Текст книги "Шань"

– Откуда ты узнал об этом?

Значит, дело было вовсе не в наркотиках. Чень Чжу метил совсем в иную цель.

Джейк впился глазами в Симбала.

– От человека по имени Бегунок Йи – прежнего босса дицуйв Нью-Йорке.

– Прежнего? Что же с ним случилось?

– С ним случился Эдвард Мартин Беннетт, – ответил Симбал и рассказал про происшествие в “Триллианте”

– Вот в чем состоит замысел Чень Чжу! – Джейк почувствовал вдруг такое отвращение, что его едва не стошнило. – Он собирается снабдить боевиков дицуйгранатометами с миниатюрными ядерными боеголовками При помощи информации, украденной Беннеттом и Карреном, эти боевики сумеют без труда проникать на территорию Штатов и в одиночку держать в страхе целые города, уничтожая их в случае необходимости.

– Господи, спаси и помилуй, – отозвался Симбал. – Знание всего, что касается антитеррористических сил, сделает этих ребят практически неуловимыми.

Джейк кивнул. Он продолжал размышлять над тем, что только что говорил сам.

– Да, такой тактики и будет придерживаться Чень Чжу. Посредством своих людей он будет проникать в один город за другим, выдвигая свои требования. Члены дицуй– фанатики, готовые умереть по велению своего вождя, так что с добровольцами у Чень Чжу проблем не будет. Таким образом, насколько я понимаю, он стремится к власти над всем миром. Не больше и не меньше. Высшая, предельная ступень терроризма.

– Ты думаешь, он не собирается продавать эту новую технологию более крупному покупателю? – спросил Симбал.

– Я полагаю, что нет.

– Я тоже, – согласился Симбал. – Он ставит перед собой новую цель и собирается изменить суть дицуй,превратив своих людей из торговцев наркотиками в солдат рассеянной по всему миру террористической армии. С помощью новой технологии он в два счета посеет хаос и панику в Америке и в Европе.

– В этом можешь не сомневаться, – угрюмо отозвался Джейк. – Но, я думаю, ты заблуждаешься в другом. Чень Чжу вовсе не ставит перед собой новой цели. Просто теперь у него в руках окажется гораздо более мощное, чем наркотики, средство ее достижения.

– Черт побери, мы должны остановить его, – прошептал Тони.

– Тогда давай приступать к делу.

Симбал отправился отдавать распоряжения своим бойцам. Вернувшись, он не сразу подошел к Джейку, а некоторое время просто смотрел на него со стороны. Он поймал себя на мысли, что отдал бы многое, чтобы узнать, что на уме у этого человека.

– Стрелки часов запущены, – промолвил он в конце концов. – Все, кто нас интересует, там.

Он показал рукой в направлении лагеря Куо.

Джейк кивнул. Ни он, ни Симбал даже не заметили, как без малейшего шума снялись с места и направились в указанную им точку шаньские воины. Потянулись томительные минуты ожидания.

Наконец Симбал, в очередной раз взглянув на часы, коротко сказал.

– Пора.

И в следующее мгновение они выскочили из своей засады.

* * *

Генерал Куо узнал о начавшемся нападении, услышав птичий крик. Часовые генерала были великолепно вышколены и натренированы. Сам он придавал этому вопросу первостепенное значение, справедливо полагая, что многие сражения проигрываются из-за невнимательности и расхлябанности часовых. Подобные явления были совершенно исключены в армии генерала Куо.

Донесшийся с северной стороны птичий крик – к слову сказать, его личное изобретение – будто вдохнул энергию в генерала. Он вышел на “веранду” своего дома и принялся громко отдавать приказы подчиненным. Действия тех были точными, быстрыми, но отнюдь не суетливыми. Давно, еще только постигая военное искусство, генерал Куо узнал, что судорожные, поспешные действия чаще всего приводят к поражению. К тому же сейчас он был готов к любым случайностям Он не терял ясности и четкости мысли ни в каких ситуациях, тем более во время сражений, которые он любил едва ли не больше всего на свете.

Он не знал, кто на сей раз его враги: бирманцы, китайцы, русские, американцы или даже оборванцы из армии какого-нибудь конкурента. Это не имело значения, ибо ответ генерала в любом случае был бы тем же самым. Мгновенным и решительным. Обеспечивающим полную победу над противником.

Подтянув висевший у него на поясе армейский “кольт-45”, он сошел с крыльца и задумчиво посмотрел в направлении северной границы своего лагеря. Оттуда выступали в путь нагруженные караваны мулов, тащившие опиум на шаньский рынок. Именно с этой стороны враги чаще всего и беспокоили генерала. Все они, вне зависимости от национальности, стремились завладеть опиумом – главным источником существования в этих краях.

Увидев троих своих солдат, не спеша проходивших мимо, генерал остановил их окриком и отправил к месту боя. Искушать судьбу было совершенно незачем. Генералу Куо не хотелось позволить противнику овладеть первым рубежом обороны и прочесать кинжальным огнем весь лагерь. В обороне Куо предпочитал оставаться консерватором.

