиг также, что радость и наслаждение исходили как бы от сердца, растекаясь оттоле с величайшей приятностью по всем внутренним волокнам и затем по всем пучкам их с таким внутренним чувством удовольствия, что каждое волоконце, казалось, само превращалось в радость и наслаждение: все, что в теле было только одарено постижением и чувством, казалось, жило счастьем. Радость, принадлежащая телесным удовольствиям, в сравнении с той радостью то же, что тяжелый и грубый туман (grumus) в сравнении с чистым и легким воздухом (aura). Я заметил, что когда я хотел перенести все свое удовольствие на другого человека, оно постоянно заменялось во мне новым удовольствием, в сравнении с первым более внутренним и полным; оно овладевало мной в той мере, насколько я желал передать свое: и я постиг, что это было от Господа.

414. Живущие на небесах постоянно приближаются к весенней поре жизни, и чем более тысячелетий они живут, тем более приятности и счастья в том вешнем состоянии, которого они достигают; и это продолжается целую вечность, с постоянным возрастанием, смотря по преуспеванию и степеням любви, благостыни и веры. Особы женского пола, скончавшиеся старыми и дряхлыми, но жившие в вере в Господа, в благостыне к ближнему и в счастливой супружеской любви с мужьями своими, возвращаются в течение многих лет все более и более к цвету юности и молодости и достигают красоты, которая превосходит всякое понятие о красоте, постижимой для (нашего) глаза; доброта и благостыня дают им этот образ красоты, изображаясь в нем как бы в своем подобии, вследствие чего удовольствие и красота благостыни светятся во всех чертах лица их так, что они сами становятся как бы образами самой благостыни: некоторые духи видели таких ангелов женского пола и были поражены от изумления.

Образ благостыни, вживе видимый на небесах, таков, что сама благостыня дает ему жизнь и сама же в нем изображается, и даже до того, что весь ангел, и в особенности лицо его, становится как бы самой благостыней, которая тогда ясно видится и ясно постигается; этот образ, когда смотрят на него, является образом несказанной красоты и проникает благостыней самое внутреннее начало жизни духа: словом, стареть на небесах – значит молодеть. Жившие в любви к Господу и в благостыне к ближнему становятся в той жизни такими образами красоты; все ангелы в бесконечном разнообразии являются такими образами, и из них-то состоят небеса.

О необъятности небес

415. Что небеса Господни необъятны, можно заключить это из многого, изложенного и показанного в предшествующих главах, в особенности из того, что небеса состоят из рода человеческого, см. выше, §§ 311–317, и не только из людей, рожденных внутри церкви, но также из тех, кои рождены вне ее, см. §§ 318–328; следовательно, из всех тех, кои от самого начала нашей земли жили во благе. Всякий, кто знает что-нибудь о частях, странах и царствах этой земли, может заключить, как велико должно быть народонаселение всего нашего земного шара. По исчислении окажется, что ежедневно умирает несколько тысяч людей, следовательно, в год по нескольку миллионов; и это совершается непрерывно от самого сотворения нашей земли, после которого прошло уже несколько тысячелетий, – и все эти люди после смерти своей перешли и постоянно переходят в так называемый мир духовный. Сколько же из них стали и становятся ангелами небесными, этого и счесть невозможно: мне было сказано, что в древнее время их было великое множество, потому что тогда люди мыслили внутреннее и духовнее и, следовательно, жили небесной любовью; но что в следующее затем время их уже не было так много, потому что человек с течением времени стал более внешним и начал мыслить природнее, а вследствие того и предаваться земным страстям. Из этого можно уже видеть, что по одним жителям нашей земли небеса должны быть велики.

416. Что небеса Господни необъятны, можно заключить из одного того, что все дети, рождены ли они внутри или вне церкви, приемлются Господом и становятся ангелами; число же их на земле простирается до четвертой или пятой части всего рода человеческого. Из предыдущего известно, что каждое дитя, где бы оно ни родилось, внутри или вне церкви, от каких бы то ни было родителей, приемлется по смерти своей Господом и воспитывается на небесах, поучаясь там согласно Божественному порядку и исполняясь любовью к благу, а через это и познаний истины; после чего, по мере усовершенствования в разумении и мудрости, оно вводится в небеса и становится ангелом, см. §§ 329–345. Из этого легко можно заключить, какое великое множество ангелов небесных произошло от одних детей с самого сотворения земли нашей до настоящего времени.

