Текст книги "Невеста для сердцееда"

– Желаю вам хорошего дня.

Развернувшись, она с такой поспешностью взбежала по ступеням крыльца, будто за ней по пятам гнался сам дьявол.

Во всяком случае, именно так она считала. Лорд Дебен нахмурился. Возможно, для нее лучше держаться подальше от мужчины вроде него. Они принадлежат к совершенно разным мирам.

Если она окажется в его пространстве, очень скоро лишится своей восхитительной наивности и детской веры в добро и зло.

На его лице прорезались глубокие морщины. Взобравшись на козлы, он тронул лошадей. Возможно, лучший способ защитить эту девушку – держаться от нее подальше.

Размышляя о произошедшем, Дебен решил, что не следовало ему брать ее с собой на прогулку, тем самым обрушив на нее ливень общественного любопытства.

Черт бы все побрал, теперь он уже вошел во вкус, не может обратить время вспять и отозвать гончих, которые уже наверняка бросились по ее следу.

Он пообещал ей, что станет держаться на расстоянии, и именно так поступит. Но это вовсе не означает, что он не сможет незаметно приглядывать за ней издалека. Хорошенько поразмышляв, Дебен пришел к выводу о существовании множества способов убедиться, что с ней все в порядке, при этом не вступая в непосредственный контакт.

На его лице появилась дьявольская ухмылка, в голове стали зарождаться хитроумные планы. Сколько времени пройдет, прежде чем мисс Гибсон догадается о том, что именно его невидимая рука тайком дергает за ниточки, и нанесет ему визит, чтобы выразить благодарность?

Он засмеялся от этой абсурдной мысли, маловероятно, чтобы она сделала нечто подобное. Скорее заявится к нему, в негодовании покачивая страусиными перьями, и потребует оставить ее в покое.

В любом случае он добьется того, чтобы она сама пришла к нему в следующий раз. И не имеет значения, какими соображениями она будет руководствоваться.

Глава 5

Прошло две недели, прежде чем Генриетта снова увидела лорда Дебена.

Она вошла в дом лорда Дэнбери, куда ее, как это ни удивительно, пригласила его дочь, леди Сьюзен Петтиффер. Генриетта и ее сопровождающие, приведя себя в порядок в дамской комнате и поприветствовав хозяйку дома, принялись бродить по комнатам в поисках знакомых, хотя на самом деле дали тетушке Ледбеттер возможность осмотреть богатые интерьеры и меблировку городского жилища графа.

Стоило им уютно устроиться на диване в одной из гостиных на втором этаже, как атмосфера в комнате сделалась очень натянутой, сродни напряжению, витающему в воздухе перед грозой. Генриетта не раз испытывала подобное, гуляя по холмам в родной деревне. Внезапно дамы стали незаметно прихорашиваться, а несколько мужчин, находящихся ближе всего к двери, проверили, не косо ли повязаны шейные платки, пользуясь стеклом часов на каминной полочке в качестве зеркала. Те же, кто стоял в дальней части комнаты, принялись говорить медленнее и степеннее.

В гостиную вошел лорд Дебен.

Тетушка Ледбеттер схватила Генриетту за запястье. Со времени той памятной прогулки тетушка все ожидала, что он снова нанесет визит племяннице или, на худой конец, пришлет небольшой букет цветов. Генриетта устала объяснять, что интерес Дебена не носит романтического характера. «Но ведь ты как раз девушка, которая может понравиться мужчине вроде него, – твердила миссис Ледбеттер. – Эти аристократы большую часть года живут в деревне».

– Прошу вас не возлагать слишком больших надежд на то, что он пришел сюда сегодня. Вероятно, он уже напрочь забыл о моем существовании, – обратилась Генриетта к тетушке.

– Глупости. Он просто тебя еще не заметил, – возразила та.

– Только не машите ему, не надо, – чуть слышно прошептала Генриетта, заподозрив, что именно так тетя и поступит. – Если он сделает вид, что не видит нас, – гневно зашипела она, недоумевая, как это вообще может быть, принимая во внимание, что диван, на котором они сидели, находится прямо напротив двери, – значит, притворяется, что вовсе с нами не знаком.