Решив, что сделал пока все, что мог, он направился в сторону, противоположную той, где разгоралось сражение. Он направлялся на опиумную фабрику, Там собрались все: Хуайшань Хан, Чень Чжу и двое американцев. Генерал Куо с удивлением обнаружил, что почему-то этим людям нравится обсуждать деловые вопросы, будучи окруженными своим “товаром”. Подобно сапфирам и рубинам, которые Куо постоянно таскал в карманах, вид опиума, по-видимому, давал этим людям физическое ощущение их богатства и могущества.

Генерал напялил на палец нефритовый перстень. Таинственный камень, ценимый превыше всех других богами, приносящий здоровье, процветание и удачу тому, кто носит его. Генерал Куо в известном смысле был суеверным человеком.

Завернув за угол, он тотчас же почувствовал, как ему в затылок уперлось автоматное дуло. Он собрался было повернуть голову, но резкий удар по почкам остановил его.

– Не делай этого, – сказал ему на ухо незнакомый голос.

Генерал Куо заморгал глазами и закусил губу, чтобы не закричать от гнева и не потерять перед врагом достоинство.

Он стал соображать, кто же был этот враг, столь успешно проникший на его территорию. Однако все его мысли как ветром сдуло, когда он почувствовал, что чья-то рука расстегнула его кожаную кобуру и вытащила оттуда “кольт”.

– Я убью вас за это, – процедил Куо сквозь стиснутые до боли губы. – Я вздерну вас на перекладине в центре лагеря и буду наблюдать, как ночные хищники будут рвать ваши тела на кусочки.

– На словах ты крут, – заметил Тони Симбал, еще сильнее надавив стволом АК-47 на затылок Куо.

Он мельком взглянул на оружие, отобранное Джейком у генерала. Рукоятка пистолета была отделана нефритом.

– Впечатляющая игрушка, – сказал Тони по-английски и добавил на местном диалекте, обращаясь к генералу Куо: – Отошли людей, охраняющих фабрику, туда, где идет перестрелка.

– Но... О-о-о! – боль обожгла бок Куо, подернув его глаза влажной пленкой. Он подчинился.

Когда часовые у фабрики покинули свои посты, Симбал приказал.

– Пошли.

– Куда? – осведомился Куо, раздумывавший, как бы ему перехватить инициативу.

– На фабрику, – ответил Джейк.

Чтобы придать больше весу этому приказу, Симбал вновь ткнул дулом ему в шею. Пошатнувшись, Куо медленно зашагал вперед и только теперь начал ощущать в груди какое-то беспокойство. Эти двое были не из КГБ или ЦРУ Они сумели проникнуть в лагерь, значит, они отнюдь не дураки. Это особенно удивило генерала Куо, ибо, что касается заморских дьяволов, то до сих пор ему приходилось иметь дело лишь с непроходимыми тупицами и круглыми идиотами. Новый опыт общения с гвай-ло явно пришелся ему не по вкусу. В конце концов, он был человеком привычки, жившим в соответствии со строгими, установленными им же самим правилами.

– Что вам нужно? – Его тон изменился, сделавшись мягче и спокойнее. Быть может, —подумал Куо, – мне удастся договориться с этими двумя негодяями. —Завтра утром отправляется новый караван. Шесть центнеров товара высшего качества. Если вы за этим...

– Давай шагай! – Симбал с такой силой пихнул его в спину, что Куо, споткнувшись, налетел на обитую листами жести стену фабрики.

Заскрежетав зубами в бессильной злобе, генерал Куо положил левую руку на здоровенную пряжку своего тяжелого ремня. Под ней он нащупал тщательно спрятанный миниатюрный пистолет 22-го калибра. Пальцы генерала дернулись, но он заставил себя успокоиться. Не сейчас, —подумал он. Ему вовсе не улыбалось, застрелив одного из чужаков, получить, в свою очередь, пулю от другого. Значит, надо было ждать, когда подвернется удобный момент.

– Зачем вы идете на фабрику? – спросил он вслух. – Опиум хранится не там.

– Зато они все именно там, – ответил Джейк. Генерал Куо почувствовал неприятный холодок на спине. Будда всемогущий, —воскликнул он про себя. – Так им нужен вовсе не опиум!Его пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета. Ничего,– утешал он себя. – Теперь уже скоро. Очень скоро.

—Вот вход, – показал он, направляясь к деревянной лестнице.

Он поднялся на верхнюю ступеньку. Джейк и Тони не отставали ни на шаг. Он чувствовал их присутствие за спиной. Как он и предполагал заранее, они торопились попасть в дом и поэтому несколько мешали друг другу. Его чувства были обострены настолько, что, не поворачиваясь, он мог точно сказать, где был каждый их них.

Положив правую руку на дверную ручку, он потянул ее на себя. В тот же миг он выхватил левой рукой пистолет из-под пояса и развернулся на сто восемьдесят градусов. Его палец уже нажимал на курок. Враги стояли в двух шагах от него, и промахнуться было невозможно...

