Текст книги "Шань"

В звенящей тишине шум дождя эхом отзывался в хижине, заполненной изнутри облаками сладкого дыма.

* * *

Даниэла Воркута прижимала к груди мягкую игрушку – зайца. Его блестящие глаза-пуговки смотрели на нее с неизменно влюбленным выражением.

– Он прекрасен, – промолвил Михаил Карелин. Было очевидно, что ему не терпится уйти.

– Откуда ты взял, что это он? Я думаю, что это она, – ответила Даниэла, надув губы.

– Ладно, – согласился он. – Пусть будет она. Значит, она прекрасна. Купи ее.

– Не знаю. Мартина с большой разборчивостью относится к зверям.

– Ты сказала, что внучке твоего дяди Вадима исполняется только семь лет. О какой разборчивости ты говоришь?

Даниэла поставила зайца на прилавок и вздохнула. Все совсем не такпросто, – подумала она, Они находились в самом популярном в Москве магазине для детей – “Детском мире”. С открытия до закрытия здесь неизменно толпилось огромное количество посетителей.

– Здесь чертовски душно, Данушка, – заметил Карелин. – Надеюсь, что мы не потратим на поиски все утро.

Его жена уехала в Ленинград навестить свою мать, и он теперь мог больше времени проводить с Даниэлой.

– Как только мне попадется на глаза что-нибудь подходящее для Мартины, я тут же пойму это, – отозвалась она.

– Лично мне очень понравился заяц.

– Потому что он был самым первым. Тебе не хочется потрудиться хоть чуть-чуть, – Даниэла взяла его под руку.

– Нет, мне понравилась его, то есть ее мордочка. Я видел, как у нее подергивались усы.

Она рассмеялась, обегая глазами прилавки по обеим сторонам прохода.

– Знаешь, – промолвила она через минуту, – похоже, ты был прав.

Вернувшись в отдел мягких игрушек, она снова взяла с прилавка того же самого рыжеватого зайца.

– Откуда ты знаешь, что он понравится твоей племяннице?

Даниэла взглянула на мордочку зайца. Она не могла сказать Карелину, что игрушка предназначалась для их еще не родившегося ребенка и что ей хотелось в последний раз почувствовать присутствие возлюбленного рядом с собой, чтобы потом, возможно, годы спустя, вспоминать этот момент без гнева, обиды или сожаления.

– Бери ее. Она просто чудесна, – посоветовал Карелин.

Даниэла уплатила за игрушку. Пока продавщица упаковывала зайца, Даниэла вытащила из сумочки конверт и безмолвно вручила его Карелину.

Искоса взглянув на нее, он аккуратно вскрыл конверт.

– Боже правый, – тихо воскликнул он.

Он пробежал глазами снимки, и у него появилось сосущее ощущение в животе. Разглядывая себя и Даниэлу, запечатленных в самые интимные моменты своей близости, он откровенно растерялся. Ему стало стыдно.

Добравшись до последней фотографии, он осведомился:

– А где негативы?

– Я сожгла их.

– Как тебе это удалось?

– Не все ли равно? Лучше не спрашивай.

– Данушка, я хочу знать правду.

Казалось, он на глазах превратился из влюбленного принца в партийного босса вроде такого, каким был Малюта.

– Поверь. Тебе не нужно ее знать.

– Как они попали тебе в руки? Ты украла их?

– Отнюдь. – Она взяла сверток из рук продавщицы. – Он сам мне их отдал.

– Значит, с ним приключилось нечто из ряда вон выходящее. Иначе он никогда бы не сделал этого.

– Он находит, что я очень мила.

– Даниэла!

Она сдвинулась с места, и Карелин поспешил за ней следом.

– Он же люто ненавидит тебя.

Она промолчала в ответ.

Взяв ее за локоть, Карелин повернул ее к себе лицом. Вокруг сновали покупатели, и Даниэле то и дело приходилось перекладывать игрушку из одной руки в другую.

– Я хочу знать, – повторил он.

– С какой стати? – Она внезапно почувствовала себя обманутой и ужасно несчастной. – С какой стати ты должен знать все? Разве ты рассказываешь мне все?

– Конечно.

– Ты лжец, – горячо заявила она. – Неужели ты полагаешь, что я могу доверять лжецу?

