Текст книги "БереZOVский, разобранный по буквам"

В целом события вокруг ОНЭКСИМа свидетельствуют об истощении ресурсного потенциала «младореформаторской» группировки и о возможности нового скатывания Чубайса и Немцова на аутсайдерские позиции, если ими не будут найдены возможности эффективного противодействия.

Политическая тактика статусных оппонентов линии Чубайса и Немцова до сих пор отличалась неконсолидированностью отношений между антимладореформаторскими группировками, не составляющими в целом единого субъекта российской политики: данные группы находятся друг с другом в отношениях жесткой конкуренции, то и дело проявляющейся во вспышках полемики на страницах прессы и в политических кулуарах. В условиях внезапной реанимации агрессивного «младореформаторского» крыла объективно необходимым для «блока четырех» (союз Березовского, Гусинского, Смоленского, Ходорковского), групп Черномырдина и Лужкова является преодоление межгрупповых разногласий и консолидация перед лицом общей угрозы. Нельзя исключать с их стороны попыток ослабить связи между Чубайсом и Немцовым в соответствии с принципом «разделяй и властвуй». Анализ поведения противников «младореформаторов» демонстрирует, что на минувшей неделе их фактические действия более или менее соответствовали очерченной выше модели поведения.

Позиции Березовского в президентском окружении, по циркулирующим в Москве слухам, ослабли после давосской встречи, где пресловутый «блок четырех» попытался поставить на Черномырдина как на преемника Ельцина без оглядки на самого действующего президента. Тем не менее он начал игру, нацеленную как на преодоление негативных последствий этого промаха, так и на нейтрализацию своих главных оппонентов в лице «молодых реформаторов» и конкурентов, концентрирующихся вокруг ОНЭКСИМа.

Березовский явно проводит линию, направленную на достижение компромисса как с Ельциным, так и с Черномырдиным, что подтверждают значительные уступки, сделанные им в ходе общего собрания акционеров ОРТ. Ныне места представителей государства занимают на ОРТ – под руководством близкого к премьеру главы ИТАР-ТАСС В. Игнатенко – близкий к Немцову вице-премьер 0. Сысуев, пресс-секретарь президента С. Ястржембский, Т. Дьяченко, «черномырдинец» И. Шабдурасулов, а также недавно назначенный замминистра Мингосимущества И. Шувалов. Использует Березовский и иные, менее безобидные приемы. Во-первых, в подконтрольной ему прессе появились материалы, нацеленные на дифференцированный подход к лидерам «младореформаторского» крыла. Немцов, который вновь оказался в особом фаворе у Ельцина, получил изрядную порцию похвал в «Независимой газете». Одновременно, в том же номере «Независимой газеты», персона Чубайса была подвергнута крайне жесткому анализу, составленному в духе «войны компроматов». Аналогичным нападкам подвергается и деятельность потанинской финансовой группировки.

Во-вторых, в прессе появились и многозначительные намеки на то, что не только дело об убийстве Холодова, но и ряд других громких дел (А. Козленка, убийство В. Листьева и 0. Квантришвили) становятся в руках «узкой группы далеко не лучших людей» средством к «достижению своих узкокорыстных целей». Очевидно, что в этой интерпретации речь идет о «молодых реформаторах». Делая подобные намеки, группа Березовского явно стремится сплотить с помощью тезиса об общей угрозе, которую представляют для значительной части российской элиты действия Чубайса и Немцова, «генералов министерств обороны и внутренних дел, ФСБ, высших должностных лиц правительства, чиновников Минфина, банкиров, политиков, депутатов…» (газета «Новые Известия», № 28). В-третьих, Березовский, по-видимому, стремится поддерживать и напряженность между Белым домом и Кремлем, оставляющую бывшему замсекретаря Совета безопасности (СБ) достаточно пространства для политического маневрирования. В-четвертых, судя по всему, активно используется Березовским и алармизм, испытываемый в связи с возвращением на командные высоты «молодых реформаторов» отрицательно настроенной к ним президентской администрацией.