* * *

Чень Чжу как раз получал от американцев столь нужные ему секретные сведения, когда снаружи раздались выстрелы. Он, как, впрочем, и все остальные присутствующие, резко повернулся к двери.

Она распахнулась, и внутрь помещения фабрики ворвался дождь, сопровождаемый пронзительными завываниями ветра. Затем на пороге выросла фигура генерала Куо. Он уставился на собравшихся круглыми от удивления глазами.

Раздраженный тем, что его оторвали от дела в столь важный момент, Чень Чжу злобно буркнул.

– В чем дело?

– Чем вы занимаетесь тут, – гневно осведомился Куо, – когда...

Не договорив, он запнулся, и кровь хлынула потоком из его рта. Сделав два спотыкающихся шага внутрь помещения, он тяжело навалился на один из оцинкованных столов. Рефлекторно выбросив вперед левую руку, он попытался ухватиться скрюченными, побелевшими пальцами за спиртовую горелку и опрокинул ее. Потом он перевел остекленевший взгляд на свою форму, имевшую довольно жалкий вид, и громко выругался. Затем его колени подогнулись, и он съехал на пол. В немигающих глазах его застыл упрек, обращенный к Чень Чжу и его компаньонам.

В дверях появились еще двое. Едва перешагнув порог, Симбал направил автомат на группу людей, двое из которых были ему хорошо знакомы.

– Черт возьми, – промолвил Эдвард Мартин Беннетт.

– Давно не виделись, – приветствовал его Тони.

Джейк, появившийся за ним следом, присел на корточки возле трупа генерала Куо и попытался нащупать пульс.

– Он мертв, – сказал он в конце концов, и Симбал кивнул.

Вдруг Чень Чжу, стоявший позади Питера Каррена, яростно пнул американца ногой.

Захваченный врасплох, Каррен, разумеется не ожидавший ничего подобного, невольно рванулся вперед, и Симбал тут же нажал на спусковой крючок автомата. Тело Каррена дернулось, на мгновение замерло и отлетело назад, точно сухой лист, брошенный порывом ветра.

Раздался странный треск. Джейк огляделся по сторонам и увидел, что пламя от опрокинутой генералом Куо горелки бежит по дощатому полу. Огненные язычки уже добрались и до деревянных полок, уставленных стеклянными пузырьками, банками и металлическими коробками.

– Сматываемся! – крикнул Джейк Тони. – Среди этих химикатов наверняка есть горючие вещества!

– Я не уйду без этих ублюдков, – ответил Симбал.

– Давай! – Джейк проскочил мимо него, толкая перед собой Беннетта.

Какой-то старик, у которого одно плечо было выше другого, смотрел на Джейка с невозмутимостью сфинкса.

– Джейк Ши, – позвал он тонким, пронзительным голосом.

Джейк схватил его за шиворот: старик явно не мог передвигаться с нужной скоростью. Было видно, что он уже дышит на ладан.

Едкий дым заполнил помещение фабрики. Ядовито-серые клубы его заползали в ноздри, обжигая горло, заставляя слезиться глаза. Раздался громкий взрыв, и пламя загудело с устрашающей силой.

Торопясь изо всех сил, Джейк вынес Хуайшань Хана на улицу и опустил его на землю. Мутное небо нависало, казалось, над самыми верхушками деревьев. Увидев в стороне Симбала и Беннетта, Джейк повернулся, вспомнив про четвертого. Несомненно, то был Нага. Чень Чжу. Джейк было шагнул к фабрике, как раздался новый оглушительный взрыв и с приземистого строения сорвало крышу. Одна из стен рухнула, и рыжее пламя взметнулось вверх, несмотря на проливной дождь.

Джейк отвернулся, и взгляд его упал на старого китайца, сидевшего на земле, прислонясь к стволу дерева. Кривая гримаса боли застыла на его морщинистом лице.

– Ты – Хуайшань Хан, – обратился к нему Джейк на мандаринском диалекте.

Старик выглядел озадаченным.

– Не может быть, чтобы отец называл тебе мое имя.

– Один человек, бывший при смерти, сообщил мне его. Он был членом твоей дицуй.Ведь дицуйпринадлежит тебе, не так ли?

– Мне, – подтвердил старик. – Мне и Чень Чжу. С помощью дицуйон получил власть, о которой мечтал.

– А ты? Что получил ты, старик?

– Я? Получил назад жизнь. – Хуайшань Хан вцепился в Джейка когтистыми пальцами и притянул к себе. – Жизнь, отобранную у меня твоим отцом. Он лишил меня всего: жены, ребенка, карьеры. Казалось, он навсегда втоптал меня в грязь. Однако дицуйвернула меня к жизни. Я снова попал в теплые объятия своих собратьев-коммунистов, уже изрядно подзабывших даже недавнее прошлое. Да, некому было вспомнить меня: старая гвардия погибла от чисток и болезней. Некому, кроме твоего отца. Зато он не забыл ничего и всячески старался помешать мне снова обрести власть в Китае. – Он наклонил голову, словно прислушиваясь к треску пожара. – Видишь ли, он должен был умереть, ибо только он мог остановить меня. Ну и, конечно, ты.

