Текст книги "Лала, или прибрежный огонек"

ГЛАВА 11
РАСПУТЬЕ

Чем чаще Филин думал о той старой семейной фотографии, тем больше начинал верить, что отшельник, живущий в горах, брат его дедушки. Он не знал, как ему относиться к такому факту, если его смутные догадки вдруг подтвердятся. Однако в тайне Филину было приятно верить в их правдивость. Не у каждого есть такой странный и многознающий родственник.

Он не решался говорить об этом загадочном родственнике со своими родителями. Во-первых, родителям некогда было его выслушивать, а во-вторых, Филин считал, что за одиноким Петром Афанасьевичем стоит какая-то особенная семейная тайна. И разве не лучше ли будет самому разгадать эту тайну?

Это дело не требовало особенных мудрствований, и Филин с самого утра отправился в горы. Он отчетливо помнил местонахождение хижины, поэтому шел, думая лишь о том, как отшельник его примет. Филин не мог представить, каким образом все обернется, будет ли Петр Афанасьевич доволен тем, что его вновь побеспокоили.

Однако мальчик недолго пребывал в таком неведении. Вскоре, когда позади остался город и другие признаки цивилизации, он вдруг подумал: «А не расспросить ли обо всем деда? Он-то наверняка знает, где и как сейчас живет его брат». И вот он стоял на перепутье, не зная, что сделать: то ли идти прямиком к хижине, то ли к дедушке.

А тем временем Петр Афанасьевич, лисичка и ребята, скрывшись от всех неприятностей, отправились к морю. Филин, будто предчувствуя, что отшельника на данный момент в хижине нет, решил навестить сначала дедушку.

Филин застал его в номере. Исидор Афанасьевич сидел за круглым плетенным столиком, листая журнал «Новый мир», пил свой лечебный чай. Разумеется, свежий воздух, проникающий в комнату через раздувавшуюся занавеску, сообщал еще большую приятность. Поэтому старик был в хорошем расположении духа, и приход внука как никогда его обрадовал.

– Ты еще не знаешь, какой цирк тут устроили твои новоиспеченные друзья? – тотчас с доброй усмешкой поинтересовался Исидор Афанасьевич. Филин насторожился. Вопрос деда мог значить лишь одно – то, что лисенка обнаружили.

– Нет, не знаю, – сохраняя спокойствие, ответил Филин.

– Ладно, партизан, – похлопал его дед по плечу. – Не притворяйся. Лучше расскажи-ка, как лисенок оказался в ваших руках.

Филин растерялся: он не знал, как отнестись к просьбе деда. В самом деле, может быть, Исидор Афанасьевич просто хитрил, и сведения о лисенке нужны были ему не из простого любопытства.

– Я вообще-то к Кириллу пришел, – тут же смекнул Филин. – Он меня уже час ждет…

– А они ушли, – пристально посмотрев на внука, сказал старик. – Натворили делов и ушли. Уж не знаю, куда они теперь денут лисенка… А впрочем, Петр его возьмет себе. Эх! Как он ловко с ними разговаривал!

– Петр? – переспросил мальчик, уже думая, что это имя ему послышалось.

– Да, Петр, – подтвердил Исидор Афанасьевич и, будто досадуя на недоумение, с которым смотрел на него мальчик, добавил. – Ну чего? Разве ты не помнишь того старика, у которого я хотел взять ружье? Он здесь был, забрал лисенка и вместе с твоими друзьями куда-то ушел.

– Давно? – не веря своим ушам, спросил Филин.

– Да полчаса уж прошло…

Филин, не дослушав, выбежал из номера, но вдруг остановился и подумал, что все равно он их не догонит. Ведь Петр Афанасьевич наверняка повел их куда-нибудь совсем иными тропинками. У всех отшельников в лесах свои пути, и они почти не пользуются накатанными дорожками. И откуда ему, простому мальчику, знать те особенные тропы? Оставалось лишь терпеливо ждать.

Филин тотчас вернулся в номер.

– Дед, скажи мне правду, – решительно заявил он. – Кто такой этот Петр?

