Текст книги "Лала, или прибрежный огонек"

ГЛАВА 9
ХРОМОЙ БЕСЕНОК

– Нет, ребята! Мне решительно все это не нравится, – сказала Екатерина Николаевна, стараясь показаться не слишком суровой. Кирилл и Вика хмуро промолчали. Андрей Павлович уже начинал нервничать, поскольку Лалочка ходила по номеру за ним по пятам, и, когда он останавливался или садился, лисичка тут же норовила укусить его за ногу.

Было раннее утро, и семейству Нефедовых не спалось, потому что не спалось их рыжей, бесноватой гостье.

– Во-первых, мне не нравится то, что вы целыми днями пропадаете неизвестно где, – рассуждала мама. Никто более из присутствующих в комнате был не в состоянии возмущаться по какому-либо поводу в такую рань, поэтому Екатерина Николаевна воспользовалась этим моментом, чтобы наконец-то объясниться.

– Во-вторых, – продолжала она, – вы забываете, что мы все-таки на юге, на море, а не на обычном лесном озере. Вот уже несколько дней вы даже не вспоминаете о пляже!

Если бы Лалочка могла говорить человеческим языком, то, наверняка, Екатерине Николаевне было бы с кем поговорить. Лисичка казалась сегодня воплощением бодрости или игривости, присущей в полной мере лишь совсем молодым существам. Благодаря этому, вскоре щиколотки и пальцы Андрея Павловича больше не могли терпеть нападки неугомонного детеныша. Поэтому он иногда, при особенно сильном нападении, громко притоптывал, и лисенок на время отбегал, угрожающе, но больше предупреждающе рыча. Это выглядело гораздо смешнее, если учесть, что Лалочка передвигалась немного вприпрыжку. Она словно забыла или свыклась с тем, что задняя лапа ее не зажила окончательно. Андрей Павлович вскоре отчаялся и, когда лисичка совершила очередную попытку поймать его за пятку, он не выдержал и забрался на табуретку. Однако смелая малышка решила не отступать от намеченной цели. Лалочка расположилась напротив и в выжидательной позе не отрывала своего хищнического взгляда от шевелящихся пальцев на ногах Андрея Павловича. Все это выдавало в ней что-то дикое, неспокойное, но притягивающее…

В дверь номера постучались. Вика схватила неподатливого, хромого бесенка и вышла на балкон. Кирилл закрыл за ней дверцу, задернул шторы. Андрей Павлович, наконец-то, мог спокойно опустить свои слегка поцарапанные ноги на пол. А Екатерина Николаевна, тем временем, пошла встречать раннего и, оттого, как всем показалось, странного гостя.

– А, Исидор Афанасьевич, – рассеянно улыбаясь, сказала она, когда увидела перед собою серьезного и, кажется, недовольного старика. Екатерина Николаевна судорожно пыталась уловить суть данной ситуации и вдруг поняла! Разумеется, Исидор Афанасьевич явился к ним, чтобы незамедлительно пожаловаться на беспокойство. Ведь старик больше всего ценил утреннюю тишину. Любые посторонние звуки не могли оставить его равнодушным, особенно, если он не знает о происхождении этих звуков. На этот раз его побеспокоил топот Андрея Павловича. У старика оказался на редкость чуткий слух. К тому же, несколько глухих ударов по полу доносились с верхнего этажа, где жили симпатичные ему соседи. Исидор Афанасьевич, даже если захотел, и то не смог бы оставить такой факт без внимания. А факт, на его взгляд, действительно, заслуживал внимания. Ведь у Исидора Афанасьевича до сих пор не было таких любопытных соседей. Он отдыхал в этом санатории каждое лето и еще никогда, по его мнению, рядом с ним не селились молодые и порядочные люди. Старик, конечно же, не забыл, как соседский мальчик нашел и вернул его портмоне.

Словом, по многим и самым разным причинам Исидор Афанасьевич стоял сейчас в дверях нефедовского номера.

– Катенька, – мягким голосом обратился он, – что у вас происходит?