Тетушка немедленно повиновалась. Одно дело, когда представитель высшего света является с визитом к кому-то домой, и совсем другое, когда тот же самый аристократ снисходит до прилюдного признания людей, стоящих много ниже его на социальной лестнице.

Генриетта раскрыла веер и принялась обмахивать раскрасневшиеся щеки тетушки, пребывавшей в восторге от приглашения в дом столь важного человека. Он почти затмил радость, которую она испытала от приглашения вместе с Милдред на дебютный бал мисс Твининг. Нынешним приглашением они также были обязаны Джулии Твининг, которая лишь день или два назад нанесла им визит вместе с леди Сьюзен, чтобы осведомиться о том, оправилась ли Генриетта от недуга, поразившего ее на балу.

– Видите ли, – уклончиво произнесла Джулия, – я начала опасаться, что с вами случилось что-то серьезное, ведь с тех пор я не видела вас больше ни на одном приеме.

Уже уходя, леди Сьюзен пригласила Генриетту принять участие, как она выразилась, в «совершенно неформальном мероприятии».

Заслышав эти слова, тетушка Ледбеттер едва не испустила дух от счастья.

– Тетя, хотите, я принесу вам лимонад?

В доме находилось великое множество важных гостей, слуги с подносами прохладительных напитков несколько раз проходили мимо Генриетты и тетушки, не замечая их. Желание покинуть комнату, в которой оказался лорд Дебен, оказалось столь велико, что она была совсем не прочь отправиться на поиски слуги.

– Нет, милая моя, мне требуется что-нибудь покрепче, – ответила тетушка. – Лимонад больше подходит Милдред.

Генриетта громко захлопнула веер, намеренно не глядя в сторону лорда Дебена. За последние две недели его образ довольно часто возникал в ее сознании, что не приводило в восторг. Также не воодушевляло и осознание того, что он мог незаметно действовать ей на благо, невзирая на недружественную ноту, на которой они расстались. Хотя, вероятно, нет, совершенно определенно у него имелись дела поважнее, чем воспоминания о безвкусно одетой строптивой деревенской девчонке. Ведь она произвела на него именно такое впечатление, не так ли? Заново прокручивая в голове события двух встреч, Генриетта уверила себя, что умудрилась оба раза выставить себя на посмешище. В первый раз предстала перед ним с заплаканным лицом. Вернувшись домой и увидев себя в зеркале, она с ужасом обнаружила, что в волосах у нее запутался сухой плющ. Во второй раз она намеренно нарядилась как можно более вульгарно. К тому же, еще не оправившись от удара, нанесенного Ричардом, она вела себя далеко не самым любезным образом.

Если уж начистоту, она просто строптива. Как бы она ни пыталась оправдать собственное поведение, напоминая обо всех грубостях, которые наговорил ей лорд Дебен, ее совесть тут же напоминала, что он по крайней мере пытался сдерживаться. Несколько раз. А она снова и снова выводила его из терпения.

Бедняга всего лишь хотел выразить благодарность единственным известным ему способом, предложив поквитаться с обидчиками. А она с негодованием отвергла его предложение.

Особенно Генриетте не понравилось то, что, когда он вошел в комнату, она отреагировала так же, как прежде тетушка. Единственное различие – гордость не позволила ей проявить чувства, и еще она не хотела сделать родственников предметом насмешек такого человека, как граф, если он пожелает оскорбить их.

Ее положение усугублялось еще и тем, что даже разносящие напитки слуги не снисходили до того, чтобы обращать на них внимание.

Если бы только Генриетта не отвергла предложение лорда Дебена сделать ее звездой высшего света, если бы не вела себя столь неблагодарно и грубо, все сейчас могло бы быть по-другому.

Всецело поглощенная самобичеванием, она едва не врезалась в высокого мужчину, преградившего ей путь.

– Лорд Дебен!

И как это ему удалось незаметно подойти к ней, ведь он стоял в противоположном конце комнаты.

