Текст книги "Нескучная история. Книга 2"

– Ф памперсы?

– Нет… В пампасы! Там не нужны памперсы.

– Я не поняль… Но, если хотите, мы фас фозьмём с собою ф лес, на прирота!.. Я скашу фы со мной!.. Мои друсья!..

– Ну, посмотрим, – ответил Иван. – Спасибо за приглашение.

– А я бы с удовольствием съездила в лес пожить, – сказала Катя. – На свежий воздух!.. Мы ведь, кажется, на природу и хотели?

– Да, – ответил ей Андрон, – но у нас есть вполне определённый маршрут… Нам нужна речка Серебрянка и где-то рядом с ней село…

– Фи сказаль Серебрянка? – спросил Арвид. – Я об эту ретщку слышал от моих снакомых. Они именно там имеют сфой дерефня!.. Неталеко от ретщка Серебрянка!..

– Вот так совпадение! – удивился Иван.

– Мне кажется, что наше знакомство неслучайно, – сказала Катя, – всё действительно как-то необычно складывается… Но я пойду к больному и посмотрю, как он себя чувствует, а после этого вернусь в свой номер… Спасибо за ужин и компанию… Приятного всем вечера и спокойной ночи! – с этими словами Катя поднялась из-за стола, простилась с ними и вышла из ресторана.

– Отщень хороший дефушка, – сказал швед, – она похоша на одну мою снакомый дефушка в Сведен…

– Ну-ка, ну-ка, расскажите нам про хороших девушек!.. – услышали друзья над головой. – Интересная тема…

Они подняли головы и увидели подошедших к ним Пластыря с Веслом. Оба покачивались на ногах, потому что были уже изрядно выпивши, причём Весло, будучи покрепче сложен, поддерживал Пластыря.

– Ну вот… Принесло друзей, – пробормотал себе под нос Иван и спросил, обращаясь к ним: – Интервью брать снова будете?.. Или фотографировать?..

– Нет, Иван, – сказал, слегка покачиваясь, Весло, – фотографировать мы никого не будем!.. Не надо о… плохом!

– Мы просто хотим… Ик!.. Интервью взять… Ик! – сказал, икая, Пластырь. – Мы хотели спросить вашего немого… Ик!.. Викентия… Куда мы все едем?.. Но его сейчас, наверное, спрашивает полиция… Поэтому нам не узнать ответа!

– Туда же, куда ехал и Киса Воробьянинов, – отвечал Иван.

– Куда?.. И к! – спросил Пластырь.

– Мы едем в нумера, – сказал Иван.

– В нумера?!. В какие нумера?..

– В гостиничные… Спать.

– А вот вы скажите, куда вы дальше поедете? – спросил в свою очередь Весло. – И где вы будете теперь жить?.. А то нам хочется домой!

– Так езжайте, – отвечал Иван. – Кто вас держит?

– Вот этот кекс нас держит! – сказал Пластырь и, покачиваясь, показал пальцем на Андрона.

– Не понял, – удивлённо сказал Иван, – чем же он вас держит?..

– Тем, что он Варёного… Ик!.. в промежность пнул!

– Кого-о?!.

– Варёного!.. А он на больничном был потом…

– Тс-с-с!.. Ты чего болтаешь, идиот!.. – Весло заткнул ладонью рот напарника.

– А-а!.. – воскликнул Андрон, – теперь я понял! Так вы коллекторы?! Вы тут за мной следите?!

– Тихо! – рявкнул Весло, – это секрет!.. Мы вам не можем это говорить!

– А только должны следить, куда вы едете!.. – добавил Пластырь. – Пока вы не приедете!..

– Всё ясно, – сказал Иван, – идите спокойно к себе в номер спать, а завтра по-трезвому поговорим… Решим вопрос. Нам некогда тут с вами в догоняшки играть. Завтра всё решим!.. Лады?

– Лады, – сказал Весло.

– Только если вы будете… Ик!.. Ночью уезжать… – вмешался Пластырь. – То вы скажите нам куда-а!.. А то мы вас не найдёмм… потомм… Ик!..

– Дай ему воды попить! – Иван протянул Веслу стакан минералки со стола… – Ну всё. Рассчитываемся и на боковую!.. Официант!.. Счёт, пожалуйста!..