– Не понял.

Она приблизила свое лицо к его лицу.

– Я знаю, Михаил. Ты понял? Я знаю, кто ты.

– О чем ты говоришь?

– Прекрати. Давай лучше выберемся на свежий воздух.

Ей вдруг стало неуютно в огромном магазине, заполненном толпами людей.

Добравшись пешком до сада Эрмитаж, они уселись на скамью. Уже перевалило за полдень. Пригревшись на солнце, сизые голуби лениво бродили вокруг скамьи.

Неподалеку громко звенел детский смех, и Даниэла невольно прикоснулась рукой к животу, представив крошечное существо, уже живущее там своей жизнью. Еще в “Детском мире” она чуть не расплакалась, глядя на изобилие игрушек и на радостных, беззаботных детей, показывавших на них пальцами и уговаривавших своих мам купить им это или то.

– Что ты теперь собираешься делать? – поинтересовался Карелин, не глядя на нее.

– Я хочу, чтобы ты кое-что понял, Михаил, – медленно протянула она. – Что бы я ни говорила и ни делала теперь, Малюта больше не имеет к этому никакого отношения.

– Я должен догадываться сам, что это значит?

– Я думаю, ты уже догадался.

– Как ты узнала про меня?

– Митра сообщил мне.

Карелин знал, что Митра – кличка, придуманная ею для сэра Джона Блустоуна. Теперь Даниэле незачем было что-то скрывать от него.

– Ты был раскрыт в Гонконге.

Мимо них пробежала маленькая девочка, старавшаяся ухватить за хвост собаку, которая с веселым лаем неслась впереди. Карелин с тайной завистью посмотрел на розовые щечки и блестящие от восторга глаза ребенка.

– Скажи, – обратился он к Даниэле, – ты любишь меня?

– Думаю, – ответила она, – нам лучше не задавать друг другу этот вопрос.

– Даниэла, – серьезно промолвил он. – Я не считаю, что поступал плохо. Очень валено – даже необходимо, – чтобы ты понимала это.

– Ты так ненавидишь свою родину?

– Я ненавижу то, что моя родина делает со своими детьми. Со всеми, кому приходится иметь с ней дело. Я сужу ее, как человека, – по делам. Мы не так далеко ушли от сталинских времен, как нам хотелось бы верить. Мы, русские, основательно поднаторели в самообмане.

– Не больше, чем любой другой народ.

– Вот в этом, мне кажется, ты глубоко заблуждаешься. Наша способность к ...

– Я не желаю, совершенно не желаю обсуждать с тобой моральную сторону этого вопроса, – резко оборвала она его.

– Ну что ж, тогда знай, что я принял свое решение сам, без чьей-либо помощи и не жалею о нем. – Он отвернулся, затем снова взглянул на нее. – Точнее, почти не жалею.

– Возвращаясь к твоему вопросу, могу сказать тебе лишь только то, что мои чувства к тебе не связаны с тем, кто ты и на кого работаешь.

Опустив глаза, он увидел маленький пистолет с глушителем, приставленный к его плащу. Даниэла держала его так, что со стороны ничего не было видно.

На лице Карелина появилось грустное выражение.

– Таким же образом ты избавилась и от товарища Малюты? – осведомился он.

– Это ответ на все вопросы, Михаил. Единственно возможный ответ. – В уголках ее глаз, словно жидкие бриллианты, сверкали слезы. – Между нами одна только ложь. Правда, ничего другого и быть не могло. В нашей профессии мы не имеем дело ни с чем, кроме лжи. Мы знали об этом, выбирая свой путь в жизни. И ничто не в состоянии изменить этого.

– Ты так уверена?

– Ты не понял, Михаил. Теперь я наконец добралась до подлинной власти. Страшные тайны, которыми некогда владел Малюта, тайны, сделавшие его богатым и сильным, теперь принадлежат мне.

– Вот значит как, – тихо промолвил он. – Ты завладела не только фотографиями. В конце концов, ты получила все.

Он всмотрелся в ее глаза, тайно надеясь на пощаду. Убедившись, что она неумолима, он решил предложить ей последнее, что оставалось у него:

– Ты можешь знать, кто я, но ты представления не имеешь о последней директиве, полученной мной.