– Мисс Гибсон, – произнес он в ответ, слегка кивая в знак приветствия. – Уж не пытаетесь ли вы избежать встречи со мной?

– Н-нет-нет, совсем нет! Я решила, что это вы… – Она почувствовала, как жаркий румянец заливает ее щеки.

Лорд Дебен прищурился, и по его полным чувственным губам на мгновение проскользнула тень удовлетворенной улыбки.

– Я всего лишь исполнял ваше желание. Вы недвусмысленно дали понять, что не хотите иметь со мной никаких дел. Вот и решил не засорять гостиную в вашем доме своей персоной, вводящей в искушение.

Генриетта почувствовала, как щеки запылали еще жарче.

– Я была зла и расстроена, поэтому говорила необдуманно. А еще я вела себя грубо. – Она подняла голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Прошу у вас прощения.

Он продолжал улыбаться одними губами, глаза при этом оставались серьезными. Он будто разочаровался в ней.

– Но ведь вы отомстили мне, не так ли? – мрачно продолжала Генриетта. – Так что, полагаю, мы теперь квиты.

– Прошу прощения, не понял, что вы имеете в виду.

– Ох, только не надо притворяться, что понятия не имеете, о чем я говорю, – отрезала она. Она ненавидела, когда он смотрел на нее высокомерно, словно говоря: «Да как вы смеете?»

– Когда вы сказали, что мне придется самой разбираться с ситуацией, вы уже точно знали, что случится после нашей прогулки в парке. С тех пор гостиную моей тетушки осаждают ужасные люди, желающие знать, кто я такая и в каком родстве с вами состою.

Улыбка графа наконец добралась до глаз.

– Не сомневаюсь, вы быстро ставите их на место. Жалею лишь о том, что меня там не было, я бы лично наблюдал за тем, как их смутили ваши мастерские резкие замечания.

– Я никому не делала резких замечаний. Говорю вам, эти люди заявились в гостиную к моей тетушке. Я просто объяснила им… – продолжала Генриетта, ободренная тем, что Дебен улыбается ей, хотя пришлось приложить к этому немало усилий. Когда он улыбался так искренне и весело, то превращался совсем в другого мужчину. Будто становился моложе и ближе. – Так вот, я объяснила им, что мне двадцать два года.

– Это обстоятельство, естественно, пресекло сплетни о том, что вы моя давно потерянная внебрачная дочь, принимая во внимание мою безрассудную юность.

Ее глаза расширились от удивления. Она и подумать не могла, что он будет выражаться столь прямолинейно. Хотя первая намекнула на те ужасающие вещи, что были сказаны о ней.

– Вы тоже об этом слышали?

Он серьезно кивнул:

– Со своей стороны я заявил, что, хотя подобный комплимент мне очень лестен, принимая во внимание мою репутацию, даже для меня было бы совершенно невозможно начать половую жизнь в девять лет.

– Кстати, раз уж мы заговорили о вашей репутации, – мрачно продолжила Генриетта, – принимая предложение покататься с вами по парку, я и понятия не имела, что вы никогда прежде не делали его ни одной женщине, если она не являлась вашей любовницей.

Улыбка графа тут же погасла.

– Кто вам это сказал?

– Что вы катаетесь только с любовницами?

Он угрюмо кивнул.

– Будет лучше, если я не стану сообщать вам его имя. – Она внезапно испугалась того, как этот расчетливый мужчина может отомстить пустоголовому юнцу, проговорившемуся ей об этом. – Кроме того, другой джентльмен заявил, что не поверит в это до тех пор, пока ему не станет доподлинно известно, что у вас проблемы со зрением.

– Что он сказал?

– А теперь вас, вероятно, подводит еще и слух? Возможно, следует присесть. В вашем возрасте нужно бережнее к себе относиться.

– В моем возрасте? Мне немногим больше тридцати лет, нахалка вы этакая!