Был активизирован и внешний фактор поддержки Березовского: близкий к нему И. Рыбкин, секретарь СБ, оценивая ситуацию вокруг Ирака, выступил с откровенно проамериканских позиций, давая понять, что Березовский является одним из тех немногих российских политиков, которые отстаивают в России интересы США и Израиля. Возможно также, что заявление Рыбкина косвенно направлено против Примакова, место которого он может рассчитывать занять в случае провала иракской политики России; занятие этого поста было бы большим успехом для группы Березовского.

Действия Березовского, по-видимому, были в основном благосклонно встречены окружением премьера Черномырдина. Так, находящаяся в тесных контактах с этим окружением парламентская комиссия по анализу итогов приватизации ряда крупных российских компаний пришла к выводу о том, что претензии Счетной палаты, предъявленные «Сибнефти» о якобы имевших место серьезных нарушениях законодательства, являются безосновательными. Это заключение выводит Березовского из-под удара и, возможно, свидетельствует о наметившейся тенденции к его консолидации с Черномырдиным для совместного противодействия «младореформаторам».

Структуры, находящиеся под покровительством премьера, и прежде всего «Газпром», успешно расширяют свое влияние как вне, так и внутри России. После визита Ельцина в Италию стали говорить о формировании треугольника «Газпром» – «ЭНИ» – «Шелл», который дает «Газпрому» возможность гибкого маневрирования на международных газовых рынках. В России экспансия «Газпрома» выразилась в приобретении им блокирующего пакета акций Промстройбанка и в готовящейся сделке по приобретению акций неназванного крупного отечественного банка (скорее всего, речь идет об «Инкомбанке»). В результате корпорация Вяхирева – Черномырдина становится центром мощной финансовой империи, обслуживаемой такими гигантами, как Промстройбанк, Национальный резервный банк, «Империал» (последний указывает на тесную связь «Газпрома» с «ЛУКойлом»), По-видимому, «газпромовская» политическая группировка имеет неплохие шансы на более наступательную, чем прежде, тактику, нацеленную на создание максимально неблагоприятных условий для своих главных политических конкурентов. В этом ключе действуют, в частности, ЦБР (речь идет о стимулируемом им процессе укрупнения банковских структур) и Минфин, продвигающий свой собственный вариант Налогового кодекса, созданного, как известно, в пику шаталовскому (чубайсовскому) варианту.

Складывающаяся обстановка жесткой конфронтации между «младореформаторской» и старономенклатурной частями истеблишмента создает благоприятные условия для прорыва во власть «внесистемных» сил. Об этом свидетельствуют алармистские настроения, охватившие «системную» парламентскую оппозицию (а в равной мере и истеблишмент) в связи с заявлением А. Лебедя о намерении бороться за пост губернатора Красноярского края.

Как левая, так и правая оппозиция, несмотря на внутренние противоречия, объединилась в своем неприятии планов генерала, будучи не в состоянии противопоставить им что-либо реальное.

Пока «внесистемный» генерал не нашел поддержки ни в одной из элитных групп и обслуживающих их политических формированиях. По мнению ряда экспертов, в будущем эта ситуация может измениться.

Вместе с тем усилилось негативное влияние на ситуацию в стране сложных региональных процессов. Речь идет не только о процессах, дестабилизирующих обстановку на Северном Кавказе и особенно вокруг Дагестана, но и о ситуации в регионах, отличающихся заметной степенью самостоятельности (Татарстан, Свердловская, Саратовская и Калининградская области, Краснодарский край).

Явная напряженность в отношениях между федеральным центром и региональными элитами нашла свое выражение в ряде решений федерального центра. Так, Министерство финансов заявило о своем намерении ужесточить контроль над условиями выпуска еврооблигаций российскими регионами, а Центризбирком разослал по регионам пакет модельных законопроектов, касающихся законов о выборах в субъектах Федерации. Пока еще региональные элиты, в большинстве своем настроенные на расширение собственных полномочий, не успели выказать отношение к новым инициативам центра, но, вероятно, оно будет достаточно сдержанным; тем более что центр явно исходит из своих потребностей, связанных с надвигающимся электоральным циклом, желанием максимально поставить под свой надзор действия региональных боссов.