Он перевел взгляд на пистолет, а потом вновь посмотрел на ее лицо. Сколько в ней силы, —подумал он опять, мысленно сравнивая Даниэлу с Цирцеей. Подобно древнегреческой чародейке, она с поразительным искусством вертела всем, что окружало ее.

– Так вот, – продолжал он. – Я получил приказ убрать тебя, Данушка. – Увидев изумление на ее лице, он добавил, чтобы усилить эффект, произведенный на нее его словами. – Чего еще Джейк Мэрок мог потребовать от меня?

В следующее мгновение он поднялся с места.

– Прощай, котенок, – промолвил он и неторопливо побрел прочь.

Даниэла молча проводила его взглядом, пока он не скрылся из виду.

Несколько часов спустя она обнаружила, что находится в своем рабочем кабинете, хотя не имела ни малейшего представления о том, как попала туда. Она вдруг вспомнила, что однажды ее мать пришла домой в таком же состоянии после какого-то уличного происшествия. Вначале Даниэла, как ни силилась, не могла понять, почему она явилась сюда, а не к себе домой. Потом, точно по взмаху волшебной палочки, ее сознание прояснилось, и она все вспомнила.

Она подошла к окну. Уже наступил вечер, и все небо было усеяно яркими блестками звезд. Даниэла порадовалась, что находится на окраине города, а не в центре, где невозможно было бы полюбоваться этой волшебной картиной. Лес, начинавшийся в какой-нибудь сотне шагов от здания, казался еще более черным, чем небо. У нее вдруг появилось желание раствориться в темноте, спрятавшись от людей, а главное – от себя.

Сняв телефонную трубку, она набрала номер и стала давать указания одному из своих помощников. Она знала, куда мог попытаться удрать Карелин. Разумеется, только в Гонконг: больше ему деваться было некуда. Но какой бы маршрут он ни выбрал, люди Даниэлы все равно перехватили бы его. Она в этом не сомневалась.

– И вот еще что, лейтенант, – сказала она в трубку. – Я хочу, чтобы предателя застрелили на месте. Его надо убрать, ясно? Убрать.

В это мгновение она почувствовала то, что по всем законам природы не могла не почувствовать, шевеление внизу живота. Сдавленно вскрикнув, она повесила трубку, чувствуя себя гак, словно достигла границы мира, за которой начинается кромешная тьма.

* * *

– Ты прав, – промолвил Симбал, нарушая затянувшееся молчание. – С самого начала все вертелось вокруг Камсанга. О чем ты говоришь?

– Донован вовлек меня в это дело именно из-за Камсанга. Двое его агентов, внедрившихся в дицуй,сыграли в ящик. Однако перед гибелью они успели сообщить Доновану, что дицуйзаинтересовалась этим проектом.

Джейк кивнул.

– Понятно. Теперь ты знаешь, откуда проистекает интерес Донована к Камсангу.

– Даниэла Воркута?

– Точно. Снова Воркута.

Симбал решил изменить тактику.

– Все-таки в чем состоит это ужасное открытие, совершенное в ходе работ на Камсанге?

Зеленое, пропитанное влагой море джунглей окружало их со всех сторон. В сопровождении двух с половиной десятков шаньских воинов они отошли уже километров на пятнадцать от крошечного селения племени, с которым Тони Симбалу удалось завязать дружеские отношения. Они поднялись еще выше примерно на полкилометра. Здесь воздух, сильно пахнувший озоном, драл горло и обжигал ноздри.

– Если верить дядюшке Томми, то мы почти у цели. Гроза еще не миновала, а лишь, по крайней мере, так казалось, взяла передышку. Как бы там ни было, впервые за последние двадцать четыре часа в природе воцарилось хотя бы относительное спокойствие.

Добравшись до поляны, они решили устроить привал. Человек двадцать воинов отдыхали в центре поляны, по периметру которой Симбал расставил охрану через каждые пятьдесят метров.

– Мы на территории генерала Куо, – заметил он, мудро решив не настаивать на своем вопросе относительно открытия. Пройдя здесь, в Шане, суровую школу жизни, он твердо усвоил, что не слова, а исключительно дела являются основанием для доверия. – Он правит здешним краем. Весьма, надо сказать, скверный парень.

– Нам придется взять его за глотку, – заметил Джейк. – Принимая во внимание то, что рассказал мне дядюшка Томми.

