Текст книги "Слава. Наследник"

«Готов. Мне что делать? Как-то помогать тебе?»

«Просто лежи, не болтай, не отвлекай меня. Как все будет готово – ты сам поймешь. А до тех пор лежи и наслаждайся покоем».

«Понял. Жду». – Гена закрыл глаза, его щупальца обвисли, и он как будто растекся по гравиплощадке.

Слава улегся рядом со своей копией, выращенной в лаборатории за феноменально короткий срок. (Куда там мастерам с планеты Нитуль! Как только доберется до своих, тут же забабахает тела своим пилотам – заслужили мужики. Теперь он сможет обеспечить их любыми телами, какими захотят. Даже телами двадцатилетней красотки. Впрочем, трансвеститов среди них вроде как не наблюдалось.)

Выйти из тела и зависнуть информационным облаком стало уже плевым делом. Столько раз он это делал, что со счету сбился. А вот перекачать личность Гены – это задача посложнее. В первую очередь нужно его усыпить. На всякий случай. Мало ли – вдруг подсознательно начнет сопротивляться перекачке, и все пойдет прахом. У Славы уже был опыт перекачки личности, но объекты, если можно их так назвать, находились в бессознательном состоянии.

Гена уснул после стандартного посыла ко сну. Как обычный человек. А не двухсоттонная помесь крокодила, акулы и спрута.

Объем информации, заключенной в его мозгу, слегка напугал Славу. Мириады ячеек, заполненных информацией, скопившейся за сотни тысяч лет, а может, и за миллионы. Непосильная нагрузка для мозга человека. Он вообще может ее не выдержать!

Заставил себя успокоиться. Сосредоточился на проблеме. Решил: а зачем Гене информация за то время, что он плавал едва разумным «крокодилом», носителем паразита? Надо лишь найти конец ниточки, размотать ее и остановиться, когда пойдут воспоминания о бессмысленном и тупом существовании бывшего оператора станции. И снова возобновить их с того момента, как Гена пытался нормально утолить голод двумя случайными знакомыми. Славой и Лерой.

Итак, поехали: Слава потянул за ниточку первых воспоминаний… вот Гена пробил скорлупу яйца и высунулся наружу… В инкубаторе было тепло, сыро, хорошо… ползали несколько таких же, как он, розовых кожистых существ с маленькими забавными щупальцами. Хотелось есть, а еще больше – бежать искать воду! Инстинкт, который не истребить тысячелетиями жизни в техноцивилизации. Вот открылась крыша, и огромные ласковые щупальца дежурного врача стали размещать новорожденных по их яслям…

Информация вытекала все быстрее и быстрее, направляясь, как по трубопроводу, в голову нью-Славы, удобно раскладываясь там по ячейкам памяти.

Первые выпавшие зубы… выросшие щупальца… Первое разочарование: оказывается, их поколение последнее. Никто не хочет размножаться, никто не хочет заводить детей. Нет желающих стать демиургами и работать на станции. Люди уходят, запираются в своих домах, и больше их никто не видит.

Пустые ячейки, совсем пустые – разрушенные, серые… нет кусков мозга, съедены черной тварью… Опять картинка – Тиамас, друг, тускло смотрит безжизненным взглядом мертвых глаз. Ушел, предатель! Один, совсем один… Пустая станция, долгие годы, десятилетия… Развлечение – создать такую-то тварь. А потом вот такую. А эта получится? Получилась. Но свойства не те. Уничтожить… Хорошо, что заложил в их программу безусловное подчинение сигналу. Они не знают, эти игрушки, что в любой момент могу позвать, и они прилетят, прибегут, сделают все, что скажу.

Бог? Я – бог? Наверное. Этакий божок… Но – скучно. Опять скучно. Лететь куда-то? Мертвые планеты, существа, грызущие камни и выпускающие кислород? Сколько раз это было? Сто? Тысячу? Или сто тысяч?

Планеты слились одна в одну… годы текут, как река, унося воспоминания, события… а какие события? Нет событий. Трудно быть богом? Не трудно. Но – скучно. На станции одни безмозглые твари. А если? Но это насилие… И что? Почему не собрать здесь множество рас и посмотреть, что они будут делать? Получилось забавно: корабли, притянутые гравилучом, пойманные, как зверьки, садятся на поверхность станции. А я им рыбу, рачков, животных – пусть живут, размножаются. Ведь это наши дети! Пусть радуются… только вот воевать нельзя, нет. И игрушек вам нельзя – вы можете ими пораниться. Можете слегка подраться – не возбраняется. Но войну? Нет, запрещено.

