Текст книги "Дело о воющей собаке"

Глава 9

Перри Мейсон сидел в кругу яркого света. Справа за маленьким столиком расположился стенографист, записывающий каждое слово адвоката. Допрос вели трое сотрудников отдела убийств во главе с сержантом-детективом Холкомбом.

– Эти дешевые эффекты совершенно ни к чему, – заметил Мейсон.

– Какие еще эффекты? – буркнул Холкомб.

– Яркий свет и все прочее. На меня это не действует.

Сержант Холкомб глубоко вздохнул:

– Мейсон, вы что-то скрываете. И мы хотим знать, что именно. Совершено убийство, а вы почему-то оказались на месте преступления.

– Другими словами, вы думаете, что его застрелил я, не так ли?

– Мы не знаем, что и думать, – раздраженно ответил Холкомб. – Нам известно, что вы представляете клиента, который находился на грани того, чтобы преступить закон. Нам известно, что вы всячески противодействовали убитому Клинтону Фоули. Мы не знаем, что вы здесь делали. И как попали сюда. Мы не знаем, кого вы хотите прикрыть, но не сомневаемся, что вы кого-то прикрываете.

– Например, себя, – предположил Мейсон.

– Я начинаю склоняться к такому мнению, – признал Холкомб.

– И это характеризует ваши деловые качества. Не нужно большого ума, чтобы осознать ту простую истину, что Фоули был бы очень осмотрителен при контактах с адвокатом, представляющим интересы другой стороны. Он бы постарался, чтобы наши отношения оставались сугубо формальными. Вряд ли я мог быть настолько близок к Фоули, чтобы он принимал меня в домашнем халате и с наполовину выбритым лицом.

– А если вы тайно проникли в дом? – возразил Холкомб. – Собака первой услышала подозрительный шум и зарычала. Фоули спустил ее с цепи, и вы застрелили ее, когда она бросилась на вас. Фоули вбежал в библиотеку, и тогда вы уложили и его.

– И вас устраивает подобная версия? – спросил Мейсон.

– Я не вижу в ней особых изъянов.

– Тогда почему я еще не арестован?

– Клянусь Богом, именно так я и поступлю, если вы не докажете свою непричастность к убийству. Разве можно выказывать такое безразличие, когда убит человек. Вы сказали, что Фоули назначил вам встречу на восемь тридцать, но не привели никаких доказательств.

– О каких доказательствах вы говорите?

– Кто-нибудь слышал ваш разговор с Фоули?

– Не помню. Я не смотрел по сторонам, когда говорил с ним.

– А что вы можете сказать насчет такси, доставившего вас на Милпас-драйв?

– Обычное такси. Я не заметил ничего особенного.

– У вас не осталось квитанции таксометра?

– Разумеется, нет. Я не коллекционирую квитанции.

– А куда вы ее бросили? На тротуар?

– Я даже не помню, брал ли я ее вообще.

– Вы не обратили внимания на внешний вид такси? Машина была желтая, в шашечках или с красным верхом?

– Черт, конечно нет. Не помню я никаких подробностей. Я же не предполагал, что меня будут допрашивать. Кстати, хочу отметить, что вы на ложном пути. Судя по всему, вы не представляете, как произошло убийство.

– Так, может быть, вы, – буркнул Холкомб, – просветите нас?

– Я, между прочим, располагаю той же информацией, что и вы.

– Если вы так уверены в себе, – ухмыльнулся Холкомб, – расскажите нам о ваших предположениях.

– Во-первых, – начал Мейсон, – собака сидела на цепи, когда убийца проник в дом. Клинтон Фоули вышел из спальни, встретил пришедшего и говорил с ним какое-то время. А потом вернулся в ванную и спустил собаку с цепи. Убийца застрелил собаку, а затем и самого Фоули.

– С чего вы это взяли? – удивился Холкомб.

– А не заметили ли вы полотенце, – ехидно спросил Мейсон, – лежащее под ванной?