Поднявшись на этаж, они заглянули к Урмасу… Вошли неслышно, боясь потревожить больного… Катя сидела на стуле рядом с кроватью, устанавливая ему новую капельницу, а Урмас плаксивым голосом рассказывал о трудностях прибалтийской жизни.

– Хотел на родину вернуться, в Латвию, но там делать нечего. Все производства развалили, молодёжь сбегает в Западную Европу, а старики доживают по хуторам на свои пенсионные крохи. На улицах наших городов запустение. Депрессия витает в воздухе…

– Но у вас ещё есть, как минимум, три верных способа для выживания, – вмешался в разговор Иван.

– Какие?

– Первый – это просить денег у Германии, второй – жаловаться в США на российскую агрессию, а третий – делать то и другое одновременно!

– Он ещё над нами издевается, Катя!.. Мы и без того тоскуем по СССР… Осталась только водка – единственное, что связывает нас с советским прошлым. А вы думаете, отчего б я спился?.. Ностальгия!

– Да вы что! – удивлялась Катя. – Вас потянуло в прошлое?.. Но вы же стремились стать частью западного мира… пожинать плоды прогресса…

– Да… Хотели, – вздыхал Урмас. – Они обманули нас как котят, пустив бегать за бантиком на нитке… Сначала денег дали. Потом ещё… За эту помощь потребовали остановки производств, не вписывающихся в их стандарты. То есть – всех!.. Когда производства рухнули, давать денег сразу стали меньше… А скоро и вовсе перестанут! – он зарыдал в подушку.

– Ну успокойтесь, – погладила его Катя по плечу, – вы же всё-таки работаете…

– Да работаю, – ответил тот, всхлипывая. – В холуях у шведа!.. А раньше был инженер!

– Ф кех у швета вы работать? – спросил молчавший до поры Арвид… Урмас нервно подскочил… Катя оглянулась и улыбнулась им.

– Вот, – лечу больного, – сказала она. – Совсем плох… Хотя и почти бредит от… температуры.

– Брэндит от температуры? – спросил Арвид.

– Да… Немного есть.

– Хм!.. Брэндит… Тогта ему нато брэнди!.. Я принесу, – сказал тот.

– Принеси, друг! – жалобно воскликнул Урмас, протягивая к шведу руку…

– Нет-нет!.. Ни в коем случае, – вмешалась Екатерина. – Он же пьёт лекарства… Лучше сейчас оставить его до утра в покое. Выспится, и ему сразу станет легче…

После этого все разошлись по своим комнатам и быстро уснули, утомлённые за этот их первый день в незнакомом городе. И только Пластырь с Веслом ещё долго разглагольствовали на ступенях перед входом в гостиницу, обсуждая нелёгкую коллекторскую долю…

Глава 6. Обретения и утраты. Потери денег и сознания…

Утром Ивана разбудил стук в дверь гостиничного номера. Он сел на кровати, потянулся и посмотрел на часы.

– Полдевятого, – пробормотал себе под нос.

Стук повторился. Иван босыми ногами прошлёпал ко входной двери и открыл её. За дверью, весь помятый, как шпаргалка старшеклассника, с чемоданом о бок стоял недавний их попутчик, член либеральной партии и подпольный финансовый курьер, взятый накануне полицией, Викентий Груздь. Увидев Ивана, он кинулся к нему обниматься с радостными стонами, похожими на плач…

– Осторожнее, Витольд! – воскликнул Иван, – я ещё не умывался после пробуждения! – и развёл руки в стороны, пытаясь уклониться от объятий.

– Я не Витольд… я – Викентий, – отвечал утренний гость, – вы, что ли, забыли моё имя?

– Нет, я помню ваше имя, – мотнул головой хозяин номера, – просто вы появились с таким внезапным напором, что я вас… неправильно узнал… Подумал – Витольд… Но теперь-то вижу, что Викентий. А ну-ка, повернитесь боком… Викентий, точно! Никаких сомнений!.. Хо-хо!.. Дружище Викентий!.. Давно из тюрьмы? Неужели бежали из-под стражи?.. Куда думаете теперь?.. В Москву? Мстить обидчикам?

– Да нет! Не бежал я… Отпустили.

– А как меня нашли?

– Легко. С помощью таксистов у вокзала. Они же помнят, куда вас отвезли вчера… А номер комнаты портье сказал.

