Текст книги "Слава. Наследник"

Гарпун наполовину торчал из коры, и Слава даже немного обеспокоился – он подошел к рукояти и вдавил гарпун еще глубже, пока рукоять не вошла до самого основания. Подумав, Слава создал еще два таких же гарпуна и, пройдя по поверхности мозга, загнал их в разных местах – для крепости. Если Гена выйдет из-под контроля – им с Лерой не жить. Он точно не простит им подчиненности. Для него они будут лакомой и сладкой добычей, как харты, к примеру.

Закрепив подчинение, Слава стал опускаться в глубины разума таинственного монстра. И то, что он увидел, вызвало шок. Он просто не знал, что с этим делать.

А еще он увидел, что монстр болен. Очень болен. Причиной того, что он находился сейчас на уровне трехлетнего ребенка, была опухоль в мозгу, явно развивающаяся, занимающая уже не менее четверти пространства черепной коробки. Ее черные щупальца пронзили всю толщу мозга и напоминали огромных змей, высасывающих жизненную силу из этого существа.

Слава застыл на месте, лихорадочно размышляя: что же делать? Если сейчас он попробует избавить Гену от болезни, не погибнет ли тот, лишившись части мозга? Ведь опухоль внедрилась крепко, как пиявка. Но, если монстра не избавить от этой штуки, он умрет. Или не умрет? Опухоль, возможно, висит на нем уже тысячи, а то и сотни тысяч лет, и он пока жив, хотя и деградировал. Если вначале опухоль была с горошину, то теперь весила десятки килограммов, если не сотни. А через какое-то время она заполонит все! И вообще, как он, Гена, может жить с такой штукой внутри себя? Откуда она взялась? Впрочем, вот он, ответ, извлеченный из прошлого монстра: зараза! Зараза, занесенная с кораблем и попавшая в воду. Какое-то вещество, яд или радиация, изменили мозг Гены до неузнаваемости, как и тело. Он – последний из Предтеч… Вот они какие! Почему мы всегда думаем, что существа, основавшие цивилизации, заполонившие весь космос, выглядели как люди? Разве нет примеров, что можно быть разумным и совсем не походить на человека? Люди всегда были о себе самого высокого мнения и считали, что они – высшие существа и только так могут выглядеть разумные. Оказалось, нет. И еще как нет!

Изначально Гена не был таким огромным, таким страшным, ужасным монстром. Размером с аллигатора, обладающий могучими псионическими способностями – телекинезом и всем, что сопутствует псионике, – этот инопланетянин совсем не выглядел безумным монстром, а эта планета была не совсем планета, и даже совсем не планета.

Слава выскочил из мозга Гены, как ошпаренный, влетел в свое тело, укрепился и с облегчением почувствовал холод озерной воды.

Он открыл глаза, и передал жене:

«Лера, ты не поверишь! Ты просто не поверишь! Дураки мы с тобой, ей-ей…»

– Наташа, уходим! Уходим!

– Сейчас, еще парочку ублюдков срежу и уйду!

– Наташа, к нам три тяжелых крейсера идут! Быстро улепетываем! Загубишь «Соргам»!

– Не загублю… Ннна! Ннна, суки! Получите! На чужой каравай рот не разевай, ублюдки зеленые!

В космосе полыхнули четыре огненных шара, расширяющиеся, как Вселенная, рожденная из первоатома. До того – четыре средних крейсера класса «Соргам», но оказавшиеся гораздо слабее его.

Армада захватчиков медленно кралась в Солнечной системе, опасаясь столкнуться друг с другом или наткнуться на астероид. Они вычищали перед собой все пространство, выжигая метеоры, астероиды, мелкие планетоиды, освобождая путь своим дредноутам.

В центре шли транспортники – огромные, похожие на раздутых гусениц, сожравших весь урожай капусты. Вокруг них кишели мелкие крейсеры и истребители, а по краям важно шествовали семь тяжелых крейсеров класса «Хеонг».

Они отличались от него только серебристо-синеватым цветом, а так полностью похожи на своего одноклассника: половинки толстого диска, напоминающие разрезанную пополам Луну.

«Соргам» был замечен агрессорами уже на границе Солнечной системы, когда в ожидании армады висел в тени астероида. Не помогли и защитные поля – приборы тяжелых крейсеров засекли корабль как дважды два. Но этого и следовало ожидать – враг был вовсе не глупее, чем земляне и их помощники. И обладал достаточным средствами, чтобы установить на корабли любое оборудование.

