Текст книги "БереZOVский, разобранный по буквам"
Автор книги: Евгений Додолев
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Журнал „Форбс“ напоминает, что Киселев стал жертвой „Большого брата“ и в другом смысле. Речь идет о растиражированных рядом российских и зарубежных СМИ кадрах видеозаписи, на которых „человек, похожий на Киселева“, совершает (цитата из „Форбс“) „нетрадиционные половые акты“. Новатор!
Грандиозную медвежью услугу оказал Евгению Киселеву директор информационных программ ТВ-6 Григорий Кричевский. Отвечая на вопрос о скандальной видеозаписи, он заявил:
– Я считаю, что это частная жизнь Киселева, в которую никто не должен совать свой нос. И событие не то, что происходит в этой частной жизни, а то, что ее тайно засняли на видеокамеру, беспардонным образом нарушив границы privacy.
Ни для Гусинского, ни для Березовского, на которых работал Киселев, понятия privacy в отношении их политических оппонентов вообще не существовало. Теперь же Киселев оказался в незавидной роли персонажа шоу „За стеклом“.
Нет, разумеется, никакого сомнения, что Кремль решил освободить канал от влияния Бориса Березовского. На Западе это стремление многие рассматривают в качестве составной части политики президента Путина, направленной на то, чтобы положить конец эпохе „дикого капитализма“ и олигархического правления в России. Газета „Нойе цюрхер цайтунг“ констатирует, что закрытие ТВ-6 „не вызвало волну возмущения среди российской общественности“. Это безразличие, пишет она, распространяется и на Государственную Думу. Газета подчеркивает: российское государство демонстрирует, что „оно не намерено терпеть телевизионные каналы, находящиеся в собственности политически амбициозных финансовых олигархов“.
Эта политика президента Путина, отмечает газета, находит полное понимание среди подавляющего большинства российского населения не в последнюю очередь потому, что бывший владелец ТВ-6 Борис Березовский „стал символом грабительского капитализма в России“ и „объектом ненависти широкой общественности“. Никто не поверит в его превращение в „борца за демократию и либеральные ценности“.
По данным РОМИР, только 3,3 процента москвичей считают, что закрытие ТВ-6 в какой-то степени связано с проблемой свободы слова. Представляется, что Евгений Киселев и другие „звезды“ ТВ-6 явно переоценили уровень собственной популярности и степень воздействия на общественное мнение. Они были реальной политической силой лишь во времена Гусинского, когда тот имел эксклюзивные связи с Кремлем и опирался на его полную поддержку, прежде всего финансовую (безвозвратные кредиты „Газпрома“).
Все это подтверждает мысль о том, что правый либерализм как на политическом, так и на информационном поле не имеет шансов на превращение во влиятельную силу без поддержки государства. Повестка дня, которую предлагают общественному мнению правые либералы, будь то судебные процессы над лицами, обвиненными в шпионаже, проблема „гонений“ на СМИ или необходимость большей экономической свободы внутри России и ускоренного сближения с Западом, не востребована в массовом сознании, которое волнуют совсем другие проблемы.
Помимо прочего, конфликт вокруг ТВ-6 привел к ослаблению позиций министра печати Михаила Лесина. В публичном пространстве именно он предстал как фигура, якобы ответственная за „подавление свободы слова“, хотя как раз он сделал больше других, чтобы уладить конфликт мирным путем. Министр печати вынужден был признать, что в данном конфликте „все его участники потеряли лицо“.
По мнению, например, политтехнолога Глеба Павловского, „это может привести к серьезным политическим последствиям, например к отставке министра печати Лесина“. Всю историю с ТВ-6 Павловский назвал „наглядным образцом хулиганства бизнеса за счет президентского рейтинга“, давая понять, что он столь наивен, что верит в то, что „ЛУКойл-гарант“ действовал на свой страх и риск и руководствовался исключительно коммерческими интересами. Если бы это было в самом деле так, „ЛУКойл-гарант“ предпочел бы продать принадлежащие ему акции МНВК „TB-6“ (благо предложения были); от закрытия МНВК „TB-6“ никакой выгоды ее миноритарный акционер „ЛУКойл-гарант“ получить не может. Ослабление позиций Михаила Лесина сделало его более откровенным в изложении своих политических предпочтений. Он публично подтвердил свою принадлежность к „старокремлевцам“, заявив:
– Да, я продолжаю дружить с семьей Ельцина и крайне уважительно отношусь к Борису Николаевичу. Признателен и благодарен ему за то, что он сделал для страны. На мой взгляд, полностью его работа, к сожалению, будет оценена только через много лет.
