Текст книги "БереZOVский, разобранный по буквам"

2012. Парфенова – в президенты

Удивил Борис Березовский журналистов в самом начале 2012 года. Он пожелал видеть Леню Парфенова президентом России. Так и сказал: «Леню Парфенова». В интервью интернет-каналу «Дождь» сказал.

Нет, конечно, ведущий давно является фаворитом олигархата, но все-таки эта группа планирует, что страну возглавит авторитетный на Западе менеджер Анатолий Чубайс. Как казалось… Парфенову отводилась роль главы возрожденного Гостелерадио, куда вошли бы ВГТРК, ТВЦ, Первый и Пятый каналы. В конце концов, он самый авторитетный из отечественных телевизионщиков (недаром стал первым и пока единственным обладателем премии Влада Листьева), у него есть опыт руководящей ТВ-работы (рулил в качестве генпродюсера каналом НТВ) и целая школа мега-профессиональных учеников (в числе которых не только блистательные Андрей Лошак & Алексей Пивоваров). Как бы по Сеньке и шапка… Но президентом?! Не знаю, не знаю.

Мой коллега, экс-главред журнала FHM меланхолично прокомментировал:

– Совсем Борис Абрамыч в Лондоне заскучал…

Тина Канделаки 2 февраля в своем Facebook’e съязвила: «Березовский предложил в качестве президента Парфенова, я предлагаю Малахова. Если выборы будут честными, Малахов выиграет в первом туре».

Симптоматично, что эта заява прозвучала именно в эфире «Дождя». Неделю спустя у своего знакомого юриста в том же Facebook’e заметил пост:

«Умные мальчики/девочки на „Дожде“ обсуждают моногамные браки. Через какое-то время оказывается, что под моногамными подразумеваются браки однополые. Ну, не знают термина „моногамность“… В креативной мизансцене рабочего обсуждения новостей (это не программа была, типа перебивки между) какой-то из мальчиков (их было двое) креативно-устало вбросил в коллективное обсуждение свою новость, назвав ее моногамные браки…»

Забавно, что в комментах самым популярным стало слово «прелесть».

Ну, допустим писатель Михаил Липскеров (не путать с Дмитрием):

– Эти ребята на «Дожде» меня очень радуют. С ними весело. Они восхитительно не профессиональны и даже не подозревают об этом. Ну что за прелесть!

И только ТВ-мэтр перестроечной эпохи воскликнул:

– Стыдно за Наталию.

Но я думаю как раз, что госпожа Синдеева вполне себе ориентируется в терминологии такого рода. Так что, как говаривал Жванецкий, прошу к столу, вскипело!

Здесь вот какое дело. Я считаю, что информационные войны, олигархические в том числе, очень сильно развратили представителей ремесла. На мой взгляд, эту профессию у нас прикончили Березовский и Гусинский – не потому что ненавидели саму эту профессию, а потому что, исходя из своих коммерческих потребностей, оплачивали «джинсу» в таких количествах, которые были совершенно неадекватны проделанной, даже заказной, работе.

В итоге в какой-то момент профессия журналиста оказалась переоцененной. И появилось очень много дилетантов, при том, что дилетант – этот не тот, у кого нет соответствующего образования, а тот, кто никогда раньше ничем подобным, в смысле журналистикой, не занимался, но в одночасье стал называться журналистом. Причем такие люди подчас сразу, с порога, что называется, начинали получать большие деньги. Но таким, какие были «журналисты», стало и качество самой журналистики…

А что такое журналист? Это человек, у которого есть возможность удовлетворить свое любопытство за казенный счет.

Но журналисты должны быть готовы к тому, чтобы получать немного – потому что это очень интересная работа, и если оплата этой работы покрывает какие-то базовые потребности человека в калориях и прочем, то журналист должен испытывать удовлетворение от такого соотношения. Например, такое отношение в «МК», во многих других изданиях: имеется в виду, что журналист популярного СМИ помимо морального удовлетворения получает еще и прекрасную школу, ему платят как бы стипендию.