Исидор Афанасьевич заметил, что его внук сегодня ведет себя как-то странно. «Почему они так за ним гоняются?» – с некоторой завистливостью подумал он о Петре Афанасьевиче, после чего спросил:

– А что тебя так волнует?

И Филин рассказал о той старой фотографии и о своих предположениях. Разумеется, Исидор Афанасьевич нашел повод, чтобы от души похохотать над неловким расследованием внука.

– Да мало ли на свете похожих друг на друга людей? С чего ты взял, что этот сумасшедший твой родственник, а тем более мой брат? – шутливым, но все ж добродушным тоном говорил старик. – Или у вас был какой-то разговор по этому поводу?

– Нет, я не видел его после того, как ты приходил к нему за ружьем.

– Тогда зачем же придумывать? Мы знаем только, что этот Петр – отшельник, а значит у него нет ни дома, ни семьи, ни родственников.

– Зато есть хижина и лес, – подумал Филин и мечтательно посмотрел в окно, за которым зеленым ковром холмился чудный и так еще мало им узнанный крымский лес.

– Наверное, тебе хотелось бы так же жить? – словно прочитал Исидор Афанасьевич его мысли. Но мальчик не хотел об этом говорить.

– Так что было? – спросил наконец Филин. – Тут, наверное, весь санаторий на ушах стоял!

И Исидор Афанасьевич поведал внуку всю историю столкновения дикого лисенка и ручного, изнеженного Марсика.

– Нина Кирилловна теперь на меня в обиде, – сказал он напоследок. – Но тем лучше, я уже давно хотел избавиться от этой навязчивой старухи. Она мне все уши прожужжала со своим драгоценным котом.

Филин вдруг представил дедушку влюбленным в Нину Кирилловну. И вышло так, что мальчик впервые посмеялся над дедом, который до этого казался ему воплощением строгости и дисциплины. Исидор Афанасьевич, действительно, хотел выглядеть серьезным и мудрым стариком, но вместо этого походил больше на чудака. А впрочем, так даже было интересней.

* * *

Кирилл и Вика были готовы выслушать хотя бы какие-то, даже самые незначительные объяснения отшельника. Но Петр Афанасьевич не раскрывал рта. Соблюдая в пути обет молчания, он вел их, действительно, необычным образом. Ребята знали, что к морю надо спуститься. Внизу было множество пляжей, в том числе и пустынных. Но Петр Афанасьевич пообещал показать им совершенно особенные места. И поэтому вместо того, чтобы спускаться, они взбирались, все выше и выше…

Лисичка шла позади него и строго по его следам. Вика заметила, что Петр Афанасьевич оказывает на Лалочку почти что магическое влияние. Она сказала об этом брату, и Кирилл подумал: «Ну вот, опять эти фантазии!»

– Можешь, не верить, – шепнула ему девочка, – но он настоящий…

Вика не успела договорить, поскольку им предстояло преодолеть последнее и, пожалуй, самое трудное препятствие. Теперь это была узкая каменистая тропа, круто уводящая вниз; сверху было видно, что эта дорожка неожиданно исчезает. Кирилл сначала самонадеяно подумал, что спуститься по этому склону пара пустяков. Однако то, что тропа прерывалась какой-то неизвестностью, его озадачило. Вике же вдруг показалось, что они забрались на самую высокую гору и там, внизу – лишь облака, скалы да верхушки деревьев.

– Петр Афанасьевич, – немного напуганным голосом обратилась она к отшельнику, – где мы?

– В горной стране, – ответил он и вздохнул всей грудью. Лалочка тоже застыла, шевелилась только мордочка: она как бы носиком черпала свежий горный воздух, наверное, напомнивший ей время, когда еще лисица-мать была рядом. И теперь лисичка, казалось, своим нюхом желала нащупать родной запах. Отшельник и лисичка были насторожены так, что походили на героев какой-нибудь приключенческой книги.

– Что ж, теперь к морю! – легко проговорил Петр Афанасьевич и направился к той тропе, над которой недоумевал Кирилл.