Это высказывание Лесина вызвало недоумение и крайнее раздражение у членов „питерской“ команды президента Путина, среди которых распространено более чем прохладное отношение к Ельцину и его сомнительным достижениям. Кроме того, к явному неудовольствию „питерцев“, Лесин взял под защиту другого члена ельцинской „семьи“ – бывшего министра МПС Николая Аксененко. По его словам, „утверждать, что Аксененко убрали за коррупцию, бессмысленно, пока это не будет реально соответствовать судебному решению“.
Такого рода заявления Михаила Лесина позволяют сделать вывод, что старые „ельцинские“ элиты отнюдь не собираются сдаваться без боя под натиском „питерской“ команды.
Символическая и очень сильная фигура среди „старокремлевцев“ – руководитель Администрации Президента Александр Волошин. Критические стрелы летят в него со всех сторон.
В изданиях, близких к Борису Березовскому, утверждалось, что к наступлению на Волошина, развернутому „питерской“ командой, якобы присоединился глава отдела внешних церковных связей Русской Православной церкви митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл.
Выступая на „полузакрытой“ для прессы научно-практической конференции „Государство и традиционные религиозные объединения“, митрополит Кирилл в необычайно резкой форме обрушился на тех, кто, трактуя Конституцию на свой лад, хотел бы добиться пересмотра Закона „О свободе совести и религиозных объединениях“.
При этом некоторые наблюдатели посчитали, что митрополит Кирилл, говоря об этих людях, имел в виду именно Волошина, который возглавляет Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ.
…Приходится констатировать, что многие видные представители старых „ельцинских“ элит на сегодняшний день, несмотря на наступление „питерской“ команды, сохраняют достаточно прочные позиции. Однако для того, чтобы считать этих людей сплоченной группой, способной стать самостоятельным центром власти, им недостает идеолога, стратега и организатора. На эту роль уже неоднократно предлагал себя Борис Березовский, однако события последнего времени показывают: шансов на то, что он вернется в Россию и сплотит вокруг себя старую ельцинскую „семью“, весьма немного.
Директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что его ведомство располагает материалами, свидетельствующими о причастности Березовского к финансированию чеченских незаконных вооруженных формирований. В настоящее время ФСБ готовит документы для объявления Березовского в международный розыск.
Подобную причастность в свое время не отрицал и сам Березовский. В частности, он признавал факт передачи 2 млн долларов Шамилю Басаеву, однако эти средства якобы были предназначены для финансирования строительства цементного завода в Чечне.
Кроме того, Березовский передавал значительные суммы идеологу чеченских сепаратистов Мовлади Удугову, террористу Салману Радуеву, а также принимал активное участие в бизнесе, связанном с похищением и последующим освобождением заложников в Чечне. В настоящее время у ФСБ имеется обширная информация относительно контактов Березовского с рядом чеченских полевых командиров среднего звена, зафиксирована передача им денег и оргтехники.
Ответ Березовского на обвинения директора ФСБ последовал незамедлительно. По словам Березовского, это реакция ФСБ в связи с собранными им доказательствами, якобы свидетельствующими о причастности российских спецслужб к организации взрывов в Москве в сентябре 1999 года.
Это уже агония. Никаких доказательств у Березовского, конечно нет. Если бы были – давно бы уже представил. Березовский хочет возродить ельцинскую „семью“ в качестве реального центра власти и сам выступить в роли ее „духовного отца“. Однако бывшие члены этой „семьи“ сторонятся Березовского, словно прокаженного. Оно и правильно. В России самая страшная болезнь – политическая.
Итак, одна за другой рухнули финансовые и медийные империи Гусинского, Березовского и примкнувшего к ним Киселева. Но радости почему-то нет. Ибо раз за разом возникает вопрос: во имя чего все это делается? Невольно напрашиваются некие аналогии. Кардинал Ришелье, например, – о временах более близких лучше умолчим – отправлял своих врагов в небытие во имя единой, неделимой, сильной и просвещенной Франции. Враги его давно забыты, а слава великого кардинала, как сказал поэт, „пронизывая тьму ночей миллионом огненных лучей, как звезды, блещет величаво“. Какие цели, которые бы оправдали его борьбу и с олигархами и – будем откровенными – с оппозиционными электронными СМИ, хочет реализовать Кремль? Ведь только великая цель оправдывает любые средства».