– Так это ты убил моего отца?! Только гора знает,– говорил Джейку Хигэ Моро. Значит, он имел в виду Шань.

– Месть сама по себе является наградой, – продолжал Хуайшань Хан. – Твой отец однажды практически уничтожил меня. Хуже того, он уничтожил мое будущее. Мою жену, любимую Сеньлинь, и еще не родившегося ребенка. Да, они сгинули на дне колодца в Шуанцзин. Он и меня швырнул в этот мрак, В преисподнюю.

Глаза старика лихорадочно блестели и в них прыгали отражения огненных языков, лизавших остов опиумной фабрики.

– Твой отец сделал что-то непостижимое с Сеньлинь. Что-то отвратительное и ужасное. Он обезобразил ее душу. Ее просто нельзя было узнать. И все равно я любил ее. Она была единственной, кого я когда-либо любил!

Голос Хуайшань Хана перешел в жалобный, мучительный вой. Ничего подобного Джейку не доводилось еще слышать. Капли дождя барабанили по белому как мел лицу старика, дышавшего так, словно он продолжал безумную гонку, начатую много лет назад.

– Проклятый колодец. – Он не хотел умолкать. – Я провел в нем почти неделю. Мой хребет был сломан. Я едва мог шевельнуться. Однако, упав туда, я взял с собой и свою Сеньлинь. – Его глаза наполнились слезами, и плясавшие в них отсветы пламени расплылись, приобретя причудливую форму. – Она была сверху. Мое изломанное, разбитое тело защитило ее от серьезных травм. Каменный выступ, о который я сломал хребет, не дал нам упасть в бездонные глубины.

Хуайшань Хан уронил голову, каким-то чудом державшуюся на шее, похожей на тонкий стебелек.

– О, ведь она могла спасти меня! – воскликнул он горестно. – Она могла спасти нас обоих. Однако вместо этого она стала бороться со мной, пытаясь спихнуть меня вниз. Она по-прежнему находилась во власти чар твоего отца. Наверное, чтобы подчинить ее себе, он воспользовался каким-то ужасным, невообразимым колдовством. Я не мог поверить в происходящее. Я умолял одуматься и спасти нас. Это было в ее силах. Сверху доносился голос твоего отца. Он звал Сеньлинь, просил ее откликнуться. Как я ненавидел его! Должно быть, отчаяние придало сил Сеньлинь. Она принялась бить меня куда попало, словно окончательно лишившись рассудка. Едва разглядев ее лицо во мраке, я понял, что она перестала понимать, что делает. Перестала принадлежать мне, своему мужу. Перестала быть собой – Сеньлинь.

Она вдруг превратилась в совершенно чужого для меня человека, к тому же пытавшегося убить меня.

Хан взглянул на Джейка.

– Я сделал единственное, что мне оставалось. Она сказала мне, что беременна, и в этот момент я, должно быть, тоже сошел с ума. Я помню, что в голове у меня застряла одна мысль: Это его ребенок, а не мой!Вот тогда я убил ее и его. Ребенка. Свое будущее. В один миг я лишился всего. Всего. А потом на целую неделю остался с ними наедине.

Старик вздернул голову и еще крепче ухватился за Джейка.

– Понимаешь, мне было мало убить твоего отца, Джейк Ши. – Его слезы высохли. В ясных, почти бесцветных глазах горела какая-то неутоленная страсть. Джейк представил себе, как давным-давно Хуайшань Хан точно таким же взглядом впивался в лицо Сеньлинь за мгновение до того, как отправить в вечный мрак ее и нерожденного ребенка.

Почувствовав внезапный приступ отвращения, он вырвался из рук Хуайшань Хана. Однако он снова вцепился в него своими костлявыми пальцами.

– Этого было мало, Джейк Ши, – завопил он. – Твой отец отобрал у меня не только любовь и жизнь, но и будущее. Теперь я уничтожу его будущее!

Чудовищным усилием Джейку все же удалось оттолкнуть от себя полоумного старика. Он испытывал непреодолимое омерзение. Ужаснувшись при виде столь низко опустившейся человеческой души, он развернулся лицом к горящему строению, намереваясь отыскать Симбала и Беннетта. Однако вместо них увидел другого человека, медленно приближавшегося к нему.

Джейк понял, что это женщина. Шаг за шагом она подходила к нему, и наконец сквозь пелену дождя и клубы дыма стали проступать очертания лица, такого знакомого. Сколько раз оно являлось ему во сне, после того, как четыре года назад на берегу реки Сумчун Ничирен застрелил...

Лан! Дочь, живая!

—Лан, – позвал он ее. Невыразимая радость охватила все его существо. – Лан!