Встречи с прибывшими… неоднозначные ощущения. Одни сразу пытаются меня убить, другие попросту не замечают. Глупые! С чего вы решили, что человек не может иметь любую форму, какую он хочет?! Дети, дети…

Все чаще хочется поплавать в одиночестве… застыть в толще воды озера Башни… отрешиться от мира и висеть в полузабытьи. Годы… столетия… тысячи лет… Кто я? Зачем я? Поел – снова долгое забытье. Харты. Харты зовут – какие-то существа пытаются попасть в их город. Пришлось их съесть, этих агрессоров. Снова сон, до-олгий, долгий.

Эти двуногие – зачем на берегу?! Ох, больно! Он опасен! Уничтожить! Уничтожить! Слава… его звать Слава? Друг? Друг… Забытое слово.

Больно! Ох, больно! Рвота, кровь… вокруг облако испражнений с кровью и рачки… целая стая, жадно хватает! Какая гадость! Кем я стал?! О Вселенная! Кем я стал?! Животное! Гигантское страшное животное! Умереть! А станция? Что будет с ней? Высшее достижение расы – что с ней? Кому-то надо оставить! Кто-то должен быть Наследником, оператором станции! Кто-то должен нести жизнь по Вселенной! А надо ли? Зачем? Как зачем?! Разве не предназначение живого разумного существа – нести жизнь Вселенной? А кто мне это сказал? Не помню. Но знаю: прежде чем умереть, я должен оставить станцию Наследнику. Передать все, что я знаю и умею. А что я знаю? Да ничего не знаю. Ну… почти ничего. Разрозненные воспоминания, кое-какие умения. Ну и что, что почти ничего? Знания не должны пропасть. Пусть даже их и немного. Я должен их передать. Слава! Больше некому. Хорошее существо. Хоть и победил меня. Есть кому оставить Наследие. Тем более что больше-то и некому. Не хартам же?

Слава вошел в свое тело и открыл глаза. Он был опустошен и морально, и физически. За два часа через него прошла целая жизнь, целая эпоха, и не человеческая, а существа, абсолютно чуждого человеку. Ящеры, откладывающие яйца, – что может быть более чуждым? И одновременно он понимал: вероятно, когда раса становится настолько разумной, настолько старой, что старее ее нет во всей Вселенной, она перестает быть расой. Она становится чистым разумом, над расами, этаким вселенским разумом. Вселенским разумом? Богом? Может быть, и так…

Землянин медленно встал с возвышения, на котором лежал, и посмотрел на Гену, вернее, на вместилище Гены, того, прежнего Гены – огромное, многотонное тело, оплывшую груду мяса. Глаза Гены были полуприкрыты – он был мертв.

Слава, перекачивая информацию, не оставлял ничего взамен. Он не копировал, он просто выдирал все, что было в ячейках памяти. И с последним битом информации ушла и жизнь. Они договорились с Геной сделать именно так. Иначе в мире появились бы два Гены: один в старом, разлагающемся теле и другой – в теле землянина. И потом два человека мучительные недели, месяцы ждали бы, когда скончается старый Гена, не в силах избавить его от страданий. Все понятно и логично, но у Славы защемило сердце. Он подошел к мертвому гиганту и, прощаясь, похлопал его по костяной броне. Прощай, последний из Предтеч. Покойся с миром.

Новый Гена лежал с закрытыми глазами и спокойно дышал. Слава видел, как поднимается его грудь и вздрагивает нижняя губа. Подойдя к лежащему человеку, «оригинал» с интересом осмотрел его с разных сторон и остался удовлетворен увиденным.

Дубль-Слава оказался не таким мощным и мускулистым, как его прототип, и понятно почему. Мускулистость «оригинала» обусловлена долгими страшными, изнурительными тренировками, а тот, что вырос из его клеток за одну ночь, был просто парнем лет под тридцать, с добродушным, открытым лицом, довольно крепким, ширококостным, с мускулами, которые легко превратятся в те, что имеет Слава-1, если им дать необходимую нагрузку. Если бы кто-то со стороны смотрел на этих двоих, он бы решил, что перед ним близнецы, только один из них помассивнее и жестче лицом. И только близкие люди опознали бы «оригинал», правда хорошенько присмотревшись.