Взяв Генриетту за руку, лорд Дебен подвел ее к буфету, у которого толпились слуги, до сих пор мастерски ее игнорировавшие. Дебен бросил им несколько повелительных слов, распорядившись, чтобы тете Генриетты и ее кузине доставили поднос прохладительных напитков, после чего увлек девушку в укромный уголок за самым дальним буфетом.

– Будьте так добры, сообщите имя мужчины, оскорбившего вас в гостиной.

– Зачем? – Она широко распахнула глаза, имитируя удивление. – Он всего лишь повторил ваши собственные слова, сказанные мне в парке.

– Ничего подобного. Я перечислил множество ваших положительных черт в попытке убедить, что вы обладали бы равными с мисс Уэверли шансами очаровать мужчину, если бы только…

– Это в любом случае не имеет значения, потому что мистер Криммер очень скоро разобрался с ним.

– Кто такой мистер Криммер? – Дебен прищурился, внимательно глядя на нее. – Уж не тот ли кавалер, по которому вы убивались на балу мисс Твининг?

– Ах, нет-нет. Он вообще не был моим кавалером. Просто когда лорд… то есть я хотела сказать, господин, решивший, что вас подводит зрение, сказал, что еще мог бы понять, если бы вы пригласили Милдред, она лакомый кусочек – да, кажется, он именно так выразился, – мистер Криммер, который влюблен в мою кузину Милдред, схватил его за грудки и поднял со стула, а потом вытолкал вон из дома и спустил с лестницы.

Генриетта замолчала, неотрывно глядя на графа поверх ободка неподвижно застывшего веера. В ее глазах отражались искорки смеха.

Похоже, это происшествие ее совершенно не сердило. Наоборот, можно сказать, очень забавляли кривлянья грубиянов, наводнивших дом миссис Ледбеттер. Дебен оперся о стену и скрестил руки на груди.

– Прошу вас, продолжайте, – медленно протянул он. – Жду не дождусь продолжения.

Он притворялся скучающим, хотя на самом деле наслаждался разговором с мисс Гибсон, как ни с одной другой женщиной за те две недели, что намеренно избегал ее. Вообще-то он ни с кем и не разговаривал подобным образом. Правда, несколько раз пытался завязать беседу с молодыми леди, которые могли похвастаться отменным генеалогическим древом и стройными фигурками. Они заученно повторяли: «Да, милорд. Нет, милорд. Ах, раз вы так говорите, милорд, уверена, вы правы». Это было сродни постоянной диете, состоящей только из хлеба и молока.

Знакомство с Генриеттой Гибсон сравнимо с внезапным обнаружением горшочка горчицы, с чьей помощью можно придать остроты всем невыносимо пресным блюдам, которыми его неустанно потчевали в последнее время.

– Так вот, господин, назвавший Милдред лакомым кусочком, очень разозлился, что какой-то сын предпринимателя обращается с ним подобным образом, и сообщил об этом мистеру Криммеру. На что мистер Криммер ответил, что настоящий джентльмен никогда не позволил бы себе отзываться о леди столь неуважительно, и тогда этот господин заявил, что Милдред никакая не леди, а всего лишь дочь торговца.

– И вы все это слышали?

– О да. Хотя для этого мне пришлось выглянуть из окна гостиной, потому что на крыльце столпились другие… э-э-э… джентльмены, которые пришли вместе с тем, кто назвал Милдред так, как не следовало бы. Потом я имела удовольствие лицезреть, как мистер Криммер хорошенько врезал кулаком в лицо этому так называемому джентльмену, отчего тот кубарем покатился по дороге. Ну а дальше, – разочарованно протянула Генриетта, – началась потасовка, которая больше пристала мальчишкам лет восьми.

Дебен удивленно вскинул бровь. Никогда прежде ему не доводилось слышать, чтобы девушка из благородной семьи столь естественно использовала в своей речи жаргонные словечки.

– Ну, вы понимаете, о чем я говорю, – продолжила Генриетта, неверно истолковав причину его поднятой брови. – Это когда все брыкаются и хватают друг друга, молотя руками, не причиняя друг другу серьезного вреда.

– Невелика наука, – бросил Дебен, чтобы проверить, в самом ли деле она понимает, что говорит.