Старик попытался заглянуть в комнату, но Екатерина Николаевна тут же заговорила:

– Вы простите, что…

– Ничего, ничего, – прервал ее старик и снова устремил свой ехидный взгляд в глубь комнаты. Он ожидал увидеть Андрея Павловича, однако увидел лишь его сына. Как ни странно, сам Андрей Павлович не горел желанием повидаться со своим соседом. Поэтому он благополучно прижался к стене, мучительными жестами показывая сыну, что его нет. Не то, что бы отец семейства смущался суровых замечаний соседского старика. Просто, если бы Андрей Павлович вышел ему навстречу, то Исидор Афанасьевич непременно захотел побыть в компании своих милых соседей часок-другой да за чашкой чая. Конечно, Нефедовы никогда не забывали о гостеприимстве, но при данных обстоятельствах, когда в их номере вот уже три дня живет совершенно особенная гостья… Словом, Исидор Афанасьевич должен был уйти ни с чем.

– …И все-таки, – не отступал старик. – Что за удары мне давеча послышались?

Казалось, он что-то подозревал. И в этот миг, на зло всем здравомысленным предосторожностям, Лалочке захотелось выразить какое-то свое тайное звериное чувство. Поэтому лисенок произнес свое обычное «рр-тяфф» и стал бороться с уголком балконного половика. В этот момент повадки лисички удивительно сильно напоминали повадки шаловливого котенка с той лишь разницей, что малышка имела вид и голос щенка. И если бы у Исидора Афанасьевича был слух хищника, то он наверняка бы распознал, что Нефедовы так тщательно скрывают. Но как бы там ни было, Кирилл поторопился объясниться.

– Просто папа колол грецкие орехи, – сказал он.

– А сам-то он где? – со взрослой усмешкой спросил Исидор Афанасьевич.

– А он… – хотела было Екатерина Николаевна выдать своего мужа, но тут же передумала. – Он пошел за орехами… Да, мы безумно любим орехи, они повышают гемоглобин…

– Что-то я не встречал Андрея по дороге, – продолжал старик им докучать. – Неужели у вашего папы настолько низкий гемоглобин, что он был даже не заметен?

Исидор Афанасьевич по утрам во всем, что касалось его спокойствия, был на редкость щепетилен и въедлив. Тут Лалочка снова подала голос, видимо, от того, что балконный половик после ее третирований стал принимать угрожающие позы.

– Ах, Исидор Афанасьевич! Умеете вы пошутить! – посмеялась Екатерина Николаевна, стараясь польстить старику.

– Ладно уж, – лукаво улыбнулся он. – Грызите свои орехи. Но только не с таким усердием. По утрам я люблю тишину.

Сказав это, Исидор Афанасьевич сделал такое надменное выражение лица, что, казалось, в этом санатории он не простой, а какой-то очень важный и особенный отдыхающий.

– Мы постараемся, – робко улыбнулась Екатерина Николаевна. – До свидания.

Старик чинно кивнул головой и вышел из номера. Закрыв за ним дверь, Екатерина Николаевна вздохнула и как бы устало проговорила:

– Да уж, хитрости этому зануде не занимать.

Впрочем, на Исидора Афанасьевича никто не злился.

* * *

Держать Лалочку в номере с каждым часом становилось все опасней. Конечно, опасность была не в самой лисичке, а в людях, которые могли случайно ей навредить. Но такой ли уж большой вред могут нанести простые зеваки и принципиальные зануды? Если учесть, что дикий зверек среди людей редкость, то, пожалуй, некоторые, действительно, способны обернуть ситуацию не в лучшую сторону. Ведь администрация, узнай она о том, что в одном из номеров нарушаются установленные порядки, немедленно попросит Нефедовых избавиться от животного.

А пока, рассуждая на эту тему за завтраком (Нефедовы теперь завтракали в своем номере), Кирилл и Вика вместе с родителями пытались продумать дальнейшие свои действия. Между тем, виновнице такой семейной головоломки было абсолютно все равно, придут ли ее попечители к какому-либо решению. Малышка лакомилась рыбой с особенным аппетитом, несмотря на то, что Андрей Павлович добыл эту рыбу не в горном ручье, а на базаре. К тому же Лалочку переполняла особенная радость, видимо, от того, что, наконец, с ее лапки сняли сухие, тряпочные челюсти.