Тут же в погоню за «Соргамом», силуэт которого, само собой, был известен вражеским капитанам, кинулась свора шакалов – один тяжелый крейсер, четыре средних, и десяток истребителей. Окутавшись голубоватым сиянием планетарных двигателей, «Соргам» стал уходить, но… двигаясь чуть медленнее, чем преследователи.

Крейсер землян выпустил несколько ракет с антиматерией, как бы надеясь отогнать стаю, но космические торпеды благополучно разбились о защитные поля вражеских крейсеров, никоим образом не замедлив их.

«Соргам» маневрировал, укрываясь за астероидами, меняя траекторию полета, и получалось так, что тяжелый крейсер, масса которого была гораздо больше «Соргама», не успевал довернуть корпус, а значит, не мог стрелять из тяжелых мегабластеров. Средние и легкие крейсеры на таком расстоянии не могли рассчитывать поразить древний крейсер наверняка. Они, конечно, палили, высылали тучу ракет, легко перехватываемых полями крейсера, но это было так… как птички нагадили. Даже меньше – ни один луч не коснулся обшивки «Соргама».

Но расстояние сокращалось и сокращалось, капитан тяжелого крейсера преследователей уже торжествовал победу, выйдя на дистанцию максимального поражения корабельными орудиями. Одно неловкое движение, один неловкий поворот, и два громадных супербластера вспорют «Соргам», как банку консервов, – так думал чужой капитан. Он не знал, что управлял «Соргамом» старый вояка, фронтовой летчик, ас, который однажды вышел победителем из боя с тремя «мессершмитами», сбив всех и не получив не одной пробоины! Семен не мог совершить ошибки. И не допустил ее.

Ювелирно точными движениями уходил из-под удара, пока не вышел на заданный рубеж. Рванулся в сторону, изображая испуг; тяжелый крейсер преследователей повернулся за ним… и тут из-за огромного астероида справа по борту вынырнул «Хеонг», полностью готовый к бою, с открытыми портами супербластеров.

Слепящие потоки энергии из двух зеркальных выемок ударили в правый бок вражеского крейсера и сломили его защиту так, как если бы здоровенный молотобоец ударил шестнадцатикилограммовым молотом в дощатый забор, подгнивший от времени. Полетели обломки, куски обшивки, потом – вспышка! – крейсер перестал существовать, разлетевшись на три неровных куска, продолживших свой путь в пространстве. Теперь на вечные времена.

Сильмара, глядя на произведенный эффект, довольно улыбнулась: не зря они потратились на дополнительное усиление мегабластеров! Последнее изобретение – дополнительная накачка энергией, увеличившая силу бластера в полтора раза. Ну да – срок службы уменьшился. На пятьдесят лет. Теперь они прослужат не сто лет. Да наплевать! Новые купим, коли живы будем! Зато поля защиты проломили так, как будто их не было! Увы, накачивать теперь не менее получаса, так что это – оружие одного удара. Нет, стрелять можно, но только на прежнем уровне. По крайней мере, эту толпу можно разогнать просто на раз!

И «Хеонг» бросился в атаку, вычищая пространство от улепетывающих вражеских крейсеров. Они выжимали из своих двигателей все, но разве можно уйти от луча света?

Мегабластеры били точно, экономно, выпуская по три мегаимпульса в секунду, и десяток крейсеров испарились в облаке плазмы всего секунды за две, не успев даже включить маршевые двигатели, чтобы попробовать с риском для жизни прорваться на свободу.

«Соргам» в это время совершил резкий разворот и обрушился на четыре средних крейсера, поливающих его смертоносными лучами.

Усиленная защита «Соргама» трещала, но держалась. Бластеры этих крейсеров не шли ни в какое сравнение с мегабластерами «Хеонга», а защита «Соргама» могла бы выдержать пару ударов даже этого звездного монстра, усиленного в свое время покойным Браном, сыном – клоном советника Борана.

«Соргам» выпустил тучу ракет с антиматерией – сразу штук тридцать, они врезались в защиту крейсеров и отняли какой-то процент защиты у врагов. Следом ударили лучи мегабластеров.

Эффект был почти таким же, как от удара тяжелого крейсера: бластеры «Соргама» если и уступали по мощи орудиям «Хеонга», то не намного.