– Вот именно, – подтвердила она, печально качая головой. – Хотя другим зрителям эта так называемая драка невероятно понравилась. Многие даже делали ставки.

– Могу ли я поинтересоваться, чем занималась ваша тетушка, в то время как на переднем крыльце имела место эта импровизированная стычка, а вы тем временем высовывались из окна, подбадривая своего чемпиона?

– Я никого не подбадривала, – возразила Генриетта, напуская на себя высокомерный вид. – И он вовсе не мой чемпион. Что же касается тетушки, – она снова развеселилась, – она сначала решила лишиться чувств, но лишь на минуту-другую, потому что никто не обращал на нее внимания. А она, видите ли, очень практичная женщина. Как только она оправилась от потрясения, вызванного тем, что ее гостиную наводнила горстка грубиянов, она отправила нашего дворецкого собрать мужчин-слуг из соседних домов, чтобы разогнать дерущихся.

Дебен решил, что Генриетта знакома с работами Дина Свифта. Ничего удивительного, особенно если вспомнить, что ее отец ученый. Она щебетала очень уверенно, принимая его знание литературы как должное и демонстрируя умение вести беседу с высокообразованными людьми.

Он не ошибался, когда говорил, что, получив от него несколько подсказок, она очень скоро научится очаровывать мужчин. Даже без его вмешательства она могла быть довольно пленительной. Как сейчас, например. Ее улыбке, располагающей к веселью, было совершенно невозможно противостоять. Он уверен: ни один мужчина не сумел бы противиться ее зову.

Кроме того, Дебен мог поклясться, что сегодня мисс Гибсон выглядит совсем не такой отталкивающей, как прежде. Пока она рассказывала ему о происшествии в доме тетушки, он тайком рассматривал ее наряд. Платье выгодно подчеркивало и цвет лица, и стройную фигуру. Украшения совсем не вульгарные, и человек, незнакомый с ней прежде, ни за что не догадался бы, что финансовую поддержку ей оказывает предприниматель. Но Дебен предпочел считать, что именно блеск в глазах произвел в девушке такую разительную перемену по сравнению с их прошлой встречей.

Если бы она научилась сдерживать темперамент, то очень легко стала бы открытием сезона, и ему не нужно было бы заставлять людей думать, что в ней есть тайное очарование, которое пока раскрыл только он один.

– Почему в таком случае я ничего не слышал об этом происшествии? – Пришло время и ему внести лепту в разговор. – Ведь если драка происходила на улице, да еще и с привлечением слуг из нескольких домов и горстки… грубиянов…

– Ох, до этого не дошло. К счастью, мистер Криммер поскользнулся на мостовой и упал, увлекая за собой противника, который оказался сверху. Несколько мгновений он был совершенно ошеломлен. А может, у него сперло дыхание. Во всяком случае, я именно так полагаю, принимая во внимание, что его оппонент, скажем так, вовсе не легкий, как перышко. – Генриетта снова лучезарно ему улыбнулась.

Дебен рассмеялся, представив себе эту картину, и тут же удивился тому, как редко он смеется – искренне смеется, – потому что ему весело. Очень немногие люди обладали подобным чувством юмора. И еще меньшее количество вообще догадывалось, что оно у него есть. Он осознал, что мисс Гибсон сумела проникнуть за его внешнюю оболочку, дальше которой другие люди не способны видеть, и пробилась прямиком к человеку… Нет, не к тому, кем он был в прошлом или кем хотел бы быть, а к тому, возможно, кем он стал бы при ином стечении обстоятельств.

– Как бы то ни было, прежде чем бедняга мистер Криммер вновь обрел дар речи, его противник-грубиян провозгласил себя победителем, поднялся и зашагал прочь, уведя с собой друзей.

– Короче говоря, – подытожил Дебен, с притворно невинным видом рассматривая кончики пальцев, – так и не поквитавшись с противником и лишив вас увлекательной развязки.