Они прятались за густыми зарослями какого-то тропического кустарника, сквозь которые проглядывали очертания приземистого строения.

– Похоже на фабрику, производящую опиум, – принюхавшись, промолвил Джейк.

– “Бинго”. Возможно, самая большая такая фабрика во всем Золотом треугольнике. Куо – фанатик в вопросе безопасности и поэтому производит здесь очистку практически всего сырья. Большинство других генералов все же предпочитают везти урожай мака в долину. Кстати, – продолжал Симбал, снова меняя тему. – Мы располагаем слишком слабой огневой мощью. Люди Куо сожрут нас в два счета.

– Мне плевать на генерала Куо, – отрезал Джейк. —Явовсе не собираюсь прибегать к услугам шаньских воинов.

– Ты хочешь, чтобы мы вдвоем провернули все дело? Джейк посмотрел на Симбала. Что я знаю об этом человеке? —подумал он. – Фо Саан говорил: “На поле боя не доверяй никому”.

—Ты сам волен принимать решения относительно себя, – холодно заметил он. Симбал с минуту помолчал.

– Ты упрямый как черт, а? Скажи только, что и кому ты хочешь доказать?

Джейк не сводил глаз с опиумной фабрики. Ему было важно рассчитать и почувствовать заранее все действия.

– Послушай, мне совсем не нравится твой подход, – продолжал Симбал. – Вот увидишь, он приведет к тому, что тебя не сегодня-завтра непременно ухлопают. – Он мотнул головой в направлении Блисс. – Надеюсь, ты позаботился о том, чтобы обеспечить свою леди всем необходимым. Ведь ей понадобится искать в чем-то утешение, после того как ты погибнешь.

– Ты всегда так много говоришь?

– Только когда меня что-нибудь волнует.

– Ладно, ты выполнил свой долг. Теперь тебе легче?

– Я говорил не о себе, дружище, – возразил Симбал. – Я забочусь о тебе.

Джейк не ответил. За пять минут он насчитал не менее сорока шаньских воинов вокруг фабрики. Их численность не внушала ему особого оптимизма.

– Все, что нам нужно, – сказал он, – это найти путь, как проникнуть туда, а затем вернуться назад. Симбал фыркнул.

– Как насчет того, чтобы заранее запастись парочкой крепких сосновых ящиков? Только в них мы сможем покинуть эту крепость, нагрянув туда вдвоем, как предлагаешь ты. Если, конечно, у тебя нет за пазухой парочки миниатюрных ядерных боеголовок.

– Этот сюжет оставь для кино, – отозвался Джейк. – Не похоже, чтобы нам светила чья-нибудь помощь.

Внезапно их слуха достигли какие-то громкие возгласы, которые, впрочем тут же стихли. Покинув свое укрытие, Тони и Джейк нырнули в джунгли и направились к месту привала.

На краю поляны они увидели нового человека. Он был в плотной куртке, надетой поверх теплой фланелевой рубашки, спортивных штанах “Найк” и туристических ботинках “Эдди Бауэр”. На голове у него красовалось нечто вроде походного берета.

Блисс, вооруженная АК-47, который ей вручил один из воинов, держала этого человека под прицелом.

– Я нашла его притаившимся в кустах, вон там, – объяснила она Джейку и Симбалу, когда те подошли ближе.

– Господи! – изумленно воскликнул Тони. – Какого черта ты-то здесь делаешь, Роджер?

Не было никакой нужды сообщать Доновану о том, что они ожидали его появления.

Донован осторожно отвел в сторону от себя дуло автомата Блисс.

– Решил слегка поразвлечься вдали от Вашингтона. – Он приблизился к ним. – Привет, Джейк. Давненько не виделись. – Он снова перевел взгляд на Тони. – Ты оставил Кубинцу очень подробную информацию. Из нее я сделал вывод, что ты меньше всего ждешь, что я вылезу из своего директорского кресла.

– Ты не полевой агент, Роджер, – возразил Симбал. Донован нахмурился.

– Я не так оделся?

Симбал рассмеялся.

– Для съемочной площадки вполне сгодилось бы.