– Отлично поставлена разыскная работа у местного таксопарка!.. С помощью таксистов, значит. Вот она – провинциальная простота жизни. Все всех знают, помнят и легко находят!.. Ну, что ж. Это в какой-то мере даже и неплохо… Хотите кофе?

– Мечтаю о нём!

– А номер вы себе уже сняли?

– Ещё нет.

– Ну ничего. Это здесь быстро. Свободные номера у них есть в наличии… Гостиница полупустая.

– Мой дипломат у вас?

– Конечно… Конечно… Где ж ему быть! «Купеческий» долг! Он обязывает быть преданным соседу по купе, попавшему в неприятность, и бережно сохранять его багаж до самого возвращения обладателя из-под стражи!

– Вы в него заглядывали?

– Обязательно! Не могу же я более суток держать при себе неизвестную мне ручную кладь, не заглянув в неё!.. А вдруг там доллары?! Да – много! Это ведь может оказаться контрабандой!.. Или взяткой… Или платой за подрывную деятельность, там… Подсудное дело!.. Вы понимать должны.

– Да я понимаю.

– Вот!.. И хорошо, что понимаете. Это хорошо. А то я боялся, что вы не понимаете… Понимаете?

– Понимаю. А другие о содержимом знают?

– Пока только Андрон… Если он никому больше не рассказал.

– А вы можете передать ему, чтобы он молчал об этом?

– Обязательно передам. Он способен… Вы сами, как бывший немой, должны знать, насколько это легко – хранить молчание.

– Вы снова шутите, Иван. А мне не до шуток.

– Да какие уж тут шутки, друг мой!.. Лучше расскажите, за что вас взяли, что вам грозит? Мне же интересно знать, кого именно я пустил в свои апартаменты… Пойдёмте, впрочем, сначала купим кофе в автомате… Автомат недалеко здесь, в коридоре за углом.

Они вышли из номера и, купив кофе, вернулись назад. Викентий жадно, обжигаясь, глотал напиток и постепенно расслаблялся в кресле. Оттаивал душой после перенесённых испытаний. Но выглядел он всё равно достаточно подавленным. Иван после нескольких глотков поставил стакан на стол и внимательно наблюдал за гостем и попутчиком. Дождавшись, когда тот слегка размякнет и утратит первоначальную напряжённость, Иван повторил свой вопрос:

– И всё-таки – за что вас взяли? Что вам грозит?

– Они арестовали всю нашу местную партийную верхушку за какой-то криминал с притоном и, может быть, даже за наркоту… Я, сидя в камере, обо всём этом таких страстей наслушался от других арестованных, что думал, меня уже не выпустят совсем… Но – выпустили! К счастью, я деньги успел вам перекинуть, иначе точно под статью бы подвели…

– Так вы преступник?

– Нет, конечно!.. Но деньги я им вёз по распоряжению партийного руководства.

– Ну вот! А говорите, не преступник… Зачем им деньги?.. Организовывать бузу и уличные беспорядки?.. Теперь понимаю, почему вы так боялись давать интервью в дороге. Верно рассчитали, что если узнают конечную цель вашей поездки, а после этого здесь начнётся тарарам, который устроит ваша партия, то быстро свяжут одно с другим, и тогда вам несдобровать!.. Но местные коллеги ваши оказались развратники и наркоманы и спалились, на ваше счастье, прежде, чем вы успели передать им деньги. Вам крупно повезло!.. Потому что, случись наоборот, вполне могли бы потянуть тюремный срок… Вполне!.. Ведь к большим деньгам срок липнет как хуторянин к Евросоюзу!

– Да. Это так… Тем более меня арестовали по наводке однопартийцев. Они ведь знали, что я приеду, и кто-то из них рассказал полиции об этом. Теперь уже неважно кто, но именно по их показаниям полицейские стали ловить меня на тот плакат встречающего…

– А что теперь вы думаете делать?

– Валить отсюда надо!

– Назад в Москву?

– Да. За загранпаспортом… А после – из страны. У меня дядя в Германии, поеду к нему. Поживу с годик, а там посмотрим…

– А как же ваша партработа?

– А нет больше никакой партийной работы. Накрылась партия… Кончилась. Всё моё московское начальство загребли. Я звонил шефу – не отвечает. Связался с секретаршей – та плачет… Говорит, шефа вчера взяли… Артура Смарагдовича Халявьева… Деньги-то на демонстрации и митинги он всё у каких-то иностранцев получал. Раз взяли, значит, уже махинаторскую деятельность пришьют. Он давно по краю ходил… Со своими бабами… Сдали они его полиции, как пустую тару в магазин.

