Текст книги "Добыча"

Эпаф со стоном приходит в себя. Мальчики бросаются к нему, но я успеваю вскочить и оттолкнуть их.

– Отойдите от него, не прикасайтесь, – говорю я.

– В чем дело – спрашивает Сисси.

– Может быть, он заражен. Обращается.

По их непонимающим взглядам я понимаю, что они не в курсе.

– Его ударило по голове их абордажным крюком. Они обмазали крюки слюной. – Я осторожно укладываю Эпафа обратно на палубу, проверяя пульс и дыхание. – Если хоть капля их слюны попадет в кровь – все, ты обратился. Превратился в одного из них.

Они нервно переводят глаза на Эпафа. Он смотрит на меня, вытаращив глаза от страха и непонимания.

– Вы об этом никогда не слышали, потому что обращаются редко. Обычно мы не переживаем нападений, нас просто съедают.

– И как долго длится это… обращение? – нервно спрашивает Сисси.

– Быстро. От пары минут до нескольких часов. Зависит от того, сколько слюны попало в кровь. А если слюна от нескольких человек, процесс сильно ускоряется, – я осматриваю Эпафа, ищу другие порезы или раны. – По-моему, с тобой все в порядке, Эпаф. Я не вижу никаких симптомов. Они всегда появляются сразу же.

– Например? – нервно спрашивает он.

– Холодная кожа, дрожь, пот, быстрый пульс. Но с тобой все в порядке. Тебе повезло.

Бен бросается к Эпафу и сгребает его в объятия.

– Держись от меня подальше, – говорит Эпаф, садясь. – Мы пока еще не знаем точно, все ли со мной в порядке.

– Все в порядке, – говорю я.

Мальчики кидаются к нему, толкая обратно на палубу. Где-то в сплетении тел я вижу, что Эпаф улыбается. Кто-то протягивает руку (Джейкоб?), и меня затягивает клубок облегчения и радостных всхлипов.

Лодка разгоняется по быстрой реке, чуть наклоняясь вперед. Силуэт восточных гор впереди становится все ближе и ближе.

5

Прошло несколько часов, но сон все не идет. Я ухожу на корму, подальше от тех, кто громко храпит в кабине, и от стоящей у руля Сисси. Мне надо побыть одному. На залитой лунным светом равнине не видно никакого движения. Все неподвижно, словно на черно-белой фотографии. Река выглядит как мускулистая рука. Мышцы сокращаются и несут нас все дальше. Со злостью и нетерпением вода стремится вперед.

Я думаю о Пепельном Июне.

Слова Алых Губ всё еще звучат у меня в голове.

Когда все закончилось…

В последний раз я видел Пепельный Июнь на экране монитора в Институте геперов. Она склонялась над столом в кухне и лихорадочно писала записку. Эта записка все еще у меня в кармане, вымокшая, грязная, с обтрепанными краями. Она рискнула жизнью, скрывшись в недрах Института, с надеждой на крохотный шанс, что я вернусь за ней и спасу.

Я перечитывал эту записку снова и снова. Я выучил форму каждой буквы, каждый завиток, каждую точку. Я вынимаю ее и снова смотрю на влажную бумагу с расплывшимися словами, написанными ее почерком.

Я в «Знакомстве». Жду.

Быстрее, стой…

Не забывай.

Еще один, последний раз, обвожу пальцем контуры букв. Налетает резкий ледяной порыв ветра, и я понимаю, что делать дальше. Я закрываю глаза, не в силах смотреть на то, что делаю, и отрываю маленький кусочек от листка. Я позволяю ветру унести его. Он улетает, крутясь в воздухе, как крохотный мотылек, и скрывается в ночи. Отрываю еще кусочек, и еще. Луна поднимается выше, а я отдаю ветру тысячу крохотных кусочков бумаги, пока от того, что осталось в моих руках, становится невозможно оторвать что-то еще. Я долго держу этот крохотный клочок бумаги, а затем, издав горестный крик, выбрасываю и его. У меня ничего не остается.

6

Я просыпаюсь от того, что меня кто-то трясет. Надо мной нависает бледное лицо Дэвида.

– Что случилось? – спрашиваю я. Небо темное. Все еще ночь. – Опять охотники?

Дэвид мотает головой:

– Нет, тут другое.

– Эпаф? С ним все нормально?

– Он в порядке. – Дэвид умолкает на секунду. – Это что-то… Мы пока не поняли.