Крейсера вспыхивали один за другим, как если бы мальчишка подносил факел к кострам, обильно политым бензином, и неуправляемые ядерные факелы понеслись в сторону армады вражеских кораблей, испуганно разошедшихся в стороны, чтобы пропустить горящие трупы.

Три тяжелых крейсера с ходу нанесли удары по «Соргаму» – усиленная защита заискрила, на ней заплясали голубые вспышки шаровых молний, но выдержала, позволив «Соргаму» уйти за астероид, откуда через секунду он высунулся, чтобы разнести корму одного из преследователей. Тот окутался облаком вылетевшей замерзшей воды, и в его двигательном отсеке начался пожар, похожий на извержение вулкана.

Несколько ракет с антиматерией полетели в разверстую рану и взорвались, выбросив ярчайшую вспышку света.

Этот крейсер, если еще и был жив, то воевать точно уже не мог. Зато два остальных врезали по «Соргаму» так, что проломили силовую защиту, и только зеркальная броня, не так давно надетая на корабль, спасла его от уничтожения, позволив снова сбежать за астероид.

«Хеонг» в это время вел дуэль с тремя другими тяжелыми крейсерами; остальная армада старалась подкусить его из-под прикрытия своих дредноутов. Крейсер землян был окутан плазменным облаком – бластеры врага били в него беспрерывно, пытаясь накачать силовое поле так, чтобы генераторы «Хеонга» не могли справиться с потоком разрушительной энергии.

Генераторы визжали, выли, как взбесившиеся волки, корабль трясло, но поле держалось. Вначале вражеские крейсера маневрировали, помня об участи своего предшественника, но потом, видя, что мегаударов больше нет, решили, что это была какая-то разовая акция, скорее всего у погибшего крейсера было что-то не в порядке с защитой, потому он так легко и превратился в мертвый кусок металла.

Сильмара кусала губы и смотрела на часы. Полчаса – это очень, очень много для скоротечных космических сражений. Накопители были заполнены только на сорок процентов, когда она приказала Олегу ударить тем, что есть, в расчете, что, когда они разобьют крейсер, остальные кинутся врассыпную и позволят добраться до транспортников со звездной пехотой. Ведь главной целью были совсем не крейсера, а вот эти тяжелые, раздувшиеся от своего многотысячного содержимого гусеницы, несущие смерть голубой планете.

«Хеонг» ринулся на центральный крейсер, не обращая внимания на скрестившиеся на нем лучи бластеров. Усиленная защита пока держалась и позволяла выйти на расстояние наиболее эффективного выстрела.

Трудно удержаться, когда корабль трясет от ударов, а генератор визжит, выдавая весь ресурс, что у него есть. Олег в кресле покрылся потом, лицо сверкает, все в блестящих каплях «росы», а по груди, не прикрытой комбинезоном, стекают ручейки пота. Он весь в движении, весь в бою. Глаза его закрыты, как будто бы спит, но мозг пилота обсчитывает ситуацию и выбирает наиболее эффективное решение задачи. А задача сейчас одна – прорваться к центральному, флагманскому крейсеру и дать ему прикурить по полной, чтобы остальные и не думали больше рыпаться. Если земляне сумеют разбить армаду, уничтожить Черный Корпус, враги не скоро заново соберут флот вторжения. Будет какая-то отсрочка, длительная, возможно, именно такая, которая позволит в дальнейшем победить, усилив оборону планеты.

Защита все-таки не выдержала, и часть обшивки испарилась, обнажив голый металл второго слоя. Спасибо Борану за верхний слой, отражающую обшивку – она спасла землянам жизнь. Впрочем, на что-то подобное Сильмара и Олег и рассчитывали.

Наконец расстояние эффективного удара достигнуто. Всплеск белого пламени затмил солнце! Пусть не полную мощность набрали накопители, всего половину, но удара двух бластеров в одну точку хватило, чтобы распилить вражеский корабль напополам. Другие двое испуганно прыснули в стороны, при этом тот крейсер, что справа, зацепил громадную летающую глыбу, пробившую своей массой брешь в его защите, чем «Хеонг» не преминул воспользоваться – кинжальный луч распорол его сверху донизу, лишив управления. Корабль, беспорядочно кувыркаясь, по инерции полетел куда-то в сторону Солнца.

Земляне не стали его добивать. «Хеонг», не обращая внимания на окружающее, не глядя на то, что там происходит с «Соргамом», понесся выполнять главную задачу, ради которой все было и затеяно, – на транспортники.