– Вставай, хватит валяться! – Слава бесцеремонно похлопал Гену по щеке. – Не спишь ведь!

– Лллл… жжжж… вввв… ушшманст… ууу… аааа… – начал тот бормотать и шипеть, а у Славы упало сердце: неужели не получилось? Идиот?!

«Нормально все! Я пытаюсь научиться говорить, как вы, с помощью речевого аппарата! Ты забыл, что я не умею делать ничего, как вы?»

«О! Так ты не потерял псионические способности?!»

«Интересное дело! Если ты изначально, с рождения ими обладал, как я могу их потерять? Ты мне дал их вместе с телом».

«Ну, давай тренируйся».

– Ээээ… уууу… шшшш… – Гена еще минут десять пытался что-то сказать, потом отчаялся, и заявил: «Не могу! Неужели так сложно? Надо учиться пользоваться этим телом. Это предстоит тебе – учить меня. И не скажу, что это будет легко. Я никогда не передвигался на двух конечностях. И еще – ты вообще-то подумал, что будешь делать дальше? Ну вот, ты – демиург. Дальше что? Твои планы?»

«Мои планы? Как-то нужно добраться до моей планеты. Мы не знаем, в какой части Вселенной она находится, вот в чем проблема. И еще – как передвинуть станцию туда, куда мне нужно?»

– Пшшшш… хссссс… ээээээ…

Слава вздрогнул, испуганно посмотрев на голого Славу-2, издающего странные, подозрительные звуки. Лицо того гримасничало, оскаливалось, а глаза закрывались и открывались. Только через пару секунд он сообразил: Гена смеется, что тот тут же и подтвердил псионическим посылом:

«Насмешил! Кстати, смеяться в твоем теле забавно. А как надо смеяться? Ну-ка, покажи мне!»

– Хо-хо-хо… ха-ха-ха… – натужно изобразил Слава и слегка раздраженно спросил псинически: – «Ты чего так смеялся-то? Чего я смешного сказал?»

«Ты не слушал меня! Тебе достаточно просто пожелать, чтобы станция переместилась туда, куда ты хочешь. И ВСЕ! Если, конечно, в ее базе данных есть координаты твоей планеты. Не забывай, эта станция одна из нескольких, оплодотворявших планеты. Возможно… впрочем, будем надеяться, что координаты у нее есть. Нужно представить свою систему, свою планету, и… полетел!»

«Скажи, а на каком расстоянии я могу связываться со станцией? Ну, например, я улетел на другую планету на корабле – мозг меня услышит? И кстати, чего он все время молчит?»

«А зачем ему говорить? Он исполняет твои желания, этого достаточно. У него нет функции свободной воли и не должно быть. Ты и только ты оперируешь системами станции. Что касается расстояния – не знаю. Зависит от твоих способностей. Одни операторы могли связываться со станцией в пределах планетарной системы, другие – только на поверхности станции. Это индивидуально. Пойми: вся эта станция есть твой новый орган, придаток твоего тела! Привыкни им пользоваться, как своими конечностями. Ведь когда ты идешь, не задумываешься, как тебе переставить ту или иную конечность? Ты просто идешь. Это сложнейшая штука сделана с одной-единственной целью – выполнить твои пожелания. Но эти пожелания не должны быть плохими, учти это. Ты должен делать добро».

«А что есть добро? И что есть зло? Ну-ка, ну-ка, интересно! Если мы убиваем животных и едим их, с точки зрения животных, что мы творим? Или, например, с точки зрения тех людей, которые желают взять в рабство, убивать, мучить моих однопланетников, что есть добро и что есть зло? Я ведь хочу их уничтожить. Это будет добро или зло? Тебе не кажется, что все это относительно?»

«Хмм… над этим вопросом ломали головы сотни тысяч лет сотни тысяч лучших умов, – усмехнулся Гена, – а какого ответа ты ждешь от обычного оператора станции-демиурга?»

«Простого. Простого ответа. Что есть добро и что есть зло, с точки зрения бывшего… бога? Как он понимает, что такое добро, а что такое зло?»