– Ну и что?

– Полотенце вымазано пеной от крема для бритья.

– И что из этого следует?

– Полотенце упало на пол, когда Клинтон Фоули отцеплял поводок. В процессе бритья пена не может попасть на полотенце. Такое возможно, если человек по какой-то причине решил стереть пену, не закончив бритья, если к нему, например, кто-то пришел. Клинтон Фоули не стал стирать пену, когда собака гавкнула, почуяв присутствие незнакомого человека. Выйдя в библиотеку и увидев незваного гостя, Фоули начал говорить с ним, одновременно стирая пену полотенцем. Затем что-то заставило Фоули броситься в ванную и спустить собаку с цепи. Тогда посетитель выстрелил в первый раз. Внимательно осмотрев полотенце, вы могли бы додуматься до этого сами, не задавая мне множество глупых вопросов. Вы ведь заметили, что на лице Фоули осталось немного пены? На полу пены нет совсем. Значит, в Фоули стреляли после того, как он стер ее с лица.

– Я не понимаю, почему он не мог стереть пену до того, как вышел в библиотеку, – запротестовал Холкомб.

– Нет, он уронил полотенце, когда открывал защелку цепи. Если бы он спустил собаку до встречи с посетителем, он мог стереть пену, лишь спеша в библиотеку на звук выстрела, а в этом случае полотенце не могло бы оказаться на полу в ванной комнате.

– Ну ладно, а где сейчас Артур Картрайт?

– Не знаю. Я пытался найти его сегодня, но экономка сказала, что его нет дома.

– Телма Бентон уверяет, что он убежал с миссис Фоули, – заметил Холкомб.

– Да, – кивнул Мейсон, – она говорила об этом.

– А Клинтон Фоули сказал то же самое Питу Доркасу.

Мейсон тяжело вздохнул:

– Означают ли ваши слова, что вы хотите начать все сначала?

– Нет! – рявкнул Холкомб. – Я лишь подчеркиваю, что ваш клиент, Артур Картрайт, по всей вероятности, убежал с миссис Фоули, а потом, услышав от нее о тех издевательствах, которые она терпела от мужа, вернулся и убил Клинтона Фоули.

– И единственным доказательством вашей версии является тот факт, что у Картрайта возникли трения с Фоули и он, возможно, убежал с миссис Фоули. Так?

– Этого вполне достаточно.

– А теперь я вдребезги разобью вашу версию. Если бы Артур Картрайт вернулся, то лишь затем, чтобы застрелить Фоули. Верно?

– Полагаю, что да.

– В этом случае, проникнув в дом Фоули и увидев хозяина, Картрайт сразу бы выстрелил. Он не стал бы ждать, пока тот вытрет пену с лица, вернется в ванную и спустит с цепи овчарку. Ваша беда, парни, в том, что, найдя мертвеца, вы ищете подходящего кандидата в убийцы, вместо того чтобы попытаться восстановить сцену убийства и в дальнейшем вести поиски, основываясь на фактах.

– И на что указывают факты? – раздраженно спросил Холкомб.

– О боже, – вздохнул Мейсон. – Я и так достаточно поработал за вас. Все-таки вы детективы. Вам платят за эту работу, а мне – нет.

– Насколько нам известно, – заметил Холкомб, – вы тоже не остаетесь внакладе.

Перри Мейсон потянулся и сладко зевнул.

– Это преимущество моей профессии, сержант. Но не забывайте, что ей присущи и определенные недостатки.

– Например?

– Например, адвокату платят по способностям. Чтобы хорошо зарабатывать, надо доказать, что получаешь деньги не зря. Если бы налогоплательщики давали вам ежемесячный чек лишь после того, как вы докажете, что отработали свою зарплату, то, судя по этому делу, вы бы через несколько месяцев умерли с голоду.