Эти интересы могут, однако, серьезно пострадать под давлением «фактора Лебедя», и если этот фактор ворвется на федеральную политическую сцену, то весьма вероятно, что процессы дезинтеграции и усиления сепаратизма регионов РФ значительно усилятся. Подобная угроза также, возможно, способна усилить консолидацию влиятельных сил в центре, выступающих против действий властей, которые во многом способствуют хаотизации отечественного политического процесса.

1998. Новый состав совета директоров ОРТ

Вопрос второй февральской недели 1998 года «Избран новый состав Совета директоров ОРТ. Изменится ли политика Первого канала?»

Ответы

Мартин ШАККУМ, президент Фонда «Реформа»:

Приватизационный почерк Березовского состоит в том, что, устанавливая контроль над компаниями, Борис Абрамович «приватизирует» их руководство. По этой причине и при новом составе Совета директоров Березовский сохранит контроль над политикой канала.

Владимир ЖИРИНОВСКИЙ, лидер ЛДПР:

Она уже меняется – в лучшую сторону, становится более взвешенной, более государственнической. Но существенного изменения все же не будет, ибо менять надо не пресловутый Совет, а всю верхушку – и политический курс.

Николай ПАВЛОВ, политический секретарь ЦК РОС:

Никакого ОРТ нет, ОРТ расшифровывается как «общественное российское телевидение». Но оно, во-первых, не общественное, а во-вторых, не российское, а антироссийское. Существует телевизионный канал, который присвоен группой лиц, неправедно наживших большие состояния. Поэтому говорить о том, что там что-то изменится от смены Совета директоров, не имеет смысла.

Нина ЗАЦЕПИНА, депутат Государственной Думы:

Не изменится. От перестановки слагаемых сумма не меняется. Члены Совета директоров (и нового, и старого) – это все слагаемые одной власти.

Константин БОРОВОЙ, депутат Государственной Думы:

Очень на это надеюсь. То, что происходило в последнее время, – это безобразие. Какой-то маленький кооператив, который решает проблемы своей маленькой борьбы.

1998. Родилась мышь

Николай Гульбинский описал на страницах «Нового Взгляда» Бориса Березовского как кодификатора мифов российского неолиберализма.

«Ходили упорные слухи, что подуставший от многих “славных дел” в бизнесе и политике Борис Абрамович Березовский займется партийным строительством. Одни полагали, что он попытается вдохнуть жизнь в умирающую (а точнее, и вовсе не родившуюся) “социалистическую” партию г-на Рыбкина, другие, принимая во внимание прагматический склад ума г-на Березовского, не могли представить его за столь дохлым начинанием и полагали, что он примется создавать свою партию “с нуля”, но опять же – социалистическую. Что заставляло иных журналистов и аналитиков принимать одного из “столпов” спекулятивного российского капитализма за тайного апологета социалистической идеи – судить не берусь. Вероятно, извечная российская склонность “искать черную кошку в комнате, где ее нет”, т. е. не доверять очевидному, а за любым явлением видеть второй и третий планы, тайны, заговоры и игру темных сил.

Как бы то ни было, Борис Абрамович решил самолично опровергнуть слухи о своем подпольном “социалистическом вероисповедании”и с этой целью обнародовал свое политическое кредо во вполне зависимой от его капиталов “Независимой газете”. Слегка редуцируя известную поговорку, смею утверждать, что “родилась мышь” (первая ее часть не вполне соответствует рассматриваемому случаю). Точнее – куцее кодифицированное изложение догм и мифов современного российского “масс-либерализма” (т. е. “либерализма” для массового употребления). Поскольку означенные мифы и догмы излагает не очередной м. н. с. из гайдаровского “Демвыбора”, а без пяти минут академик и крупнейший “практик” российского капитализма, имеет смысл остановиться на них поподробнее.

Миф первый. Березовский утверждает: “Большевики прервали ход естественного процесса преобразования России в государство экономических и политических свобод. И напротив, утвердили вновь диктаторское (тоталитарное) политическое устройство”.