Я вскакиваю на ноги. Течение сильнее, как будто спокойствие реки чем-то внезапно и решительно нарушено. Фонтаны брызг, взлетающие как гейзеры, падают на палубу, оставляя следы, будто лодку кто-то хватал мокрыми руками. Небо темное и беспокойное, как река, словно сплетенное из струй темноты.

Все смотрят на меня. В широко распахнутых глазах и сжатых губах ясно читается страх.

– Течение быстрое из-за недавнего дождя, – говорю я, пытаясь успокоить их напряженные нервы. – Но я бы не переживал из-за этого так сильно.

– Мы потеряли шесты. Их вырвало из рук течением.

– Что?

– Но мы не поэтому тебя разбудили, – продолжает Дэвид. – Слышишь этот звук?

Поначалу я не слышу ничего, кроме плеска волн о борт лодки. Но постепенно начинаю различать тихое шипение, вроде электрических помех на радио. Оно далеко, но от него все равно не по себе.

Я прикрываю глаза, сосредотачиваясь:

– Впереди. Дальше по течению реки.

– Я услышал это минут десять назад, – тихо произносит Эпаф. – Оно то появлялось, то пропадало. Но теперь. Слушай. Оно становится громче. И ближе.

Я смотрю вперед, стараясь как можно дальше увидеть в темноте. Зрения хватает всего метров на пятьдесят. Даже берега скрылись из вида. Страх грязными ногтями скребет меня по спине.

– Мне кажется, – говорит Эпаф, – это шум водопада. Ученый рассказывал, что, если приближаться к водопаду издали, услышишь шипящий звук, – он поворачивается ко мне, и я вижу следы брызг на его лице.

– Джин, что думаешь?

– Я вообще ничего не понимаю в водопадах. До этого момента я считал, что они бывают только в фантастических книжках, – я продолжаю вглядываться в темноту.

Шипение начинает напоминать звуки кипящего масла. Становится все громче и не предвещает ничего хорошего.

– Я думаю, мы движемся прямо к водопаду, – говорит Эпаф. – Приготовимся плыть к берегу, – он смотрит на меня, я киваю. – Я отвяжу причальную веревку.

Следующие пятнадцать минут ярость реки нарастает. Нас мотает из стороны в сторону, как на взбесившейся карусели. Капли дождя падают с такой силой, будто небо со злостью швыряет их в нас. Шипение становится все громче. Мы собираемся вокруг Эпафа. Он обвязывает каждого веревкой, туго затягивая узлы. Мы щуримся от брызг и холодного ветра, изо всех сил пытаясь устоять на качающейся палубе.

– Смотрите на меня, – говорит Эпаф. – Все смотрите на меня. Нам надо спрыгнуть с лодки и доплыть до берега.

– Эпаф, я не знаю! – возражает Джейкоб. – Течение такое быстрое. Нас может унести, разделить, утянуть на дно.

– У нас нет выбора! – кричит Эпаф в ответ. – Держитесь все за эту веревку. Если вас потянет на дно или будет сносить течением, просто держитесь за веревку!

– Но нас все равно может унести! – Джейкоб мотает головой.

– Нет! – рявкает Сисси. – Эпаф прав, надо прыгать.

Мы, связанные веревкой, проходящей по груди и туго затянутой в подмышках, подходим к борту. Сисси поворачивается ко мне и говорит мне прямо в ухо:

– Нам придется нелегко, – она проверяет мою веревку, потуже затягивая узлы побелевшими от напряжения пальцами. – Остальные почти не умеют плавать. Дэвид и Джейкоб еще как-то могут, но Бена и Эпафа придется тащить на буксире. Понял?

Я киваю. Лодка несется со страшной скоростью. На секунду, когда она взлетает над волнами, у меня едва не останавливается сердце.

– На счет «три» прыгаем все вместе! – кричит Сисси. – Запомните, не отпускайте веревку. Гребите ногами, руки не используйте. Не отпускайте веревку. Ясно? Ни в коем случае не отпускайте веревку.

Я смотрю вниз. Под нами беснуются водовороты. Это не сработает: нас унесет течением. Джейкоб прав. Оно слишком сильное.

– Один… – кричит Сисси.

Как только мы ударимся о воду, нас засосет вниз, а потом потянет в разные стороны. В этой холодной черной бездне нас ждет только смерть.