– Вы хотите сказать, что мы будем здесь спускаться? – не удержался мальчик от вопроса. Отшельник искоса и как-то лукаво посмотрел на обоих своих спутников, помолчал, потом, взглянув на Лалочку, ответил:

– Вот звереныш, и он не чувствует никакой опасности. Так чего же вы боитесь? Вперед! Вам просто кажется, что тропа исчезает или обрывается. На самом деле… Убедитесь сами!

Отшельник снова говорил так, будто заклинал от каких-то напастей. А Лалочка и вправду смело сидела у начала этой, кажется, смертельной тропы и готова была тут же бежать вслед за человеком. Однако Петр Афанасьевич этого не мог допустить в связи с тем, что лапка малышки еще не совсем зажила.

– Но ведь там дальше некуда будет наступить! – воскликнула Вика, удивляясь словам отшельника.

– Отбросьте страх, – спокойно улыбаясь, сказал он напоследок и, взяв Лалочку на руки, встал на тропинку. Он начал спуск, и некоторые камешки под его ногами, сорвавшись, нетерпеливо покатились вниз. Кирилл прислушался к тому, чем закончится их падение, но камни, перевалившись за пределы тропы, не подали ни звука. Это бесшумное свидетельство привело мальчика в еще большее замешательство. Казалось, отшельник ведет их к пустоте. Несколько мгновений он не знал, что и думать. И вот страх стал понемногу отступать. Кирилл решил испытать себя и встал на тропу вслед за стариком. Но внезапно мальчик поймал растерянный взгляд сестренки и тут же остановился.

В этот момент к нему в голову пришла почти что геройская мысль: «Я, конечно, могу рискнуть своей жизнью… Но разве у меня есть право рисковать жизнью Вики?». Кирилл удивился своим мыслям и, нисколько не сомневаясь в их разумности, снова оказался рядом с сестрой. Она обняла его и пролепетала:

– Я так боялась, так боялась…

– Я подумал… – смущенно поглядывая вниз, сказал он, – я подумал, не оставлять же мне тебя одну!

Тем временем отшельника стало не видно, будто он исчез вместе со своей загадочной тропинкой.

– Да уж! – с какой-то досадой произнес Кирилл.

– Я же тебе говорила, – пыталась Вика снова доказать брату свою точку зрения. – Петр Афанасьевич знает такие тайны, которые ты себе и представить не можешь.

– Хочешь сказать, что он волшебник? – иронично спросил он.

– Не обязательно так его называть, ведь бывают же всякие там необычные люди. Экстрасенсы, например…

– Послушай! – вдруг осенило его. – Может быть, этот Петр Афанасьевич гипнотизер? Что, если мы сейчас могли попасть под его гипноз?

Вика вновь растерянно посмотрела на брата, не зная шутит он, или вправду говорит.

– Что же тогда получается? – задумчиво сказала девочка. – Лалочку ему удалось загипнотизировать, а нас нет? Ты ведь сам видел, что лисичка не отходила от старика ни на шаг.

Последнюю фразу Вика произнесла с какой-то обиженной ноткой в голосе. Кирилл ничего не ответил и лишь мысленно спросил себя об их дальнейших действиях. Ведь они шли, во всем полагаясь на своего старшего проводника, которого теперь и след простыл. Сейчас они были вдвоем в этой горной, по словам Петра Афанасьевича, стране. Их окружали скалы, ручьи и лес, но ни одной тропинки, ни малейшего намека на цивилизацию. Казалось, что до них здесь еще не ступала нога человека. Однако, сам-то отшельник знал, куда шел.

– У меня такое впечатление, что мы шли с закрытыми глазами, – сказал Кирилл и включил видеокамеру. Ему захотелось отснять это странное, огражденное лесом и скалами место, тем более, что они сейчас находились на самой высокой точке здешних гор. В самом деле, старик будто заколдовал все пути. Мальчик уже не сомневался в том, что они заблудились.

– Не огорчайся, – села рядом сестра. – Петр Афанасьевич не может нас вот так вот бросить. Он вернется за нами.

– Да мы и сами выберемся! – уверенно сказал он. – С какой стати мы должны были лезть на эту тропинку?