Для меня, например, «Московский комсомолец» был такой школой – я именно там узнал, как это делается. Тогда, в конце 80-х, я был завотделом, членом редколлегии и получал в «МК» так называемые полставки – 65 рублей в месяц (полную ставку, кажется, вообще мало кому платили). Это в то время, когда студенческая стипендия была чуть меньше – 40 рублей, т. е. на эти деньги, 65 рублей, нельзя было прожить. Рекламы тогда не было и в помине, и человек на такой зарплате должен был искать еще заработок на стороне – просто для выживания, чтобы хватало на такси, водку и колбасу. Так что я считаю, что нынешние журналисты получают больше, чем должны. В целом я считаю, что наши коллеги зажрались. Потому что они таких денег, какие им платят, не зарабатывают: шедевры не производятся. Но штучные люди, конечно, всегда должны получать и штучную зарплату.

Есть такая вещь, как UGC, – когда сами пользователи порождают контент, если говорить о социальных сетях. Можно зайти на какой-то форум, задать вопрос и собрать информацию за 15–20 минут, после чего осмыслить ее, проанализировать и сделать из этого материал. Ведь раньше для того, чтобы собрать материал, журик должен был физически встать, поехать куда-то, к какому-то человеку, поговорить с ним, записать эту беседу, отредактировать.

В целом раньше можно было потратить целую неделю на сбор материала, который сейчас можно получить за 15–20 минут. Например, находясь в Москве, можно на форуме спросить: «Есть ли тут ростовчане? Если есть – расскажите, что происходит с общественными банями в городе». И собрать материал. А раньше, чтобы узнать это, нужно было «тупо» ехать в сам Ростов, обойти там все бани, со всеми на месте поговорить, выяснить и потратить на эту работу несколько дней.

По Интернету ходит картинка с комментарием на тему, что нынешние выпускники должны гордиться родителями, которые окончили школу без Google и Википедии. Нынешним журналистам очень сложно представить себе, как это делалось раньше, без Интернета. Но другого способа, кроме физического, для сбора материала просто не было, при том что и дозвониться можно было далеко не до каждого человека, до которого нужно было.

А ведь еще раньше, когда была высокая печать, то при правке материала – если ты решил запятую внести, – нужно было заново переливать целую строку в горячем наборе. А сейчас ты на экране движением пальцев за секунды все можешь исправить, потом одним кликом отправляешь все это на печать. То есть принципиально изменились все рабочие параметры, я уж про оперативность сбора и публикации информации не говорю. Так что, повторю: я считаю, что нынешние журналисты получают больше, чем должны, при том что шедевры, за редкими исключениями, не производятся.

Впрочем, если уж зашла речь об этом, то замечу, что слухи о $-миллионах, которые получал Доренко от Березовского за разгром Лужкова в 1999 году, несколько преувеличены. Да, Сергей Леонидыч даже яхтой обзавелся, говорили. Однако сам Доренко рассказывал мне, что это всего лишь так называемый тунцелов, рыбацкая лодка. И швартовал он ее не в престижном Порто-Черво или Пуэрто Банус, а в скромной андалузской Эстепоне. Во многом Доренко мотивирован был идеей противостояния блоку «Отечество».

Хотя на самом деле Березовского не впечатляли идейные бойцы. Ему спокойней было, когда он понимал мотивацию. А под такой он понимал чаще всего $$$. Помню, в октябре 1999 года мы беседовали с ним и Демьяном Кудрявцевым в ресторации приемной «ЛОГОВАЗА», и Борис поинтересовался, могу ли я за пару дней собрать сильный коллектив super-профи, который мог бы на ходу сменить команду Голембиовского в «Новых Известиях». Я прямо оттуда набрал Диме Быкову и поинтересовался, готов ли он бросить «Собеседник» и полностью впрячься в старт-ап, добавив, что цену он волен озвучить сам. Дима ответил, что не в деньгах дело, и если речь идет о группе Лужкова – Примакова, то он не впишется ни за какое бабло. Не без гордости за цех, тут же рассказал Борису о реакции Быкова и не без изумления заметил, что такой подход смутил моего собеседника. Березовский предпочитал покупать людей, ему это было понятней. Преданность того же Доренко он не оценил, кстати.

Березовский=русский. Reprise. Или Боря «Мерседес»

Березовский умер, но дело его, как бы банально и пошло это ни звучало, живет тем не менее.

И люди его стали не его давным-давно.