417. Как необъятны небеса Господни, можно увидеть также из того, что все планеты, видимые для глаза в нашей солнечной системе, суть такие же земли и что кроме них вселенная полна бесчисленным множеством других, которые точно так же исполнены жителей. Об этом было говорено мною в особом сочинении, «О землях Вселенной», из которого я приведу следующие слова: в той жизни каждому известно, что число земель велико и что на них живут люди, которые после смерти становятся духами и ангелами, ибо в той жизни дозволяется каждому из любви к истине и к службе ее говорить с духами других земель и этим способом убедиться в существовании множества миров и таким образом узнать, что род человеческий есть произведение не одной только нашей земли, но и бесчисленного множества других.

Я иногда говорил с духами нашей земли о том, что человек по разуму и науке своей мог бы знать, что земель много и что они обитаемы людьми, ибо он мог бы по разуму заключить, что громады, подобные планетам, из коих некоторые величиною превосходят нашу землю, не суть тела необитаемые и не созданы для того только, чтобы носиться в пространстве вокруг солнца и проливать небольшой свет свой на одну-единую землю, но что они должны быть назначены для гораздо высшей службы. Кто верит, как должен этому верить каждый, что Божественное начало создало вселенную не для иной цели, как для существования рода человеческого и небес, ибо род человеческий есть рассадник небес, – тот не может не верить, что всюду, где есть земля, есть и люди. Что планеты, принадлежащие нашей солнечной системе и вследствие того видимые для наших глаз, суть земли, можно прямо заключить из того, что они тела, состоящие из земного вещества, ибо отражают солнечный свет и, усматриваемые в телескоп, кажутся не огненными звездами, но землями, покрытыми светом и тенью; можно заключить это еще из того, что они, подобно нашей земле, носятся вокруг солнца и, направляясь по зодиаку, образуют у себя годы и времена их, как-то: весну, лето, осень и зиму; и что они, кроме того, вращаются, как и наша земля, вокруг своей оси, образуя через это дни и времена их, т. е. утро, полдень, вечер и ночь; сверх того, при некоторых планетах есть луны, называемые спутниками, которые в определенные сроки обращаются вокруг планет своих, как Луна вокруг нашей Земли, а у планеты Сатурн, за дальним расстоянием ее от Солнца, есть большое светлое кольцо, которое дает этой земле много света, хотя и отраженного. Какой человек, знающий все это и мыслящий по рассудку, может сказать, что это одни необитаемые тела?

Кроме того, я говорил с духами о том, что человек мог бы увериться во множестве земель вселенной из того соображения, что звездное небо необъятно и полно несчетных звезд, из которых каждая на своем месте и в своей системе есть солнце, подобное нашему, только иной величины.

Кто правильно рассуждает, тот должен заключить, что вся эта необъятность не может быть не чем иным, как средством к достижению известной цели, которая должна быть конечною целью мирозданья, и что эта цель есть существование небесного царства, в котором Божественное начало могло бы сопребывать с ангелами и людьми, ибо видимая вселенная, или твердь, освещенная столь несчетными звездами, которые суть такие же солнца, есть только орудие, чрез которое могли бы создаться земли, а на них и те люди, из коих могло бы образоваться небесное царство.

При таких соображениях человек рассудка не может думать, чтобы столь необъятное средство к достижению столь великой цели могло быть назначено для произведения рода человеческого на одной только нашей земле: много ли этого для Божественного начала, которое бесконечно и для которого тысячи, даже миллионы земель, преисполненные жителей, были бы едва заметны или почти что ничтожны? Есть духи, единственное занятие которых состоит в приобретении знаний, ибо они в них только находят наслаждение; посему духам этим дозволено всюду странствовать и переходить за пределы нашей солнечной системы в другие миры, чтобы этим способом приобретать всякого рода познания: духи эти с планеты Меркурия; они сказали мне, что есть земли, обитаемые людьми, не только в нашем подсолнечном мире, но и вне его, в звездном небе, и что количество этих земель несчетное.