– Привет, папа! – сказала она, как когда-то учил ее полковник Ху, вытащила пистолет и, прицелившись, нажала на курок.

* * *

Услышав выстрелы, Тони Симбал развернулся так резко, что брызги дождя полетели во все стороны. Едва он успел разглядеть Джейка и стоящую напротив него тонкую фигуру, как Беннетт кинулся бежать во весь дух, и Тони пришлось помчаться за ним следом.

На территории лагеря царил настоящий хаос, вызванный грозой, взрывом на фабрике и внезапным налетом шаньских воинов. Мгновенно сориентировавшись, Беннетт метнулся в сторону горящего строения. Это был умный ход. Фабрика стояла на южной границе лагеря. Если бы Беннетт побежал в любую другую сторону, он рисковал бы наткнуться на солдат генерала Куо, не знавших его в лицо, или, еще того хуже, попасть под шальную пулю.

Симбал, приняв во внимание все эти соображения, не стал следовать непосредственно за Беннеттом, а взял немного в сторону, чтобы, обогнув горящую фабрику, попасть туда, куда бы устремился сам на месте своего противника.

Он оказался на границе джунглей. Его ноги то и дело цеплялись за низенькие кустики: джунгли надвигались на опиумную фабрику, несмотря на то что территория вокруг нее совсем недавно расчищалась топорами людей Куо.

Тони огляделся по сторонам, держа автомат наизготовку. Однако дождь искажал перспективу, и к тому же пламя пожара отбрасывало беспорядочные тени, прыгавшие перед глазами с головокружительной быстротой.

Беннетта нигде не было видно, и Симбал, ругая себя на все лады, зашел дальше в джунгли и, повернувшись, двинулся параллельно стене фабрики.

Уловив краем глаза стремительное движение, он, пригнувшись, бросился в ту сторону с такой скоростью, на какую только был способен. В следующую секунду у Тони перехватило дыхание. Он перегнулся пополам, когда Беннетт нанес ему второй удар по почкам. Автомат выпал из рук Симбала, и Беннетт тут же бросился поднимать его.

Симбал устремился за ним. Ухватив его за ноги, он опрокинул противника на землю, но тот, перевернувшись на живот, ударил Тони ногой в лицо.

Носок ковбойского ботинка всего лишь оцарапал Симбалу щеку, зато каблук врезался ему точно в челюсть. Тони отлетел назад, а Беннетт кинулся за АК-47, завладел им и торопливо прицелился.

Он спустил курок в тот момент, когда Симбал прыгнул на него. Спешка подвела Беннетта: очередь прошла мимо. Тони же, еще не успев приземлиться, снизу ударил его под подбородок ребром ладони.

От удивления и боли Беннетт вскрикнул, а Симбал, свалив врага на землю, ударил его локтем в солнечное сплетение. Тот, в свою очередь, угодил Тони в пах прикладом автомата.

У Симбала посыпались искры из глаз. Он задыхался. Тошнота подступала к горлу.

Беннетт, еле-еле поднявшись, навел АК-47 на лежащего противника.

– Господи, Тони, ты всегда был словно заноза у меня в заднице. Эдакий благородный рыцарь. Честное слово, я думаю, что окажу тебе большую услугу, убив тебя. Я вызволю тебя из рабства, дам тебе возможность отдохнуть от каторжного труда на жалких людишек, у которых денег в карманах еще меньше, чем извилин в голове. – Он положил палец на курок. – Пока, Тони.

В этот миг Симбал выбросил вверх правую руку, которой до того держался за живот. Узкий, острый как бритва, метательный нож вошел по рукоятку в грудь Беннетта. Тот упал замертво с застывшим на лице удивленным выражением.

Сделав три глубоких вздоха, Симбал поднялся на колени. Забрав автомат из рук Беннетта, он, пошатываясь, побрел в сторону лагеря.

* * *

Кровь струилась из раны Джейка и смешивалась с дождем. Он опустился на колени, затем с большим трудом снова поднялся на ноги.

– Лан! – звал он. – Лан! О Будда!

Видя, что она снова прицеливается в него, он подумал: Не может быть, что это все происходит на самом деле. Я просто сплю и вижу кошмарный сон, от которого могу пробудиться в любую минуту.

Однако боль была настоящей, и Джейк чувствовал, как с каждым ударом натруженного сердца его силы истекают.

Делая над собой страшное усилие, он шагнул к Лан. Однако очередной порыв ветра оказался настолько силен, что Джейк вновь упал на колени. Задыхаясь, не видя перед собой ничего, кроме каких-то размытых пятен, он пытался собраться с мыслями, но вид дочери, а затем и сознание того, что она сделала и еще собиралась сделать с ним, лишили его присутствия духа. Отчаяние и ужас сковали его рассудок.

– Лан, – повторял он. – Лан, я люблю тебя.