Их было пять штук – они несли Черный Корпус и его снаряжение, а также оборудование для колонистов. В каком корабле были десантники, а в каком снаряжение для горных работ – неизвестно. Но это не имело значения – уничтожать надо было все, что есть. Километровые гусеницы, медленно крадущиеся по Солнечной системе, должны быть уничтожены.

Первый транспортник принял удар орудий «Хеонга» так, будто не тяжелый крейсер ударил в корабль, а водичка брызнула на ветровое стекло автомобиля – брызги, туман… и все. Никакого эффекта.

У транспортников всегда были невероятно мощная защита и большой запас энергии – это их единственная возможность избежать гибели. Их оружием было время – продержаться, пока боевые корабли эскорта расправятся с агрессором. Но корабли эскорта частично погибли, частично сбежали или увязли с бою с «Соргамом», не дающим им двинуться на помощь транспортникам. Только лишь они начинают разворачиваться, чтобы последовать на помощь гибнущим соратникам, как в корму им бьет зловредная Наташка.

Сбежавший крейсер был где-то вдалеке и описывал широкую дугу, чтобы вернуться в эскорт. Минут десять он был не опасен – так далеко сумел уйти в своем желании пожить подольше.

Транспортник выдержал еще пять ударов, пока не начал разваливаться на части. Удары бластеров прорубили в нем огромные расщелины, в которые свободно мог вплыть средний крейсер. Если там были люди, то они могли и выжить, надев скафандры. Каждый из десантников обязательно одет в защитную непроницаемую броню, потому Сильмара не ограничилась тем, что раздолбала транспортник на части, она запустила в его прорехи кучу ракет с антиматерией и, только когда корабль охватило ядерное пламя, перешла к следующей жертве.

Второй корабль сопротивлялся дольше и даже пытался огрызаться ударами ракет и бластеров, но закончил тем же самым – ядерным адом, в котором сгорело все, даже души людей.

Сильмара стиснула зубы: она не позволяла себе думать о том, что сейчас в этих громадных металлических сооружениях, как в огромной печи, заживо сгорают десятки тысяч людей. Она повторяла себе: «Это не люди! Это смерть! Это чума!» – но ничего не получалось. Каждый раз перед глазами вставало лицо подруги Азуры, сержанта Черного Корпуса, сослуживцев, некоторые из которых, возможно, еще находились в рядах десантников, всех, кого она знала и видела за время пребывания в Корпусе. У нее был выбор – или ее нынешние друзья, или те, с кем она делила хлеб тогда, кому перевязывала раны и с кем дружила долгие годы. Она сделала свой выбор. Но ей было горько и противно.

– Давай, Силя! – с экрана радостно закричала Наташка. – Мы держимся, долби их! Наша победа! Мы победим, и враг бежит, бежит, бежит!

Вдруг лицо девушки нахмурилось, и она посмотрела куда-то за спину, затем тревожно спросила:

– Это что такое?! Откуда? Ты не говорила, что они у них есть! Силя, это линкоры!

Сильмара окаменела – из темноты космоса показались две сияющие точки, которые при увеличении изображения оказались двумя километровыми шарами. Она побледнела, и на это было страшно смотреть – чернокожая женщина стала серой, как придорожная пыль. Все пропало! К ним двигались два смертоносных создания, два самых страшных порождения цивилизации зеленых – боевые линкоры.

Сильмара несколько секунд ничего не могла сказать, будто парализованная, потом выдавила:

– Наташа – уходим! Они каким-то образом добыли линкоры! Это смерть. Жаль, но у нас не получилось.

– Что значит «не получилось»?! Бей! Бей их! Пока они подойдут – ты уже раздерешь эти транспортники, как тряпки! Бей!

– И погублю корабль. И всех, кто в нем есть. Уходим! Наташа, уходи. Пока мы живы – надеемся. А шансов победить линкоры у нас нет. Они мощнее нас в десятки раз. Все, пошли. Олег, выводи корабль из системы. Уходим на Алусию. Если сможем…

– Пятый, занять позицию! Полевые бластеры развернули? Коновалов, я тебе лично морду набью, если через пять минут вы не будете готовы к стрельбе! Какого черта телитесь… вашу мать! Я вам что сказал… мать! Дол… ы! Быстро!