– Два…

Рядом со мной Джейкоб неожиданно застывает, как будто что-то понял.

– Три! – Сисси подгибает колени, готовясь к прыжку. За ней я вижу серые тени остальных, тоже готовящихся прыгать.

Я приседаю, прыгаю…

– СТОЙТЕ! – кричит Джейкоб, отскакивая от борта.

Веревка натягивается, меня тянет назад, я вскрикиваю, а потом падаю на палубу. Спустя мгновение падают и остальные.

– Джейкоб! – кричит Сисси. – Что ты творишь?

– Мы должны пройти водопад! – отвечает он. – Мы должны оставаться на реке!

– О чем ты? – кричит Сисси сквозь дождь, бьющий по лицу.

– Охотники ведь не умеют плавать! – глаза у Джейкоба светятся возбуждением. – Они быстро тонут. Помнишь, что нам рассказывал Ученый? Они паникуют, как только вода доходит им до подбородка. Их парализует от страха, и они тут же тонут.

– И что? – говорит Сисси.

– Сама подумай. Для них водопад – верная смерть. Они не посмеют пойти дальше. Для них это самоубийство. Но для нас не обязательно. Мы умеем плавать. Мы можем пережить водопад. Это как замочная скважина, в которую можем пройти только мы. Это мост к свободе. Поэтому на табличке и написано, чтобы мы оставались на реке.

– Не знаю, – говорит Сисси.

Но Джейкоб не сомневается в своей правоте.

– Думаю, поэтому Ученый и рассказал нам о водопадах. Чтобы приготовить нас к этому. Но помнишь, он всегда описывал их как нечто прекрасное, как врата в рай, – он возбужденно всплескивает руками, и я вспоминаю рисунок, над которым Эпаф вчера работал. Водопад там был очень хорош, настоящий оазис красоты. – Мы должны оставаться на реке, – повторяет Джейкоб, – и спуститься вниз.

– Ты не понимаешь, Джейкоб, – возражает Сисси. – Впереди водопад.

– Я знаю, знаю, знаю, – повторяет он, зажмурившись и сжимая и разжимая кулаки. – Но еще я знаю, что мы не должны покидать реку!

– Что ты несешь?

– Оставайтесь на реке! – кричит Джейкоб. – Так написано на табличке! Этого хотел от нас Ученый. Чтобы мы оставались на реке, продолжали спускаться по ней.

– До тех пор пока это разумно! – возражает Сисси. – Там водопад. То, что ты предлагаешь, полное безумие.

– Пожалуйста, Сисси, – Джейкоб умоляюще смотрит на нее. – Давай не отклоняться ни на шаг. Давай делать то, что нам велел Ученый. Останемся на реке и не будем с нее сходить. Это наш путь в Землю Обетованную. К молоку. К меду. К плодам и солнцу. К улицам, по которым ходят другие люди, к стадионам, игровым площадкам, паркам, где играют тысячи детей. Если мы будем слушаться инструкций, мы туда попадем, – он яростно мотает головой, на глаза у него наворачиваются слезы. – Это стоит того, чтобы мы попробовали. Пожалуйста, Сисси.

Сисси закусывает нижнюю губу и смотрит вперед, сосредоточенно наморщив лоб. Потом переводит взгляд на Джейкоба.

– Мы всегда держимся вместе, правда? – говорит она.

– Всегда, Сисси, – отвечает Джейкоб, едва не плача.

– То есть, что бы я ни решила, все со мной согласятся? – спрашивает она.

Джейкоб кивает.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

Она делает глубокий вдох:

– Мы уходим с лодки. Сейчас.

Плечи Джейкоба печально опускаются.

Внезапно молния прорезает небо, четко обрисовывая силуэт восточных гор – огромной темной стены, – которые сейчас так близко, что я будто чувствую сладковатый запах секвой. На секунду я вижу реку. Потоки воды мчатся вперед с чудовищной скоростью и целеустремленностью. Река превратилась в чудовище, яростно несущее клочья белой пены прямо к горе. Она не огибает ее, течет не сквозь узкое ущелье, а прямо через сердце тьмы.

Я кладу руку на плечо Сисси и качаю головой:

– Слишком поздно, Сисси. Это верная смерть. Мы утонем.

Она прищуривает глаза, вглядываясь сквозь ветер и дождь, и раздраженно выдвигает челюсть вперед. Она знает, что я прав. Говорить больше нечего. Воды реки смешиваются с ледяным ветром. Мы смотрим вперед, не зная, что нас ждет.