– Непонятно, – первой возмутилась Вика. – Здесь в санатории живет одна рыжая бабулька, ну, та, что постоянно гуляет со своим котом…

– И боится, что лисицы его съедят, – добавил Кирилл.

– Да. Так вот, почему ей разрешают держать у себя в номере животное? Что такого ужасного в маленьком лисенке? – хмурилась девочка.

– Разве ты не знала, что кошкам открыты все двери? – двусмысленно ответила Екатерина Николаевна на вопрос дочери. – К тому же, это домашние животные, а значит привычные. Лисенок – дикий. Поэтому отдыхающим будет непривычно, странно, а некоторым даже страшно знать, что рядом с ними живет что-то из ряда вон выходящее. В конце концов, им всем просто будет неприятно.

– Жаль, – вздохнула Вика. – Но мы ведь пока не отпустим Лалочку, правда?

По тому, как родители посмотрели друг на друга, Кирилл догадался, что его сестренка попала со своим вопросом в самую точку накипевшей проблемы. Такой рассеянный и в тоже время о чем-то сожалеющий взгляд обоих родителей Кирилл знал наизусть. Мальчик уже мысленно предположил, каково будет продолжение этого разговора. По его расчетам, Андрей Павлович должен был сказать: «Извини, малыш, но…», – и так далее. Впрочем, Вика тоже догадалась о намерениях родителей.

– Ну хотя бы еще пару дней, – не дожидаясь их аргументов, сказала она. – Путь Лалочка поживет с нами до конца этой недели.

Кирилл не решался принять чью-либо сторону. Вика пытливо смотрела на брата, но он не произнес даже слова в ее поддержку. Андрей Павлович в этот момент одобряюще похлопал сына по плечу, дескать он видит перед собой уже взрослого парня, а не слюнявого сынка. Однако, и в правду, Кирилл был таким не от того, что боялся перечить родителям. На самом деле, мальчик уже давно чувствовал, что дикому зверьку не место в плоском пространстве города и лучше было бы отпустить его в родную стихию гор, лесов и прочего, что дает свободу всему дикому.

– Несколько дней ничего не решат, – не отступала девочка. – Или, может быть, вам тоже неприятно, что лисичка живет с нами?

Екатерина Николаевна глубоко вздохнула и как-то невольно бросила взгляд на причину, которая вызвала такую нелегкую семейную проблему. Тем временем, эта самая причина, то бишь лисенок, вовсе не обиделся из-за того, что для еды ему отвели столь скромный уголок. Нисколько не смущаясь, Лалочка разметала свой завтрак по всему начищенному полу казеной комнаты. И раз малышка уже насытилась, то что следовало ожидать? Кажется, ничего, кроме еще большего беспорядка, поскольку зверенку теперь пришло в голову вдоволь наиграться, благо, что рыбы для этой цели было достаточно.

Грустные, полные сожаления взгляды говорили лишь о том, что настала пора прощаться. И Вика должна была понять почему. Но пока она была расстроена больше всех. Ей ни с кем не хотелось делиться своими переживаниями. И, пожалуй, единственной, кто мог понять ее, была та девочка, о которой рассказывал Петр Афанасьевич.

Было решено, что завтра Лалочка вновь обретет свободу. Никто не сомневался, что малышка вновь окажется под защитой своего семейства. Никто, кроме Вики.

ГЛАВА 10
НАРУШИТЕЛИ СПОКОЙСТВИЯ

Что ж, случаются иногда такие ситуации, разрешение которых никого не устраивает. Однако в отношении лисенка нельзя было поступить иначе. Нельзя было допускать, чтобы детеныш стал ручным, ведь тогда ему труднее будет приспосабливаться к вольной, ни от кого не зависящей жизни в лесу. Дикий зверь предоставлен самому себе, он хозяин своей жизни, и приручить его – значит изменить его мир. И все же оставался один день, и ребята намеревались уделить лисичке как можно больше своего внимания. Жительница крымских гор навсегда останется для них одним из ярких и добрых воспоминаний.