– Вы… я… – Генриетта резко захлопнула рот. – Я не позволю вам снова вывести меня из себя, – решительно заявила она. – Потому что вы предупредили меня, на что это будет похоже. Во всяком случае, для Милдред и мистера Криммера все закончилось хорошо.

– Великий боже, – раздраженно воскликнул Дебен, – неужели вы из тех людей, кто в каждой дурной ситуации ухитряется отыскать что-то хорошее? Сначала вы демонстрируете устаревшее понятие о морали, а теперь, похоже, начинаете страдать от приступа безудержного оптимизма.

– Ну что ж, – весело ответила Генриетта, – раз вы не хотите слушать окончание истории, я, естественно, не стану дольше утомлять вас своей болтовней. – Она сделала движение, будто намереваясь уйти.

– Нет-нет, ничего подобного. – Дебен схватил ее за руку повыше локтя и вернул назад. – Вам отлично известно, я хочу узнать, что произошло дальше. Но только не с мистером Криммером и вашей хорошенькой, но недалекой кузиной Милдред. Совершенно ясно, как только он стал на ее защиту, она возвела его в статус героя и решила благосклонно отнестись к его ухаживаниям. Нет, меня интересует другое, как вам удалось одержать победу над социумом, имея все шансы потерпеть сокрушительное поражение?

Генриетта притворилась, что не понимает, о чем он говорит.

– Я хочу знать, – настойчиво продолжал граф, – как вы, ради всего святого, получили приглашение в этот дом. Лорд Дэнбери имеет репутацию человека недоступного. Одно ваше присутствие здесь принесет вам много пользы в будущем.

– Видите ли, все это результат того же происшествия. Впоследствии тетушка стала очень разборчивой в том, кого допускать в свою гостиную. Больше никто не может попасть туда потому лишь, что обладает титулом. У гостя должна быть какая-то серьезная причина для визита, а не просто любопытство, в противном случае Уорнес не пустит этого человека дальше прихожей. Значит, любопытным пришлось посылать к нам своих сестер, кузин или тетушек, чтобы выведать сведения.

– Но вы тем не менее до сих пор не обратились ко мне за помощью? Великий боже, как только эти сплетницы запустят в вас свои коготки, они нанесут урон гораздо более ощутимый, чем любой невоспитанный молодой щеголь.

– Я не считала нужным обращаться к вам за помощью, полагала, что вы ее уже послали. – Она окинула Дебена подозрительным взглядом, не понимая, с чего это решила, будто визит его крестной является признаком того, что он до сих пор присматривает за ней, невзирая на то, при каких обстоятельствах они расстались. – Я… я считала, что вы, вероятно, переговорили с леди Далримпл и попросили ее походатайствовать за меня.

– Неужели?

Сердце Генриетты упало. На несколько минут она забыла о разделяющей их огромной социальной пропасти, но он снова возвел между ними барьеры одним-единственным лениво произнесенным словом и подавляющим вздергиванием брови.

– Да. И мне очень жаль. Из того, что она ваша крестная, которая к тому же тоже присутствовала на балу у мисс Твининг, я заключила…

– Ее так же, как и всех прочих, снедает любопытство. Возможно, даже в большей степени, принимая во внимание наши с ней родственные связи.

– Как бы то ни было, она сделала много добра. Прямо с порога заявила, что пришла пресечь слухи о том, что я вульгарное ничтожество, пытающееся пробиться туда, куда мне дорога заказана.

– Я как наяву слышу свою крестную, произносящую эти слова.

Генриетта захихикала:

– Должно быть, так и есть. У нее очень зычный голос, не так ли? Все, кто находился в тот день в гостиной тетушки, отлично слышали ее беседу со мной о моей бабушке по материнской линии, Лавинии, с которой у нее общая кормилица, а также о том, как ужаснуло ее обстоятельство, что я не посещаю приемы, которые должна была бы, будучи внучкой такой женщины.

Дебен удовлетворенно улыбнулся. Его крестная одна из тех особ, кто знает родословную всех вокруг, по крайней мере на три поколения назад, и с удовольствием демонстрирует окружающим глубину своих познаний.

– Ограничилась ли она упоминанием ваших родственников по материнской линии?