– Ничего страшного. Просто не обращай внимания. Главное, что я здесь, не так ли? И теперь мне хотелось бы выслушать свежие новости о дицуй. —Заметив, как переглянулись Симбал и Джейк, он добавил; – Кажется, здесь произошло немало интересных событий, о которых я еще ничего не знаю, раз ты, Джейк, явился сюда. Кстати, а ты-то что здесь делаешь?

– Что случилось, Донован? – в тон ему ответил Джейк. – Почувствовал дома запах жареного?

– О чем ты?

– Да вот об этом, – ответил за Джейка Симбал и сунул Доновану бумаги, изобличавшие его.

Донован взял листки и медленно просмотрел их.

– Ну и что же это такое? – осведомился он.

– Твоя эпитафия, – заявил Джейк.

Он протянул Доновану фотографию, полученную от Симбала, моля про себя, чтобы тот не зашел слишком далеко и не упомянул Аполлона.

Донован взглянул на слегка смазанное на снимке лицо Даниэлы Воркуты.

– Не слишком большое сходство, – промолвил он наконец.

– Тебе виднее, – ехидно заметил Тони. – Знаешь, когда ты допустил ошибку, Роджер? Когда повесил этого проклятого Сера у себя в кабинете. Оставь ты его дома, и сейчас у тебя не было бы никаких проблем. Я, конечно, не разбираюсь в живописи, но тебе не повезло: холст попался на глаза Максу, и тот узнал подлинник. Видишь ли, ему приходилось видеть картину, прежде. Он был на парижском аукционе, на котором ее продавали. Покупателем холста оказалась лейтенант КГБ Даниэла Воркута.

– Понятно.

– Понятно? – вскричал Симбал. – И это все, что ты можешь сказать?

– Ты – Химера, – вставил Джейк. – Ты – агент Вор куты. – Он заметно дрожал. – Ты всегда был им. Ты подстроил так, чтобы я убил Генри. Моего лучшего друга. Моего учителя. Ты...

Задыхаясь от ярости, он кинулся на Донована, мгновенно выбросившего вперед руки, чтобы отразить внезапное нападение. Симбал, однако, успел протиснуться между ними и, повернувшись к Джейку, толкнул его в грудь.

– Прекрати! – рявкнул он. – Джейк, это ничего не решит!

В памяти Джейка всплыла его первая встреча с Генри Вундерманом. Этот человек явился в Гонконг для того, чтобы отыскать его.

Скажи мне,– говорил тогда Вундерман. – Почему ты до сих пор работаешь на триады?

Потому что я наполовину китаец, —ответил совсем молодой еще Джейк.

А если бы ты был им не наполовину?

Тогда бы я нашел способ заставить триады работать на меня.

Его ответ вызвал у Вундермана улыбку.

Допустим, я укажу тебе такой способ, —сказал он – Тебя это заинтересовало бы?

Разумеется, заинтересовало, и еще как.

Возможно, таким образом тебе также удастся узнать, что стало с твоим отцом, —прибавил Вундерман.

Да, он знал тайное желание, изводившее Джейка днем и ночью.

– Я не могу забыть про гибель Генри, – сказал он в конце концов, обращаясь к Симбалу.

– А заодно и про вину, лежащую на твоей совести, – отозвался тот.

Джейк позволил Симбалу отвести его от Донована Он прав, – заметила Блисс.

– Конечно, прав, – отозвался Симбал. Его глаза блестели. – Теперь, Роджер, выяснив, кто ты, мы сделаем вот что. Мы вернем тебя в кресло директора Куорри, но отныне ты будешь работать на нас.

Донован хмыкнул.

– Отличный ход, – заметил он. – Однако кое-кто успел опередить вас.

– Да? – удивился Симбал. – И кто же это, позвольте узнать?

Донован взглянул на него.

– Президент Соединенных Штатов Америки.

– Что?

Донован повернулся к Джейку.

– Это не я стравил вас с Вундерманом. И не Даниэла, хотя она отводила себе в этом главную роль. Это сделал президент.

– Я не верю ни единому твоему слову, – возразил Джейк.

– Перед лицом фактов, известных тебе, это вполне естественно, – сказал Донован. – Но задумайся-ка вот над чем. Можно ли было найти лучший способ укрепить свою связь с Даниэлой?

– Лучшего, чем принести в жертву Генри? – Джейк не верил свои ушам. – Ты хочешь сказать, что меня использовали в качестве ядовитой приманки?