Не дожидаясь Филина, Кирилл и Вика отправились выгуливать лисичку. Но теперь, когда любопытство ее усилилось, а окружение уже казалось менее враждебным, малышка стала показывать свое недовольство. И прежде всего Лалочка была недовольна той коробкой, в которую ее регулярно сажают, чтобы из одного пространства переместить в другое. Такое внезапное преображение, например, угловатого помещения в круглую, живую солнечную полянку вызывало в ней поначалу маленький шок. Вскоре Лалочка свыклась, но а дальше ей это стало досаждать.

И вот, когда Кирилл и Вика вновь попытались заключить хромого бесенка в картонную повозку, лисичка стала проявлять свой хитрый нрав. Кирилл даже хотел прибегнуть к помощи заманчивых пяток Андрея Павловича. Но самому Андрею Павловичу было достаточно прошлого раза, когда, спасаясь от известных преследований, он запрыгнул на стул. Другие съестные средства тоже не помогали, тем более, что малышка была сыта.

Итак, все попытки посадить рыжую бестию в коробку из-под апельсинов были тщетны. Впрочем, и эта самая несчастная коробка тоже претерпела некоторые лишения. Все углы ее и раскрывающаяся часть были разжеваны и напрочь отгрызаны. Таким образом, Лалочка постаралась как можно скорее отомстить коробке за ее неудобные картонные объятия. Кирилл и Вика уже отчаялись. Скрыть Лалочку от посторонних глаз было отныне не просто трудно, а почти что невозможно. И тут Екатерина Николаевна, все это время спокойно наблюдавшая за действиями своих детей, всплеснула руками и сказала:

– Довольно мучиться!

Все рассеянные взоры мгновенно обратились в ее сторону. Кирилл, Вика и отчасти Андрей Павлович в один миг стали воплощением внимания. Казалось, Екатерина Николаевна вот-вот выскажет их общую мысль. Так оно и вышло. Погладив Лалочку, она нежно и весело рассмеялась, а затем просто и как бы полушутя проговорила:

– А давайте всех удивим! Зачем нам прятать лисичку? Ведь она не чудовище? Пусть она идет за вами. Я уверена, что этот ребенок не потеряется.

Идея Екатерины Николаевны была настолько проста, что воплощение ее – пару пустяков. Возмущать скучающий покой отдыхающих – что может быть интереснее этого? С такой, пожалуй, бунтарской идеей Кирилл, Вика и Лалочка, в соответствующем порядке, покинули номер. Разумеется, Кирилл не забыл о своем третьем глазе: видеокамера, как положена, до поры до времени покоилась в его походном рюкзачке.

Они шли по коридору неспешно. Лисичка уже смелее наступала на заживающую лапку. Сложности были впереди, поскольку впереди была лестница, по которой Лалочке одной не спуститься. Но это то, что касалось передвижения. Но зато какое впечатление она производила на всех, кто попадался им на пути! Так они миновали ступени и оказались на первом этаже.

«Только бы не повстречаться с Исидором Афанасьевичем», – думал Кирилл. «Только бы эта рыжая мадам со своим котом…» – не успела Вика додумать, поскольку эта мысль тут же провалилась в пропасть безмерного удивления…

– Лалочка! – вскрикнула девочка.

– Марсик! – еле слышным голосом залопотала Нина Кирилловна. И уже по этим взволнованным восклицаниям можно было бы предположить, что произошло в эту минуту. Возникшая ситуация была настолько стремительной, что казалось, будто столкнулись две кометы. Впрочем, кроме шуток, ужас, который пережили обе стороны, был, действительно, под стать какому-нибудь небесному взрыву. Хотя до этого ничто не предвещало какой-либо напасти. Так что же произошло?