– Ну-у!..

– Точно.

– Нельзя так в политике, друзья мои! Однопартийки опасны! Ревность… Борьба за благосклонность партийного лидера и месть ему за невнимание… Романтически-политические страсти! Сдадут с потрохами ни за понюшку табаку! Ладно, хоть не отравили как Невольного, – и то радость… А посидит-подумает, умнее выйдет. Будет в следующий раз соратниц уважать, чтобы они ему «Кармен-сюиту» не разыгрывали. В мюзик-холл их будет водить и в дельфинарий. Это же партийная работа!.. Не умеешь – не берись!..

– Да. Может быть. Но мне лучше всего быстрей уехать, пока местное начальство ещё какую-нибудь пакость на здешних моих коллег не нарыло и меня за что-нибудь опять не сцапали… Давайте мне мой дипломат, я сразу на вокзал и сегодня же назад поеду. В гостинице остаться я даже не рискую.

– А если сегодня нет поезда в Москву?

– Поеду хоть куда. В любую сторону. Мне всё равно. Лишь бы не торчать долго там, где засветился. А из другого города отправлюсь уж назад в Москву. Переждать можно в любом месте…

Викентий допил кофе, встал. Принял свой дипломат из рук Ивана, открыл его. Взял несколько пачек с долларами, подумал… глянул на Ивана. Тот молча смотрел на гостя, усмехаясь…

– Короче, И ван!..

– Да… Я слушаю вас, друг Викентий!

– Я решил так… Мне молва никакая вообще не нужна. И я готов оплатить ваше с Андроном молчание. Причём хорошо оплатить. Мне столько денег с собой не надо. Хватит и сотки… А вам я отдаю ровно половину – тоже сто тысяч с условием вашего с ним полнейшего молчания на этот счёт. Мне ваше молчание гораздо дороже этих долларов… Потому что если где-то протечёт информация о больших деньгах, то их носитель автоматически прилепится к любому делу… Тем более, что дело уже есть, и я там помечен как сотрудник скомпрометировавшей себя организации. А мне такой ярлык решительно не нужен. Я не собираюсь отдуваться за этих идиотов, которые партийную работу спутали с подрывной деятельностью, развратом и наркоманией!.. Это – клиника вообще!.. Соседям по купе скажите, что я заходил, попрощался и поехал дальше. А арест мой просто был ошибкой. Органы ошиблись!.. Идёт?..

– Ну… почему бы и нет… Идёт.

– Всё! Получите – распишитесь! – с этими словами Викентий выкинул на стол десять зелёных пачек денег, захлопнул дипломат и протянул руку Ивану:

– Прощайте, И ван!

– Подождите…

– Что-то не так?

– Конечно. Я обещал вам молчать, но я не могу давать обещание и за Андрона тоже!.. А он не здесь. Поэтому надо нам его позвать и справиться о его согласии на сделку. Во избежание сюрпризов…

– Так позовите же его скорей!.. Мне надо успеть покинуть гостиницу, пока вся наша гоп-компания с поезда здесь вновь не собралась. Начнутся расспросы, питьё кофе… потом арманьяк с килькой и песнями… Потом пойдут воспоминания Арвида о нашей с ним поездке на товарняке… С последующими ночными посиделками в ресторане и возможными утренними арестами… И тогда я вообще отсюда не уеду…

– Всё ясно… Зовём Андрона, – Иван набрал по сотовому номер друга и сказал в трубку: – Давай ко мне! Срочно!..

Андрон с признаками только проснувшегося человека на лице через минуту вошёл в номер и, увидев Викентия, остановился удивлённый.

– О! Не ожидал вас встретить! Выпустили?.. С освобождением! – протянул он ему руку.

– Андрон, – сказал Иван, – особого времени на радость встречи у нас нет. Ты никому ещё не проболтался о том, что мы обнаружили в дипломате Викентия?

– Нет, конечно. Что ж я – дурак?

– Видите, Викентий? – Иван повернулся к тому лицом. – Андрон вовсе не дурак!..

