Текст книги "О Небесах, о мире духов и об аде"

Что такое адский огонь и скрежет зубов

566. Что такое вечный огонь и скрежет зубов, которым обрекаются по Слову те, кои находятся в аду, едва ли ныне кому известно, потому что человек, не зная духовного смысла Слова, все, что читал в нем, принимал буквально. Вот почему иные под словом «огонь» понимают вещественный огонь, иные – страдания вообще, иные – угрызения совести, а иные – что об этом огне говорено было для того только, чтобы внушить ужас ко злу; а под скрежетом зубов иные понимали действительно такой скрежет, другие же – только ужас, который мы чувствуем, слыша скрежет зубов. Но кому ведом духовный смысл Слова, тот может знать, что такое вечный огонь и скрежет зубов: в Слове Божием, в каждом слове и в каждом речении его есть духовный смысл, ибо Слово внутри (in sinu) духовно, а духовное не иначе может быть понятно выражено человеку, как природным образом, потому что человек живет в мире природном и мыслит по тем предметам, которые находятся в этом мире. Итак, вслед за этим будет сказано, что такое вечный огонь и скрежет зубов, которым подвергаются или которыми мучаются после смерти своей злые люди или дух их.

567. Начало тепла двоякое: одно от небесного солнца, т. е. от Господа, другое – от земного солнца. Тепло, исходящее от небесного солнца, т. е. от Господа, есть тепло духовное, которое в сущности своей есть любовь, см. §§ 126–140; тепло же, происходящее от солнца нашего мира, есть тепло природное, которое в сущности не есть любовь, а только служит преемником духовного тепла, или любви. Что любовь в сущности своей есть тепло, это видно из того, что дух, а затем и тело согреваются присутствием любви, даже согласно ее степени и качеству; это явление совершается в человеке точно так же зимою, как и летом и подтверждается таким же явлением в крови. Что тепло природное, исходящее от земного солнца, служит приемником теплу духовному, это видно из теплоты телесной, которая возбуждается теплотою духа и как бы заменяет ее; в особенности это видно из действия вешнего и летнего тепла на всякого рода животных, которые ежегодно об эту пору возвращаются к любви (in amores redeunt): не то чтоб это тепло исполняло их любовью, но оно располагает их тела к восприятию того тепла, которое и на них наитствует из духовного мира, ибо духовный мир влияет на природный, как причина на следствие.

Кто думает, что любовь животных порождается природным теплом, тот ошибается, потому что наитие идет от духовного мира на природный, а не от природного мира на духовный, и всякая любовь как принадлежность самой жизни духовна; равно кто думает, что в мире природном хоть что-нибудь существует без наития из духовного мира, тот одинаково ошибается, потому что все природное живет и существует только в силу духовного начала.

Все зародыши растительного царства так же зачинаются от наития из духовного мира; природное же тепло в вешнюю и летнюю пору только располагает семена в их природных формах, наливая и вскрывая их, чтобы таким образом наитие из духовного мира как причина могло бы проявить в них свое действие.

Все предшествующее сказано, чтобы было известно, что тепло двоякого рода – духовное и природное: что духовное тепло исходит от небесного солнца, а природное тепло – от земного солнца; что наитие первого на последнее и затем их совместное действие производят те явления, которые в мире нашем видимы для глаза.

568. Духовное тепло в человеке есть тепло его жизни, потому что в сущности оно есть любовь, как и было сказано выше: это самое тепло и разумеется в Священном Писании под словом «огонь»; любовь к Господу и любовь к ближнему – под небесным огнем, а любовь к себе и любовь к миру – под адским огнем.

569. Огонь, или любовь адская, происходит от того же начала, от которого происходит и огонь, или любовь небесная, т. е. от небесного солнца или Господа, но этот огонь становится адским через тех, которые принимают его. Ибо всякое наитие, сходящее из духовного мира, изменяется смотря по тому, как оно принимается, или смотря по образам, в которые оно сходит; точно так, как это бывает с теплом и светом, происходящими от здешнего солнца. Действием этого тепла на леса и травы развивается растительность, разливающая сладкое благоухание, но это же самое тепло, действуя на падаль и извержения, производит гниль и зловоние.

Таким же образом и свет, происходящий от того же солнца, производит в одном предмете цвета прекрасные и привлекательные, а в другом – некрасивые и противные. Это же самое повторяется с теплом и светом, происходящими от небесного солнца, т. е. от любви; когда тепло или любовь наитствует оттоле на благо, находящееся в добрых людях и духах и также в ангелах, то оно оплодотворяет это благо; когда же это тепло, или любовь, наитствует на злых, то производит обратное действие, ибо зло душит или извращает его: таким же образом и небесный свет, влияя в истины блага, рождает разумение и мудрость, а влияя на ложь зла, превращается в безумие и разного рода фантазии.