Раздел IV Абрамович для Бориса
Чеченский след
Летом 2007 года фамилия «Березовский» замелькала на страницах наших изданиях в контексте «дела Анны Политковской». Попросил Диму Быкова написать колонку по этому поводу. Буквально через несколько часов Маша Разлогова, которая курировала у меня тогда работу с колумнистами, прислала текст.
«Нет, ну почему я это знал с самого начала?! Что следы ведут в Лондон. Что нити тянутся к профессору Мориарти. Что сотрудник ФСБ, которого эта не слишком откровенная контора немедленно рассекретила, участвовал в подготовке убийства, но организатором не был. Что задумано все с целью дестабилизации обстановки. Что убийцы Анны Политковской хотели вернуться к временам олигархического всевластия. И это знал не только я – решительно все комментаторы, независимо оттого, кого они сами считали заказчиком и исполнителем, сошлись на том, что первая версия власти будет именно вот такая. Что Кирова убили Каменев и Зиновьев.
Но когда же эта схема поломается? Официальная версия по-своему глубоко логична, но именно логичные построения никогда не бывают жизненными: в жизни всего не учтешь, она непредсказуема, простые решения в ней не бывают верными, а слишком явная очевидность указывает на чью-то режиссуру. Версия о причастности Бориса Березовского или его чеченских друзей вроде Нухаева не могла не появиться, – уж настолько-то мы знаем начальство нашей Родины; на предполагаемой преступной группе не могло также не повиснуть целой грозди уголовных дел, к которым они причастны. Не удивлюсь, если эти же люди замочили и Листьева. У нас теперь сразу выясняется, что десяток нераскрытых убийств совершен именно теми, кого вот только что отловили, и они уже дают признательные показания. Если помните – студенты, арестованные за взрыв на Черкизовском рынке, тогда оперативно взяли на себя ответственность еще за восемь терактов, включая взрыв в сортире одной ясновидящей; была раскрыта целая националистическая организация, был обещан скорый публичный процесс. Год прошел со времени взрыва, и где процесс? Сенсационные разоблачения повисли в воздухе, и вряд ли мы их дождемся.
Теперь выясняется, что убийцы Политковской причастны и к ликвидации Андрея Козлова. Ощущение такое, что у нас в Москве две преступные группировки: одна – националистическая, причастная ко всем терактам, а вторая – безыдейная, из остатков бывших ОПГ, отвечающая за все заказные убийства. Что вы хотите – централизация. Укрепление вертикали – так уж во всем. И если за все наши достижения ответствен лично Сами Знаете Кто, то во всех преступлениях, вредительствах и неурожаях повинен Борис Абрамович Березовский собственной персоной. Это он организует засуху. Он направляет руку всех наемных убийц. Страшно подумать, что будет, когда его наконец поймают. Но его не поймают еще долго, потому что тогда действительно не на кого будет свалить новые ликвидации, заказы и расстрелы в подъездах.
Я вовсе не хочу сказать, что Политковскую убила „кровавая гэбня“. Мне просто представляется, что истина никогда не бывает столь предсказуема. Истина всегда вне партийных и конспирологических раскладов. Очень велик шанс, что царевич Дмитрий просто упал на ножичек. А Кирова убили не Каменев с Зиновьевым и не Сталин с Ягодой, а обезумевший от ревности маньяк Николаев. А Горького не отравили врачи-убийцы и Сталин с Будберг, а просто у него был грипп и плеврит. А Политковскую, например, приказали убрать не ужасные чекисты и не столь же ужасный лондонец, а кто-нибудь из региональных боссов, кому не понравились ее резкие оценки в его адрес. Может такое быть? Запросто. Потому что не вписывается в схему. И поэтому выглядит близким к истине.
Но истина никому не нужна – почему у нас никак и не могут написать нормальную российскую историю. Так и мечутся, внося Сталина в Мавзолей и вынося обратно, проклиная и канонизируя Грозного, кадя и анафемствуя всем властям по очереди. Умудряясь и в том, и в другом наделать максимум глупостей. И мирясь со всем этим – потому что иначе ужасный Запад отберет нашу нефть, а не менее ужасный Восток захватит своими гастарбайтерами. Не позавидуешь».