– Короче, – прервал его Викентий, – вы с Иваном никакого моего дипломата в глаза не видели и ничего в нём не находили. За это я отдаю вам половину его содержимого… Согласны?

– Согласен, – сказал Андрон. – Я и бесплатно никому ничего бы не сказал, а если вы за это ещё и деньги платите, то я вообще могу ходить и всем рассказывать, будто у вас даже чемодана с собой не было… Будто бы вы в одной рубашке ехали и зубную щётку у соседей по купе одалживали!.. Хотите?

– Нет! Лучше вы меня вообще не помните.

– Не буду помнить!.. Вы только номер вашего сотового оставьте.

– Зачем?

– Ну, а вдруг я захочу в вашу партию вступить.

– Да нет уже никакой партии!.. И номера не надо оставлять. Простились, разошлись – всё!.. Ну… Прощайте, друзья!

– Прощай, Викентий, – ответили они, пожали ему руку и пожелали счастливого пути по всем превратностям судьбы…

Викентий вышел.

Иван с Андроном с полминуты молча прислушивались к его удаляющимся шагам.

– Ну, дела-а! – сказал Андрон после паузы. – Я к автомату напитков… – и вышел в коридор.

Иван же сел и стал задумчиво допивать остывший кофе…

Минут через десять друзья обдумывали, как поступить с коллекторами.

– Дешевле будет рассчитаться с ними, чем жить под напряжением, – сказал Иван. – Нам не нужны такие спутники.

– А если вновь исчезнуть?.. – предположил Андрон.

– Да нет… Есть же деньги, чего бегать?.. Давай, зови их сюда, пока я зелень спрячу, – и Иван сгрёб пачки долларов со стола в свою сумку.

– Угу, – согласно буркнул Андрон и вышел из номера. Через пару минут вернулся и сказал: – Сейчас придут…

…В дверь постучали.

– Открыто! – крикнул Иван… Вошли Весло и Пластырь. Оглянулись, закрыли дверь.

– Не запираетесь? – спросил Весло.

– Вас ждём, – ответил Иван.

– Ага, – согласно кивнул Веселкин. – Мы присядем?

– Ну, конечно…

Они заняли два стула и стали смотреть на друзей, сидевших напротив. Возникла пауза.

– Вы вчера признались, что никакие вы не журналисты, а коллекторы и что следите за моим другом. Это правда? – спросил Иван.

– Ну да, – не очень уверенно отвечал Весло.

– Как же вам, друзья, не стыдно на банкстеров работать? Деньги из народа выколачивать… Что ли, профессии нормальной нет?

– А эта чем плоха? – спросил Весло.

– Чем?.. Несправедливостью!

– А в чём несправедливость?

– Один писатель сказал о банкирах, что это люди, которые одалживают вам зонтик в солнечную погоду, с тем чтобы забрать его назад, когда начнётся дождь.

– А мы в дождливую погоду не работаем. В кафе сидим…

– Это хорошо. Но надувательство и закабаление народа неоплатными долгами куда спрячете?

– А почему не возвращают деньги? Взял – верни!

– А не возвращают, потому что на возврат и не рассчитано!.. Рассчитано на кабалу!

– Как так?

– Ну-у, блин! – воскликнул Иван. – Детский сад какой-то!.. Вы знаете суть банкирства?

– Да, – ответили хором оба коллектора.

– Ну и в чём она?

– В кредитовании и в возврате долгов с процентами…

– Вот!.. А под проценты денег не печатают! Так где их взять?..

– Почему же не печатают?

– Потому что не печатают!.. И именно по этой самой причине долговые обязательства всегда превышают денежную массу на величину ссудного процента! И этот самый процент постепенно затягивается, как удавка на шее общества!.. В результате чего весь мир окажется во владении банкиров и ещё останется им должен!.. Ну и как? Хорошо это? Красиво жить за счёт удушения всех прочих долговою кабалой…

– Не-ет… Этого не может быть! – горячо возразил Пластырь.

– Как это не может? – отвечал Иван. – Даже в Библии указано, что ростовщичество – это грех!

– В Библии? – с сомнением спросил Веселкин.

– Да, – ответил Иван.

– А где там?..