Полковник с усталым, как будто покрытым пеплом, лицом бросил тангетку рации и откинулся на спинку кресла. Он не высыпался уже неделю. Хроническое недосыпание превратило его в подобие зомби – вроде и держишься на ногах, ходишь, думаешь, но… Он всегда вспоминал где-то прочитанное стихотворение: «Как трудно мертвецу среди живых живым и страстным притворяться!» Полковник всегда вспоминал эти строки, когда приходилось вот так, без сна и отдыха заниматься своей работой. А работа у него была одна – убить врага и остаться в живых. А еще попробовать сохранить этих пацанов, которые сейчас матерят своего командира почем зря, но понимают, что от того, развернут ли они батарею полевых бластеров, зависит их жизнь.

А еще – жизнь целого города, который уютно раскинулся в низине возле широкой русской реки. Радиолокационные станции передали: в космосе, примерно над городом, висит здоровенная штука километровой длины. Передали они еще вчера, и все, кто служил в этой части, с тревогой всматривались в небо, пытаясь увидеть захватчиков, которые ступят на Землю, чтобы отнять у землян все, что у них имелось, – землю, свободу и саму жизнь. В этой десантной дивизии более половины бойцов были обстрелянными ветеранами, прошедшими первую войну с китайцами, поддержанными инопланетянами, так что они не строили иллюзий – победу придется вырывать с кровью, и большой кровью.

Почему инопланетяне наметили одну из высадок здесь, у большого приволжского города? Да кто знает. Возможно, просто поставили точку на виртуальной карте – вот здесь, – и все. И судьба полутора миллионов человек решена. Возможно, когда-нибудь станет известно, почему они решили высадиться тут. Были догадки по этому поводу, и не зря тут скопились бойцы российской армии. Полковник был уверен, что десантники высадятся именно здесь. Но сейчас какая разница, почему они тут высаживаются? Главное – закопаться поглубже, развернуть батарею бластеров и встретить орду захватчиков так, как встречали их наши деды, прадеды, удобрившие собой чернозем родины. Ну, а если придется умереть – умрем, но эти твари дорого заплатят за нашу смерть. Там было всегда и будет всегда.

– Второй! Мы готовы!

– Хорошо. Не ждите команды, при появлении неопознанного объекта – огонь! В воздухе наших нет.

– Понял, Второй. Сделаем! Мы их всех сделаем!

Полковник отложил тангетку и усмехнулся: эти – сделают. Он был уверен в своих подчиненных. Одна из лучших армейских частей, отборные, тренированные парни. Их успели полностью экипировать – броней, укрывающей от осколков, пуль, лучей лазеров; лучеметами, полевой артиллерией. Плюс все то, чем когда-то они били китайцев, одетых в такую же броню, – тяжелые пулеметы, снайперские винтовки, а самое главное – гранатометы. Броня не выносила прямого удара противотанковой гранаты, так что мало этим зеленым педерастам не покажется!

– Время ноль. На исходные позиции! – раздался голос из другой рации, настроенной на волну командования округом.

Полковник вздохнул, взял тангетку и передал:

– Это Второй. Ребята, началось. Удачи вам всем!

– И вам удачи, Второй! – раздался бодрый голос из рации, и полковник кивнул головой, подумав о том, что она, эта удача, очень им пригодится. А еще о том, что эти твари, похоже, будут захватывать атомную станцию – вот почему они высаживаются здесь. Но не у самой станции, чтобы не повредить ее случайными выстрелами, а подальше. Что сейчас какие-то сто километров? Ерунда.

Полковник взял со стола лучемет, уже привычными движениями проверил заряд батарей, сунул в разгрузку несколько штук запасных, прицепил к ремню портативную рацию. Пошел к выходу – вернулся: забыл армейскую кепку. Поморщился: плохая примета – возвращаться. Но не выходить же к подчиненным с непокрытой головой?

Двое дежурных радистов с наушниками на голове внимательно вслушивались в эфир и, когда он встал, поднялись следом. Полковник махнул им рукой – сидите! – и вышел, вдохнув утренний, напоенный ароматами трав воздух.

Командный пункт находился в нескольких километрах от реки, на опушке небольшой березой рощи, шелестящей на ветерке яркими зелеными листами.

«Картина идиллическая, достойная кисти художника, – подумалось полковнику. – Хотелось бы любоваться ею подольше. Лет эдак пятьдесят. И умереть в окружении внуков и правнуков. Но это, как карта ляжет. А ложится она не очень хорошо».