Говорил ли он ей это когда-нибудь прежде? Когда он в последний раз держал ее в своих объятиях? Когда она в последний раз приходила к нему за утешением? Да и находила ли она это утешение, даже если и приходила к нему? Возможно, что нет. Он ведь тогда не хотел дочери. Он, помнится, сильно разочаровался в своей первой жене, когда вместо мальчика она родила ему девочку. Не зря же он приложил все усилия, чтобы закалить душу Лан, сделать ее твердой и решительной.

Теперь-то он понимал, что лишал дочери всей радости жизни. А то, что осталось от Лан, покинуло несчастливый и неуютный родительский дом и присоединилось к одной из самых радикальных триад, Стальные Тигры, действовавшей на южной границе Китая.

И вот сейчас, в приступе безумия, она собиралась убить его, своего отца. Он поднял глаза и сквозь завесу боли и горя увидел дуло пистолета. Оно смотрело ему точно между глаз. Лицо Лан оставалось абсолютно бесстрастным. Оно не выражало ни узнавания, ни гнева, ни злости – ничего. Да и что могло выражать лицо машины, запрограммированной на бездумное выполнение кошмарной задачи.

Джейк предпринял последнюю, отчаянную попытку приблизиться к ней. Поднявшись на ноги, он сделал три быстрых, спотыкающихся шага и рухнул лицом в грязь у ее ног.

* * *

Для самой Ци Линь исчезло все вокруг, кроме него. Она слышала, как он произносит вновь и вновь одно и то же имя, но вряд ли сознавала, что оно когда-то принадлежало ей. Скорее, ей казалось, что он говорит на каком-то чужом языке, каждый звук которого ударял ее, точно капли дождя.

Она чувствовала, как длинная рука полковника Ху протянулась откуда-то из мрака ночи и ласкает ее, в то время как он мысленно беседует с нею. Он говорил ей, что надо делать, а она внимательно слушала. Ее палец плотнее лег на курок и стал медленно сгибаться Она не хотела поспешив испортить выстрел.

Вдруг она растянулась на земле, судорожно хватая воздух ртом, и увидела склонившееся над ней лицо другой женщины.

Блисс, изловчившаяся незаметно приблизиться к ней, обсушилась на нее плечом, вложив в толчок всю силу своего натренированного тела.

Она думала только о том, чтобы спасти Джейка. Отделившись от шаньских воинов, она искала его повсюду в хаосе, охватившем лагерь. Она злилась на Джейка за то, что он удалил ее от главного места событий, но не стала спорить, у него хватало и других забот, помимо споров с ней. Однако она не сомневалась, что ей обязательно представится шанс помочь ему, и, главное, надо было не упустить его.

Такой шанс ей выпал после взрыва на фабрике. Блисс не теряла времени даром. Она видела, как в Джейка угодила первая пуля, и, рефлекторно прицелившись из автомата, собиралась прикончить его противника. Как вдруг она услышал крик Джейка, а затем и сама узнала Лан.

Вначале она решила не причинять вреда девушке, а просто лишить ее возможности сопротивляться. Но, едва вступив в контакт с Лан, Блисс поняла, что дело плохо. С дочерью Джейка что-то явно было не так. Сама же Лан, видя, что ее атакуют в открытую, издала горловое глухое рычание.

Пока они яростно боролись на траве, Блисс что-то говорила девушке, но та либо не могла, либо не хотела вступать в диалог. Видя, что иначе положить конец этому безумию невозможно, Блисс приняла мгновенное решение. В последний раз она погрузилась в да-хэй.Над лениво дышащим, залитым лунным светом морем летела она на странную встречу.

И ОНА ВИДЕЛА, КАК ВЕРТИТСЯ МИР. ВИДЕЛА, КАК МЕНЯЕТСЯ МИР И КАК ВМЕСТЕ С НИМ МЕНЯЕТСЯ ОНА САМА. ВЕЛИКОЕ КАРМЫ КОЛЕСО ПРИШЛО В ДВИЖЕНИЕ. ВПЕРЕД, ВСЕГДА ВПЕРЕД КАТИЛОСЬ ОНО, УВЛЕКАЯ ЗА СОБОЙ БЛИСС НА КРАЙ МОРЯ, ПОКРЫТОГО СЕРЕБРИСТОЙ ПЛЕНКОЙ СВЕТА ЛУНЫ, И ДАЛЬШЕ, ЗА ЕГО КРАЙ – ТУДА, ГДЕ ЕЕ ОЖИДАЛА ВСТРЕЧА С НЕВЕДОМЫМ.