Иван подошёл к тумбочке и выдвинул ящик, в котором у него лежало Священное Писание, которое он с некоторых пор всегда имел с собой. Иван нашёл нужную страницу и сказал:

– Читаем четырнадцатый псалом пророка и царя Давида, ребята!.. Первое предложение: «Господи! кто может обитать в жилище Твоём? Кто может обитать на святой горе Твоей?..» – Иван обвёл взглядом присутствующих и продолжил: – Тут же вам следует и ответ на вопрос: «Тот, кто ходит непорочно, и делает правду, и говорит истину в сердце своём…» А далее следует перечисление свойств человеческой праведности, и одно из них выражено так: «…кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного…» Понимаете?

– Что понимаете? – спросил Весло.

– Кто денег в рост не отдаёт!.. – воскликнул Иван. – Приговор частному ростовщичеству! Неправедно оно!.. – И он замер, молча глядя в лица коллекторов.

– Н-ну-у… – смущённо пробормотал Веселкин, – мы же ещё такого не читали…

– И мы вообще не знали этого, – добавил Сёма…

– Не знали! – сказал Иван. – Ясно, что не знали… Кто у нас вообще что знает?

– Но почему же это плохо делать? – спросил Веселкин. – Наоборот же… это распространение валюты по потребителям.

– Это только с виду так, – сказал Иван. – А в сущности выходит всё иначе… Ну, уменьшите в своём воображении мир до размеров одной страны. Представьте!.. Для лучшего понимания… Уменьшили?

– Уменьшили… – сказал Веселкин.

– Вот живёт там один народ, в стране. Добывает полезные ископаемые, охотится, рыбу ловит, овощи выращивает, торгует шкурками зверей, что-то производит… Представили?

– Представили.

– И вот денежная единица у них – медная монета, к примеру. Называется копейка… Примем за основу. Откуда же берутся бумажные деньги?

– Откуда?

– А это векселя. И тот, у кого много монет, – какой-нибудь Фаня Кочкин, – решил заняться банкирством или, говоря иначе, ростовщичеством… И ссужать их в рост, под проценты…

– Ну?

– Но, чтобы не таскать на себе мешки с металлом, он заменяет их бумажными векселями разного достоинства. Вексель на сто медных монет, например, он назвал рублём… И напечатал этих рублей сколько ему надо. И ссужает всех этой бумагой… А на ней написано, что по одной такой бумажке любой предъявитель может получить у Фани Кочкина сто медных монет, которые только и имеют истинную цену как металл, – заметь!.. И стоит подпись его – Кочкина – на бумаге.

– И что?

– То самое, что его векселя становятся в стране бумажными деньгами, хотя сама бумага эта ничего не стоит!.. Но ей придаёт стоимость мера медных денег, эту бумагу обеспечивающих!.. Или серебряных рублей… Или золотых… И поскольку все этого Фаню отлично знают, то принимают его фантики к оплате товаров как наличные деньги.

– Фаня – производитель фантиков. Здорово придумал, – сказал Андрон.

– Так в чём подвох-то? – нетерпеливо спросил Весло.

– Подвох здесь вовсе не один, – сказал Иван. – Их сразу несколько… Во-первых, ссужая свои бумажки под проценты, Кочкин не производит медных монет под эти самые проценты. Он вообще ведь медь не производит!.. А это значит, что когда он прокредитует бумажками достаточное количество жителей страны, то начнётся финансовый голод по возврату ему этих процентов!.. Ведь все вернуть долги ему своевременно не смогут, а значит части этих людей придётся рассчитываться своим жильём, свободой или ещё чем-то… Начнётся рабство… Возможно, в скрытой форме… Это по чистой арифметике.

– А по не чистой?

– А по нечистой арифметике тут влазит его жадность, поэтому, имея в своём подвале меди, серебра или золота на миллиард руб лей, он печатает векселей на все десять миллиардов – кто его проконтролирует? – и раздаёт кредитов в десять раз больше их металлического обеспечения!.. Его расчёт прост и верен – по теории вероятностей, совершенно невозможно, чтобы все эти бумаги общество предъявило ему к обмену на дорогой металл одновременно, а значит, используя доверие и привычку населения, можно мухлевать и векселей навыпускать на гораздо большую сумму, чем у него имеется активов, и снова ссужать свои фантики в кредит под проценты!.. К чему это приводит?

– К чему?