Тот же Сергей Доренко, выигравший инфо-баталии 99-го, блистателен по-прежнему. Во всем. Но особо – в нелегком ремесле online-провокаций. Он кидает в сеть кровавую косточку и вивисекторствует с лайнерной высоты эфирного Олимпа: как там, в уютно-мутных интернетах, обгладывают его манку немые (лишенные эфиров) рыбки. Среди коих пираньи хоть и попадаются, но не так часто, как угодно ценителю бултых-развлекух.

Привожу в качестве примера его запись из Facebook’a, которую сразу растиражировала сотня пользователей.

«Я однажды спросил Венедиктова, когда работал на Эхе, можно ли позвать для спора Костю Крылова. Надо сказать, что среди нацистов интеллектуалов почти нет. Костя там один реально умный. И мне хотелось содержательного спора. Венедиктов запретил. Сказал: нацистов на Эхе не будет никогда, а еще Костя избивал Юлю Латынину – встретил ее с группой нацистов и бил. Я оказался однажды у Стаса Белковского, а он пестовал в своей конторе нациков (Костю Крылова, Алексея Навального), я спросил Крылова, зачем он бил Латынину. Костя сказал, что не бил, а участвовал в акции: снимал на видео, как бьют Латынину его сподвижники. Ну вот. Потом Латынина хвалила по радио Навального за национализм. Я спросил ее, почему ей нравится дружба и совместное участие в акциях Навального и Крылова. Я напомнил ей, что Крылов (по версии Крылова) участвовал хроникером ее избиения или Крылов (по версии Венедиктова) бил Юлию сам. Латынина не ответила. Я улыбаюсь.

Московские евреи чудесные люди, они ведут к власти теперь нацистов. Как тут не улыбаться?))))))».

Комменты на эту запись.

Первое (не хронологически, но концептуально):

«Когда рядом друг с другом стоят нацисты, геи, коммунисты и либералы – это говорит об одном…»

Второе:

«А им все равно, совершенно: нацисты, футболисты или кто еще, любое сплоченное и активное меньшинство подходит. Главное сковырнуть действующий режим. А там уже можно будет расчистить место для реально заинтересованных в смене власти персонажей. И это будут не только не нацисты, но и не Навальный с Яшиным».

Третье:

«С “Лужковым” было честно, справедливо и профессионально (имеется в виду отработано СЛД). А вот с ЕР – как кошка стерилизованная: и рожать не может, и трахаться не хочет, по ходу наступил конец творческому и профессиональному запалу СП».

И, как резюме, пару часов спустя еще один пост от Доренко:

«Так неохота вступать в Единую Россию – жесть. Но зрелище такого количества увлеченных недоумков меня к этому подталкивает. Пока держусь)))))».

Если кто-то не воткнул, то расшифрую: СЛД = Сергей Леонидыч Доренко. Ну а если непонятен и сам ход & генезис Доренковского вброса, то помочь здесь расшифровкой не получится, напротив, надо бы зашифроваться. Да и зашиться заодно.

И напомнить: Доренко уже вступал в компартию:)

О да, в профессии он = лучший. И сейчас на пике своей профессиональной формы. Это без вопросов. Как жаль, право, что нет его на экранах сегодняшнего ТВ, мало бы не показалось.

Доренко тоже, кстати, loser…

Березовский, как Иванушка-дурачок, все время алкал легких побед. Именно поэтому, вдохновленный примером Гусинского, он бросился защищать «демократические ценности». И возможно, облагородил свой образ в глазах пары благостных придурков и десятка консерваторских старушек. Однако жизнь – не сказка.

Забавно, что БАБ все время проговаривался. Так, в одном телевизионном выступлении он пафосно заявил:

– Никуда власти не деться от свободного слова!

Вот именно! Так чего же суетиться по этому поводу? Борис Абрамович на свой лад разыгрывал «Сказку о царе Салтане». «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь…» БАБ поведал, как в темную ночь коварные спецслужбы взрывали дома мирных граждан. По сюжету, возмущенный Царь-Народ должен выгнать нерадивую царицу с таким уродливым потомством куда подальше. Только в сказке окрепший малыш все равно вернулся. А на что, интересно, рассчитывал Березовский? Опять на «авось»? Ведь если у него были документы, он мог бы, к примеру, передать их в Гаагский суд. И попытаться затеять процесс против руководства страны. Как self promotion было бы неплохо. Но запала хватает ровно на «подпрыгивание». Ни одной своей PR-акции Борис Абрамович не довел до конца. Так было с акционированием ОРТ, так происходило с громкими обвинениями в адрес спецслужб, так случилось и с ТВ-6. И это очень по-русски.