«С моей точки зрения, говоришь? – усмехнулся Гена. – Я боюсь, что моя точка зрения может повлиять на твою. Ты сам должен определить, что есть добро, а что есть зло. Хотя я точно знаю, что для себя ты это определил уже давно. И еще: я рад, что не ошибся и нашел себе достойную замену. Раз ты задаешь себе такие вопросы – значит, ты и есть тот, кто достоин принять Наследие нашей расы».

«Нашей расы», «нашей расы» – а как называлась ваша раса? Мы все время говорим о вас, но я так и не узнал название вашей расы!»

«Ты смешной мальчишка. – Гена опять зашипел, заухал, и у него получилось что-то вроде «санта-клаусского» «хо-хо-хо». – Мы назывались ЛЮДИ! Человечество! Разве ты не понял?! Я же тебе все время втолковываю: все расы называют себя ЛЮДЬМИ! И мы не исключение. И вы».

«Понятно… – слегка растерянно протянул Слава. – Вот что. Нам с тобой нужно на корабль. Я сейчас скажу ему, чтобы он перелетел на остров. Нет, лучше на материковый берег, а потом пусть вышлет флаер. Только как нам попасть наверх? У тебя ведь жабр теперь нет».

«Жабры – не проблема. Можно было бы вживить их в считаные часы. Не забывай, какими возможностями обладаешь. Только я этого не хочу. Жить как ваша раса, как простой ее представитель, как те, кого мы когда-то создали, – вот что интересно. Амфибией я уже жил, это скучно».

«Можно было бы сделать тебя метаморфом, как я. Хоть наша Лаборатория и поскромнее… гораздо скромнее, но тоже кое-что может. Разве тебе не приятно в любой момент стать тем, кем ты захочешь? Принять любую форму, сохраняя свой разум?»

«Позже. Может, когда-нибудь».

«Так, по теме: как нам выбраться наверх сквозь толщу воды? Конечно, я мог бы сплавать за флаером, нырнуть и перевезти тебя на Шаргион, но… хмм… почему я не спросил раньше? А как вы перемещались по поверхности станции? Неужели все время сидели взаперти в помещениях? И вообще, эта планета была раньше станции или же станцию сделали как планету?»

«Я подробностей не помню, что делали и как делали, – по понятным причинам; знаю только, что создатели станции взяли приличный нежилой планетоид и встроили в него то, что было необходимо. И теперь у нас практически неограниченный запас строительного материала для всего, что нужно. Станция сама себя строит, перестраивает по желанию оператора. Ты можешь выкопать моря, можешь воздвигнуть горы, можешь превратить поверхность в гладкую площадку. Ты можешь все. Только не забывай о тех существах, что живут наверху. А что касается транспорта – пожелай, чтобы он появился. Ну? Чего медлишь?»

Слава молча кивнул и сообщил невидимому сверхмозгу, что ему нужно добраться до корабля сквозь толщу воды так, чтобы не замочить ножки и не утопить своего приятеля. Землянину показалось, что могучий разум слегка усмехнулся, приняв заказ…

Через минуту в лабораторию, где они находились, вплыл прозрачный, слегка опалесцирующий шар, в котором стояли два кресла, как будто выросшие из его стенок. Слава подошел к шару – тот был диаметром метра три, – приложил ладонь к прозрачной стенке, ощутив тепло. Стенка как будто слегка вздрогнула под его рукой, и землянин с удивлением обернулся к своему дублю, с усмешкой наблюдавшему за его действиями:

«Он что… живой?!»

«Почему бы и нет? Смотри-ка, нам с тобой сиденья поставили. Я всегда обходился без них. У меня было что-то вроде небольшой лежанки, наподобие той, на которой я лежу. Впрочем, она может легко модифицироваться. Стоит только…»

«Пожелать! – перебил Слава. – Я уже это понял, не повторяйся. Давай-ка мы оденемся как следует. Вернее, ты оденешься как следует. У нас не принято разгуливать с голым задом, болтая детородным органом. То есть… не всегда принято это делать, но иногда… Тьфу! В общем, по ходу действия узнаешь. Бери, надевай!» – Слава кинул на грудь Гене шорты и майку, принесенные хлопотливым роботом-черепашкой, с удовольствием отметив, что стал вживаться в образ оператора-демиурга. Рраз! – и сдемиургил штаны и рубаху. Для станции – плевое дело.