– К тому, что он перенасыщает рынок своими бумажками, удешевляет валюту, нарушая товарно-финансовый баланс страны, и закладывает рост цен, так как при кратном увеличении денег товаров больше не становится!.. Реально, это он должен всему обществу, потому что ссужает ему воздух под проценты, а за этот воздух заёмщики приобретают материальные блага у производителей, но поскольку доверие этому лукавому банкиру охраняет государство силами полиции у входа в его банк, то он неприкасаем!..

– Да, это так, – согласился Пластырь.

– Именно, что так! – продолжал Иван. – Люди работают за ту же зарплату, что и прежде, а цена на продукты вдруг удвоилась!.. Открытие, конечно, неприятное, но кто получит прибыль от роста цен?

– Кто?

– Да он же и получит!.. Фаня Кочкин!.. Он совершил фальшивомонетничество, собрав себе дань с каждого пользователя его валюты!.. Его эмиссия на все товары цены подняла, а он насобирал себе процентов от своих кредитов, не обеспеченных реальными резервами драгметаллов! Хотя, конечно, стоимость тех процентов в абсолютном финансовом исчислении тоже просела с ростом цен, но эта потеря для него ничто в сравнении с приобретённой выгодой!

– Что-то я уже запутался в твоих расчётах, – сказал Весло…

– А ты не путайся, коль ты финансово-коллекторский работник, – отвечал Иван, – иначе тебе грозит профнепригодность. Аттестацию у шефа не пройдёшь!..

– Да он и сам её не пройдёт, наш шеф, – сказал Пластырь. – Только и слышно от него: «Штраф будете платить!..»

– Ну вот… Наконец-то и пришли мы к пониманию сих истин, – сказал Иван и глянул на специалистов коллекторского профиля. – Или нет?.. Или – к недопониманию?..

– Ну… так… как-то, – покрутил пятернёй в воздухе Весло, – лохотрон, короче…

– Вот-вот!.. Частное банкирство и есть лохотрон, – сказал Иван. – Поэтому прежде деньги мог печатать лишь монарх, и это правило было единственно допустимым, потому что Царь отождествлялся с государством. Он даже и назывался так – Государь!.. И он, естественно, не мухлевал. Зачем ему подрывать финансово-экономическую систему собственной страны путем фальшивомонетничества?.. Но когда монархов посвергали или обездвижили конституциями и заявился частник в банковское дело, тогда и само дело пошло вразнос! Финансовая власть разъехалась с политической, сделала её выборной и купила с потрохами. Теперь следите за руками! – Иван встал и вытянул руки в сторону коллекторов ладонями наружу. – Ничего нет в руках, да?

– Да, – согласились коллекторы.

– А теперь задумайтесь: производство, торговля и финансы как распределены по территории?

–..?

– Приблизительно равномерно, да? – сказал Иван.

– Да, – кивнули те в ответ.

– Причём единственная законная роль финансов, оправдывающая само их существование, – быть эквивалентом стоимости товаров и услуг для обмена одних товаров и услуг на другие. Так?

– Наверное, – сказал Весло.

– Не наверное, а точно. Если ты что-то произвёл и продал, то на полученные деньги пойдёшь и приобретёшь что-то, произведённое другим, и нужное тебе именно сейчас. Иначе – зачем деньги?.. Согласны?

– Конечно, – ответил вновь Весло.

– Значит, с одной стороны, роль денег весьма условна ибо непосредственно ими не согреешься и не насытишься, с другой стороны, без них нельзя, потому что только за деньги можно приобрести стабильное тепло и пропитание… Так?

– Так, – ответил Пластырь.

– И ещё одно свойство любой государственной валюты – эмитироваться и выпускаться в мир из одного единственного эмиссионного центра!.. В отличие от потребительских товаров. Деньги – естественная монополия того, кто владеет печатным станком!.. Понимаете?

– Понимаем, – согласился Весло.

– Так вот пока этим центром владеет Государь или государственный банк страны, экономика дышит плавно и размеренно, потому что финансовая политика ставит себе целью стабильность и развитие на благо всего общества… А что же будет, когда некий частник или группа частных лиц присвоят или возьмут в аренду у государства денежный печатный станок, как это произошло в США?

– Что будет? – повторил за ним Пластырь.

– Вот именно, – сказал Иван, – что будет?

– Крысить станут? – спросил Весло.