Чем сложнее техника, тем важнее загружать ее качественными материалами. Если в дорогой принтер сунуть самопальный картридж, он выплюнет кляксу вместо роскошной картинки. Вот и Борис Абрамович, заправленный неверными представлениями об окружающей действительности, никак не мог загадочную (или незагадочную) русскую душу отпечатать. И в результате страдал. Что отлучен от Родины, никем не понят и не любим. Что, кстати, как показали некрологи, неверно. Просто отношение к нему амбивалентное. Но такие сложные чувства, как любовь – ненависть, неприязнь – уважение, жалость– агрессия находятся в поле той самой загадочности, существование которой Борис Абрамович отрицает. Поскольку растворился в оной без остатка.

Эх, если бы к интеллекту Березовского добавить эрудицию академика Лихачева да нейтрализовать на время неистребимое желание лезть в окно, когда гонят в дверь, отличный получился бы из злого гения России политический деятель. Но, увы, Борис Абрамович напоминал «мерседес». Роскошный. Блестящий. Только с водой в радиаторе, 76-м бензином в баке и отечественным маслом в движке. И машина отчего-то не ехала!

И все же, в сравнении с бонзами примаковского замеса и комсаками, вроде Володи Рыжкова, по сравнению с кумирами креаклов и/или «тварями мелкими, депутатскими», Березовский, при всех своих недостатках, для многих представителей интеллигенции был «своим».

Оттого так раздражал и злил. Как раздражают и злят только родственники. Которых не выбирают.

«Кто до бешенства возбудил людей против себя, тот всегда приобретает партию и в свою пользу». Так утверждал великий Ницше. Борис Абрамович сам мешал образованию оной партии в свою поддержку хронически неудачными PR-экзерсисами в средствах массовой и не очень массовой информации.

Раздел V, последний Как бы кода

2013. Facebook некролог

В качестве коды – отклики известных журналистов и вообще социально-значимых персонажей на кончину Бориса в той социальной сети, к пользователям которой он сам обратился за год до своей кончины с пресловутым «покаянием». К сожалению, эти реплики не стали достоянием общественности (в основной своей массе), а по мне, они более чем любопытны.

Сергей Доренко:

«Не так уж много у меня собеседников, с которыми я мог говорить в полный рост. Лунгин, Сурков, Виногродский, Путин, Березовский…»

Сергей Станкевич:

«Смерть Березовского в Лондоне всколыхнула российский креативный класс, тихо булькающий в тоскливой метельной депрессии. Мало кто знал БАБа лично, мало кому он был идейно близок или хотя бы понятен. Но почти все вскинулись, затрепетали, застучали по клавишам, глядя в потолок в долгих паузах… Образованный народ чувствителен к «живой драме». У нас сознание вообще очень драматургично. Нам только дай какой-никакой исходный материал, мы такое домыслим и допишем… А тут еще нынешнему поколению креативщиков в конце прошлого века выпало участвовать в драме редчайшего исторического масштаба и накала.

И вот она – близость финала, подчеркнутая “гибелью всерьез” главного Злодея. И массовый взрыв эмоций, наверное, есть больше жалость по эпохе, чем по ее главному Злодею.

Вот она уходит на наших глазах – эпоха большой драмы.

Теперь масштаб всего будет сжиматься быстрее.

Тусклость, серость и мелкотравчатость прилипнут и достанут.

А все равно надо подниматься из кресел, выходить из зала».

Михаил Панюков:

«„Казалось бы – что мне? Чужой человек. А вот отчего-то больно“. Это написала у себя на страничке Ирина Петровская, одна из самых известных журналистов России. И вспомнила – с умилением, – как БАБ подарил ей первую в жизни машину. Нет, я что! Я бы сам машину взял, еще как! Только если уж целуешь гроб Березовского, то тогда от…сь от Кадырова!»