Рассказ Исидора Афанасьевича о некой жуткой лисице с самого начала оставил в чувствительной душе Нины Кирилловны неприятный осадок. Но потом, когда любезный старик заверил, что ее Марсику ничто не грозит, этот неприятный осадок растворился. Нина Кирилловна напрочь забыла о каких-то там диких лисицах и была полностью уверена в безопасности своего особенного кота. Свое персидское, пушистое, бледно-рыжее чудо она почитала ни больше-ни меньше, как за царя всех персов. Поэтому заботливая старушка из самых лучших побуждений позволила своему любимцу идти самому, правда, не просто так, а на таком же заботливом, как сама старушка, поводке. Обычно Нина Кирилловна побаивалась отпускать Марсика, и коту приходилось большую часть прогулки дремать в объятиях своей хозяйки. Вот и теперь, до столкновения с лисенком, Марсик, не чуя беды, шел рядом с доброй старушкой все той же легкой кошачьей походкой, ловя своей важно приплюснутой мордочкой запах улицы. Но вот еще что…

Не стоит упускать из виду, что Нина Кирилловна была в эту злосчастную минуту в компании говорливого Исидора Афанасьевича. Никого не замечавшие вокруг, казалось, они говорили о поэзии или просто о чем-то очень приятном. Но кто бы мог подумать, что Лалочка и Марсик столкнутся нос к носу?! Ужаснувшись лесного дикаря, роскошный и обычно ленивый перс с завидной прытью прыгнул на ногу своей хозяйки и затем благополучно вскарабкался ей на плечо. К счастью, Нина Кирилловна надела в этот день брюки из джинсовой ткани. Благодаря этим брюкам, штурм Марсика был не столь болезненным для старушки.

Впрочем, всего этого можно было избежать, если бы не перекресток, образованный двумя коридорами. Животные не могли почувствовать друг друга через бетонную стену. Так уж был устроен первый этаж санатория. Казалось, сонливые стены этого здания были пробуждены от какого-то томительного сна. Люди в холле дотоле были похожи на спокойные и вялые фигуры. Но вот произошел этот небывалый случай, и, как по мановению волшебной палочки, все на мгновение замерло, а затем тут же оживилось где улыбкой, где усмешкой, но были и те, кому такой беспорядок пришелся не по вкусу. Ворчуны все же остались при своих мнениях.

– Боже мой! Да это же лисенок! – в ужасе воскликнула Нина Кирилловна, отпрянув от рычащей Лалочки. Кот у нее на плече истошно завопил, словно моля о скорейшем уходе. Но, как ни странно, Нина Кирилловна не торопилась уходить. Исидор Афанасьевич, пораженный случившимся, кажется, собирался либо разразиться смехом, либо умереть со стыда. Ведь его дама сердца переживала сейчас нелучшие свои минуты, а он теперь ничего не мог поделать, поскольку все его обещания защитить Марсика от внезапного появления лисицы вылетели в трубу.

– Как это понимать? – тихо недоумевал он, стараясь казаться растерянным. Исидор Афанасьевич хотел сочувственно погладить кота, но животному, видимо, это было не нужно, более того, Марсик даже на руках своей хозяйки собирался отстаивать свою кошачью честь. «Ай!» – вскрикнул старик, получив сочную царапину, а потом в тайне от Нины Кирилловны подумал: «Фу ты, чертов кот!» Когда Исидор Афанасьевич оставил свои попытки пожалеть пострадавшего, все внимание его перешло на зачинщиков этого вздора. Кирилл и Вика тем временем пытались отвлечь не на шутку разъяренную Лалочку. Однако лисичка успокоилась бы, если у Марсика хватило бы ума бежать. Лалочка требовала полной победы да такой, чтобы враг исчез на совсем. Но кот настырно, а на самом деле в ужасе смотрел сверху вниз на собаковидное существо.

Долго так продолжаться не могло. В центр событий подоспели смотрители за порядком. Они учинили надлежащий допрос о том, кто, когда и каким образом пустил в здание детеныша лисицы и, наконец, почему никто не удосужился сразу сообщить об этом администрации.

– Вот эти неразумные дети! – показала Нина Кирилловна на Вику и Кирилла. – Это по их вине я могла лишиться кота! Заберите этого… этого…

В порыве надутой ярости старушка не знала, как обозвать лисенка, словно малышка и впрямь была исчадием ада, а не обычным и даже очень ласковым зверем.