– А как же! – воскликнул Иван. – Ведь они не цари и не президенты!.. А фигуры – сбоку от трона. Значит первейшая ответственность за экономику страны – вовсе не на них! А краник, открывающий и перекрывающий приток свежей валюты, у них в руках!.. Ну и к чему это приведёт?

– Ё-е-моё!.. Коррупция какая! – взялся за голову двумя руками Пластырь.

– Вот то-то! – сказал Иван. – Теперь поняли?.. Кому захочет – даст дышать и развиваться, а кому не захочет – перекроет краник – и ау!.. Для этого они налепили рейтинговых агентств, которые, якобы, оценивают достойных получать кредиты и недостойных… Чтобы все думали, что банкиры впрямую не задействованы в этом выборе… То есть не я – банкир – решаю, кому денег дать, а кому – нет, а один мой знакомый… то есть – тьфу, простите, оговорился – совсем НЕ-знакомый мне директор рейтингового агентства!.. Ха-ха-ха!.. – Иван захохотал.

– Ничего себе они там в США устроились! – воскликнул Весло. – И они ещё что-то толкуют о том, какая у нас здесь коррупция и диктатура?!.

– Вот-вот! – ответил Иван. – А вы думаете, зачем свергали королей в Европе?.. Для свободы, что ли?.. Ха-ха!.. Для свободы от правды и от честной жизни! Чтобы эти вот жучки-древоточцы всем владеть могли, со всех проценты стригли и президентов с премьер-министрами меняли, как перчатки для конной прогулки… А кричали-то: «Свобода! Равенство! Братство!..» – революционеры эти!.. Полнейший лохотрон!.. И вот этим вот жучкам вы служите! – Иван поднял указательный палец со значением, – отбирая деньги у честных граждан!.. Не стыдно вам?!

– Стыдно, – сказал Весло, – но деваться-то пока некуда…

– Ну, если стыдно, тогда ладно, – отвечал ему Иван, – значит, ещё не всё потеряно… Когда я познакомился с моим другом, чтецом Михаилом, то, по его рекомендации, стал Библию читать и много там интересного узнал. Например, что двум богам не служат. «Невозможно служить Богу и мамоне», – сказал Господь наш Иисус Христос. То есть Богу и деньгам!.. Невозможно! А вы?.. Чему вы служите? Рос-то-вщи-чес-тву!.. Вы требуете возврат долгов с немалыми процентами и этим вы служите мамоне, значит – языческой химере, значит – бесу!

– Да что ты такое говоришь-то! – возмущённо воскликнул Весло. – Я крещёный!

– Вот так вот!.. – ответил Иван. – Ещё и крещёный!.. Грех, конечно!.. Грех лихоимства! Но отчасти он оправдывается твоим неведением. Вы оба – простые русские мужики, которые ничего не знали…

– Он еврей! – перебил его Весло, показывая на Пластыря.

– Ну, хорошо, – продолжал Иван, – вы простые еврейские мужики…

– Никакой я не еврей! – возмутился Пластырь. – У меня справка от израильского посольства, что я русский!.. И этот гад знает об этом! – показал он пальцем на Веселкина.

– Покажи с правку! – потребовал Иван.

– Да дома она! Не таскаю ж я её с собой!

– Дома?.. У шкапчику?..

– У шкапчику…

– Ей место на стенке! – воскликнул Иван. – У шкапчику!.. – Все дружно расхохотались.

– Эх, умели же раньше кино снимать! – мечтательно произнёс Андрон.

– Теперь уж так не снимут, – сказал Пластырь…

– Что вы-ы!.. Это же Шукшин!.. – произнёс Иван. – Василий Макарович!..

– Да, – кивнул головой Веселкин. – У него хоть и не было справки из израильского посольства, но он был настоящий русский… До корней волос!

– Это так!.. – сказал Иван. – Но вот вы и представьте, что этот обормот Фаня Кочкин, имея все финансы под своим крылом, насоздавал структур власти в государстве!.. Пригрел под своим крылом две партии, которые правят по очереди, изображая демократию, – то от одной партии президент, то от второй, – а сам арендовал печатный станок и печатает деньги! Государственную валюту страны!.. Ну-и-и?.. Что это за строй?.. Демократия?.. Когда все общественные взаимоотношения в стране решаются деньгами, а их печатает один лишь Фаня Кочкин!.. Пускай даже под этим условным псевдонимом кроется банда из нескольких человек… Но что это за строй?.. Демократия?..