Михаил Ямпольский:

«Березовский – последняя фигура героического периода. Персонаж bigger than life, короновавший правителей, начинавший войны, стряпавший конституции по своему усмотрению. Человек страстей, игравший по-крупному и часто проигрывавший. Интересен сегодня контрастом, который он являет по сравнению с новой цивилизацией карликов, не имеющих воли и лебезящих у барского стола. Герои кончились, наступило время мелкой дряни. Любопытно, что Следственный комитет, грезящий романами Дюма, стремится найти мощных заговорщиков – террористов, бомбистов масштаба Березовского, а находит на эту роль Развозжаева, который продавал шапки. Даже главному врагу Навальному не могут приписать ничего, кроме мнимой кражи древесины. То, что власть долгие годы все нелады приписывала коварной воле Березовского, показательно: литературные фантомы героических, романных времен. Последний живой “титан” прежней эпохи – Ходорковский – в неволе, и ворон клюет его печень. А дальше – бастрыкины, железняки и лаховы. Конечно, титаны прошлого, начиная с Ельцина, – не совсем герои Гомера, но в нынешнюю Лилипутию их тоже не засунешь».

Владимир Мамонтов:

«Нашел у себя в телефоне его мобильный. Можно стирать, но не сделал этого. Черт его знает почему, но я не стираю эти телефоны, и их все больше, увы, мобильник у меня под неизменным номером уже третье десятилетие. Он всегда брал трубку, отвечал, комментировал, сердился. Сам жил, никого не нанимал жить вместо себя. И то, что счеты с жизнью, проигравшись в этом казино, свел сам – очень возможно».

Николай Усков:

«Грустно. БАБ – авантюрист и в то же время атомный реактор слова и дела. Масштабный человек, словно из XVIII века. Великий и жалкий».

Сергей Пархоменко:

«Как говорится, „теперь об этом можно рассказать“. Когда Борис Березовский получил статус политического беженца в Великобритании, ему было предложено, как всегда делается в таких случаях, выбрать себе новое имя для оформления ему новых документов. Березовский пожелал назваться Платоном Елениным, по имени главного героя романа „Большая пайка“, написанного его другом и соратником Юлием Дубовым. И ему был выдан британский паспорт на имя Платона Еленина, с которым он и жил в последующие годы. А когда такой же статус политического беженца получил Юлий Дубов, он пожелал, чтобы ему был выдан паспорт на имя Бориса Березовского. И много лет после этого он получал свое маленькое удовольствие при виде ступора, в который впадали пограничники разных стран мира, обнаружив этот паспорт у человека, который Березовского совершенно не напоминал…

В самоубийство Березовского мне поверить трудно. Невозможно. Однажды мы с ним заговорили – как-то случайно разговор вырулил на эту странную тему – о здоровье и болезнях. Он мне сказал: „Мое здоровье – это еще одно мое оружие. Кто первый умер – тот и проиграл. Я все время выигрываю…“ Это в нем очень сильно сидело. В последний раз я его видел ровно год назад. Не похож он был на потенциального самоубийцу. Совсем».

Эдуард Дорожкин:

«Какие же сволочи живут в России. Даже на исчадие ада Березовского стали лить елей: одну он с интервью на хуй не послал, другой, блядь, дверцу авто открыл. Ну да, это, конечно, значительно важнее того, что все до единой беды нынешней России – его рук дело, включая нынешний личный состав Политбюро».

Марк Фейгин:

«Березовский, несомненно, был демоном русской политики. Он не был местечковым, в нем был масштаб. Парвус, Распутин и Березовский в одном ряду».

Анна Рождественская:

«Есть люди, смерть которых удивляет. Как будто они не люди, и смерть не про них. Вот Майкл Джексон когда умер – я помню свое изумление. Как так – умер?! Джексон не может умереть, Джексон может только поломаться. Или вот БАБ – совершеннейший персонаж

Гофмановских “Эликсиров дьявола”. Ну вот как он может умереть? Он танцует, поди, где-нибудь на крыше: “Давай… на крышу… на крышу… там мы поборемся, и кто спихнет супротивника, тот король и может пить кровь!”»