– Что-то в этом роде, – подтвердил Донован. – Да и кто лучше тебя подошел бы на эту роль, Джейк? Даниэла ненавидит и боится тебя. Твое участие рассеяло у нее все сомнения.

Молчавший некоторое время Симбал снова вступал в разговор.

– Все это очень хорошо, Роджер, но есть одна неувязочка. Если ты тройной агент, работающий на президента, то почему Макс хочет тебя убрать?

– Значит, эти бумажки тебе подсунул Треноди? – Донован вздохнул. – Мне следовало учесть, что он все-таки так или иначе доберется до тебя. Ты всегда был его любимцем, Тони. Как он сопротивлялся твоему переходу ко мне! Насколько я знаю, буча, затеянная им тогда, длится до сих пор.

– Перестань, Роджер. Не может же он в самом деле желать твоей смерти из-за таких вещей, – скептически заметил Симбал.

– Почему же, очень даже может, – возразил Донован. – Максу ужасно хочется занять мое место. Теперь он сам получил прямой доступ к президенту. Впрочем, он наверняка говорил тебе об этом. Всю жизнь Макс мечтал о такой власти.

– Что ты пытаешься втереть нам? – не выдержал Джейк. – Человеку, не состоявшему в Куорри, нечего и надеяться стать ее директором. Там дела делаются иначе.

В глазах Донована мелькнула грусть.

– Ты живешь прежними представлениями, Джейк. С тех пор, как ты ушел от нас, много воды утекло. Старые времена уже вряд ли вернутся. Конечно, Беридиен никогда бы не допустил подобного варианта, однако его уже давно нет в живых. Президенту, – продолжал он, – понадобился человек, не имеющий никакого отношения к Куорри, который смог бы возглавить расследование покушения на Энтони Беридиена. Разумеется, опытный и пользующийся должным уважением. Выбор пал на Макса Треноди. И с тех пор Макс всячески уговаривает президента сместить меня с моего поста и назначить его. Он утверждает, что, поскольку я однажды так прокололся с русскими, мне больше нельзя доверять.

– Макс знает про Лесли? – осведомился Симбал.

– Похоже, он знает обо мне больше, чем я сам. И он рисует президенту такую картину. У меня был роман с лейтенантом КГБ в Париже. Эта женщина поразительно похожа на девушку, за которой я бегал в колледже. Что еще нужно? Все просто, как дважды два.

– Послушать тебя, то все это звучит так невинно, – заметил Симбал. – Ты не убедишь меня, будто не знал, во что ввязываешься.

– Я хотел ее, – самоуверенным тоном заявил Донован. – Она умела дергать за нужные ниточки.

– То есть у тебя не было выбора. Так, что ли? – осведомился Симбал. – И ты хочешь, чтобы мы в это поверили?

Донован молча смотрел на них.

– Да хватит этой болтовни, – заявил Джейк. Донован перевел взгляд на него, готовясь отразить новое нападение, если таковое последует. Чуть заметно вздрогнув, он сказал:

– Она была очень красива и сексуальна, да к тому же—Тони, ты поймешь меня – невероятно похожа на Лесли. Даже святой на моем месте не устоял бы перед ней.

– Когда ты стал тройным агентом? – спросил Джейк. Донован отвернулся. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь меланхоличным шорохом капель, падавших с деревьев.

– Недавно, – наконец пробормотал Донован.

– Когда недавно? – не отставал от него Джейк.

– Господи, – вздохнул Донован.

– Роджер, я думаю, тебе лучше рассказать нам все как есть, – посоветовал ему Симбал. – У меня на руках приказ Макса убрать тебя, а Джейк по собственной инициативе не прочь отправить тебя на тот свет раньше срока. И тем не менее, как ни странно это может показаться, в настоящий момент тебе не от кого ждать помощи, кроме как от нас.

Стащив с головы берет, Донован швырнул его в заросли.

– На кой черт я напялил его? – громко спросил он вслух.

Один из воинов Симбала тут же подобрал берет и нахлобучил его себе на голову. Вид у него получился не менее нелепый, чем был у шефа Куорри.

– Я стал тройным агентом после того самого случая, – туманно объяснил Донован.

– Какого случая?

– Гибели Беридиена.