Прикрывая глаза от яркого солнца, полковник посмотрел на горку в полукилометре от него – там находилась одна из батарей полевых бластеров. Потом повернулся правее, в сторону реки – тоже ничего не видно. Хорошо закопались. Бетонные перекрытия уберегут от первых ударов, а потом позицию придется менять. Артиллеристы понесут самый большой урон – это знали все. Потому им сразу было предложено попрощаться с родными, написать последние письма. Никто из бойцов не отказался обслуживать артиллерийские установки, хотя и знал, что их шансы выжить склоняются к нулю.

Полковник думал над этим: почему? Ну, он-то старый служака, он не мог бы, а они, молодые пацаны, – почему? Потом пришел к выводу, что тут совокупность факторов: боязнь наказания, боязнь того, что их будут презирать окружающие, но главное, похоже, со всей самоуверенностью молодости они не верили, что погибнут. Ну кто в восемнадцать – двадцать лет задумывается о смерти?

Мысли полковника прервал тонкий свист, и в небе появились три маленьких темных объекта. Он знал, что так свистят двигатели флаеров, когда те пробиваются через атмосферу и на них не включены звукогасители. Флаеры вначале показались ему небольшими, по типу тех, которые участвовали в первой межзвездной войне, как ее окрестили журналисты. Но чем ближе они становились, тем виднее становилось – они огромны и сравнимы по размерам со звездными кораблями. Похоже, это были десантные боты, перевозящие людей и технику. Возле них кучковались маленькие флаеры-истребители, прикрывающие своих больших коллег. Они не были заметны на фоне ботов, но, когда те приблизились, стала видна и стая этой «мошкары», вертящаяся, как комары при виде источника свежей крови.

С земли протянулись цепочки, состоящие из фиолетовых сгустков плазмы, скрестившиеся на громадных кораблях, но они тут же разбились о защитное поле, заискрившее, как высоковольтная линия после попадания в нее грозовой молнии.

«Мошкара» тут же бросила дредноуты и тучей ринулась туда, откуда летели смертоносные лучи. Теперь обмен смертью шел и снизу вверх, и сверху вниз. Время от времени какой-то из флаеров вспыхивал, летел к земле, как бабочка с обожженными крыльями, но и земля получила свое – все вокруг горело.

Лес, до того красивый и картинный, превратился в обугленное, чадящее пепелище: стволы берез рассечены очередями плазмометов, ракеты, промахнувшиеся по артиллерийским установкам, оставили в нем огромные воронки, а сбитые флаеры пропахали целые просеки, покрывая все вокруг удушливым дымом.

Наконец наземные батареи перестали стрелять. Полковник с горечью подумал: «Сколько же там ребят осталось в живых? Мало, очень мало!» «Мошкара» покружилась и вернулась к основным кораблям, медленно заходящим на посадку в поле подсолнухов, жадно тянущихся к солнцу яркими желтыми головками.

– Жаль урожай, – буркнул под нос полковник и приподнял голову над землей, наблюдая, как ракеты ПВО пытаются пробить защиту ботов. Сыпались осколки, и полковник, матерясь, заполз под укрытие из бревен, свалившись в капонир танка, укрытого маскировочной сетью. Он постучал по броне, и из люка высунулся лейтенант, который, завидев полковника, приложил руку к шлему:

– Товарищ полковник, мы готовы!

– Ты не забывай: выстрел – и прячешься! Иначе сразу спалят.

– Да они и так спалят, – криво усмехнулся лейтенант.

– Разговорчики! Пока спалят – мы их хорошенько потреплем! Давай на место. Следи за командой.

Полковник высунулся наверх и увидел, как боты приземлились, глубоко вдавив свои туши в мягкий полевой чернозем. Огромные пандусы медленно и величаво стали открываться, обнажая внутренности, до отказа заполненные бойцами армии вторжения, отсюда казавшимися черными, отблескивающими на солнце муравьями. Они тут же черной волной ринулись наружу, действительно как огненные муравьи, сжирающие все живое на своем пути.

Земляне открыли ураганный огонь, и несколько секунд ничего не было видно из-за слепящих лучей и всполохов разрядов, играющих на защитном поле. А оно прикрыло высадившихся десантников, сдвинувшись от корпуса корабля метров на двести. Полковник чертыхнулся: теперь у врага будет время, чтобы перегруппироваться и задействовать наземную технику. Увы, момент выхода, самый опасный для десантников корабля, не был использован землянами в полной мере. Теперь будет труднее.