Аркадий Кайданов:

«Ему всегда нравилось создавать вокруг себя шум, легенды и движуху. Не изменил себе и после смерти. А вот в то, что БАБ мечтал вернуться, – верю, и даже не сомневаюсь.

Только наш бульон был живителен для него.

Кажется, я понял одну из причин гиперактивной реакции широкой публики на смерть БАБа!

Россия всегда была склонна мыслить мифическими образами, она всегда любила сказки, а БАБ был сказочным злодеем, он был мифом, самостоятельно сотворившим себя на благодатной для мифотворчества почве.

Когда сказка кончается – немного грустно, пусть это была и страшная сказка.

А теперь надо или придумывать новую страшилку, или выныривать в свою повседневность, которая еще страшнее.

Но мы лучше придумаем, верно?..

Человек всю жизнь вел свою игру, упиваясь собственным дриблингом. И вдруг оказалось, что он уже играет сам с собой и за пределами поля… Это невыносимо и гибельно для натур такого склада…

Закрывая для себя тему бурно жившего и шумно усопшего, отмечу два роковых прокола этого человека.

1. Он был убежден, что судьба повелела ему вращать Землю, позволив не заморачиваться при выборе способов и механизмов.

2. Он постоянно влюблялся в невероятных тварей и сук, страдал из-за них и выбирался из-под обломков каждого своего романа с изрядно облегченными банковскими счетами и болью в душе».

Аксинья Гурьянова:

«Грустно, и болит душа. Много лет тому назад один человек поверил в меня, хотя я даже не умела обращаться с компьютером, не знала иностранных языков, не понимала, что делать и у кого просить помощи в незнакомой и враждебной Москве. На первой встрече он спросил меня: „Как тебе Путин?“ (ВВП тогда начал набирать обороты.) Я тут же выпалила: „Я буду работать у него?“

„Нет, – ответил он, – Путин будущий президент“.

Так и сбылось. Сбылось и многое другое…

Очень важно, чтобы в тебя кто-то верил, и в меня поверил Он. Но еще более важно быть всегда благодарным тому, кто первым протянет тебе руку помощи. Гадкому утенку, которым тогда была я, никто, кроме него, не хотел помочь. Спасибо ему за это, я никогда его не забуду».

Михаил Дегтярь:

«В действительности, последним интервьюером Бориса Березовского был я. И дело происходило не в Four Seasons, а отеле 41 на Buckingham Palace Road.

Этот парень из Forbes только отошел от Бориса Абрамовича, как сразу подошел я.

Многое он мне рассказал в тот вечер, но даже сейчас не буду этого пересказывать: ведь Березовский просил этого не делать! Скажу лишь, что был он весел, бодр, ни о каком самоубийстве не помышлял.

В свое время я просил его помочь привести в порядок одну еврейскую могилу в Массандре. Об этой могиле я в 1995 году снимал фильм… Просил я и его, и Гусинского. Оба отказались. И тогда я с экрана Российского ТВ обвинил их в том, что не имеют они права считать себя евреями. Я напомнил Борису Березовскому ту давнюю историю, но он не вспомнил…

Мы стали прощаться.

– Увидишь там, в гардеробе, еще кого-нибудь, – сказал Березовский, – скажи им, что я больше не принимаю. Ты – последний.

– Как же я докажу, что был последним?

Березовский протянул мне пачку сигарет Benson & Hedges. Внутри была всего одна сигарета…

– Покажи им это, они поймут, – улыбнувшись, сказал Борис Абрамович. – И еще: не вздумай написать потом, что я здесь тоскую по березам…

На этом мы и расстались…

Кто-то когда-то после смерти кого-то гениально придумал – ушла эпоха. Теперь каждый раз после смерти более-менее известного человека весь фейсбук пестрит “оригинальными” пошлыми мыслями про уход эпохи. Сколько уже эпох ушло на нашей памяти? Вот и сегодня ушла эпоха… А что тогда осталось?»