– А, черт! – выругался Джейк, – Мне следовало бы прикончить тебя на месте. Ведь это тоже дело рук твоих и Воркуты.

Донован молча кивнул.

– Роджер, – тихо заметил Симбал. – Приказывая убить тебя, Макс утверждал, что распоряжение исходит от президента.

– Я полагаю, он знал, что ты не в состоянии проверить его слова.

– То есть?

– Это чисто внутреннее дело. Президент просто хочет решить вопрос так или иначе, все равно как.

– Разве президенту не выгоднее было сохранить тебя на твоем месте в качестве тройного агента? Донован снова кивнул.

– Конечно, если бы все было так, как должно быть. Однако ситуация изменилась: Макс позаботился об этом. Он посеял в душе президента сомнения в моей верности.

– По сути, дело касается только меня и Макса, – продолжил он. – Наш поединок еще не закончен. Макс хочет вывести меня из игры любым способом. Он знает, что это нелегко, однако, следует отдать ему должное, он выбрал наилучший способ. Я бы на его месте сделал бы то же самое. Кто станет проводить официальное расследование в этой богом забытой глуши? – Донован издал сухой, саркастический смешок. – Здесь никто в жизни не смог бы докопаться до истины. Плюс к тому, если бы тебе удалось прикончить меня, то ты оказался бы намертво привязанным к нему. У него бы до конца жизни был бы на руках беспроигрышный козырь против тебя. – Он с открытым вызовом смотрел Симбалу в глаза. – Тебе все еще хочется продолжать это представление? Тони повернулся к Джейку.

– Ну, а ты что думаешь? Как, по-твоему, врет он или нет?

– Меня беспокоит другое, – отозвался Джейк. – Ты говорил, будто знаешь со слов Треноди о том, что Беннетт и Каррен извлекли из компьютерной сети УБРН массу секретной информации.

– Здесь я могу кое-чем помочь тебе и разъяснить, в чем дело, – ответил за Симбала Донован. – Иногда полуправда – это лучшая ложь, и людям типа Треноди это хорошо известно. В двух словах дело выглядит следующим образом. Эти ублюдки украли все стратегические директивы по развертыванию нового, создаваемого президентом, отборного антитеррористического подразделения.

Что же я упускаю из виду? —задумался Джейк. – Наркотики, Камсанг, кража секретных антитеррористических документов... У меня есть кусочки, но нет целой картины. Одно никак не связывается с другим.

Он пребывал в растерянности, но внешне никак этого не выдавал.

Симбалу тоже было над чем пораскинуть мозгами. Он припомнил слова Бегунка Йи: Беннетт – джинн, который открывает дверь.Открывает дверь при помощи сведений о новом антитеррористическом подразделении? Каким образом? Это оружие, —говорил Йи, – сможет уничтожить весь мир.Неужели он имел в виду противопехотные гранатометы? Если да, то как с их помощью можно уничтожить Мир? Во что я ввязался? —снова тоскливо подумал Симбал. Он чувствовал себя мышью, заблудившейся в подземном лабиринте.

– Не знаю, – задумчиво промолвил он вслух, словно отвечая самому себе. – Зачем Максу было обманывать меня на сей счет?

– Весьма вероятно, впрочем, что он сам толком ничего не знает, – заметил Донован. – Ты ведь знаешь, он законченный бюрократ. К тому же в настоящий момент его заботит только одно: как можно скорее избавиться от меня.

Донован посмотрел на него.

– Я вижу, сказанного мной недостаточно для тебя. – Он кивнул. – Ладно. Тогда разреши мне напомнить тебе об одном глубоко засекреченном агенте Генри Вундермана под кодовой кличкой Аполлон. Знаешь такого?

– Да, – Джейк боялся взглянуть на Симбала, чтобы Донован не понял, что тому что-то известно.

– Даниэла знает о его существовании и о том, кто он такой.

– Она сама сказала тебе об этом? – поинтересовался Джейк, изо всех сил скрывая свое волнение.

– Сама.

– И как же его зовут?

– Зачем тебе это?

– Говори. И не задавай лишних вопросов.

– Михаил Карелин.

О Боже, —пронеслось в голове у Джейка. – Карелина можно считать трупом.

—Когда она узнала об этом? – спросил он.