– Вы не имеете права оскорблять нас. – Голос Холкомба дрожал от негодования. – Этим вы ничего не добьетесь, Мейсон. Сейчас вы не адвокат, черт побери, а подозреваемый в убийстве!

– Именно поэтому я и говорю о деньгах налогоплательщиков! – огрызнулся Мейсон.

– Послушайте, – продолжал Холкомб, – или вы лжете насчет того, что пришли к Фоули ровно в восемь тридцать, или специально пытаетесь напустить туману. Согласно предварительным данным медицинской экспертизы, Фоули убит с половины восьмого до восьми. Мы приехали сюда около девяти. Чтобы снять с себя подозрения, вы должны сказать, что вы делали с половины восьмого до восьми вечера. Почему вы не хотите сотрудничать с нами?

– Повторяю вам, что не помню. Даже не смотрел на часы. Я ушел из конторы, погулял, пообедал, вернулся, вышел на улицу, прошел пешком пару кварталов, кажется, выкурил сигарету, поймал такси и поехал дальше на Милпас-драйв.

– Фоули ждал вас в восемь тридцать?

– В восемь тридцать.

– Но вы не можете это доказать?

– Разумеется, нет. Во имя чего я должен доказывать точное время каждой встречи? Я адвокат и ежедневно общаюсь с десятками людей. Как раз тот факт, что я не могу доказать точное время, говорит о том, что встреча с Фоули ничем не отличалась от остальных. А вот если бы я представил дюжину свидетелей, присутствовавших при моем телефонном разговоре с Фоули, вы бы тут же задумались: не для того ли я приложил столько усилий, чтобы вы потом могли установить точное время встречи. При условии, что вам есть чем думать. Я могу сказать вам кое-что еще. Что мешало мне приехать сюда в семь тридцать, убить Фоули, уехать на такси в центр города, а потом на другом такси вернуться в половине девятого?

– Да вроде ничего, – после долгой паузы ответил Холкомб.

– Вот в этом случае, будьте уверены, я бы запомнил и номер такси, и внешний вид автомобиля, и точное время прибытия на Милпас-драйв и нашел бы свидетелей, присутствовавших при телефонном разговоре с Фоули. Не так ли?

– Я не знаю, что бы вы сделали, – буркнул Холкомб. – Ваши поступки редко подчиняются логике. Вы все время пытаетесь нас запутать. Почему вы не расскажете все, как есть, чтобы мы могли продолжить расследование?

– Во-первых, я вам не мешаю, а во-вторых, я не в восторге от этих ярких ламп, которые слепят меня, в то время как вы удобно развалились в креслах и пытаетесь раскрыть преступление по выражению моего лица. Если вы выключите свет и подумаете, сидя в темноте, я убежден, что вы продвинетесь гораздо дальше.

– Не воображайте, что мы в восторге от вашей физиономии, – огрызнулся Холкомб.

– А Телма Бентон? – спросил Мейсон. – Что она делала в это время?

– У нее полное алиби. Она может отчитаться за каждую минуту.

– Между прочим, а чем вы занимались в это время?

– Я? – удивился Холкомб.

– Да, вы.

– Вы подозреваете меня в убийстве Фоули?

– Нет, я просто хочу знать, что вы делали с половины восьмого до восьми вечера?

– Ехал в автомобиле. На работу.

– И сколько свидетелей могут это подтвердить?

– Ваша шутка совершенно неуместна.

– Если вы пошевелите извилинами, сержант, то поймете, что я не шучу. Кто может подтвердить, что из дому вы поехали на работу?

– Разумеется, никто. Дома могут вспомнить, когда я уехал, на работе – время прибытия.

– В этом-то все и дело.

– В чем?

– В том, что у вас должны возникнуть подозрения насчет полного алиби Телмы Бентон. Если человек может доказать, чем он занимался буквально по минутам, значит, он приложил немало усилий, чтобы создать себе твердое алиби. То есть человек или помогал совершить убийство и имеет ложное алиби, или знал о подготовке убийства и позаботился о том, чтобы остаться вне подозрений.