«Ты думаешь, я знаю, как этими штуками пользоваться?» – с сомнением сказал Гена и стал неловко просовывать ноги в штанины, глядя на то, как одет Слава. В конце концов, ему удалось нацепить штаны, и он довольно усмехнулся: – Вот! Первый шаг по вживанию в вашу цивилизацию сделан!»

«Теперь делай второй шаг и третий – натягивай майку и надевай сандалии. И сядь, чего все лежа делаешь?»

«Не знаю… боюсь! Мне кажется, что я сейчас же свалюсь с высоты и разобьюсь насмерть! Я же никогда не ходил на задних ногах!»

«У нас нет задних ног, просто ноги. Вста-а-вай! Нужно привыкать. Давай-ка я тебе помогу…»

Слава подошел к беспомощному клону и, взяв его за руку, легко посадил на лежанке. Тот поморощился и ворчливо заметил:

«Понежнее будь! Больно сделал! Костяной брони у меня больше нет, так что… Ох, что-то в глазах замелькало…»

«Голова закружилась. Ну ничего, сейчас пройдет. Прошло? Вот так. Ага, майку сюда… нет, задом наперед надеваешь. Вот так надо. Сандалии – смотри – вот так защелкиваешь, оп-па! Красавец-мужчина. Кстати, у вас любовь там была? Дружба, я знаю, была. А любовь?»

«Оплодотворение… Женщин уже было мало, так что совокупляться не с кем. А искусственным образом воспроизводить расу считалось неэтичным. Так что…»

«Так ты что, девственник? Я имею в виду: ты не совокуплялся с женщинами и у тебя никогда не было детей?»

«Ну, не совокуплялся, да! И что? Где их было взять? Последняя женщина, которую я видел, растворилась во Вселенной, когда мне было десять лет, и я еще не набрал хитин для панциря. А у нее от старости уже щупальца отваливались! О совокуплении с такой рухлядью и мысли не было. Потом… потом я сразу попал на обучение управлению станцией. А тут одни коллеги мужского пола. При том – у нас нет… не было такого яростного желания воспроизводиться. По крайней мере, мне так это вспоминается. Но я могу ошибаться, память дырявая. А что такое любовь?»

«Надеюсь, что ты это узнаешь, – усмехнулся Слава и предложил: – Все же вставай. Я тебя поддержу, и мы попробуем походить по залу, потренироваться. Надо, чтобы ты хоть как-то умел передвигать свое тулово по миру. Не лежать же всю жизнь на печи, как Илья Муромец».

«А это кто такой? Тоже переселенец в другое тело? У тебя уже был опыт вселения других рас в тело вашей расы?»

«Не совсем. Потом как-нибудь расскажу. А теперь спрыгивай. Ага, так… оп-па! Держись! Шажок, еще шажок! Ну, ты, брат, прямо-таки спортсмен! Шагай, шагай! Да не волочи ноги! Наступай всей ступней! Вот так! Вот, вот! Пошел, пошел сам! Ух… ну ничего, слегка побился. Больно? Сейчас пройдет. Зато сам немного прошел. Делаешь успехи. Скоро будешь как лось бегать!»

«Что такое «лось»? – Слава показал картинку. – М-да… так бегать я вряд ли буду. А на голове у него что – антенны?»

«Рога это. Надеюсь, у тебя их никогда не будет. Но, если мы вскорости не появимся на корабле, у меня они появятся. Розовые. Есть у меня такое ощущение…»

«Почему розовые?»

«Узнаешь. Всему свое время. Это непереводимые идиоматические выражения. Вставай… ага… молодец. Смотри-ка, и вправду уже шагаешь, как заправский ходок! Ну, почти ходок… не падаешь – и то хорошо. Теперь пошли в вашу коляску. Не подскажешь, какой у нее принцип работы?»

«Обычный принцип. Садишься и думаешь, куда хочешь лететь. Учти: шар может летать только в том секторе пространства, где ты связан с мегамозгом. Это он тебя поднимает в воздух. Или в стратосферу. Он, как щупальцем, переносит тебя в пространстве. Оборвется связь и ты в неуправляемом шаре полетишь, куда тебя потянут природные силы притяжения. Понял?»