2007. Нечеловек Абрамович в политическом глянце Moulin Rouge
В майском номере политического глянца Moulin Rouge, который мы лепили в Издательском доме Родионова вместе с двумя Димами – Быковым и Мишениным (главредом и креативным директором соответственно), я опубликовал пару стебных текстов, посвященных Роману Абрамовичу. Воспроизвожу по сохранившимся оригиналам.
«Я напишу об Абрамовиче. Потому что еще никто не писал об Абрамовиче. Это свежая тема… я имею в виду, что я напишу об Абрамовиче так, как никто и никогда не писал об Абрамовиче. Я люблю Абрамовича. Абрамович хороший. Этой правды народу в налитые глаза никто не говорил.
Все, что я раньше читал об Абрамовиче, – это сплошь ругательные статьи, в которых Абрамович противопоставляется народу и воплощает в себе остатки вселенского зла, которые недовместил Березовский. И это понятно: трудно журналисту пойти против народа. Не станет ведь журналист, чтобы не ссориться с читателем, писать в своем аналитическом материале добрые слова о том, кто сосет из потного народного тела кровь с неизменной примесью алкоголя. А мне наплевать, я не люблю народ. Да и за что его любить?
Разве народ сделал миллиарды? Разве народ оставил жене после развода виллы на Лазурном Берегу, автомобили и миллионы? Разве народ имеет яхты с антиракетными установками? Нет, это все сделал не народ. Это все сделал один Абрамович. Поэтому я, в отличие от других писцеборзов, в одиночку выступаю сегодня против народа и за Абрамовича. Потому что Абрамович лучше, чем народ. И это правда.
Народу было дано 70 лет, чтобы стать богатым и счастливым. Он стал? Нет, он не справился. А Абрамович сделал это всего за несколько лет. И что он получил от народа в знак благодарности за показательный пример? Только злобу. В чем же истинная причина этой глубинно-звериной ненависти народа к молодому, счастливому и реально красивому пареньку, который обошел народ на повороте? Только в зависти. В едкой, выжигающей остатки пропитой души зависти. Народ завидует тому, чего не смог осуществить он сам.
Народ вымирает, рожая одного с небольшим ребенка на семью. Абрамович родил штук пять или шесть.
Народ ударно сокращает продолжительность жизни курением, водкой и травмоопасным производством. Абрамович не курит, не пьет и ни разу не попал рукавом в крутящийся шпиндель. Народ все те семь десятков лет, о которых было упомянуто выше, хреначил индустриализацию, химизацию сельского хозяйства и электрификацию всей страны. Народ был истинным хозяином своей Родины! При этом постоянным рефреном, главным словом той эпохи было слово „бесхозяйственность“. Оборудование, купленное народом за иностранную валюту, ржавело в разбитых ящиках на заводских дворах. Картошка, выращенная народом, гнила на овощных базах, отчего народу все время приходилось ее там перебирать руками народной интеллигенции.
Народ качал самотлорскую нефть, гнал ее за границу и покупал на эти деньги зерно и финскую колбасу салями, но в магазинах колбасы все равно не было. Дешевый бензин шофера народных грузовиков сливали в канаву, чтобы не урезали фонды на следующий квартал. Это происходило потому, что народ, как я уже сказал, был полным хозяином всего…
А Абрамович не был хозяином ничего. Но в течение кратчайшего срока стал им. И у него почему-то ничего не сгнило, и за ним ничего не заржавело. „Я пообещал“ – человек, который слышал от Абрамовича эту фразу, мог считать себя счастливым. Это было все равно что деньги.
Народ безалаберен. Он хочет заработать, но не может. Потому что его целеустремленности хватает в аккурат на то, чтобы добежать до бутылки, распивая которую он непременно будет ругать абрамовичей, бессовестно расхитивших гниющее под дождем народное достояние. Будет ругать так же, как прежде ругал партию… А Абрамович целеустремлен. И о его целеустремленности говорит следующий факт. В самом начале перестройки, когда Абрамович в некоем кооперативе то ли варил джинсы для народа, то ли производил игрушки для детей народа, он сел на пустой ящик на кухне своего приятеля, глаза его мечтательно затуманились, и он сказал:
– Когда-нибудь я куплю мир.
Это была настоящая сильная человеческая мечта. Ленин очень хотел сделать революцию – и сделал. Колумб хотел переплыть океан – и переплыл. Абрамович хотел разбогатеть – и разбогател. Целеустремленным людям ставят памятники. Где памятник Абрамовичу? И обязательно ли для этого ждать его смерти, которой так жаждет народ?