– … Отправьте его в зоопарк, в клетку! – продолжала она возмущаться. Однако, в действительности, судьба лисенка Нине Кирилловне была безразлична. Просто она была напугана и под стать своему коту позволяла себе говорить свысока. Кажется, к ее мнению прислушались, и через минуту в конце коридора, где находились подсобные помещения, появилась фигура крепкого мужчины, который нес в руках что-то вроде рыболовной сети. К сожалению, в данный момент такая сеть была единственным способом для ловли неугомонного лисенка.

– Ну уж нет, – подбоченясь, сказала Вика.

– Пора сматывать удочки, – оглянувшись, прошептал Кирилл сестре. Вокруг них уже собрались все самые беспечные зеваки. Они, конечно, выжидали, чем же кончится столь любопытный конфликт. Повсюду слышались перешептывания, усмешки в роде того: «Ах! Неужели лисенок?! Ручной? Не может быть!» Кто-то даже предположил, что детеныш сбежал из приезжего зоопарка. Лалочке, между тем, было все равно. Удивительное дело, но лисичка в обществе людей вела себя так же, как у родного логовища. Она упрямо преследовала свою цель – Марсика. Спустить кота с облаков на землю – это все, что сейчас волновало смелую лисичку. Оно и понятно. Известно, что с недавних пор Лалочка ненавидит кошек. Поэтому она бегала вокруг Нины Кирилловны, угрожающе скалясь и требуя немедленно выдать трусливого кота.

Напряжение нарастало, а человек с рыболовной сетью приближался и был уже от них в двух шагах. Неожиданно среди всего этого балагана послышался знакомый Кириллу, Вике, а также Исидору Афанасьевичу голос. Всеобщее внимание привлек пожилой человек с длинными до плеч, седыми, как снег с горных вершин, волосами и удивительно спокойным, добрым лицом. Не трудно догадаться, что этот человек был не кто иной, как Петр Афанасьевич – никому не известный отшельник с Крымских гор.

– Господа, – уверенным и спокойным голосом сказал он, чудом оказавшись в гуще событий. – Это животное принадлежит мне, и поэтому у вас нет оснований забирать его невесть куда.

После того, как Петр Афанасьевич произнес эти почти магические слова, холл, кажется, снова на мгновение замер. «Фи, – подумала Нина Кирилловна, глядя на нестриженного и небритого Петра Афанасьевича, – неудивительно, что у этого бродяги животные бегают где попало». Ее спутник, Исидор Афанасьевич, в отличии от своего брата решил остаться в тени и не выказывать особой активности. Может быть, ему не хотелось, чтобы кто-то узнал о его родственных узах с этим непонятно откуда появившемся человеком.

В это время отшельник, не подходя к лисенку ближе, чем на метр, принялся своим голосом творить чудеса. Петр Афанасьевич стал издавать звуки, похожие на нежное, отрывистое скуление. Кирилл вспомнил, что именно так лисица-мать подзывала своих детенышей, если вдруг чуяла какую-либо угрозу потомству. Вика тоже вспомнила этот факт. Однако теперь ей казалось, что отшельник не просто имитирует позывные лисицы. На самом деле, в эти мгновения девочка в глубине души поверила, что этот чудаковатый старик, действительно, знает язык зверей, недаром он отшельник.

Лалочка моментально откликнулась на эти знакомые ей звуки. Таинственная речь Петра Афанасьевича была настолько чиста, что лисенок не понял подвоха. Напротив, малышка в ту же секунду, как бы отвечая на родную речь, стала также скулить и, будто от тайной своей радости, даже слегка взвизгивать. Лалочка мгновенно присмирела и направилась в сторону Петра Афанасьевича, который осторожно взял ее на руки и, ничего никому не сказав, вышел на улицу. Кирилл и Вика сразу же последовали за ним.

Молчание отшельника было красноречивей всяких, подчас неуместных слов. Поэтому, как только он и ребята покинули здание, в холле опять возобновилась прежняя местами суетная, местами ленивая возня.