570. Адский огонь, будучи не что другое, как любовь к себе и к миру, есть, следовательно, и всякая страсть (cupido), принадлежащая этой любви, потому что страсть есть любовь в ее постоянном действии (in suo continuo); что человек любит, он того и желает постоянно. Страсть есть также и удовольствие, потому что когда человек получает желаемое, он находит в этом удовольствие; его душевное наслаждение не от другого источника.

Итак, адский огонь есть страсть и удовольствие, истекающие от этих обоих видов любви как от своих источников; виды зла, принадлежащего той любви, суть: презрение к другим, неприязнь и вражда к тем, которые нам не благоприятствуют; зависть, ненависть и мщение, а затем насилие и жестокость; относительно же Божества – отрицание и затем презрение, осмеяние и поругание всех самых священных, до церкви относящихся предметов; это самое после смерти, когда человек становится духом, обращается в гнев и ненависть против них, см. § 562.

Та к как эти виды зла постоянно дышат желанием уничтожить и умертвить тех, коих люди этого зла почитают за врагов своих и против которых они пылают ненавистью и мщением, то и удовольствие их жизни состоит в желании уничтожать и убивать противников своих, а когда они этого не могут – то в желании портить, вредить им и свирепствовать против них. Вот что разумеется под огнем в Слове, когда речь идет о злых людях и об аде. Чтоб подтвердить это Словом, я приведу оттуда несколько изречений. «…все они лицемеры и злодеи, и уста всех говорят нечестиво…беззаконие, как огонь, разгорелось, пожирает терновник и колючий кустарник, и пылает в чащах леса, и поднимаются столбы дыма. Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается как бы пищею огня; не пощадит человек брата своего» (Ис 9:17, 18, 19). «Не будет гаснуть ни днем, ни ночью; вечно будет восходить дым ее» (Ис 34:10). «И покажу знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма» (Иоиль 2:30). «Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь» (Мал 4:1). «…Вавилон…сделался жилищем бесов» (Отк 18:2). «И, видя дым от пожара ее, возопили» (Отк 18:18). «…И дым ее восходил во веки веков» (Отк 19:3). «…Изо рта их (коней) выходил огонь, дым и сера. От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей» (Отк 9:17, 18). «…кто поклоняется зверю…, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере» (Отк 14:9, 10). «Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной» (Отк 16: 8, 9). «…Брошены в озеро огненное, горящее серою» (Отк 19:20; 20:14, 15; 21:8). «…Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф 3:10; Лк 3:9). «Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов» (Мф 13:41, 42, 50). Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф 25:41). Богатый в аду сказал Аврааму: «…я мучусь в пламени сем» (Лк 16:24). В этих изречениях и многих других под огнем разумеется страсть, происходящая от любви к себе и любви к миру, а под дымом разумеется ложь, исходящая от зла.

571. Так как адский огонь означает страсть делать зло от любви к себе и к миру и эта страсть свойственна всем жителям ада (см. предыдущую главу), то от этого и происходит, что, когда ад раскрывается, виднеется что-то огненное с дымом, как это бывает при пожаре; густой огонь виден в том аду, где царствует любовь к себе, а с пламенем – в том аду, где царствует любовь к миру. Когда ад закрыт, того огня не видать, а на его месте виднеется что-то темное, как бы сгущенный дым, но внутри ада огонь этот все-таки горит, что можно заметить по жару, который оттуда выходит и который иногда походит на жар от раскаленного горна или от горячего пара жаркой бани. Когда жар этот влияет на человека, он возбуждает в злых людях ненависть и мщение, а в больных – бред.

Такой огонь или такое тепло чувствуется людьми, живущими в любви к себе и к миру, потому что дух их, даже покуда они живут на земле, невидимыми узами привязан к тому аду, где царствует такая любовь. Должно, однако ж, знать, что живущие в аду не находятся в огне, но что огонь есть только одна видимость, ибо они не чувствуют там никакого жжения, а только жар, как бывало и прежде в мире; огонь же видится по соответствию, потому что любовь соответствует огню, а все, что представляется в духовном мире, представляется там по соответствию.