Наступило долгое молчание.

– Вы думаете, Телма Бентон догадывалась о том, что готовится убийство Фоули? – спросил Холкомб.

– Откуда мне знать, о чем догадывалась Телма Бентон? Я лишь сказал, что полное алиби не возникает на пустом месте. Нормальный человек не может, как правило, привести доказательства того, что он делал в ту или иную минуту своей жизни. Как, например, вы, Холкомб. Держу пари, ни один из присутствующих в этой комнате не найдет свидетелей, которые скажут, чем он занимался с половины восьмого до восьми вечера.

– Пожалуй, вы выиграете это пари, – вздохнул Холкомб.

– Естественно, – кивнул Мейсон. – И вы должны, наконец, понять, что этот факт является доказательством моей невиновности.

– Но вы не можете доказать, что пришли в дом в восемь тридцать. Никто не видел, как вы пришли, никто не знает о том, что вы договорились о встрече, никто не впускал вас в дом. И никому не известно, действительно ли вы приехали в половине девятого.

– Как раз это я могу доказать.

– Чем?

– Тем, что позвонил в полицию в восемь сорок и сообщил об убийстве. Значит, в половине девятого я находился в доме.

– Я не об этом. – Холкомб покачал головой. – Вы же не можете доказать, что пришли именно в половине девятого?

– Разумеется, нет, но, как мне кажется, мы это уже проходили.

– Да, – кивнул Холкомб, поднявшись со стула. – Ваша взяла, Мейсон. Я отпущу вас. Лично я не верю, что убийство совершено вами, но вы, несомненно, кого-то прикрываете. И этот кто-то – ваш клиент. Я думаю, что, убив Фоули, Картрайт позвонил вам и сказал, что собирается сдаться полиции. Вы посоветовали ему не торопиться и, приехав в дом Фоули, предложили Картрайту вернуться к миссис Фоули, а сами, выждав пятнадцать или двадцать минут, сообщили в полицию об убийстве. И вы могли стереть пену с лица убитого и засунуть полотенце под ванну.

– То есть стать сообщником убийцы?

– Да. Если я это докажу, вам, Мейсон, не поздоровится, несмотря на вашу репутацию.

– Рад это слышать, – улыбнулся Мейсон.

– Чему же вы радуетесь?

– Судя по вашим методам, я уже начал думать, что мне не поздоровится в любом случае, докажете вы что-нибудь или нет.

Холкомб устало махнул рукой:

– Вы свободны, Мейсон. Прошу вас не покидать города. Возможно, мы захотим еще раз встретиться с вами.

– Отлично. Если наша беседа закончилась, выключите этот чертов свет. Из-за него у меня разболелась голова.

Глава 10

Перри Мейсон расположился в кресле рядом со столом Дрейка. У стены на жестких стульях с высокими спинками сидели двое мужчин.

– Почему ты попросил отозвать моих людей? – спросил Пол Дрейк.

– Я выяснил все, что меня интересовало, и не хотел, чтобы их нашли около дома Фоули.

– А что там происходило? – осведомился Дрейк.

– Не знаю, – ответил Мейсон, – но мне показалось, что наблюдение за домом излишне.

– Послушай, почему ты мне ничего не рассказываешь?

– Правда? – Мейсон закурил. – А я почему-то полагал, что сбор информации входит в твои обязанности и рассказывать должен ты. Эти двое следили за домом?

– Да. Слева сидит Эд Уиллер, рядом с ним – Джордж Доук.

Мейсон повернулся к детективам:

– Когда вы прибыли на Милпас-драйв?

– В шесть часов.

– Вы оба вели наблюдение?

– Да. Но каждые пятнадцать минут один из нас звонил Дрейку.

– А где вы были? Я вас не заметил.

– Зато мы вас видели, – улыбнулся Уиллер.

– Где вы были? – повторил Мейсон.