Спустя пять минут дождь неожиданно стихает, становится холоднее. Ночь настолько темна, будто небо залито чернилами. Река ревет, наполняя наши уши грохотом.

Мы куда-то попали. Это пещера, наполненный темнотой тоннель. Внутри восточных гор.

– Я ничего не вижу, ничего не вижу, – бормочет рядом со мной Дэвид. – Мы внутри горы, мы внутри горы, мы как-то попали в гору.

Я закрываю глаза. Открываю. Никакой разницы: темнота непроглядна до такой степени, что от дезориентации я едва не начинаю паниковать. Становится быстрее, мокрее, громче. Рев водопада оглушает.

– Приготовьтесь все! – кричит Сисси. Мы подгибаем колени, соединяем руки, веревка нас связывает. – Опуститесь на одно колено! Подогните одно колено! Приготовьтесь прыгать…

Рев воды заглушает ее голос. Я разгибаю одну ногу, поднимая Бена с собой. На лицо мне падают мелкие брызги. Похоже, осталась всего пара секунд.

– Когда перевалим через край, прыгайте как можно дальше от лодки! – кричу я, не зная, слышат меня или нет. – Сгруппируйтесь, не отпускайте веревку. Как долго бы ни пришлось падать, не отпускайте веревку! – я смотрю по сторонам, пытаясь понять, слышал ли меня кто-нибудь. Но ничего не вижу. Я чувствую только их напряжение и исходящий волнами страх.

Наконец мы оказываемся у водопада. Его рев оглушает. Я открываю рот, чтобы закричать, но меня покинул даже страх. Лодка наклоняется вперед, и в следующее мгновение мы падаем с утеса. Отвратительное ощущение охватывает нас. Все, чего мне хочется, – это схватить Сисси за руку. Мы в темноте как-то находим друг друга и хватаемся за руки беспорядочным, страстным и по-человечески горячим прикосновением. Вот водопад, а вот его нет, и мы падаем вниз, прямо в пасть тьмы.

Кажется, что падение длится вечность.

7

Мы ударяемся о воду – в тот момент, когда я уже перестал мечтать о встрече с ней, – с такой силой, будто бы упали на асфальт.

Я оказываюсь в серой подводной тьме, среди водоворота пузырьков, звук бьющейся о воду воды заглушает все. Веревка, обвязанная вокруг груди, натягивается как стальной канат, и мою голову отбрасывает назад, чья-то рука ударяет по лицу, кто-то пинает меня. Я не понимаю, где верх и куда плыть.

Следуй за пузырьками, говорю я себе. Все подо мной, я чувствую, что веревка уходит вниз. Я тяну на себе всю цепочку. Наконец, изо всех сил гребя руками и ногами, я вырываюсь на поверхность: жидкая тьма сменяется темной пустотой. Ничего не видно, только смутные черно-серые очертания. Я плыву вперед, в темноту, которая еще чернее, чем все вокруг. Наконец моя рука касается чего-то твердого. Я чувствую, что спасен, хватаюсь обеими руками и подтягиваюсь. Я на камне.

Теперь я оборачиваюсь и тяну на себя веревку. Как по волшебству, один за другим все поднимаются на поверхность: отплевываясь, плача, ругаясь, кашляя.

Живые.

8

Этой ночью мы лежим вповалку на жестком известняке. Мы не знаем, большая эта скала или маленькая; откровенно говоря, нам и не хочется знать. Мы слишком рады тому, что живы и можем вот так лежать, обнявшись, плача от облегчения.

– Подождем до утра, – говорит Сисси. – Подождем, пока рассветет.

Никто ничего не говорит. Ни сейчас, ни в ближайшие несколько часов. Но я знаю, о чем мы все думаем: «Что, если Сисси ошибается? Что, если утром не станет светло? Что, если в этой утробе тьмы утро не приносит избавления от черноты?»

– Ого, – произносит Дэвид, проснувшийся первым.

Оказывается, мы выбрались не на отдельно стоящий камень, а на плато, окружающее озеро под водопадом. Вокруг нас, сквозь невидимые отверстия наверху, спускаются бесчисленные столбы света. Они так четко очерчены, что напоминают настоящие колонны, поддерживающие свод просторной пещеры. Впрочем, «просторной» сказано слишком мягко – она гигантская, чудовищно большая. Столбы света, насколько хватает глаз, высвечивают огромное пространство. Водопад оказывается совсем не таким высоким, как нам казалось, когда мы падали. Он поднимает огромное облако брызг, увлажняющее заросли мхов на нижней стороне нависающих над ним камней. Следов лодки не видно, но наши сумки всплыли на поверхность, и их прибило к берегу озера.