Генриетта отрицательно покачала головой.

– Затем последовало родство моего отца с герцогом Хэрроугейтским, а потом ваша крестная стала распространяться о генеалогическом древе моего дяди Ледбеттера, после чего присутствующим прочла целую лекцию о различиях между представителями среднего класса. Мы узнали, что есть действительно нахальные люди, которые появляются ниоткуда, точно грибы после дождя, а есть младшие сыновья благородных родителей, лишенные наследства и вынужденные осваивать профессию. С тех пор на нас посыпались приглашения на очень светские мероприятия вроде этого.

После визита леди Далримпл Джулия Твининг снова нанесла Генриетте визит, заверила в своем дружеском расположении и осведомилась о здоровье. Генриетта же отнеслась к ней довольно скептически.

– Меня удивляет, – насмешливо протянул Дебен, – почему до сих пор не пошли слухи, будто мы с вами вот-вот поженимся. Появление в вашем доме моей крестной должно было неизбежно породить домыслы о том, что между нами назревает некий скандал.

– О боже, неужели люди…

Она резко захлопнула веер и принялась рассеянно постукивать им по ладони другой руки. Бедный лорд Дебен, должно быть, глубоко сожалеет о том, что вообще познакомился с ней. Очень нужно, чтобы его имя связывали с невинной достойной девушкой. Сама мысль о браке ему ненавистна до такой степени, что он, по собственному признанию, скорее прострелил бы себе ногу, чем отправился под венец.

– Нет-нет, я уверена, никто ничего подобного не думает, – заверила она, нахмурив брови. – П-по крайней мере… – и обвела комнату встревоженным взглядом. – Возможно, не стоит нам стоять в укромном уголке… так интимно.

Она говорила так, будто, предварительно отловив его на прогулке, сама насильно затолкала его в каморку и закрыла дверь.

– Неужели мысль об этом вам так уж противна?

Дебен кипел от негодования. Из-за того что в обществе стали известны несколько неопровержимых фактов, а еще раньше он сам признался, что даже брат публично заклеймил позором его развратный образ жизни, эта маленькая пуританка теперь не желает, чтобы ее имя было каким-либо образом связано с ним!

Да как она смеет? Он – завидный жених. Любая другая женщина на ее месте была бы взволнована, а у этой Гибсон вид такой, будто она наступила на что-то мерзкое.

Вместо того чтобы уйти, лорд Дебен подумал, что нужно заставить ее переменить решение.

– Мне?

Генриетта испугалась его рассерженного выражения лица. Очевидно, он сожалеет о том, что разговаривал с ней в столь вольной манере, да еще отвел в это уединенное место. На смену пришел другой страх. Уж не счел ли он, что она пытается заманить его в ловушку? Она решила немедленно прояснить ситуацию.

– Нет! То есть я хочу сказать, что вообще ни о чем подобном не думала. И не стану в будущем.

Генриетта не могла поверить, что женщины жаждут поймать в свои сети этого мужчину. Они что же, все разом лишились рассудка? Хотя, вероятно, им просто неизвестно о графе столько, сколько ей.

– Почему? Неужели считаете меня неисправимым повесой?

Таков он и есть. Ей доподлинно известно. Щеголи, наводнившие дом тетушки, не делали из этого секрета, напротив, намеренно распространяли о нем нелицеприятные истории. Генриетте было чрезвычайно неприятно слушать грубые слова, которые не только подтверждали их умственную ограниченность, но и свидетельствовали об оскорбительном безразличии к ее чувствам. Они подробно пересказывали последние подвиги Дебена, Генриетта мысленно сравнила их со сворой гончих, преследующих бедного зайца.

Эти «доброжелатели» поведали, что прошло уже много лет с тех пор, как у него в последний раз была возлюбленная в общепринятом смысле. И теперь всем чрезвычайно интересно, что мог означать этот удивительный случай. Неужели граф в очередной раз решил сменить тактику? Ведь после того, как разорвал отношения с последней пассией, он методично обхаживал сгорающих от желания замужних светских дам. А когда насладился самыми красивыми, перешел на распущенных вдовушек. Теперь, похоже, развлечения ради решил взяться за незамужних девушек сомнительного происхождения. Всем отлично известно, как быстро он терял интерес, стоило только завоевать жертву. Его affaires, похоже, были непродолжительными.