«Понял. То есть чисто местечковое средство передвижения».

«Можно сказать и так. Но он может летать и в космосе, вокруг планеты. Воздуха, правда, надолго не хватит. Впрочем, можно заказать шар с большим автономным запасом воздуха. Этот же получает кислород из воды, из атмосферы».

«Ну что же, будем использовать то, что есть. Осторожнее… вот так… садись… лучше тебя привязать, ага. Вот!» – Слава удовлетворенно осмотрел белые ремни-тяжи, высунувшиеся из кресла Гены и притянувшие его к спинке так, что он не мог пошевелиться. Потом облегченно вздохнув, уселся в свое кресло, и шар, зарастив отверстие шлюза, через которое люди вошли внутрь, плавно приподнялся над полом и двинулся вперед, к выходу из зала.

Глава 12

Шар медленно и важно выплыл в длинный, высоченный коридор, подсвеченный панелями облицовки и, ускоряясь, полетел вперед.

В толщу воды, сдерживаемую силовым полем, он врезался так, что у Славы заложило в ушах от звука удара, все равно как если бы кто-то врезал палкой по корпусу шара. Слава поморщился, но скорость снижать не стал, и шар помчался к поверхности, оставляя за собой длинный шлейф лопающихся пузырьков.

Через минуту он вырвался из озера и взмыл в воздух. Слава зажмурился, получив удар лучей по глазам, привыкшим к мягкому свету подземелий, но его спасли мгновенно потемневшие стенки: шар как бы откликнулся на подсознательное желание хозяина.

Слава добавил скорости, и внизу все слилось в непрерывную зелено-бурую полосу так, что зарябило в глазах. Тогда Слава пожелал подняться выше, и шар послушно пошел вверх. Подъема совершенно не чувствовалось – внутри царила стандартная гравитация, присущая этой планете.

Слава решил не поднимать Шаргион и не перемещать его к озеру. В этом не было надобности: куда проще переместиться к кораблю самому, тем более когда есть и подходящее транспортное средство. И не стоит лишний раз привлекать внимание существ, живущих на поверхности станции, – пока все остается так, как есть.

Однако предстоит хорошенько подумать: куда же девать эти существа, которых Гена натаскал на планету. Непонятно только, за каким чертом. Скорее всего когда Гена вдруг решил приобрести себе компанию, он уже был не в себе. Эдак слегка дурковат. Паразит уже тогда сидел в его мозгу. Вот только как он там оказался? А-а, так ли это важно? Может, какой-то зараженный корабль забросило на эту планету, а Гена пообщался с его обитателями.

Можно расспросить Коса, каким способом происходит заражение. Вообще-то это довольно важно. Если уж Гена не заметил заразу у себя в мозгу, так и другие существа могут поймать эту гадость. Слава, например.

Хотя… был же разговор, что заразиться могут существа только нескольких видов. Может, люди в них и не входят?

«Слава, с тобой все в порядке?» – послышался в голове голос Шаргиона, окрашенный в тона беспокойства и волнения, и Слава тут же поспешил ответить:

«Прости, Шарги! Я был настолько занят, что не мог с тобой поговорить. Хорошо, что ты меня вызвал. Что там у вас делается? Девчонки в порядке?»

«А что им сделается!» – усмехнулся корабль. – Ждут тебя, ругаются за право обладания твоим телом. Выигрывает в спорах, конечно, Лера: она просто время от времени дает Надие подзатыльник. После этого споры на время стихают. Тебя когда ждать к нам?»

«Минут через двадцать».

«Так быстро? – удивился корабль. – Ты на чем-то передвигаешься?»

«На летающем пузыре», – пошутил Слава.

«Вот как! Где же ты его взял?»

«Пожелал, и он появился. Как бы тебе объяснить… В общем, теперь я – демиург. Создатель то есть. А эта планета – совсем не планета, а инкубатор жизни. Кстати, я везу с собой Гену».

«Эту тушу размером со звездолет?! Как он влез в твой «пузырь»?»

«А он теперь он выглядит вот так». – Слава показал Шаргиону картинку.

«Как так? – сразу не понял Шаргион, потом его непонимание сменилось изумлением – Ты дал ему свое тело?!»