– Посмотрите! – говорит Бен, показывая наверх.

Сталактиты свисают с потолка в сотнях метров над нами, как клыки, солнце окрашивает их в оранжево-красный цвет. Между сталактитами спускаются плети плюща – как куски пищи, застрявшие между зубами. Огромные башни кальцита поднимаются с пола пещеры под разными углами, их основания окружены папоротниками и пальмами. Сталагмиты потоньше вырастают до пятидесяти метров, но больше всего поражают огромные размеры пещеры.

– Здесь можно построить целый город, – кричу я, надеясь, что меня услышат сквозь шум водопада. – С небоскребами в двадцать, тридцать этажей. Целый город, множество кварталов.

Мне не отвечают, никто меня не слышит. Я отхожу подальше от водопада, чтобы меня было лучше слышно. Остальные идут за мной, мы собираемся в одном из огромных световых столбов. Здесь тепло. Солнечный свет делает нашу кожу светлее, заставляет ее светиться.

– Что теперь? – спрашивает Эпаф.

Все поворачиваются к Сисси.

– Посмотрим, где мы оказались.

– Это она? – спрашивает Бен. – Земля Молока и Меда, Плодов и Солнца?

– Надеюсь, что нет, – качает головой Эпаф. – Мерзкое место. Я бы предпочел оказаться в Куполе. Пока я не вижу ни молока, ни меда, ни плодов. Солнце есть, да. Но в Куполе его было больше.

– Вот что мы сделаем, – говорит Сисси. – Разобьемся на две группы. Поищем подсказку, знак, что угодно. Ученый должен был что-то оставить, – она осматривается, а потом идет в глубину пещеры. Бен и Джейкоб следуют за ней.

– Ну ладно, вы двое, – говорит Эпаф Дэвиду и мне. – Пойдем сюда. Смотрите в оба, ребята.

Мы идем в направлении, перпендикулярном тому, в котором ушла Сисси, вдоль берега реки.

Несколько часов спустя наши усилия еще ничем не увенчались. Идти тяжело, под ногами разбросаны камни, как будто специально, чтобы мы подворачивали лодыжки. Мы идем медленно, стараясь ничего не пропустить, но все равно смотрим в основном под ноги, стараясь избежать камней и скользкого мха. Мы идем, как нам кажется, к выходу из пещеры, но света в конце тоннеля нет – ни в прямом, ни в переносном смысле. Если у него вообще есть этот конец. Река стекает вниз каскадом из трех озер, спуск крутой и ненадежный. Несколько раз нам приходится далеко отклоняться от пути, чтобы обогнуть огромные валуны. Мы часто поскальзываемся на покрытых мхом камнях, бешено размахивая руками, хватаясь за сталагмиты или высокие камни с выщербленной поверхностью. Наконец, мы приходим к стене известняка, покрытой колоннами сталактитов и поросшей водорослями, огромной, как десятиэтажный дом. Река проходит в узкий проем и срывается вниз очередным каскадом. Мы поворачиваем назад, сутулясь от усталости, голода и отчаяния.

По возвращении мы обнаруживаем, что трое остальных сидят в столбе света возле водопада. Судя по опущенным плечам и мрачным лицам, им повезло не больше. Они отдают нам нашу долю обеда, немного ягод. Мы с радостью их проглатываем.

– Вот тебе и страна Молока и Меда, Плодов и Солнца, – говорит Эпаф. – Ни молока, ни меда, ни другой еды. Даже дров нет.

– Надо выбираться наружу, – предлагает Джейкоб. – Идти вдоль реки.

– Мы именно это и сделали, – отвечаю я. – Попытались, во всяком случае. Это дальше и труднее, чем ты думаешь.

– Но это единственный вариант, – говорит Джейкоб, глядя на водопад. – Мы не можем вернуться по своим следам: придется подниматься по краям водопада, а они слишком крутые и скользкие. Оставаться здесь тоже нельзя, нам нечего есть. Надо уходить.

– Нет, – возражает Сисси, не поднимая глаз, – мы остаемся здесь.