– Довольно далеко от дома, – признался Уиллер, – но мы все видели. У нас были специальные бинокли. Мы обосновались в пустующем доме на другой стороне Милпас-драйв.

– Только не спрашивай, как они туда попали, – хмыкнул Дрейк. – Это профессиональная тайна.

– Ладно-ладно, – кивнул Мейсон. – Держите свои секреты при себе. А теперь расскажите, что вы видели.

Эд Уиллер достал записную книжку.

– Мы заступили на дежурство в шесть часов. В шесть тринадцать Телма Бентон вышла из дома.

– Через парадную дверь или черный ход?

– Через парадную дверь.

– И куда она пошла?

– Ее ждал мужчина в «шевроле».

– Вы записали номер машины?

– Разумеется. 6М9245.

– Ясно. Что было дальше?

– Никто не выходил из дома и не подходил к нему до семи двадцати пяти. В этот момент, вернее, в семь двадцать шесть к дому подъехало такси в шашечках. Из него вышла женщина.

– Вы записали номер машины?

– Нет, я подумал, что будет достаточно номера на дверце водителя. 86-С.

– Вы не могли ошибиться?

– Нет. Мы оба его хорошо разглядели.

– Да, – подтвердил второй детектив. – Можете не сомневаться.

– Хорошо, продолжайте, – кивнул Мейсон.

– Женщина вошла в дом, и такси уехало.

– Совсем?

– Нет, оно вернулось через двенадцать минут. Очевидно, женщина дала шоферу какое-то поручение и велела приехать обратно.

– Как выглядела женщина?

– Лица мы не разглядели. Она была хорошо одета, в темной шубе.

– В перчатках?

– Да.

– Она позвонила в дверь?

– Да.

– Ей пришлось ждать?

– Нет, не больше минуты.

– Похоже, Фоули знал о ее приезде?

– Это мне не известно. Она подошла к дому, постояла минуту перед входной дверью и…

– Подождите, – оборвал его Мейсон. – Вы же сказали, что она нажала на кнопку звонка. Почему вы так решили?

– Она наклонилась вперед, и я подумал, что она звонит.

– Но она могла открывать замок ключом.

– Вполне возможно, – после некоторого раздумья ответил Уиллер. – Мне показалось, что она наклонилась, чтобы позвонить. Но я мог ошибиться.

– Вы уверены, что эта женщина – не Телма Бентон?

– Дело в том, что Телма ушла совсем в другом пальто. На этой женщине была длинная темная шуба.

– Сколько времени она провела в доме?

– Не больше четверти часа. Такси отъехало, как только она вошла в дверь, и вернулось через двенадцать минут. Женщина уехала в семь сорок две.

– Вы не слышали шума? Собачьего лая или чего-то подобного?

– Нет. Мы были довольно далеко. Шеф предупредил, что нас никто не должен видеть, и для наблюдения мы не нашли лучшего места, чем этот пустующий дом.

– Хорошо. Что было дальше?

– Потом приехали вы. В желтом такси, с номером 362. Вы вошли в дом в восемь двадцать девять, и это все, что нам известно. Джордж позвонил шефу, и тот велел нам немедленно возвращаться к нему. Уезжая, мы услышали вой полицейской сирены и даже забеспокоились, не случилось ли чего.

– И напрасно, – заметил Мейсон. – Вам платят не за волнения, а за работу. Понятно?

– Да, сэр.

– Теперь я прошу вас сделать следующее. Разыщите водителя такси с номером 86-С и привезите его сюда. Хотя нет, позвоните мне, как только найдете его.

– Что-нибудь еще?

– Пока все. – Адвокат повернулся к Дрейку. – Ты получил интересующие меня сведения?

Дрейк кивнул.

– Я могу сообщить тебе кое-что интересное, но сначала давай отпустим этих ребят. Разыщите водителя такси и сразу же позвоните сюда, – повторил он просьбу Мейсона.

Детективы встали и вышли из кабинета.