«Нет. Я сделал ему тело по образцу своего, и теперь он выглядит почти так же, как я. Интересно, смогут ли нас различить наши женщины?»

«Слава, ну, ты и… Развлекаешься, да? – хмыкнул Шаргион. – Забавная шутка. Посмотрим, что получится. Я не буду предупреждать женщин, что ты натворил».

«Не предупреждай. Открывай шлюз. Мы уже подлетаем».

Внизу тянулась бескрайняя степь. Шар забрался вверх на несколько километров, и с этой высоты трудно было разглядеть подробности происходящего на планете. Где-то там, видимо, шло большое стадо животных – за ним тянулся шлейф пыли, и этот шлейф был виден даже отсюда. Блестели речки и ручейки, сеткой пересекающие поверхность планетоида, зеленели леса. Идиллические картины.

Слава задумчиво смотрел вниз, потом неожиданно спросил Гену:

«Ген, открой мне тайну великую: что скрывают круглые озера? И откуда в них вода?»

«Скрывают? Ничего они не скрывают, кроме воды. Вода должна же быть на планете? Иначе что тут может расти? При том мы любим плавать в чистой, прохладной воде… любили. Никак не могу привыкнуть, что моей расы уже нет. Слишком быстрый переход от вчерашнего дня к нынешнему. Ведь то, что я помню о станции, было ВЧЕРА. Понимаешь? И вдруг – ничего этого нет… В общем, озера – просто хранилища воды. Ничего такого особого в них нет. Собирают воду, дают приют различным существам. Все».

«А башня? Что такое башня? Зачем такое сооружение?»

«Связь. Грависвязь с другими станциями и материнской планетой. Мощнейший гравипередатчик.»

«Напрашивается вопрос…»

«Пробовал ли связаться со своими? Пробовал, конечно. Отправлял сообщение во все сектора Вселенной. Пусто. И материнская планета молчит. Я тебя попрошу… Можно будет, как только ты сделаешь свои дела, посетить мою планету? Посмотреть, осталось ли там что-то, или нет?»

«Конечно, посетим, обязательно! Мне самому интересно, где это обитали Предтечи. Так вас называют».

«Благодарю… Что это?! О Вселенная! Это же…»

«Это Шаргион, мой корабль и мой друг».

«Шаргион? Ну да, шаргион. Их, шаргионов, было сделано… сейчас прикину… десятка два. Последнее наше произведение. Как же он сохранился? И сколько их у вас? Как вы сумели наладить с ними контакт? Ведь они с большим трудом меняют Посланника. Наша ошибка. Большинство из них умирает, потеряв Посланника. Мы сделали их слишком живыми. Фактически это человек. Эта серия кораблей была признана неудачной, и их производство прекратили. Да и кому на них летать – космопоиск умирал».

«Он один такой. Мой друг, мой брат, – с гордостью ответил Слава, и почувствовал тепло, как будто кто-то ласково тронул его затылок огромной ладонью. – Мы случайно нашли друг друга и с тех пор не расстаемся».

«Береги его. Вернее, чем шаргион, нет в целом мире никого и ничего. Кстати, на станции ты можешь его модифицировать так, как тебе… и ему надо. Любые органы, любые механизмы. С тех пор, как перестали выпускать шаргионы, станции научились многому, большему, чем умели раньше. У тебя в руках самая последняя модификация станции-демиурга».

«Отлично. Вот что, Гена… на корабле две женщины. Одна моя жена, вторая… вторая… хммм… не жена. Но на нее похожа. Они не знают, что я сделал свой дубликат. Мне интересно, смогут они различить нас с тобой? Старайся держаться естественно. Сможешь?»

«Хо-хо-хо… так у вас смеются? Похоже, не только я любитель шуток! Я понял тебя. Буду держаться, как ты. Если смогу, конечно».

«Постарайся. И еще вопрос, пока мы подлетаем к шлюзу: у станции какие есть системы защиты и вооружения?»