– Отшельник хотел нас испытать…

– Что-то не нравится мне все это, – задумался мальчик, подозревая старика в злом умысле. Вика не захотела знать, о чем подумал ее брат. В отличии от него она не собиралась подозревать Петра Афанасьевича в чем-то плохом. Такая неопределенность длилась без малого пять минут. Кирилл впервые не знал, как ему вести себя в столь необычной ситуации. Он даже пробовал прокричать имя отшельника, но в ответ услышал лишь собственное, отраженное в горном воздухе эхо.

– Я устала, – протяжно и сонно сказала Вика. Брат нисколько не удивился: их путь, длившийся не меньше часа, был не так уж легок.

– Отдохнем пока, – предложил он. Девочка изо всех сил старалась не заснуть, но через несколько минут сдалась, и плечо брата заменило ей подушку. И пока она пребывала во сне, кое-что произошло без ее ведома. В этом она убедилась, когда снова вернулась в реальный мир. А проснулась Вика от того, что кто-то тепло и влажно дышал ей в лицо.

– Лялька, остань, – спросонья пробубнила девочка и перевернулась набок. Но тут она внезапно вспомнила, где сейчас находится и, не медля ни секунды, открыла глаза. Перед ней стояла ее Лалочка, однако лисичка была гораздо больших размеров. Наконец-то, Вика осознала, что уже не спит и распахнула свои глаза как можно шире.

– Не может быть! – в изумлении прошептала она. – Алиса!

Рядом с девочкой действительно была лисица-мать. Вика посмотрела вокруг и поняла, что получила второй сюрприз – Кирилла нигде не было. Она раза два окликнула его, но ответа не последовало. Алиса обнюхивала местность, каждый кустик, каждый камешек. Вероятно, лисица напала на след своего детеныша, поскольку неожиданно задержалась у начала той роковой тропы, что стала распутьем для тех, в чьих руках был ее малыш.

Сейчас Вика не думала о себе. Все мысли ее были заняты беспокойством о Кирилле. Куда он мог пойти? Неужели брат осмелился и пошел вслед за отшельником? Эта загадочная ситуация подогревала ее и без того полыхающее любопытство. Она оглянулась и заметила, что лисица куда-то исчезла. «Ну вот, и ты меня бросила», – с грустью подумала девочка, но не успела она вздохнуть, как Алиса вновь оказалась рядом с ней. Как в прошлый раз, лисица уткнулась мордочкой в ладошку девочки. Таким образом Алиса давала ей понять, чтобы она шла за ней. Долго раздумывать Вика не стала.

Лисица зашла за густой кустарник, росший как бы в виде неприметных ворот, за которыми открывался совершенно неожиданный путь. Последовав за своей проводницей, Вика увидела в скале небольшую сквозную пещерку. В конце этого темного туннельчика, по которому взрослому человеку можно пройти лишь ползком, неровным овалом желтел яркий дневной свет. Это был выход. Вике пришлось пробираться на коленках, лисица шла впереди, иногда останавливаясь, чтобы подождать девочку. Вике все это их странное шествие напомнило книгу «Алиса в стране чудес», которую она прочла в семь лет. В какой-то миг девочке действительно показалось, что в конце туннеля ей и лисице откроется какая-нибудь неизведанная страна. Но вот они оказались по ту сторону…

Взору девочки предстала огромная картина, которую, быть может, никто никогда не видел. Даже в самых романтических книгах не найти подходящего описания этому бескрайнему пространству небес, моря и гор. Вика оглянулась назад. «Интересно, знает ли кто об этом туннеле?» – подумала девочка, и мысль о том, что она прошла сквозь скалу, привела ее поначалу в тихий ужас. Ведь могло произойти все, что угодно, ее даже могло завалить камнями. И Вика тут же обняла свою верную проводницу. Как могли ей в голову прийти такие страшные мысли, когда рядом была такая надежная подруга? Лисица ни за что бы не пользовалась этим потайным ходом, если б чувствовала опасность для своей жизни. Инстинкт самосохранения проявляется и у людей, хотя у некоторых он напрочь отсутствует. Вику опасности волновали все меньше и меньше, но именно поэтому сейчас она могла видеть такую красоту вокруг. К тому же, теперь появился хоть какой-то признак цивилизации. Это – дорога, что в стороне сползала по склону желто-коричневой змеей и вела к морскому берегу.