Народ! Ты – говно. Ты всегда будешь жить плохо. Потому что хорошо ты жить не умеешь. И как только из твоей мутной среды выбьется в люди какой-нибудь яркий человек, ты его исторгнешь из своих рядов и снова заведешь свою заунывную волчью песню. В которой непременно будут слова про народную кровушку и что-нибудь про жидов…
Нет, народ! Это ты – жид. А Абрамович – ангел.
Это нужно четко понимать».
После стеба – суровые размышлизмы.
«С Абрамовичем все не так просто. Я не советовал бы интерпретировать его развод как проявление человечности. Это, скорее, окончательный разрыв с человечностью. Абрамович – сверхчеловек, ему тесно в мире людей, и он давно наигрался и в Чукотку, и в „Челси“, и в семейную жизнь. Развод Абрамовича – это полет куда-то туда, куда нашим убогим взором не дотянуться. На эту тему в литературе – фантастической, конечно, потому что в реалистической такие коллизии покамест не описаны, – существуют два текста. Это „Волны гасят ветер“ Стругацких – гениальная попытка заглянуть в близкое будущее, удавшаяся на историческом переломе, в начале 80-х, – и ничуть не менее талантливый роман Василия Аксенова „Редкие земли“.
В обеих книгах описаны сверхлюди. Стругацкие (кстати, вслед за Пастернаком, высказавшим такую идею в „Диалоге“ 1918 года) предположили, что человечество поделится на два класса: люди и людены. Сосуществовать они смогут лишь до известного предела: людены, наделенные особыми способностями и уникальными характерами, рано или поздно вырвутся за пределы земного тяготения. То ли улетят, то ли сделаются невидимыми, – словом, заживут отдельной жизнью, и все из-за проклятого зубца „Д“ в ментаграмме. У кого есть зубец – те сверхлюди, у кого нет – те обычные счастливые жители коммунистического будущего.
У Аксенова все актуальней и грозней. Он явно отталкивается от истории Ходорковского, но его Гена Стратов, конечно, совсем не российский олигарх. Правда, автор допускает, что и для Ходорковского богатство никогда не было самоцелью, – но Стратов еще бескорыстнее.
Деньги интересуют его лишь как способ радикально изменить жизнь на Земле: замутить грандиозный проект для Африки, превратить Россию в передовую промышленную империю, в перспективе объединить весь мир под крышей гигантского космополитического союза… К сожалению, среди людей такие „редкие элементы“, как названы они в романе, не заживаются. Стратов убит, а его прекрасный сын Никодим, совершенно уже сверхчеловек, зачатый родителями в кратере вулкана, постепенно превращается в океанское чудовище, не отбрасывающее тени. И это, если вдуматься, вполне закономерный путь для такого совершенства во всех отношениях, какое рисует нам Василий Павлович в лучшей и грустнейшей из последних своих книг.
Человек не может остаться собою, если на него в одночасье – вследствие революции, контрреволюции или президентского распоряжения – сваливается гигантская доля бывшей госсобственности. Его представление о собственных возможностях расширяется до божественного, перекрывая все земные горизонты. Человек забывает, что ему положены какие-то пределы. Он устремляется к великим геополитическим проектам, желает испытать все ощущения одновременно, записывается в очередь на космолет, в самом легком случае принимается писать книги или основывать секты. При этом с помощью его книг все равно нельзя заработать столько же, сколько заработал он, потому что ему чудовищно повезло, его выбрала история, его призвали всеблагие, и другим повторить этот фокус не удастся до следующей перестройки или послеперестроечных времен. Но он искренне уверен, что способен осчастливить все человечество, – хотя чтобы его осчастливить так же, как был осчастливлен он, нужно ни много ни мало переселить все это человечество в Россию 1995 года и познакомить с семьей президента.
Все русские олигархи – не совсем люди. Не потому что у них Так Много Денег: много денег, например, и у Билла Гейтса, но он совершенно заурядный менеджер, много и скучно трудившийся на стратегически выгодном направлении. Все дело в скорости приобретательства: космонавт, и тот теряет адекватность – потому что взлетает в ледяную пустоту со скоростью, превосходящей человеческое разумение. Водолаз, которого поднимают быстрей, чем надо, гибнет от кессонной болезни. Юноша, теряющий невинность раньше некоего положенного возраста, да вдобавок в экстремальных обстоятельствах, рискует на всю жизнь остаться девиантом, сиречь немного маньяком.