«Я думал, ты никогда не задашь этот вопрос, даже удивился. Вы, дети, всегда склонны к насилию, вам всегда хочется подраться, вместо того чтобы спокойно качаться на волнах и созерцать синее небо или звезды… м-да… К делу, чувствую твое нетерпение. Так вот, гравитационного орудия тебе мало? Тогда есть боевые платформы, которые могут испарить небольшой планетоид. Защита? Поставленную станцией защиту не сможет пробить ни один излучатель в мире – ни лучевой, ни гравитационный, даже самый мощный, не сможет преодолеть ни один крупный объект – ни метеоры, ни ракеты, даже астероиды или мелкие планетоиды вполовину размера станции не смогут ее достать. Они просто отразятся от защитного поля, отрикошетят от него. Запас энергии практически безграничен. В центре планетоида реакторы, использующие энергию обычной материи, преобразовывая ее в антиматерию и потом в чистую энергию. Запаса материи планеты хватит на миллиарды лет. Так что… если ты не захочешь, чтобы до тебя добрались, никто не доберется».

«Прибыли! Ох, как все знакомо… и незнакомо одновременно. Шлюз, тоннель… последний раз я был в шаргионе, когда тот отправлялся с командой исследователей куда-то в шаровое скопление в миллионе световых лет от нас. И это были одни старики – молодые уже не хотели ничего. За редким исключением. Таким, как я. А это твои женщины? Забавные существа. Ты как их вообще различаешь? Они же на одно лицо! А у вас как происходит размножение? Они откладывают яйца? Нет, вижу: живородящие. У них железы для кормления. Кстати, а зачем они их демонстрируют? А-а, понял! Они желают с тобой совокупиться и ведут брачные игры. Забавно, забавно! Нет, я в самом деле доволен, что не стал умирать. Вы – интересная раса! Предвкушаю, как будет забавно дальше!»

«Не-эт… не представляешь», – задумчиво сказал Слава, наблюдая за лицами встречавших. Они выражали полное недоумение и растерянность – в шаре, снова обретшем полную прозрачность, сидели два Славы, совершенно идентичных друг другу.

Мужчины медленно встали – один Слава незаметно поддержал другого – и неловко спрыгнули на пол, испытующе всматриваясь в лица девушек. Воцарилось гробовое молчание, потом Лера шагнула вперед и бросилась на шею настоящего Славы:

– Наконец-то! Я так без тебя соскучилась! А это кто? Я так полагаю, что это Гена?

– Как догадалась? – ухмыльнулся Слава.

– Что я, своего мужа не отличу? Да только на твои плечи глянуть, и все ясно. Твой дубликат похилее будет. Да и выражение лица у него более тупое.

«Что она говорит? – забеспокоился Гена. – Как я понял, нас раскрыли?

«Правильно понял, – сказал Слава, целуя жену. – А говорит она вот что». – И он передал инопланетянину все, что сказала Лера.

«И ничего не тупое! Вас бы в тело человека, я бы посмотрел, как вы управлялись бы со щупальцами! – слегка обиженно проворчал Гена. – Учить будете, раз уговорили меня остаться жить! Вот зародыши! Еще насмехаются над папочкой! Вот негодные!»

«Ладно, ладно… не переживай – научим. Пока что учись ходить».

Все компания дружно пошла в рубку. Лера висела на плече Славы слева, Гена висел справа, переставляя ноги, как ходули, а Надия шла чуть позади, растерянно и недоуменно глядя в спины своих новых друзей и начальников. Ей было непонятно то, что сейчас происходило, но в глазах блестел живой огонек. Ее жизнь никогда еще не была такой интересной!

– Лер, принеси, пожалуйста, мкара, хорошо? А я покажу Гене, где он будет жить, и… в общем, расскажу о гигиене. Потом встретимся в рубке. Там и пообедаем – я голодный, как волк. Гена, пошли!

Инопланетянин, не протестуя, пошел за Славой, с любопытством осматривая помещения базы, встроенной в Шаргион. Каюта его не впечатлила – помещение как помещение. С интересом выслушал о том, как раса Славы управляется с гигиеной, – о туалете, душе. Сообщил, что у них таким мелочам не придавали значения. Похожая система обеспечения: уронил продукты жизнедеятельности – система тут же их убрала. Зачем для этого прятаться – непонятно. Обычай такой? Так принято? Могут за несоблюдение даже побить? Ну, что же – у каждой расы есть свои обычаи, приходится их придерживаться. Даже если они и совершенно глупые. И что, надо раздеваться, прежде чем сделать это? Хм… забавно. Душ как душ. Но он предпочитал свободное плавание в свободной воде. В озере, к примеру.