Роман Манекин:

«Деньги, сами по себе – ничто. Большие деньги возникают там, где есть кредит. А кредит в РФ прямо обусловлен близостью к власти. БАБ при ВВП был отлучен от власти. Это – главный фактор! Соответственно не разориться он не мог. Это было не более чем делом времени… Как и предполагалось, небольшого…»

Ефим Шифрин:

«Забавнее всех в потоке откликнувшихся на смерть „опального олигарха“ выглядят те, кто осуждают тех, кто откликнулся. Эти сердитые господа не замечают за собой, что это осуждение – такой же способ прокричать миру о себе, как и спешные отклики откликнувшихся. Чтобы не множить эту неубывающую цепочку санитаров фейсбучной ленты, остановлюсь на предположении о том, что санитаров в нашем лесу становится намного больше, чем нечистоплотных зверюшек…»

Александр Архангельский:

«Что бы мы про него ни думали (а в день смерти либо хорошо, либо никак), он был ключевой фигурой ушедшей эпохи. Эпохи исторической, авантюрной, смелой, подлой, масштабной, мелочной и безоглядной. Про таких людей при жизни говорят раздраженно, а после смерти пишут книги и снимают кино. Грандиозный плутовской роман окончен».

Алексей Венедиктов:

«Он до последнего времени был абсолютно фантастический собеседник, также фантастически ошибался в людях. Его ошибки были всегда ослепительны».

Борис Надеждин:

«Памяти Бориса Березовского.

Весной 2000 года, после избрания Путина президентом, болтали мы с ним в перерыве заседания Госдумы.

Точного текста не помню, но суть разговора запомнил.

– Жизнь удалась, – говорил Борис Абрамович. – Президент мой, Первый канал мой, не знаю, чего еще и хотеть…

– От тюрьмы и от сумы не зарекайтесь! – пошутил я.

И рассмеялись…»

Михаил Трубецкой:

«Про Бориса Абрамовича я бы мог рассказать несколько историй – смешных и не очень. Для меня теперь его план жизни стал ясен до конца – он и стал тем самым старообрядцем Платоном Елениным, который навсегда изменил жизнь России, а потом переиграл сам себя, в глубине души оставаясь порядочным человеком. И это, не смотря на все эти истории – смешные и не очень».

Дмитрий Ольшанский:

«В связи с Борис Абрамычем я снова подумал о том, как странны для меня ценностные установки большинства интеллигентных людей поколения моих родителей и следующего поколения чуть помладше – грубо говоря, 1950-х и 1960-х годов рождения. Их экономическое ницшеанство, их радикальный антисоциализм, их пиетет перед буржуазией и даже откровенными гангстерами, их вера в “успех – конкуренцию – рынок”, их благодарно-радужное отношение к Ельцину и 90-м годам.

Как все это для меня странно. Так, наверное, и позднесоветская молодежь 40–45 лет назад смотрела, в свою очередь, на своих собственных “старших” – милых, чудесных, культурных людей, которые прошли через все кошмары середины столетия и по-прежнему верили, что народовольческий террор, Ленин, военный коммунизм и гражданская война – это святое… Раннесоветская интеллигенция решила, что мораль – прикладное дело по отношению к революционной целесообразности, и расплатилась за это Сталиным. Позднесоветская интеллигенция решила, что мораль – прикладное дело по отношению к экономической целесообразности, и расплатилась за это Путиным. Не должно быть целесообразности для интеллигентного человека. Только милосердие, только любовь…

Безотносительно того, от чего именно умер Борис Абрамович – болезнь, самоубийство, ну или второе, вызванное первым, – ясно, что он умер из-за того, что его жизнь потеряла смысл.

Власть, которую он во многом помог создать и на падение которой он так надеялся, не только не рухнула, но и укрепилась, и собирается править нами еще долго-долго. Поэтому вернуться к серьезной политике и серьезным деньгам, вообще к серьезной “игре” – он не мог.

Ну а быть постепенно беднеющим английским, израильским или каким угодно еще “пенсионером” ему явно было неинтересно.

Поражение от Абрамовича в суде стало, видимо, последним психологическим, да и финансовым ударом.

Борис Абрамович был, наверное, большой грешник. Так, во всяком случае, принято думать.

Но я его чуть-чуть знал – и не видел от него ничего, кроме добра. В конце концов, это он подарил мне билет на первый в моей жизни концерт Пола Маккартни – а такое, как вы понимаете, не забывается.

Так что я надеюсь, что были в его жизни такие люди и такие ситуации, в которых он делал добро.

И, может быть, если Бог есть, то Бог его простит и примет».

R. I. Р.