Сам процесс восхождения из комсомольских боссов средней руки к властелинам полумира был в России 90-х так быстр, случаен, хаотичен и травматичен, а шанс навеки остаться на поле первоначального накопления так серьезен, что уцелевшие счастливцы начинали искренне мнить себя богами, колебателями мировых струн. Борис Березовский, например, до сих пор не избавился от этого мироощущения. А Михаил Ходорковский после всего, что с ним происходило и происходит, кажется, в этом мнении еще несколько укрепился, – и прав Василий Аксенов, сказавший автору этих строк, что сел-то Михаил Борисович еще обычным человеком, а выйдет точно сверхчеловеком. Иные добавили бы: „Если выйдет“. В том, что выйдет, я убежден: для имиджа путинской и постпутинской России уничтожение Ходорковского было бы полным и окончательным крахом, даром что лично у меня этот олигарх не вызывает ни малейшей симпатии. Уважение – вызывает, тут уж срабатывает фактор судьбы.
Так вот, Абрамович из них из всех наименее человек, потому что в наибольшей степени сам себя сделал. Он вырос из ниоткуда, без родителей, никто ему ни в чем не помогал, и по воспоминаниям Натальи Штурм, он уже в десятилетнем возрасте легко разруливал любой школьный конфликт.
Я застал его губернатором Чукотки и поразился железным нервам и неизменной доброжелательности этого человека. Представить, что кто-то может вывести его из себя, не смог бы и самый разнузданный шаман. Любая попытка осмыслить, сколько у него все-таки денег, кончалась безумной и бессмысленной пляской нулей в моем небогатом воображении: можно представить себе миллион, 100 миллионов, миллиард. Представить 10 миллиардов нельзя.
Абрамович отвечал на вопросы легко, остроумно, немного цинично. Я спросил, как он собирается поддерживать на Чукотке производство. Он, как истинный эффективный менеджер, ответил прямо: „Бессмысленно поддерживать то, что не стоит само»“ Я думаю ровно наоборот, но признаю, что моя политика неэффективна – или по крайней мере эффективна лишь в очень отдаленной перспективе. На коротких дистанциях выигрывают те, кто подыгрывают духу эпохи. И только на длинных – те, кто ему противостоят. В союзники можно брать либо время, либо вечность: я выбираю вечность, поэтому я не олигарх.
Развод Абрамовича не означает наличия чисто человеческой способности увлекаться красивыми девушками. Эта способность есть у всякого, смешно думать, что идеальный семьянин ее лишен. Развод Абрамовича означает отпадение простой и естественной человеческой способности лицемерить – на которой до известного момента держатся все наши успехи. Люди не склонны прощать победителей, поэтому надо уметь с ними ладить, подлаживаться, играть по их правилам: это позволяет до поры замаскировать свои триумфы. Гениальность, например, или нечеловеческое богатство. Теперь Абрамовичу надоело притворяться, и он развелся.
Если человек, чей капитал приближается к 20 миллиардам долларов, разводится с женой, матерью пятерых детей, – значит, он может себе это позволить. Даша Жукова тут решительно ни при чем. Просто человек, облагодетельствовавший целый регион (а Чукотка по размерам сравнима с несколькими Англиями), устал делать вид, что на него распространяются обычные условности. И если ему надоело жить с людьми (жена тут тоже не более чем частный случай) – он может покинуть семью и устремиться в свободное плавание. Иногда на этом пути ему будут встречаться всякие Даши Жуковы, но жениться на них он не будет уже никогда.
Куда устремляется сверхчеловек, которому тесно в мире людей так же, как нормальному человеку тесно в мире инвалидов? Он улетает в небо, уплывает в море (благо к услугам Абрамовича три самолета и штук десять классных яхт), уходит в пустыню, благо вся ледяная пустыня Чукотки к его услугам… Теперь его полноправные собеседники – только ветер, воздух, вода, облака, солнце, а также тот Верховный Олигарх, который, с точки зрения обычного олигарха, за всем этим стоит. Теперь олигархи беседуют с ним, потому что в Чукотку, „Челси“, семью, политику и светскую жизнь они уже наигрались.