ОНА УЖЕ ПРИБЛИЗИЛАСЬ ВПЛОТНУЮ К ЛАН. ПРИБЛИЗИЛАСЬ И ОТПРЯНУЛА В УЖАСЕ. СКВОЗЬ НЕПЛОТНУЮ ЗАВЕСУ ОНА РАЗГЛЯДЕЛА, ЧТО В ДУШЕ ДЕВУШКИ БУШУЕТ, ТОЧНО АЛЧНЫЙ ЗВЕРЬ, ЖЕСТОКАЯ БЕСПОЩАДНАЯ ВОЙНА. ЛИШЬ НА КОРОТКИЕ МГНОВЕНИЯ ИСТИННЫЙ ДУХ ЛАН ПРОСВЕЧИВАЛ СКВОЗЬ ЭТУ ДЫМОВУЮ ЗАВЕСУ, ПОДОБНО ТОМУ, КАК ЛУНА ЛИШЬ НА ДОЛИ СЕКУНДЫ ПОЯВЛЯЕТСЯ В РАЗРЫВАХ ТУЧ ВО ВРЕМЯ ШТОРМА. ОДНАКО ВСЯКИЙ РАЗ ХИЩНЫЙ ЗВЕРЬ НАБРАСЫВАЛСЯ НА ЭТОТ СВЕТ И ПОЖИРАЛ ЕГО.

ЭССЕНЦИЯ ДУШИ ЛАН ГИБЛА, ЗАДЫХАЯСЬ В ГЛУБИНАХ СОЗНАНИЯ, ПОДВЕРГШЕГОСЯ НЕМЫСЛИМЫМ ПЫТКАМ. БЛИСС ХОТЕЛОСЬ ПЛАКАТЬ ОТ ЖАЛОСТИ И ГНЕВА ПРИ ВИДЕ КАРТИНЫ ЧУДОВИЩНОГО РАЗРУШЕНИЯ И ОПУСТОШЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА.

ОНА ПОНЯЛА, ЧТО ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ И ПОЧЕМУ ШИ ЧЖИЛИНЬ ЗАСТАВИЛ ЕЕ ПОГРУЗИТЬСЯ В ДА-ХЭЙ. ЕЙ СТАЛО ЯСНО, ОТКУДА БЕРЕТСЯ ЭТО ОЩУЩЕНИЕ, БУДТО ЧЬЕ-ТО ДРЕВНЕЕ КИВИХРЕМ ЗАКРУЧИВАЕТСЯ ВНУТРИ НЕЕ, ПОДОБНО ЗАВЫВАЮЩЕМУ ВСЕЛЕНСКОМУ ВЕТРУ.

БЛИСС ПРИСТУПИЛА К ТОМУ, К ЧЕМУ ГОТОВИЛ ЕЕ ШИ ЧЖИЛИНЬ. В ЕЕ ДУШЕ РОДИЛОСЬ СМУТНОЕ ПОДОЗРЕНИЕ, БУДТО ОНА ВСЕГДА ЗНАЛА, ЧТО ЭТОТ МОМЕНТ РАНО ИЛИ ПОЗДНО НАСТУПИТ. СЕЙЧАС ОНА УЖЕ БЫЛА НЕ БЛИСС, НЕ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ ДЖЕЙКА, НИ ДАЖЕ КРЕСТНОЙ ВНУЧКОЙ ШИ ЧЖИЛИНЯ. ТОЧНЕЕ, ОНА БЫЛА ВСЕМ ЭТИМ, НО И ЕЩЕ КЕМ-ТО – ПОСЛАННИКОМ НЕБЕСНЫХ СТРАЖЕЙ КИТАЯ. МУДРОСТЬ ВЕКОВ НАПОЛНЯЛА ЕЕ. ДРЕВНЯЯ МАГИЯ ДРЕВНЕГО НАРОДА, УСТРЕМЛЕНИЯ ЕГО ДУХА, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПРОДОЛЖАТЬ ЖИТЬ.

ТЕПЕРЬ ОНА ВСЯ СТАЛА ДУХОМ. В ТО ВРЕМЯ КАК, СОВЕРШЕННО НЕЗАВИСИМО ОТ СОЗНАНИЯ, ТЕЛО БЛИСС ПРОДОЛЖАЛО БОРОТЬСЯ С ЛАН, ЕЕ КИНАЧАЛО ПРОНИКАТЬ В ИЗУВЕЧЕННУЮ ДУШУ ДЕВУШКИ, НОСИВШЕЙ ТЕПЕРЬ ИМЯ ТАИНСТВЕННОГО ЖИВОТНОГО – ГЕРМАФРОДИТА ИЗ КИТАЙСКОГО МИФА, ЦИ ЛИНЬ.

ЗВЕРЬ, ДЕРЖАВШИЙ В СВОИХ КОГТЯХ ДУХ ЛАН, ОБЛАДАЛ НЕИМОВЕРНОЙ СИЛОЙ ОДНАКО БЛИСС СРАЖАЛАСЬ С НИМ НЕ В ОДИНОЧКУ. ШИ ЧЖИЛИНЬ БЫЛ РЯДОМ С НЕЙ И ЕЩЕ ДУХ НЕКОЕЙ ЖЕНЩИНЫ, ДРЕВНЕЙШЕЙ ИЗ ДРЕВНИХ.

Два скользких тела катались по земле, вдавливая друг друга в грязь, но настоящий поединок протекал там, куда не проникал человеческий взор.