Наконец десант принял какой-то боевой порядок, вперед выдвинулись несколько сотен устройств, напоминающих огромных насекомых, – похоже, это были боевые роботы, и вся орда застыла в ожидании.

Полковник оглянулся и сквозь дым пожарища увидел город на берегу реки, длинный мост, по которому нескончаемым потоком шли машины, спасающие своих владельцев от неминуемой гибели или плена. Прикинул: успели ли жена с дочками выехать из города, – он надеялся, что да. Затем выбросил все сторонние мысли и приложил к плечу лучемет.

Теперь все зависело от того, правильную ли тактику выбрали земляне и насколько хорошо они умеют обращаться с оружием. Пока все шло так, как было запланировано: место приземления десанта вычислено, сюда стянуты достаточные армейские силы, подготовлены позиции. Первый бой покажет, кто на что способен.

Полковник усмехнулся: он и генерал Киров с пеной у рта доказывали руководству, что вторжение произойдет именно здесь; на это указывало множество факторов – от зависшего над этом местом звездолета до расположения самого места на карте: рядом была атомная станция (необходимый пришельцам источник энергии), а главное – отсюда можно в кратчайшие сроки добраться до любой точки страны. Потому здесь и будет основная база захватчиков, отсюда они намерены управлять Землей. По крайней мере, так предполагают.

Руководство с доводами согласилось и здесь было срочно подготовлено множество огневых точек, капониров, сделаны укрытия и траншеи. Работа шла днем и ночью и закончилась за неделю до вторжения.

Бойцы, участвующие в отражении атаки пришельцев, были подготовлены по максимуму: инопланетные инструкторы, нанятые Сильмарой, работали не за страх, а на совесть, готовя из обычных парней бойцов, способных противостоять вышколенным десантникам Черного Корпуса. Увы, за столь короткое время, конечно, подготовить бойцов в должной мере невозможно. Но земляне имели одно преимущество, которого не могло быть у вторженцев: землян было много, очень много, и они сражались за свою землю, за свою жизнь. А даже зверь дерется за свое логово гораздо ожесточеннее, чем обычно, особенно, если ему больше некуда деваться, если он загнан в угол.

…Наконец защитное поле исчезло, и толпа – не менее двух сотен – насекомоподобных механических тварей ринулась вперед. Роботы стреляли экономно, и каждый их выстрел находил свою цель. Полковник с болью в сердце смотрел, как умирают его люди.

Но и роботы несли потери – они не выдерживали прямого удара тяжелого танкового снаряда, разлетаясь в клочья, как если бы мальчишка врезал дрыном по спелой дыне. Летели куски металла, шевелящиеся конечности, взрывались элементы питания – через пять минут после начала атаки роботов осталось штук двадцать, но и они скоро были уничтожены точным снайперским огнем батарей, танков и лучеметов.

Танки тоже горели. Их сожгли больше половины, кроме тех, что были укрыты под тяжелыми бетонными перекрытиями. Флаеры летали, как слепни, и жалили туда, где находилась боевая техника землян, откуда летели снаряды и очереди плазмоидов.

В воздухе не было никого, кроме вражеских флаеров: командование решило не выпускать истребители, пока их не переоборудовали под современные реалии – на них срочно устанавливали генераторы защитного поля и бластеры. Хотя делалось все возможное, чтобы поскорее выпустить модернизированные истребители в бой, но дело это сложное, потому к началу вторжения не успели.

Полковник с интересом отметил, что десантники за защитным полем замешкались – забегали их командиры, отдавая какие-то приказы, а потом случилось неожиданное: десант быстро втянулся внутрь транспортника, пандус закрылся, и бот стал подниматься вверх.

Земляне закричали, зашумели: победа, победа! Но полковник с тяжелым сердцем смотрел вслед уходящим звездолетам. Он знал: теперь они сменят тактику. На их месте он бы отказался от крупномасштабного вторжения в одном месте и начал просачиваться сквозь оборону землян мелкими группами. Так все и будет. Это была проба сил. Теперь они будут осторожнее.

Полковник вылез из укрытия и пошел на командный пункт – пора было узнать, каковы потери в его подразделении. Сердце ныло от нехорошего предчувствия. Он смотрел на выжженную землю, чадящие остовы танков и думал о том, что человек никогда не ценит то, что имеет, пока не потеряет.