Все это выглядит по-настоящему романтично, если смотреть на происходящее глазами девочки из глянцевого журнала. Но, уверяю вас, все это довольно забавно с точки зрения любого сочинителя, способного срифмовать две строчки или выстроить сюжет небольшого рассказа. Проблема в том, что мы можем проделать все то же самое, не зарабатывая 20 миллиардов, не спасая Чукотку и не разводясь с женой. Нам все это дано от рождения – поэтому игры сверхчеловеков вызывают у нас лишь легкую дружелюбную усмешку.
Люди ведь делятся не на сверх– и недо-. Они делятся на просто людей, очень богатых людей и людей искусства. Первые соблюдают все условности, потому что не могут иначе. Вторые отказываются от всех условностей, потому что обретают финансовую независимость. Третьи вообще не знают, что такое условности, потому что с рождения могут всё. Поэтому на Абрамовича и его сверхчеловечность я гляжу без зла и без любви – ас доброжелательным любопытством, с каким слежу за детскими играми на лужайке.
Вот когда он напишет стихотворение, тогда посмотрим».
И вдогонку еще один текст, в несколько ином жанре.
«Всего лет сто или сто пятьдесят пройдет, и какой-нибудь младший научный сотрудник Всемирного института благородных девиц им. Мелинды Гейтс поставит под сомнение сам факт существования Абрамовича под этим небом.
Проведя раскопки в стопках пожелтевших „Коммерсантов“, рассыпающихся в прах „Ведомостей“ и журналов „Компания“ за 1997–2007 годы, он придет к выводу, что самый выдающийся бизнесмен эпохи был обычной газетной уткой или, что более вероятно, PR-фантомом, выведенным придворными политтехнологами. Точно так в годы Столетней войны главнокомандующий Жиль де Рэ придумал пастушку Жанну Д’Арк, которая помогла ему повести в бой против англичан вялое французское войско, много лет не получавшее жалования.
„В СССР – государстве, которое развалилось за 5 лет до продажи первой официальной версии Windows и за 15 лет до начала дела Поносова, – человек с фамилией Абрамович не мог работать сварщиком по целому ряду причин…“ – с этого начнет свою аргументацию наш задроченный потомок. Впрочем, нет, скорее, он попытается подойти к этой проблеме издалека…
О покупке „Челси“, продаже „Сибнефти“ и других подвигах этого полумифического персонажа были наслышаны практически все его современники – от немецких бюргеров до чукотских охотников на нерпу, но людей, которые видели Абрамовича вживую, можно пересчитать по пальцам. Роман Аркадьевич почти не давал интервью, не выступал с публичными лекциями и крайне редко посещал светские мероприятия.
Это не мешало ему повелевать умами и вести за собой массы. Несколько газетных строчек о покупке Романом Абрамовичем самой большой в мире яхты – и российские предприниматели бегут записываться в очередь на лодки океанского класса. После выхода заметки о продаже убыточного лондонского футбольного клуба, сопровождающейся фотографией мужчины с недельной щетиной и слегка диковатым взглядом, в спорт непонятно откуда устремляются многомиллиардные инвестиции. Ему не приходилось, подобно Орлеанской Деве, вопить: „Те, кто любят меня, за мной!“ Представители российской элиты конца XX – начала XXI века и без того пытались копировать каждый его шаг, чтобы хоть на секунду ощутить себя немного Абрамовичем.
Чтобы понять природу этого удивительного феномена, необходимо внимательно исследовать биографию, или, если позволите, житие Романа Аркадьевича. Это сплошная шарада, переполненная символами и отсылками к мифологическим сюжетам. Как и положено великому герою, он родился в очень простой семье и рано остался сиротой. Все детство, которое пришлось на конец 60-х и 70-е годы XX столетия, он жил то у одних, то у других родственников, пока, наконец, на него не обратил внимания дядя по отцу по имени Абрам, занимавший какую-то высокую должность в Москве. У этого „доброго волшебника“ не хватило могущества, чтобы „поступить“ Романа Аркадьевича в московский вуз, и тому пришлось стать студентом Ухтинского индустриального института. Впрочем, ненадолго: через несколько месяцев после поступления он был отчислен и призван в армию.
В 1987 году, вскоре после дембеля, Абрамович устроился в стройуправление № 122 треста „Мосспецмонтаж“ на должность начальника сварочного агрегата. Одновременно он якобы получал высшее образование в Московском институте нефти и газа им. Губкина. Необходимо отметить, что многочисленные попытки исследователей обнаружить документальное подтверждение этих фактов завершились неудачей.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.