Между Викой и дорогой было примерно триста метров. Она смотрела на нее, щурясь от солнца и прикидывая, как лучше к ней спуститься. Неожиданно на дороге показались две фигуры, к которым присоединилась третья. Это были Петр Афанасьевич, Кирилл и Лалочка. Вика от радости сама себе похлопала в ладоши и хотела уже своей радостью поделиться с лисицей, но та снова пропала. «Ты всегда спасаешь меня и исчезаешь, как горный призрак», – улыбнувшись, подумала девочка. И теперь было самое время удивить этих мудрецов. Она прокричала имя брата и побежала вниз.

Петр Афанасьевич и Кирилл были и вправду удивлены. Но если отшельник сохранял свою невозмутимость, то мальчик, напротив, не знал, как лучше выразить свои эмоции. Он внимательно следил за тем, откуда и как спускалась сестра. И Кириллу было ясно видно, что Вика нашла какой-то другой путь. Он же оказался здесь, внизу, воспользовавшись той самой загадочной тропой. Было невозможно себе представить, что сестра нашла в себе ту же смелость. Но надо сказать, что самолюбие Кирилла не было задето. В данный момент его одолевало лишь любопытство, и он, не дождавшись, побежал навстречу сестре.

– Ты хочешь знать, как получилось, что я здесь? – лукаво спросила Вика, когда запыхавшийся брат встал перед ней. Она чувствовала в этот момент какое-то превосходство и, одновременно, обиду.

– Мы сейчас собирались идти за тобой, – как-то виновато проговорил Кирилл.

– Ладно, ладно, зубки не заговаривай, – продолжала она журить его.

– Хорошо, – решил он схитрить в ответ, – не хочешь говорить, то не говори. Я тоже буду молчать.

Они вышли на дорогу. Лалочка, будто сто лет не видевшись, тут же бросилась к девочке, а точнее, к тем беленьким шнуркам на кроссовках, без которых не проходил ни один ее день. Петр Афанасьевич смотрел на своих спутников с таинственной и спокойной улыбкой.

– Все вышло так, как я и предполагал, – наконец, нарушил он свой обет молчания. – Что ж, теперь мы в двух шагах от моря, и, пока будем идти, смысл нашей небольшой прогулки станет вам ясен.

– Как? – удивился Кирилл. – Вы знали, что мы окажемся в такой ситуации? Но зачем?

Отшельник все так же терпеливо и добродушно выслушал суетливые вопросы мальчика, который, казалось, уже ничего из всего этого не понимал. Вика была занята лисичкой, не отстававшей от нее ни на шаг и даже мешая идти. Лалочка постепенно перестала хромать и уже свободно передвигалась. Она была такой же резвой и задиристой, как и в первый день знакомства с девочкой. Ее нежный и певучий голосок запомнится лисичке. Точно так же лисица Алиса, когда еще была щенком, запомнила голос своей маленькой хозяйки, с которой ей пришлось расстаться, чтобы познать жизнь хищника.

– То место, где мы разошлись, я называю распутьем, – говорил отшельник по дороге. – Это особенное место. В нем каждый человек должен остаться наедине с лесом. Поэтому здесь наши пути должны были разойтись.

– А что было за той страшной тропой? – спросила Вика.

– А как ты оказалась на этой стороне? – подхватил Кирилл.

– Не спорьте, – вмешался старик. – Пусть дорога каждого останется тайной. Природу только так и можно почувствовать, а иначе все ее загадки пройдут мимо вас.

Кирилл и Вика задумались, и каждый решил не донимать другого лишними расспросами. В самом деле, разве не приятно иметь свою личную тайну?