По-видимому, г-н Березовский не усматривает никакого различия между диктаторским (авторитарным) и тоталитарным политическим устройством. Поясню это отличие на конкретном примере. Режим, установившийся в Чили после переворота, совершенного генералом Пиночетом, был, безусловно, диктаторским (авторитарным). Этот режим требовал от гражданина безусловного подчинения политической власти и карал всякое неподчинение. Однако за пределами политики у индивидуума оставалась значительное поле для ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ (религия, культура, свободное время), на которую режим не покушался. Иными словами, режим стремился подчинить себе человека политического, но не человека вообще. Правда, были в окружении генерала Пиночета разного рода деятели, мечтавшие придумать и насадить общеобязательную идеологию, что, кстати, свидетельствует о том, что авторитарный режим всегда может переродиться в тоталитарный, но до этого дело не дошло (и слава богу). Испания при Франко продвинулась дальше в сторону тоталитаризма, но тоже до него не дошла – “каудильо” старел, а вместе с ним дряхлел установленный им режим.

Утверждать, что большевики немедленно после прихода к власти установили именно тоталитарное политическое устройство, – значит запутывать проблему во имя якобы ее “упрощения”. На самом деле тоталитаризм наступил далеко не сразу. Были и выборы в Учредительное собрание, был нэп, были дискуссии о восстановлении “советской” многопартийности, была острейшая борьба внутри ВКП(б) и т. д. вплоть до конца 30-х годов, когда режим действительно приблизился к классическому тоталитаризму.

Кстати, слово “тоталитарный” применительно к сталинскому режиму впервые использовал организатор Октябрьского переворота Лев Троцкий. Не правда ли, это обстоятельство дает некоторую пищу для размышлений любителям мазать всех большевиков “одним миром”?

Но дело даже не в этой терминологической путанице, хотя для крупного математика, коим является г-н Березовский, она более чем прискорбна. Речь о другом: какой же “естественный процесс” был прерван большевистским переворотом? Из сочинения г-на Березовского не сведущий в истории человек непременно сделает вывод, что большевики пришли к власти в благополучной стране, идущей семимильными шагами по пути обретения экономических и политических свобод. В действительности же Октябрьский переворот произошел в стране, находящейся в состоянии войны и терпящей на фронтах одно поражение за другим. В стране, пребывающей в состоянии хаоса и анархии, с фактически парализованной системой управления на всех уровнях (Керенский ездит по фронтам и УГОВАРИВАЕТ солдат наступать).

Напомню, даже далекий от апологии большевизма Николай Бердяев отмечал, что в ТЕХ условиях только ДИКТАТУРА и могла остановить процесс сползания к полному хаосу и разложению. Это могла быть либо диктатура генерала Корнилова (можно сожалеть, что она не наступила, на здоровье), либо диктатура большевиков. Что, кстати, доказал и опыт гражданской войны: все эти “Комучи” и другие “демократические” правительства сметались железной рукой – либо “белых” диктаторов (Колчак), либо “красных” диктаторов (Ленин и Троцкий). Быть может, проигрыш белых был обусловлен именно тем, что среди них не нашлось людей, в достаточной степени “склонных и способных к диктатуре”: слишком много было дискуссий, мягкости, несогласованности, взаимной борьбы (Врангель против Деникина, Слащев против Врангеля и т. д.).

Таким образом, г-н Березовский в упрощенном виде воспроизводит популярную в российских либеральных кругах антиисторическую схему: кучка заговорщиков-болыиевиков, совершив переворот, прервала “нормальный”, “естественный” ход развития России. Отсюда недалеко до теории “сионистско-масонского” заговора и прочих бредней.

Миф второй. Березовский утверждает: “Как теперь известно (и не из учебников только), централизованная плановая экономика в XX веке оказалась существенно менее эффективной по сравнению с рыночной, но благодаря своим огромным внутренним ресурсам более 70 лет Россия смогла выживать даже в рамках не соответствующего времени политико-экономического режима”.