Джейк, преодолевая сантиметр за сантиметром, приближался к ним. Он ничего не чувствовал, кроме страха за них обеих. Он знал, что на поле бывает только один победитель. Проигравшего ждет смерть.

Он любил их обеих больше себя, больше жизни и хотел остановить их, прежде чем произойдет трагедия.

Продвинувшись еще немного вперед, он вдруг остановился. Пораженный, он услышал внутри себя странный голос – или то был не голос? – повторявший: Не приближайся, Джейк! Еслиты будешь держаться подальше, я спасу ее.

—Блисс!

Сделав еще один мучительный шаг, он споткнулся о корень. Упав на колени, он услышал снова. Пожалуйста, Джейк! Не подходи! Иначе ты убьешь собственную дочь!

Эти слова отдавались у него в голове, и он решил, что у него начались галлюцинации. Однако почти тотчас понял, что это не так. Лишь теперь он постиг суть изменений, произошедших с Блисс. После смерти Чжилиня она стала иным человеком. Поток неких таинственных сил протекал сквозь нее. Джейк уже знал, что она научилась безошибочно отличать ложь от истины. Какие еще способности проснулись в ней?

– Блисс! – звал он ее, как когда-то его отец звал Сеньлинь. – Я не хочу бросать тебя одну!

Я не одна, Джейк. И это должно произойти, если ты хочешь вернуть свою дочь.

– Я не хочу выбирать между вами. Судьба, Джейк. Колесо повернулось.

—Блисс, я люблю тебя! Блисс...

БЛИСС НЕ СЛЫШАЛА ЕГО. ОНА, ТОЧНЕЕ ЕЕ ВНУТРЕННЯЯ СУЩНОСТЬ, ЗАКЛЮЧИЛА ДОГОВОР С БУДДОЙ. НАСТУПИЛ МОМЕНТ, КОГДА ЕЙ ПРЕДСТОЯЛО УМЕРЕТЬ. ОНА ОЩУЩАЛА УМИРОТВОРЯЮЩЕЕ ПРИСУТСТВИЕ ШИ ЧЖИЛИНЯ ВНУТРИ СЕБЯ. ЛАН БЫЛА ИЗБРАННИЦЕЙ НЕБЕС, НАСЛЕДНИЦЕЙ ДИНАСТИИ СТРАЖЕЙ КИТАЯ. БЛИСС ОБЯЗАНА БЫЛА ОЧИСТИТЬ ЕЕ СОЗНАНИЕ, ОСВОБОДИТЬ ЕГО ОТ ЗЛА – СДЕЛАТЬ С НЕЙ ТО, ЧТО МНОГО ЛЕТ НАЗАД ФАЧЖАНЬ СДЕЛАЛ С СЕНЬЛИНЬ.

БЛИСС СЛИЛАСЬ С ВСЕЛЕННОЙ. ЦЕЛИКОМ ПОГРУЗИВШИСЬ В ДА-ХЭЙ,ОНА ОЩУЩАЛА СВЯЗЬ СО ВСЕМИ ПОКОЛЕНИЯМИ. ОНА БЫЛА МОЛОДОЙ И СТАРОЙ, БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКОЙ, ЖЕНЩИНОЙ И МУЖЧИНОЙ. ОНА СТАЛА ВМЕСТИЛИЩЕМ ВСЕГО СУЩЕГО, СОСУДОМ, В КОТОРОМ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ЗАНИМАЛИ ТОЛЬКО КРОШЕЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО. ОНА ПОХИЩАЛА, ВБИРАЛА В СЕБЯ СВЕТ МИРА, ИСКАЛА НИЗМЕННОСТИ И СТАНОВИЛАСЬ РЕКАМИ, ТЕКУЩИМИ К МОРЮ.

И МОРЕ ОКУТАЛО ЕЕ, ПОДОБНО КОРОЛЕВСКОЙ МАНТИИ, ВЕТЕР, ДОЖДЬ, БУРЯ – ВСЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ ОБЪЕДИНИЛИСЬ, ЧТОБЫ ПОМОЧЬ ЕЙ. ДРАКОНЫ НОЧИ РАСПРАВИЛИ КРЫЛЬЯ, ПОВИНУЯСЬ ЕЕ ПРИЗЫВУ, И ИХ ЯРОСТНОЕ, ОБЖИГАЮЩЕЕ ДЫХАНИЕ ОШЕЛОМИЛО ЗВЕРЯ, ЗАСЕВШЕГО ВНУТРИ ЛАН. БЛИСС УЖЕ ЗНАЛА, ЧТО МОЖЕТ ОДОЛЕТЬ ЭТОГО ЗВЕРЯ, ПЕРЕДАТЬ ИМЕЮЩУЮСЯ В ЕЕ РАСПОРЯЖЕНИИ СИЛУ ДЕВУШКЕ ТОЛЬКО ОДНИМ СПОСОБОМ: ОТКАЗАВШИСЬ ОТ СВОЕГО БРЕННОГО, ЗЕМНОГО ТЕЛА.