– Пол, – начал Мейсон, – Клинтон Фоули получил телеграмму из Мидвика. Вроде бы подписанную женщиной, назвавшей себя женой Фоули. Она просит не возбуждать судебного дела против Картрайта. Мне нужна фотокопия бланка этой телеграммы. Ты можешь его достать?

– Это довольно сложно.

– Прими все меры, но фотокопия должна быть у меня.

– Я постараюсь, Перри. – Дрейк потянулся к телефону, но передумал и поднялся из-за стола. – Я лучше позвоню из другой комнаты. Посиди тут, я скоро приду.

Через пять минут Дрейк вернулся и сел за стол.

– Все в порядке, – сказал он.

– Отлично. А теперь расскажи, что…

Зазвонил телефон. Дрейк снял трубку.

– Слушаю… – Он взглянул на Мейсона. – Запиши адрес, Перри. Карандаши и бумага на том столе.

Мейсон взял лист бумаги и карандаш.

– Говори.

– Отель «Бридмонт». Девятая улица. Комната номер 764. Миссис С. М. Денджефилд. Все? – И он положил трубку.

– Кто это? – спросил Мейсон.

– Бесси Форбс зарегистрировалась под этим именем в одном из отелей нашего города. Ты хочешь навестить ее? Комната 764.

Мейсон облегченно вздохнул, сложил лист бумаги и сунул его в карман.

– Ты поедешь к ней? – спросил Дрейк.

– Сначала надо поговорить с шофером. Придется привезти его сюда. У нас мало времени.

– Для тебя так важен этот шофер?

– Мне нужно повидаться с ним в первую очередь, – отрезал Мейсон. – Нам понадобится стенографистка. Пожалуй, я попрошу Деллу вернуться в контору.

– Она уже там, – улыбнулся Дрейк. – Делла позвонила мне полчаса назад и, узнав, что ты велел снять наблюдение с дома Фоули, сказала, что поедет в контору.

Перри Мейсон хотел что-то ответить, но зазвонил телефон. Дрейк схватил трубку.

– Они нашли шофера, – сказал он, взглянув на Мейсона.

– Пусть садятся в его машину и едут к моей конторе, – приказал адвокат, – а потом под каким-нибудь предлогом попросят его подняться наверх. Они могут сказать что-нибудь насчет тяжелого чемодана, который надо отнести в машину.

Глава 11

Водитель такси ерзал на стуле, переводя взгляд с детективов на Перри Мейсона и Деллу Стрит.

– Зачем вы позвали меня сюда? – спросил он.

– Мы хотим кое-что выяснить, – объяснил Мейсон. – В связи с одним судебным делом.

– Каким еще делом?

– Оно касается жалобы на собачий вой. Ссора между соседями. Похоже, возникли некоторые осложнения, и мы пытаемся понять, насколько они серьезны. Я задам вам несколько вопросов.

Шофер облегченно вздохнул.

– Валяйте, – сказал он. – Счетчик-то у меня работает.

– Разумеется, вам заплатят по счетчику и сверх того еще пять долларов. Вас это устроит?

– Конечно. Особенно если сначала я получу деньги.

Мейсон открыл ящик стола, достал пятидолларовую бумажку и протянул ее шоферу. Тот сунул деньги в карман и ухмыльнулся:

– Слушаю.

– Сегодня вечером, в семь пятнадцать или чуть раньше, вы привезли женщину к дому 4889 на Милпас-драйв.

– А, вот вы о чем!

– Да, – кивнул Мейсон.

– И что вас интересует?

– Как она выглядела?

– Ну, я не заметил ничего особенного. Она была в черной шубе, от нее пахло дорогими духами. Она оставила в машине носовой платок. Я хочу сдать его в бюро находок.

– Какого она роста?

Водитель пожал плечами.

– Ну хотя бы приблизительно.

Водитель в замешательстве оглядел комнату.

– Делла, встань, – попросил Мейсон.