572. Должно знать, что этот огонь, или это адское тепло, переходит в сильный холод, когда небесное тепло влияет на него. Когда это случается, тогда жители ада дрожат как бы в ознобе и, вместе с тем, внутренне мучатся; это происходит оттого, что они по духу своему совершенно противоположны Божественному началу и что небесное тепло, т. е. Божественная любовь, уничтожает в них адское тепло, т. е. любовь к себе, а вместе с этим и самый огонь их жизни. Вот откуда тот холод, озноб и мучение, коим подвергаются адские духи; при таком холоде они остаются и в глубоком мраке, от которого понятия их приходят в помешательство и помрачение. Но это бывает редко и только в том случае, когда их возмущения выходят из должных границ и требуют усмирения.

573. Так как и под адским огнем разумеется всякая страсть делать зло от любви к себе, то под этим же огнем разумеются и адские мучения, потому что у адских жителей страсть, порождаемая этой любовью, состоит в том, чтоб вредить всем тем, кои не почитают их и не поклоняются им; и чем сильнее тогда гнев их, и чем сильнее их ненависть и жажда мщения, тем страстнее желают они свирепствовать против недоброжелателей своих.

Когда подобная ярость загорится во всех членах одного общества и их не сдерживают никакие внешние узы, как-то: страх закона или потеря доброй славы, чести, выгоды и жизни, – тогда каждый по влечениям своего зла кидается на другого и по мере сил своих завладевает им; желает и других подчинить своей власти, а против тех, которые не поддаются ему, с удовольствием свирепствует. Это удовольствие до того нераздельно от властолюбия, что идет с ним рядом, ибо удовольствие вредить нераздельно от вражды, ненависти, зависти, мщения и других качеств, которые, как было сказано выше, нераздельны от властолюбия.

Все ады состоят из таких обществ, вследствие чего каждый дух в сердце своем питает ненависть к другим и по мере ненависти и сил своих предается жестокостям. Эти жестокости и причиняемые ими страдания также разумеются под адским огнем, ибо суть последствия господствующих там страстей.

574. Выше было сказано, § 548, что злой дух бросается в ад по собственной воле своей, поэтому я в нескольких словах скажу, каким образом это происходит, несмотря на то что его в аду ожидают такие мучения. Из каждого ада распространяется особенная сфера от страстей, свойственных его жителям: когда эта сфера чувствуется духом, в котором господствует та же самая страсть, она проникает в его сердце и наполняет его удовольствием, ибо страсть и удовольствие страсти составляют одно; всякий находит свое удовольствие в том, чего желает. Вследствие этого дух этот и обращается к этому аду и по удовольствию сердца своего желает там остаться; он еще не знает о тех мучениях, которые ожидают его в аду, но и те, кои знают их, все-таки желают остаться там: никто в духовном мире не может устоять против своих страстей, потому что страсть человека принадлежит его любви, любовь – его воле, а воля – его природе или нраву; живет же там всякий по своему нраву. Вследствие чего, когда дух по доброй воле своей, или с полной свободой, прибывает в свой ад и входит туда, он сначала принят как друг и потому уверен, что находится между друзей; но это продолжается всего несколько часов. Меж тем рассматривают, в какой степени он хитер и силен. После чего начинают нападать на него (infestare), что совершается различным образом и постепенно с большей силой и жестокостью. Для этого его заводят внутрь и в глубь ада, ибо чем далее внутрь и вглубь, тем духи злее; после нападений начинают мучить его жестокими наказаниями и не оставляют это до тех пор, покуда несчастный не станет рабом. Но так как попытки к восстанию беспрестанны, вследствие того что каждый хочет быть больше других и пылает к ним ненавистью, то возникают новые возмущения. Таким образом, одно зрелище сменяется другим: обращенные в рабство освобождаются и помогают какому-нибудь новому дьяволу завладеть другими, а те, которые не поддаются и не слушаются приказаний победителя, снова подвергаются разным мучениям – и так далее, постоянно. Вот в чем состоят адские мучения, называющиеся адским огнем.

575. Что же касается скрежета зубов, то под этим должно понимать постоянные споры и состязания между разными видами лжи (falsorum) и, следовательно, между теми духами, кои живут в этих родах лжи; к этим спорам и состязаниям присоединяются презрение к другим, вражда, осмеяние, издёвка, богохульство, которые точно так же причиняют разного рода жестокие схватки, ибо каждый ратует за свою ложь и говорит, что это истина. Эти споры и состязания слышны вне ада как бы скрежет зубов и даже переходят в действительный скрежет, когда истина наитствует на них с небес. В таком аду живут все те, кои признавали природу и отвергали Божество, а в самом глубоком – все те, которые утвердились в таком понятии: так как они нисколько не могут принять в себя небесного света, ни, затем, хотя сколько-нибудь видеть истину внутри самих себя, то они большей частью плотски и чувственны, т. е. верят в то только, что видят глазами и осязают руками; поэтому всякий обман чувств есть для них истина, а из этого возникает новый спор. Их споры потому слышны как бы скрежет зубов, что всякая ложь в духовном мире издает звук, подобный скрежету, и что зубы соответствуют как последним низшим началам в природе, так и последним, т. е. чувственно-плотским, началам в человеке. О том, что в аду есть скрежет зубов, см.: Мф 8:12; 13:42, 50; 24:51; 25:30; Лк 13:28.