– Сисси… – начинает Джейкоб.

– Я остаюсь, – огрызается она. – Вы идите, если хотите. Я остаюсь.

Джейкоб вскакивает на ноги, глаза его наполнены обидой:

– Я только хотел…

– Я не спорю с тобой и ни с кем другим! Нам сейчас нужно сделать две вещи, ясно? Найти какой-то знак, оставленный нам Ученым, и не дать Джину умереть. Я достаточно просто объясняю? Вот так сейчас выглядит наша жизнь. Найти знак, защитить Джина. Всего две вещи, ребята.

Мы сидим, не зная, что сказать после такого взрыва. Она встает, тяжело дыша, и отходит подальше, за большую скалу. Я следую за ней. Она стоит скрестив руки на груди и смотрит на водопад.

– Эй, – говорю я как можно мягче и иду в узкий проход между двумя валунами.

Она не отвечает, только закусывает половину нижней губы, отчего вторая половина оттопыривается. Глаза у нее полузакрыты, из одного выкатывается слеза и сползает по щеке. Она не отворачивается, как я ожидал. Сисси поднимает руку – как мне показалось, чтобы смахнуть слезу, – но останавливается у губ. Она прикрывает рот, пальцы дрожат, губы кривятся. Теперь она отворачивается, чтобы я не видел, как она утрачивает над собой контроль. Давление оказалось большим. Забота о наших жизнях – слишком тяжелое бремя для ее плеч.

Я кладу руку ей на плечо. Она не отстраняется, как я этого ожидал, вместо этого подается мне навстречу, округлость ее плеча идеально ложится в мою ладонь. Кожа у нее мягкая, но под ней, в тонком слое мышц и твердости кости чувствуется сила. Она поворачивается и пристально смотрит мне в глаза. Такого отец всегда учил меня избегать. Взгляд в глаза означает, что ты стал предметом чьего-то внимания; постарайся отойти, исчезнуть, отвлечь. Но я не могу отвести взгляд. Никогда не замечал, как красивы ее глаза.

– Мне кажется, я всех подвожу, – произносит она.

– Не говори глупостей. Если б не ты, мы бы все уже погибли, – я двигаюсь ближе, пока не начинаю чувствовать исходящий от нее жар. – Я с тобой, Сисси. Я хочу найти его не меньше, чем ты. Если не больше.

На мгновение в ее глазах появляется мягкость.

Это больше, чем я могу выдержать. Я отвожу взгляд.

Несколько секунд мы молчим, потом она качает головой.

– Мне кажется, мы что-то упускаем, – говорит она, – он что-то оставил. Ключ, знак. Что-то, что у меня под носом, как в наших играх.

Во мне поднимается странная волна ревности. Те же игры. Я думал, он играл только со мной.

– Все в порядке, Сисси? – на другой стороне узкой тропинки показывается Эпаф.

Сисси отходит от меня, пока он протискивается между камнями.

– Все в порядке? – спрашивает он еще раз, пристально глядя на нее.

Сисси быстро вытирает мокрую от слез щеку.

– Нормально, – отвечает она, проходит мимо него и проскальзывает в узкий проход.

Оставшись наедине со мной, Эпаф бросает сердитый взгляд. Я опускаю голову и иду мимо него к остальным.

Когда я возвращаюсь, Сисси уже сидит рядом с Джейкобом и, улыбаясь, ерошит его волосы. Джейкоб смеется.

Мы все слишком устали, чтобы двигаться. Колонны света до сих пор здесь, но непонятно, сколько они продержатся. Проходит час, некоторые засыпают.

Сисси внезапно выпрямляется.

– Какая же я глупая, – говорит она, хлопая себя по лбу.

– Сисси? – окликает ее Эпаф.

Она, не отвечая, идет к водопаду, осторожно ступая по влажному камню вокруг озера. Сто́ит поскользнуться так близко от водопада, и ее утянет вниз смертельно опасным течением.

Остальные мальчики просыпаются.

– Что она делает? – спрашивает Бен.

Прижавшись к стене сбоку от водопада, Сисси останавливается, а потом делает шаг вперед и исчезает за стеной воды.

– Сисси! – кричит Бен, и в следующее мгновение мы все бежим к водопаду.

Бен вне себя от беспокойства, и остановить его удается только вдвоем. Мы нервно заглядываем за полотно несущейся вниз воды.