Девушка поднялась со стула.

– Ваша пассажирка такого же роста?

– Вроде бы да. Но чуть полнее.

– Вы не помните цвета ее глаз?

– Нет. Кажется, черные, но может, и карие. У нее очень пронзительный голос, и она трещит как пулемет.

– Вы не обратили внимания на ее руки? На пальцах были кольца?

– Она была в черных перчатках, – уверенно ответил водитель.

– Что вы делали после того, как привезли ее на Милпас-драйв?

– Я подождал, пока она войдет в дом, а после поехал к телефону-автомату. Она попросила меня позвонить одному человеку и кое-что передать.

– Что именно и по какому номеру?

Водитель достал листок бумаги.

– Я все записал. Номер – Паркрест 62945. Она велела позвать Артура и сказать, что тот должен немедленно прийти в дом Клинтона, потому что Клинтон объяснился с Паолой начистоту.

Мейсон и Дрейк обменялись многозначительными взглядами.

– И вы выполнили просьбу? – спросил адвокат.

– Нет. Никто не брал трубку. Я звонил из трех автоматов, но потом поехал обратно. Спустя пару минут женщина вышла на улицу, и мы уехали.

– Где она села в машину?

– На Девятой улице. Я отвез ее туда же.

– Как вас зовут?

– Марсон, Сэм Марсон, сэр. Я живу в Белвью-Румз, на Девятнадцатой улице.

– Носовой платок у вас?

Марсон вынул из кармана батистовый платочек и поднес его к носу.

– Еще пахнет.

Мейсон взял платок, понюхал и передал Дрейку. Тот принюхался и пожал плечами.

– Передай платок Делле, – предложил Мейсон. – Она определит запах.

Делла понюхала платок, взглянула на адвоката:

– Я не знаю, какие это духи.

– Платок останется у нас, – сказал Дрейк водителю, взяв платок у Деллы.

– Одну минуту, Пол, – торопливо вмешался Мейсон. – Мне кажется, ты очень спешишь. Немедленно отдай платок.

Детектив удивленно посмотрел на Мейсона.

– Отдай платок, – повторил тот. – Может быть, эта женщина будет его искать.

– Так я передам его в бюро находок. – Марсон засунул платок обратно в карман.

– Я бы посоветовал подержать его у себя, – заметил Мейсон. – По-моему, эта женщина найдет вас сама. Перед тем как отдать платок, спросите у нее фамилию и адрес. Скажите, что вы уже сообщили о платке в бюро находок и теперь, мол, придется объяснить, кому вы отдали платок. Понятно?

– Да, – кивнул водитель. – Что-нибудь еще?

– Думаю, этого достаточно, – ответил Мейсон. – Если возникнет необходимость, мы вас вызовем.

– Вы записали все мои слова? – обеспокоенно спросил водитель у Деллы.

– Только вопросы и ответы, – успокоил его Мейсон. – Чтобы я мог отчитаться перед клиентом.

– Я понимаю, – улыбнулся водитель. – Всем надо зарабатывать на жизнь. Кстати, счетчик-то работает.

– Один из этих людей, – Мейсон кивнул в сторону детективов, – спустится вниз и расплатится с вами. Не забудьте узнать фамилию и адрес женщины, которая потребует вернуть ей платок.

– Не беспокойтесь, – заверил его водитель.

Детективы вышли вместе с ним, а Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Что это за духи, Делла?

– Моя подруга работает в парфюмерном отделе одного из универмагов, – ответила девушка. – И на днях дала мне понюхать именно эти духи. Они называются «Воль де нью». Очень дорогие.

Мейсон встал и прошелся по кабинету.

– Делла, – сказал он, – иди к своей подруге и купи флакон этих духов. Потом возвращайся и жди меня здесь.

– А мы? – спросил Дрейк.

– Бери свою шляпу. Нам предстоит небольшая прогулка.

– Куда?

– В отель «Бридмонт».