О коварстве и ужасных ухищрениях адских духов

576. Кто мыслит внутренне и несколько знаком с отправлениями своего духа, тот может видеть и понять, как велико превосходство духа над человеком, ибо человек может в уме своем в одну минуту передумать, сообразить и заключить гораздо более, чем выразить в полчаса словами или на письме. Из этого видно, насколько человек превосходит себя, когда он действует одним духом своим (in spiritu), и насколько, следовательно, он будет выше, когда станет вполне духом, ибо то, что мыслит в нем, есть дух, а тело есть только орудие, через которое дух передает мысли свои письмом или речью. Поэтому са́мому человек, ставший после смерти своей ангелом, обладает разумением и мудростью несказанной в сравнении с тем разумением и мудростью, с которыми он жил на земле: когда он жил в мире, дух его был привязан к телу и поэтому находился в мире природном, посему то, что он и мыслил тогда духовно, переходило (influxit) в понятия природные, которые сравнительно с духовными обыкновенно грубы и темны. Эти понятия вовсе не вмещают тех бесчисленных предметов, которые принадлежат духовному мышлению, а если что в них и вмещается, то это облекается в густую тьму, порождаемую мирскими заботами. Совсем иное дело, когда дух отрешается от тела и приходит в свое духовное состояние, что случается, когда он переходит из природного мира в духовный, который есть его собственный. Из вышесказанного ясно, что тогда состояние его относительно мыслей и чувств (affectio) несравненно выше его предшествующего состояния и что, следовательно, мысли ангельские содержат в себе то, что не может быть ни высказано, ни передано и что поэтому не может войти в природные мысли человека, хотя каждый ангел и родился и жил человеком и тогда не казалось ему, чтобы в нем было более мудрости, чем в другом, подобном ему человеке.

577. Сколь много мудрости и разумения в ангелах, столь же много коварства и хитрости в адских духах: степени одинаковы, потому что дух человека, отрешаясь от тела, предается или своему благу, или своему злу: ангельский дух предается своему благу, а адский дух – своему злу. Ибо всякий дух, как образ любви своей, есть образ своего блага или своего зла, что уже не раз было сказано и доказано, следовательно, как ангельский дух мыслит, хочет, говорит и действует по своему благу, так точно и адский дух мыслит и действует по своему злу: мыслить, хотеть, говорить и действовать по своему злу – значит мыслить, хотеть, говорить и действовать от полноты зла. Иначе было, когда дух этот жил еще в теле: тогда зло, принадлежащее духу человека, сдерживалось узами, которые на каждого человека налагаются законом, расчетом, честью, славой и страхом потерять их, поэтому духовное зло его не могло прорваться и объявиться, каким оно было по себе. Кроме того, зло, принадлежавшее духу человека, таилось тогда и скрывалось под личиной честности, искренности, справедливости и любви (affectio) к истине и благу: все это человеком исповедовалось устами и высказывалось в делах ради мира, а зло под этой внешностью до того было затаено и укрыто во тьме, что сам человек едва знал, что в духе его столько коварства и хитрости и что, следовательно, он был уже в себе тем дьяволом, которым он становится после смерти. Когда дух его предоставляется самому себе и своей природе, тогда обнаруживается в нем такое коварство, что оно превосходит всякое вероятие: зло его тогда проявляется на тысячу ладов; иное такого рода, что нет слов ни на каком языке описать его.

В чем оно состоит, мне дано было многими опытами узнать и увидеть, потому что мне дано было Господом в одно и то же время быть духом в мире духовном, а телом – в мире природном. Я могу засвидетельствовать, что коварство злых духов так велико, что едва один случай из тысячи может быть описан; могу также засвидетельствовать, что без покровительства Господня ни один человек никогда не мог бы спастись от ада, потому что при каждом человеке столько же адских духов, сколько небесных ангелов, см. §§ 292–293.