– Между нами состоялась беседа незадолго до моего отбытия сюда. Она сказала, что только-только получила информацию о нем от своих агентов.

Неужели он не врет? —спрашивал себя Джейк. – Или, быть может, он, по его же словам, кормит нас полуправдой – наилучшей ложью?

—Если ты поверишь мне, Тони, – добавил Донован, – то это будет означать открытое выступление против Макса. Не знаю, готов ли ты к подобному шагу.

– Мне нужна возможность добраться до Даниэлы Воркуты, – промолвил Джейк. – И сделать это можно только через Донована.

Да, только так, —грустно добавил он про себя. – Если, конечно, Аполлон не успеет опередить ее и нанесет удар первым.

—Ты думаешь, такой риск оправдан? – осведомился Симбал.

– Ради того, чтобы попасть на свидание к очаровательной главе Первого управления КГБ, я бы обвенчал рай с адом, – отозвался Джейк.

Тони снова подумал про Треноди, вспоминая, как тот обошелся с Моникой, с Кубинцем, с ним, Симбалом. Все это было частью игры, затеянной Треноди. Может быть, все, что он услышал только что от Донована, тоже был всего лишь очередной хитрый маневр в беспощадной схватке сильных мира американских спецслужб? Кто использовал Симбала теперь. Макс или Роджер?

—Хорошо, – сказал он, наконец приняв решение. Он негромко отдал своим воинам какое-то распоряжение, и двое из них тотчас подошли к Доновану и взяли его под руки. – Ты побудешь под их присмотром, пока не закончится эта заварушка, Роджер. До тех пор, пожалуйста, воздержись от необдуманных поступков, чтобы нам не пришлось жалеть о том, что мы сохранили тебе жизнь.

* * *

Дождь полил с новой силой. Грозовые тучи, описав полный крут, вернулись с юга и, оседлав горные вершины, обрушили на джунгли новый шквал воды.

Джейк и Тони сидели в засаде в густых зарослях кустарника. Ветер доносил до них запах опиума. Вокруг, рассыпавшись по джунглям, притаились воины из отряда Симбала.

– Если мы доберемся до генерала Куо, – заметил Симбал, – то у нас появится шанс.

– Какой шанс? – поинтересовался Джейк.

– Вылезти из этой передряги живыми. – Симбал вытянул затекшую ногу. – Не знаю, как ты, дружище, а у меня нет желания сыграть в ящик.

– Ты полагаешь, что мне хочется умереть?

– Черт его знает, – Симбал пожал плечами.

– Не беспокойся.

Тони положил автомат на колени и принялся в третий раз проверять механизм. Высокая влажность в сочетании с небрежностью ухода за оружием, которой отличались практически все шаньские воины, могли сыграть роковую роль в решающий момент.

– Господи, – он рассмеялся. – О чем мне-то беспокоиться?

– Что ты предлагаешь? – помолчав, спросил Джейк.

– Мы с тобой пойдем вдвоем, так и быть. Но не раньше, чем мои ребята устроят небольшую провокацию на противоположном конце лагеря. Это поможет нам убить сразу двух зайцев. Во-первых, выманить генерала Куо на улицу, где мы постараемся взять его. И, во-вторых, занять его людей делом, пока мы будем искать Беннетта и Каррена.

– И Чень Чжу, – добавил Джейк.

– Да, и Чень Чжу.

Довольно продолжительное время Джейк молча разглядывал сквозь просветы в листве опорную базу генерала Куо. В конце концов, отбросив колебания, он вновь обратился к Симбалу.

– Я думаю, ты заслуживаешь знать всю правду. Тебя интересовало, что за открытие было совершено во время работ на Камсанге? Так вот. Ученые нашли способ создать мобильную ядерную головку, которой можно снаряжать уже имеющиеся типы вооружения вроде ручных гранатометов. Руководители проекта сочли идею бесполезной в практическом отношении, поскольку человеку вооруженному таким гранатометом, в случае выстрела грозит неминуемая смерть от последствий ядерного взрыва.

– Боже мой! – вырвалось у Симбала. Целый поток мыслей нахлынул на него. – Вот зачем дицуйначали запасать противопехотные гранатометы! Да если на эти штуки поставить игрушки, придуманные этими учеными, то миру конец.

–Что?!

Вот оно, недостающее звено!