Это утверждение как нельзя лучше отражает стиль мышления российских “неолибералов”, стиль, являющийся зеркальным отражением догматического большевизма (недаром к ним так прилипло прозвище “необольшевики”). Для них рыночная экономика ВСЕГДА лучше централизованной, демократия ВСЕГДА лучше диктатуры, частное ВСЕГДА лучше государственного и т. д. Подобные умозрения рассыпаются в прах, как только мы поставим конкретные вопросы. На каком историческом этапе рыночная экономика оказалась эффективнее централизованной? В каких странах? При каких ресурсах? И т. д. Например, г-ну Березовскому будет любопытно узнать, что в 1932 году к концу первой пятилетки объем промышленной продукции в СССР (централизованная экономика) вырос по сравнению с уровнем 1913 года на 334 процента, в то время как соответствующий показатель США (рыночная экономика) снизился до 84 процентов, Англии и Германии (рыночные экономики) – соответственно до 75 и 62 процентов. Или что уровень жизни в ГДР в 1988 году (предельно централизованная экономика) был выше, чем, например, в Перу или Пакистане (рыночная экономика). “Но он был все же ниже, чем в ФРГ”, – скажет г-н Березовский вслед за г-ном Уринсоном, который привел этот “потрясающий” аргумент в одной из недавних телепрограмм. “Вот он, «чистый» эксперимент”, – радуются российские “неолибералы”. “Чистый”, да не очень. Эти две страны можно сравнивать, если “отвлечься“ от таких “малозначащих” обстоятельств, как американская помощь, “план Маршалла”, а также не принимать во внимание то место, которое занимала ФРГ в системе неэквивалентного обмена между капиталистическим Центром и периферией капиталистического мира. А если “отвлечься“ от обстоятельств такой значимости, то доказать можно вообще все что угодно. Вот только отвлекаться-то нельзя. Как говорил один из видных деятелей нелюбимой г-ном Березовским партии большевиков, можно “отвлечься” от холода и милиции и попытаться забраться на Мавзолей зимой голым, но, боюсь, продолжал он, ни погода, ни милиция не отвлечется от вас, если вы такой опыт проделаете.

В построениях г-на Березовского “есть своя система”, и, как и в математике, одна ошибка тянет за собой другую.

Миф третий. Березовский не может не признать, что “наряду с успешными (США, Англия, Франция, Япония) среди стран с рыночной экономикой есть те, в которых данная экономическая система не дает сегодня бесспорных результатов (Марокко, Нигерия). Однако далее он утверждает, что рыночная экономика может оказаться успешной во всех странах, которым удастся адекватно подобрать “правила налогообложения, таможенное законодательство, систему социальной защиты, систему борьбы с преступностью и т. д.”.

Г-на Березовского, похоже, совершенно не занимает такая проблема: почему ПОДАВЛЯЮЩЕМУ БОЛЬШИНСТВУ СТРАН (а не только Марокко и Нигерии) это сделать не удается? И правительства меняются, и разных умных советников, например, из МВФ и Всемирного банка приглашают, а все равно не удается. Г-на Березовского как математика мог бы заинтересовать вопрос: нет ли какой-то взаимозависимости между процветанием двух-трех десятков капиталистических стран и безысходной нищетой “мира бедности” – периферии капиталистического мира? И вообще: хватит ли на Земле ресурсов, чтобы при рыночной системе весь мир жил так, как живут в США, Франции и Японии? Наивная вера г-на Березовского в бесконечность капиталистического прогресса была бы, быть может, уместна на заре прошлого века, но она оказывается совершенно вне контекста современной научной мысли, начиная со знаменитых докладов Римского клуба. Ах, если бы это было так просто: подобрал оптимальную налоговую систему, таможенное законодательство и т. д. – и все зажили, как в США. Но именно такой вывод и делает г-н Березовский: чтобы стать, как США, Англия, Франция и Япония, Россия “должна выстроить адекватные достаточные условия: налоговый кодекс, таможенные правила, систему социальной защиты и пр.” И все будет о’кей.

Иными словами, в построениях г-на Березовского “исчезает” главный вопрос: какое место займет Россия в мировой капиталистической системе разделения труда, окажется ли она среди высокотехнологичных стран капиталистического “Центра” или попадет на периферию капиталистического мира, превратится в сырьевую полуколонию и мировую свалку, будет отнесена к странам “мира бедности”, откуда выбраться чрезвычайно трудно (хотя и возможно за счет каких-то необычных внутренних ресурсов, например, готовности работать по шесть дней в неделю с полной отдачей и за минимальную заработную плату, как в Южной Корее)? Но эта проблема – вне сферы внимания “классика” российского капитализма. Быть может, подразумевается, что этот вопрос решен уже навсегда?»