* * *

На берегу, кроме них, никого не было. Море было спокойно и величественно. Лалочка, казалось, позабыла обо всем на свете. Перед ней было целое море, а значит, и крабы…

В памяти лисички еще сохранились те охотничьи навыки, которым обучала ее лисица-мать. Поэтому молодая лисица сейчас использовала свой природный дар во всю силу. За август Лалочка немного подросла и стала уже проворней. Хотя щенячьей неуклюжести было еще далековато до грациозности взрослого хищника. Но, несмотря на свой четырехмесячный возраст, юная хищница уже быстрее и ловче бегала по насыщенной крабами береговой линии. Иногда, прежде чем схватить краба, она принимала выжидающую позу, а затем делала небольшой прыжок. Или же, мчась во весь дух, Лалочка хватала краба на бегу, тогда когти ее мгновенно впивались в мягкое и сочное брюшко морского животного. После этого лисичка с жадным удовольствием лакомилась своей добычей. Но потом вновь с охотничьим азартом приступала к своей охоте.

Неожиданно Вика, восторженно наблюдавшая за лисичкой, радостно воскликнула:

– Да она же похожа на огонек!

Кирилл в эти минуты осторожной кошачьей походкой, с видеокамерой в руках маячил по берегу из стороны в сторону, стараясь не упустить ни одного движения лисички. В тот момент, когда слова сестры коснулись его слуха, он как раз думал над тем, какое название дать своему фильму. «Конечно! – сказал он про себя. – Видеоряд будет называться „Лала, или прибрежный огонек“».

– Нет, Петр Афанасьевич, – тем временем обратилась к старику Вика. – Вы все-таки расскажите, как вы узнали, что лисичка у нас.

Отшельник посмеялся и сказал, что здесь нет ничего таинственного. Когда он с их отцом был на городской конференции, то, разумеется, Андрей Павлович не мог не рассказать ему о лисичке. И то, что отшельник пришел в гостиницу именно в тот момент, когда Лалочка и Марсик сцепились в непримиримом поединке, было чистой случайностью. Впрочем, шел он именно к Нефедовым, к тому же с определенной целью…

Отшельнику предоставилась возможность ничего не объяснять. Кирилл и Вика увидели все своими глазами. В то время, как Лалочке улыбнулась удача и она теперь поедала самостоятельно пойманного краба, вдалеке на берегу показалась лисица с двумя своими детенышами. Они направлялись в их сторону, и, завидев Лалочку, лисица, кажется, ускорила свой бег. Неуклюжие лисята старались не отставать от матери. Кирилл, наблюдавший эту удивительную встречу через телеобъектив своей камеры, не мог удержаться от комментариев:

– Вот и случилось долгожданное и, казалось бы, невозможное… Признает ли лисица-мать своего детеныша? Или, может быть, Лалочке придется начинать самостоятельную жизнь. Но ведь она еще так мала, так неопытна… Но что мы видим, что видим?! Нет, о схватке двух хищников здесь нельзя и помыслить. Материнский инстинкт лисицы все еще силен, и, кажется, лисица с минуты на минуту распознает в Лалочке своего потерянного детеныша…

На этом комментарии Кирилла закончились, поскольку событие, происходившее у них на глазах, было и без того красноречивым. Увидев лисицу, стремительно приближавшуюся к ней, Лалочка присмирела и стала воплощением щенячьей кротости. Лисичка вся прижалась к земле. Боязливо и, видимо, уважительно прижав ушки, она не отводила выжидательного взгляда от матери. И вот, наконец, Алиса принялась обнюхивать свое скромно притихшее дитя. Но Лалочка от внезапно нахлынувшей радости вдруг энергично завиляла своим хвостиком и, перевернувшись на спину, стала кусать и бить лапками изумленную лисицу. Алиса несколько мгновений неподвижно стояла над лисичкой, будто пыталась понять причину такого ее вольного поведения. Однако в этот момент подоспели двое других лисят. Без труда и подозрений признав в Лалочке свою взбалмошную сестренку, они тут же бросились испытывать ее изворотливость. К счастью, Лалочка еще помнила все свои хитрые приемы, но для начала все трое лисят образовали между собой кусаче-повизгивающий рыжий клубок. Но, как только лисица предупреждающим рычанием начинала налаживать семейную дисциплину, клубок тут же распадался, и перед вами уже были три симпатичные и обалдевшие мордочки.