Господь же не может хранить человека, если человек не признает Божественного начала и не живет жизнью веры и благостыни, ибо в противном случае, отвращаясь от Господа, он обращается к адским духам и, следовательно, дух его исполняется адским коварством. Те м не менее Господь постоянно отвращает человека от зла, которое он в сообществе таких духов постоянно, так сказать, прилагает или притягивает к себе; отвращает же его Господь если не внутренними, совести принадлежащими, узами, которых он не признает, когда отвергает Божественное начало, то, по крайней мере, узами внешними, т. е., как было сказано выше, страхом закона и его наказаний, страхом лишиться выгоды, чести или славы. Такой человек, хотя, правда, и может быть отклонен от зла посредством удовольствий любви к себе и страхом потери их, но не может быть приведен к духовному благу, ибо по мере того как он к нему приводится, он придумывает хитрости и обманы, представляясь и притворяясь, будто делает добро по правде и справедливости, желая убедить в этом других и, следовательно, обмануть их: эта хитрость прибавляется ко злу духа его, придает ему образ (format) и соделывает его тем злом, каким оно и есть по природе своей.

578. Самые худшие из всех духов те, кои жили во зле, происходившем от любви к себе, и которые, вместе с тем, внутренне поступали обманчиво, потому что обман (dolus) проникает глубже в мысли и намерения, заражает их ядом и, следовательно, уничтожает всякую духовную жизнь в человеке; бо́льшая часть этих духов живет в аду, находящемся позади, и называется гениями. Тут их удовольствие состоит в том, чтобы делаться невидимыми, летать, подобно призракам, около других и внушать им тайно зло, которое разливается вокруг них, как яд змеиный. Те же, кои не были обманщиками и не насыщались злыми хитростями, но были, однако же, во зле по любви к себе, также находятся в аду позади, но не в столь глубоком. Те же, напротив, которые жили во зле по любви к миру, находятся в аду, который впереди, и называются духами: зло, которым они полны, не такого рода, т. е. это не такая ненависть и жажда мщения, как у тех, которые жили во зле по любви к себе, следовательно, в них нет ни такого коварства, ни такой хитрости. Вот почему и ад их не так жесток.

579. Мне дано было на опыте узнать, каково коварство так называемых гениев: они действуют и влияют не на мысли, а на чувства (affectio), они замечают и чуют их, как собака чует зверя в лесу. Как только они замечают добрые чувства, они тотчас обращают их в дурные, направляя и склоняя их чудным образом – посредством удовольствий самого человека и так тайно, и с таким лукавым искусством, что он ничего об этом не знает, потому что они с таким же искусством устраняют в человеке всякую мысль об их вмешательстве: без этой предосторожности он заметил бы их действие. Место их пребывания в человеке – затылок. Эти гении, будучи в мире, принадлежали к числу тех людей, которые обманом завладевали умами (animos) других, направляя их и убеждая посредством удовольствий их чувств и страстей. Однако ж Господь отстраняет этих гениев от того человека, на преобразование которого есть надежда, ибо они таковы, что не только могут уничтожить совесть, но даже возбудить в человеке то наследственное его зло, которое иначе оставалось бы сокрытым. Посему, чтоб человек не вовлекался в такое зло, Господом предусмотрено, чтоб этот ад был совершенно замкнут, а когда какой-нибудь человек, который по праву своему есть такой гений, приходит после смерти своей в ту жизнь, он тотчас же ввергается в этот ад. Эти гении, когда они рассматриваются по обманам и ухищрениям своим, кажутся змеями.

580. Каково коварство адских духов, видно из их ужасных ухищрений, которые столь многочисленны, что одно исчисление их наполнило бы книгу, а описание потребовало бы несколько томов: эти ухищрения почти все неведомы в мире. Один из видов их состоит в злоупотреблении соответствий; другой – в злоупотреблении последних степеней Божественного порядка; третий – в сообщении и влиянии (внушении) мыслей и чувств, вращаясь около человека (per conversiones), глядя на него и действуя или через других духов на расстоянии, или прямо через посланных от себя; четвертый – в действии посредством фантазий; пятый – в том, что они как будто выходят из себя и через это заявляют свое присутствие там, где их нет; шестой вид состоит из притворств, уверений и обмана. Дух злого человека по отрешении своем от тела сам приходит к этим ухищрениям, потому что они присущи природе того зла, которому он тогда предается. Этими ухищрениями жители ада мучат друг друга, но как все эти приемы, кроме притворств, соблазнов и обманов, неизвестны в мире, то я и не буду описывать их здесь в подробности как потому, что они останутся непонятными, так и потому, что они мерзки (nefanda).

581. Адские мучения допускаются Господом, потому что зло не могло бы иначе быть сдержано и подавлено; единственное средство удерживать и укрощать его и равно обуздывать адское сонмище – страх наказания; другого средства нет: без страха кары и мучения зло перешло бы в ярость и все бы рушилось, как царство на земле, в котором бы не было ни закона, ни кары.