Было рассчитано, что если бы во вселенной был миллион земель и на каждой земле – по триста миллионов жителей и по двести поколений в шесть тысяч лет, и каждому человеку или духу было дано пространство в три кубических локтя, то и столь значительное количество людей или духов, взятых в совокупности, не исполнило бы пространство, занимаемое нашей землей, и едва бы превзошло пространство, занимаемое одним из спутников наших планет, пространство, которое во вселенной было бы почти незаметно, ибо такой спутник едва видим для простого глаза; что же бы это значило для Творца вселенной, для которого если бы и вся вселенная была таким образом полна, то и этого было бы недостаточно, ибо он сам бесконечен? Я говорил об этом предмете с ангелами, и они сказали мне, что имеют точно такое же понятие о малочисленности людей в сравнении с бесконечностью Творца; но что, однако же, они мыслят не по пространствам, а по состояниям и что, по их понятию, мириады земель, числом выше всякого понятия, были бы все-таки совершенно ничто в сравнении с Господом. О землях Вселенной, о жителях их и о происшедших от них духах и ангелах см. вышеупомянутое сочинение; изложенное там было мне открыто и показано с той целью, чтобы было ведомо, что небеса Господни необъятны, что они все населены родом человеческим и что наш Господь всюду признается Богом небес и земли.

418. Что небеса Господни необъятны, может быть видно также из того, что небеса в совокупности изображают одного человека и притом соответствуют всему, что вообще и в частности есть в человеке; что это соответствие никогда не может преисполниться, потому что оно есть соответствие не только с каждым членом, орудием и черевом тела вообще, но даже в частности и в отдельности со всеми и каждым малейшим черевом и орудием внутри первых, – даже более того, с каждым сосудиком и волоконцем; и не только с ними, но даже с теми органическими субстанциями, которые внутренне принимают небесное наитие, в котором человек почерпает внутреннюю деятельность свою, служащую ему для деятельности духа (animi operationibus), ибо все, что существует внутри человека, существует в образах, которые суть субстанция, а то, что не существует в субстанции как в субъекте своем, есть ничто. Все эти части и частицы тела соответствуют небесам, как видно в главе, в которой говорилось о соответствии всего, что есть на небесах, со всем тем, что есть в человеке, §§ 87—102. Это соответствие никогда не может преисполниться, потому что чем более ангельских обществ, соответствующих одному члену, тем совершеннее становятся небеса; ибо всякое совершенство на небесах растет вместе с численностью (secundum pluralitatem). Это происходит оттого, что цель на небесах для всех одна и что все единодушно стремятся к этой цели; эта цель есть общее благо; когда это благо царствует, то в нем есть доля и для каждого, а от блага каждого происходит и общее благо; так делается это потому, что Господь обращает к себе всех, живущих на небесах (см. выше, § 123), и тем самым образует с ними одно целое. Что единодушие и согласие нескольких личностей, в особенности от такого источника и в такой связи, производят совершенство, это может быть усмотрено всяким, хотя несколько светлым рассудком.

419. Мне дано было видеть пространство небес обитаемых и необитаемых, и я увидел, что пространство небес необитаемых так велико, что оно не могло бы наполниться в целую вечность, если бы даже было несколько мириад земель и на каждой земле такое же великое множество людей, как на нашей. См. об этом то же сочинение «О землях Вселенной», § 168.

420. Некоторые люди думают, что небеса невелики вследствие некоторых изречений Слова, принимаемых ими в буквальном смысле; например, на основании тех мест, в которых сказано, что в небеса приемлются одни только бедные, что небеса открыты для одних только избранных и допускаются туда только принадлежащие к церкви, а не другие; что на небесах находятся только те, за которых ходатайствует Господь, и что как только небеса исполнятся, они будут закрыты, и что это время уже предопределено. Но эти люди не знают, что небеса никогда не закроются, что нет для этого никакого предопределенного времени и что число небесных жителей не ограничено; эти люди не знают, что избранными названы живущие во благе и истине, а бедными те, кои лишены познаний блага и истины, но ищут их и в силу этого желания названы также алчущими. Те, кои по неразумению Слова составили себе понятие о малом пространстве небес, воображают себе, что они находятся в одном только месте, где все их жители в сборе, меж тем как небеса состоят из бесчисленных обществ, см. выше, §§ 41–50; или думают, что небеса даруются каждому по непосредственному милосердию Господа и что, таким образом, туда допускаются и принимаются по благоусмотрению (ex beneplacito) Господа. Они не понимают, что Господь по милосердию своему ведет туда каждого, кто только приемлет его, а приемлют его те, кои живут по законам Божественного порядка, т. е. по заповедям любви и веры; и что быть таким образом ведому Господом от самого детства до последней минуты жизни здесь и затем в вечности, есть то самое милосердие, о котором обыкновенно говорится. Посему да будет им ведомо, что каждый человек родится для небес и что тот принимается на небеса, кто сам приемлет их в себя, покуда живет на земле, а исключается только тот, кто сам не приемлет их.