Итак, сплетники решили, что попытка соблазнения уважаемых девственниц доставит лорду Дебену гораздо большее удовольствие. Должно быть, сейчас он выбирает ту, которая полностью соответствовала бы его изощренному вкусу. От девушки требовалось как можно дольше оказывать сопротивление, не расставаться с целомудрием.

Заслышав такие слова, Генриетта вспыхнула, частично от того, что ее сочли недостаточно хорошенькой для объекта соблазнения, а частично от угрызений совести, ведь она была весьма хорошо осведомлена об этом мужчине.

– Приношу вам свои извинения. Не мое это дело, давать оценку вашему поведению. Я… я считаю, мне лучше вернуться к тетушке, – добавила она, опуская глаза.

– Да, бегите обратно в безопасную комнату, где много народа, – высказался он с презрением в голосе. – Вы же не хотите испортить свою безупречную репутацию слишком долгим пребыванием в моем обществе.

Генриетта посмотрела на него в замешательстве. Несколько минут назад она полагала, что может рассказать ему что угодно, и он поймет. Целая вечность минула с тех пор, как она могла свободно, как сейчас, выражать свои мысли. Точнее, она лишилась этой возможности, уехав из родного дома в Мач-Уэйкеринге, где живут одни мужчины. Тетушка и Милдред считают важным лишь обсуждение общепринятых тем, поэтому сейчас она с радостью ослабила защиту и стала говорить все, что приходило в голову, забывая о том, что говорит с лордом Дебеном, а не с одним из своих братьев или кем-то другим, кого знает всю жизнь. Лорд Дебен для нее совершенный незнакомец.

– Вы, разумеется, правы, – безжизненным голосом добавила Генриетта. Она-то была уверена, что он распутник. – Репутация женщины чрезвычайна хрупка.

– А вы конечно же полагаете, что я привык разрушать репутации шутки ради?

– Нет!

Вздор, который болтали светские щеголи, настолько далек от истины, что можно лишь посмеяться. Лорд Дебен не имел ни малейшего намерения соблазнять ее. И на прогулку повез из благородных побуждений.

«Нет, – мысленно поправила себя Генриетта, – нельзя говорить о том, что действия Дебена совершаются из благородных побуждений». Во всяком случае, для него это слово явно имеет иное значение. Он соблазнял ее выбрать путь, который сама она считала чрезвычайно неблагородным. Предлагал ей это не для того, чтобы посмеяться над ней или погубить. Он действительно по-дружески протянул руку помощи.

– По крайней мере не намеренно. Я уверена, в вашем обществе моей репутации совершенно ничего не угрожает. – Его ведь не интересуют невинные девушки. – Но не забывайте, я уже стала объектом нелицеприятных сплетен потому лишь, что вы однажды решили уделить мне внимание.

Она снова посмотрела ему в глаза, то, что он увидел в них, ранило его в самое сердце.

«Не намеренно», – сказала она, имея в виду именно это.

Она доверяет ему.

Если бы считала, что нужно держаться от него подальше, делала бы это с сожалением.

– Я мог бы разом положить конец неприятным слухам, сообщив о том, что намерен жениться на вас. А видя, что я проявляю к вам интерес, представители света станут из кожи вон лезть, ища вашего дружеского расположения.

Не успел он произнести эти слова, как в голове промелькнула мысль о том, что его могла бы ожидать участь ужаснее женитьбы на мисс Гибсон. Она по крайней мере не нагоняет на него скуку. Ему не хотелось ограничивать свое общение с ней только лишь рамками супружеского ложа. Она стала бы для него прекрасной спутницей жизни. Перспектива женитьбы на ней вдруг предстала такой соблазнительной, что, заслышав ее смех, он едва сдержался, чтобы не поморщиться.