– Смотрите! – показывает Джейкоб на ту сторону водопада, где поток тоньше и разбивается на отдельные струи.

Ее смутно видно за завесой воды. Сначала показываются руки, потом вжатая в плечи, чтобы избежать удара, голова. Когда Сисси появляется целиком, мокрая насквозь, улыбка занимает все ее лицо:

– Вы, ребята, идете или нет?

– Что? – спрашивает Эпаф.

– Ну, не бойся, – дразнит она. – Я нашла там пещеру.

– Погоди, Сисси, – говорю я. – Откуда ты знаешь, что нам туда?

– Показалось, – смеется она. – Наверное, потому, что там полно сухой одежды и ведущая наверх веревочная лестница.

В пещере темно. Только один, подернутый дымкой луч света освещает ее. Наша одежда промокла насквозь, и мы начинаем дрожать.

– Кстати, об этой сухой одежде… – говорю я сквозь стучащие зубы.

Сисси улыбается и ведет нас к спрятанной в темноте корзине. Там достаточно одежды самых разных размеров для дюжины человек.

– Как ты догадалась посмотреть за водопадом, – спрашиваю я, пока мы переодеваемся в сухое. Она натягивает пару шерстяных носков.

– Если вы хотите, чтобы охотники точно не нашли проход в Землю Молока и Меда, водопад – это самый надежный замок и засов. Ни один охотник, даже если бы он пережил сам водопад, никогда бы не посмел сюда заглянуть. Ученый, с его умом, как раз такое и придумал бы, – она подмигивает мне. – Теперь только не отставайте, ладно? – улыбается она.

Когда все переоделись, она собирает нас в столбе света и показывает наверх. Сначала я не вижу ничего необычного. Просто луч света, который светит прожектором с потолка, затянутого переплетением лиан. Потом наконец замечаю ее среди спутанных плетей – это веревочная лестница. В том месте, где охотники не подумали бы – или не осмелились, – смотреть. Еще один замок и запор.

Опираясь на сомкнутые в замок пальцы Эпафа, Сисси дотягивается до нижней ступени лестницы, а потом закидывает ноги наверх и, переворачиваясь в воздухе, цепляется коленями за веревку.

Свисая вниз головой, она тянется вниз и подхватывает Бена, сидящего у Эпафа на плечах. Это нелегко, но у Сисси получается втянуть его наверх. Примерно так же мы все взбираемся наверх и начинаем подниматься, не имея ни малейшего представления, сколько продлится подъем и каким трудным он окажется. Если бы мы знали, мы бы поначалу карабкались не так быстро.

Спустя полчаса наше возбуждение спадает, мы начинаем выбиваться из сил. Тесные, похожие на трубу стены все плотнее смыкаются вокруг нас. Нас охватывает душный ужас клаустрофобии. Мне, с моими широкими плечами, приходится особенно нелегко. Локти цепляются за неровные стены, камни царапают даже сами плечи. В такой тесноте нам приходится выкинуть сумки. В одном особенно тесном месте я застреваю. Даже подняв руки над головой, я не способен протиснуться в воронку. Эпафу приходится толкать меня снизу под ягодицы – очень неудобный момент.

Солнечный свет недолго освещает тоннель, всего полчаса, не дольше. Луч поднимается по одной из стен тоннеля: сначала это узкая, изогнутая полоска света, а потом, неожиданно разогнавшись, он взлетает наверх и исчезает. Теперь ничего не видно, нас охватила серая тьма. Похолодало. Странное чувство: холод и сгущающаяся темнота создают впечатление, будто мы опускаемся вглубь земли, а не поднимается к поверхности.

– Сисси, ты видишь выход? – спрашивает снизу Эпаф.

– Все, что я вижу, это светлая точка. Как будто кто-то проколол потолок иглой. Она слишком маленькая, чтобы оценить расстояние, но мне кажется, она еще очень далеко.

Через несколько часов мы делаем остановку, просунув руки и ноги между ступенями лестницы. Руки, кажется, сейчас отвалятся, ладони стерты в кровь. Мы осторожно передаем друг другу оставшиеся ягоды. Бен никак не может унять дрожь в руках.

– Они так и дрожат, – говорит он мне. – Никак не могу заставить их остановиться.

Его локти ободраны до крови.

Наши тела измучены, мы упали духом. Через десять минут мы отправляемся дальше. Проходит пять секунд, и мучительная боль возвращается. Такое чувство, что мы вообще не отдыхали.